nae mam daero

      Чимин блюет, шумно и много, ощущая, как кусочки пищи царапают гортань изнутри. Несмотря на то, что желудок пуст и наружу выходит только желчь, все равно остается ощущение, что в горле что-то застряло. Пак впивается вспотевшими руками в ободок унитаза, чуть ли не с головой в него опускаясь. Резкий запах моющего средства раздражает и без того раздраконенный желудок. Тело мелко подрагивает, на глазах выступили слезы. Ему хочется чувствовать не испарину на лбу, а заботливую руку Минхо. Вот только в ответ на мольбы получает наигранно высокий голос, сочащийся довольно искренним сочувствием.       — Лапочка, вот вода и таблетка, выпей.       — Ты уже давал мне таблетку, ничего хорошего не вышло. Благодарю, — едва слышно цедит Чимин, прерываясь на шумные выдохи и задушенный стон, когда новая волна накрывает, поднимаясь со дна желудка.       Парень шумно фыркает, картинно закатывая глаза. Подходит ближе и склоняется почти над самым ухом Чимина.       — Поверь мне, я сделал все, чтобы первый раз стал для тебя как можно безболезненнее, — недолгое молчание, — и как можно туманнее.       Чимин хочет огрызаться, плеваться ядом, чтобы чужое лицо выжгло, но единственное, что выходит из него наружу оказывается в канализации, благоухая не самыми лучшими ароматами.       Безболезненнее, ага, конечно. Тело ломит так, как будто бы дикого мустанга обхаживали. И мустангом определенно был Пак. Он не может вспомнить, была ли «поза наездицы», и это вроде как подтверждает «как можно туманнее», но в голове поникшего Чимина четко отпечатались женская грудь со вздернутыми сосками и настойчиво шарящие по его телу руки. В некоторых местах даже синяки появились из-за сильных щипков. Он точно спал с женщиной?! Ощущается, словно терминатор его потоптал. Слабый смешок слетает с губ, а потом Пак с шумом выблёвывает желчь, задыхаясь. Щурится, вглядываясь в керамическое дно и стонет:       — Господи, блять, надеюсь это не лобковый волос!       Он же не отлизывал вчера?! И спросить не у кого. Да и надо ли.       интересно, а есть ли в комнатах камеры наблюдения?!       Лучше просто забыть, как страшный сон, и найти выход из этой ситуации. Уехать из страны, подделав паспорт? Вряд ли на поиски такой мелкой сошки отправят хоть кого-нибудь. Чимин может продать квартиру, собрать все свои сбережения и подкинуть конверт с деньгами под дверь Хозяина с маленькой припиской «простите по–братски, вот вам на жизнь воровскую». От этих фантазий на секундочку становится легче, но на то они и фантазии, потому что до реальности им, как ему отсюда до Марса. Пешком. С рюкзаком свалившихся проблем за спиной. Пак снова выдает истеричный смешок и с глубоким вздохом склоняет голову на ободок унитаза, утыкаясь лбом в прохладу.       Как же он устал.       А в голове нежеланные, но теплые мысли о рыжеволосой бестии. Вот только несмотря на всемогущество Минхо в вопросах блюдения его чести, в этой ситуации она точно бессильна. Одно дело — пиздить тощих сокурсников с факультета Чимина, а другое дело… Блять, он даже не знает, под чьим «покровительством» оказался. Кто такой Хозяин?! Корейская мафия? Наркобарон? Просто зазвездившийся зажравшийся ублюдок с манией величия и прикормленной полицией?       Чимин понятия не имеет, но плачевность собственного положения осознает, вспоминая пакеты порошка и случайно выглянувшую кобуру на поясе одного из телохранителей Хозяина.       В такой пизде он еще не оказывался. Даже интересно — возможно ли ухудшить его и без того незавидное положение?!       Юнги кутается в ветровку, приподняв воротник. Сегодня поднялся сильный пронизывающий ветер, морозя его уставшие старческие кости. И Тэхён, горячий Тэхён с такими же горячими руками, опаздывал. Юнги украдкой бросал взгляды на экран телефона, проверяя время. До отправления поезда минут двадцать, если Ким не поторопится, то прощаться ему с задницей Мина, что красноречиво будет торчать из окна вагона.       