Утопая в ненависти

Лев и львица сцепились взорами. Массивные лапы одним резким движением повалили светлую хищницу на обе лопатки. Голубоглазая моментально уперлась обеими лапами в широкую золотистую грудь, выпуская чёрные острые лезвия. Симба сморщился от внезапной боли в груди, выпустив когти в ответ и намертво впиваясь ими в светлую шкуру. — Отпусти ее! — рыкнула Сарафина, беспомощно толкаясь в хватке Ндото и Мапему. Львицы, несмотря на возраст, крепко прижимали зеленоглазую к каменному полу, действуя точно по приказу короля. Симба пренебрежительно махнул хвостом, осведомляя хищницу, что ему нет дела до ее слов. — Как ты можешь, быть таким жестоким?! — рявкнула она, в очередной раз совершив бессмысленный рывок вперёд. — А что такого я делаю? — бросил он безмятежно, проводя чёрными когтями вдоль мускулистых предплечий. Бежево-персиковая шкура легко рассекалась, пропуская ручейки крови наружу. Мдого стиснула клыки, мужественно терпя пытки правителя. Она знала, что, оказывая ещё большее сопротивление, только усугубляла своё положение, и все же не могла просто отпустить Симбе его слова. — Всего лишь вершу правосудие. Мдого не просто сверлила его глазами, она намеревалась прожечь в его голове дыру голубым пламенем своего взора. И Симба чувствовал, как маниакально он ее желал. Ее ненависть, пылкий нрав, жар ярости, исходивший от ее когтей в его золотистой шкуре, пробуждали желание обладать, подчинить себе воительницу. Кошка дернулась, заметив в его глазах хищные похотливые огоньки и изобразила гримасу омерзения. Белые клыки Симбы опасно клацнули возле усов хищницы, отчего она, к своему же стыду, вздрогнула. Красногривый быстро отступил, делая пару шагов назад и поворачиваясь к подчиненным. — Мдого напала на меня, как только Зира потеряла сознание, — начал он, с присущей ему торжественностью в голосе, всякий раз, когда кто-то должен был понести наказание. Глаза слегка прикрылись от ненормального наслаждения моментом. Спиной он чувствовал, как пылко и страстно его презирала Мдого. Он еле сдерживал широкую и счастливую, злобную улыбку, растягивавшуб чёрные губы. — Интересно почему она потеряла сознание… — буркнула голубоглазая, перевернувшись со спины на бок и стараясь подняться, однако вчерашние забеги до водопоя и стресс дали не однозначно понять, что пора бы уже отдохнуть. Лапы твёрдо отказывались работать, и оттого все более паршиво становилось на душе. Симба сделал вид, что не услышал ее высказывания. — Как справедливый правитель, — Чумви многозначительно фыркнул, переглянувшись с Мангой и Тоджо. Каси же пнула его в плечо локтем, — я обязан наказать её. Однако сегодня, из-за инцидента с моей новоиспечённой супругой Зирой, я милостив и нежен. Мдого должна сама осознать своё поведение и принести мне искренние извинения, сначала мне лично, затем перед всеми вами. Ей даётся неограниченное время. — голубоглазая хищница уже было обрадовалась, что гад прокололся, но то, что следовало дальше стёрло всякие надежды о приятном будущем: — Но всё это время, что она не принесёт свои извинения, она будет вынуждена спать отдельно от всех. Конечно, на родной скале, но не в общей пещере и не в одной из них. Зазу будет следить за ней. Охотница зарычала, раздирая каменную поверхность острыми когтями. Прайд облегченно выдохнул: наказание было совершенно безобидным. Мдого было вовсе не обязательно говорить правду, она могла просто выучить несколько фраз и сказать королю, никто бы даже не поверил в искренность ее слов. И все же Сарафина была очень напряжена, а Мдого метала глазами молнии. Ее плечи часто вздымались, дыхание было рваным от ноющего в груди желания убить одного подонка. — Я тебя ненавижу, — плюнула она, взмахнув хвостом, и, видимо от переизбытка адреналина, быстро поднялась и ринулась к задней стороне Прайдрока. Симба удовлетворенно расправил плечи и поставил