Морги и добрососедские отношения

— Ты меня не впустишь? — я отрешенно думаю, что голос звучит неожиданно тонко, по-детски удивлённо — будто бы перед носом помахали конфеткой и отправили учить математику. Юля бледна и решительна, хотя в глазах все же сожаление сквозит, когда она на меня смотрит и тут же взгляд отводит. — Извини, но я не впущу демона в свой дом, — девушка поджимает губы, берет себя в руки, и, как мне кажется, красноречивое фырканье Пеймона намеренно игнорирует, — даже если его сюда привела ты. От этих слов, в принципе, не то чтобы обидно — все и так понятно, своя шубка ближе к телу, и естественно, что Юля не собирается действовать себе во вред. Чего я, в конце-то концов, ожидала?.. — Извини, — повторяет девушка еще раз зачем-то. Все неловко молчат. Понимание того, что Юля-то по поводу демонов знает побольше моего, мелькает где-то на периферии, как данность. Она даже удивленной, мать его растак, не выглядит. — Пеймон не принесет неприятностей, — награждаю демонстративно позевывающего демона сухой ухмылкой, — мы заключили сделку… С губ Юли срывает испуганный вздох — чувствую, как мое запястье сжимают прохладные пальцы. Я автоматически дергаюсь назад — но Юля притягивает меня ближе, не дает вырваться, смотрит в глаза внимательно. С губ девушки срывается легкий шепот — она монотонно бубнит что-то под нос, уставившись мне прямо в глаза. — Что ты… — начинаю было я, но Юля только головой качает. Пеймон сбоку презрительно фыркает. Я поворачиваюсь к мужчине беспомощно, плечами растерянно пожимаю. Вздыхает. — Твоя подруга проверяет, на месте ли твоя душа, — произносит он ровно. Я уязвленно вскидываюсь, все же руку из захвата вырывая, но Юля уже и сама отстраняется. Мне кажется, что в глазах у нее облегчение сквозит, и мне почему-то хочется выдать какое-то банальное «Я же говорила». — Я должна была проверить, — выдыхает девушка и головой качает, — сделка с демоном, Ада, ради бога, зачем… — Ради бога — это вряд ли, — бурчу я. Пеймон сбоку издает что-то среднее между хрюканьем и стоном. — Тебе смешно? — Юля поворачивается к Пеймону. Карие глаза грозно поблескивают, щеки побледнели, губы изгибаются в презрительной какой-то гримасе, — Расскажи-ка лучше, что ты ей наплел? Каким образом ты вообще её убедил и материализовался? Думаешь, можешь использовать её, чтобы… — О чем ты? — прерываю монолог ведьмы, хмурясь непонятливо. Та только отмахивается, делая к Пеймону широкий шаг. Настолько вне себя я Юлю еще не видела — она разве что молнии из глаз не метает, хотя и это, наверное, может сделать при желании. На месте Пеймона я начинала бы бояться — но тот только фыркает, руки на груди скрещивая. — Думаешь, можешь просто тянуть из неё энергию, чтобы разгуливать здесь и заниматься своими делами? — Юля, кажется, заводится все больше, наступая на демона очень даже грозно, — Если хочешь знать, я… Не понимаю, что происходит дальше — но каким-то образом я умудряюсь проскользнуть между стремительно закипающей Юлей и отрешенно-насмешливым Пеймоном. Юля в меня буквально утыкается — и тут же пытается меня обойти, чтобы до демона добраться. — Стоп-стоп, — я загораживаю Пеймона, удивляясь тому, что тот до сих пор ни слова не сказал, — Юля, постой, не кипятись. Что ты имеешь в виду? Какую энергию? Ничего такого не происходит… Юля фыркает. Пеймон молчит. — …не так