***
Не замечая ничего вокруг, девушка бежит сломя голову сквозь танцующую толпу. Запах перегара неприятно ударяет в нос, а чересчур громкая музыка заглушает уши, но она продолжает свой путь в никому неизвестном направлении. Останавливается лишь в тёмном коридоре, до которого долетают слабые отголоски окружающего шума; возле двух дверей, ведущих в уборную, и толкает одну из них. Яркий свет тотчас бьёт в глаза, и Суа хмурится, часто моргая и попутно подходя к зеркалу. Если бы Чон спросили, что она почувствовала в момент, когда увидела Тэхёна в компании своей бывшей одноклассницы, — девушка не смогла бы ответить точно. Как и на вопрос, почему она вдруг оттуда убежала. Этому чувству сложно дать определение: как будто к горлу подступает огромный ком, не дающий дышать, а сердце пронзают многочисленные иглы. Это не получается контролировать, невозможно спрятать глубоко внутри, с лёгкостью забыв, и продолжать жить дальше как ни в чём не бывало. Это обида, ненависть, ревность и… пожалуй, жалость. Жалость к самой себе. Суа берётся за холодные края раковины и с тоской вглядывается в отражение в зеркале. Укладка, макияж, брендовая одежда — и ради кого? Неужели ради парня, который очевидно намекнул, что плевать ему на её чувства с высокой колокольни? Ради того, кто так просто взял и втоптал их в грязь? Чон не верится, что она влюбилась именно в него. В столь циничного, не ведающего понятий достоинства и чести парня. Видимо, не зря говорят: сердцу не прикажешь. Она судорожно вздыхает, изо всех сил борясь с желанием тотчас разреветься. Должно быть, так даже лучше. Ведь и дураку понятно, что такую пару, состоящую из двух совершенно разных людей, — как двух параллелей, которым суждено никогда не пересечься, — при любом раскладе ждал бы провал. Отныне Суа стоит перестать питать ложные надежды в отношении их совместного будущего. Выходит девушка в абсолютно опустошённом состоянии. Понурив голову, она не сразу замечает стоящую в коридоре мужскую фигуру. — Суа, — мягко окликает её Чонгук. Удивлённая тем, что он ждал её, она поднимает на него слегка опухшие глаза и останавливается. — Ты плакала? — При виде поникшего вида подруги парень тотчас срывается с места и вмиг оказывается рядом. — Нет… тушь просто размазалась, — ловко находит отмазку Суа и в спешке, пытаясь не испортить макияж, аккуратно вытирает вокруг глаз, незаметно смахивая капельки слёз. Ей в последнюю очередь хочется, чтобы кто-то видел её слёзы. — Ты в порядке? — неуверенно спрашивает Чонгук и неловко чешет затылок. Он никогда не умел утешать — обычно сухо подбадривал или же совсем ничего не говорил, ограничиваясь обыкновенным присуствием рядом. Всегда считал, что своими неуклюжими попытками только навредит. Но, почему-то, для этой девушки ему хочется стараться. Хочется, чтобы ей не было больно. — Скажи, как его друг, — проигнорировав вопрос юноши, начинает Суа, — почему Тэхён так поступил со мной? Знаю, что далека от его идеалов, но это слишком жестоко даже для него… Девушка вновь опускает голову вниз и совсем не замечает, как Чонгук до побеления костяшек сжимает руки в кулаки. Зная правду, он сердится ещё больше, потому что не в силах что-то изменить. Всё, что ему остаётся, — просто наблюдать за страданиями бедной Чон. — Ты ни в чём не виновата, Суа, — едва ли не сквозь зубы проговаривает юноша и заносит руку над спиной девушки, чтобы погладить в знак утешения, но в последний момент всё-таки убирает её, хмуро продолжая: — у Тэхёна сейчас такой период, что он, скажем, не заинтересован в серьёзных отношениях. Конечно, метод он выбрал жёсткий, и я его не оправдываю, но он просто не хотел, чтобы ты питала пустых надежд. «Чтобы тебе не было больно», — про себя добавляет Чонгук. Слова парня укололи Суа в самое сердце. Она всегда считала это глупой отмазкой: кому, как не ей знать, что человека не интересуют отношения до тех пор, пока он не встретит своего «единственного»? Отказ, пусть и не прямой, Суа означает лишь то, что она ему не нравится. И, потому, такая ложь, якобы во благо, злит девушку пуще прежнего. Уже на подходе к танцевальному залу, в котором толпа людей буквально скачет друг на друге, как стадо муравьёв, Суа вдруг останавливается