nae mam daero

      Минхо вылезает из такси, довольно потягиваясь. Что ж: накормили, напоили, еще и проезд оплатили. Неплохое свидание вышло. Джихун развлекал ее историями, постоянно расспрашивал о хобби и интересах, магическим образом обходя темы семьи. Словно чувствовал, что это запретная территория. С ним Минхо даже забыла о смертельной обиде на Пака, что разъедала внутренности и портила настроение.       На часах два ночи, но территория городка как обычно кишит неспящими студентами. Половина окон корпусов горит, рассеивая темноту. Завалявшаяся пачка сигарет в кармане способна хоть ненадолго заполнить дыру в груди.       — Привет.       Минхо подскакивает от испуга, когда подкравшийся Чонгук решает с ней поздороваться. Хван уже порывается возмутиться, оборачивается и резко захлопывает рот, проглатывая все негодование. Светящий фонарь освещает половину лица Чона, но даже этого хватает, чтобы увидеть разбитую губу и приличный багровый синяк на скуле. Сегодня утром она этого не видела — парень стоял спиной.       — Что это… — Минхо коротко кашляет, дым не туда попал, — точнее, кто это так тебя отделал?       — Упал. — Чонгук отмахивается.       У Хван противно скребется внутри червячок сомнений, ей хочется докопаться до истины, вывести Чонгука на чистую воду. Ей до жути интересно, но у парня на лице полное безразличие ко всему вокруг, такое непривычное, холодное и чужеродное, что она давит любопытство. У нее еще будет возможность, просто нужно поймать подходящее время, чтобы вывести Чона на разговор.       — Ты даже не обработал их, — рыжая пожимает плечами, поворачиваясь в профиль. Голос наигранно незаинтересованный, но взгляд то и дело останавливается на разбитой губе, и она мысленно сдерживает свои руки, тянущиеся к его лицу.       Чонгук морщится, когда в очередной раз затягивается. Минхо глаза закатывает и цыкает недовольно — все же тянется к нему и осторожно дотрагивается рукой до лица, поворачивая к себе. Чон замирает, девушка оказывается непозволительно близко. Она намного ниже его, Чонгук над Минхо башней нависает.       — Я захвачу аптечку и спущусь к тебе, — Хван метким броском целится в урну и… промахивается, потому что не настолько меткая. Под собственное бурчание и тихие смешки со стороны Чонгука сгибается пополам, кряхтит и разгибается, закидывая окурок.       Чонгук провожает ее взглядом, быстро докуривает и бегом направляется к комнате. Бешено наворачивает круги, складывая грязную посуду в аккуратные стопки, куча носков Тэхёна и остальной его хлам отправляются тому под кровать. Чон быстро стряхивает несуществующую пыль со стола и ложится на кровать. А после садится и снова ложится, пытаясь выглядеть как можно безразличнее. В итоге психует и пересаживается на стул, садясь за стол. Тихий щелчок и ноутбук неодобрительно гудит, словно жалуясь на то, что его потревожили. Ему уже много лет, он едва дышит, работая с перебоями.       Чонгук обещает себе со второго выигрыша купить ноутбук.       — Так, — Минхо бесцеремонно заходит в комнату, не постучавшись. Ну, а что, она ж предупреждала, что зайдет. Этого достаточно. — У меня тут перекись, пластыри, заживляющая мазь и кое-то что для внутренних душевных ран.       Чонгук удивленно вскидывает бровь, когда девушка демонстрирует бутылку вина. Минхо слабо улыбается, а мысленно съедает себя заживо. Может Чон и занят другой, это не мешает им быть друзьями. А друзья выпивают вместе.       Раны обработаны, царапина у самого роста волос скрыта под пластырем с Hello Kitty. Купила после просмотра «Дэдпула», поясняет девушка под непонимающий взгляд Чонгука. И тут же фыркает, когда осознает, что Чон его не смотрел. На удивление посмотреть его предлагает Чонгук, без капли стеснения смотря на внезапно покрасневшую девушку. Минхо хочется верить, что в комнате просто жарко, а она в теплой кофте.       Пиздеж, она в легкой футболке.       Минхо не знает, куда деть руки, когда садится на кровать Чонгука, а тот ходит по комнате, устраивая ноутбук перед ними на стуле, достает бокалы, разливая вино. Стягивает теплый плед с кровати Тэхёна и его подушку, передавая девушке, чтобы положила себе за спину. У Хван от этой заботы в горле першит и на глаза слезы нежеланные наворачиваются.       Проебала.       Она проебала Чонгука.       Чонгук не успевает поставить фильм, в комнату буквально врывается Тэхён, громко напевая неразборчивые песни.       — Ого, какие люди! Я вам помешал? — Ким играет бровями, стягивая кроссовки и переваливаясь с ноги на ногу. С тихим смешком тыкает на пластырь с мультяшкой, не задавая лишних вопросов, — мило.       Он руки во все стороны раскидывает, с лица дурацкую улыбку не снимает, потому что счастлив нереально. И ничего с собой поделать не может. Свидание с Юнги прошло не так, как он ожидал. Все было намного лучше и это самое великолепное, когда реальность действительно оказывается лучше, чем твои надуманные предположения. Нет, конечно, на какой-то момент в его блондинистой голове проскользнула крамольная мысль — неплохо, если бы свидание окончилось сексом, но Тэхён быстро выкинул ее из головы. Еще рано, Юнги нужно подготовить к этому.       И не только физически.       К тому же, это было всего лишь первое свидание. Завтрашнее пройдет еще лучше, потому что Тэхён приготовил нечто такое, отчего Юнги сам захочет раздвинуть перед ним свои прекрасные худые ноги.       — Нет, мы просто собирались посмотреть «Дэдпула», — наигранно морщится Минхо, а у самой «да-да-да, мешаешь, свали». И ни слова про девушку Чонгука. Уже не просто друзья что ли?!       — О, шикарно, можем посмотреть на моем большом экране. А ты подготовился к просмотру основательно, Гукки, даже пластырь тематический нацепил, — Тэхён даже не спрашивает. Ставит перед ноутбуком Чонгука мини-телевизор, оттесняет парня и подсоединяет все. Минхо щелкает пальцами, обращая на себя внимание.       — Подарите мне провод для вывода изображения на экран.       Ей бы тоже не помешала такая штука. Неважно, что сейчас он ей не нужен — просто нечего подсоединять. На будущее, в предполагаемой квартире же будет телевизор. Хотя проектор был бы лучше.       — Hdma, — говорит Чонгук, стоя спиной к ним и смотря в открытый холодильник. Нужно же что-то придумать на закуску, особыми изысками он вряд ли удивит рыжую. Еда, купленная в столовой, съедена еще днем. А сосед его, вечно голодный троглодит, питается вне дома.       Тэхён фыркает себе под нос, вбивая в поисковик фильм.       — Тебя попросили подарить, а не сказать название.       Чонгук смотрит недовольно на Тэхёна, тот не обращает внимания, с интересом читая рецензии.       — Отвали, — Минхо пнула Кима в бок, тот обернулся с переигранным удивлением на лице, приложил руку к сердцу и картинно упал на пол.       С тихим «идиот» Хван опустилась на пол и начала щекотать парня. Тот громко повизгивал, уворачиваясь от чужих ловких пальцев. Все еще стоящий рядом с холодильником Чонгук почувствовал себя лишним. Такое себе чувство, когда стоишь в собственной комнате. Чон с каменным лицом прошел к кровати и сел точно посередине. Минхо в любом случае должна оказаться отделена от Тэхёна. Но Ким нарушил его планы.       — Двигайся давай, Минхо посередине, девушкам всегда уступают самые лучшие места, — елейно протянул Тэхён, включая play на ноутбуке.       Хван с кряхтением устроилась между парнями и недовольно завозилась, а когда сбоку раздалось слабое хихиканье Тэхёна, смотрящего в свой телефон, скривила губы. Пришел тут счастливый, портит чужое уединение. Она ничего не имела против него, просто хотелось бы остаться и посмотреть фильм только с Чонгуком. Наедине. Одни. В комнате. Что могло бы пойти не так?!       — Тэхён, убейся, нам нужен повод погрустить.       — Чего? — Ким вылупил глаза, толкнув девушку в бок. Мол, не шути так.       — Ты слишком веселый для нашей компании. Нам нужен повод, чтобы не казаться унылыми без причины. — Минхо пожала плечами, Тэхён перевел обиженный взгляд на Чонгука, тот скопировал ее движение.       — И чем же? — Тэ надул губы.       — Ну, наркотики, например, — протянула Минхо, смотря на экран. Начальные титры закончились, действие началось.       — Они дорогие…       — Все, цыц, фильм начался, — прервала недовольно канючащего парня Минхо, взмахнув рукой. Тэхён обиделся вдвойне, потому что только что получил долгожданное внимание и так быстро его лишился. К тому же, сама начала говорить про это и резко заткнула его, когда он только к ней подключился.       Первая половина фильма прошла нормально — Минхо не раздражали многочисленные комментарии Тэхёна. С ним оказалось веселее, и мысленно она извинилась перед ним, что в начале вечера хотела, чтобы тот ушёл. Тэхён своим присутствием делал все вокруг живее и светлее, без улыбки на этого зубастого и лопоухого, смеющегося во все горло, нельзя было взглянуть. Хван слегка развалилась, заваливаясь по большей части на Чонгука и тут же напряглась, когда тело под ней тоже напряглось.       «У него девушка, коварная ты сволочь!».       И тут же резко выпрямилась, держа обе руки при себе. От соблазна нужно держаться подальше, она не уводит чужих парней.       «К тому же, детка, кто только что вернулся со свидания со взрослым и привлекательным мужчиной?!» — ее внутренний голос представлял собой ее уменьшенную копию, только более дерзкую и надменную. Ну просто сука здравого смысла.       — Так-с, я очень хочу чипсов, можете досматривать без меня, — Тэхён поднялся с кровати так резко, что Минхо слегка завалилась вбок, так как все это время опиралась на него, — вам что-нибудь купить?       — А ты платишь? — Хван мило похлопала глазками, надула губки и попыталась сделать самое потрясающее за всю свою жизнь эгьё, но получилось со скрипом. Тэхён поморщился.       — Если обещаешь так больше не делать.       — По рукам, мне твикс, пожалуйста. — Минхо потянулась ногой и большим пальцем нажала на стоп. Слишком лень, чтобы вставать и делать это как нормальные люди — руками. Насмешливый голос Дэдпула прервался.       — Какой?       — Большой твикс для больших девочек. — Рыжая щелкнула языком и повела плечами, изображая женщину из гетто. Всем своим видом «деточка, метнись-ка по-быстрому и не заставляй ждать мамочку».       — В сексшопе также говорили?       Минхо перевела изумленный взгляд на Чона, опешив на пару секунд. Даже сообразить не успела, что сказать, настолько мощный ступор словила.       — Вау, Чонгук, ты впервые пошло пошутил на моей памяти? Что с тобой такое, Бэмби?       — Мне колу вишневую.       Чон скромно улыбнулся и убрал фильм с паузы, уклоняясь от вопроса. Да и он вроде как риторический, нет? Тэхён хихикнул тихо, надел кроссовки и пулей вылетел из комнаты. Юнги онлайн, несмотря на столь поздний час, Тэхён нажал на кнопку вызова. Он так просто не отстанет, Тэ должен закрепиться в мыслях Шуги. Спасибо Хосоку за номер телефона. Сам Юнги не поделился бы.       Парочка вернулась к фильму. Спустя минут двадцать Тэхён так и не вернулся, на что у Чонгука закрались сомнения, что колы он не дождется. Сбоку послышалось тихое сопение. Чон перевел взгляд на заснувшую Минхо и не смог сдержать улыбки — во сне она была безумной милой. Он посмотрел на пустой бокал и хмыкнул, нагнулся, взглядом выцепляя бутылку, где вино осталось буквально на донышке. И когда успела?!       