То, что нам остается (до другой жизни)

Фабрицио не был зависимым. Он не зависел от своих родителей, у него не было лицейских друзей, он порвал с ними как только ушел из лицея, он работал чтобы обеспечить себя, не был зависимым ни от шоубизнеса ни от музыки Doors. Фабрицио не был зависимым. Не был рабом государственных институтов которые много раз выбешивали его, потому что ничего не крутилось в правильном направлении, и которые чем дальше тем паршивее работали. Фабрицио не зависел ни от чего, и уж тем более не от наркотиков и своих страхов. Все это он пытался себе повторять, когда его рвало желчью и Джеком Дэниэлсом, всего вспотевшего, с головой в сортире, пока в уборную доходили извне приглушенные звуки какого-то летнего хита сделанного только для того чтобы под него танцевали и расслаблялись в ритме музыки и неслучайно скользили друг о друга. Перевалило за два часа ночи, и хотя Фабрицио уже не помнил точно кто кого пригласил, в итоге он оказался в своей машине c куда большим количеством народу чем разрешено находиться в автомобиле, на римской равнине у Монти Тибуртини* по направлению к той загородной вилле где они собирались провести вечер, среди грунтовых дорог и слишком большого количества гравия между колес, которые нужно было как-нибудь показать хорошему механику. Но даже прямо сейчас он отказался от идеи, чтобы это сделал его отец**, но не потому что испытывал к нему сильную досаду, его старик не был таким уж и плохим, а потому что тот давал ему чувство омертвения с которым он не мог справиться в одиночку и которое дрелью сверлило в его мозгу. Спустил воду, пытаясь подняться получше, не выпуская из правой руки цепочку смыва и вкус гнили на языке оседал в глотке и давил на ноздри тяжелым запахом. Растерянный смех раздался слева, от парня наклонившегося над раковиной и чистящего зубы пальцами, утонувшими в пене зубной пасты: - О, если бы я знал что минет так на тебя действует, то спросил бы у твоего дружка хочет ли он этого. - Аа, очень смешно, знаю, ты бы этого не сделал, - Фабрицио обошел парня, поправил брюки, подставил голову под тонкую струю воды из открытого крана, не смотрясь в зеркало и откинул черные волосы назад, чтобы помассировать голову. - Хочешь поцелуй? - Засмеялся тоже, шутливо имитируя губами детский поцелуй. - Иди ты! - ответил другой, закончив чистить зубы, затем вытер руки о свою синюю рубашку, возвращая на место солнечные очки, задвинутые локтем Фабрицио высоко на лоб. - Как только будешь лучше держать в себе алкоголь и Бестию***. Да что с тобой, не многовато ли тебе лет для такого? «Как вообще могло случиться так что встретились мы именно тогда когда незадолго до этого меня бросила моя подружка, мне не заплатили, я сорвался… сорвался… ладно, я на дне.» Разговор неожиданно завернул совсем в другую сторону. Но у Фабрицио не было никакого желания отвечать. Знать что он потерял все эти годы в наркотиках и в алкоголе давило на голову тяжелым камнем и от этой тяжести он чувствовал себя неудачником. И потом его тайный внутренний страх, который буквально громыхал в грудной клетке, пока его приятель работал ртом: надо бы и хотелось вернуть ему дружескую услугу, но все о чем он мог думать это что он мог подцепить болезнь. И не потому что это был оральный секс, нет, потому что в последний раз с девушкой у него были точно такие же мысли. И если в тот раз он решил проблему просто, предложив ей пиво и экстази, от которых они перевозбудились, начав тереться друг о друга как собаки в период течки пока не уснули, то в этот раз поднялась тревога, потливость даже и вот он уже склонился над унитазом с еще приспущенными штанами. - Кто был в том году? Аннализа, Элиза… - Лиза. Придурок, ты же знаешь как я был ею одержим, не может быть чтобы ты не помнил, - засмеялся Фабрицио откинув голову назад и сполз по стене, оседая на полу ванной комнаты выложенном кафелем синего и белого цвета, пыльном, очевидный знак того что этот домик для отдыха редко использовался. Другой улыбнулся и наклонился к нему: - Уверен, что не хочешь быть со мной? Мы были бы хорошей парой. Фабрицио даже не посмотрел ему в лицо, он пытался ухватить хоть немного воздуха чтобы перевести дух и снова начать дышать после того как его трясло от холодного пота уже минут пятнадцать если не больше, засмеялся низким гортанным смехом и, типично итальянским жестом, сделал ему знак уйти. Парень завязал тесемки своих брюк из белого льна, усмешка, затем улыбка украсила его лицо и ласково потрепав волосы Фабрицио, он вышел из ванной, вернувшись к остальным. Дверь открылась на мгновение и на одно мгновение Фабрицио был брошен в адскую котловину музыки и шума грохота и запаха дыма, потом дверь закрылась, свет потух и он вернулся в свой пузырь.

