Утопая в ненависти

      Чёрные коготки выскочили из светлых лимонных пальцев лап. Симба замкнулся в собственных мыслях, понимая, что теперь единственное, что оставил после себя его любимый дядя уходит от него. Оити краем глаза взглянула на него и опустила свои ушки странной формы.       Ей было также больно уходить. Пусть она всего лишь несколько дней знает других львят, пусть некоторые её невзлюбили, пусть здесь она и была одинокой, но здесь она росла. Оити никогда не забудет это место и его жителей. Оторвавшись от мохнатого живота матери, она обвела взглядом собравшихся вокруг львиц. Остановилась она на одной из самых старых жительниц прайда.       Её шерсть была нежно-рыжего цвета, в некоторых местах уже покрытая сединой или просто отсутствовала. Вечно мудрая и добрая львица, прожившая свою жизнь без подлостей и обманов, такая чистая и сильная духом. Она стояла рядом со своим уже давно выросшим сыном Афуа и ласково смотрела свою приёмную дочь.       Коричневато-рыжая сглотнула, чувствуя как страх и печаль овладевают ей. Глаза намокали от понимания того, что ей придётся оставить свою приёмную мать. Она боялась, что Ндого обидится на неё и никогда не простит. Но её оранжевые глаза веяли лишь лаской и грустью.       — Знаешь, Ндого… — Оити села напротив неё и быстро полоснула взглядом пол. Левая лапка зачесалась от волнения, поэтому правая поспешила угомонить щекотку. — спасибо, что все это время ты была со мной. — мямлила львичка, перекидывая взгляд с пола на старую львицу. Сердечко колотилось в груди, но когда старуха нежно погладила Оити по спине, сердцебиение начало нормализоваться, а стресс улетучиваться.       — Я воспитала твоего отца, куда уже мне не воспитать его родную дочку? — добро пожала плечами Ндого. Розовый с оттенком фиолетового язык высунулся из пасти мудрой старушки и намочил слюнями тёмную щеку маленькой львички. Та лишь негромко всхлипнула, задыхаясь от кома, который давил на горло.       Холодок пробежался по спине, когда что-то мокрое упало на лоб. Подняв мордочку, Оити увидела, что мокрые глаза старой охотницы истекали слезами. Но даже сейчас лучезарная, усталая улыбка красила её морду, покрытую седыми волосками и морщинами.       Медовые глаза вытолкнули из-за века тонкую слезинку, которая упала прямо между лап львички. Тёмная кошечка вдруг вскочила на задние лапы и обхватила передними большую морду львицы. Последняя зажмурилась и на несколько секунд они вдвоём просто находились в таком состоянии.       Когда же старуха поняла, что настало время уходить — распахнула глаза и аккуратно вытащила морду из тёплых объятий приёмной дочери. Оити также аккуратно отстранилась, сделав пару шагов назад и медленно подняла взор на старую хищницу. Та лишь кивнула, попутно закрыв глаза и простившись с львичкой.       Коричневато-рыжая сглотнула опустила уши и хвостик вниз, а затем медленно поплелась к своей матери. Львицы провожали её сочувствующими взглядами, они понимали, что ей очень трудно расставаться с Ндого, кто-то делал вид, что понимал. Быстро дойдя до западной королевы, Оити осмотрела взглядом новых друзей.       Львята натянули грустные улыбки на мордочки, а маленькие львицы лишь печально и обижено глядели в собственные лапки. Из-за этого в груди у дочери Шрама кольнуло, что вызвало слабую судорогу. Отряхивая неприятное ощущение, Оити смирилась взглядом с королём и медленно последовала за матерью.       Королевство проводило львов взглядами, а после все разошлись по собственным делам. Симба же ещё очень долго смотрел вслед уходящей троюродной сестре. Признаться честно, он уже придумал, как они полюбят друг друга и будут счастливой парой. Она ведь дочь его покойного дяди, разве может быть какая-то львица лучше, чем она?       Силуэты львиц и львят медленно исчезли на горизонте, как и солнце, которое накрыла ночная пелена звёзд. Весь день малыш просидел на одном месте, грустно смотря вперёд и представляя, как вдруг львичка срывается с места и возвращается к нему. Но такого не произошло, ничего в жизни не происходит, как мы хотим.       