***
Джувия всем естеством предчувствовала нечто плохое; проснувшись ранним утром, когда за витражами царила тьма, свернулась калачиком на шёлковых простынях и пустой взор устремила на входную дверь своих покоев, словно беспокоясь, что кто-то бесцеремонно ворвётся в её личное пространство, заставит всю размеренную жизнь перевернуться до неузнаваемости. И очень символично почти в ту же минуту в покои заглянула служанка, принявшаяся сразу же обхаживать свою леди, первым делом в наглую стянувшая тёплое одеяло, в котором до того уютно укутывалась Локсар, поджимая к груди колени. Джувия поначалу не придала значения такому совпадению, но уже к обеду ей на блюдечке приподнесли пугающую новость — в замок прибывает очередной гость Её Величества. А Локсар была именно одной из тех немногих, кто знали личность обычного гостя. Его зовут Грей Фуллбастер, и он охотник. — Интересно, кто этот мужчина? — Люси опасалась выйти на площадь и показаться прибывшему, ведь издалека уже умудрилась разглядеть помимо иссиня-чёрных прядей волос угрюмое выражение бледного лица. — Джувия! Леди! Ох, — Хартфилия натянула на оголённое плечо девушки спавшую бирюзовую приятную наощупь накидку, ахнула, пальцами прикоснувшись к ледяной коже, почувствовав пробравший слабое тело морозец даже сквозь бархатные перчатки. Синевласую заметно знобило. — А? Люси? Прости, задумалась, — вздрогнула. Голубые омуты глаз, казалось, потеряли блеск, искренность, стали такими пугающе пустыми — то ли от холода, то ли от нежившегося в душе страха — что Люси не могла без доли сочувствия смотреть на леди. — Он здесь? — девушки стояли возле арочного проёма, откуда открывался обширный вид на внутренний двор, где обыденно суетился народ. — Только что с лошади слез, — Хартфилия нахмурилась, чуть дотронувшись до заиндевевших камней арки, — не внушает он мне доверия. — Да... Сапоги охотника громко цокали по плитке, и под весом мужчины хрустел неплотный слой белоснежной крупы на ступенях лестницы. В сопровождении нескольких рыцарей Фиора и гонца Грей прошёл внутрь замка. Хартфилия поражалась: ни один мускул не дрогнул на лице брюнета, в то время как юная леди, только прибыв во дворец, с изумлением и наивным детским восхищением разглядывала витиеватые колонны, выступы, переливающуюся в солнечном свете мозаику окон, статуи, не обделяла жадным вниманием и обычные дома в городе, простолюдинов и потрёпанных изнурительной работой слуг. Как можно не дивиться всей той прелести под покровительством Бельзерион? Грей приметил двух придворных дам, переминающихся в коридоре у одной из многочисленных арок. Чуть кивнул головой в знак приветствия (однако, про себя отметил, что не помешало бы при первой же возможности одарить лёгким поцелуем нежные ручки благородных леди, следуя правилам этикета), а девушки, выдавив из себя подобия улыбок, присели в реверансе, шурша подолами воздушных платьев, расшитых драгоценными каменьями. — Хоть бы обошлось, — прошептала Джувия, с волнующим трепетом в груди смотря на удаляющуюся вглубь замка фигуру охотника.***
Нацу сидел как на иголках, елозил на месте, постукивал костяшками пальцев по лакированной поверхности стола, частенько кашлял и харкал, в общем, делал абсолютно всё, чтобы вызывать раздражение у Ирен, которая в попытках не отвлекаться от завала бумаг постоянно кидала на подчинённого неодобрительные взгляды, способные вмиг заткнуть кого угодно, но только не Драгнила, привыкшего к строгости взора Королевы. В зале, свистя, разгуливал ветер. Ладони парня леденели, изнутри будто даже кости покрывались корочкой льда, но Нацу понимал, что холод, источаемый стенами замка, тут вовсе не при чём. Страх. Его гложет страх, испуг заставляет забываться, потому сознание парня пребывало где-то далеко за пределами королевского замка, за пределами несущей погибель волшебству зимы, там, где тепло и уютно. Дома, вероятно, но уже в далёком прошлом. Видеть одного из Фуллбастеров было для Нацу величайшим испытанием нервов. — Я тебе сейчас подсвечником врежу, — пробурчала Бельзерион. Драгнил повернулся к Королеве, и даже сквозь пелену в глазах, застилавшую картину происходящего, увидел, как неровно приподнимается грудь женщины, обтянутая слоями шифоновой блестящей ткани. Чуть прислушался, и уловил слабое постукивание каблуков о шлифованные камни, которыми выложен пол залы. Ирен старалась сохранять спокойствие, потому лишь создавала видимость умиротворённости души. — Сама переживаешь, — Драгнил выжидающе уставился на Королеву, в упор не замечавшую его немых попыток вытащить хоть одно лишнее слово с её