«Хвост Феи»: ЦИРК САМОУБИЙЦ

      Леон и Джувия долго спорили насчет места, где Грею теперь полагалось спать, и не придумали в конце концов ничего лучше, чем по крайней мере временно поставить вторую кровать в палатку Локсар. В клетке ему спать в человеческом теле было бы очень неудобно, но и в свою палатку, где он будет без присмотра, первое время селить его не вариант: никто еще не знает, как он будет себя вести и опасен ли он для других.       Джувия возражала какое-то время, но в конце концов согласилась, что только с ней поблизости Грей будет тихим и послушным. Пока Гажил перетаскивал свободную кровать в ее палатку и устраивал ее у дальней стены, Локсар вернулась забрать своего нового сожителя.       Надо ли говорить, что скорое появление Джувии, а затем и новость о том, что они будут спать в одной палатке, привела Грея в восторг? Будучи ирбисом, он только об этом и мечтал: не расставаться со своей заботливой хозяйкой даже во сне.       — Но у меня есть условие, — сказала она, отпирая клетку, по которой метался в радостном нетерпении мужчина.       — Что угодно!       — Если ты проснешься среди ночи, и я буду спать, ты не убежишь из палатки. Никуда не уйдешь без моего ведома ни под каким предлогом. Обещаешь?       — Да, — он гордо выпятил грудь и, покинув клетку, схватил Джувию за руку раньше, чем она успела протянуть ладонь ему навстречу. — Я буду держать обещания, как Джувия. Ведь Джувия вернулась за мной.       Под кожей девушки пробежала стая мурашек от его прикосновения. Она поглядела на него исподтишка: Грей был выше ее чуть более чем на полголовы, стал даже выше, чем когда вставал на задние лапы в личине снежного барса. Она сглотнула, запутавшись в своих ощущениях.       — Идем, — прохрипела она и, сделав над собой усилие, осторожно сжала его руку в ответ, потянув к выходу.       Грей широко улыбался. Он переставлял ноги чуть шире, чем того требовал его шаг, но держался на ногах вполне уверенно. Мужчина с интересом отбросил полог шатра вместе с Локсар и весь недолгий путь до палатки озирался по сторонам.       Они проходили мимо палаток с животными, как вдруг из одной раздался рык двух укладывающихся спать тигриц. Грей вздрогнул. Джувии не понравился его испуганный взгляд, впившийся в палатку.       — Грей?..       — Я не понимаю, что они сказали, — тревожно сказал он. Мужчина вновь прислушался, но покачал головой. — Н-не понимаю…       — Но ведь и мы с тобой не могли понимать друг друга. Люди не знают речи животных. Как и животные — людей.       — Животные понимают больше, — возразил Грей. Они возобновили шаг. — Я не понимал всего, что ты говорила мне, но все же очень-очень многое. Но мог ответить только своим вниманием и послушным поведением. Я рад, что у меня появилась возможность быть по-настоящему услышанным тобой. И все же грустно, что теперь и я не могу понимать тех, с кем часто общался…       Он оглянулся на палатки с животными, которые они прошли. Джувия неловко подняла на него глаза.       — А о чем… говорили наши животные?       — В основном о погоде и тесных клетках, — мягко улыбнулся он.       — Им плохо здесь?       — Не всем. Некоторые хотят домой, но в целом довольны пищей, которую получают здесь.       Они быстро миновали палатки с артистами второго плана. Грей заметно нервничал, потому как видел тут и там притаившихся в тени людей, которые перешептывались друг с другом, показывая на него пальцами. Но когда Джувия покрепче взяла его руку и шепнула на ухо, чтобы Грей не обращал внимания, он успокоился.       Я видела их, когда они проходили мимо моей палатки. Просто не верилось, что этот человек еще несколько часов назад обладал шкурой и длинным хвостом. Когда с того дня миновало несколько дней, Джувия рассказала нам, о чем они говорили той ночью. И я просто не могу не привести здесь пересказ их разговора, ибо без него рукопись будет попросту не полной. А может даже лишена всякого смысла.       По прибытию в палатку Джувии Грей тут же заметался по сторонам, с интересом разглядывая ту или иную вещь. Он внимательно изучал обстановку, словно пытался угадать в каждой детали свою хозяйку. Глядя на статуэтки, указывая на зеркало, трогая одежду, Грей бесконечно задавал вопросы, и чем больше ответов получал, тем больше вопросов задавал снова. В конце концов Локсар поняла, что одного вечера на разъяснения ей не хватит, и дала команду «лежать», указав на его кровать, что стояла на противоположной от нее стороне.       Грей послушно опустился на подушки и вытянулся во всю длину солдатиком, так и замерев. Девушка невольно улыбнулась и подошла к нему с одеялом в руках.       — Тебе не обязательно лежать именно так. Можешь поворачиваться с боку на бок и поджимать ноги — как угодно.       — Весьма удобно, — заинтересованно сказал он.       Джувия взмахнула одеялом и опустила его на мужчину. Грей восторженно улыбнулся, нежась в уюте и тепле.       — Ну надо же, даже лучше, чем на подстилке!       Локсар смотрела, как тот жмурится и устраивается на спальном месте с совершенным удобством. Улыбка не сходила с ее уст, даже когда она делала над собой усилие, чтобы стать серьезнее. Забавно, что его так радуют настолько простые вещи…       Даже немного завидно.       Джувия попросила его ненадолго отвернуться к стене, чтобы она могла переодеться. Когда с этим было покончено, она выключила светильник, и палатка погрузилась во тьму.       Девушка закрыла глаза. Только сейчас она почувствовала, как мучительно пульсирует мозг. Вот так выдался день…       Было очень тихо, только где-то за палаткой стрекотал сверчок. Она старалась уснуть, но, несмотря на усталость, попытки забыться были тщетны. Джувия думала о случившимся, и никак не могла поверить, что все так круто изменилось всего за один миг во время представления.       Она не знала, что чувствует к Грею. И избегала всяких мыслей о нем, ибо боялась обнаружить в своем сердце пустоту.       — Джувия… ты спишь?       Она разлепила веки. В темноте едва проглядывался закутанный в одеяло силуэт у противоположной стены.       Судя по ощущениям, прошло минут двадцать. Она промолчала, но Грей не купился на ее нехитрую попытку притвориться спящей и повторил вопрос.       — Нет, — ответила Локсар тихо. Силуэт привстал на локте. — Почему ты не спишь?       — Ты всегда целовала меня перед сном, — сказал он глухо. Джу вытаращила глаза в темноту. — Я не смогу уснуть без этого. Если я сейчас подойду, ты поцелуешь?       — Н-ну я…       Но Грей уже откинул одеяло, едва в нем не запутавшись, и прошел через всю палатку к ней. Похолодевшими пальцами она с трудом нащупала маленький выключатель на светильнике. И увидела его серьезное лицо, обращенное к ней.       Он опустился на колени перед ее постелью, но не спешил подставлять лоб для привычного поцелуя. Джувия села в кровати, нервно поглядывая на него. Ее лицо горело.       Грей прищурился, вглядываясь в ее глаза. Свет светильника падал лишь на половину его лица и вырисовывал острые черты. Он по-прежнему сидел на полу на коленях.       — Почему сейчас тебе так трудно сделать это? — спросил он.       — Не то, чтобы трудно! — поспешила оправдаться Джувия. — И вовсе не трудно, просто я… з-задумалась, поэтому…       Но Локсар замолчала на полуслове и стыдливо притихла: Грей видел, что она лгала. Он хмурился, пытаясь понять, для чего вообще ей это нужно… и поник, тихо сказав:       — Если Джувия не хочет целовать… пусть так и скажет.       От этих слов и его несчастного вида она почувствовала невыносимый укол боли и вины: первые эмоции в присутствии его, в человеческом обличие, которые проявились помимо ее воли. По тому, как напряглось его лицо, как бешено забегали глаза, она поняла, что допустила недопустимое.       Ее глаза засверкали от приливших к берегам век слез.       — Джувия! Я тебя обидел?!       — Нет! — она натянуто засмеялась и затрясла головой, торопливо промокнув глаза пальцами. — Все хорошо, видишь? Все хорошо!       Грей взволнованно перехватил ее руку, которую она вновь потянула к глазам, и увидел на ней мокрый след. Его лицо исказилось смертельной виной. И это для Джувии было видеть еще невыносимее.       — Если кто и должен извиняться за причиненную обиду, то это я, — Локсар сглотнула и покивала в подтверждение своих слов, когда Грей хотел что-то возразить. — Не пытайся меня оправдать. Пожалуйста, прости меня. Это событие… Прошло очень мало времени, всего несколько часов. Прошу, дай мне чуть больше, чтобы все… осознать.       При упоминании времени, которого действительно прошло крайне мало, он чуть успокоился. Грей посмотрел на руку Джувии, которую по-прежнему держал в своей, и мягко прижал ее к своей щеке, заставив Локсар выдохнуть. Где-то внизу живота защекотало — что это за чувство?..       — Я буду ждать, когда Джувия привыкнет, столько, сколько понадобится, — сказал он, мягко потеревшись скулой о ее нежные пальцы. — Прости и меня за то, что так поторопил тебя. Я все понимаю. Я и сам… не могу к себе такому привыкнуть.       — Грей, — спросила она после небольшой паузы, глядя ему прямо в глаза, — какого тебе быть человеком?       Мужчина задумался. Джувия жестом пригласила его присесть на край ее кровати, и тот благодарно сделал это, с трудом поднявшись с затекших колен.       Он помолчал какое-то время, глядя на свои руки. Джувия его не тревожила и ожидала ответа.       Грей медленно сжал и разжал пальцы, и наконец ответил, по-прежнему улыбаясь, разве что чуть спокойнее.       — Я чувствую себя, как тяжело больной.       Локсар поменялась в лице: она ожидала какого угодно ответа, но не этого. Она внимательно вглядывалась ему в лицо, но видела всю ту же спокойную улыбку с тенью легкой задумчивости. Он покивал и усмехнулся, опустив глаза в пол.       — Да. Так вернее всего будет сказать. Зрение очень упало, сначала я вообще думал, что ослеп. Но потом понял, что вижу вещи более… пустыми и нечеткими. Они перестали передавать мне информацию своим видом. Как бы объяснить… Глядя на предметы, я не просто видел их, я чувствовал, как давно их трогали, кто трогал, чувствовал импульсы. А теперь предметы стали обычными пустышками. И далеко особо не вижу, зоркости как небывало. Это кажется мне ненормальным.       Он закрыл глаза и потер веки пальцами. Джувия не сводила с него глаз.       — Но и цветов вокруг порядком прибавилось, я и не подозревал, сколько существует оттенков красок вокруг. Но не могу сказать, что это открытие подарило мне много радости. В первые секунды у меня ужасно кружилась и болела голова. Да и сейчас мутит от через чур насыщенной цветовой гаммы. А еще, — он открыл глаза и дотронулся до носа, — обоняние притупилось. Хотя это мягко сказано. Оно вообще почти пропало. Раньше я чувствовал очень много запахов, а сейчас с трудом обоняю уличный запах, просачивающийся в палатку. — Грей отнял палец от носа и сделал жест, будто бы зажимает уши. — Слух… Такое ощущение, что в ушах у меня огромные затычки. Сейчас я едва ли слышу хотя бы десятую часть того, что слышал раньше.       Грей покачал головой и прижал пальцы к вискам:       — А мой мозг… Он стал совершенно другим, и ко мне вернулось множество, огромное множество воспоминаний. Я даже вспомнил свой дом. Я вижу в памяти силуэт матери. Двух братьев и трех сестер. И я помню, как мама оттолкнула меня от своей груди, бросив умирать. Но… я ее не виню, я был ужасно изранен и слаб. Она должна была поступить так и только так.       Мое тело… Оно почти мне не знакомо. Я не уверен, как правильно им управлять, не знаю, на что оно способно. И теперь я хожу на двух ногах, как прямоходящий. Но с такой высоты голова тоже кружится. Я к такому не привык. И я не понимаю других животных. Можно сказать, я разом лишился многих очень хороших друзей. Как-то так я себя чувствую в общем и целом.       Он поднял на нее глаза, и удивленно вскинул брови, увидев, насколько сильно та побледнела. Губы девушки превратились в ниточку, вся она как-то сжалась и глядела на него так, словно увидела впервые. Ее била мелкая дрожь.       — Джувия? — взволнованно позвал он. — Что с тобо…       — Почему ты… — выдавила она шепотом. — …П-почему… ты говоришь об этом… и продолжаешь… улыбаться?..       — Ну как же, — он расплылся в улыбке шире, — я ведь теперь совсем как Джувия.       Этот ответ парализовал девушку. Она смотрела прямо в синеву его глаз, забыв, как дышать. Он чувствовал себя чужим. Ослепленным. Оглушенным. Отрешенным. Обделенным.       …Но продолжал улыбаться, и все, о чем он думал — это о ней.       — Я совсем как Джувия, — повторил он, возвращая ее к реальности своей нежной улыбкой, — и она наконец меня понимает, а я понимаю ее. Мне все равно, снежный барс я или человек, пока Джувия рядом со мной. Если только Джувия не перестанет любить меня, в какой оболочке бы я ни был. И я надеюсь… не перестанет.       Он нерешительно взглянул на нее, взял ее похолодевшую руку в свою и отвел глаза.       Они посидели еще немного, пока Грей любовно поглаживал выкормившие и воспитавшие его руки. Но послушно выпустил ее и встал, когда девушка напомнила, что ему нужно поспать.       Грей лег на свое место, уютно закрыв глаза, когда девушка его укрыла. Она выпрямилась и уже было повернулась, чтобы дойти до своей постели…       …как вдруг склонилась над Греем и прикоснулась к его лбу, у самого роста волос, своими мягкими губами.       Грей блаженно выдохнул и посмотрел на нее полными счастья глазами.       — Спокойной ночи, Грей. До завтра.       — До завтра, моя милая Джувия.       Локсар с трудом проследовала к кровати, а когда потянулась выключить светильник, за ее спиной раздалось умиротворенное сопение. Грей уснул сразу, как получил долгожданный поцелуй.       Что ж, он уснул. Теперь можно было не сдерживаться.       Джувия быстро улеглась, уткнулась в подушку и бесшумно разрыдалась, невесомо прикасаясь в разгоряченном бреду к губам, с которых еще не сошел вкус его кожи.       Джувия плакала от разрывающих ее чувств, противоречащих друг другу. Но в первую очередь сердце ее терзало чувство вины и стыда. Ни разу за этот бесконечный вечер она не подумала, какого пришлось Грею. Она думала только о себе и держала перед глазами свой собственный бесчувственный образ как опору, упиваясь и упиваясь своими проблемами.       Несмотря на то, как тяжело ему сейчас, он не унывает, довольствуясь ее компанией. И уж тем более даже близко не желает поставить точку своим страданиям, просто убив себя. А она, потеряв надежду всего-то навсего влюбиться, не задумываясь решила расстаться с жизнью.       Ей было за себя стыдно. Она чувствовала себя недостойной Грея.       Джувия совершенно запуталась.