Уши принца уловили еле слышный топот позади. Нос. Учуял знакомый, родной запах. Конечно же то была королева Сараби. Она медленно завалилась на живот и обхватила своего единственного живого сына лапами и начала заботливо вылизывать его рыжую шерсть. Львёнок не обратил на это никакого внимания, лишь продолжил смотреть в звездное небо.       Мысли пленили его детский разум, не разрешая спокойно спать ночью, а воспоминания смерти дяди и вовсе сеяли страх в слабом сердце. Симба был в замешательстве и страхе и мать-королева знала это, но все никак не решалась поговорить об этом. Она боялась и сама не понимала чего.       Возможно того, что в детстве никогда не дружила со Шрамом и лишь из жалости пыталась с ним общаться. Боялась, что сын не простит ей ошибки прошлого. Сама Сараби запуталась в себе, так как же ей помочь собственному сыну. Львица тяжело выдохнула и направила задумчивый взор в темно-синее небо. Взор её оранжевых глаз был направлен именно на самую яркую звезду, ослепляющим светом отражающуюся в её огненных глазах. Король Мохату, когда-то спасший жизнь ей и её матери.       — Мам. — вдруг разорвал тишину Симба. Львица встрепенулась и направила взор в затылок сына.       — Да, Симба?       — Почему Сода и Мдого укрывали поступок Уру от Ахади? — спокойно задал вопрос львёнок. Дикая кошка вздрогнула от вопроса сына. Вот — то чего так боялась Сараби. Сода в своё время также, как и она сама, наделала много ошибок. Львица была настолько сильно привязана к Уру, что укрыла от всех её жуткую тайну.       — О чем ты? — прикинулась дурочкой охотница, хлопая глазами и махая головой в стороны. Симба прижал уши к затылку и резко повернулся к матери.       — О том, что твоя мать и мать Сарафины укрывали Уру от Ахади! Они знали, что она искалечила Сио и таким образом отняла у неё престол! Они молчали, почему они молчали?! — рычал львёнок на мать, выпуская когти и скаля клыки. Сараби широко распахнула глаза, возмущение и страх кипели в её груди.       — Как ты смеешь повышать на меня голос, Симба? — фыркнула оскорбленная королева, пытаясь увести разговор к другой теме.       — Потому что ты отродье той гадкой мерзавки! Ты не достойна быть королевой, ты не достойна быть моей матерью! — прикрикнул принц. Сараби открыла рот от обиды и возмущения. Её уши неосознанно опустились вниз, а брови нахмурились.       — Симба! — громким, властным тоном она прервала его гадкие слова. Львёнок встрепенулся, но в выражении лица не изменился. — не смей так говорить о Соде. Она была моей матерью и твоей бабушкой, ты связан с ней кровными линиями!       — Но я не похож на неё, а ты её точная копия! — выкрикнул Симба, отбегая от матери и несясь в сторону выступа. Рыже-коричневая тяжело выдохнула и уложила голову на свои лапы.       — «О, Айхею, дай мне сил, чтобы понять собственного сына.» — устало подумала королева, жмурясь и представляя, что это всего лишь страшный сон. Симба хоть и был непослушным, но никогда не оскорблял никого, что с ним творится?       Сараби настолько сильно погрузилась в себя, что не заметила как к ней приблизилась бежево-рыжая львица с двумя львятами. Сарафина улыбнулась также ласково, как улыбалась всегда и медленно ткнула носом в щёку подруги.       Королева краем глаза взглянула на Сарафину и с трудом подняла уголок губы. Зеленоглазая львица улеглась рядом с обладательницей огненных глаз и принялась заботливо вылизывать её плечи. Две львички улеглись под боком матери и устроились как можно ближе друг к другу, чтобы было теплее. Взрослые самки принялись перешептываться, а детенышам оставалось только с интересом наблюдать за их действиями.       Вскоре Мдого протяжно зевнула, по привычке поворошила свой хохолок на лбу и провалилась в сон. Сараби и Сарафина также уснули, уткнувшись носами друг другу в морды и только молодая Нала не могла сомкнуть глаз.       