В твоей коже

Зак Я довольно чётко осознавал, что пора было сваливать из этой дыры. Ничего путного среди этих чокнутых недохиппи мы не встретим. Какое-то отвратительное в своей нелепости бегство от реального мира. Крайний инфантилизм в стремлении вернуться в каменный век. У каждого своё представление об идеальном мире, и мой мир находится вокруг, а не внутри каких-то убеждений. Я попросил у местных пару масок, немного воды, еды и лошадей. Они были весьма добродушны, пусть и немного вялы и апатичны после вчерашней вечеринки с псилоцибами. Я же чувствовал себя бодро, словно проспал одну маленькую вечность. Где-то там, внутри собственного сознания, времени не существует. К сожалению, наш мир разделяет день, полный томительного ожидания, и ночь с её кошмарными сюрпризами. Я вновь задумался о том, что все законы природы и устройство вселенной существуют только потому, что в этом уверены тысячи людей. Тогда откуда взялись твари, если в них никто не верил? Возможно, это должно было случиться… некое неизбежное зло. Люди много лет ждали Армагеддона и вот — их молитвы услышаны. Я плохо помню религиозные тексты, но ведь в Откровении было что-то про вознесение праведников и семилетнюю войну добра со злом. Что ж, всем святошам уже помогли вознестись, теперь грешникам осталось развлекаться в этом пекле. А потом этого чёртового мира просто не станет… если я не найду Спасителя. В детстве я был уверен, что в нашем старом сарае живёт некое чудовище, и если я не буду осторожен и пойду туда без фонаря, то оно нападёт на меня. Надо ли говорить, что чем больше я верил в его существование, тем более реальным оно становилось для меня. И вот однажды ночью, я пошёл в туалет и, проходя мимо окна, увидел нечто такое, что заставило мой мочевой пузырь сжаться. Дверь в сарае была приоткрыта, и в лучах убывающей луны сидело ОНО, уставившись прямо на меня своим немигающим взглядом. Эту оскалившуюся щетинистую морду я никогда не забуду. Оно было настолько реальным, что на следующий день я решился рассказать всё отцу. Тот отвесил мне смачную затрещину, обозвав трусом. Но с тех пор, идея того, что я боюсь сарая, очень понравилась этому забулдыге. Он посылал меня туда под любым предлогом: найти какой-то инвентарь, отнести коробку с хламом, проверить, не течёт ли крыша. Вероятно, так в его понимании я становился более мужественным и смелым, но на деле он просто хотел лишний раз поиздеваться надо мной. Я всегда ходил днём, осторожно прокрадываясь в приоткрытую дверь, и с ужасом выбегал обратно, когда находил нужную вещь. Но, однажды, едва я вошёл внутрь, отец запер меня там, подперев дверь чем-то тяжёлым. Я молотил руками по двери изо всех сил, истошно вопя. А он только хохотал, будто не было ничего в мире смешнее, чем вопли его собственного сына. Возможно, я бы просто сорвал голос, и, нарыдавшись вдоволь, замолчал бы, но крики мои провалились в самую глубину горла, когда раскатистое дыхание пробежало по затылку. Это было ОНО. Чудовище, которое пряталось в пыли старого сарая. Мой самый ужасный кошмар! Я почувствовал, как в голове заметались электрические разряды, смешивая реальность с моим же вымыслом. Никто не придет мне на помощь! Потому что никто, кроме меня, не верит, что всё происходящее реально. И в эту секунду я сделал то, чего меньше всего ожидал от себя, я развернулся и бросился на монстра, впившись в его мохнатую шею зубами! Я раздирал его плоть, выплёвывая куски, покрываясь кровью с головы до ног. Отец вбежал в сарай, оттаскивая меня от трепещущегося монстра. И реальность упала на меня словно дождливое свинцовое небо. Это был Донни, наш чёрный племенной козёл. Я перегрыз ему горло… С тех пор я понял, что монстров нет, если мы сами не создаем их. Единственный монстр жил и развивался в моей голове, нашёптывая скверные мысли. Не спорю, моя жестокость не раз спасала мне жизнь, но то чувство, что ты сильнее любого чудовища, будь оно реальным или нет, часто заставляло меня чувствовать превосходство над людьми и их страхами. Я должен был умереть уже с сотню раз, но что-то вело и спасало меня, несмотря на всю мою неосторожность и чрезмерную самоуверенность. Мы с Алроем уже были готовы выехать за ворота пустынного города, пока всё ещё витал в своих размышлениях о конце света и том, во что мы все верим, как чей-то голос вывел меня из ступора. — Стойте! — крикнул нам Тис. Он поднял вверх руки и пафосно взмахнул своим посохом. Как по волшебству, подул колючий песчаный ветер. — Возьмите с собой Чертополох, она поможет вам перейти пустыню. Я обернулся и увидел девушку, закутанную в пёстрые тряпки с ног до головы, так что было трудно различить её лицо. Она восседала на пятнистой лошади, и я видел лишь её смуглые икры. У