Юнги поглаживает карман, ощущая призрачное тепло от билета до Тэгу и небольшого футляра с подарком для мамы. Одна из причин, почему Мин хочется попрощаться лично с Тэ, заключается в содержимом, что так ярко сверкает в дневном свете. Шуга уверен, что эти прекрасные серёжки обрадуют самую важную женщину в его мире. И, пожалуй, главное в этом подарке то, что Юнги даже не чувствует угрызений совести, что деньги пришлось занять у тонсена. Широкая квадратная улыбка и «хён, они прекрасны, твоя мама будет в восторге» перевесили чашу в борьбе дороговизны и впечатлений.       Лучший подарок для лучшей женщины.       — Фух, еле успел, — глаза Юнги накрывают теплые ладони, а мимолетный поцелуй обжигает затылок.       Мин фыркает, сбрасывая с себя чужие руки, оборачиваясь к улыбающемуся Тэхёну. У того покрасневший от холода нос и порозовевшие от быстрого бега щёки. И хоть Шуга не бежал, щёки у него порозовели тоже.       — Я надеюсь, у тебя есть веская причина, почему ты заставил мою задницу морозиться на улице?!       — Не хотел, чтобы морозилась остальная часть твоего тела, — обволакивая обаянием, лебезит Тэхён, доставая из пакета серую шапку и такого же цвета шарф.       Под наигранное возмущение напяливает все это на Юнги, играючи целуя того в нос. Мин стреляет недовольным взглядом, хотя внутри млеет как школьница от тепла. От вещей пахнет Тэхёном. Они были так близко к телу Тэхёна. Мысленная оплеуха. Вернись на землю, брутальный рэпер всея Кореи.       — Я… — откашливается, — пошел. Через пять минут поезд отходит.       — Я буду писать тебе каждый день.       — Я уезжаю на два дня.       — Каждую минуту слать мемы.       — Заткнись, пожалуйста.       — Я буду ждать. Даже Хатико не сравнится со мной в верности.       — Займись чем-нибудь полезным, — отмахиваясь от чужого драматизма, цедит сквозь зубы Юнги, пригибая голову к шее. На них уже люди смотрят, а Тэхён продолжает строить из себя убитую горем женушку, отправляющую мужа на фронт. Картинно помахивает концом шарфа, словно платочком.       Он идёт прямо, не оборачиваясь. Пытается держать спину ровно, но все равно ссутулится под тяжестью так некстати ворвавшихся мыслей. Они не встречаются, Юнги не давал согласия на вопрос, который не прозвучал. Но почему-то Тэхён ведёт себя так, как будто они уже давно состоявшаяся пара. А Юнги и не может возразить, принимая правила игры. Он не хочет думать об этом сейчас, поэтому садясь в поезд до Тэгу, даже не смотрит в окно, чтобы не видеть Тэхёна. У него есть два дня, чтобы привести и себя, и свою голову в порядок.       Ким Тэхён ворвался в его жизнь ураганом, и Мин Юнги должен за короткий срок разобраться с последствиями разбушевавшейся стихии.       Минхо не знает, что это — дар божий или наказание адское, но предложение поехать руководителем на экскурсию на остров Канхвандо она принимает с невиданным доселе энтузиазмом. Сокджин даже успевает передумать, подозрительно щурясь, но Хван вырвала из его рук документы, вписав свое имя и размашисто расписавшись. И дело не в том, что можно на целых три дня законно прогулять университет, и не в том, что одним из руководителей снова оказался Сокджин. Как неожиданно. Минхо тянет хитрую улыбку — беспалевно рисовать Джина на фоне природы. Какое вдохновение для изголодавшейся черной душонки. Может, на нее наконец снизойдет озарение и удастся нарисовать пусть хотя бы легкий набросок на тему любви. Конкурс уже не за горами, давит грузом ответственности и каждодневными напоминаниями преподавателя.       Быть может, причина и не в работе даже. Которой, возможно, уже и нет. Ее «временный отпуск» грозится перерасти в увольнение, хотя глубоко в душе она мысленно дала в рожу своему менеджеру, кинув заявление тому на стол. Девушка зашла в мечтах так далеко, что расхреначила барную стойку, разбив стаканы, которые намывала в далекие времена своего стажёрства. Нет, она точно туда не вернется. Коллег, ради которых стоило бы остаться — нет. Работа, хоть и нравилась, но не ее мечты. А деньги… денег может заработать в другом месте.       