nae mam daero

      Минхо краем глаза наблюдает, как Чонгук и Тэхён расставляют на столе еду, таща посуду с кухни. Она не понимает, как позволила этим двоим увязаться за собой на квартиру Чимина. Хван, с горем пополам, помогла Тэхёну написать эссе, выуживая из памяти цитаты, использованные в собственном. Потом Ким со своим «с меня причитается», смска от Пака с просьбой о помощи — развеять скуку. И то ли звезды так сложились, то ли настроение у Минхо до сих пор такое — лишь бы не остаться в одиночестве, но факт остается фактом: они вчетвером на квартире Чимина пытаются выбрать фильм, а проставленная Тэхёном бутылка виски в окружении снэков греет душу девушке.       — Может, сыграем во что-нибудь? — глаза Тэхёна светятся, а у Минхо выражение лица такое, словно лимон съела.       — Только не говори, что…       — Играем в «кто выглядит как…».       Чимин в ладони тюленем хлопает, настолько в восторге от идеи Тэхёна. Минхо переглядывается с Чонгуком, макнэ выглядит сомневающимся, и Хван с ним полностью солидарна. Минхо безмолвно кивает ему на бутылку, тот с пониманием хмыкает и незамедлительно разливает алкоголь по стопкам.       — Кто выглядит как бабник? — начинает Чимин и тут же после своего вопроса указывает на Тэхёна.       Минхо с гаденькой улыбкой повторяет за другом, насмешливо подмигивая обиженно насупившемуся Киму. Чонгук пожимает плечами и указывает на Тэхёна под тихое «И ты, Брут?!». Ким смиряется с участью и выпивает, мысленно делая заметку: отомстить соседу по комнате.       — Кто выглядит как маньяк? — очередь Тэхёна.       Минхо наставляет палец на Чонгука и спешит оправдаться, когда оленьи глаза расширяются от шока:       — Ты очень тихий и выглядишь слишком безобидным, сам себе на уме. И хрен знает, что у тебя на уме.       «Знала бы ты, о ком я думаю постоянно», — разочарование Чона быстро сменяется весельем, когда Минхо визгливо верещит. Чимин выбрал ее. Хван с глухим шлепком приземляет ладонь на плечо друга.       — За что?       — У тебя взгляд убийцы.       Хван фыркает и не возмущается даже, когда и Тэхён выбирает ее. Залпом выпивает стопку и не морщится, хотя пищевод огнем обожгло. Но нет, нужно держать марку обидевшейся сучки. А сучки от виски не морщатся. Тупая мысль, да, но ей смешно. И это самое главное.       — Кто выглядит как королева драмы? — мстительная усмешка расползается на девичьих губах, а указательный палец тычет в сторону Чимина. Пак в отместку выбирает ее. Эта парочка переводит пышущие негодованием взгляды на парней. Выбор за младшими. Тэхён показывает на Чонгука.       — Ты серьезно? — бровь у Минхо выгибается под хихиканье Чимина, где-то сбоку. Он согласен со своей кандидатурой, но Чон. Хван подозрительно щурится: она что-то не знает о Чонгуке?       — А по приколу, — отрезает Ким и смотрит на друга, пристально, словно пытается телепатически донести свою мысль. Чонгук морщится, не понимая. Тэхён головой качает болванчиком, в себя пальцем незаметно тыкая. Макнэ с громким выдохом повторяет за ним, — оп, одного не выбрали, пьем все.       Чимин и Минхо возмущенно бурчат, а после тэхёновского «ну что вы как старперы!» забурчали вдвойне. Спустя два круга Чонгук, как самый младший, был отправлен в магазин. Чон даже возникать не стал, потому что деньги скинули Минхо и Чимин, как самые старшие. Ким из чувства солидарности отправился с Чоном. Когда дверь за ними захлопнулась, рыжая с возмущением воззрилась на парня:       — Маньяк, значит.       — Королева драмы, ага. — Парировал Чимин, собирая мусор. Пустые тарелки отправились в раковину.       Хван коротко хмыкает. А разве нет?! Вот только благоразумие берет вверх над кретинизмом, она решает смолчать. Это сейчас одна бутылка виски, а дальше, когда Пак напьется, то вполне способен закатить истерику из-за ее слов. И дело не в том, что обидно (хотя правдиво), просто их недавняя ссора вроде и разрешилась, но осадок остался. Минхо не хотелось заканчивать сегодняшний вечер на плохой ноте, и тем более не хотелось, чтобы Пак в порыве чувств и алкогольного опьянения рассказывал о ее личной трагедии. Она почувствовала себя виноватой, поэтому поспешила сменить тему.       — О, я ж тебе не рассказывала, чем посвящение в общаге закончилось?       Парни возвращаются уже под конец повествования, заставая громкий смех и более-менее прибранный стол с новыми закусками. Кто-то наделал бутерброды, и Чонгук стал выкладывать рядом чипсы и другие закуски.       — О, рамен! Мне самый острый, — Хван воровато подтянула к себе красную упаковку и махнула рукой в сторону кухни, — поставьте чайник. Я не продолжу играть, пока не съем лапшу.       Пак с вымученным стоном поднялся с места и нажал на кнопку. Спустя минут семь девушка с довольным видом принимала еду, как божественный дар. Все остальные решили ограничиться закусками к выпивке. Громко хлюпая бульоном, Минхо покровительственно кивнула. Игра началась снова. В какой-то момент на колени Чонгука прыгнула прячущаяся до этого кошка. Чон улыбнулся, узнавая животное. В тот раз он так и не спросил про серую красавицу.       — Как ее зовут?       Хван застыла, пораженная чужой улыбкой. Вокруг глаз собирались морщинки, он забавно морщил нос, отчего верхняя губа приподнималась, демонстрируя слегка выпирающие передние зубы. От широкой улыбки лицо Чонгука светилось, настолько преображалось, что девушка бегло облизнулась, справляясь с комом в горле.       — Манеки. — Ситуацию спас Чимин, заметивший заминку. Минхо поспешно затолкала лапшу в рот. Она не может говорить, она ест. И не надо так смотреть выжидающе. Неловко.       — Манеки-неко? Счастливая кошка? — улыбка на лице Чонгука делается еще шире, Минхо залпом выпивает стопку. И плевать, что не ее очередь. Никто и не заметил, все пялятся на то, как кошка в больших ладонях Чона выгибается в спине и мурчит паровозом. И она тоже. Пялится.       — О, а какой она породы? — Ким влезает не только в разговор, но и в личное пространство Хван, подцепляя палочками ее лапшу. Минхо шипит недовольно и отталкивает чужие приборы своими палочками. Это ее еда, итак мало, нечего всяким нахлебникам руки загребущие тянуть. Пускай чипсы жрет. Хван огрызается:       — Подвалорожденная.       