ноющую морду солнцу. Раны хоть и уже успели затянуться, но все еще болели. Однако даже подобная боль меркла на фоне эмоциональной удовлетворенности. Сарафина, освобожденная от оков двух соплеменниц, кинулась вдогонку за дочерью. Рядом со львом приземлился мажордом, пряча взор от покровителя. — Что прикажете делать, сир? — галантно промолвил синеперый. Золотистый махнул лапой, слегка задевая пёрышки на макушке слуги. — Загляни к Рафики, проведай Зиру, доложи об обстановке в землях, расспроси Шензи о новой жизни, не мешает ли им кто-то, осмотри границы. О Мдого не беспокойся, я запретил ей спать в общей пещере, а не общаться с матерью. Время до заката — ее обычное время, — птица-носорог неприязненно поморщился, взмахнул крыльями и быстро скрылся в небе. Симба осторожно приложил лапу к исполосованной морде и задумчиво осмотрел подушечки. На них поблескивала полупрозрачная красно-оранжевая жидкость. — Я совсем как дядя. Только шрамов побольше. — удручённо усмехнулся он, опуская лапу. Чёрная тень, назвавшаяся покойным Шрамом, давно не навещала короля, однако Симба сомневался в том, что сейчас нуждался в чьем-то совете. Мысли о дяде заменяли его присутствие, доступных знаний о правлении вполне хватало, чтобы держать дисциплину прайда. И все же сын Муфасы все больше и больше погружался в пучину безумия, что сделала ещё в юности королева Уру. Стараясь отомстить всем, кто был причастен к несчастному детству Шрама, Симба не замечал, как все больше и больше походил не на дядю, а на бабушку.

***

Зира открыла глаза, не сразу понимая, где она находилась. Вместо привычных видов каменных холодных стен, вокруг была зелень, скрученные стволы одного дерева, лианы и разбросанные фрукты. Королева хлопнула ресницами и сморщилась, в очередной раз ловя себя на желании уснуть и никогда больше не просыпаться. Рубиновые очи пробежались по внутреннему пространству баобаба и заметили суетливого шамана. Рафики крутился вокруг своих новых рисунков, периодически макая пальцы в цветные соки фруктов и затем облизывая слабодуший нектар. Песочная медленно поднялась, с наслаждением потянула спину и приблизилась к бабуину. — Доброе утро, Рафики, — улыбнулась она, садясь недалеко от друга семьи Муфасы. Обезьян улыбнулся и галантно поклонился правительнице. — Доброе утро, моя королева. Как Вы себя чувствуете? — Зира слушала бабуина, однако взор скользил по изгибам деревянного холста шамана. Среди рисунков она увидела и себя, и брата, и Симбу, и многих других. — Уже лучше. Голова почти прошла, но мне хочется пить и есть, — не отрывая внимательного взгляда от разрисованной древесной коры, ответила дикая кошка. И тут рубиновые очи сверкнули, уцепивший за что-то знакомое. Рыжий лев, с чёрной гривой и ядовитыми, зелёными глазами. Она видела его уже когда-то, или же ей просто показалось. Память была словно во мраке, но Зира знала, что она уже где-то видела этого льва и воспоминания были не из приятных. — Скажи, Рафики, а что это за лев? Шаман с интересом проследил за движением руки львицы и несколько удивленно потёр подбородок. Зира внимательно искала взором другие композиции, в которых участвовал этот странный лев. Львица с полосой на лбу не сразу заметила, что его левый глаз перечеркивал уродливый шрам. — Даже не знаю, как его представить тебе, — несколько удручённо вздохнул серый примат, отходя в сторону и ловко подбрасываясь в руке какой-то фрукт. Песочная хищница удивленно вскинула брови. — Его первое имя было Хаки, затем королева Уру назвала его Такой, а после он сам назвал себя Шрам. — Така? Мусор? За что эта королева с ним так? — О, Зира, это очень длинная и запутанная история. Я знаю её лишь издалека, как наблюдатель. Только боги и души могут точно знать, что происходило в головах живых существ. — Я готова тебя выслушать, — дикая кошка показательно сложила лапы крест на крест и легла