Связанные одной цепью. Враг в отражении.

— У всех вас стоит немой вопрос в глазах. Зачем вы здесь? — я расхаживаю взад и вперед перед своими пленниками, смотря под ноги и скрестив руки за спиной. Когда-то этот дом принадлежал моему дедушке. Хотя формально дедушкой он мне и не являлся. Но теперь, после его кончины дом перешел ко мне. О, и кстати. Кончину так же устроил я. Вампиры, что были привязаны к стульям, переглядываются. Но не решаются задать вопрос. Хотя рты я им не завязывал. Только руки веревкой пропитанной вербеной. Крис стоит у стены, скрестив руки на груди. Как и Томас с Марселем. Да, да. Верные Майкла быстро сменили своего хозяина. — История будет длинной, но познавательной, — я разворачиваюсь у стены и двигаюсь в обратном направлении. — Отец рассказывал мне, что он когда-то создал своих первых гибридов после обращения. Их было тринадцать и все как один его предали. Он убил их. Хладнокровно вырвал сердца и перерезал глотки тем, кого создал. Всем, кроме одного. Своего первого эксперимента. И то потому, что тот был возлюбленным моей матери. Ненадолго, если видите здесь меня, — тихо смеюсь, указывая на себя пальцами. — Но мне понравилось то, что могли делать гибриды. На меня не смотрите, я таким родился, как и моя старшая сестренка Хоуп. Во мне есть вампирская доля от мамы и папы, оборотень от папы и колдовство от бабушки и тети. Я поразмыслил. Обращенные в гибридов могли контролировать свои превращения. Теперь луна не играла для них особой роли. Они могли обращаться, когда хотели. Или не обращаться вовсе. И тогда я решил провести собственный эксперимент, — киваю Крису, и тот раздает каждому вампиру бутилированную кровь, пока Томас обрезает веревки. — Вы станете частью новой эры. Эпохи гибридов, превращенных в другой последовательности. Мой отец использовал кровь двойника Петровой для создания своих гибридов. Я же использую свою. Пейте, — киваю на бутылку и жду ответной реакции от вампиров. Пять девушек, пять мужчин. Никто не решается сделать первый глоток. — Пейте или я убью вас. Мне не привыкать, — достаю из-за пазухи кол и кручу его в своих руках, пожимая плечами. — Ты Роман Майклсон. Сын Никлауса и Кэролайн. Племянник Джейеллы, — одна девушка смотрит на меня с нескрываемой тревогой, и я приподнимаю бровь. — Знаешь мою тетю? — делаю шаг вперед к ней и нагибаюсь. При одном только упоминании о сбежавшей тетушке внизу живота образуется неприятный комок. — Каждый знает первую семейку вампиров. В особенности твоего отца. Но Джей просто обратила меня в далеком девятнадцатом веке, спасая от бубонной чумы. Она тогда путешествовала со своим любимым братом близнецом. И поведала, что каждый из ее семьи является родоначальником чьей-то кровной линии. Тогда я поняла, что с ними лучше дружить, а не ссориться. Хотя она отняла у меня немало, и я бы предпочла отправиться на тот свет, вслед за своей семьей, — блондинистые волосы вампирши с розовыми прядями падают на ее лицо, пока глаза неотрывно смотрят на бутылку. — Так стань равной ей и отомсти, — приподнимаю ее подбородок пальцем и улыбаюсь, увидев озорной блеск в ее серых глазах. Не таких пронзительных как у моей тети, но, тем не менее, тоже притягательных. Вампиры дружно открывают бутылки и полностью осушают их. Кивнув своим верноподданным, слышу, как по большой гостиной прокатывается хруст. Он пробирается в самые недра моей души. Являясь гибридом целых трех существ, слышать было сложно. Острый вампирский слух в купе с волчьим чутким слухом рождали неопределенную смесь. Безжизненные на время тела распластались на белом, мраморном полу. Я подхожу к большому окну в пол, любуясь закатом. Наверняка одновременно с моими родственниками. Вампиры, которые стали частью моего эксперимента, мирно лежали на полу. Их организм перестраивался и я надеялся, что в моем кармане есть плюс минус тридцать минут Тяжелая рука опускается на мое плечо, и я уже по запаху понял, кто стоит рядом со мной. — Ты же в курсе, что находишься в одном городе со своей тетей? — Крис скрещивает руки на груди и внимательно наблюдает за моим лицом. Я знаю, чего он ожидал. Изменений. Хоть малейшего колебания губ, ухмылки или сведенных бровей. Но я погасил в себе ту часть, что могла бы дать такой результат. — И с дядей, и с тем, кто помог мне стать достойным колдуном, — передернув плечами, даю понять, что уже не маленький и сам справлюсь со всеми проблемами. — Она не успокоится, пока не найдет тебя, — Крис не задает вопрос. Он утверждает данный факт. Я перевожу на него взгляд и сцепляю руки в замок, покручивая кольцо на мизинце, что подарила мама. — Я в курсе. Но она разочаруется, завидев меня, поверь. Я стал другим, — склоняю голову набок, позволяя своим волосам упасть на лоб. — Ты изначально был другим. Я помню тот момент, когда впервые оказался в доме Сальваторов. Как грозный и свирепый Никлаус Майклсон, казавшийся мне