Как умеет любить хулиган

— Будешь молчать? Ну и правильно, у меня к тебе разговор короткий. Ричи медленно выходил из тени дуба; лунный свет постепенно освещал его сумрачную фигуру, отчего Тозиер казался призраком. Эдди молча смотрел на него, не зная, чего ждать: дружеского разговора или побоев. Первый вариант явно проигрывал второму. — Я что хотел сказать, — продолжал кудрявый, приближаясь; вдруг он резко подался вперёд и упёрся руками в скамейку по обе стороны от шеи Каспбрака. — Прекрати лезть к Генри, если жить не надоело. Эдди, не отвечая, пару раз хлопнул ресницами. Это Бауэрс прислал Ричи, или он сам пришёл? — Усёк? — брови Тозиера вопросительно поднялись, выйдя за рамки огромных очков. — Вот и хорошо. Он уже убрал руки и выпрямился, как вдруг Каспбрак обнаружил в себе силы наконец подать голос: — Можно задать вопрос? Эта утрированная позиция смиренной жертвы заметно сбила Ричарда с толку: неуверенно оглядев Каспбрака, он засунул руки в карманы, показывая, что слушает. Эдди невольно отметил про себя, что эта привычка осталась у него ещё с начальной школы. — Ты сам пришёл или тебя прислали? Тозиер, кажется, понял, что его пытаются в чём-то уличить. — Тебе какая разница? Пришёл и пришёл. — А всё-таки? — Ну сам! — раздражённо нахмурился Ричи. — Бауэрс, знаешь ли, нехило так бесится, а срывается на нас. Достало уже. Поэтому свали с дороги и прекрати нарываться! Он снова сделал попытку уйти, но Эдди совсем не хотелось упускать возможность наконец поговорить с бывшим другом наедине. Ну неужели тот взаправду его не помнит?! — Почему же тогда Белч не пришёл, или Виктор? Патрик, наконец? — Зассали, — коротко бросил Тозиер, развернулся и опять сделал шаг к калитке. — Ричи! — кудрявый резко остановился, как будто впервые услышав собственное имя. — Ты... Ты же помнишь меня? Ричард предпочёл не оборачиваться. Эдди решил жать до последнего: — Мы ведь дружили в Бостоне, забыл? Почему ты делаешь вид, что не помнишь меня? И с чего вдруг записался в хулиганы? Я ведь знаю, каким ты был... Эдди не договорил, потому что Тозиер вдруг сорвался с места и быстрым шагом направился к калитке. Немного растерянный от такого резкого движения, Каспбрак вскочил со скамейки и поспешил за Ричи. — Что, понравилось смотреть, как меня бьют? Жалко выгляжу, правда? Хоть бы попробовал заступиться... Да что с тобой случилось?! — вдруг вскрикнул он, потеряв терпение и тронув Тозиера за руку, пытаясь удержать. В следующую секунду он грохнулся на влажный газон, потому что ему в скулу неожиданно прилетел кулак. Не такой крепкий и уверенный, как у Генри, но тоже ощутимый. Машинально схватившись рукой за пострадавшее место, Эдди шокированно взглянул на бывшего друга, который стоял над ним, тяжело дыша; его ноздри яростно раздувались. Каспбрак не мог видеть его взгляд – Тозиер находился спиной к луне – но почти не сомневался, что в нём плескалась злость. На Эдди? На Генри? На себя? Быстро утерев разбитые костяшки о штанину, Ричард развернулся и взялся рукой за калитку. — Ты не Ричи, — вдруг выдавил из себя Каспбрак, сам удивляясь мрачности своего тона. — Ричи, которого я знал, никогда бы не дал друга в обиду. По склонившейся голове и вздрогнувшим плечам Эдди понял, что Тозиер усмехнулся. У астматика по спине от этого почему-то пробежал холодок. — А мы друзья? — насмешливо уточнил Ричи, не оборачиваясь и не ожидая ответа. Больше не мешкая, он наконец отворил калитку, вышел, поднял воротник своей чёрной кожанки и вскоре растворился в ночной темноте. *** Естественно, первым вопросом, который задали Неудачники следующим утром, было: "Это ещё что за хрень!?". — Ты ведь даже из дома вечером не выходил! — сокрушалась Беверли, насильно вертя голову Эдди за подбородок с целью анализа увечий. — Мы тебя и не ждали в Пустоши, думали, отсидишься в безопасности. Так откуда это? — Если ты меня отпустишь, расскажу! — отмахивался