по-удобнее. — Начни с самого начала. Кто кому родственник, в какое это было время. — Рафики слегка почесал макушку, а затем бодро вскочил на лапы и схватился за нависшую над головой лиану. Быстрыми и умелыми движениями, он поднялся на крепкую ветку и повис на ней, держусь только ногами. — Так и быть, — морщинистый палец уткнулся в рисунок темного льва, с бурой гривой. — Король Мохату еще с подросткового возраста взошёл на трон и долгое время правил один, так как ни одна львица не покорила его сердце. Молодому льву приходилось держать тяжкую ношу короля одному. И вот когда он встретил Вингу, львицу одиночку, то влюбился почти сразу. — палец обезьяны переместился на рыже-персиковую львицу с голубыми глазами. — Только вот Вингу была слаба, мой наставник предупреждал, что сердце может не выдержать родов, но сама Вингу точно решила, что она будет рожать. Как и предвидел наставник, королева погибла, но принесла на свет двух девочек. Рафики говорил долго, медленно, но тем больше Зира разгоралась любопытством. Шаман рассказал молодой королеве все то же самое, что когда-то показал темный дух Шрама Симбе. И даже про поступок Уру. — Шрам совершенно случайно услышал разговор Уру, Соды и Мдого. — Мдого? — Это бабушка Налы и Мдого. Твою подругу назвали в ее честь. Уру призналась в том, что несостоявшееся убийство Сио — дело ее лап, что она вбила Афуа в голову, что Ндого его променяла, и все, что происходило далее. К счастью, Шрам был в компании с Муфасой и, когда он кинулся к Ахади, чтобы рассказать обо всем, Муфаса подтвердил его слова. Разгневанный король направился к супруге, намереваясь убить ее за все то, что она сотворила. — И? Что? Он убил её? — заинтриговано спросила хищница, в нетерпении елозя хвостом по почве. — Нет, Зира, — за все время истории, бабуин показывал на картинки пальцем, иногда разводил руками от удивления или гнева, радости и других эмоций, словно он сам был слушателем этой истории, а не рассказчиком. — Уру сообщила, что она беременна от короля. Ахади не смог сделать то, что хотел, но пообещал, что когда родится ребёнок, он ее изгонит. Удача снова была на стороне Уру, однако, королева была в бешенстве. — Ты не смеешь изгонять меня из моего же королевства! — рыкнула рыжая, вздыбив шерсть на загривке. Ахади оскалился, сжимая пальцы. Желание скинуть львицу со скалы возрастало с каждой секундой. — Заткнись! Заткнись! Заткнись! Закрой рот, тварь! Ты недостойна ничего, ничего хорошего, что происходило в твоей жизни! Ещё хоть одно слово и я не пожалею даже твоих подруг, которые поддерживали тебя и всех, кто шёл у тебя на поводу! — бордово-оранжевые глаза короля налились кровью от подступившей ярости. И внезапно, словно молния в ясном небе, когти голубоглазой хищницы разорвали оболочку левого глаза. — Раз уж ты так скорбишь по неудавшейся жизни Сио и Таки, хоть они это и заслужили, — фыркнула королева, аккуратно облизывая кровь на острых лезвиях, — то будь таким же, как они, со шрамами на морде. — хладнокровный и бешеный взгляд переместился на зеленоглазого племянника, бросившегося к отцу. — Жаль, что не я разукрасила твою морду, отродье. — Шрам, взревел от боли. Ярость, ненависть, алчность — все что осталось в нем, после этого. И тогда он метнулся к монстру, что испортил его жизнь. Но Муфаса остановил его. — Она беременна, Шрам! Беременна! Ты не можешь ее убить! — кричал красногривый, роняя слёзы. Муфаса плакал, сжимая худощавого подростка в стальной хватке. В голове престолонаследника не укладывалось, что мать оказалась таким монстром. А Шрам, точно сумасшедший, полз к королеве, щёлкая клыками и бросаясь ругательствами. В эту секунду он стал одержимым желанием убить её, убить тварь, что сломала его жизнь, жизнь его матери. А Уру лишь самодовольно улыбалась, застыв на месте. Даже сейчас она показывала своё величие над всеми. Секунда. Две. Три. Уру