ли? — поворачиваюсь к мужчине. Тот смотрит на меня сверху вниз молча с выражением на лице каким-то нечитаемым. Как раз в тот момент, когда я думаю, что это — уже слишком, ну не может быть, чтобы Пеймон сейчас сообщил мне, что Юля права, тот милостиво разрешает мои сомнения. — Конечно же, это не так, — произносит он серьезно, а затем взгляд на Юлю вскидывает. Я тихонько выдыхаю. — Чушь, он врет, — фыркает Юля, — он тебя обманул, и… — Твоя подруга может это проверить, — Пеймон снова переводит взгляд на меня, глядя неожиданно серьезно, — если впустит нас внутрь. — Я и не подумаю тебя куда-либо впускать, демон, — огрызается Юля, снова делая шаг вперед. Я инстинктивно шагаю ей наперерез, Пеймона назад оттесняя. Я даже не знаю, кого боюсь больше — Юлю, которая сейчас явно вцепится ногтями в демоническую шевелюру, или Пеймона, который молчит как-то слишком уж упрямо, от чего как-то не по себе. — Юля, пожалуйста, успокойся. Пеймон не сделал мне ничего плохого, — пытаюсь звучать максимально уверенно — это, на удивление, у меня получается. Юля переводит на меня взгляд темных глаз, — мы заключили сделку, и он обязан меня защищать взамен на помощь в расследовании. Ничего больше. Мы пришли, потому что нам нужна твоя помощь. Впусти нас, пожалуйста, мы надолго тебя не задержим. — Тебя я впущу, — вздыхает Юля спустя несколько секунд молчания, — все равно я хотела с тобой поговорить. Но его… — Извини, но он идет со мной, — упрямо произношу я, дивясь твердости в голосе, — или мы уходим вдвоем. Юля смотрит на меня внимательно и цепко — совсем не так, как обычно, и от этого прямо очень не по себе. Я чувствую, как Пеймон, которого я зажала перед перилами, защищая от карающей длани молодой ведьмы, удивленно вдыхает. А что ты хотел, тянет меня пробурчать, но я сдерживаюсь. Такие вот дела. — Извини, — непонятно зачем произношу я еще раз. Юля смотрит на меня так, что я точно понимаю, что я чего-то очень сильно не понимаю. На секундочку мне кажется, что ей не двадцать один, а все восемьдесят. — Ада… — устало начинает она. Позади нас на пролете открывается дверь. — Что у вас тут происходит? — в проеме показывается голова бабушки с исконно пенсионерским свекольно-фиолетовым пучком на макушке, — Что шумите? — Все в порядке, — Пеймон включает обаяние на полную катушку, белозубо ухмыляясь и тут же принимая чуть более расслабленную позу, — здравствуйте. Извините, что помешали. Обаяние на старушку не действует. Очевидно, Пеймон с его хищной ухмылкой доверия ей не внушает. Я, видимо, тоже — взгляд бабушки скользит по моей темной куртке и тяжелым ботинкам, останавливается на пачке сигарет, выглядывающей из нагрудного кармана. — Юленька, — голос бабушки чуть теплеет, когда она обращается к девушке, — это что, какие-то хулиганы? Я могу позвонить… — Не надо никому звонить, Ксения Павловна, это мои друзья, — голос ведьмы звучит бесконечно устало. Она скользит тяжелым взглядом по нам с Пеймоном, и хмурится еще сильнее, — они как раз собирались заходить. Ксения Павловна журчит тихонько уже спокойнее — что-то о том, что у её мужа благодаря Юлиным сборам перестало сердце шалить, а шерсть у кошки снова блестит, но я не слышу. Хватаю Пеймона за руку, сжимаю прохладные пальцы и проскальзываю в квартиру. — Спасибо, — тихо произношу, увлекая молчаливого демона за собой. Юля только кивает.