пояса висело мачете. Либо старик что-то не договаривал, либо это была очень смелая дама. Пойти с двумя не вызывающими доверия парнями через пустыню, казалось самой неподходящей идеей. — Я пойду с вами до ближайшего поселения! — сказала она, — Там наши пути разойдутся, но так вы не заблудитесь. — Как хочешь, — равнодушно ответил я, ударив ботинком в бок коня, разворачиваясь в сторону песчаного моря. Я надеялся, что она отстанет, но пятнистая лошадь резво поравнялась с моим вороным. Алрой лениво плёлся сзади на своём полудохлом осле, который несказанно ему подходил. — На самом деле, меня зовут Лучия, — сказала она, откидывая пёстрый платок с лица. Я чуть не упал с лошади: на меня смотрели чёрные провалы глазниц и очертания голого черепа. Неожиданный ужас сковал меня. Что это? Неведомая тварь или выжившая жертва безликих? Хотелось вскрикнуть, но в горле пересохло. Лишь потом, переведя дыхание, я понял, что это просто омерзительные татуировки на лице. — Ну и рожа у тебя! Я чуть в штаны не наделал, — выдал я. — Это древние символы нашего клана, — ответила она не без гордости. — Да, с такой красотой точно не возьмут в проститутки. Мы ехали вперёд, доверясь знаниям местности татуированной девушки. Алрой только раз подал голос, сообщив, что ему надо отлить. Пришлось остановиться возле скал. Я закурил, Лучия увидев это, попросила у меня сигарету. Пришлось пожертвовать ей немного табака. В наши дни даже такая простая вещь стала редкостью. Я заметил, что пустыня постепенно оставалась позади, под ногами был уже не только мучительно красный марсианский песок, но и редкая жёлтая трава. Скоро мы должны были выйти отсюда в более благоприятные места, покрытые лесами, где можно спрятаться. Перед моим внутренним взором была карта нынешнего мира. Наскоро перекусив сухофруктами из пайка, мы направились вперёд. Я вдруг подумал о мясе и покосился на девчонку. Но аргумент в виде ее мачете и угрожающего вида, оказался чуть сильнее, моего желания вкусить её жесткого мяса. Я был уверен, что нас вкус она была сухой и чёрствой, как сушёная оленина. Лучия, никого не спрашивая, начала рассказывать истории из своей жизни. Мне меньше всего хотелось сейчас слушать кого-то. Всё это звучало каким-то праздным бредом. Я лишь молча кивал, пожёвывая сигарету. Эти рассказы утомляли меня тем, что не вписывались в мою концепцию мира. К тому же меня раздражала её манера речи, резкое «р» и постоянный переход на мексиканский или испанский, мать его язык. Чёрт его знает, на каком они разговаривают у себя там в Мексике? — Я родилась в глухой мексиканской деревне. Там даже телефона не было, что уж там говорить про телевизор и интернет. Только овцы и куры. Грязные покосившиеся хибары. Работорговля, наркоторговля, всё, что душа пожелает. — Я бы прослезился, милочка, но меня не сильно трогают истории тяжёлого детства. Если ты не закапывала труп отца рядом с трейлером, в котором живёшь, то не всё так плохо еще у тебя было. — Что? — казалось, её глаза вот-вот выпрыгнут из черепа. — Да, я шучу, расслабься. Мой отец — старый алкоголик, его просто сожрали безликие. Я не успел ничего сделать, — я подмигнул ей, но обстановка всё равно осталась какой-то напряженной. — Мне было пятнадцать, когда мы готовились праздновать мою Quinceañera … Это совершеннолетие по-вашему. Тогда в деревню ворвались bandidos и перестреляли всех. Я плохо помню этот момент… лишь тишина, в небе кружат птицы, под ногами тела родственников и друзей детства, а я вытираю руки о край белого платья. Сознание прояснилось, когда мы тряслись в грузовике по просёлочной дороге. Я увидела двух людей, они молча смотрели на меня. Я думала, они хотят отправить меня в сексуальное рабство или принести в жертву, но всё оказалось куда более неожиданно. Они сказали, что сама Santa Muerte обратила на меня свой взор, что во мне сила власти над мертвецами. Они приносили мне жертвы, делились награбленным, пока bestias не пришли, не вывернули их всех наизнанку и не съели их внутренности! — О, это чудесно, так ты у нас королева проклятых? Как мило. — Эти твари не слушаются меня, их существование противно Святой Смерти. Но я могу заставить их бояться. Именно поэтому Тис поручил мне провести вас через пустыню, чтобы защитить вас, а дальше мой путь лежит на Север. — Дорогуша, у тебя еще будет шанс показать нам свою обдолбанную магию, поверь мне, сейчас в каждой яме прячется с десяток безликих, они ждут ночи. И если нам негде будет укрыться, а я пока не вижу ничего, кроме песка, камней и высохшей травы, то шансов выжить, с твоей магией или без, у нас не так много. Мы всё ехали и ехали по бескрайнему красному морю. Солнце начинало садиться. Я бы понадеялся на способности Лучии, но мой