от неё Каспбрак. — Да пусти же! Марш наконец даровала ему свободу, отступив на шаг назад и сердито сложив руки на груди. — Тозиер приходил, — недовольно буркнул Эдди, закрывая шкафчик с чуть большей силой, чем было необходимо. — Мы... поговорили. — Заметно, — хмыкнул Бен. — Ч-что ему б-было нужно? — спросил Билл. — Дай угадаю: он сказал не приставать к Генри, — вдруг выдал Стэн, преспокойно копаясь в своём шкафчике на противоположной стороне коридора. Эдди шокированно посмотрел на него. — А... Откуда ты... — Несложно догадаться, — пожал плечами Урис, разворачиваясь к друзьям. — Судя по синяку, прекращать ты не собираешься. Я прав? Каспбрак только растерянно моргнул, переглянувшись с Биллом. — Ладно, мне пора на физику, — улыбнулся им Стэн и, повернувшись, зашагал прочь по коридору. *** Эдди, конечно, всегда восхищался умственными возможностями друга, но в этот раз он никак не мог поверить, что Урис просто угадал. И говорил он так, как будто даже не сомневался в своих словах, что тоже было странно. Поэтому, как только прозвенел звонок с урока, Каспбрак поспешил к классу физики, надеясь поймать там Стэна. Урис как раз заходил в мужской туалет, когда Эдди наконец нашёл нужный коридор. Лавируя между учениками, астматик стал пробираться к другу, уже исчезнувшему за дверью. В туалете почти никого не было. Стэн мыл руки, когда Каспбрак вошёл в помещение, преодолевая отдышку. Кучерявый спокойно посмотрел на него: — О, Эдди. Что-то срочное? Каспбрак в последний раз глубоко вдохнул и выдохнул, подошёл поближе, на всякий пожарный глянул по сторонам и выговорил: — Как ты догадался про Тозиера? Стэн закрыл кран и молча усмехнулся, как будто предвидел этот вопрос. — Ко мне он тоже так один раз приходил. Астматик вылупил глаза. — Что?... Когда? — Давно, — пожал плечами Урис, вытирая руки салфеткой. — И... И почему? Стэнли наконец закончил все необходимые гигиенические манипуляции и внимательно посмотрел на друга. — Была причина, Эдди. Генри тоже задирался ко мне два года назад, а я... я всегда молчал, но с таким видом, что ему хотелось врезать мне всё больше и больше. Что он и делал, хотя Тозиер просил его перестать. — ЧТО? — теперь у Каспбрака отвисла челюсть. — РИЧИ ПРОСИЛ ГЕНРИ ТЕБЯ... — Да, — перебил Стэн, явно отчего-то желающий закончить этот разговор. — Но Генри не слушал, поэтому Тозиер решил поговорить со мной. Вернее, пригрозить. — И что?... — И я перестал нарываться. Эдди совсем сбился с толку. — А... А почему... С чего это ты... — С того, что мы поговорили, — Урис уже начинал раздражаться. — Я решил, что хватит с меня побоев, вот и всё. — Ричи что, так сильно тебе угрожал? — Нет, Эдди, — обычно спокойный тон Стэна слегка повысился. — Это было моё решение. — Но почему вы тогда теперь вообще друг друга игнорируете? Урис уже хотел вспылить, но вовремя себя сдержал, глубоко выдохнув. Эдди почему-то стало совестно – было ощущение, что он залез на частную территорию, где ему быть не следовало. — Прости, — поспешил исправиться он. — Прости, Стэн. Знаю, я жутко настырный. Просто, понимаешь, мы с Ричи когда-то дружили... — Ты хочешь вернуть дружбу? — скептически изогнул бровь немного остывший Урис. — Нет, — мрачно ответил Каспбрак, машинально касаясь пострадавшей скулы. — После того, что он сделал... да и что делал тоже – притворялся, что меня не знает и даже не пытался заступаться – я его... я его ненавижу. На это Стэнли поднял уже обе брови. — Так серьёзно? — Так серьёзно. Прошла любовь, завяли помидоры, — буркнул Эдди, чувствуя себя супергероем, замышляющим коварный план. — Значит, у тебя больше нет причин провоцировать Генри? Астматик удивлённо взглянул на друга. — С чего это? Бауэрс меня конкретно достал. Теперь уж я точно доведу начатое до конца. — Что начатое? — Стэн смотрел на него взглядом взрослого, разговаривающего с ребёнком. — Эдди, это бессмысленно. Ты, может, хочешь