Экран телефона Минхо загорелся, тихий звук уведомил о пришедшем сообщении. Чонгук не хотел смотреть — взгляд сам собой туда устремился. Парень успел прочитать короткие строчки до того, как телефон погас.       «Великолепно гулялось с моим мужем, сука?»       Юнги глухо прорычал в подушку. Снова латина, снова Чон долбанный Хосок со своим танцевальным настроением с утра пораньше. Словно у этого энерджайзера и дел больше нет, кроме как бедрами во все стороны вилять, подметая пол. Юнги перевернулся на спину и громко простонал. Необходимо было дать понять, что он проснулся. И не просто проснулся, а не выспался, причем по чужой вине. Во-первых, опять же Чон-отрежьте-ему-ноги-Хосок и, в основных, Ким-доставучая-прилипала-Тэхён. Юнги сам до конца не осознал, почему вместо того, чтобы игнорировать Тэ, переписывался с ним всю ночь напролет, отвечая даже на нелепые и идиотские сообщения. Господи, да он и на мемы ответочку присылал в виде ржущих смайликов. Господибоже, где его мозг?!       Юнги потянулся к телефону, посмотрел на дату и обреченно протянул:       — Хосок~и.        Чон напрягся, веник в сторону отставляя. Сколько отчаяния в чужом голосе: Шуга когда с похмелья умирает, не таким подавленным выглядит.       — Ты чего?       — У моей мамы скоро день рождения, я поеду в Тэгу, чтобы поздравить — юбилей все-таки. Но у меня ноль идей по поводу подарка. Хосок~и, ты же очень сильно любишь свою маму?       Чон не очень утвердительно кивнул, ощущая подвох, но Юнги не обратил внимания, продолжая ускользающую мысль:       — Чтобы ты подарил своей самой любимой женщине?       — Ну, — Хоби замялся, неловко почесывая репу. Он никогда особо не задумывался над этими вопросами, с подарками ему всегда Давон помогала, — они, вроде как, украшения любят. Подвески с изумрудами, кольцо с бриллиантом, — Чон перечислял все известные ему камни, понимая, насколько же он профан в этом. Парень даже не мог вспомнить, как эти камни выглядят.       — Бля, у меня на такое денег нет, — уныло протянул Юнги. Последние деньги он потратил на усилители, а стоили они знатно. Мин посмотрел на аппаратуру: неужели, придется что-то продавать из этого, чтобы не только купить подарок, но и билет до Тэгу?! Сердце болезненно сжалось. Нет, он не продаст своих детей.       — Кредо по жизни просто.       — Слышь, это так-то моя фраза, — недовольно протянул Юнги, удосужившись подняться с кровати.       — Лучше бы она твоей и осталась. — Фыркнул Хоби, вновь взявшись за веник.       — Ну спасибо.       — Смешно же, — сдавленно хихикнул Хосок.       Юнги молчал долго, бездумно залипая на свои тапочки в полусогнутом положении. Хосок успел домести всю комнату, пока Мин, наконец, не родил ехидный смешок и одно короткое слово.       — Да.       Юнги смотрит на наручные часы. Пытается выглядеть безразлично, но если честно, он действительно нервничает. Несколько раз порывался уйти, но тупое любопытство съедало изнутри. К тому же, Шуга не хочет показаться трусом. Он не боится безобидного-недалёкого-гейского Ким Тэхёна.       Красивого до рези в глазах Ким Тэхёна.       Шуга тяжело вздыхает и дергается, когда на плечо опускается что-то тяжелое. Взгляд скашивается вправо и встречается с широкой улыбкой вышеупомянутого парня, что умостил свой подбородок на его плечо, шумно и горячо дыша.       — Соскучился?       — Нет.       Слишком поспешно и нервно. И проклятые покрасневшие щеки. Но на улице не зима, и списать все на холод не получится. Юнги одергивает рукава лонгслива, натягивая на самые пальцы. Пиздец как волнительно. Тэхён отстраняется и Мин не хочет признаваться даже себе, что на какую-то долю секунды хотел вцепиться в него и не отпускать.       — И зачем все это? — обводит пространство, отмечая границы абстрактного «все это».       Тэхён на его вопрос улыбается широко и клещом вцепляется в предплечье, притягивая ближе и утягивая за собой. Юнги возмутиться хочет, но рождающиеся негативные слова проглатывает, потому что приятно. Черт возьми, это не просто приятно, от руки Тэ по всему телу тепло ползет, горячей волной распространяясь. Ласка не выглядит неуместной, а наоборот — желанной? долгожданной? Мин втягивает шею в плечи, когда мимо проходящие девчонки начинают хихикать, показывая на них пальцем. Тэхёну по барабану, поэтому он лишь сильнее вцепляется в руку Юнги, переплетая их пальцы.       Юнги мысленно взвывает — и где этот суровый безэмоциональный рэпер, который вполне ощутимо может въебать за любые гейские поползновения? И не только в свою сторону. Где этот парень, что избивал других студентов на задворках института? Где этот несокрушимый боец, справляющийся с любыми превратностями судьбы, что так дико и злобно читает слова со сцены, бросая унижения и презрение прямо в лицо обществу?       Вместо него теперь нелепый несуразный комок на тонких ножках, сиротливо кутающийся в ветровку и крепко держащийся за чужую руку. Раньше Юнги скользил руками между ног девчонок, испытывая неоднозначные чувства, а теперь его лапает Ким Тэхён на глазах совершенно незнакомых людей, и Мину не то, чтобы плевать на осуждающие взгляды, просто делать с этим ничего не хочется. Ведь если недалекий глуповатый Тэхён не задумывается об этом, то почему Юнги которому-на-все-похуй должен париться.       — Ты должен надеть это, — Тэхён всучивает ему черную повязку.       Юнги корчит такую стрёмную рожу, что Киму становится страшно.       — Это что еще за детские игры?       — Ну пожалуйста, — отмахивается от чужого скептицизма, надувает обиженно губы, — это сюрприз. Не порти его своим недовольным лицом и врожденным упрямством.       Юнги скрещивает руки на груди и стоит, не двигаясь.       — Господи, я уже отсосал тебе, — Тэхён возводит глаза к небу, — что еще хуже я могу с тобой сделать?       — Выебать, — приподняв бровь, тянет Шуга. Ну так, первое, что в голову пришло. Отличный пример ебанутства Ким Тэхёна.       — Оу, детка, это минимум после третьего свидания, — Тэхён, паскуда такая, игриво подмигивает, но на лице Юнги маска каменная даже трещинами не покрылась, — и только с твоего согласия.       Юнги показушно кривится, но с тихим вздохом кивает. Господи, он добровольно следует за Тэхёном, принимая все его выдумки, как само собой разумеющееся. Черная ткань мягко закрывает глаза. Юнги прикусывает губу, чуть сильнее, чем положено двум парням, сжимая пальцы Кима. Теперь он полностью в его власти. Если Тэ захочет, то Юнги будет валяться на земле, споткнувшись о любую преграду.       Тэхён шумно дышит, так близко, что он ощущает его дыхание у своего уха. Шуга надеется, что это будет что-то действительно стоящее, иначе он просто развернется и пойдет домой. Почему-то ему думается, что Ким отведет его в ближайший ресторан, что тривиально, или в стриптиз-клуб для мальчиков, что вполне в его духе. Он в этом не сомневается.       — Пришли.       — Окей, надеюсь, это не заставит меня жалеть о впустую потраченном времени.       — Определенно, нет.       Его шепот все еще обжигает кожу, потому что повязку Юнги снял, но глаза так и не открыл, чувствуя предвкушающее волнение. Это ж Ким-сам-у-себя-на-уме-Тэхён, Мин не должен разочароваться.       — Ну же, открывай, — шепот дьявола до самого сердца.       Веки медленно поднимаются. Юнги не сдерживает удивленного выдоха, когда перед глазами висит красиво оформленная вывеска «Музей корейской традиционной музыки». Мин переводит ошарашенный взгляд на Тэхёна, и от квадратной широкой улыбки где-то внутри замирает чернильное сердце.       — Хоби-хён говорил мне, что музыка это твоя жизнь. И что в последнее время ты никак не можешь выкроить на нее время, — Тэхён пожимает плечами, не прекращая пялиться, — я решил, что раз уже отнял у тебя драгоценные минуты, то должен помочь тебе потратить их с пользой. Я надеюсь, что ты найдешь сегодня вдохновение, чтобы создать что-нибудь прекрасное, хён.       Юнги хочет убить его за это протяжное и сокровенное «хён», потому что для него это все слишком. Он просто пришел сюда, чтобы утолить долбанное любопытство, а Ким Тэхён тут с душой нараспашку и щенячьим восторгом в глазах.       Они бродят тут несколько часов подряд. Юнги в восторге. Просто в неописуемом словами, поэтому и выражает его только горящими глазами. Тэхён не жалуется, послушно следуя за парнем из зала в зал. Не возмущается, когда тот рассматривает каждый предмет, читает о знаменитых музыкантах, внесших неописуемый вклад, останавливается подолгу в звуковых комнатах, слушая традиционные мотивы. Несмотря на последний курс в университете, Юнги никогда даже и не думал о том, чтобы посетить музей в поисках вдохновения. Ему вечно было не до этого.       Юнги искоса смотрит на Кима, который остановился напротив экспозиции с колокольчиками. Мин слабо улыбается, пока тот занят тем, как бы незаметно дотронуться до инструмента, избежав нравоучений охраны. Пошлость Тэхёна уже не так бросается в глаза, не так выводит из себя, потому что Юнги видит, что за этими мерзкими шутками и фразами тот прячет нервно щелкающие пальцы и поджатые от напряжения губы. Тэхён волнуется и это очень сильно льстит Юнги. Образ Кима трещит, разрывая стереотипные шаблоны — он уже не такой озабоченный парень, отсосавший ему при первой встрече и домогавшийся при последующих. Тэхён относится к нему так, словно Юнги — что-то хрупкое и ценное, и если на словах Ким строит из себя уверенного мачо, то прикасается к Мину не так часто, как должен был, чтобы соответствовать своему образу. Не считая цепкого захвата пальцами при встрече, больше Тэхён сегодня к нему не прикасался.       И это пиздец как огорчает Юнги. Если честно.       Тэхён даже ходит где-то в отдалении, словно боится, что если подойдет и отвлечет, то Юнги разозлится. Мин сам подходит к нему и под удивленно раскрытые глаза берет того за руку, направляясь в следующую комнату. Осталось несколько залов.       — Почему, — Тэхён облизывает пересохшие губы. Его голос звучит неуверенно, — почему ты такой грустный?       Юнги хмурится. Вроде довольный ходит, даже сам на контакт идет, рассказывая Тэхёну о той музыке, что создает сам.       — О чем ты?       — Я вижу, что тебе нравится здесь, все это. — Ким передергивает плечами, сбрасывает с себя груз чужого недоверия и легкого раздражения, — но твои глаза не улыбаются.       Юнги вздыхает, едва слышно цокая языком. Психолог недоделанный. Серьезно, Тэхён, что с тобой не так? Почему лезешь в чужую душу? Почему не довольствуешься оболочкой?       почему ты не как все?       — У моей мамы скоро день рождения, а у меня не то, что денег на подарок, на билеты до дома нет, — Юнги не видит ничего такого в том, чтобы сказать правду. В конце концов, Тэхён сделал свидание поистине волшебным, это меньшее, чем он может оплатить. Господи, он даже в своих мыслях признается, что это не просто дружеская встреча, а свидание. Может, день волшебный, потому что Тэхён — маг или еще лучше — миленькая ведьма с остроконечной шляпой и в коротком черном пальтишке. Он бы посмотрел на такого Кима.       Тэхён корит себя за сорвавшиеся слова, потому что искренняя злоба в глазах Юнги заставляет его отступить на пару шагов назад.       — Одолжить тебе денег?       Юнги кривит губы в злорадной усмешке.       — Оу, чеболь, некуда потратить папины денежки? — Мин фыркает сквозь зубы, — нет, спасибо, я сам разберусь.       