***

Прежде, чем я успеваю начать рассказ и объяснить хоть что-то, Юля подвергает меня полномасштабной и тщательной экзекуции — сначала невозмутимо сжигает над свечой прядь моих волос, заставляя нас с Пеймоном поморщиться от запаха, затем долго-долго водит ножом над моей головой, что-то высматривая в лезвии. Увиденное её удовлетворяет — она заметно расслабляется. Затем я, закрыв нос, выпиваю залпом несколько ложей какого-то снадобья под насмешливым взглядом Пеймона. Юля все еще его игнорирует, лишь изредка бросая на мужчину раздраженные взгляды. Это все напоминает какой-то дурацкий анекдот. Собрались как-то демон, ведьма и медиум в квартире… Только после того, как все манипуляции закончены, Юля расслабляется окончательно, её лицо раскалывает неловкая, ломанная улыбка. — Я должна была проверить, — девушка опускается на стул и поворачивается ко мне, — все ли с тобой в порядке. Извини. — И как оно? — подает голос Пеймон, устроившийся на диване. Юля награждает его уничижительным взглядом. — Неожиданно хорошо, — цедит она, — я поражена, что ты её не тронул. — Что происходит? — перевожу взгляд с ведьмы на Пеймона, — О чем вы? Юля упрямо молчит, отводя взгляд, в котором, как мне кажется, сквозит стыд. Пеймон вздыхает, затем нехотя отвечает: — Твоя подруга подумала, что ты стала моим проводником. Обычно мы так делаем, чтобы материализоваться в вашем мире. Мы не можем использовать энергию Преисподней напрямую полностью — для этого нужен буфер. Юля презрительно фыркает: — Забыл упомянуть, что при этом вы сжигаете энергию бедолаги, так, между прочим. В лучшем случае овощи, которые едят через трубочку, но… Чувствую тошнотворный какой-то ком, что к горлу подкатывает медленно. Поворачиваюсь к Пеймону, который уже сверлит меня непроницаемым взглядом. — К тебе это не относится, — спокойно произносит демон. Юля только фыркает презрительно, уже воздух для следующей тирады в легкие набирая, но я прерываю уже готовую начаться ссору. — Но почему? — мой голос заставляет обоих на меня почти синхронно удивленные взгляды перевести. — Ада? — Юля хмурится, — Ты чего? В голове мутно как-то от Юлиных слов и взгляда Пеймона — тяжелого и монолитного какого-то, но я клятвенно обещаю себе подумать об этом позже. — Почему ты не воспользовался этим… способом? — поворачиваюсь к Пеймону. Тот тоже смотрит на меня удивленно, но в глазах где-то проскальзывают искорки понимания, — так же тебе удобнее. Что-то щелкает в сознании, словно старый советский выключатель. Кофе, кухня, вчерашний — это было только вчера? — вечер. «Демоны могут материализовываться в человеческом мире по-разному. Способ, который использую я, позволяет только это». Я спросила у него, почему бы тогда не использовать другой. Идиотка. Но что он ответил? Из головы вылетело напрочь, и вспомнить никак не выходит. Почему он… Поджимаю губы, пытаясь в нечитаемом выражении лица Пеймона ответ отыскать. Юля кашляет где-то сбоку. — Ты уже спрашивала, и ответ с тех пор не изменился. Потому что можно только так, — спустя несколько невыносимо долгих секунд Пеймон все же отводит взгляд и поворачивается к Юле, — довольно об этом. Ада в безопасности во всех смыслах, но нам нужна помощь с ритуалом. Хмыкаю. Нам — как мило, я вообще не в курсе, что за ритуал и вообще… Мне думается, что если Юля не согласится и сейчас, то пиши пропало. Она была моим единственным вариантом, и больше я помочь не смогу ничем. Знать бы, почему она выглядит такой напряженной, такой испуганной, такой… — Ладно, давай уже, что за ритуал? — Юля поворачивается к Пеймону, губы поджимая раздраженно, — Дам все, что нужно. Чувствую, как внутри будто бы звенящая, туго натянутая струна сворачивается обратно в безобидную пружину. Пеймон ухмыляется и зачем-то мне подмигивает. Я пожимаю плечами и отвожу взгляд в сторону. Так и планировалось, вообще-то.

***

Бабушка Юле говорила много вещей, большинство из которых повторяла часто — настолько, что слова будто бы на внутренней стороне черепа у девушки отпечатывались. Не гадай с железными кольцами на пальцах, не передавай амулеты через порог, жги шалфей перед сеансами. Кое-что, тем не менее, повторять не надо было. Никогда не говори с демонами. А в том, что спутник Ады, на первый взгляд выглядящий обычным мужчиной, сомневаться не приходится. Юля почти без усилий видит его — его глаза, клыки, кожу, когти, которые он на плече Ады сжимает, когда она его оттесняет к перилам в попытке от потерявшей самообладание ведьмы прикрыть. Она даже не подозревает, во что ввязывается. Никогда не имей дела с демонами Юля собирается быть непреклонной — но Ада неожиданно непреклонна и сама, и Юле действительно нужно с ней серьезно поговорить. Постоянно травящий шутки и ухмыляющийся демон этому не способствует — с ума сойти, Пеймон — он ведь один из важных шишек так, куда мы все рано или поздно… Никогда не помогай демонам. Взгляд Пеймона, обращенный к Юле, иначе как опасным не назвать. Холодный, изучающий, угрожающий — как у пса, который никак не может понять, заходишь ты на его территорию или нет, но уже готов лаять. Хотя такие, как этот, не лают, наверное — сразу на спину и клыками к горлу. — Почему ты не воспользовался этим способом? — спрашивает Ада, глупышка-Ада, которая вряд ли даже о половине планов этого нечистого понятия не имеет, и туда же. Во взгляде, который Пеймон переводит на нее, почему-то той угрозы, что была еще секунду назад, нет. Смотрит пристально, изучающе, но злость и холод по дороге растерял. Мурашки по коже от этого. — Ты уже спрашивала, и ответ с тех пор не изменился. Потому что можно только так, — произносит Пеймон — Юля видит, что он мешкает, и не думает, что он просто подбирает слова. Ада отводит взгляд первой — и только потом он обращается ко Юле, — довольно об этом, Ада в безопасности во всех смыслах, и нам нужна помощь с ритуалом. Да не ври ты, Ада ничерта в этом не смыслит, помощь нужна тебе. Юля переводит взгляд с девушки на Пеймона, и ей крайне интересно узнать, чем она думает и думает ли вообще. Никогда не помогай демонам. — Ладно, давай уже, что за ритуал? Дам все, что нужно, — Юлин голос чужой и бесконечно усталый. Ада сияет — ровно до тех пор, пока Пеймон не подмигивает ей залихватски, губы в ухмылке искривив. Видела бы ты то, что видела я, хочется крикнуть Юле. Но она молчит.