И дело конечно не в том, что ей хочется забыть о Чимине, который в университете выглядит так, словно в его квартире обитает вампир. Вытягивающий из него всю жизненную энергию, взамен оставляя фиолетовые синяки под глазами и нервно трясущиеся руки. Наркоман в поисках дозы. Ей хочется подойти и обнять. Просто поддерживающе обнять, молча. Но внутри маленький червячок вопит, напоминая о гордости и поруганной чести.       ты делаешь только хуже       Заплаканное злое лицо младшего брата сменяется Чимином, чьи искривленные губы шепчут «это ты во всем виновата». Минхо рычит бессильно сквозь зубы, для верности пару раз встряхивая головой, чтобы выкинуть друга из головы. Нет, дело точно не в этом.       И уж дело точно не в Бэмби, у которого появились настолько серьезные тайны, что вылились на теле в темно-синие гематомы. Если она не спросила его в тот раз, когда только увидела, это не значит, что Минхо неинтересно, просто девушка видела в чужих глазах нежелание рассказывать. Она его понимала и принимала его выбор, но от этого менее обидно не становилось. Конечно, она ему ни сестра, ни мать и тем более ни девушка, но глупое сердце ныло, заставляя рыжую мысленно возмущаться на первокурсника. Хван осознавала, что проебала мальчишку, уступив Гаён, но после того вечера кино, он стал слишком странно себя вести, избегая ее. От этого вдвойне обидно. Она ничего не сделала и уж точно не заслужила игнорирование.       Единственная причина, по которой она сваливает из города. Действительно стоящая, чтобы покинуть пределы Сеула, пусть и ненадолго — это свихнувшаяся сталкерша, закидывающая ее смсками угрожающего содержания. Вот чего Хван Минхо, отрабатывающая смену и заигрывающая с обычным посетителем, не ожидала, так это то, что обычное свидание приведет к тому, что жена этого «обычного посетителя» будет преследовать ее, словно гончая. Минхо бы похихикала над очередным месседжем, закинула бы обоих супругов в черный список, да забыла, но вот только на телефон приходили не просто текстовые обвинения в совращении чужих мужей и безнравственном поведении. Нет, Хван реально струхнула, когда в очередной раз телефон высветился уведомлением, а на экране ее фотография. Сделанная исподтишка в пустой аудитории факультета искусств.       Доведенная слежкой и собственной паранойей Минхо была готова обратиться в полицию, а тут Сокджин подъехал со своим предложением. Освежить разгоряченную паникой голову за счет денежек университета. Почему бы и нет?! Морской воздух должен остудить и привести в чувства. Столько всего навалилось, что эти три дня должны помочь ей разобраться в себе.       И, собственно, понять, где и в какой момент она повернула не туда.       Чонгук пытается читать конспекты. Хмуро свёл брови, не мигая смотрит в тетрадь, но отделаться от прожигающего взгляда Тэхёна не может. Тот сверлит его насквозь, заставляя чувствовать неуютно и мысленно перебирать ситуации, где Чон мог накосячить. Таких ситуаций не находится, наоборот, вспоминается много моментов, где косячил Тэхён. Начиная от забытой грязной посуды на столе, заканчивая «случайно» выставленной совместной фоткой с аккаунта Чонгука. Окей, пара десятков фоток — лента оказалась засрана подчистую, но лайков он получил столько, что удалять было жалко. Да и комментарии девушек подогревали низкую самооценку.       Однажды оброненное Тэхёном «тебе стоит сходить к психологу» вызвало в нем неоднозначную реакцию в виде смешка, но в голове почему-то закрепилось. Да и ответ на невысказанный вопрос заставил всерьез задуматься — «тебе стоит начать любить себя».       — Тэхён, хватит!       — Я ничего не делал.       — Делаешь.       — Да, и что же, умник?!       — Смотришь.       — Законом не запрещено.       — Я запрещаю, ты отвлекаешь.       — Прежде чем запрещать, издай постановление, выдай указ, заверь у нотариуса и пришли мне по факсу.       — Ты невыносим! Я пытаюсь учиться, но ты мне мешаешь.       — Быть может, проблема в тебе, а не во мне?! Вполне возможно, что-то не так с тобой, раз твоя способность к концентрации теряется, стоит только другому человеку обратить на тебя внимание…       — Ты сейчас мне лекцию по психологии собираешься читать? — Чонгук даже приподнимается на локтях, откладывая тетрадь.       Все-таки жизнь с Тэхёном полна множества хороших моментов. Например, он может в любой момент выкинуть любой выходящий за пределы разумного пёрл, от которого Чонгука потом по кусочкам собирать надо. Ибо из-за смеха рожа трещать по швам начинает.       — Нет, лекцию о том, как стоит ходить, — голос Тэхёна сочится ехидством, — ведь эти синяки появились у тебя, потому что ты упал, да?!       Чонгук удивленно приподнимает бровь, умело распознавая среди сарказма явные нотки раздражения. Он не понимает, чем так недоволен Тэхён. И напрягается, слыша «тот самый» тон надвигающихся разборок. Точнее, мозгокопания.       — Тэхён, не начинай, пожалуйста.       — Гук, если я не спросил тебя в первый раз, это не значит, что мне все равно или я просто проигнорировал. Тогда было не лучшее время для разговора, да и ты был не настроен…       — Я и сейчас не настроен, — бурчит себе под нос Чонгук и тут же возмущенно ойкает, получив подушкой по лицу, которая так метко прилетает из противоположного конца комнаты.       Несмотря на стойкость Чонгука, Тэхёну хватает пятнадцати минут, чтобы расколоть парня и выслушать душещипательную историю друга. Он хмурится сильно, когда Чонгук говорит про больную мать.        — Почему не занял у меня?! Я бы одолжил на неопределенный срок. Отдал бы, как смог.       Ответа не последовало, но то, как волком на него взглянули, сказало о многом. Тэхён предпочел не комментировать, но мысленно обозвал друга всевозможными словами. В такой ситуации, как у Чона, не до выебонов и гордости. Можно было бы и попросить деньги, когда в родном городе мать страдает от болей. От дальнейших слов о нелегальных боях лицо Кима вытягивается, но он благоразумно прикусывает язык, не перебивая. Чонгук распалился и остановится только сам. И все же Тэхён мысленно не скупится на ругательства — вместо того, чтобы взять у друга «безопасные» деньги, Чонгук решился ввязаться в опасную авантюру, рискуя здоровьем. Тэ в предвкушении открывает рот, интуитивно понимая, что разговор близится к концу.       — Я знаю все, что крутится сейчас в твоей осветленной голове. Давай без нравоучений. Вместо того чтобы молоть языком, пойдем со мной вечером на бой. Увидишь все сам, а потом уже устроим разбор полетов.       Чонгук здраво рассудил, что Тэхён будет препираться с ним в любом случае, вот только времени на данный момент у него нет, а злополучный разговор сам собой отложится на завтра. Когда Чон будет более подготовлен и не в таком эмоциональном раздрае. К тому же, вполне возможно, что сегодня вечером его знатно отдубасят и Тэхён сжалится над ним, оставив мозги в покое. На некоторое время.       — Окей, но это не спасает тебя от головомойки, так и знай.       Последнее слово остается за Тэхёном.       Чонгук начинает сомневаться в своей идее стоит только Тэхёну переступить порог входной двери. У Кима итак все лицо перекосило, когда вдалеке показался кирпичный завод и Чонгук кивнул ему на постройку. Конечно, бои нелегальные, нужно опасаться копов, соблюдать осторожность, быть под прикрытием и т.п., но Тэхён явно ожидал не этого. Как-то разочаровывающе.       — Я пошел готовиться, а ты пока осмотрись. Тут где-то ошивается Хосок, можешь найти его.       При знакомом имени Тэхён приободряется.       «Интересно, а что здесь забыл Хосок?! Играет на ставках?!».       