Фраза Хосока запоздало всплывает в голове, от нее становится больно. Тэхён непонимающе склоняет голову вбок, искренне обижаясь на чужой гнев. Что он сделал не так?!       «Не говори, что моя семья разорена… не хочу жалости»       Юнги — бедный, несмотря на иногда прибыльные выступления, он пиздец какой бедный. И он не собирается терпеть сочувствие, тем более от Тэхёна, и тем более принимать его деньги, словно подачки. Или благотворительность.       Он не берет денег даже у родителей       — Покупай себе другого мальчика на свои кровно заработанные денежки, — как можно больше сарказма, чтобы Тэхён с искренним трогательным взглядом захлебнулся в нем. Как сейчас захлебывается Юнги от осознания собственной никчемности. И бедности.       — Да нет же, Юнги, постой, — Тэхён касается его рук осторожно, не так, как утром, демонстрируя власть и доминантность натуры, — я не собираюсь тебя покупать. О чем ты вообще? И я не чеболь, чтобы ты знал…       — Хосок говорил…       — Я был чеболем, окей, — разозлено рычит Тэхён, Юнги даже отшатывается, замечая, как на секунду дрогнули колени. Вау, Ким, побольше страсти, — меня выгнали из семьи, лишили всех денег и выкинули из дома, ясно!       Юнги молчит, а Тэхён шумно дышит, не хватает только пара из ноздрей. Он выдыхает и уже спокойно смотрит на парня, утихомирив обиду глубоко внутри. Ким — шикарный актер, и Шуге точно не стоит знать, что пиздит он, как дышит. Но все же доля правды в его словах есть — из дома-то выгнали. Сослали в общагу.       — А деньги, что я тебе предлагаю, мои. Я откладывал их, — Ким останавливается у двери с надписью «не входить», — и я не собираюсь тебя ими покупать, я даю тебе их в долг, понятно?! Вернешь, когда сможешь.       Юнги фырчит, уже более благосклонно, с ноткой оскорбленной невинности.       — Твоя мама не должна страдать от того, что ты упрямый остолоп, — припечатывает Тэхён, и в принципе, это неплохой аргумент.       — Хорошо, — в голосе Мина столько недовольства, словно он делает одолжение не себе, а Тэхёну, — верну, как смогу.       — Ну и отлично.       — Ну и хорошо.       — Я рад.       — Я тоже.       Тэхён вскидывает руки вверх, прерывая детский сад. Расплывается в широкой улыбке, достает ключ и открывает дверь, которая, вроде как, только для сотрудников.       — Наша экскурсия еще не окончена.       Внутри очень много цветов в горшках, словно они попали в оранжерею. Посреди этого зеленого безобразия стоит стол, на котором расставлены приборы и уже зажжены свечи. Юнги кривит губы и смотрит на довольного Тэхёна с максимальной степенью омерзения, на которую только способен:       — Ты блять серьезно?!       — Мой друг работает здесь.       — Я тебе чё, баба какая-то, чтобы на такую хуйню вестись?       Тэхён даже не морщится, когда сквернословие срывается чаще, чем обычные слова. В этом весь Юнги, что прячется за собственноручно слепленной маской. Но Ким может и строит из себя дурачка, видит намного больше других.       — Несмотря на твой образ, я знаю, что у тебя утонченная натура. И ты тоже любишь нежности, Мин Юнги.       — Ты сейчас все это серьезно? — Шуга морщится, когда встречается с твердым взглядом Кима, — да, ты блять серьезно. Я не блеванул только потому, что нечем. И не уйду по этой же причине, я вижу корзину с едой и очень хочу жрать. Так что давай без всей этой хуеты и просто поедим, окей?       И все идет до того момента, пока Тэхён внезапно не встает прямо посередине трапезы и не уходит. Юнги тупо смотрит ему вслед, и не менее тупо хлопает ресницами, когда парень возвращается с…       — Это блять что?       Тэхён открывает футляр и да, окей, это ебанная скрипка. Глаза Юнги закатываются до самых белков.       Ким улыбается мягко и нежно, Шуга не признается, что его чернильное сердце трепыхнулось во второй раз. Тэхён невесомо прикасается к скрипке, посылая томный взгляд парню, что с приоткрытым ртом ловит каждое его движение. Тэхён покорит его если не своей внешностью и дурацкими подкатами, то тем, как управляется с инструментом.       Музыкальном, конечно же.       Не зря же он потратил много времени в своем детстве на нотную грамоту и бесконечные часы непрерывной игры. Хоть здесь ему пригодятся его виртуозные пальцы. Первые звуки срываются плавно, медленной поступью подходя к пораженному Юнги, подбираются ближе, вплетаются в тело, забираются под кожу.       Пиздец, его никто и никогда так не добивался.       Сказочная флёра развеивается, когда Тэхён провожает его до метро, ссылаясь на дела. Впихивая пакет в руки, шепчет, слоняясь низко и едва касаясь губами щеки:       — Готовься к нашему третьему свиданию.       Юнги ожидал, да, блять, он ждал, что Ким поцелует его. И, черт возьми, был готов к этому. Но вместо теплого касания у него в руках долбанный пакет, как напоминание о том, что было и скользящее прикосновение от плеча к запястью, что оставил Тэ напоследок. Юнги морщится, ощущая кислое послевкусие, и заглядывает в пакет, даже не предполагая, что там увидит.       — Клизма?! Серьезно, Ким-ебать-тебя-во-все-щели-Тэхён?!       — По кофе?       Минхо скептично смотрит на бесцеремонно ворвавшегося в ее комнату Тэхёна. Ни привета, ни элементарного стука в дверь или «о, богиня, вы так прекрасны сегодня». Никакого уважения. Хван смотрит на экран телефона, где на фоне саванны из «Короля Льва» ядовито светится 03:12. Ну да, конечно, самое время для кофе.       Хван откладывает ноутбук в сторону и встает с тяжелым вздохом, натягивая на себя кардиган. Тэхён расплывается в широкой улыбке.       — Так и знал, сразу к нужному человеку пошел. Чонгук бы разнылся, — Ким начинает писклявить, забавно надув губы. — Тэхён, какого черта ты меня будишь среди ночи?! Тэхён, не трогай мои ноги своими холодными руками! Тэхён, мне в институт рано вставать, съебись отсюда и не стучи ложками!       Минхо фыркает, натягивая конверсы.       — Я надеюсь, это были обычные ложки.       — Нет, музыкальные.       — Сказочный долбоеб.       — Я несу в этот мир магию. — Тэхён расставляет руки в стороны, поворачивается к ней лицом и чуть не наворачивается с лестницы.       — Съебись-ка в Ховартс, чудо ты волшебное.       Хван улыбается, а Тэхён и рад стараться, начиная тарахтеть с удвоенной силой.       — Не могу, — картинно вздыхает Тэхён, — этот мир тоже нуждается в Избранном. Пророчество гласит…       Минхо старательно выслушивает, что там гласит пророчество, даже не прерываясь на собственные мысли. Но сдержаться от облегченного вздоха при виде кофейни не может.       — Окей-окей, — Хван пробегается быстрым взглядом по меню, хотя уже после «по кофе?» сделала свой выбор. Ей хочется немного побесить Тэхёна. — Ага, мне, наверно, латте.       Тэхён уже открывает рот, чтобы заказать.       — Или капучино, — Минхо хмыкает, постукивая пальцем по подбородку. Ким закатывает глаза, — а, может быть, раф.       Тэхён тихой змеей напевает «Хвааан-щиии», подпрыгивая на месте от нетерпения. Он бы уже давно бы попивал орео-шейк через трубочку, но как истинный джентльмен дожидается решения дамы.       — Хорошо, как молочная шлюха выбираю все-таки раф.       — Чего? — Тэхён от ее слов даже забывает, что заказать хотел.       Минхо смотрит на него, как на дурачка. Словно он не знает элементарных вещей. Ну ты что, молочная шлюха. По буквам повторить?!       — Люблю, когда молока больше, чем кофе.       — Оу, — понимающе кивает Тэхён, — я тоже.       — А все потому, что молоко — напиток богов. — Вещает учительским тоном Хван ему за плечом, пока Тэхён расплачивается за напитки. Сам позвал, сам плати. Это из-за него рыжая вылезла из теплой постельки в четвертом часу ночи.        — Ага, с олимпа спустился, — ехидно оскалился, — точнее из грязных сисек коровы.       — Фу, блять, Тэхён.       Ким хохочет громко и заразительно. А потом резко поворачивает к выходу и натыкается на вошедшую девчонку, рассыпаясь в извинениях.       — Ох, Гаён, привет! Какими судьбами в столь поздний час? — театрально кланяется Тэхён, снимая воображаемый цилиндр, на что девушка кривит губами.       Она уже не нравится Минхо, потому что так реагировать на забавного и милого Ким Тэхёна могут только последние суки. Надменная.       — Нужна доза кофеина, — сухо говорит Чхве и проходит мимо Минхо к кассе. Хван хмурится: эта стрижка кажется ей знакомой.       — Пф, посмотрите на нее, строит из себя королеву, — начинает жаловаться Тэхён, когда они выходят на улицу, — просто вся из себя. А сама за Чонгуком с первого дня бегала. Прилипала. Словно собачонка без грамма достоинства. Стерва, — обиженно цедит Ким, продолжая распинаться.       Озарение снисходит на нее тяжеленой кувалдой — точно, Чонгук же тогда сосался с какой-то девчонкой в клубе на посвящение первокурсников. И это она встречала его у ворот общаги, где они тоже успешно лобызались. Минхо видела ее издалека или из-за спины Чона, теперь же образ незнакомки обрел вполне себе четкие черты лица.       Хван начинает кипятиться. Медленно, с тихим бурлением. Эта девчонка не настолько красива, чтобы стоять рядом с Чонгуком. Не настолько приятна, чтобы быть парой самого милого на свете парня. Не достойна его любви. Минхо опускает Гаён, как только может, проходясь по чужим недостаткам с педантичностью хирурга. И тут же осекает себя.       В любом случае, это выглядит немного нечестно с ее стороны. Нынешний Чон Чонгук намного отличается от того пацана, что избегал ее прямого взгляда, смущенно краснея, нажрался в клубе и блевал потом на кроссовки ее лучшего друга. Он увереннее в себе, излучает совершенно иную ауру, и это если еще не брать в расчет того, насколько привлекательнее Чон стал. И то, что она недавно призналась в симпатии, пусть лишь в мыслях самой себе, выставляет ее не в самом лучшем свете. Словно Минхо западает на одни только красивые обертки.       Так что ему стоит быть с Гаён, которая разглядела его милую улыбку, безграничную доброту и сияющую до боли в глазах душу намного раньше, чем слепая и поверхностная Хван.       бегает за ним с первого дня       Да, Минхо точно не имеет права претендовать на Чонгука, бравируя своими искренними, мать вашу, чувствами. Она опоздала. Причем конкретно.       — А ты чего такой грустный? — хмыкает Минхо, когда Тэхён затихает на долгие минут десять. Мало того, что не разговаривает, так и взгляд в сторону отвел, бездумно по зданиям скользя.       — Да прост, — пожимает плечами парень, с шумом хлюпая шейком.       — Уж не влюбился ли часом?! — наугад тыкает Хван и почти заходится противным смехом, но Ким испуганно смотрит на нее, и девушка осекается, — о господи.       Тэхён открывает рот и закрывает, присосавшись к трубочке.       — О господи, — с чувством повторяет Минхо, резко встав впереди парня, прикрывая ему путь и пытаясь поймать чужой взор, — надеюсь, что не в меня. Мы же договаривались, что у нас все не серьезно…       — Мир не вертится вокруг тебя, Хван, — огрызается Тэхён, прерывая ее заунывное чтение.       Рыжая улыбается весело, не обращая внимания на то, что мелкий фамильярничает. Видеть смущенного Тэхёна оказывается забавной вещью.       — А жаль, если бы вертелся, то было бы проще.       — Кому? — хмыкает Ким уже благосклоннее и добродушнее.       — Всем.       