Шерлок стоял у окна и смотрел на дождь. Дождь в Лондоне штука привычная, но этот уже не моросил, а вполне так настойчиво лил, холодный и неприятный. Сыщик часа два не мог согреться, вернувшись с улицы, несмотря на две чашки чая, плед и камин. Но сейчас всё уже было хорошо. Укутанный в клетчатое одеяло как в кокон, лучший детектив современности стоял у самого стекла, глядя то на бегущие капли, то на собственное отражение. Он ждал.
То ли слух с годами стал подводить, то ли
он наловчился передвигаться как призрак… то ли он был давно мёртв, похоронен, а всё это происходило лишь в воображении Холмса, но две холодные, мокрые руки обхватили Шерлока поперёк груди и замерли так, не шевелясь больше. Ледяное и мокрое тело прижалось к горячей спине. Словно труп пришёл за своим выжившим врагом, чтобы уволочь, наконец, за собой…
Детектив был не против. Минуту он стоял так, чуть отклонив голову назад, а затем обхватил держащие его руки ладонями, чуть погладил. Ледышки просто. Обернулся. Заглянул в колдовские тёмные глаза, обхватил ладонями лицо.
— Ты ледяной совсем, Джим.
Мориарти усмехнулся. С его костюма и правда текло и капало, а брошенная в коридоре на стул куртка наверняка собрала под собой огромную лужу как на сидении, так и под ним.
— Ты же это любишь. Тебя это заводит, когда ты можешь меня отогреть.
— Господи, Джим… не говори только, что ты это нарочно, чтобы меня порадовать? Умрёшь от пневмонии, мне это надо?!
— Умру… — Мориарти сильнее вцепился в Холмса. — Я не боюсь смерти, ты знаешь. Даже… жажду её в некотором роде. Только одно останавливает…
Шерлок, не прерывая душеизлияний, тащил своего криминального гения в ванну. Для других излияний. Хотя тоже в душе.
— Ты… — Джим закрыл глаза и стоял, пугающе улыбаясь, пока его молчаливый собеседник воевал с мокрой одеждой. Снять её не так-то просто. — Единственное, чего я боюсь… оставить тебя. Я не хочу. Не хочу в эту тьму, где нет тебя. Не хочу умирать от тебя… — он запнулся и замолчал.
Плюнув (мысленно) на промокшую, будто в ней в море плавали, одежду, что никак не хотела расстёгиваться, и решив, что испортить дорогущие тряпки сильнее уже едва ли получится, Шерлок подсадил Джима в ванную прямо так. И забрался следом, регулируя температуру воды за спиной своего злого гения.
Какое-то время стояли молча. Сыщик прижимал преступника к себе, пытаясь отогреть как душем, так и телом, осторожно касаясь губами волос…
— Джим…
— Да. Сегодня пуля чиркнула совсем близко.
Без лишних слов Холмс отбросил слипшиеся пряди и принялся чуть тереть их между пальцами, смывая кровь и желая оценить уровень повреждений.
— Чуть кожу рассекло, — выдохнул Шерлок.
— И обожгло. Единственное, о чём я думал тогда… это ты. Я совсем, чёрт, в сентиментальность скатился! Не о сделке на миллиарды, не о сотнях занятых в этом деле моих людей! Только о тебе! Что не хочу умирать, уходить от тебя! Что готов вцепиться и молить, умолять… не разлучать с тобой. Что угодно, но только не разлучать с тобой. Что ты со мной сделал, чёртова ищейка? Чем привязал, что хуже, чем любой наркотик?
Холмс закончил промывать и потянулся к полочке с антисептиком и ватными дисками. Во время обработки Мориарти зашипел.
— Ф-ф-фу-у-ух… — Шерлок подул ему, как совсем маленьким детям делают и осторожно поцеловал у самого края раны.
— Я не хочу… — повторил Джим совсем тихо, но почти с отчаянием, утыкаясь лбом в промокшую футболку с рисунком ньютоновкого яблока на груди. Свой же недавний презент. С намёком и смыслом. — Я… я стал думать, будешь ли ты горевать обо мне. Будешь ли вспоминать. Будет ли тебе больно.