Манеки перебирается на колени хозяина, мордочкой утыкаясь Чимину в ребра. Пак обращает внимание на Чона — его очередь загадывать. Минхо напряглась, выжидающе. Ей интересно, что загадает тихоня. И ничуть не удивится, если будет про секс или еще что-нибудь «этакое».       — Кто выглядит, как студент факультета Слизерина?       Ан, нет, удивится.       — Оу, задрот, — елейно тянет Минхо пакостливым голосом и фырчит ежом, когда «задрот» показывает на нее пальцем, — йа, меня тест на Равенкло отправил. На официальном сайте Роулинг, между прочим.       — И кто еще задрот?! — мстительно отзывается Чонгук. В нем уже достаточно алкоголя для того, чтобы переступить порог, оказавшись по ту сторону «слабоумия и отваги». Тэхён заставил их по пути обратно распить по бутылке соджу. После крепкого виски — ну такая себе идейка, конечно. Зато храбрости в нем сейчас, хоть отбавляй. Лев бы из сказки позавидовал.       — Слизерин, Равенкло, чего? — тянет Тэхён, заломав брови. Он уже планировал показать на себя, чтобы выпить, наконец. Эти двое тянули время, а Ким не понимал, о чем речь. Он не любил, когда понятия не имел о происходящем. Вселенная должна крутиться вокруг него. А внимание Минхо принадлежать только ему.       — Погоди, ты, что, не знаешь своего факультета? А как же распределяющая шляпа? — и удивление в глазах Хван такое искреннее, словно он сказал, что не смотрел культовые фильмы или никогда не притрагивался к классике литературы.       Тэхён любил выделяться из толпы, но и быть «вне общества» отнюдь не желал. И если он не мог поддержать интересы других людей, то раздражался моментально. Ему нужно было знать все, разбираться во всем. Быть во времени — в моде, в тренде.       — Я со шляпой не сидел, на брудершафт не пил, — угрюмо промычал Тэхён, а потом указал на себя и залпом выпил стопку, подавившись. — Окей, я на факультете Слизерина, давайте дальше.       Чимин и Минхо переглянулись, пока Ким варился в собственном котле злости.       — Штрафная! — Пак хлопнул в ладоши, отчего сидящий рядом Чонгук вздрогнул.       — С чего бы это? — Хван лениво ковырялась палочками в чипсах, катая одну из стороны в сторону.       — Захотелось, — процедил сквозь зубы Чимин. Он не рассчитывал, что подруга не распознает его молчаливые знаки. Тэхёна нужно отвлечь и Пак не придумал ничего лучше. Глупо, но мозг в данный момент и в таком состоянии вряд ли сгенерировал бы что-то лучше.       — Итак, сейчас выпиваем и не закусываем. Первый, кто поперхнется, раздевается до пояса и надевает мой чокер.       — О, а еще те дурацкие уши, которые ты таскал на прошлый Хэллоуин, — поддакивала Минхо, полностью уверенная в своей победе.       Пак воодушевился и пошел рыться в шкафах в поисках нужного. Минхо отодвинула пустую коробку из-под лапши в сторону и хмыкнула, заметив непорядок.       — Эй, салага, филонишь, стопка пустая. — Хван наслаждалась своим старшинством, поэтому фамильярничала, как душе угодно. К тому же, Бэмби он для нее только в мыслях, не стоит показывать, что отношение изменилось. Чонгук все тот же мальчишка-первокурсник, на два года младше.       — У меня тоже, — Чон пожал плечами, в теле слабость, в голове желание не двигаться. Ему бутылку лень поднять, пусть сама наливает.       — Ну так, где твое уважение к старшим?       — Так команды не было, а я без команды не могу.       Минхо хмыкнула и покровительство кивнула на свою рюмку. Чонгук с громким вздохом разлил виски по стопкам, слегка перелив рыжей. Она этого не заметила, следя за подошедшим Чимином с блестящими серебристыми ушами. Как у Микки Мауса.       — Когда зазвенит, начинаем пить, — Пак поставил таймер на телефон, чтобы руки были свободными. Все в равных условиях.       Тэхён напрягся. Он не проиграет: вообще-то проиграть должна Хван, потому что только ее он хочет видеть в полуобнаженном виде. А с чокером на шее… Ким вздрогнул, чем дальше в мысли, тем призывнее дергается член в штанах.       Звонок не прозвучал неожиданно — все были готовы, словно перед последней битвой. Руки взметнулись вверх, кадыки вздернулись, а Минхо мысленно чертыхалась, проливая немного на руки. Чимин огляделся по сторонам, стараясь не сморщиться. Заулыбался гадко, когда заметил, как у рыжей начали слезиться глаза. Он уже поставил на ее проигрыш, но тут закашлялся Чонгук. Пак почти вскинул руки вверх в призыве, но Хван захрипела в унисон с Чоном, потянувшись к газировке. На ее глазах выступили слезы.       — Выбирайте, кому чокер, кому уши, — тамада нынешней вечеринки, Пак Чимин, не скрывал довольного торжества, откинувшись на диван, устраивая Манеки на руках. На манер злодея из кинофильма.       — И раздеться не забудьте, — протянул Тэхён, скопировав позу Чимина. Властелин мира. Вот только без кота эффект не тот.       Чонгук и Минхо переглянулись. Хван возвела глаза к потолку, отпираться бессмысленно. Сама на все подписалась, назад пути нет.       — Суефа? — предложил Чон.       Минхо кивнула, выставив кулак вперед.       — Су. — Чонгук махнул рукой.       — Е, — в унисон произнесли Ким и Пак, наблюдая за проигравшими.       — Фа, бля, — произнесла Минхо, парировав камень Чонгука факом. И потянулась к чокеру, пока Чон открыл рот, обиженный столь жестким наебаловом.       — Неа, ты поступила некрасиво, так что держи, — Чимин отодвинул чокер в сторону и запустил в нее ушами. Хван зашипела вылитая гадюка, но уши послушно надела. Скрестила руки на груди и обиженно насупилась. Чонгук надел чокер, и Минхо почувствовала, как обида рассасывается: парень выглядел великолепно. Она могла лишить себя этой возможности.       Ким кашлянул, напоминая о кое-чём. Хван скривила губы, но футболку верхнюю сняла. Чонгук стыдливо отвел взгляд. Тэхён пошло улыбнулся.       — Не буду снимать бюстгальтер, этого достаточно, — брюзгливо сказала рыжая, заткнув открывшего было рот Тэхёна. Перевела ждущий взгляд на отвернувшегося Чонгука, — твоя очередь.       «У меня неплохое тело, вроде как, мне нечего стыдиться», — проговаривал про себя Чон, стягивая лонгслив. Он молился богу, чтобы его щеки не покраснели.       — Воу, шикарное тело, салага, — восхищенно протянула Минхо развязанным благодаря алкоголю языком. Она даже забыла про Чимина, который обязательно ей потом будет напоминать писклявым «я же говорил» или излюбленное «алма~з». С протянутым долгим «а».       — Продолжим уже, моя очередь, — ему не нравится слушать воодушевленные оды от рыжей в сторону другого парня. Тэхён прищурил глаза, словно придумывая вопрос, хотя у самого давно созрела ехидная мысль. Он надеялся, что выпивать придется не ему. — Кто выглядит как человек, у которого самый маленький член?       Его язык давно заплетается и с мимикой творится что-то неладное. По крайней мере, об этом думает Минхо, когда Тэхён одновременно поигрывает бровями и делает из губ утиную попку. И смотрит на нее пристально, не отрываясь. Он так хочет, чтобы девушка указала на него?       — Маленький перец чили, — хихикает Хван себе под нос и пальцем показывает на Чимина. Тот не удивлен, словно ожидал.       Расслышавший все Чонгук улыбается, не понимая, о чем идет речь. Просто забавно. И слова, и сама ситуация в целом. Может, он спросит потом. Но это потом, потому что Пак сейчас вряд ли расположен на беседу. У него ноздри от гнева раздуваются и во взгляде огонь, в котором горит улыбающаяся рыжая. А Хван плевать, ибо «перчик чили, ага».       — Ладно, я выпиваю и заканчиваем эту дурацкую игру, — Минхо надоело, да и королева драмы обиделась. И если честно, выпивка уже поперек горла встала. Нужно слегка притормозить.       — Кто-то говорил про фильм? — Чонгук выпивал меньше всех за игру, и та бутылочка соджу единственное, что помутнило разум. Но сейчас его немного отпустило. Ему кажется, что на данный момент он самый трезвый из всей компании. И да, он до сих пор помнит, о чем шел разговор в начале вечера.       — Да-да, давайте фильм посмотрим, — Пак пополз в сторону телевизора. Внутри радовался тому, что никто не стал спрашивать про «самый маленький член». Только Хван знала о том, что когда мама была им беременна, ей приснился сон о маленьких перцах чили. Пояснять парням не хотелось, ему достаточно и скабрёзных шуточек от подруги. — Только не мелодраму, Минхо ужасный нытик, она мне весь диван соплями заляпает.       Хван подтянулась к другу, толкнув его бедром, занимая место у монитора. По пути натянула футболку и зыркнула на Тэ так по-злому, что тот не стал возмущаться. Чонгук последовал ее примеру: уши не прекращали стыдливо пылать.       — И это говорит человек, который рыдает при просмотре «дрянных девчонок».       — Она через столько прошла! — возмущенно завопил Чимин, толкнув рыжую. Они кубарем покатились в сторону кресла, шутливо дерясь.       Тэхён и Чонгук посмотрели друг на друга и безмолвно подошли, без слов выбирая фильм, пока на заднем плане раздавались чиминовские стенания и безэмоциональное хвановское «блаблабла». Перемежаемое редкими болезненными стонами.       «Мальчишник в Вегасе» на экране, Минхо пристраивается под боком. Чонгук не может сдержать улыбку — идеально. Справа от девчонки лег Тэхён, а Чимин сел в кресло, подтянув чипсы ближе. Верная Манеки грела его бедра, утыкаясь носом в живот. Рука у Чона затекла, он не знал, куда ее пристроить. Минхо недовольно выдохнула, парень заколебал постоянным ерзаньем. Хван сползла вниз, нагло умостив голову на бедре Чонгука, а ноги закинув на Тэхёна.       — Чимин, подай одеяло.       Пак закатил глаза.       — Нашлась королева, встала и взяла. У меня Неко тут спит.       — Тэхён~и, — елейным голоском протянула Хван, просяще посмотрев в карие глаза. И только тут до нее дошло, что весь вечер так смущало во внешности парня, — а где твои линзы?       Ким пожал плечами. Не говорить же ей, что он помнит, как рыжая восхищалась естественным цветом глаз Чонгука, и негативно отзывалась в сторону голубых линз. Он не зависит от чужого мнения. Нет, но линзы снял. Тэ встал с дивана и стянул с кровати Чимина толстое длинное одеяло, накрыв их всех троих. Пак выключил фильм с паузы.       Минхо вздрогнула, когда холодные руки Тэхёна под одеялом устроились на ее щиколотках. Парень нежно поглаживал кожу, не двигаясь выше. Невинные ласки без примеси пошлости, отчего Хван разомлела, откинувшись головой назад, нажимая на то место затылком, куда не следовало. Чонгук молился лишь об одном — только бы не встал.       Знакомый рингтон раздался глухо и снизу, телефон вибрировал в районе ребер. Не открывая глаз, Минхо потянулась рукой. Кто-то под ней беспокойно завозился и засопел. Хван сонно посмотрела на экран, щурясь от яркости. И скисла, увидев знакомую фамилию менеджера с работы.       — Да, — хрипло протянула рыжая, облизывая пересохшие губы. Она до сих пор чувствовала легкое опьянение, — у меня выходной, зачем звонишь?       Мужчина по ту сторону зачастил, отчего Минхо пришлось его прервать. Ее мозг не в том состоянии, чтобы улавливать неразборчивую речь. Спустя минут пять монолога, Хван соглашается и сбрасывает звонок. А после вымученно стонет и утыкается лбом в нечто мягкое и теплое. «Нечто» коротко простонало. Осторожно прощупывает рукой чужое тело и вместо мягкого натыкается на что-то твердое. Минхо за секунду вспоминает, в каком положении засыпала, и коротко ухмыляется — если это то, что она думает, то Чонгуку снится действительно интересное и приятное. Вместо того, чтобы убрать руку, Хван накрывает пах ладонью и пальцами осторожно ощупывает. Ей интересно, насколько большой у мальчишки: есть ли чему радоваться или все печально?       — Ого, — или она щупает не там и не то, или Чонгук вполне себе обладатель нестандартного. Счастливчик. И счастливица та, кому это достанется.       Мысленно старается не задавать себе вопрос: а хотела бы она быть той? Выбирается из чужих крепких объятий, идет в душ. Наскоро помывшись в прохладной бодрящей воде, минут пять чистила зубы, пытаясь избавиться от плохого запаха и вяжущего язык привкуса. Вернувшись в комнату, умиляется. Тэхён и Чонгук, словно неразлучные близнецы, обвили друг друга ногами и руками. Накрыв их одеялом, повернулась к Чимину и вздрогнула, ощутив на себе прожигающий взгляд.       — Ручки-то шаловливые, да, Хван?!       