и поворачивается к явно недоумевающему Чонгуку. — А эта… — не зная, какое приличное слово лучше всего охарактеризовало бы Юну, запинается девушка, — ну, то есть Ли Юна, по-твоему, предел его мечтаний, да? Такие девушки вам, парням, нравятся? Честно говоря, ещё с начала старшей школы Юну и Суа можно было окрестить заклятыми врагами. Юна, вовсю блистая своим нарциссизмом, изо всех сил пыталась завоевать репутацию «королевы школы» и ради этого не брезговала ходить по головам, а Суа оказалась одной из тех, кому такой расклад был не по нраву. И пока все остальные молчали, свыкаясь с участью серых мышей на фоне выдающейся красавицы (внешними данными, впрочем, Ли никогда не была обделена), — Суа не побоялась поставить зазвездившуюся одноклассницу на место. С того самого дня при каждой встрече между девушками сверкали молнии: настолько сильно они друг друга ненавидели. — Перестань, — не выдерживает Чонгук, устало вздыхая и прикрывая глаза. — Ты же понимаешь, что такие, как Ли Юна — просто развлечение, не более. Тэхён для неё тоже всего лишь способ расслабиться. Они, как бы это сказать… взаимно друг друга используют. — И ты это одобряешь? — Суа презрительно морщится, скрещивая руки на груди. — Что? — то ли не сразу поняв, то ли просто не расслышав, переспрашивает Чон, а затем еле заметно краснеет, почёсывая затылок. — Конечно нет… Пару секунд помолчав, при виде то и дело отводящего взор в сторону Чонгука девушка неожиданно смеётся, отчего юноша тоже не может сдержать улыбки. Его непосредственность, что так схожа с поведением Суа, искренне забавляет её. Под совместное хихиканье в уже более разряженной обстановке они доходят до выхода из клуба, после чего девушка нерешительно замирает на месте. Заметив это, Чонгук тоже оборачивается с немым вопросом на лице. — Может, прогуляемся? Не хочу туда возвращаться… Удивлённый внезапной просьбой, Чонгук, немного помедлив, кивает и ласково улыбается. И, пусть свыкнуться с неизбежным кажется чуть ли не невозможным: слишком долго Суа была безответно влюблена, чтобы вот так, в одночасье, всё забыть, — нужно хотя бы попробовать, попытаться отпустить прошлое и начать новую страницу своей жизни. Быть может, время и вправду лечит?***
Несмотря на слабое недовольство Моён, Тэхён настаивает на своём и заезжает в аптеку, а когда он выходит оттуда с полным пакетом — девушка понимает, что сопротивляться ему совершенно бессмысленно. — Так как неизвестно, что у тебя за травма, в аптеке посоветовали наложить мазь и обмотать место ушиба бинтом, — устроившись за рулём, важно объясняет парень. — Здесь всё необходимое, — безучастно оповещает он, передавая Кан пакет с логотипом аптечной фирмы. Она быстро пробегает по нему ничего не выражающим взглядом и отворачивается, сжимая противно хрустящий предмет в руках. — Это было лишним, — безэмоционально бормочет студентка. — Я отдам тебе деньги. — Конечно отдашь, — усмехается Ким. Немного помедлив, он добавляет уже серьёзнее: — когда перестанешь жить за чужой счёт. Моён резко вздрагивает и поворачивается к нему так, словно её ошпарили кипятком. От слов Тэхёна к горлу подступает горечь обиды вперемешку со стыдом. Заметив её удивление, он одаривает девушку снисходительным, едва ли не пренебрежительным взором. — На самом деле мне плевать. Я не собираюсь читать тебе нотации. Но пока, насколько я знаю, именно Чимин обеспечивает тебя, — а его деньги мне уж точно не нужны. Не зная, что ответить, Моён некоторое время молчит. Тэхён прав. Сейчас она полностью зависит от Чимина, как бы ей ни хотелось это отрицать. Но почему же тогда она так злится на него, почему его слова так ранят? Должно быть, люди так устроены: они привыкли винить тех, кто открывает им глаза на правду, будь они хоть трижды невиновны. — Принципиальности тебе не занимать, — с усмешкой отмечает девушка, искоса поглядывая на водителя. Отныне ей больше не хочется с ним спорить. — Стараюсь, — спокойно подыгрывает он, нажимая на газ, и порше кабриолет с характерным рёвом мотора резко двигается с места. Всё время передвигаясь на плавном лексусе Чимина, Моён совсем отвыкла от такой быстрой езды. Наряду с сумасшествием и бесконечным драйвом есть в ней что-то притягательное и