С миру по нитке

— Джим, выходи за меня, — проговорил Шерлок, нежно поглаживая криминального гения по спине и слегка целуя в макушку. Тот чуть приподнялся с груди Холмса, на которой было устроился, собираясь расслабленно подремать после секса, и замер. По лицу Шерлока, по его глазам, было ясно, что он не шутит. — Холмс… Упомянутый Холмс вздохнул и потянулся к губам Джима. — Я люблю тебя, — осторожный поцелуй, — всем сердцем, — ещё один, — и не хочу больше, засыпая в твоих объятиях, просыпаться в одиночестве, — осторожное скольжение языка от нижней линии подбородка вдоль шеи. — Не хочу больше месяцами ждать, когда ты снова объявишься, исчезнув, даже не попрощавшись. Со страхом читать криминальные сводки. Я хочу целовать тебя утром. Вместе пить кофе. Или чай. Или что ты там пьёшь по утрам. Обнимать тебя каждый вечер, зная, что утром ты будешь рядом. — Ш… Шерлок… — Джим сам удивился спазму в горле, мешавшему произнести это, не очень сложное в общем-то, имя, — как ты себе это представляешь? — Ну… — Холмс улёгся на подушку, — примерно так. Маленькая церковь где-нибудь в пригороде. Можно у того священника, с которого я снял обвинение в педофилии. У него так удивительно красиво и спокойно. Гостей не очень много. С моей стороны, пожалуй, Май и Джон. С твоей — Себастьян. Тихая церемония для своих. Потом… можно поехать куда-нибудь на пару недель. Месяц бездействовать ты не сможешь, знаю. У меня есть некоторые сбережения. Скажи, куда хочешь, посмотрю, что можно сделать. — Холмс… — Джим снова поднялся с его груди. Нет, он знал, он догадывался, что Шерлок испытывает к нему что-то помимо страсти. Взять хоть вот этот фиолетовый шёлковый халат, что Мориарти привёз ему из одной своей «командировки». Холмс не расставался с ним. Даже в постели не снимал, а только развязывал пояс и распахивал, давая криминальному гению полный доступ к телу и полную свободу действий. — Ты будешь в фиолетовом костюме и белой рубашке. — Почему в фиолетовом-то? Мне этот цвет совершенно не идёт, я такое не ношу. — Если не носишь, откуда знаешь, что не идёт? — улыбнулся величайший детектив современности. — Ну знаешь… — А я буду в белом. Мне всегда хотелось попробовать надеть всё белое. Как невесте. Чтобы всем сразу стало ясно, что в нашей паре ты… — ХОЛМС! — Что? Мне безумно нравится когда ты берёшь меня. Что в рот, что в… — Господи… — Ты великолепен, Джим, — Шерлок притянул любовника к себе и поцеловал куда получилось — чуть ниже правого глаза. — Я иногда кончаю только вспоминая о тебе. Даже не касаясь себя. — Это вот была совершенно лишняя информация. — Да, я знаю, но хотел, чтобы ты был в курсе. Так вот. Себастьян наверняка принесёт огромный букет лилий. Они пахнут так одуряюще, что их придётся вынести из церкви. Май подарит что-нибудь голубенькое: незабудки, колокольчики, что там ещё есть из флоры? А Джон ограничится розой. Одной, но шикарной. Алой или бордовой. — Шерлок… — Джим уткнулся ему в грудь. — Прости, что делаю это не на одном колене и без кольца. За кольцом, опять же, можем съездить и ты выберешь, что будет по душе. — На твои сбережения, — Мориарти улёгся на любовника всем весом, всем телом, но тот только крепче обнял его, закинув сверху одну ногу. — Не хочу чтобы ты думал, что я беру тебя в мужья из-за денег, — кивнул ему в макушку Холмс. — Я не о том тебя спрашивал, ненормальный! Как ты себе представляешь нашу совместную жизнь, учитывая наши профессии?! Ты же не ждёшь, что я стану смиренной домохозяйкой? — Нет, — Шерлок чуть погладил ягодицы Джима. Вроде почти невинное действие, а вызвало у того стон. Он долго не допускал Холмса туда. Даже намёков на смену ролей не позволял. С самого первого дня. Всё изменилось не так давно, по сути… Джим помнил всю их историю. Каждый кадр. Каждую встречу. Каждый переломный момент. Как в очередной раз заявился в квартиру к детективу, желая опять поиграть и попугать его, и сам не понял, как от чая они перешли к поцелуям и кто начал первым. Минуту назад они чинно сидели в креслах по обе стороны круглого чайного столика, и вот уже целовались как одержимые. Холмс — сидя на этом самом столике, а Мориарти — практически у него на коленях, одной ногой стоя на полу, а другой обвивая конечности Шерлока. А потом так же чинно прощались у дверей. Кажется, даже допив остывший чай. Во второй визит они пошли чуть дальше. Поболтав немного о преступлениях и порочности людей, Джим осознал, что они уже устроились в кресле и одежда на них как-то стремительно пропадает. Шерлок гладит его бока, целует и чуть облизывает соски. И признаётся, что подготовил всё необходимое в своей спальне. Но до неё они не доходят. Правда, до самого проникновения они не доходят тоже. Джим кончает стоя, прижатый к