Минхо цыкает показательно недовольно, но улыбка сама собой проскальзывает. Пак встает с кресла и потягивается, из-за неудобной позы шея затекла. Девушка вздрагивает от короткого и звонкого хруста, с плохо скрываемым раздражением идет к двери, накидывая по пути ветровку.       — Куда собралась? — давя зевки, Чимин идет за ней следом.       — На работу, плакал мой выходной. Ебала я всех, завтра на учебу, препод жуткий, пропустить лекцию не могу. Не высплюсь, опять. Прощай нормальный режим и биоритм. Когда-нибудь, настанет день, мой организм сматерится в последний раз и перестанет функционировать. Запомни мои слова, — тихо фальшиво всхлипывает, — запомни меня молодой и красивой.       Пак улыбается поддерживающе, гладит рыжую по плечу, пока та конверсы натягивает, попутно ноя о несправедливости жизни. Чимин рад, что не работает, в какой-то степени. Танцы в клубе он в расчет не берет — так, удовольствие и развлечение. Он наслаждается студенчеством, полной свободой. И ему ничуть не стыдно брать денег у родителей — он отплатит им в полной мере в будущем. Пока есть возможность, Пак хочет взять от жизни все, не надевая на себя рабочие оковы.       — Удачи.       — Ага, — уныло тянет девушка, закрывая дверь. С той стороны глухо разносится по лестничной клетке, — ебала я и удачу, непостоянную суку.       Бормотание затихает, Чимин, не переставая улыбаться, возвращается в гостиную. Застает ту же картину, что и подруга, тихо прыскает под нос. Тэхён уткнулся Чонгуку в шею носом, обвивая парня, словно коала дерево. Манеки устроилась в ногах парней, горящими глазами смотря на хозяина: сам виноват, одну оставил, пришлось о других греться.       — Предательница.       На тихий шепот Чимина кошка дергает усами и закрывает глаза, мордочкой утыкаясь в одеяло. Чонгук коротко всхрапнул, Тэхён недовольно простонал. Под эту какофонию звуков Пак скрывается в спальне — время полвторого ночи, утром вставать рано. Нужно досыпать оставшееся время.       — Вы, блять, издеваетесь?! — взвыла Хван, когда напарница встретила ее с виноватой улыбкой и всучила в руки костюм, — откуда этот внезапный интерес к лоликону?!       — Минхо, детка, лоликон это педофилия, а Лолита — японская мода. Надевай костюм, хозяин сказал, что на этой неделе ходим только так, — менеджер сально улыбнулся. За одно только мерзкое «детка» хотелось засадить ему промеж ног. Хван даже смирилась с тем, что к директору нужно обращаться не иначе как хозяин, замашки императора, но терпеть недвусмысленные намеки менеджера с каждой сменой становилось невыносимее.       В подсобке помимо нее были еще две девушки, официантки, которые также не особо фонтанировали энтузиазмом.       — Это какая-то извращенная форма Лолиты, — простонала Минхо, натягивая платье на грудь. Немного давило, не смертельно, дышать можно, но дискомфорт был. — Не припомню у этой моды шлюшно-коротких платьев и открытых вырезов. Блять, — прохныкала Хван, ощупывая задницу, — мерзнет же.       Девчонки захихикали.       — Ладно хоть не хэллоуинские костюмы женщины-кошки или вампирши. — Одна из них съежилась, вспоминая прошлый год. — У меня тогда из-за кожаных брюк раздражение на бедрах высыпало.       — Или агента 007, — поддакнула вторая. Они вышли в зал, впуская в комнату холод.       Минхо поморщилась: в тот раз она едва смогла стянуть с себя штаны, намертво прилипшие от пота. Поток людей был нескончаемый, за баром творился хаос. Хван зареклась работать в обтягивающей коже в дни с большой проходимостью. А теперь это издевательство — если у нее не выпадет матка из-за обморожения, то случится чудо. А еще на спине огромный вырез.       — Холодно же, — сегодня день/ночь хвановского нытья не иначе, — да бля~ть, за что?!       Она пыталась всеми силами, божественными и земными, избегать девчонки. Менялась сменами, выстраивала график, лишь бы не работать с Шин Джиын. Сехун уволился, а это недоразумение приклеилось клещом и отстать не хочет. Она уже давно не ее наставник, пора бы и честь знать. Минхо общалась на работе лишь с парой человек, и то из разряда перекинуться парой слов о жизни, уточнить рабочие вопросы да перекурить с кем-нибудь, болтая о погоде. Единственное исключение уволилось, Хван до сих пор мысленно четвертует Сехуна, отказываясь признавать, что скучает.       — Нуна, как вовремя! Хорошо, что ты пришла. Сондык заболел, а тут запара. — Радостно запищала девчонка, всплеснув руками. Нуна?! Какого хрена, перепила что ли за смену? Она для нее "онни"!       Минхо скрипнула зубами, слушая бесчисленный поток информации. Чужие косяки проходят мимо уши, потому что в голове противное визглявое нуна-нуна-нуна на камне внутреннего спокойствия царапины высекает. У нее от этого скрежета терпение на кусочки разваливается, в пыль обращается. Она просила много раз, чтобы ее так не называли. Бесполезно.       Она была нуной только одному человеку.       И вроде реагирует слишком агрессивно и яростно, это не так страшно, чтобы корчить из себя мученика. Одно простое слово. Но она просила, вежливо, не единожды. Обрывала людей на полуслове, избавляясь от формальностей общения. Это слово Минхо в прошлое с головой окунает, словно в холодную воду — легкие заполняются, дышать нечем. Перебарывает себя, коротко выдыхая, чтобы воздух проходил дальше. Хван тянет губы в фальшивой улыбке и встает за стойку. До утра не так много времени и пережить ночь намного проще, думая о чем-то приятном. Или о ком-то.       Интересно, Чонгук девственник?       Чимин зевает во весь рот и мстительно захлопывает, прикусив чужой палец. Хван болезненно ойкает, прижимая ладонь к губам, посасывая укушенное место. Пак довольно улыбается.       — Нечего грязные пальцы в рот мне класть.       — Грязные пальцы для грязного рта, — улыбается Минхо и снова стонет, когда чужая нога под столом больно пинает в голень.       За стол присаживается Тэхён, услужливо протягивая Чимину кофе со словами «наслаждайся, хён». Хван прищуривается подозрительно: с каких пор Чимин стал ему хёном? Откуда корни этой вежливости? Что случилось вчера ночью после ее ухода? И где Чонгук? Последнее она говорит вслух.       — У него сегодня одна пара, домой уже свалил, наверно, — пожимает плечами Тэ, пригубив свой кофе.       Минхо не знает, чему огорчается больше: отсутствию Чонгука или отсутствию кофе. Ким ей не купил, немного обидно. Они переспали, так-то, разве она не достойна одного стакана крепкого и бодрящего? Впрочем, после закрытия Джиын сделала ей неплохой американо, разносящий кофеин по венам. Вот что-то, а кофе девчонка делать умела — Минхо признает это. Но в остальном: беда.       — А ты чего такая веселая? — скептично смотрит Чимин на довольную жизнью подругу. Он с утра очень удивился, увидев рыжую во время перемены после первой пары: спокойную, не огрызающуюся как обычно после смен и без привычных синяков от недосыпа. — Случилось что-то?       — Да нет, — тянет Минхо, а улыбка уже грозится лицо пополам порвать. Она смущенно ковыряет стол пальцем, Тэхён смотрит недоверчиво: это что, стеснение? Верните ему прежнюю Хван, у него тут мировоззрение рушится. Шаблоны трещат по швам.       — Хван, не зли меня, рассказывай.       — Окей, сегодня на смене ко мне подкатил просто невероятный мужчина, — Минхо мечтательно закатила глаза, вспоминая пару часов назад, — и я дала ему свой номер, в первый раз за все время работы в клубе. Хах, ты сам мне говорил, помнишь, вот я и решила рискнуть.       Хван сама не знает, что особенного было в Шин Джихуне. Обычно она не рассматривала мужчин в строгих костюмах, переступающих порог «Shameless». Зачастую они приходили к хозяину по делам, и рыжая сидела в такие моменты тише воды, ниже травы, не отсвечивая. Ввязываться во все это дерьмо — себе дороже, она любила и хотела жить. А то, какие делишки проворачивали эти джентльмены, сулило неприятности похлеще выговора за спизженный алкоголь или разбитые олдфэшны. Прощаться с этим светом не входило в ее планы.       Но Шин Джихун сел за барную стойку, блистая великолепием и манерами английского лорда. Он не пошел в кабинет к хозяину, а сидел все это время напротив работающей Минхо. Сначала молча, а потом толпа рассосалась, стало свободнее дышать, и между ними завязался ни к чему не обязывающий разговор. А еще, головная боль Минхо после попойки странным образом пропадала рядом с Джихуном. Его аура успокаивала, обволакивала, словно защитный кокон. Шин Джихун оказался залетной птицей в этом злачном рассаднике порока, генеральным руководителем в компании по производству медицинского оборудования. И что самое главное — далеким от преступного мира «Shameless».       — Но как же… — Чимин не успевает договорить, у Хван телефон брякает и рыжая с места срывается, потому что преподаватель срочно попросил увидеться. Он хочет отправить ее рисунок на конкурс. Если все получится, то дополнительные очки к повышенной стипендии ей гарантированы.       Пак сам помнит, как на жалобы Минхо про отсутствие секса, советовал ей снимать мужиков на работе. Но Хван в последнее время вроде как успокоилась, да и к Чонгуку сама ночью приставала. Он видел поползновения женской руки по чужому паху. Чтобы Минхо не говорила, как бы не отнекивалась, Чимин ясно видел плохо скрываемый интерес. Это был лишь вопрос времени, когда они сойдутся, но снова Хван делает шаг в другую сторону. Как же все неправильно. Чимина бесит, когда все идет не по плану. Не по его плану.       — Когда уже Хван образумится и взглянет на Чонгука по-другому? Парень же страдает, а она разменивается на всякие однодневки вместо истинной любви, — уныло, с долей патетики, тянет Чимин, кладя подбородок на скрещенные на столе руки. На секунду забывает, что не один. Тэхён поперхнулся кофе на стенания парня. Что он сейчас сказал? Истинная любовь?! Ким прыскает, пуская пузыри. Чимин поднимает недовольный взгляд на донсена.       — Причем тут Хван, хён? Он в одногруппницу влюблен, в Чхве Гаён. Между прочим, она ему еду приготовленную постоянно таскает. Не думаю, что Чонгук страдает, — парирует Ким и ёрничает, — если только от несварения. Пробовал я ее пимбап, ух, в туалете потом сидел.       — В смысле? — Чимин выпрямляется от удивления, хмурится недоверчиво, — Чонгук в Минхо влюблен, видел, как он на нее смотрит?!       Вопрос риторический, но Тэхён пожимает плечами. У хёна эмоций столько, что хватит на весь театр. Погорелый.       — Не замечал. Он с Гаён.       — Нет, — рычит Пак. Чимин их любовь с первой встречи взрастил и лелеет теперь в душе, Чонгук не может чувствовать что-то к другой девушке. Он будет встречаться только с рыжей. Внутренний шиппер внутри Чимина негодует. — С Минхо.       — Ну-ну, — ехидно тянет Тэхён, откидываясь. И больше ничего не добавляет, Пак взрывается.       — А ты сам у него спроси, ставлю 10 тысяч вон на то, что пылает он чувствами далеко не к той твоей девке.       — По рукам, — глаза Кима загорелись в ожидании легкой наживы. Такого легкого спора у него еще не было.       Тэхён отсиживает половину пары примерным студентом, пытается слушать преподавателя, но внимание само собой возвращается к телефону. Он не сможет высидеть все пары, не узнав о том, кто же на самом деле является той загадочной возлюбленной. Да и где гарантия, что Чонгук окажется в общаге, когда Тэ вернется. У Чона вроде как дела были, говорил, что будет поздно. Ким осознает, что это не телефонный разговор и по-хорошему надо лично все узнать, но рука тянется к гаджету, а пальцы быстро набирают сообщения.       Помнишь, ты говорил про свою болезненную влюбленность в нашу первую встречу?       Он отстукивает ручкой по столу. Нервирует, окружающих. Со всех сторон доносится возмущенное цыканье и шебуршание.       Странно, что ты решил вспомнить об этом спустя столько времени.       Тэхён закусывает нижнюю губу, читая сообщение. Соседка слева восхищенно охает, рассматривая парня. Ким не замечает, мысленно продумывая, в какую форму обличить слова.       Это случайно не Гаён? Если да, то зря паришься, чувак. Она влюблена в тебя без памяти. ❤❤❤       Тэхён пытается вспомнить все моменты взаимодействия Чхве и Чона. Никаких искр и влюбленных взглядов со стороны Чонгука им замечено не было. С другой стороны, он не исключает варианта, что Гук непризнанный гений актерского искусства. К тому же, личность он скрытная, и вряд ли считает Тэхёна настолько закадычным другом, чтобы рассказывать все секреты. От последнего Ким расстраивается, что даже сперва не замечает пришедшее уведомление на телефон.       