манящее. Девушка понимает эту навязчивую потребность в адреналине, пробирающем до мурашек по всему телу и будоражащем сознание. Понимает, потому что тоже ощущает её. — Ты любишь скорость, — словно прочитав мысли девушки, неожиданно констатирует Тэхён, при этом ни на миг не отрывая взгляда от дороги. Довольная ухмылка трогает пухлые губы. — Я удивлён. — Что, думал, я так и осталась заучкой и истеричкой? — фыркает Моён, завороженно вглядываясь в окно. Одно за другим здания молниеносно сменяют друг друга. — Скорее я поспешил с выводами. Беру свои слова назад. Девушка ничего не отвечает, но, сама того не замечая, невольно улыбается. Кажется, это первый их нормальный разговор — без ссор и перепалок, что ощущается не иначе, как настоящий праздник. Моён надолго его запомнит. — Та девушка, — ловя редкий момент, неуверенно начинает Кан, — с которой ты был… кто она? — Ли Юна, но вряд ли тебе это о чём-то скажет, — резко посерьёзнев, отвечает парень, по-прежнему не смотря на девушку. — Вы встречаетесь? — быстро выпаливает Моён, закусывая губу, и мысленно даёт себе оплеуху. Как можно так просто выдавать своё любопытство? Впервые за долгое время Тэхён переводит на Кан сначала недоумевающий, а затем и вовсе насмешливый взгляд, в последнее мгновение уцепившись за губы девушки, — и тотчас же его отводит. — Почему тебя это интересует? Я же жалкий, эгоистичный, циничный… как ты там хотела меня назвать? — он иронично выгибает бровь. Моён смятенно закусывает губу — может, она всё-таки погорячилась… — Сама не знаю… — произносит, не подумав, она свои мысли вслух, чем вызывает у парня ироничную усмешку. Как же бесит! Не придумав отмазки лучше, она лепечет первое, что приходит на ум: — как только Суа узнает, что я была с тобой, сразу же начнёт распрашивать! А я скажу, что… — Ходила на разведку? — предлагает Тэхён, ехидно сузив глаза. — Вариант «преподала тебе урок» мне нравится больше, — сладко тянет Кан, натянув притворную улыбку. Юноша заливается приятным, бархатным смехом, а Моён презрительно хмыкает, отворачиваясь к окну. — Любовь — удел слабых людей, которые не в состоянии мотивировать себя чем-то другим, — внезапно в воцарившейся тишине подаёт голос Ким, возвращая к себе внимание девушки. — Они не чувствуют себя полноценными без отношений; им важно знать, что они кому-то нужны. Особо ограниченные даже делают любовь и обзаведение потомством целью всей жизни… Мне жаль таких людей, хотя, конечно, выбор у каждого свой. — Но ведь все люди хотят быть кому-то нужными, — полушёпотом возражает Кан, и холодный взор словно оскорбившегося её словами Тэхёна с секунду скользит по ней, после чего возвращается к дороге. «Даже ты…» — проносится у неё в мыслях. — Мне хватает удовлетворения моих физиологических потребностей, — спокойно откровенничает парень, ловко управляя автомобилем одной рукой. — Ты спрашивала, что меня связывает с Юной, — выдержав паузу, он одаривает Моён весьма красноречивым взглядом. — Просто качественный секс. Без чувств и обязательств. Моён замолкает, не зная, что ответить. Такое положение вещей, пусть и в чужой жизни, которая никак её не касается, совершенно не укладывается у неё в голове. Столь циничная позиция, при которой он не способен принять любую другую точку зрения, безусловно, сильно раздражает девушку. Да он просто отрицает очевидное! Так ведь заложено в человеческой природе — встречать подходящего тебе человека и продолжать с ним свой род. Люди устроены таким образом, что в этом и заключается их счастье. Но Тэхён, похоже, этого не понимает — или просто ни в какую не хочет с этим соглашаться. Впрочем, девушка не успевает ничего ответить, потому что автомобиль внезапно останавливается. Оглядевшись по сторонам, Моён понимает, что Ким привёз их в какой-то незнакомый ей район. С опозданием до неё доходит, что они даже не обговаривали, куда едут. Смерив парня непонимающим взором и встретившись с его, вдруг ставшим до чёртиков холодным, Кан не шевелясь наблюдает за тем, как он, не говоря ни слова, выходит из машины, а затем всё-таки не выдерживает и следует за ним. И в ту же секунду Моён замечает, как из стоящего вдалеке белого лексуса выходит мужская фигура, в которой она тотчас узнаёт Чимина.