Группа крови...

*** — Знаешь, Олечка, меня здесь явно не любят, — с грустью произнесла Женя. — Ну и забей на них! Скоро выпишешься и забудешь как страшный сон. К тому же, Вячеслав на тебя очень даже с любовью смотрит, — по коридору пронесся заразительный громкий смех подруг. — Разве, что только он… — отсмеявшись, вздохнула девушка. — А тебе хочется, чтобы кто? — Да никто… — Женя поудобнее перехватила руку Ольги. Нога все еще болела, от чего девушка сильно хромала и с трудом могла передвигаться без посторонней помощи. — Просто неприятно, когда на тебя без причины волком смотрят. Вон видишь медсестру?! — с поста на них действительно смотрела отнюдь не дружелюбным взглядом Галина. — А мы сейчас у нее спросим! — ехидно улыбнувшись, произнесла девушка. — Оль, не надо, — попыталась остановить, но с ее больной ногой догнать шуструю и решительную Олю было просто невозможно. — Галина… — Ивановна, — перебив, добавила Галя. — Слушаю вас! — Я вот приехала подругу навестить и теперь меня очень волнует вопрос… — Вообще-то, время посещений уже давно закончилось, — перекладывая карточки, пробормотала Галя. — Ну, это пусть главный врач решает, для кого закончилось, а для кого нет, — усмехнулась Ольга. — Так вот, Галина, — намеренно не упоминая отчество, продолжала девушка. — Скажите мне, почему вы столь неуважительно относитесь к своим пациентам? — Это к кому же интересно? — К Евгении Павловне! Где ваша добродушная улыбка? — Если у вас есть претензии по выполнению моих профессиональных обязанностей, вы вправе обратиться к главному врачу или заведующему отделением. А улыбаться всем и каждому я не обязана! — сложив в аккуратную стопочку карты, Галина с чувством выполненного долга поспешила скрыться за дверями процедурного кабинета. — Круто! — удивленно воскликнула Оля, на что Женя лишь обреченно пожала плечами… Полтора месяца спустя… Женя прогуливалась по скверу, перебирая ногами разноцветные листья. Осень вовсю вступала в свои права. А из ее головы никак выходила брошенная нянечкой как бы между делом фраза, на ответ Ильи Анатольевича, что через пару –тройку дней он планирует выписать Женю. Марья Васильевна, которая в тот момент мыла пол, произнесла что-то вроде: «Ну, наконец-то!» Решив, что не желает больше мучить себя догадками, девушка уверенной походкой направилась в сестринскую. Из помещения доносились веселые женские голоса, среди которых Женя узнала нянечку, которая собственно так сейчас была ей нужна. Легонько постучав, девушка уверенно толкнула дверь. — Простите за беспокойство, — сбивчиво начала она, прислонившись спиной к закрытой двери. — Марья Васильевна, я к вам! — Проходи, раз пришла, — усмехнулась пожилая женщина. — Я хотела спросить, за что меня здесь все так ненавидят? Что я вам сделала? Я не понимаю, почему мимо меня все проходят, опустив глаза? Почему, Марья Васильевна? — Не понимаешь?! — женщина поставила чашку на стол и в упор смотрела на взволнованную Женю. — Выходит, берегут тебя! — Берегут? От чего берегут, Марья Васильевна? — с каждым произнесенным нянечкой словом, глаза Жени становились все больше. - От чего? — Ты от своей вседозволенности и забав покалечилась да поломалась. Ну, да и черт с тобой! Но почему она вместо тебя… почему за тебя должна в земле лежать?! Ты нам скажи, сколько все это стоит: тысячу, две, миллион?! Молчишь, кость белая?! Не выдержав, Женя выбежала в коридор. От услышанного, слезы напрочь застилали глаза. Она бездумно бежала по длинному коридору, не обращая внимания на удивленные взгляды пациентов и персонала. Ее охватил настоящий ужас. В голове беспрерывно звучали слова нянечки. Девушка не видела перед собой ничего и никого, а потому и не заметила, как всегда никуда не спешащего Гиппократа Моисеевича, в грудь которого успешно врезалась. — Женечка? Что с вами, Женя? — надежно обхватив плечи девушки с безумными глазами, взволнованно произнес он. — Пойдемте в мой кабинет — Теперь вы мне все расскажете… Теперь вы мне всю правду откроете, — словно мантру повторяла она, увлекаемая крепкими руками Шульмана.