-

Эрмаль был довольно спокойным типом, не то чтобы он не умел веселиться, но у него были проекты в голове и если что-то уводило его с дороги, то он решал отодвинуть это что-то на задний план. У него в самом деле было слишком много дел с тех пор как он оставил Бари: если раньше он сдавал экзамены в университете, а море видел только в бинокль, устраивая эскапады с друзьями как только это бывало возможно, днем или вечером, неважно, среди солнцезащитных кремов, солнечных очков, налета морской соли на кудрях, неподходящей для купания одежды, пары лишних коктейлей чтобы отпраздновать эйфорию от буквально зубами вырванных тридцати баллов****, то теперь он застрял в столице, мотаясь между репетициями с группой, рабочими обязательствами чтобы содержать себя, уютным жилищем, пусть и на четвертом этаже с железным, вечно скрипящим лифтом, на Виале Маркони, видя море только на открытках которые друзья отправляли ему по почте из Бари. Некоторые из них, правда, чувствовали себя супер технологичными и тратили свои первые триместриальные стипендии, делясь потом смсками со своих мобильных телефонов Нокия которые несколько лет больше использовались для часто сменяющихся рингтонов и игры в змейку чем для звонков и в которые раньше было даже немыслимо вообразить звонить. Когда он рассказал об этом Фабрицио, болтая пока упаковывал кабель для усилителей в пакет с логотипом магазина, то понял, сколько времени не брал себе передышки, с тех самых пор как переехал, намереваясь выполнять все свои обязательства. - Так ты не видел ни Остию ни Фреджене*****? - сказал Фабрицио, наконец посмотрел ему прямо в глаза, преодолев естественное смущение и его брови изогнулись с видимым неверием. - Фаббри, я не выезжал из Рима, какую часть из «я здесь уже три месяца» ты не понял? Свободные моменты были уже подсчитаны по капле и все же он не мог сказать «нет» Фабрицио Моро. Фабрицио Мобричи, сценическое имя Фабрицио Моро, который дней через десять после того разговора позвонил на телефон музыкального магазина, сначала немного робко, но от этого не менее решительно и спросил когда у него свободный день и если бы он захотел поехать то увидел бы Лаго ди Браччано******где Фабрицио будет несколько дней со своими друзьями, все хорошие люди и музыканты, его слова. Оксиморон. Об этом даже Эдоардо Беннато пел******. - И я сказал себе, не знаешь кому не помешало бы немного солнца? Ясно? Ты белый как моцарелла и я подумал почему нет, - продолжил он и смущенно засмеялся, как обычно, и Эрмаль представил себе как тот проводит ладонью по глазам, утомленным и с красными кругами, и все же таким милым, мимолетный взгляд, пока заканчивал телефонный разговор, Фабрицио говорил ему что-то в духе что он не должен чувствовать себя обязанным и что может отказаться, но что если у Эрмаля есть машина и немного свободного времени, то мог бы найти его между Тревиньяно и Браччано, потому что ему было бы приятно. Кто дал ему всю эту уверенность чтобы подойти к магазину и позвонить ему на работу Эрмаль не знал, но на самом деле, это его поразило, потому что он сам приглашал Фабрицио в первый раз, выпить после закрытия магазина, через пару дней после того как они импровизировали, Фабрицио на гитаре, а он на пианино, отрывок из Dire Straits. Фабрицио вытянул губы и отклонил его предложение в последнюю минуту со словами «Я бы чувствовал себя виноватым пить с двадцатиоднолетним. Ты знаешь что после полуночи Метро закрывается и в ночных магазинах много подделки. И тогда мне пришлось бы не пить чтобы отвезти тебя домой, на твоей машине и это ни в какие ворота. Чтобы я не дотронулся до алкоголя? Да никогда. И мы закончили бы пьяным пением где-нибудь на Лунго Тевере********.» И Эрмалю не так уж и не нравилась эта перспектива, должен был признаться он сам себе, но он понял что это был отказ, пожал плечами и закрыл двери мгновением позже того как включил сигнализацию. И на этом дискуссия была окончена. Возможно, Фабрицио хотел быть прощенным за прошлый раз? А может быть он взял на себя заботу вывезти его на отдых хоть раз за все то время что он в Риме? Возможно это было куда больше в характере парня, а возможно и нет, а возможно Эрмаль навоображал себе слишком много, как обычно. Потому что хоть он и был парнем, у которого были планы и который твердо стоял на земле, разумом, он не мог использовать те же жесткие правила которые сам себе навязал, в повседневной жизни и потом блуждал, потому что был мечтателем который оставлял свое вдохновение среди струн гитары, как ни крути. Но целый день на Лаго не казался таким уж и плохим, ему просто нужно было спросить у начальника как туда добраться потому что да, машина у него имелась, но он был из Бари и для него было бы уже слишком много если бы он вспомнил где находится Аурелиа*******. Оказывается, у Фабри есть песня посвященная той самой Лизе:))) https://www.youtube.com/watch?v=UfHvvJxMpdk