губ. — Причин-то у тебя нет. — Удиви меня, скажи, что у тебя есть причины бояться охотника за нечистью, — самодовольно хмыкнула женщина, даже не подозревая, насколько близко шутливым укором подобралась к истине. — Я чист, — очередная ложь, а в душе яростный пожар. За мощными дубовыми дверьми раздались мужские голоса, и спустя мгновения те со скрипом тяжело отворились, а в залу, уже без лишнего сопровождения, спешно, но статно прошёл гость Бельзерион. — Ваше Величество, — охотник вежливо поклонился, после чего ровно выпрямил спину, а Королева, вмиг натянув на обеспокоенное лицо маску безразличия и суровости, привстала, едва опираясь на подлокотники. От созерцания женственности и могущества правительницы Фиора, которое навевал один образ Ирен, изящный и строгий одновременно, Фуллбастер отвлёкся, нутром почувствовав присутствие другого человека в зале. Взгляды охотника и советника Королевы столкнулись, только вот один был пропитан равнодушием, а другой — опаской и явным недоверием. Сердце Нацу тогда защемило: Грей невероятно похож на Сильвера, он чуть ли не его точная копия, — а убийцу своей семьи Драгнил-младший не забудет даже спустя долгие десятилетия.***
Озеро искрилось под светом, источаемым мутноватыми скоплениями кристаллов в мёртвом плену каменных сводов пещеры. Лёгкая рябь прошлась по водной глади, тревожа лежащие на поверхности озера блики, яркие, слепящие глаза. На улице рокоча бушевала вьюга, а в громадной изнутри пещере, с высокими переливающимися сводами и петлявшими ходами, царило тепло, поддерживаемое её обитателями — сильными и целеустремлёнными магами, последователями могущественной Эрзы Скарлет, и брошенными на волю судьбы людьми, ищущими себе надёжный приют от гнева Королевы. Всегда было шумновато, но оттого не менее приятно ютиться в кругу семьи, пускай не кровной, но очень крепкой. — Чёрт, — Скарлет стиснула челюсти, — больновато. Вот же рыцарь, верный защитник Фиора, мать его, тьфу! — девушка по-детски глупо скорчила гримасу. — Задел же меня своим мечом! Ненавижу. — Рана глубокая, признаюсь, — Венди пальцами растянула края пореза, откуда просачивалась багряная кровь, и жрица сдавленно зашипела, мысленно проклиная синевласого воина. — Полчаса, и следа не останется. Потерпи, дорогая! А ещё сними платье, всё равно на выкид, зашить не сумею. Ой, погоди, я расшнурую! — Венди, начинай лечить, я сам помогу, — хрипловатый голос. — О Боги, Зереф... Чернокнижник присел на колени позади напрягшей жрицы — и её без того выпирающие скулы стали более выразительными — та смотрела на Драгнила с извечной недоверчивостью и некой озлобленностью, а ещё хуже дела обстояли, когда она слышала его довольный голос, но не видела наглую морду, именно тогда её ослабшие нервы сдавали прочные позиции; Скарлет от манящей просьбы сердца вмазать Зерефу удерживала лишь жгущая рана выше локтя. Парень ловким движением пальцев расшнуровал тугой корсет, чем вызвал облегчённый вздох Эрзы, та без капли стеснения свободной рукой спустила вверх платья, и с приятным шорохом и бренчанием позолоченных резных вставок, окаймляющих грудь, шёлковый корсет упал на её колени, прикрытые свободным по покрою подолом. Осталась лишь полупрозрачная сорочка, пропускающая сквозь неплотную ткань некий холодок, отчего Скарлет поёжилась. Венди старательно что-то шептала себе под нос, устало прикрывая глаза и морщась от постепенно накатывающего недомогания. Ранка, на которую искорками попадал лечебный свет магии, затягивалась, но весьма медленно, ко всему прочему, принося неудобства самой Эрзе. Марвелл была очень юной ведьмой, малость неопытной, в основном училась навыкам лекаря, нежели бравого воина, но никто из её окружения не жаловался. Наоборот, получая незначительные без преуменьшения царапины, чародеи без сомнений неслись к ней. Отличительной своей чертой Венди считала волосы — густые, мягкие на ощупь, а главное, необычного тёмно-синего оттенка. Скарлет, привыкшая к множеству вплетённых в причёску косичек и бусинок различного рода, ходившая всегда с неким бардаком на голове вместо нормальной копны волос, нередко завидовала подруге. — Ирен оживилась слегка, — растянуто начала ведьма, — охота началась. Дреяр нам окажет поддержку. Зереф, если не устраивает, заранее прошу, не ввязывайся, — Эрза оскалилась и недоверчиво покосилась на едко ухмыляющегося брюнета, — или помогай, или вали, третьего не дано! Нравоучения слушать не собираюсь. — Всё устраивает, дорогуша, — нарочито медленно промурлыкал парень, — не буду смущать, — и, напоследок махнув ладонью, быстрыми шагами покинул занятых девушек.