***

Тридцать первое октября — праздник не только у детишек и недосектантов. Прошлой ночью было много чего — и вино, и пляски у костра, и шуршащие черные мантии, и куча старых знакомых, но все прекрасно понимают, зачем на самом деле шабаш в День Всех Святых. Все достают чаши, зачерпывают воду и садятся в круг вокруг костра. Нож приятно оттягивает руку — Юля поднимает его и краем глаза замечает, как-то же делают люди вокруг. Едва заметный надрез — завтра и следа почти не останется, если возьмет бабушкину мазь. Юля не возьмет, потому что эта ночь священна — и все, что происходит, священно тоже. Несколько капель крови падают в чашу. Юля вглядывается, шепчет заговоры, вглядывается, а затем… Стремительный водоворот, люди, лица, имена, пожары и наводнения, взрывы и рождения, крики младенцев и хрипы стариков. Юля запоминает — все это важно, все это сбудется — пока в воде не мелькает лицо Ады. Юля выдыхает испуганно. Нельзя отвлекаться, нельзя отводить взгляд, нельзя… В видении Ада стоит где-то — то ли лес, то ли парк — и смотрит прямо перед собой. На ней белый балахон какой-то, в волосы вплетены цветы, в глазах застыло немое удивление, пальцы босых ног впиваются в маслянистый темный грунт. Она зябко передергивает плечами, и Юля собирается было приблизиться, когда… На плечо Ады ложится чья-то рука. Черная перчатка, черный силуэт, не видно лица — это определенно мужчина, он выше Ады на голову, и его ладонь на её бледной коже выглядит ужасно гротескно. Мужчина убирает волосы Ады с её шеи. Наклоняется. Осторожно прикасается губами к её коже. На губах девушки играет легкая улыбка. Расслабленно откидывается назад. Она говорит что-то — слова уносит ветром. Мужчина отвечает — его руки скользят по плечам девушки, и Юле практически неловко от этого всего почему-то, хочется уйти, но это все не просто так. Ада оборачивается к мужчине. Тот притягивает её к себе — если бы Юля могла рассмотреть его лицо, точно знала бы, что он её целует. Юля хмыкает — ну что ж, для кого-то этот год будет явно лучше предыдущего, и не об этом ли парне Ада грезит ночами? — но что-то заставляет её смотреть дальше. То ли темный антураж, то ли бледность Ады, то ли темнота, вокруг фигуры сгущающаяся… Внезапно воцаряется тишина. Голос Ады прорезает темный, тяжелый воздух: — Я согласна. Юля точно думает, что не должна здесь находиться, и оборачивается было, чтобы уйти, но затем происходит что-то странное — Ада сильно как-то к мужчине прижимается, и тот слишком уж крепко ее обнимает, и… Ада исчезает. Окрашивается в цвета окружающего их мрака, леса, грунта грязного, бледнеет, словно старая сепия. Тишину прорезает сдавленный вскрик. Юля бросается вперед — смотрит, как мужские руки обвиваются вокруг девушки — крепче, крепче, крепче, будто бы поглощая светлое платье, цветы в волосах и бледную кожу. Когда Юля добегает до того самого места, Ады больше нет. Мужчины нет тоже. Земля нетронута, лес что-то тихо шепчет. А в следующую секунду она уже смотрит в чашу с водой, слабо окрашенную розовым.