длинному телу детектива, дыша куда-то ему в шею, обхватив его одной ногой чуть не вокруг пояса, удерживаемый на весу тонкими, но сильными руками сыщика. Кончает от того, что их члены просто трутся друг о друга, даже без помощи рук. Сам Холмс финиширует чуть позже, когда Джим обхватывает его головку губами и чуть щекочет её языком. Кончает так мощно, что Мориарти чуть не падает. Но не отстраняется и принимает всё до капли, впервые в жизни занимаясь подобным. И не может заставить себя выпустить член Холмса… и не хочет этого делать. Джим знает: Шерлок никому не расскажет, что величайший криминальный гений, едва переступая порог его квартиры, опускается перед детективом на колени и со стоном нетерпения впивается пальцами в молнию ширинки. Что он с ходу захватывает член сыщика, видя и ощущая, как тот жаждет этой ласки, что чуть не рвёт брюки в те короткие мгновения, что Холмс идёт до двери, в ответ на деликатный стук, уже зная, кого он за этой дверью обнаружит. Шерлок никому не расскажет, как потом Джим берёт его, как хочет и куда хочет, а сам он только пополняет запасы смазки, забив на презервативы. Они не вспомнили о них в первый раз и не стали в последующие память лучше не стала. Джим знал, что до него Шерлок был девственником, а сам он регулярно проверялся и последние лет пять не спал больше ни с кем. Это их сумасшествие длится уже лет пять. Джим пытался разорвать порочный круг своей зависимости от Шерлока и даже инсценировал собственную смерть. Сумел держаться подальше от Великобритании два года. Два бесконечных года без Шерлока. Без его ждущих глаз, без этих прикосновений, от которых пылает кожа, без поцелуев во все возможные и невозможные места. Всё же постель с тем, кого ты любишь, и это взаимно, — это нечто крышесносное, чему не подобрать замены. Как не кричи, что это чистая физиология. Вернулся Джим не предупреждая и никак Шерлока не готовя. Уверенный, что его если не спустят с лестницы, то хорошенько врежут. Но вместо этого оказался в крепчайших объятиях. Зацелован до синяков, прямо на пороге квартиры. А потом, уже в постели, с ним обошлись так нежно и деликатно, будто они кончили пару часов назад, а не воздерживались два бесконечных года. Джиму не нужно было спрашивать. Он по глазам, по запаху, по движениям Холмса понимал, что у того никого не было. Как и у него самого, впрочем. Они не договаривались, как-то так само собой вышло, что в этот раз сверху был Шерлок, и Джим ни минуты с этим не спорил. Лёг так, как его положили, и смиренно ждал жгучей боли. Даже мечтал о ней. И чуть не заплакал в подушку, ощутив знакомый аромат смазки и ощутив осторожное и ласковое растягивание, приятные круговые движения вокруг ануса, скорее похожие на массаж. Горячие поцелуи и поглаживания. Шерлок не спешил. И не причинил Джиму ни малейшей боли. И вот теперь, спустя полгода после возвращения, в довесок ко всему — предложение. — Это невозможно, Шерлок… — выдохнул Джим. — Мы те, кто мы есть, и мы не перестанем ими быть. Я всё равно буду исчезать на месяцы. Все новостные сайты сойдут с ума от этой информации. Ты потеряешь репутацию. Работу. Если не жизнь. — Тогда давай мы никому не скажем, — Шерлок уложил голову на плечо Джиму, целуя и лаская его ушную раковину и еле слышно шепча прямо в неё. — Но зачем тебе это? Чего так-то не хватает? — почти простонал Мориарти, понимая, что какое там месяц… теперь он и на неделю не уедет от этих объятий. Этого тепла. Этого запаха. Этой вот невозможной личности, без которой был пуст и бессмыслен целый мир. — Сложно сказать… просто… я хочу чтобы ты был моим мужем, а я твоим. Ты — не хочешь? Вздох. — Хочу Шерлок. Хочу. Всё так как ты описал. И раз в десять мощнее и грандиознее. У меня тоже есть «сбережения». И чёрт с ними, пусть весь мир знает… Но это убьёт нас обоих. — Тогда, — Шерлок повернулся и посмотрел в глаза Джиму, — мы будем любить до конца наших жизней и умрём в один день. — Ты псих. — Я никогда этого не скрывал. Так ты выйдешь, за меня, Джим? — Да куда я от тебя денусь, Шерлок. Конечно. А теперь можешь поцеловать меня. Вот так… хорошо… да… и так просто отлично… И… ммм… а этому кто тебя научил? Впрочем, неважно. Продолжай… Хотя нет, погоди… дай я попробую повторить. Ну как, одобряешь? Ты не стони, а членораздельно скажи… Смешное слово. Это не про нас теперь. Не про нас. Я выйду за тебя, Шерлок. Только первое время постараемся сохранить это в тайне. Я ещё не готов умирать. Даже в один день с тобой. Слишком много я ещё хочу дать тебе. Слишком много всего показать. И каково это — быть мужем Джима Мориарти. — Думаю, мне поможет в этом деле то, что я всё же не кто-нибудь, а сам Шерлок Холмс. А теперь… сделай это ещё раз, Джим… — Что? — Повтори, что выйдешь за меня.