потянулась к племяннику, желая сомкнуть клыки на его шее. — Шрам! — крикнула Ндого, спрыгивая с выступа и отталкивая от младшего принца исчадие ада. Уру не удержалась на лапах, упала на бок. Ндого вовремя уцепилась когтями за каменный пол, едва не улетев вниз. Персиковая тут же встала напротив ползущего к цели льва и заглянула ему в глаза. — Остановись! Прошу, милый, остановись! Не будь таким же, как она! Хаки, сынок! — Шрам успокоился только тогда, когда услышал, что Ндого назвала его сыном. Она сделала то, в чем больше всего нуждался бедный подросток, — Рафики удручённо вздохнул. — Эта львица была одной из самых мудрых животных, которых я когда-то встречал. Она дала ему то, что ему было нужно — материнскую любовь. — Какой ужас… — Зира потёрла виски. — эта Уру сущий дьявол. Но, надо признать, очень хитрая. Совсем как Джино, даже ужаснее… — песочная припустила уши и отвела взгляд в пол. — Джино — твой отец? — с некоторой опаской спросил шаман, получая в ответ короткий и сухой кивок. — В общем… — Рафики поспешил отойти от душещипательной темы прошлого Зиры. — Через несколько месяцев родилась Хаки. Уру на зло назвала дочь первым именем Шрама. Как Ахади и обещал, он изгнал королеву. Та упиралась, старалась надавить на милосердие, но одноглазый король был непреклонен. Чтобы точно убедиться в том, что Уру покинула земли, он отправил с ней Зубери. Ахади отстранился от Муфасы, ему было тяжело смотреть на детей Уру, Хаки была ему чужой. Он оставил при себе только Шрама. Но и он стал другим. Теперь в сердце Шрама царил мрак, он не мог остановиться ненавидеть. Больше двух лет он жил, желая убить королеву, а сейчас он ополчился на весь прайд, который беспрекословно верил сумасшедшей львице, и даже после ее признания, некоторые продолжали косо поглядывать на него. Не знаю, как так сложилось, но через месяц после ухода Уру, Сода и Мдого погибли от гиен. Муфаса взошёл на трон через пару месяцев после Их смерти. — обезьяна хотел было продолжить, но был прерван. — Рафики, Зира уже проснулась? — раздался бодрый голос Налы. Бежевая львица высунула голову из немного узкого для львицы прохода. Бирюзовые глаза охотницы быстро оббежали пространство и заметили мирно лежащую королеву. — О, Зира, доброе утро. — хищница грациозно залезла внутрь, скользнула к песочной, прижимаясь щекой к ее щеке. Зира охотно ответила на ее ласку, выпуская из груди нежное урчание. — Мы с Кизази ходили на охоту, идём, тебе надо поесть. Зира нехотя кивнула, поднялась и последовала за новой подругой, чувствуя на себе пристальный взгляд шамана. Бабуин вздохнул и повернулся к своей живописи. — Ох, Муфаса, чувствую, не к добру это всё… — шершавой ладонью он почесал лысую макушку. Внезапно ветер начал интенсивно ворошить шерсть шамана, словно толкая его в дальний угол. — что ты хочешь мне сказать? — бабуин пробежался взглядом по своему дому, выискивая что-то необычное. Жуки со всех уголков принялись собираться в одном месте на дереве, рядом с новоиспеченными королем и королевой. Рафики недолго думая, зачерпнул горсть песка и дунул прямо на Жуков. Те стали быстро расползаться, под ними оказалось изображение двух львиц. — две львицы — две дочери?! Посох Рафики упал на деревянную полку с фруктами. Красный плод упал прямо к ногам обезьяны, слегка расколовшись. Сок огненного цвета разлился по полу, бабуин обмакнул пальцы с интересом посмотрел на изображение и неуверенно стал наносить жидкость вокруг головы одной львицы. — Лев? Но, кто он? — удивленно ахнул примат, перекладывая фрукт в ногу. Ветер направился в ветку с лепестками, срывая их и закручивая в легком водовороте. Рафики внимательно следил за направлением потока, который стремительно приблизился к изображению Наанды и Муфасы. — Что?! Ты шутишь?! У тебя есть второй сын?! От Наанды?! И, и что это за львица рядом с ним?! Муфаса, что это значит?!