***

Вскоре я уже не могу игнорировать взгляды Юли, которыми она время от времени награждает меня — обеспокоенные, задумчивые, тяжелые. Она быстро дает Пеймону какие-то коробки и мешочки, в которые он упоенно закапывается, присаживаясь позади девушки прямо на пол. Юля раскладывает то, что он уже отобрал, по бумажным, магазинным каким-то пакетикам, дает ему короткие инструкции… И смотрит на меня. Я задумчиво затягиваюсь уже третьей сигаретой за последний час. — Ну, что не так? — не выдерживаю первая. Пеймон вскидывает глаза удивленно, Юля дергается так, будто бы я ее за руку на выходе из супермаркета поймала, а у нее под курткой ворованная палка салями. — Ты о чем? — отводит глаза. Вздыхаю, откидываясь на спинку кресла. — Смотришь так, будто бы у меня на лбу написано что-то точно неприличное, но ты никак не можешь вспомнить нужное значение. Что случилось? Юля молчит. С каждым вздохом молчание все тяжелее. — Возьми, — Юля вздыхает и протягивает мне колоду карт Таро, которую до этого в руках нервно перетасовывала, её любимую — с разрисованными рубашками. Я беру, непонятливо щурясь, — тасуй. Непонимающе перетасовываю — Юля сосредоточенно смотрит на мои руки и, кажется, что-то себе под нос бормочет. Затем протягивает руку — я отдаю ей колоду, но берет она только верхнюю карту. Её взгляд, кажется, стекленеет, когда она её переворачивает. Кажется, она слишком удивлена как для человека, который этим всем на жизнь зарабатывает. — Что там? — наклоняюсь было через стол, но Юля дергается, мягко забирает у меня колоду, и как-то слишком уж быстро карту в нее кладет. Я вдруг понимаю, что со стороны Пеймона уже очень давно не доносится шуршание, перестук скляночек и прочие звуки, свидетельствующие о какой-либо активности. Перевожу взгляд на мужчину. Тот смотрит на меня. Неотрывно, вскинув брови и искривив губы в очень-очень понимающей ухмылке. Точно видел. Даже не сомневаюсь. Юля ловит мой взгляд и поворачивается тоже, но Пеймон уже шуршит очередным мешочком. Святая — или не очень — простота. Но ухмылка с губ никуда не делась. Да что же там?.. — Ничего особенного, Колесо Фортуны, по-разному можно трактовать, — явно облегченно произносит девушка и поворачивается ко мне, снова начисто игнорируя мужчину, — может, повезет, может, нет — сделаю тебе расклад позже. Я не о том поговорить хотела. Вчера… я была на шабаше. Мы проводим один ритуал, вроде гадания, и я видела тебя. — И… — в горле пересыхает почему-то, — и что?.. — Сложно сказать, — глаза у Юли снова скользят в сторону Пеймона почему-то, и мне это не особо нравится, но я молчу, пальцами в подлокотники впиваясь, — это все очень рвано и абстрактно. Но у меня сложилось впечатление, что… тебе стоит быть осторожнее. Словно бы тебя что-то нехорошее поджидает. По спине скользит холодок. Чувствую, как губы в улыбке неловкой ломаются: — Ничего конкретного? Юля замирает. Качает головой. — Нет, прости. Если хочешь, можем разложить карты… — Ты же знаешь, меня это не интересует, — поднимаюсь с кресла и подхожу к окну. Почему-то уверена, что и Юля, и Пеймон следят за мною напряженными взглядами, — меня несколько дней назад побила палкой призрачная балерина. Думаю, что-то нехорошее меня поджидает априори, но спасибо. В отражении в стекле видно — Юля смотрит на меня еще несколько невыносимых секунд. Я смотрю на листья. Я не думаю о том, что же за карту девушка вытащила на самом деле, и скажет ли мне об этом Пеймон.

***

Юля прощается с Адой через пятнадцать минут — ингредиенты собраны, Пеймон выдворен ждать на улицу. Не просто так. — Будь с ним осторожна, пожалуйста, — Юля хватает девушку за руку, прежде чем отпустить в морозный ноябрь, — у меня… есть ощущение, что он как-то связан с этим всем. — С чем-то нехорошим? — Ада фыркает, — Не волнуйся. Он пообещал, что не причинит мне вреда. Он, конечно, демон, но… — Если захочет нарушить клятву, нарушит, — качает головой Юля, — не надо ему доверять. — Еще раз спасибо за предупреждение и вообще за все, — спустя несколько секунд тишины говорит Ада вместо ожидаемого «хорошо, не буду». — Не за что, — вздыхает Юля. Ада сбегает по лестнице вниз, и Юля думает — что, неужели уже поздно? Бога ради, зачем предупреждать, если… В гостиной на столе взгляд снова приковывает колода карт. Юля садится рядом и задумчиво их перебирает, пока в ладонь не скользит та самая. Колесо Фортуны остается в колоде. Юля задумчиво вертит карту в руках. Девушка на выполненном вручную рисунке чем-то даже на Аду похожа — острые черты лица, темные волосы. Юля мрачно разглядывает парня рядом с ней, а затем касается подушечкой указательного пальца надписи снизу. «Влюбленные».