Отломленный угол

— Маркус, какого чёрта? Маркус понял, что что-то не так ещё на подходе к квартире Лео. По полицейской машине, припаркованной у подъезда. — Хэнк… — Мы сегодня вроде бы уже виделись! В коридор вышел Коннор. — Коннор… — Маркус. — А я — осёл! Какого лешего происходит? Что ты тут вообще забыл? Коннор! Это и есть причина, по которой ты буквально умоляешь меня не выполнять мою работу? Маркус вообще-то тоже этого не знал — является ли он этой самой «причиной». Он упёрся взглядом в Коннора, львиную долю ресурсов попутно бросив на анализ обстановки, чтобы понять, находится ли в квартире Лео. Пока что это не помогало. — Хэнк, ты преувеличиваешь, — ровно сообщил Коннор, поглядывая на Маркуса. — Тебе самому не хочется здесь находиться. Хэнк издал какой-то очень недовольный звук и ткнул пальцем Маркуса в грудь: — Ты! Какое тебе дело до младшего Манфреда? Коннор почти жалобно посмотрел и на Маркуса, и на Хэнка. — Я принадлежал Карлу, — с каким-то очень спокойным достоинством сообщил Маркус, просканировав на всякий случай Хэнка и решив, что он для него всё-таки не опасен. — Ты не знал? — Оу, — Хэнк отступил, несколько раз качнув головой в растерянности. — Это… погоди, Карлу Манфреду, тот самый случай… — он нетерпеливо щёлкнул пальцами, снова поворачиваясь к Коннору, — Напомни мне. Это с ним был связан Камски, я точно читал, пару лет назад, что-то там такое было. — Всё верно, Хэнк, — Коннор кивнул и будто смутился присутствием Маркуса, но продолжил, — «Элайджа Камски презентует новую модель андроида известному живописцу Карлу Манфреду». Мне процитировать статью? — Нет-нет, — Хэнк с интересом обошёл вокруг Маркуса, насколько хватало пространства, разглядывая его как-то неприкрыто придирчиво. — Так это, значит, был ты. Я думал, тут политика замешана, а вы, оказывается… семья. — Мы не… — быстро возразил Маркус и сам себя оборвал. — Ага, да, — кивнул Хэнк. — А что ты тогда тут делаешь? — Он шагнул к Маркусу и понизил голос: — Слушай, Маркус, Лео — не дилер. И вообще, ему нечего делать в этой чёртовой яме с дерьмом. — Где Лео? — нахмурился Маркус. Хэнк махнул рукой. — Лео заперся в ванной, едва услышав, что в дверь стучит полиция, — подсказал Коннор. — Я подозреваю, его состояние в данный момент нельзя назвать стабильным, но у меня не было возможности проанализировать ситуацию точнее. — Ты знаешь Лео? — задал следующий вопрос Маркус. Хэнк дёрнул плечом и с какой-то необъяснимой эмоцией, которую Маркус не смог расшифровать, ухмыльнулся: — Эй, я знаю всех хороших парней в городе, потому что, по какому-то неизвестному мне закону, именно они чаще других однажды срываются и лезут в самое пекло совершать глупости. Впоследствии экономит кучу времени, знаешь ли. — А что случилось с его наследством? Хэнк и Коннор переглянулись. — Почём мне знать? — протянул Хэнк. — Нет, Хэнк, это вполне логичный вопрос, — принялся рассуждать Коннор, — я тоже удивлён, что наш «клиент» — отпрыск Манфреда. Но не уверен, что было бы этично влезать в финансовый вопрос семьи Манфредов. Полагаю, это дело Лео. И, с высокой долей вероятности, Маркуса. По крайней мере, его решение. Он, казалось, хотел ещё что-то добавить или спросить, потому что внимательно посмотрел на Маркуса, но в последний момент передумал и отвернулся обратно к Хэнку. — Согласен, — подтвердил тот, — идём. Коннор немедленно двинулся за ним. Они просто уходили. И когда Маркус уже готов был неслышимо для Хэнка запросить у Коннора какое-нибудь более точное разъяснение ситуации, тот вдруг обернулся и подмигнул Маркусу. Маркус завис на пару секунд и ничего не спросил. Коннор тем временем догнал Хэнка, и какое-то время ещё можно было слышать, как они переговариваются. — Хэнк, — спрашивал Коннор. — А? — Ты правда не знал, что Маркус и Манфреды связаны? В базе по девиантам… — Коннор, пожалуйста. Я, по-твоему, с утра до ночи полицейские базы штудирую и сопоставляю, кто кому тётей приходится? Никогда над этим не задумывался, хотя, вынужден признать, действительно, теперь всё сходится. Коннор помолчал, будто обрабатывая информацию, затем всё началось по-новой. — Хэнк. — Ну, чего тебе ещё? — «Я — осёл» — это была отсылка, верно? Я понял по твоему тону. Что это за отсылка? Запрос получается довольно расплывчатый. Мне выдаёт слишком много результатов… Маркус развернулся и скрылся в квартире Лео, прикидывая, как много его соседей стали свидетелями