Летняя практика в Лихолесье

Джен
G
Завершён
177
автор
Пэйринг и персонажи:
Размер:
112 страниц, 11 частей
Описание:
Посвящение:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
177 Нравится 235 Отзывы 77 В сборник Скачать

9. Отец и сын

Настройки текста
Леголас нагнал короля, едва тот вышел из зала Совета. — Отец, мне надо поговорить с тобой, — начал он решительно.  — Разве ты не все сказал на Совете? И разговор до того не терпит отлагательств, что мы будем беседовать на ходу? — с недовольством отозвался Трандул.  — Я желал бы поговорить с глазу на глаз, и как можно скорее.  — Что за спешка! Идем. У меня будет время для беседы с тобой после дневной трапезы. Они молча пошли к покоям короля. Леголас пытался унять смятение в мыслях. Только все начало как-то складываться, как отец задумал отстранить его от дела! Не то чтобы Леголас желал непременно возглавить всю затею, но не вернуться на заставу он не мог. А теперь придется или долго убеждать короля, или идти поперек его воли. И то, и другое случится не в первый раз, но начинать сейчас с раздора совсем не хотелось. Его занимала еще одна мысль, которую он даже не стал высказывать на Совете, до того его удручили пререкания по поводу честности Эминдила и Арагорна. И все же стоило сказать о ней отцу, хоть теперь Леголас больше, чем когда-либо, сомневался в возможности ее осуществления. Он глубоко вздохнул — разговор обещал быть нелегким. Что ж, и к этому не привыкать… Трандуил покосился на него и тут же отвел глаза, всем своим видом являя воплощенную неприступность. Трудно было представить, что накануне он говорил с Леголасом так доверительно и тепло! Не глядя друг на друга, они дошли до трапезной. На сей раз они сели за стол вдвоем. Леголасу кусок в горло не лез, еда казалась сухой и безвкусной. Трандуил вкушал не торопясь, время от времени задавая сыну какие-то незначащие вопросы — Леголас вежливо отвечал. Но, каким бы тягостным ни было это застолье, оно наконец закончилось. Трандуил провел сына в кабинет и усадил в кресло, сам сел напротив.  — Теперь я готов выслушать тебя, — произнес он бесстрастно. Да, сегодня доверительной беседы не будет... Леголас еще немного подумал и начал не с того, с чего собирался.  — Отец, я хотел поговорить с тобой о делах границы, — медленно заговорил он. — На Совете мы договорились, что ее надо охранять, и это правильно. Беда, однако, в том, что мало кто из наших воинов хорошо знает северные горы. Из тех же, кто сегодня вызвался помочь нам, большинство вообще никогда там не бывало. Даже наши карты не вполне точны. А между тем нам требуются сведения подробные и неискаженные, если мы хотим всюду успевать раньше орков.  — Я знаю все это, — ровным голосом молвил Трандуил. — К чему ты клонишь? Леголас собрался с духом:  — Отец, я хотел просить о помощи Северных следопытов. Судя по всему, они умелые воины и разведчики, да к тому же опытные путешественники. Среди них есть люди, которые не один раз бывали и в Серых горах, и в Озерном краю. Нам бы пригодились их знания и умения.  — Ты собрался просить о помощи людей? Нет. Леголас ждал чего-то подобного, и все равно отказ задел его.  — Но почему?! — воскликнул он. — Ведь ты же сам признал в Эминдиле и Арагорне людей доблестных и благородных! Их сородичи могли бы оказать ту самую помощь, в которой мы сейчас нуждаемся! Я не понимаю…  — Что могут смертные, даже доблестные и благородные, чего не можем мы? Зачем призывать их в наши земли? Ты не знаешь, чем это чревато. Нам негоже знаться с людьми, — сказал Трандуил холодно и высокомерно. У Леголаса аж скулы свело от возмущения. — Ах так, — выговорил он тихим бесцветным голосом. — Значит, смертные достаточно хороши, чтобы вести с ними торговлю. Они хороши, чтобы драться с орками, и куда как хороши, чтобы отбить у них полумертвого эльфа — королевского сына. И потом ходить за ним, как за младенцем. А знаться с нами, значит, они не хороши? Где бы я