пистолет был всё-таки надёжнее. Может быть, никто нас так и не заметит? В конце концов, в пустыне не так уж много тварей. — Уже темнеет, пора бы надеть маски, — наконец-то подал голос Алрой. — Странный ты, то тебя от них тошнило, то стремишься поскорее примерить чужую кожу? — кинул я ему через плечо. Но Алрой ничего не ответил мне. Мы выехали на шоссе — единственный остаток цивилизации посреди камней и песка. Тут и там стояли покрытые пылью автомобили. Заброшенная заправка и закусочная смотрели нам вслед своими пустыми окнами. Тут сразу стало не по себе. Я вспомнил, что твари предпочитают более обжитые места, нежели пустыни и леса. Они всегда там, где могут быть жертвы. — У меня плохое предчувствие, — почти прошептал Алрой, тяжело дыша под маской. Чем ниже солнце, тем длиннее тени. Наши были так похожи на тварей, нацепивших нашу же кожу. Она растянулась и стала не по размеру. А мы едва брели по вечернему шоссе навстречу собственной смерти… Как же воняли эти маски! Меня снова начинало накрывать, словно под действием вчерашнего зелья. Вот и мои видения стали реальностью. Навстречу нам выползли безликие. Шли, пошатываясь, волоча за собой непослушные ноги. Я был спокоен, или мне так казалось. Этот метод помогал хиппи обманывать мертвецов, почему он должен был не сработать у нас? Сколько же их здесь? Пять… десять… двадцать… тридцать… о, черт, такой большой толпы я ещё не видел. А они всё прибывали. Сердце сделало сальто в груди. Лошадь захрапела и прижала уши. «Может завязать ей глаза?», — пронеслась отчаянная мысль. Я же видел такое в фильмах про Гражданскую Войну. А чёрное кольцо, тем временем, сжималось вокруг нас. Я посмотрел на Алроя. Если бы я мог сейчас понять выражение его лица под маской, наверняка он весь побелел от ужаса. Но всё это было скрыто от меня, как и наша дальнейшая судьба. Лучия выехала вперёд, когда между нами и тварями оставались считанные метры. Она развела руки в стороны и издала пронзительный крик. Он отдавался у меня внутри, словно иголками втыкался в позвоночник. Я никогда не слышал, чтобы человек мог так громко кричать. Поднялся ветер, в воздух взметнулся мусор и волны песка. Я закрыл глаза, продолжая ехать вперёд. Если меня убьют, я это точно почувствую. Ветер стих. Я открыл глаза через мгновенье и увидел, как безликие бросились наутёк, теряя ошмётки чужой кожи. Живое чёрное море растворилось в темноте. Совсем стемнело, и только луна взирала на нас свысока. Твари были явно не в восторге от женских визгов, в прочем, как и я. — Это и есть твоя магия? — наконец заговорил я. — Я повелеваю мёртвыми, мой священный дар помогает нам, когда мы попадаем в окружение. — Так то, оно так, но посмотри на меня, я похож на того, кто верит в магию, колдовство Вуду и прочее? Я заметил, как изменилось её выражение лица. — Невежественно полагать, что если что-то сокрыто от твоего взора и понимания, то этого не существует, — гордо произнесла она. — Конечно, — хмыкнул я, — Именно поэтому, перед тем, как ты закричала, я приоткрыл глаза и заметил, что ты использовала специальный ультразвуковой свисток, и только потом закричала. Твари испугались не твоего дара, они, кажется, не любят ультразвук, как и солнечный свет. Очень умно, и весьма подло — обманывать своих же соплеменников. Небось, и история с похищением выдуманная, да? Лучия поджала губы, я был готов к тому, что она станет угрожать мне мачете, проявит агрессию, но она хорошо держалась. — Я же сказала, эти твари не слушаются меня, я могу лишь пугать их! — голос Лучии предательски задрожал. — Ладно-ладно, расслабься, мне, если честно, всё равно, кого ты там обманываешь на счёт своего дара. Нас не убили — это главное. Другой вопрос, что маски из человеческой кожи — бесполезный атрибут. Вас не они спасали… С таким же успехом, можно было просто помолиться Богу, — я снял и бросил свою маску куда-то в темноту. Но этот мерзкий запах остался на моей коже. Мы решили остановиться на ночлег подальше от упадочной цивилизации, в закутке из камней, близ одной из скал. Костёр жечь не стали, дабы не привлекать непрошеных гостей. Мы сидели в молчании, уставившись в темноту, в которой у каждого оживали свои личные кошмары и видения. Я ничего не сказал, даже когда Лучия передала мне флягу… нечто горькое, как полынь или другие лечебные травы с изрядной долей спирта. Когда я проснулся, солнце стояло уже высоко. Голой спиной я ощущал нагретые камни. Песок засыпал моё тело, которое неприятно покалывало. Почему-то я был совершенно голый и даже без ботинок. Рядом в таком же виде валялся Алрой. Рядом не было ни лошадей, ни нашей одежды. Девки и след простыл. Осознав, что же на самом деле произошло, я подскочил на ноги. — Олух, проснись! Нас обокрали!