Группа крови...

*** Когда приехала к дому Соколова, там уже во всю работала следственная группа. Несколько мужчин и одна женщина в медицинских перчатках что-то старательно упаковывали в небольшие прозрачные пакеты. — Жень, тут такая фигня творится, — взволнованно протараторила Ольга. — Степа умер, — пропустив ее слова мимо ушей, словно не своим голосом произнесла Женя. — Как умер? — глупый вопрос вырвался сам собой. — Ты забрала мой телефон? — вновь проигнорировала слова подруги. — Нет, они не отдают, — кивнула в сторону одного из полицейских. — Говорят, обыск проводится. — Ну и фиг с ним, — махнула рукой, — Новый куплю. — Жеень, а со Степой то, что случилось? — осторожно. Видела, что подруга явно не в себе, что в данной ситуации было вполне объяснимо. — А? — словно очнулась ото сна. — Ты на машине? Давай в пару мест заедем. Всю дорогу молча смотрела в окно. В голове никак не укладывалась полученная утром информация. Степа убит, а Илья в СИЗО. Решила бы что это глупая шутка, если бы не предельно серьезный тон собеседника. Первым делом заехали в МОРГ. Патологоанатом подтвердил, что смерть наступила в районе пяти часов утра от ножевого ранения в бедренную артерию. — Смерть практически мгновенная, можно сказать, не мучался, — со свойственной всем врачам прямолинейностью произнес он. — Знал куда бить, — добавил, когда уже собирались уходить… Попасть в СИЗО было чуть сложнее, но очень нужно. Она должна была посмотреть ему в глаза. Глаза не соврут, они не умеют. Полчаса переговоров, несколько сотен американских купюр и целых пятнадцать минут общения с подозреваемым. — Это правда? — смотря ему в глаза. — Правда. — За что? — с силой сжимала угол деревянной скамьи. Из головы никак не выходила фраза врача: «Знал куда бить». — Меня разбудил звонок в дверь. Я почему-то подумал, что это вернулась ты, — мимолетная улыбка скользнула по его губам. — Открыл дверь, а там трое. Один сразу втолкнул меня в квартиру, — скорее машинально, нежели сознательно, коснулся пальцами разбитой губы. — Второй начал что-то искать, а третий приставил нож в районе печени. Этим третьим был Степан, об этом я уже позже узнал… Он говорил, чтобы я убирался из вашей с ним жизни, если не хочу остаток жизни провести в инвалидном кресле, что-то еще говорил. А потом… потом, кажется, его кто-то из товарищей отвлек, я дернулся в сторону, а дальше смутно помню. Очнулся, когда на руку кровь хлынула. Друзья его деру дали, я пытался как-то помочь, только бедренную артерию ничем не перетянешь. Когда скорую вызывал, он уже практически не дышал… — повисло тяжелое молчание. — Жень, я… — Прости меня, — прошептала едва слышно. — Я видела его в ту ночь, он ждала меня в подъезде… Если бы я не ушла… Если бы я тогда не попала в аварию… — От судьбы не уйдешь, — он горько улыбнулся. — Ты прости, если что не так было. И не приходи сюда больше, ладно? — Я тебя вытащу от сюда, у папы очень большие связи… — Господи, как вы все надоели мне со своими связями. Привыкли, что все в жизни купить можно и решить за деньги. Вот только жизнь купить нельзя, — говорил медленно и четко, словно каждое слово — точный удар по лицу. — Почему везде, где ты появляешься, происходит что-то плохое?! Почему хорошие люди за тебя жизнь отдают?! За какие такие заслуги тебе второй шанс дали, почему ты, а не она за двоих живет?! Не смогла дослушать до конца. Слезы градом катились по красивому лицу. Дышать было нечем. Рука нервно шарила по стене, в поисках кнопки для вызова конвойного. Выбежала, как только распахнулась железная дверь. Уже не слышала, как прошептал ей вслед: «Живи и будь счастлива!»