был, если бы они не захотели знаться со мною? Король, видимо, понял, что перегнул палку, и смягчил тон: — Погоди, Леголас, не стоит так гневаться. Я постараюсь объяснить тебе… Дело не в том, хороши смертные или нет. Беда в том, что им тяжко принять свой смертный удел рядом с нами. Мы ведь кажемся им существами, живущими вечно. А они успевают вырасти, созреть и исчахнуть от груза лет за время, которого эльфу только-только хватает, чтобы выйти из возраста отрочества. Они не могут не завидовать нам. А мы — не ужасаться их старости и болезням. Я не знаю, почему Творец создал их такими. Я знаю только, что нам с ними не по пути.  Он встал и, пройдясь по комнате, продолжал: — И тому подтверждение — история наших собратьев из-за Моря. Ты должен помнить, если только Линдир хорошо учил тебя. На землях Белерианда, что ныне погружены в морские глубины, было множество эльфийских королевств, и самое малое из них было богаче и сильнее нашего. И все они — все! — погибли через смертных, пусть даже те служили року невольно. Я не желаю, чтобы нашу страну постигла та же участь, и поэтому не собираюсь привечать у себя людей. Довольно уже и тех, которых привел ты. — В твоих рассуждениях есть изъян, — сказал Леголас после долгого молчания. — Те королевства гибли волей Врага или его прислужников, или — хуже того — в кровавых междоусобицах. Их губили предательство, алчность и гордыня. Не люди были причиной бед наших собратьев. Людей затягивал рок эльфов, и они, как камни в жерновах рока, могли быть смолоты ими, но могли и остановить жернова… Только это все давно минуло. Стоит ли бояться, что нашу страну погубят смертные, если ей угрожает другая беда, куда более близкая? И почему ты думаешь, что смертным так тяжело наше соседство? В конце концов, в Ривендоле, у Элронда, люди и эльфы уживаются друг с другом много сотен лет, и никому это не принесло вреда. Эминдил и Арагорн оттуда — они не чужды нам, и я не чувствовал в них ни зависти, ни злобы. — А, у Элронда! Элронд и сам — наполовину человек! И неизвестно еще, что принесет ему соседство со смертными. Тысяча лет — еще не срок, чтобы судить об этом. Что до твоих друзей… Я понимаю, ты привязался к ним… И это — еще одна причина, по которой нам не следует сходиться даже с лучшими из людей. Он умолк, как будто сомневался, стоит ли продолжать. Но Леголас не сводил с него требовательного взгляда, и Трандуил снова, колеблясь, заговорил: — Подумай сам… Эминдил и Арагорн — отпрыски долгоживущего по меркам людей народа, и все же их век исчисляется всего-то двумя сотнями лет. Эминдил достиг середины жизни; сколько ему осталось? А Арагорн… Мальчишка хорош, Линдир говорит, в нем кровь королей… Возможно, он будет царствовать над людьми. Но пока он, как и Эминдил, избрал себе путь, на котором гибель подстерегает его каждый день. Сколько проживет он? Ты уже знаешь, что почувствуешь, когда они оба уйдут туда, куда нам нет пути даже в посмертии. Тот из нас, кто сплетает свою судьбу с судьбами смертных, обрекает себя на горькие, невозвратные потери. Слова его падали как камни и холодной тяжестью ложились на душу.  — Ты прав. Я уже испытал… невозвратные потери… — с трудом выговорил Леголас непослушными губами. — Орикон, Гилдор… и… и Айменель… наглая смерть берет эльфов так же, как и людей… Это уже не ново для меня… Если же война разгорится всерьез… сколько еще будет таких жертв? Значит ли это, что мы не должны привязываться ни к кому — чтобы не горевать об умерших? Нет, отец, это не довод, — продолжил он тверже. — Да и потом, разве это имеет значение? Что проку беспокоиться о смертности и старении людей или нашем бессмертии, если речь идет о делах этого лета? Трандуил покачал головой:  — Ты не хочешь понимать меня… Ты упрям, как была упряма твоя мать… Говорю тебе снова: я против того, чтобы люди приходили к нам даже на одно лето, ибо не знаю, что это принесет нам. Иногда маленький камушек спускает лавину. Я более чем признателен Эминдилу и Арагорну, но все же желаю, чтобы после того, как они покинут наши земли, ты более не искал встреч с ними — ради твоего же блага, чтобы не крепить дружбу, которая все равно закончится печально и, по нашим меркам, скоро.  — О чем ты, отец?! Моя судьба уже сплетена с судьбами этих людей — случившееся с нами уже не изменить! А разрывать дружбу с ними только потому, что она и так закончится с их смертью — достойно проклятия! Король тяжело вздохнул и некоторое время смотрел Леголасу в глаза — тот не отводил взгляда.  — Что ж, ты сделал свой выбор, — молвил наконец Трандуил. — Ты дал Эминдилу и Арагорну право свободно посещать Лес — на это я не наложу запрета; и не запрещу людям из Эсгарота проходить Старой дорогой, как и было многие века; но я не даю позволения призывать к нам еще людей, пусть даже Северных Следопытов. К тому же твоим друзьям надо вернуться в Ривендол, а их товарищи добрались бы до нас не так скоро. Леголас стиснул зубы. Да, он упрям — ведь он сын не только своей матери, но и своего отца. Хорошо, не получилось сейчас — он вернется к этому разговору позже. — Ладно. Раз так, мы будем управляться сами, — произнес он вслух. — Тогда я пойду сейчас к мастерам — они обещали сказать, кто из них отправится в горы со мною… — Кто из них поедет в горы без тебя, — резко оборвал его Трандуил. — Тебе незачем возвращаться на заставу, найдутся воеводы и получше. А ты нужен мне здесь. Леголас вскочил на ноги, едва не опрокинув кресло: — Зачем?! Зачем я нужен тебе? Здесь мне нет дела, а без дела мне не найти утешения! И я никогда не прятался за чужие спины! Ты не заставишь меня остаться! — Тебе мало того, что уже случилось с тобою? Ты хочешь опять испытать судьбу? А если тебя убьют — что делать мне?! — вырвалось у Трандуила. — Ты — король, ты будешь беречь нашу страну и наш народ так, как делал это раньше, еще до моего рождения, — ответил Леголас устало. Гнев внезапно остыл в нем. — А я, пока жив, буду делать это так, как умею я — не важно, хорошо или плохо… Прости, отец, не могу я остаться здесь. И даже если ты прикажешь, я ослушаюсь тебя. Король долго молчал, тяжело дыша, не глядя на сына. — Ты упрям… Так и быть… Я отпущу тебя. Обещай только… — он запнулся, — обещай, что будешь осторожен… и не станешь искать смерти. — Обещаю, — твердо сказал Леголас. «Смерть сама найдет меня, если захочет, — подумал он, — она всегда находит тех, кто ей нужен». Трандуил отвернулся, плечи его ссутулились, как будто на них навалился тяжкий груз. — Теперь ступай, — не оборачиваясь, приказал он. — Делай, что собирался. У вас не так много времени. — Благодарю тебя, отец, — низко поклонился Леголас. Он уже жалел о своей вспышке; но ни с кем выдержка не изменяла ему так часто, как с отцом — может быть, оттого, что они так похожи? Он вышел из покоев короля и побрел по галереям в восточную часть Чертогов, где жил Аластар — мастер, который лучше других знал душу камней и скал. Он шел медленно: разговор с отцом оставил по себе гнетущую усталость. Вдруг сзади послышались легкие шаги, и знакомый голос окликнул его; то была Сильвинет. — О, Леголас, привет тебе! — воскликнула она весело. — Здравствуй, сестричка, — ответил он, обернувшись. Сильвинет с тревогой воззрилась на него:  — Что случилось? На тебе лица нет! Леголас не ответил.  — Опять пререкался с отцом, да? — догадалась сестра. Она убавила шаг и пошла рядом с ним. Он кивнул.  — Можно подумать, в первый раз! Пора бы привыкнуть… или уж оставить Трандуила в покое! Да-да, — продолжила она, встретив удивленный взгляд брата. — Кто мешает тебе выслушать его, согласиться и сделать по-своему? — Не всегда это возможно, да и нечестно в придачу, — ответил Леголас, криво усмехнувшись. - Что значит тогда слово и власть короля? - О да! А терзать друг друга до полного изнеможения — честно? Впрочем, вам виднее… О чем же вы спорили? — О смертных, — сказал Леголас хмуро. Теперь Сильвинет сделала большие глаза. — Вот скажи, что думаешь: подобает ли нам знаться со смертными? — спросил Леголас. — Почему бы и нет? — пожала плечами сестра. — Если, конечно, с ними есть о чем поговорить! А кстати, с твоим знакомцем — Арагорном, да? — я бы охотно поболтала! — она улыбнулась озорной, шаловливой улыбкой.  — И тебя не пугает, что он станет стариком и умрет?  — Ну, ведь не сей же час! Сдается мне, до того я успею с ним наговориться!.. Послушай, Леголас, — Сильвинет вдруг оставила дурашливый тон, — я догадываюсь, о чем у вас был разговор. Король не хочет, чтобы мы якшались со смертными… ну и что? Твоих друзей это касаться не должно, они заслужили нашу вечную признательность. Дружишь с ними, ну и дружи себе на радость! А отвернуться от них только потому, что они мало живут — вообще глупость. Все равно, что отказаться от лета оттого, что за ним придет зима! — Как все просто у тебя получается… — пробормотал Леголас. — Так ведь так оно и есть! — уверенно заявила Сильвинет. — И нечего морочить себе голову! Она быстро поцеловала брата и убежала в боковой коридор. Леголас, остановившись, посмотрел ей вслед. Он любил сестру за солнечный, неунывающий нрав. Айменель тоже всегда умела найти нужные слова, чтобы развеять грусть и сомнения. Айменель… Сердце его сжалось от тоски. Да, он смирился с необходимостью жить дальше. Но как же тяжело остаться без половины души! Это увечье едва ли не худшее, чем лишиться руки или ноги, только оно не так заметно глазу… Быть может, отец прав — такая душевная немощь сродни болезни после ранения и должна со временем исцелиться. Но пока пустота в душе только и ждет, когда он перестанет занимать себя каким-нибудь делом — а тогда разрастается, поглощая остатки воли и разума. Что бы сказала Айменель, увидев, в какую жалкую развалину он превратился? Что он похож на раскисший от дождя осенний лист — пожалела бы и посмеялась одновременно… Леголас тряхнул головой. Нет, он не должен поддаваться черному унынию, иначе лучше бы ему остаться лежать под рябинами. Как ни странно, эта мысль укрепила его, и дальше он пошел чуть бодрее. У мастеров ему не пришлось долго объясняться, его поняли сразу. Некоторые из них участвовали в укреплении южной границы и представляли, о чем идет речь; пригодилось и письмо Тинвелина, которое Леголас отдал им накануне. Довольно быстро договорились, кто поедет в горы — Аластар и двое мастеров-камнетесов, и еще один мастер, известный умением направлять русла потоков. — Только, Леголас, ты вот что учти, — сказал Аластар. — Южную границу мы обустраивали не один десяток и даже не сотню лет, а кое-что приходится подправлять и сейчас. А там, на севере, мы за лето вряд ли успеем сделать многое… — Хорошо еще, если успеем сделать хоть что-то, — мрачно добавил один из его помощников. — Почтенные, я все понимаю, я и не прошу вас сложить крепость за три дня. Если вы за лето успеете хотя бы осмотреться и сообразить, где и что надо строить, и то будет ладно, — отвечал Леголас; он и не рассчитывал, что столь громоздкую задачу удастся решить сколько-нибудь быстро. Потом мастера принялись совещаться, какие инструменты лучше взять с собою, и разговор свернул на предметы и дела, в которых Леголас не слишком-то разбирался. Он только попросил прикинуть, сколько вьючных лошадей потребуется для их груза. Получив ответ, что пока хватит и одной, он отправился к конюшим — народу в его отряд собиралось порядком, а ведь надо было везти еще и съестные припасы… Конюшие пообещали ему, что без труда подберут лошадей в нужном количестве. Оставалось только с перечнем припасов посетить кладовые, но с этим нудным делом он покончил только к вечеру. Тут только Леголас с ужасом и огорчением вспомнил, что обещал людям встретиться с ними после разговора с отцом. Его прямо в жар бросило от стыда. Прихватив кое-что из кладовых, он торопливо пошел к своим покоям.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.