В твоей коже

— Что ты несёшь? Он улыбнулся своей омерзительной трескающейся улыбкой: — Тебе не выбраться отсюда, зверь! Мы заперты тут навсегда! Да-да, в этом самом ужасном месте, и он будет решать, кому из нас говорить, а кому нет, кому жить, кому умереть, а кому обратиться в чудовище! Там наверху уже всё заполонили безликие. Они лезут изо всех щелей, как тараканы. Мир всё больше напоминает кошмар, но самый кошмар живёт здесь. Я думаю, ты уже давно догадывался, что наш малыш не так прост, как кажется. Я сделал шаг в его сторону, как можно более незаметно, внутри кипела ярость, поднимаясь по венам бурлящим потоком. Мне хотелось свернуть ему шею и вырвать язык. Чтобы он захлёбывался в своей гнилой крови. — Тише, пёс, я не хочу поранить его, знаешь, каким бы ублюдком он ни был, ни тебе, ни мне не выбраться без Алроя, мы застрянем в этой ржавой хреновине навсегда, проклиная каждый божий день своего существования, - он сильнее прижал лезвие к его шее. — Ты уже мёртв, твоя голова пришита к телу, я, надеюсь, ты догадываешься об этом? Если ты и выйдешь отсюда, то будешь ничем не лучше, чем кадавры и безликие, просто кусок гниющей плоти. Я понятия не имею, как ты ходишь, но ты уже вряд ли сможешь наслаждаться жизнью, так что давай как-нибудь договоримся. Ник глухо рассмеялся, вены на его шее посинели или даже почернели, казалось, в них пульсируют пиявки, или может это были опарыши. - Господи, как можно доверять свою жизнь такому тупому увальню? Мне не нужно это никчёмное существование, которое ты зовёшь жизнью. Её отняли у меня давно, ещё тогда, когда ты проломил мне голову в сортире. Я захлёбывался собственной кровью и смотрел на тебя, такого надменного и смелого, ты не боялся ничего, ты был готов убить меня, не слушая мои мольбы и стоны. Наверняка же был уверен, что я не выживу. А я всё никак не мог понять, за что? А потом осознал, что ты покрывал его тайны. Лёжа в больнице, я снова и снова прокручивал те моменты, пытаясь найти зацепку, понять, какое ты имеешь отношение к тому, что происходит? Ненависть, безумие, ревность? Нет — ложь! Это ОН попросил тебя сделать это со мной. Чтобы не пачкать свои руки, чтобы быть снова белым и пушистым. И так он делал каждый раз, когда кто-то начинал мешать ему. Он до безумия боялся тебя, но всегда звал и отдавал на растерзание всех, кто внезапно становился неугодным. Но меня всегда интересовало другое — зачем тебе это вообще надо было? Ты что, любил его? — Нет, — я помотал головой, чувствуя, что еле сдерживаюсь, мне становилось плевать на Алроя, я хотел оторвать этому мертвецу голову и заставить его заткнуться. — Мне жаль тебя, пёс, ты протащил этот кусок дерьма сквозь весь ад, и попал в ловушку. Когда мы окажемся на поверхности, поверь мне, он, скорее всего, даже не вспомнит, что ты вообще существовал когда-то. Ведь так удобно забывать тех, кто уже мёртв, не так ли?! — Но я ещё жив, мудило! И на твоём месте я бы обратил внимание, что он уже давно не без сознания, и на то, что у него в руке! – прошипел я, сжимая в приступе ярости кулаки. Ник судорожно метнулся взглядом на Алроя, и в этот момент я всадил кулак ему в ухо со всей дури, вложив в него убивающую силу ненависти. Прямо как тогда, в школьном туалете, мечтая расколоть его череп на части. Голова его с хрустом оторвалась от тела и повисла сбоку на жилах и коже. Кровь не брызнула фонтаном, она просто медленно поползла полузастывшими сгустками, извергаясь из охваченного судорогами тела. — Тебе всё равно не сбежать! — хрипел Ник, шатающейся походкой отходя вглубь комнаты. Он уронил Алроя, и тот упал на пол, не приходя в сознание. Я подхватил его, не выпуская из вида блуждающий труп, и стал шлёпать по щекам, пытаясь привести в чувства. — Ну, же, малыш, давай, надо валить отсюда! За каким хреном ты вообще без меня куда-то пошёл? Он открыл глаза: — Зак? — А кто же ещё, мать твою? Мне не нравится, что вокруг становится всё больше мертвецов, которые почему-то могут ходить, и очень хотят нас прикончить, гиблое это место, - я оттащил его за дверь, подальше от мёртвого света и слоняющегося окровавленного тела. Алрой попытался встать, и я помог ему. — Ты очень не вовремя теряешь сознание и память, малыш, но