У Тэхёна в глазах неприкрытое «ну-ну» бегущей строкой сквозит, но вслух ничего не говорит. Они в молчании доходят до общаги, заходят в лифт и поднимаются наверх.       — Не скажешь?       в кого       — Нет, — улыбается Тэхён, застенчиво прикасаясь к стенке лифта пальцем, Минхо выходит на своем этаже и ловит ответную улыбку.       Хван понимает — это не ее дело.       Институт кажется непривычным спустя пару дней прогула. Чимин занял место в середине ряда, пройдя мимо Минхо, отвернувшись в другую сторону. Девушка среагировала также, и со стороны больше походило на детский сад, но никто из них первым подходить не хотел, черпая силы из клокочущей обиды. Пак смотрел сверху вниз на рыжую макушку и с неким злорадством отмечал, что девчонка сидит, уткнувшись в телефон.       Потому что друзей у нее на потоке, кроме него, не было.       Разговаривать ей не с кем, перекидываться шуточками тоже. Чимин испытывал небывалое удовольствие — ему-то есть, с кем поболтать. В отличие от Хван. Эта мысль радовала, и стыда он не испытывал. Видимо, еще не время для того, чтобы помириться. Они недостаточно отдохнули друг от друга.       Вот только превосходство сходит на нет, когда настает время обеда. Минхо сидит за столом с Чонгуком и Тэхёном. Пак стоит на входе, наблюдает со стороны за смеющимися ребятами и чувствует небывалую злость. Предатели. Он подружился с Кимом и Чоном раньше, парни должны сидеть с ним за столом, смеяться над его шутками и так же игнорировать Хван, бросая жгучие взгляды исподлобья.       Пак бурчит себе под нос и устраивается на скамейке под лестницей. Здесь никто тебя не видит, зато обзор отличный — как раз на выход из столовой. Он не знает, зачем сидит и ждет, словно хочет помучить себя еще больше, но логика немного отдыхает, когда обида властвует над разумом. Чимин с хрустом вгрызается в зеленое яблоко и морщится. Кислое. Он не любит кислые, предпочитая сладость. Но Минхо обожает, взял по привычке. С моментальной злобой выкидывает фрукт в мусорку. Бесит.       Чимин улыбается при виде Тэхёна, появившегося в коридоре. И тут же прячется, когда за Кимом появляется Юнги. Ким не видит парня, следующего за ним по пятнам и постоянно оглядывающегося.       «Пиздец», — сигнализирует красными буквами в голове у Чимина.       Он хочет сорваться с места и побежать к Минхо, чтобы предупредить о надвигающейся драке. Но с рыжей Чимин не общается, видеть ее сейчас точно не хочет, но это же Тэхён. Если Ким появится завтра с синяками на лице и разбитой губой, Чимина сожрет вина за то, что ничего не сделал. За то, что даже не попытался.       Чимин волнуется и срывается на бег, когда спина Юнги скрывается за поворотом. Пак нервничает — почему Тэхён идет в дальние коридоры, где, по сути, находятся только кладовые и служебные помещения? Аудитории совсем в другой стороне. Пак торопливо выходит из-за угла и тут же шныряет обратно, мечтая слиться со стенкой. Глаза шокировано раскрыты, и он прикрывает рот руками, сдерживая удивленный возглас.       Ким Тэхён зажимает Мин Юнги.       Какого блять хуя происходит?!       У Чимина коллапс вселенный, купол стеклянный накрывает, отделяя от внешнего мира. В голове проносится, как рьяный гомофоб Мин Юнги избивает его за то, кто он есть, брызжет ядом во все стороны, упивается собственной властью и бросается громкими словами о чужой жизни, как ошибке природы. У Пака слова Шуги на подкорке выжжены.       Противоестественный.       Чимин пугливо выглядывает из-за угла, снедаемый любопытством. Там классическая сцена из дорамы разворачивается — прижатое к стене тело, без сопротивления и внутреннего желания уйти, томный взгляд из-под густых ресниц и тихий шепот у уха. Только вместо бэдбоя Тэхён, а вместо ранимой девочки — Юнги, и это как-то пиздец дико смотрится.       Если бы кто-нибудь предложил ему суперспособность, он бы выбрал суперслух.       — Как тебе мой подарок? — Тэхён змеем-искусителем льет слова, и из-за томного глубокого голоса любая грязная пошлость превращается в нечто сексуальное и тягучее. — Уже попробовал, — Ким облизывает губы, представляет, — подготавливать себя? В душе, например.       — Да, — Юнги кашляет, прочищая горло. И совершенно безразличным взглядом пронзает демоническую бестию в человеческом обличии, — браслет ничего такой. Приятный на ощупь.       Тэхён улыбается, сменив обольщение на смешливость. Отлично выкрутился из ситуации, Ким даже отстраняется слегка, тихо хихикая. Юнги сдерживает от того, чтобы не притянуть парня обратно, вернув обжигающее тепло. Его взгляд бегает из стороны в сторону, опасаясь быть замеченным. Тэ видит это и в ободряющем жесте проводит рукой от предплечья Юнги к шее, задерживаясь указательным пальцем в яремной ямке.       — Зачем звал? — Мин не показывает, но от такой ласки хочет замурчать котом и прикрыть глаза, притесняясь щекой к большой мужской ладони.       — А я и не звал, ты сам пошел за мной. — Отбивает Тэхён, но палится, всей своей довольной рожей излучая ехидство.       Юнги закатывает глаза к потолку, но ничего не говорит. Может и так. Он просто поймал взгляд Тэхёна в столовой, чуть дольше, чем положено. Намного дольше, чем должны смотреть друг на друга мальчики. Мин бездумно встал за вышедшем Тэхёном и бездумно следовал за ним, словно мотылёк на свет.       Юнги не хочет сгорать.       — Если честно, — с Тэхёна как-то вмиг спадает вся спесь и самодовольство, открывая миру чужое смущение и неловкость, — мне кажется, вчера все закончилось как-то не так.       все было идеально, — господи, Юнги, ты теперь даже в голове стал сопливой бабёнкой, иди в церковь и сделай отпевание за свою душеньку, что была черной и мерзопакостной.       — О чем ты блять?       