ходячим Сатаной, убивавший налево и направо, при виде живота, в котором теплилась твоя жизнь, приседал на корточки и с упоением поглаживал его, целовал и разговаривал. Он полюбил тебя еще тогда. И все знали, что ты родишься особенным. Другим. Почему ты здесь, Роман? — бывший подчиненный моей тетушки не боится задавать смелые вопросы. — Решение отца рассказать мне о гибридах было самой большой ошибкой в его жизни, Крис. Я загорелся идеей, перерыл тысячи гримуаров тети Фреи, нашел похожее заклинание и отключил чувства. Поцеловав перед этим мать, — губы изгибаются в подобие ухмылки. На мое счастье, отец отлучился с сестрами и тетками на шопинг, и в доме кроме мамы никого не было. Дядя Элайджа и Деймон уехали по делам, а дядя Финн активно изучал 21 век. Это было самым сложным моим решением. Сложным, но правильным. — Другой вопрос. Ты какого черта забыл в тылу врага. Папа рассказывал, что ты любил тетю Джей. — Любил? Ты заблуждаешься, произнося это в прошлом времени. Я и сейчас ее люблю, — Крис отодвигает край своего синего джемпера, показывая мне три соединенных вместе треугольника прямо на груди. — Валькнут, — понимающе качаю головой. — Сначала он был на Эстер, потом на Давине. Теперь ты знаешь, почему я с ними и почему не могу рассказать об этом Джей. Твой отец всегда твердил, что любовь — самая большая слабость вампира. Он говорил об этом Элайдже, влюбившемся в Катерину, Ребекке, влюбившейся в Мэтта Донована и твердил об этом Джейелле. А сам пал под чарами молоденькой, белокурой вампирши, похожей на ангела, — Крис отходит к двери, громко хлопая ею, а я задумался. Да, папа говорил, что не верил в любовь, пока не встретил маму. Рассказывал, как долго ему пришлось ждать взаимности, и как сильно его печалил каждый ее отказ. Но я смотрюсь на себя в отражении и понимаю, что отец забыл про этот девиз, что нес с собой на протяжении сотен лет. Мои волосы, глаза, подбородок и ямочки на щеках. Все унаследовано от них. Моих родителей. Перед глазами вновь всплывает валькнут. Этот символ появляется у тех, кем завладела ведьма. Чью волю она подчинила. Я читал о нем, но не думал, что когда — то смогу увидеть. И была у этого валькнута одна особенность. Обладатель этой метки не мог рассказать о ней своей любви. Будто язык прирастал к небу или вовсе отсыхал. Три треугольника обозначали подчинение, покорение, смирение, что по сути одно и тоже. Моя тетя лишилась хорошего союзника, всем сердцем любившего ее. Мой телефон завибрировал, и я открываю пришедшее смс от одного верного вампира, так же перешедшего ко мне от Майкла. «Мистер Майклсон. Вы просили сообщить, если что-то пойдет не так. Ваш неудачный эксперимент оказался удачным», после прилагалось фото. Моя первая неудача здоровая и целая в клубе «De opresso liber» в окружении моих родственников. Тетя Джей, дядя Кол и дядя Элайджа. Кай и Деймон, Бонни. Моих родственников оказалось больше, чем предполагал Крис. «Найди Давину. Пускай она разберется с главным их козырем. С Каем», я отсылаю мгновенный ответ, сжав телефон в предвкушении. Работает. Черт побери, работает. Донна Картер была первой, на ком я испробовал свою кровь. Но она не пришла в сознание, после смерти и я подумал, что та часть оборотня, что присутствует во мне, просто напросто убила ее изнутри. Тогда нам пришлось закопать ее в лесу возле города и забыть о неудачном эксперименте и приняться за новый. А точнее сказать за новые. Телефон вновь издает трель, и я вижу имя абонента. И вижу фотографию. Тетя Джей, мягко обнимающая дядю Кола за шею и целующая его в щеку. На губах дяди играет улыбка, и призрачный блеск в его глазах заставляет поверить в настоящую любовь. — Роман? — раздается встревоженный голос тети, и я изгибаю бровь. Божечки. Она вернула человечность. Подошедший Марсель показывает сообщение от вампира, который сопровождал Давину в отель для убийства Кая. «Она у них», текст маленький, но емкий. Я киваю головой. — Тетя Джей? Неужели ты вернула человечность? — стараюсь сохранить ту холодность в голосе, что присутствовала у моего отца, когда он вел переговоры. — Роман, с тобой все в порядке? — я слышу, как на том конце трубки шелестит ворс ковра, по которому моя тетя ходит. — Лучше и быть не может. Я свою человечность потерял и очень этим горжусь. Я пошел по стопам папы, и решил заняться выращиванием новой армии. Решил проверить, возможно ли сделать из вампира гибрида, как это получилось с дядей Колом? С результатом ты уже познакомилась. О, и кстати. Дедушка уже воссоединился с бабушкой на той стороне. Так что можете не беспокоится, а вот Давину попрошу вернуть, — я жму отбой и поворачиваюсь к Марселю. — Можешь убить их всех, но Давину верни. — Будет сделано, — губы вампира изгибаются в улыбке, пока я отхожу к столу с выпивкой. Наблюдая с детства за дядьями, крестным и отцом, я понял. Нет таких проблем, которые не смог бы решить алкоголь.