произошедшего. — Лео? — спросил Маркус, аккуратно постучав в дверь ванной комнаты. — Пошли все на хуй! — взвизгнул из-за двери Лео. — Лео, это Маркус. — Особенно ты! Что ж, по крайней мере Лео, судя по всему, соображал нормально. Хотя запереться в ванной казалось в высшей степени странным решением. Маркус помнил, что в ванной комнате Лео нет окон. Значит, по крайней мере, он не думал о побеге. Трудно было понять, о чём он вообще в принципе может думать. За последние пару дней Маркус ознакомился с некоторой информацией, касающейся наркотических веществ, но это не слишком помогало. Химия и физиология действия наркотика объясняли принцип, но не предлагали решения в психологическом аспекте вопроса. И без того нелогичные, во многом живущие аргументами эмоционального характера люди, если их мозг был одурманен наркотиком, теряли даже этот ориентир, который девианты только начали постигать. Пытаться выстроить систему, внутри которой можно было бы работать, не имело смысла. Маркус не знал, как правильно, но можно было сказать, что это его даже не трогало. Он не знал, как правильно, даже когда не был девиантом, а подчинялся приказам программы, основанной на принципе приоритетности приказов Карла. Возможно, именно Карл был в этом виноват. Он рассказывал слишком много, он давал Маркусу свободу читать книги и играть на музыкальных инструментах. Маркус не задавался вопросом правильности своих поступков, но, если задуматься, и не категоризировал их вовсе, ни как правильные, ни как неправильные. Сейчас от этого почему-то было и легче, и труднее одновременно. Подёргав ручку, Маркус проанализировал замок и прошёлся по комнате. Замок был очень простой, не электронный, его вполне можно было взломать обычной шпилькой. Выбивать дверь Маркусу не хотелось, впрочем и шпильки он не нашёл. Нашёл кусок проволоки в одном из шкафов, изогнул его и вскрыл ванную. Это тоже было неэтично, как и все его недавние поступки, относящиеся к Лео, но когда Маркус вёл за собой девиантов на протестный марш, он тоже не был образцом этичности. Лео сидел на полу и плакал, уткнувшись лбом в колени, обнимая себя за шею и покачиваясь из стороны в сторону. — Лео, — позвал Маркус, дотрагиваясь до его плеча. Лео вздрогнул, махнул наотмашь рукой, не попал по Маркусу, зато попал по унитазу. Взвыл, отполз в угол, прижимая отбитую руку к груди, и злобно зашипел: — Конечно, как я сразу не догадался, тебе мало было разрушить наши отношения, мало было угробить отца, теперь ты и меня угробить хочешь. Но и тебе не светит заполучить его деньги, даже если я подохну в тюрьме, так и знай! — Мы оба виноваты в смерти Карла, — сухо напомнил Маркус. — И ты сам так считаешь. Лео отвёл взгляд, ткнулся в стену и ничего не ответил, только заскулил. Маркус вдруг вспомнил, как тот бился головой об пол, и ему стало странно. Он делал всё не так. Не «правильно» или «неправильно», а не так. То, что он говорил, не помогало. Хотя вроде бы было правдой и производило на Лео сильное впечатление. Впрочем, агрессия и нападки Лео, с другой стороны, тоже производили на Маркуса впечатление, и оно было довольно сильное — и ещё, не очень приятное. Маркус сел на край ванны и перестал разглядывать Лео, уставился в одну точку. — Я хочу тебе помочь, — сказал он, — хотя ты можешь этому не верить. В тюрьму тебя пока что никто не забирает. Полиция ушла. Лео оторвал голову от стены, бросил на Маркуса настороженный взгляд и усмехнулся: — Ну да, конечно. Маркус проигнорировал. — Я могу что-нибудь сделать для тебя. Что-нибудь полезное. Мне, как я выяснил, небезразлична твоя жизнь. И, думаю, Карлу тоже было небезразлично. Ты важен. Для нас обоих. Лео уставился на него широко распахнутыми глазами, сморгнул и выругался. — Хочешь помочь, да? Хочешь, чтобы мне было хорошо? Да пошёл ты. Что ты вообще можешь об этом знать, а? Что ты понимаешь? Вы — андроиды, такие идеальные, у вас теперь всё, а людям плевать, всем плевать. Родному отцу плевать. Матери плевать. Ты думаешь, я на это клюну? Маркус встал, хотя Лео не замолкал со своими беспорядочными обвинениями и даже гневно тыкал в Маркуса пальцем. — Я могу приготовить тебе ужин, — задумчиво протянул Маркус. — Дать тебе почувствовать, что кто-то о тебе заботится. Лео заткнулся на полуслове и у него мелко затряслась голова. Он снова приложил её к стене, провожая выходившего из ванной комнаты Маркуса недоверчивым недоумённым взглядом.