О да, Юнги, будь мужиком, больше мата, больше грубости в хриплом голосе.       — Я должен был тебя поцеловать, — Тэхён приближается, но рывком, а медленно и останавливается в сантиметре от его лица, топит щенячьей нежностью в голубых глазах. Мин боится, у него такого в жизни не было. Непривычно, действительно страшит. И жуткий нервоз.       Он боится накосячить! Но Тэхён боится ничуть не меньше его, и Юнги становится легче. Словно они в одной лодке среди бушующего океана. Вдвоем против стихии. Неплохая метафора, стихия в его голове заменяется на общество. Очень подходит к их ситуации.,       а ведь Юнги когда-то причислял себя к этому обществу…       — Можно мне тебя поцеловать?       Господи, это так тупо. Ситуация тупая. И Тэхён тоже тупой. Потому что спрашивает. Юнги никогда бы не подумал, что такой, как Тэхён, будет спрашивать разрешение для такого. Да еще так вежливо… и с надеждой? Шуге кажется, что он очень сильно покраснел, потому что лицо пылает хуже прижатой к разгоряченной плите задницы, (он знает не понаслышке), но поделать ничего не может. Лишь только кивает коротко и резко. Хочет прикрыть глаза, но в самом деле, он ж не малолетняя тян, у которой вот-вот первый поцелуй случится.       Юнги девчонок только так раскладывал, активом был является, и одним только взглядом заставляет окружающих кирпичные заводы под собой выстраивать. Он не тушуется перед поцелуем с Ким-пиздец-какой-красивый-Тэхёном.       Чимин съезжает по стенке, когда Тэхён и Юнги целуются. Чужие вздохи резонируют с собственным дыханием, а неконтролируемая злоба проносится по всему телу, заставляя пальцы рук подрагивать.       Охуеть.       Чимин смотрит на себя в зеркало. Разодетый и размалеванный, как шлюха. Хотя, почему как. Он сидит в комнате, что местные олды насмешливо называют гримеркой, а кое-кто сквозь зубы цедит сучья пасть, и в принципе понятно, почему сука, но вот пасть заставляет задуматься. Пак находится здесь всего полчаса, но внезапно осознает — потому что вцепится и не отпустит.       Вгрызается в плоть и пускает по вене яд. Сегодня его первый рабочий день, но Чимин уже чувствует себя грязным. Просто с головой в дерьме. Остальные ребята весело переговариваются, обсуждают клиенток, мусоля пикантные подробности, словно аппетитные кости, обсасывают до мозга. Вгрызаются до хруста. Чимина передергивает, воздух из легких выходит со свистом. Еще немного и паника накроет его с головой. Он не представляет, как сможет отработать долг.       Он не может это сделать.       — Душенька, с такой гримасой отчаяния тебя никто не захочет! — незнакомый парень, старше его лет на пять, становится сбоку и с вальяжной настойчивостью пихает ему в руки стакан и таблетку.       — Что это? Наркотики? — Чимин недоверчиво сужает глаза и морщится от чужих блестящих губ в свете ламп. Неестественный тинт выделяется аляповатым пятном.       — Ага, щас, наркотики дорогие, лапуля, — парень взрывается смехом, — это успокоительное. Тебе не помешает. Я в свой первый раз вообще на плече у Джо рыдал.       Чимин пытается не кривить губами — в этом отвратном месте даже псевдонимы у мальчиков отвратные. Они не шлюхи, а мальчики. А он не Пак Чимин, а Лапочка. Но его успокоили — как только наберется опыта, сможет сменить на то, что захочет.       Слабое утешение.       Чимин не хочет становиться известным. Чимин хочет сбежать отсюда, забыв про это проклятое место. Вернуться в тот день, когда смывал порошок в туалет и исправить ситуацию. А еще лучше, повернуть время вспять, оказавшись на пороге «Shameless» в первый раз. И никогда его не переступать.       Та часть Пака, что отвечает за его детскую натуру, хочет эгоистично обвинить во всех его бедах Минхо. Это она позвала его в клуб, когда только поступила на работу. Это рыжая при нем восхищалась танцорами и вскользь произнесла, что Пак танцует лучше. Поселила в нем эту навязчивую мысль, вот он и оказался в кабинете менеджера. Но разумная часть Чимина, взрослая составляющая, дает ему нехилую оплеуху — Минхо отговаривала его, предупреждала. Она поссорилась с ним, лишь бы парень не соглашался. Чимин не имеет права обвинять ее в таком.       В конце концов, не Минхо смыла кокаин в канализацию.       Чимин улыбается внезапно, растягивая губы. Мысли быстро сменяют друг друга. По телу распространяется небывалая легкость, подогревая кровь. Она лавой проносится по венам, заставляя сдавленно хихикать от тепла в районе паха. Такое ощущение, словно сейчас описается. От распирающего счастья и жара. Весь мир вокруг приятный и мягкий, Паку хочется раскинуть руки в сторону и обнять всех вокруг: людей, животных и окружающую обстановку. Чимин хочет любить.       Чимин хочет трахаться.       И мысль об этом его больше не пугает.       Пока где-то в отдалении парень, что подошел к нему, переглядывается с другими и довольно улыбается, Чимин начинает трогать себя руками, невесомо водя пальцами по шее. Он больше не благоразумный Пак Чимин, на свет появилась Лапочка.       А Лапочка голодна до секса.       Что ж, может это наследственное?! В конце концов, его биологическая мать работала проституткой. Чимин с детства варился в этом котле похоти и разврата, пока отец не забрал в свой дом, где мачеха приняла в свои распростёртые объятия, став настоящей мамой. Он вырос в нормальной семье, но это не отменяет того факта, что подрастал, окруженный грязью, чужой болезненной извращённостью и собственным стыдом.       Лапочка улыбается, когда его за руку ведут по коридору и заводят в комнату. Чимин внутри громко кричит от несправедливости, когда на него голодным взглядом смотрят женские глаза.       У него не встанет на женщину.