Тэхён малость удивился — конечно, они и не такое подростками проворачивали, но представить Чон Хосока, делающим деньги на крови чужих людей, казалось ему невозможным. Ким оглядывается в поисках… киоска? Есть же здесь хоть что-нибудь, где можно было бы купить еды?! Попкорн, например. Закидываться хрустяще-соленым, пока на ринге ломается очередная кость. Тэхён ёжится от собственных мыслей. Славно-славно.       Он слоняется так минут двадцать, не найдя ни еды, ни знакомых лиц. Свет гаснет, оставив единственный луч освещать ринг. Тэхён спешит к трибунам, продираясь сквозь толпу таких же зазевавшихся нерастороп. Не на первые ряды, чтобы кровью не забрызгало. Вот 5-6 самое то.       Рот его сам собой раскрывается, когда на сцене показывается Чон Хосок собственной персоной. Неожиданное явление, у Тэхёна начинают копиться вопросы. Судя по всему, сегодня разговор будет не только с Чонгуком.       Хосок хмурится, когда Чонгук пропускает сильный удар. Жизненно важные органы не задеты, но синяк останется знатный. Хосок знает, не впервой. Он такие сцены наблюдает по несколько раз за неделю, в зависимости от того, насколько возросла востребованность в крови у обывателей. И судя по увеличивающемуся числу проведенных боев, потребность в жестокости у людей только возрастает. Хосок с каждым днем разочаровывается в человечестве.       и самом себе       Хосок не осуждает их, в какой-то степени даже понимает. Здесь никто не тычет пальцем, не обвиняет. Эти люди терпят свои работы в скучных офисах пять дней в неделю, после идут в одинокие дома или семьи, где их гнобят или затягивают в омут никчемных проблем. Нескончаемый круг, из которого они вырываются, приходя сюда. Оставаясь за маской анонимов, скидывают с себя весь груз нерешенных проблем, наблюдая, как совершенно незнакомые люди выбивают друг из друга дерьмо.       За всей этой псевдопсихологией Хосок забывает про бой и смотрит на ринг только в тот момент, когда один из участников сваливается на пол без сознания. Хосок натягивает на себя широкую маску и выходит, чтобы объявить Чон Чонгука победителем. Хосок поднимает руку Чонгука в воздух под оглушительные аплодисменты толпы. Где-то на рядах во все щеки свистит от радости Тэхён.       — Не уходи, нужно поговорить. Я найду тебя после боев, — тихо шепчет Хосок на ухо младшему и подталкивает в спину, потому что тому пора уходить со сцены.       Чонгук слегка заторможено кивает, робко улыбаясь. Сегодня выдался на удивление безболезненный бой, не то, что первый. Не считая последнего удара, у него на теле нет новых синяков, лишь только кулаки слегка побаливают, но это терпимо. Он идет в раздевалки, где его уже ждет Чой с выигрышем. Чонгук хмурится, ожидая явно большую сумму, но возразить не смеет. Он впервые в этом бизнесе, поэтому не знает ни расценок, ни законов. В принципе, если особо не шиковать, то он даже сможет позволить себе бюджетный ноутбук. Его уже давно в предсмертном состоянии и домашние работы на нем выполнять совершенно невозможно.       Он не находит Тэхёна, Тэхён находится сам. С оглушительным визгом почти сбивает с ног только что вышедшего из раздевалки Чонгука, крепко обнимая:       — Чувак, это было реально круто! Как ты отделал того придурка просто словами не описать. Сначала слева, — Тэхён замахивается кулаком, во всю изображая из себя боксера, — потом правой. Еще и смотрел так, словно хренов Рэмбо вышел из джунглей на охоту.       Чонгук в ступоре. Мямлит себе под нос, не зная, что сказать. За него все делает Ким Тэхён.       — Нет, это не отменяет того факта, что я все еще против этой затеи. Все-таки посмотри на себя, пусть и не отбивная, конечно, но и на принца теперь точно не похож. Я не спорю, вся эта атмосфера затягивает, даже мне в какой-то момент захотелось оказаться на твоем месте и почувствовать, каково это… — Тэхён мечтательно заулыбался.       — Каково это…?! — Чонгук недоумевающе нахмурился.       — Быть всесильным.       — Это тебе не перчатка бесконечности, идиот.       — Ну, почему ты все портишь?! Такой бесценный момент, Гукки.       Они смеются с самих себя, словно два енота, замышляющих гадость людям. Но за секунду лицо Тэхёна становится серьезным и губы тихо шепчут «я не шучу, мы еще поговорим». Чонгук отмахивается, словно от надоедливой мухи. Ему всегда удавалось сбегать от проблем. Жаль, что не решать их.       Они проводят время на трибунах до поздней ночи, ожидая, когда Хосок закончит представлять участников и объявлять победителей. Пару раз мужиков уносят с ринга, где по пути они успевают потерять пару зубов, не говоря уже о крови. Чонгук мысленно выдыхает, радуясь, что не оказался на их месте. Подмечает противников, с которыми не хотел бы оказаться в паре. Один из них, по кличке Берсерк       звучит невероятно тупо       Вызывает в нем тошнотворный страх. Сразу видно, что у человека явно проблемы с головой и такого точно нельзя допускать до ринга. Он не просто калечит, а забивает до смерти. Чонгук надеется, что никогда не встретится с ним лицом к лицу.       — Где Хосок? Я уже заколебался, хочу домой, — Тэхён канючит ребенком, смешно надув губы, — меня мутит от этого запаха.       Кровь вперемешку с пылью. Чонгук уже привык.       — Бу, — из-за спины Кима выпрыгивает Хосок, напугав бедного мальчика до усрачки. — Не знаю, как вы, но я зверски проголодался. Предлагаю зайти в круглосуточный китайский ресторанчик. Там вкусно, недорого, да и до общаги недалеко, потом на метро не надо ехать.       Чонгук хочет воспротивиться: он устал и хочет спать, но Тэхён решает за них двоих, и тянет его вперед, потому что «классный хён угощает». У него глаза слипается, поэтому дальнейшую перебранку он слышит сквозь вату, примостив голову на окне автобуса. Спустя полчаса они доезжают до места, за это время Чонгук успевает поспать и теперь не чувствует себя разваренным пельменем.       Хосок отвечает на очередное смс от Юнги, которого он уже порядком задолбал за сегодня. Удовлетворенный ответом собеседника, Чон хмыкает и откладывает телефон в сторону, сосредоточив внимание на младшеньких. Заказы уже принесли, поэтому неловких пауз нет, потому что и разговора как такого нет. Вот только Чонгук изредка смотрит на него выжидающе, но сам не спешит, оставляя слово за старшим, хотя от нетерпения руки подрагивают. Хосок улыбается на такую воспитанность.       — Ну, не будем тянуть ламу за хвост…       На заднем фоне Тэхён недоуменно шепчет «ламу?!».       — Я посовещался с Юнги и мы оба согласны, что тебе стоит перейти под наше крыло. Не думаю, что Чой Донг лучший для тебя выбор.       — Стой, что?! Ты предлагаешь уйти от Чоя?! После того, как он нашел меня, как он помог мне. Грубо говоря, раскрыл мой потенциал. Я не могу его просто так кинуть.       Хосок улыбается отеческой улыбкой и треплет парня по волосам. Чонгук недовольно забурчал. Почему все вокруг обращаются с ним, как с ребенком?!       — Во-первых, не просто так, у тебя будет и своя выгода. А во-вторых, поверь мне, Чой Донг точно не считает тебя своим другом, чтобы ты так держался верности ему. Для него ты очередная игрушка, которую он в любой миг может сломать по собственной прихоти. Я уже видел, как быстро он избавлялся от неугодных.       Чонгук закатывает глаза. Ему от этих пафосных речей легче сделать выбор не становится. Только раздражение волнами со дна поднимается. Вот только одно слово заставляет зацепиться.       — Выгода?! И в чем же моя выгода быть под вашим крылом?       Тэхён благоразумно помалкивает, с шумом втягивая макаронину. Та хлюпает ему по носу.       — Ты, может не в курсе, но доля Чой Донга составляет 70 процентов, ты получаешь всего 30. Мы же с Юнги возьмем лишь 40, а 60 отдаем тебе. — Хосок широко ухмыляется, увидев заинтересованно вытянувшееся лицо Чонгука.       А вот это уже повод задуматься.