Не знаю, откуда такие мысли, но нет.       Тэхён облизывает губу. Соседка слева расплывается по парте. Вполне возможно, что это не Хван вовсе. Другая девушка, одногруппница, с потока. В магазине пересеклись или на пробежке утренней.       Это Минхо?       Ответа приходится ждать минут двадцать. Тэхён от нервов весь кончик у ручки сгрыз, у него подбородок в чернилах испачкан. Замечает он не сразу, та соседка великодушно протягивает влажную салфетку. Сначала сама попыталась оттереть, но Ким буквально выдернул из ее пальцев, избегая прикосновений. Он сейчас не настроен ни на флирт, ни тем более на что-то большее.       Я не хочу об этом говорить.       Тэхён вымученно стонет и прикладывается лбом об парту с глухим стуком. Он такой дурак.       На следующей перемене Тэхён садится перед Чимином в столовой и безмолвно кладет на стол деньги. Пак самодовольно улыбается и оглядывается неосознанно по сторонам, ища Минхо. Рыжей в пределах видимости не наблюдается.       — Ты выиграл, — Тэхён в шоке, Тэхён обескуражен. — Я и не знал…никогда бы не подумал, что так…       Чимин улыбается сильнее под неразборчивое бормотание. Теперь он может быть полностью уверен в чувствах Чонгука, а не довольствоваться своими наблюдениями и мысленными догадками. Кладет деньги в карман, решив не затрудняться пересчитыванием. А так хотелось, причем с самодовольной улыбкой и шуршать-шуршать-шуршать купюрками перед пораженным Тэхёном.       — Надо будет прекратить спать с Минхо.       — ЧТО?! — Чимин рот открывает от удивления, буравит широко раскрытыми глазами неловко чешущего затылок Тэхёна. Когда прическа на голове парня из-за нервов становится похожа на шухер, прилизанный коровой, Чимин закрывает рот. Справляется с эмоциями и пожимает плечами. — Так и знал.       Он в принципе не удивлен, в глубине души давно предполагал. Этого стоило ожидать. Минхо смотрела на Тэхёна голодным взглядом в самую первую их встречу. Так, как должна была смотреть на Чонгука, недовольно добавляет внутренний шиппер.       — Ну, вообще-то, мы переспали только один раз, — Ким смотрит взглядом провинившегося школьника. Господин Пак, мою домашку съела собака. — Просто я планировал еще повторить…       Чимин пожирает его взглядом.       — Пару раз. — Пак не успевает рта открыть, Ким вскидывает руки в защитном жесте, — но чего-то перехотелось. Думаю, другую найти мне не составит труда. В конце концов, я не такая мразь, чтобы в чужие светлые чувства влезать.       И это действительно правда. Если до этого Тэхён ощущал ревность глубоко внутри, когда Минхо обращала внимания на других, уделяя ему не так много времени, то после недопризнания Чонгука он пересмотрел свои чувства. Ему понравился секс с рыжей, Тэ был бы не против повторить, но сейчас он не готов к постоянным стабильным отношениям. Чонгук влюблен в нее, Тэхён не собирается влезать и рушить чужую жизнь. Тэхён красивый до безумия, найти партнера для секса ему не составит труда. А вот друга…терять Чонгука он не хотел.       — Друга на пизду не променяю, — деловито сообщает Тэхён, складывая руки на груди. У Чимина глаз правый задергался.       — Если бы мог, я бы тебя уебал только за это, но я пацифист и людей не бью, — хмыкает Пак, вставая из-за стола, — но я передам Хван, что ты ее пиздой назвал.       — Не надо, хё~н, прошу. Я жить хочу.       Дрочить в туалете уже привычное дело и не становится чем-то опасным и будоражащим тело. В такое время обычно здесь никого нет, все сидят по аудиториям, слушая лекции. Чимин пользуется этим местом только в том случае, если надо спустить пар, а не утихомирить больное сознание опасной близостью людей. Если Пак хочет острых ощущений, он идет в общественное место с толпой народа. Если же просто передернуть, потому что внезапно захотелось, то сойдет и универский толчок.       Чимин стягивает джинсы вместе с трусами, оставляя болтаться их на бедрах. Они прилипли, как вторая кожа, потому что узкие скинни это вам не шутка. Там и член надо по-особому располагать, чтобы больно не было. Пак в этом спец, наловчился за столько лет практики. Движения отточенные, ему хватает раз 20-25 пройтись по стволу, изредка надавливая пальцем на щель, чтобы спину выгнуло от наслаждения, и финиширует. Получилось сухо, и эмоции недостаточно яркие. Чимин недовольно поджимает губы, вытирая руки. Ему этого мало, осталось неприятное послевкусие грязноты. Он редко такое ощущает: когда секс недостаточно хорош. У него давно никого не было, и в этом он даже Минхо переплюнул. Поэтому суходрочкой приходится себя ублажать. Да и блеклый оргазм все же лучше, чем полное отсутствие оргазма.       А вот животный страх намного острее, когда ты только что подрочил, выстанывая на весь туалет, а за дверью Мин Юнги стоит, через зеркало в душу заглядывает. Наизнанку выворачивает, и поза у него напряженная, словно пантера перед броском. Словно поджидал.       — Пак Чимин, ну надо же, какие люди. Че, блядство наружу лезет, совладать с собой не можешь? — Юнги заглядывает за его спину, высматривает кого-то. Но Чимин один, а Шуга удивленно выгибает бровь.       Чимин холодеет весь и руку с телефоном вверх вскидывает, разблокировка звонко щелкает.       — У меня Хван Минхо на быстром наборе. Не советую испытывать судьбу.       Звучит нихрена не угрожаще, потому что голос Чимина подвел — взлетел высь раненной птицей, будто яйца прищемили и легкие сдавили. Шуга смеется коротко, Чимин не знает, как это воспринимать — положительно, мол молодец, шутка смешная, или блять тебе сейчас пизда, а улыбаюсь я, потому что весело избивать тебя, Пак Чимин, будет.       — Расслабься, я не в настроении.       — Оу, мне стоит тебя поблагодарить? За то, что мое лицо побудет в сохранности еще какое-то время? За то, что изувечил меня так, что ребра до сих пор болят? Счет медицинский оплатить не хочешь?       Что ты несешь, Чимин?! Моча в голову ударила? Бери ноги в руки и вали отсюда, пока Юнги около раковины топчется и на тебя совсем не смотрит. Поздно, посмотрел.       — Настроение у меня очень переменчивое, Чимин~ни. Не советую выводить меня из себя. Захотелось проверить лимит моего терпения? Я тебе не крыса для эксперимента. Поверь мне, тебе не понравятся результаты.       Чимин не собирается познавать границы чужого терпения. У Чимина резь болезненная тело прошивает, когда он в районе ребер случайно надавливает. У Чимина чувство сохранения на сто процентов работает, и снова попадать в больницу не хочется. Он спешит покинуть туалет. Пак спиной к Шуге поворачивается и неосознанно напрягается, ожидая удар сзади.       — Отличная задница, — Чимин вздрагивает от хриплого голоса, Юнги замолкает, обдумывая, и с особым смаком добавляет, — педик.       Чимин пулей вылетает из туалета, зарекаясь когда-либо сюда возвращаться. Лучше он пойдет в торговый центр или, на худой конец, запрется в учебном классе либо подсобке, но больше с Мин Юнги его путь пересекаться не должен.       Последняя тусовка, ага, как же.       Чонгук одновременно и ненавидит себя за то, что не следует собственным обещанием, а с другой стороны рад, что не отказался от приглашения. Он чуть не упустил возможность увидеть Минхо в другом свете, в более домашней обстановке и раскрытой к общению. И да, они спали вместе. Он бы не простил себя, если бы не пошел. Вот только голова раскалывается, вид у него помятый и потрепанный, потому что после Чимина сразу в университет. В чем был, в том и пришел.       Настроения не прибавляют пристальные взгляды Чоя, которые тот кидает на него с задних парт. У Чонгука затылок жжется, настолько часто его пронзают. А еще на спине липкий слой пота образовался. В голове мысленно прокручивается их последний разговор. Похоже, настал час ответить на своеобразное приглашение поработать. Чонгук закинул это в глубины памяти, не доставая наружу до сих пор. Он пытался оттягивать этот момент, не задумываться всерьез. Чонгук понимает, что его втягивают в нелегальные противозаконные бои. Вот только деньги ему нужны прямо сейчас и не жалкие пару десятков тысяч вон, которые он получит будучи среднестатическим менеджером по продажам.       Его мать нуждается в нем. Его младшие нуждаются в нем. Чонгук больше не может себя жалеть и оттягивать момент истины.       — Встречаемся на станции Панбэ, ближе к делу напишу, — Чой подходит после перемены, бросает слова и уходит, не дожидаясь ответа.       Напыщенный ублюдок.       Чонгук хочет окликнуть его, потому что Донг не взял его номер телефона. Но в последний момент осекается — такие, как Чой Донг, вполне способны самостоятельно разыскать комбинацию цифр. К тому же, ему не особо хотелось общаться с пафосным и надменным чеболем. Если не требовалось.       Прежде чем на телефон приходит смс, Чонгук успевает сходить в прачку и постирать вещи, приготовить обед, который станет ужином, потому что аппетита нет. Отказаться от похода в магазин вместе с Гаён, он сейчас не настроен ни на чью компанию. Хорошо, что Тэхёна нет — иначе о покое он мог бы только мечтать. Хотя, если честно, он в таком нервном напряжении, что ему не хватает пустой болтовни Кима. Тэхён умел отвлекать, умел разряжать атмосферу одним присутствием.       Приходит уведомление, Чонгук не признается себе, но он срывается и чуть ли не бегом отправляется на место встречи. Его настолько потряхивает от волнения, что он больше не может находиться в комнате. Один. Ему нужно окружение, ему нужна, пусть и обезличенная, но толпа людей.       — О, ты пришел, неожиданно, если честно. Думал, что струсишь.       Чонгук кривит губы. Подначка, не иначе. Он не собирается на такое отвечать. Донг ухмыляется, кивает парню следовать за ним. До места они идут минут пятнадцать. Темными закоулками, чем дальше, тем больше желание повернуть назад. Район явно неблагополучный, везде грязь и мусор. Ему кажется, или только что крыса пробежала? Чонгук вздрогнул.       — Пришли.       Здание похоже на бывший завод. Огромное, из темно-красного кирпича, который во многих местах уже потрескался от времени, некоторые края стен обвалились, истесались. Огромные грязные стекла, сквозь который проглядывается свет. Мутно-пыльный. Чой стучится в массивную дверь, на пороге показывается массивный мужчина. В лицо Чонгука ударяет мощный запах пота и застоявшейся пыли. Донг показывает визитку с сияющим золотым знаком, Чонгук не успел рассмотреть. Мужчина сканирует взглядом Чона.       — Он со мной.       Чонгук сдерживает усмешку. Какая клишированная ситуация. Что-то ирреальное, постановочное до ужаса, мрачные декорации и плохо играющие актеры. Каким образом он затесался в такое?       — Пойдем быстрее, скоро начнется.       Донг ведет его сквозь толпу. Вокруг много мужиков старше его, он чувствует себя детсадовцем, затесавшимся среди старшекурсников. Чонгук идет следом, искренне надеясь не потеряться. Это последнее, что он сейчас бы хотел.       — О, Юнги, привет. Давно не виделись. Что ты здесь делаешь?       Чонгук выглядывает из-за спины, заинтересованно рассматривает белобрысого парня. Тот вальяжно курит прямо в помещении, не особо заботясь о стоящих рядом людях. Слухами институт полнится, особенно о Мин Юнги. Чонгук не был исключением, и до него доходила занятная информация о парне, но вживую он Шугу так и не видел. Вот и представилась возможность.       — За компанию, — лениво цедит Юнги, кивая на ринг. Разговаривать желания нет. Он и Донга-то видел пару раз за все время, не стоит с ним панибратствовать. Раздражает.       Весь свет внезапно выключается, а вспыхнувшие прожекторы выделяют на ринге фигуру парня. Своеобразная сцена. Чонгук прищуривается, пытаясь рассмотреть. Лицо неизвестного кажется знакомым, особенно эта широкая улыбка на лице.       — Добрый вечер, далеко не господа и немногочисленные дамы. — Парнишка держит микрофон правой рукой, левой активно жестикулируя. Одна эмоция сменяется другая, а густые волосы подпрыгивают от его широких шагов из стороны в сторону, — вы готовы к кровопролитию?       Одобрительный гул проходит по толпе. Сначала тихо, потом словно рокот волн усиливается, прокатываясь валом поверх людей и поднимаясь в воздух. У Чонгука плечи напряглись, а руки сами сжались в кулаки. Атмосфера давила, стискивала в железных объятиях.       — Готовы заработать кучу денег, либо лишиться всего? Готовы наблюдать, как это место, — ведущий шаркает ногой по покрытию ринга, брызжа слюной от переполняющих будоражащих эмоций, — покрывается чужой кровью?       Гул превращается в выкрики и пронзительный свист. Чону уже нечем дышать, он губы нервно облизывает…и в какой-то момент осознает, что ему нравится. Нравится эта тяжелая атмосфера, эти безумные оглушающие крики. Даже удушающий запах больше не раздражает.       — Что ж, с вами сегодня Джей-Хоуп, и я объявляю бои открытыми. — Хосок буквально рычит слова в микрофон, а после бросает его на пол. Толпа беснуется под широкую улыбку Хоби.       «Позёр», — фыркает Юнги, туша сигарету о подошву кроссовок.       На ринге появляется первая пара бойцов. Мин не успевает оценить их, краем глаза замечает машущего рукой Хоупа. Тот прикладывает два пальца к губам и идет на выход. Шуга вымученно стонет: он только что курил. Внимательно разглядывающий его Чонгук провожает Юнги взглядом, но отвлекается. Бой начался.       Хоби облокачивается на кирпичную кладку, пустым взглядом пронзая темноту вечера. Его не покидает беспокойство за белобрысого. С того момента, как они вчетвером сидели в кафе, Тэхён, Чимин, Хосок и Юнги, последний закрылся в себе. Он итак практически не общается с окружающими, молчит, высказываясь редко, но метко. Вот только с Хосоком Юнги был совершенно другим — открытым, в некоторой степени приветливым и всегда готовым к разговору. Они вместе обсуждали планы на будущее, делили не только комнату на двоих, но и цели, и даже мечты. А сейчас Шуга полностью абстрагировался от мира, замкнувшись. Хосока не устраивает такое положение вещей.       — Ты такой выпендрежник, — Юнги, словно ниндзя, появляется из воздуха. Бесшумно и грациозно.       — Ты бы себя со стороны видел, когда на сцене зачитываешь, — широко улыбаясь, парирует Хоби.       Шуга хмыкает, проглатывает чужую шпильку. Он доведет до Гонконга языком кого угодно: будь то девушка, либо парень. Сам же вздрагивает от собственных мыслей.       — Юнги, что с тобой происходит?       — Ничего особенного, просто заебался, — Шуга шумно выдыхает сигаретный дым, избегая чужого пристального взгляда. У Хоби способность такая — одними глазами все сокровенное наружу выворачивать. — Как обычно.       Юнги не может сказать, но и держать в себе так долго очень истощает. Выматывает морально, отчего и физически плохо. Хоби самый близкий ему человек, но поделиться с ним страшным секретом кажется просто невыполнимой задачей. Он не переживет, если Хосок отвернется.       — Чтобы там ни было, я всегда на твоей стороны. Всегда, — Чон кладет руку на плечо, стискивает ободряюще, — мне очень больно оттого, что ты не доверяешь мне. Больно, что не делишься переживаниями. Мы почти как братья, но чтобы я не делал, как бы не доказывал свою преданность, ты все равно не подпускаешь. Держишь на безопасном расстоянии, как щенка. Захочешь, натянешь поводок чуть ближе, захочешь, оттолкнешь ногой, словно я игрушка, а ты уже достаточно наигрался.       Хосок не понимает, как допрос перетек в исповедь. У него в последнее время тоже как-то все по пизде пошло — жизнь не складывается. В институте отчислением угрожают, мать погрязла в депрессии, так до конца и не оправившись от потрясения — она с детства привыкла к роскошной жизни, но с банкротством отца ее славные денечки закончились. Еще и сестра старшая замуж собралась за очень плохого человека. Хосок видел синяки на ее теле, но Давон брата не слушала.       Он любит меня, Хосоки, просто у него на работе проблемы, вот и сорвался.       У всех жизненные проблемы, но это не оправдывает насилие. Хосок смотрит разочарованно на Юнги, выдыхает шумно и разворачивается, чтобы уйти. Подумал человек, который является ведущим на подпольных боях.       — Я бисексуал, Хоби.       Молчание давит, Шуга смотрит на спину Чона. Он ждет, когда тот продолжит путь. Не по пути с Юнги.       — Ты гей, брат, — Хосок оборачивается медленно и улыбается понимающе, в его глазах ни капли презрения. У Юнги сердце болезненно стонет, отзывается ревом сквозь пожухлые тернии. — Давно знаю, я вообще-то был на той вечеринке, Юнги. Ты не видел меня, но я стоял недалеко и все слышал. Слышал, как ты признаешься в чувствах Пак Чимину.       Юнги воздухом поперхнулся, дышит рвано, хватаясь рукой за стену. Внезапно вестибулярный аппарат отказал и его начало нехило так шатать. Воспоминания — ушатом холодной воды на голову, чувство стыда горечью по венам движется. Нет смысла скрывать, он, правда, сделал это. Он признался, а Пак высмеял его. Унизил не только отказом, но и насмешливой ухмылкой. А на следующий день вел себя, как ни в чем не бывало. Ладно, хоть не издевался, лишь избегая, и не рассказал другим, иначе весь институт бы уже трезвонил, что опасный Мин Юнги — гей. Но это не умаляло его ненависти, которая опасным коктейлем бурлила каждый раз, когда взгляд Шуги неосознанно находил в толпе Чимина. Его растоптали, оплевали и оскорбили.       И самое мерзкое во всей ситуации — чувства не ушли.       — Это не меняет ситуации, я все еще могу быть бисексуалом. — Юнги улыбается кривовато и плечами неопределенно пожимает.       Громкий смех Хосока разряжает атмосферу.       — Не ври себе. Ты самый гейский гей.       — Не будь ты моим другом, я бы тебя уебал.       — Не будь ты моим другом, я бы называл тебя Sugar, а не Suga. Сладкий-сладкий-сладкий Мин Юнги…       — Заткнись.       Чонгук дышит сквозь зубы, они так близко к рингу, что он чувствует металлический запах крови. Он тяжестью на губах оседает, по глотке каленым железом прокатывается и где-то на дне желудка бетонной плитой падает. Слева Донг, орет безумно, выкрикивает что-то, глазами бешено блестя. В какой-то момент он оборачивается к Чонгуку и оскаливается зверем. Чон вспоминает, по какой причине они сюда пришли. Донг на ринг кивает и языком по губам проводит. Чонгука пробирает с головы до ног дрожью, на лбу пот выступает.       — Ты согласен, Чон Чонгук?