вырваться из-под опеки мамы, взбунтоваться – я не знаю, что творится у тебя в голове, – но, пожалуйста, прислушайся: не стоит доводить Бауэрса до бешенства. У него есть гончие псы. — Это его-то шайка? — Да, Эдди, его шайка. — И что в ней такого? Богатенький сынок, тупой толстяк, свихнувшийся живодёр и молчащий идиот. — Вот о живодёре и идиоте бы и подумал, — вздохнул Стэн, очевидно, оставив надежду уговорить астматика. — Бесит, — злобно пробормотал Эдди, всё ещё думая о Ричи. Тут в одной из кабинок послышался звук смыва. Парни повернули головы туда. Дверца открылась, и из кабинки вышел... Тозиер. Блин. Он всё слышал. Одарив Эдди тяжёлым взглядом и бросив короткий непроницаемый на Стэна, Ричард не спеша прошёл мимо них и вышел из туалета. — О, — только и вымолвил Урис. — А я и забыл, что мы с ним в одном классе по физике. *** Эдди брёл на урок с тяжёлым сердцем. Следующей была сдвоенная физ-ра – Каспбрак никогда не был в восторге от этого предмета, потому как астматика, в отличие от Бена и Майка, природа обделила рельефными мышцами и выносливостью верблюда. Было какое-то подобие пресса, но сравнивать достижения утренней зарядки с достижениями качалки или каждодневных тренировок было бесполезно. Впрочем, Эдди в большем и не нуждался. А вот Бауэрс, похоже, был другого мнения, потому что уже с успехом мог стать личным тренером Каспбрака по бегу. В детстве мать постоянно требовала ему освобождения, заваливая школьную медсестру и физрука справками, утверждая, что с его астмой сын не может заниматься таким опасным предметом, как физкультура. Ну, собственно, многолетнее игнорирование спорта и сказалось на физических способностях астматика. Мистер Колман быстро это понял, поэтому давал Эдди дополнительные нагрузки, видимо, желая наверстать упущенное. Раньше Каспбрак бы пожаловался медсестре или матери, но теперь ситуация изменилась: астматику нужно было быть в форме, если он хотел как-то противостоять Бауэрсу. Билл, Бен и Майк уже были в раздевалке, когда Эдди вошёл в помещение. Стэн ещё в середине пути свернул на свою математику – у него физ-ра была в другое время – так что Каспбрак добирался до спортзала в одиночестве. — Эдди, т-ты куда п-пропал? — поинтересовался Билл, натягивая футболку. — Да так, нужно было, — уклончиво ответил Каспбрак, бросая сумку с формой на скамейку. — Сегодня бежим два километра, — сообщил Бен. — Тренер сказал, надо уложиться в девять минут. — В д-девять? — простонал Денбро. — Б-блин!... – Чего убиваешься? Нам с Майком бежать три за десять с половиной! — Вот чёрт, — уныло проговорил Эдди. — Значит, мне два с половиной за десять. — Можешь попросить, чтобы тебя освободили, — предложил Майк. — У тебя, между прочим, травма. — Ага, хочешь, чтобы он надо мной поржал? Травма щеки бегать не мешает. — А астма м-мешает. — Она психосоматическая, Билл, – захочу, не помешает. Учитывая, сколько я бегал от Бауэрса, я вообще должен жать три километра в минуту. Парни только прыснули. Мистер Колман, как Эдди и ожидал, дал ему два с половиной. Начав бег, Каспбрак тут же стал пытаться отвлечь свой мозг от астмы, держа при этом дыхание. Думать было о чём: взять хотя бы ситуацию с Ричи и план свержения Генри. Эдди пока ничего, кроме продолжения дерзких ответов, не придумал. Хотя, блин, зачем он это делает? Зачем постоянно нарывается на побои? Со временем они явно перерастут во что-то посерьёзнее, это же очевидно. Зачем тогда так осознанно себя калечить? Если честно, Эдди ответа не знал. Просто хотелось чего-то, а чего – сказать трудно. Побунтовать? Возможно. Позлить Генри? Тоже неплохо. Доказать Ричи, что... Что? Ладно, может быть, Эдди просто было скучно. Хотелось риска. Он поставил себе цель и упёрто к ней шёл. Бессмысленно, безрассудно – но шёл. Вот просто так. Девять минут тянулись долго. Эдди решил в этот раз показать всё, на что был способен, поэтому