— Будет, Джим, — Шерлок следил, чтобы вода из душа не попадала на голову собеседника, на место раны. — Я тоже не хочу разлучаться с тобой.
Джим успокоенно вздохнул. Кажется, он начал согреваться.
— Блин, я… Шерлок, мне нужно…
— Помочиться?
— Хмых! Куда уж, и так насквозь мокрый. Да.
— И? В чём проблема? Никогда не делал этого в душе?
— Делал, конечно… но не в компании. И не в штаны от… — они продолжали стоять, прижатые друг к другу, как двое потерявшихся в лесу детей.
— Джим… Прости, но расстегнуть тебе молнию у меня не вышло. И нет ни сил, ни желания воевать с ней сейчас. Или пробуй сам, или давай так.
— Но… ты… я же тебя могу…
— Ты меня регулярно спермой заливаешь. Переживу.
— Ой… а вот толкнулся ты сейчас явно зря… ч-ч-чёрт… а-а-ах…
— Полегчало?
— Несравнимо, — Джим сделал глубокий вдох и расслабился уже полностью. — Вот с кем ещё так можно… У тебя есть тут что-нибудь, чем можно срезать эти штаны нахер? Напишу производителям жалобу на молнию…
Через полчаса, освобожденный от коварных штанов и не только, Мориарти лежал в постели Холмса, всё также в его объятиях, согревшийся и довольный.
— Джим… приходи когда хочешь. И в дождь, и без дождя. И не мёрзни больше ради моих фетишей.
— Я всегда рядом, Шерлок. Ты же знаешь.
— Знаю.
***
Холмс открыл глаза. Он всё также стоял у окна, за которым всё также бил в стекло дождь. Четвёртый год подряд в этот день дождь, как по заказу. Четвёртый раз сыщик промокает насквозь, несмотря на все ухищрения и зонты, но ни разу ещё не пропустил поездку на кладбище. И не пропустит, пока жив.
Однако, уже поздно. Пора в посте…
Звонок в дверь прервал его размышления. Кого принесло в такой час?
Не спросив и не глянув даже в глазок, сыщик распахнул дверь.
Он не боялся смерти. Даже жаждал её в некотором роде. Колдовские тёмные глаза обожгли до самой глубины души.
— Хватит, Холмс. Пора меня отпустить.
— Не могу. Я не хочу… без тебя.
Глубокий тяжёлый вздох.
— Уверен?
— Да.
— Ладно. Тогда идём.
Чёрное блестящее авто Джима стояло прямо у подъезда. Его верный Тигр раскрыл над боссом и его гостем огромный чёрный зонт. Майкрофту бы понравился.
Преступник и сыщик забрались в автомобиль. На них не упала ни одна капля.
В тепле салона Джим устроился, уложив голову на плечо Шерлоку. Тот мельком глянул на его волосы. Сухие, уложенные, никаких следов раны.
— Тебя найдут, думаю, через пару тройку дней, — сказал Джим. — Пневмония. Не стоило ездить на могилу в такой дождь.
Шерлок улыбнулся.
— Ты же знаешь… я всегда приходил к тебе во время дождя. Это уже наша традиция, что ли.
— Ты думал обо мне — это важнее.
Черное авто осторожно двигалось по дороге. Дворники еле справлялись. Но довольно скоро дождь утих, а потом и вовсе прекратился.
— Радуга… — восхищённо выдохнул Шерлок.
Джим повернулся и поцеловал его. Глаза криминального гения были непривычно серьёзны.
***
В одной из больниц Лондона Майкрофт Холмс стоял над телом брата. Ушедший навсегда, тот слегка улыбался.
Грегори Лестрейд, сжимавший руку «Бесчувственного Снеговика», на Шерлока не смотрел. Он смотрел за окно. Небывало яркий и солнечный для Лондона день. Даже не верится, что вчера лило как в Великий Потоп.
Конец.