Её взор был устремлён на выступ, где виднелась маленькая чёрная тень с очертаниями львёнка. Она специально дождалась пока все уснут и решила уйти к своему новому другу. Украдкой дойдя до того самого выступа, Нала заглянула за склонившуюся стену и увидела нахмурившегося Симбу, безжизненно смотрящего вдаль. Нала натянуто улыбнулась и сглотнула, бесшумно придвигаясь к принцу.       — Симба? — шёпотом окликнула она его, вставая справа от львёнка. Не повернув головы, Симба бросил в её сторону равнодушный взгляд. Зеленые глаза затряслись от неуверенности. — можно я сегодня с тобой посплю? — дрожащим голосом спросила Нала и зажмурилась, в ожидании отказа. Но такового не последовало, Симба лишь еле заметно кивнул и отвёл взгляд.       Дочь Сарафины с опаской подошла к львёнку и прижалась к нему боком, каждый раз боясь, что он её прогонит. Она не понимала — почему Симба её пустил, ведь сегодня она обидела «его» Оити? Возможно он забыл, а может просто слишком сильно привязан к Нале. Последний вариант очень радовал и обнадеживал душу маленькой львицы. Она долго смотрела на Симбу, но не получала ответного взгляда. Когда же он закрыл глаза, она разочарованно выдохнула и также уснула.       Смерть дяди сильно пошатнула детскую психику принца. Симба замкнулся в себе, он перестал общаться с друзьями и вообще не часто выходил из пещеры. Его настроение менялось слишком часто, он мог расстроиться из-за неправильной интонации в предложении или других мелочей… На несколько недель он в принципе перестал контактировать с окружающим миром. Когда львята предлагали ему погулять, он лишь огрызался и отказывался, объясняя это тем, что ему нужно учиться быть королём или просто он хочет отдохнуть. Нала была особенно настойчивой, но это вызывало только бурю негодования и злобы в её адрес. Отношения с прайдом рушились также быстро, как летело время. Через шесть месяцев после гибели Шрама он до сих пор не смог отпустить его душу, каждый раз он лежал на выступе и вспоминал тот ужасный день, когда черногривый лев пал под копытами антилоп, спасая своего единственного племянника.       Десятимесячный львёнок расположился на выступе, вытянув мускулистые лапы вперёд и уложив на них свою грузную голову. Симба вырос очень быстро и в своём возрасте уже выглядел намного старше своих сверстников. Красные пряди украшали его широкий золотисто-рыжий лоб, позвонки шеи, локти и середину груди. Его морда вытянулась, а подбородок выглядел мощнее чем раньше. В целом он был очень похож на своего отца, но все же выглядел мягче и меньше, что передалось ему от матери. Однако характером он не был похож ни на одного из родителей.       Симбе чуждо благородство и милосердие, он был слишком жесток и равнодушен к собственным подданным. Предвзято относится к членам прайда, особенно к львицам. Муфаса старается учить сына быть вежливым и терпеливым к каждому, но как только урок позади, подросток просто возвращается на свой выступ и вспоминает прошлое.       Что до отношений с друзьями то тут все совсем плохо. Отношения с девочками сразу упали на ноль, ведь Симба постоянно оскорбляет их, говоря, что они ни на что кроме охоты не способны и что их единственное предназначение — родить как можно больше львят. Конечно Тама, Кула и Мдого не стали это терпеть и просто перестали общаться с Симбой, а вот мальчики по началу пытались сохранять дружеские отношения, но после одной выходки усомнились в друге.       Четыре молодых льва медленно плелись к водопою. Кареглазый подросток с тёмной шерстью как обычно высоко задрал нос вверх, важной походкой переступая через корешки и мужественно терпя боль врезающихся в подушечки камушков. Его голову и шею обрамляли пышные локоны темно-бурой гривы. Справа от него шёл светлый львёнок с едва заметными золотыми волосками гривы на лбу и шее, его светлые голубые глаза блестели добродушным светом, прозрачной водой разлившийся по саванне. Слева от тёмного подростка плёлся лев с темно-рыжей, не доросшей до конца гривой. Он всегда выглядел беззаботным и наивно добрым, а его глуповатая улыбка придавала ему смешной вид. Слева от него шёл принц, с обычной недовольной миной на лице.       — И куда мы пойдём после водопоя? — невзначай задал вопрос Чумви, изо всех сил делая деловой вид, будто бы все вокруг него бездарности. Он пытался показать это разными способами, в основном он активно жестикулировал лицом, закатывая глаза и поднимая верхнюю губу, демонстрируя всем свои клыки и розовые дёсны.       — Не знаю. — даже не потрудившись подумать выбросил Мхиту. Он быстро пожалел о том, что это сказал, ведь в голову ему только что пришла гениальная мысль. Пока Тоджо говорил своё любимое предложение «просто посмотреть на природу или навестить голубых птичек», Мхиту формулировал предложение.       — Может последим за девчонками, пока они вылизываются? — когда Мхиту уже был готов вставить своё предложение, выкинул Чумви. На него тут же обрушились удрученные взгляды голубоглазых подростков. Они скривились, когда старший из компании нагло провёл языком по губам.       — Чумви, ты хоть о чем-нибудь думаешь, кроме как о самках? — стиснув зубы от подошедшей к горлу рвоты, прошипел Тоджо. Тёмный лев перекинул лапу другу на дальнее плечо и уткнулся щекой в щеку светлого.       — А тебя что, не привлекают их мускулистые, гибкие тела? — подёргав бровями спросил Чумви и тут же отскочил от голубоглазого друга. В два прыжка он оказался возле невысокого деревца. Через пару секунд он уже грациозно расположился на ветке, прогнувшейся от его тяжёлого веса. — или тебя привлекают не самки, а может быть… — подросток выдержал недолгую паузу. — самцы?       Тоджо выдавил из себя громкое рычание и оттолкнулся лапами от земли. В миг друзья уже катались по земле, вцепившись друг другу в плечи. Мэтту бегал глазами из стороны в сторону, а лапы метали его вокруг дурачущихся подростков. И только Симба стоял в стороне, даже не наблюдая за глупыми действиями своих «друзей».       — «Дядя, дай мне сил, чтобы выдержать этих идиотов и не взбесить отца. Почему именно я стал принцем? Почему у меня нет никакого там старшего брата, чтобы тот был королём вместо меня?!» — шипел про себя красногривый, жмурясь и закатывая глаза. Перекинув взгляд с чужеземья на подростков и с подростков на чужеземье, принц бесшумно ушёл с глаз молодежи и когда они уже были на далеком расстоянии — бросился к месту, где нет солнца.       Но на полпути он остановился, потому что увидел небольшую пещеру, где можно было укрыться от палящего солнца. Не долго думая, он зашёл туда и устало плюхнулся на живот. Волей не волей, подросток почувствовал как его тянет в сон и как голова сама укладывается на прохладную поверхность. Как он проваливается в темноту и перестаёт понимать, что засыпает.       В кромешной тьме вдруг загорается яркое пятно желтого цвета, ослепляет красногривого подростка и заставляет его жмуриться. Когда свечение уменьшается, молодой самец приоткрывает оранжевые как огонь глаза и видит рыжую фигуру льва с жидковатой чёрной гривой. Зеленые глаза, сверкающие подобно изумрудам, лежащим под потоком солнечных лучей.       — Дядя? — срывается с уст принца, на что он получает лишь кивок. Губы Шрама растягиваются в ухмылке до ушей, он умело держит баланс на трёх лапах, а передней четвёртой чешет свой затылок. Золотисто-рыжий срывается с места и заключает мертвого родственника в объятия, долгие, тёплые объятия. — Дядя, я очень сильно по тебе скучал. Мне так трудно без тебя!       Но мертвец лишь продолжал ухмыляться, молча глядя на своего племянника. Страх застыл на морде Симбы, он начал понимать, что сейчас разговаривает с мертвецом. Ни с кем-либо другим, а именно с мертвым львом. Но ведь это его родственник и тем более дядя, значит он не опасен. Симба сглотнул и снова уткнулся носом в чёрную гриву духа.       — Я так скучал… — тонкая струйка соленой жидкости скатилась по щеке подростка. Вдруг полупрозрачная лапа подтянулась к щеке и аккуратно провела по мокрому, от слезы, месту.       — Ну-ну… — ласково начал лев, мягко садясь на бёдра и хлопая двоюродного племянника по лопаткам. — я же всегда был с тобой и наблюдал, Симба. Ты даже представить себе не можешь, как я был рад, когда ты начал общаться с моей дочерью или когда ты поставил моего брата на место, высказав ему всю правду об Уру. Ты знаешь, а ведь она сейчас на небесах, а не в аду. Вот такая справедливость в этом мире. — вскидывая брови и глядя в пустоту, говорил Шрам.       — А Сио? — вставил свой вопрос подросток. Взрослый лев тяжело выдохнул и поставил лапу под своё плечо.       — Она прекрасная львица, Симба. — лев медленно поднял худощавые бёдра с белой пелены и направился в сторону, пустым взглядом осматривая снежную пустоту. — когда-то давно она посчитала, что Уру не станет вымещать злость на собственном племяннике. Она жестоко ошиблась и всю жизнь об этом жалела. Но я её простил, я понял, что она лишь хотела, чтобы я жил с отцом, в королевской семье. Ведь мой родитель был простым бродягой, а мать калекой. Ахади и Сио вместе на небесах, наблюдают за твоим прайдом, хотят, чтобы все жили счастливо. — Шрам вдруг остановился.       — Симба, не повтори ошибок Ахади. Я знаю твоё будущее как и все остальные львы-предки, но не имею права говорить тебе о нем. Скажу только, что поддержу тебя в любой ситуации когда другие отвернутся. Когда останешься наедине, зови меня и я дам тебе совет. — вдруг начал дуть сильный ветер, поднявший густые локоны яркой гривы подростка вверх. Симба почувствовал как от потока ветра он перестаёт касаться земли и отлетает в сторону.       Мертвец лишь продолжает молча наблюдать за тем, как его племянник летит в сторону и начинает медленно распадаться на мелкие части. Красногривого переворачивает в воздухе, вдруг все проявляется в зелёных, синих и коричневых цветах. Начинают прорисовываться очертания деревьев, неба и травы, которые тут же становятся меньше, ведь обмякшее тело относит ещё дальше.       Принц чувствует, как боль пронзает его спину и понимает, что поток ветра врезал его прямо в колючие кустарники. Когда и кустарники позади, его проносит сквозь джунгли, он видит льва с коричневой гривой и светлую львицу с хохолком на голове, его снова что-то бьет по спине, но на этот раз это камень, а дальше его захлестывают красные языки пламени и подросток резко открывает глаза. В последние секунды он слышит пугающий шёпот «предатель…» и вскрикивает от страха.       — Эй, да брось, Симба! — восклицает тёмный лев-подросток и растягивает пасть в ухмылке. — Кула не настолько страшная, чтобы её пугаться даже во сне! — незадачливо пожал плечами подросток.       — Ха-ха-ха. — наигранно смеётся молодая львица, хлестал себя хвостом, — очень смешно, Чумви. — обиженно откликается кареглазая. Лев вскидывает брови, а потом отводит взгляд в сторону, кажется жалея о сказанных словах.       Пока Симба пытается нормализовать зрение, вокруг него уже столпились девчонки. Тама холодно глядела в оранжевые глаза бывшего друга, Нала заботливо вылизывала его плечи и красную гриву, а Мдого лишь сидела поодаль от всех и разговаривала с младшим братом. Вдруг голубоглазая перемещает равнодушный взгляд на золотисто-рыжего и сверху вниз смотрит на него, стараясь показать своё безразличие и презрение.       — Какого черта тут происходит? — яркие лучи солнца больно ослепили глаза и принц поморщился. Резкая боль в левой части головы заставила его стиснуть зубы и прикоснуться к ушибленному месту. Только сейчас красногривый ощутил всю боль, которая пронзила его тело с лап до головы. На лапе вдруг ощущается что-то мокрое и молодой лев направил лапу напротив глаз. Тонкая струйка крови стекала по подушечкам и висела капелькой на краю ладони.       — Ох, нет, молодой принц… это мы должны спросить, ваше величество: какого черта тут происходит?! — Мдого растянутыми шагами подходит к сыну Короля. Оскал презрения изредка светится на её морде, когда она произносит слова. Симба опускает одну бровь и оглядывается по сторонам, в тени сидели другие львицы с незнакомыми лицами. Они были испуганы и насторожены. Сам Симба лежал в луже крови, его лапы были изранены, а на глазу виднелся длинный кровавый шрам.