сейчас меня больше волнует, где мы? Ведь если этот труп прав, то нас заманили в ловушку. И спаситель, на самом деле создатель всего этого кошмара. Не хотел бы я, чтобы это оказалось правдой. Но он, как и я, уверен, что ты ключ, и что ты можешь вывести нас отсюда. Так что давай, сосредоточься, как нам выбраться? Он посмотрел на меня своими покрасневшими и опухшими от слёз глазами: — Я не знаю... — Так дело не пойдёт, слышишь, там за дверью воет чудовище, твоего Ника, да-да, того самого, с которым ты в школе целовался на переменах, так вот, его убили, отрезали голову, и заново пришили, и он там. И я не уверен, что повторное лишение его головы вообще способно убить то, что и так уже мертво. Так что сосредоточься, мать твою, ты же у нас ключ, значит должен что-то знать, что-то очень важное, потому что даже мертвец пришёл за тобой! - я схватил его за шиворот и прижал к стене. — Ты должен вспомнить хоть что-то. Может быть, он оставлял нечто доступное только тебе? — Но, я, правда, не знаю, - он попытался отстраниться от меня, но я сильнее вжал его в стену, — и вообще, это ты следовал этим знакам, я просто хочу, чтобы всё прекратилось, хочу, чтобы кошмар закончился, - слёзы текли по его бледным щекам. — Нет-нет-нет, я больше на это не куплюсь. Давай так, очень честно, здесь ты и я, ты и я, и ещё куча каких-то монстров, но сейчас здесь только ты и я. Так вот, кто ты на самом деле? — Я Алрой, - всхлипнул он в новом приступе отчаяния. — Хорошо-хорошо, мы оба знаем, что есть нечто, что ты скрываешь, или не ты...? Давай иначе? Есть ли в тебе кто-то еще, кроме Алроя? Кем ты становишься, когда теряешь память? Ты знаешь, что происходит тогда? И в это мгновение взгляд его изменился, а на лице нарисовалась довольная ухмылка. — Твою ж мать! - я сильнее прижал его к стене, силясь не придушить. Он усмехнулся, демонстративно облизнув губы. — Поцелуй меня, монстр, и я скажу тебе всё, что хочешь! — Кто ты? - я встряхнул его, подавляя в себе желание - впиться в его лицо зубами. — Я думаю, ты знаешь, кто я! - он попытался поцеловать меня, но я успел отстраниться. — Прекрати, или я врежу тебе. Значит, Алрой не притворялся, когда терял память, он действительно не знал, что происходит? В нём всё это время был ты! Но кто ты? Кто? Он рассмеялся: — О, Алрой, он слишком слаб, наивен, чувствителен, хрупок, но, к сожалению, он ключ. Знаешь, он догадывался, что есть я. Просыпался в кошмаре от произошедшего, в тщетных попытках воссоздать в памяти то, что случилось. И иногда ему удавалось вспомнить, и всё что он мог сделать – это беспомощно рыдать или раскачиваться из стороны сторону на кровати, взявшись за голову! — На самом деле, мне плевать кто ты, но мне надо убраться из этой дыры, и если Алрой не знает как, то значит должен знать ты! И ты поможешь мне. — Молитвами Божьими, как приговаривал отец. Что ты почувствовал, когда впервые попробовал человеческое мясо? Это было волнительно? — Заткнись уже! — А что такое? Или думаешь, я здесь единственный псих? — Я не собираюсь изливать тебе душу, я циничный мудила, а ты просто мудила, покажи, как выйти отсюда, или я тебе отрежу что-нибудь очень нужное! — Всё такой же бесстрашный монстр. Он вечно тебя звал, когда ему было больно, чтобы ты спас его от самого ужасного кошмара его жизни, которым наслаждался я. Я хотел, чтобы это было, а он нет, и ты каждый раз являлся и делал всю грязную работу за него, - он снова попытался поцеловать меня. И, не выдержав, я ударил кулаком в стену рядом с его лицом. — Я не шучу, меня сильно злит происходящее, я бы не очень хотел причинять вред именно Алрою, вероятно, он мне ещё пригодится, но если другого выхода не будет, то обещаю, тебе не понравится то, что я сделаю. Он снова рассмеялся, а затем злобно прошипел: — Да я не боюсь тебя, глупая ты псина! Это Алрой слабак, а не я! Я почувствовал неприятный хруст под рёбрами, и мой метнувшийся взгляд поймал его руку с ножом, который он всадил в меня. Я не мог поверить, что вообще упустил этот момент, когда нож Ника оказался у него. Как? Что это? Но больше всего меня пугало, что я не чувствовал боли, только тепло вытекающей крови. — Что за…? — Ой, прости, забыл сказать, ты мне больше не нужен....