держал довольно быстрый темп, превозмогая боль в боку и нехватку воздуха. Он ощущал себя атлетом на олимпиаде, и от этого чувства спина сама распрямлялась, подбородок задирался, и вообще самооценка повышалась. До того момента, когда астматик заметил Ричи. Каспбрак уже и забыл, что Тозиер был их одногодкой, так же как Белч и Крисс; Бауэрс и Хокстеттер учились на год старше. Но дело сейчас было не в этом: Эдди наблюдал, как бежит Ричи, и поднявшаяся было самооценка потихоньку поползла вниз. Тозиер, как и Билл, бежал два километра за девять минут, но делал это так, что вспотевший ссутуленный Денбро с ним и рядом не стоял. Ричард как будто и не обращал внимания на бег – просто пёр, как паровоз, задумавшись о чём-то своём. Пока остальные – в том числе Хаггинс и Крисс – пробегали один круг, пыхтя и отдуваясь, он пробегал два, ровно и выверенно дыша. Ну, что тут сказать? Эдди мог только позавидовать. При виде бывшего друга в Каспбраке всколыхнулась обида, а вскоре подтянулись ненависть и злость. Какого чёрта этот гад такой выносливый? Почему ему всё так легко удаётся? Он даже учился на отлично без проблем, несмотря на то, что состоял в банде. Вундеркинд хренов. Подстёгиваемый неприязнью и завистью, Эдди, сжав зубы, ускорил темп. О дыхании он уже забыл, которое, впрочем, довольно быстро о себе напомнило: воздух входил и выходил со свистом – первый вестник астмы. Каспбрак, однако, отчаянно хотел довести начатое до конца, поэтому насильно пропихивал кислород в лёгкие, преодолевая свою психосоматическую болезнь. И у него получилось: дышать вскоре стало легче. Последний круг Эдди добежал с видом победителя: он точно побил свой личный рекорд. Ричи и большая часть девятиминутников в это время уже восстанавливали дыхание, стоя в кругу в середине зала. — Неплохо, Каспбрак, — подошёл к астматику мистер Колман. — Девять десять, твой лучший результат на данный момент. Эдди счастливо улыбнулся. Билл стоял у стены, опираясь на согнутые колени, когда тяжело дышащий Каспбрак подошёл к нему. Подняв голову, Денбро с трудом выдохнул: — Т-терпеть не м-могу физ-ру!... — Да ладно, не так уж и плохо, — пожал плечами Эдди, краем глаза косясь на упёршего руки в боки спокойного Тозиера неподалёку. — Я вот личный рекорд побил. — Ага, — Билл выпрямился, держась за бок. — З-записывайся в школьную к-команду, б-будешь атлетом. А л-лучше сразу в с-сборную США, чтобы н-наверняка. Эдди на это только усмехнулся. — Слушай, Каспбрак, — вдруг услышал он голос позади себя: это оказался мистер Колман. — А давай на следующем уроке ты ещё километр пробежишь? Посмотрим, где твой предел в скорости. К этому астматик явно готов не был. — А... Я... — начал было он, но тут Денбро его перебил: — Он п-побежит, т-тренер! Не обращайте в-внимания: он п-просто не может н-найти слов б-благодарности за то, что вы т-так внимательны к его с-спортивному развитию. Мистер Колман улыбнулся и хлопнул возмущённого выходкой друга Эдди по плечу: — Давай-давай, Каспбрак, мы сделаем из тебя спортсмена! С этими словами он отошёл, а Эдди тут же налетел на Билла: — Ты что творишь?! Я же не пробегу! — П-почему это? — лучезарно улыбнулся Денбро. — П-пробежишь, ещё к-как пробежишь. — Я тебя ненавижу! — раздражённо, но не злобно буркнул Эдди, отходя от друга. Остаток урока и перемена прошли быстро, и астматик пытался восстановить силы, как мог. Ноги, честно говоря, уже слегка дрожали, а сердце билось быстрее от мысли о том, что придётся бежать в одиночку под пристальным вниманием тренера. Дай бог, чтобы он нашёл остальным какое-нибудь задание и никто не мог увидеть жалкие потуги Эдди прыгнуть выше собственной головы. Когда прозвенел звонок, Каспбрак подошёл к мистеру Колману, чтобы тот засёк время, но тренер жестом попросил его подождать, крича остальным: — Так, все подошли к турникам и делаем восемь подходов по десять подтягиваний! Ясно? — Эдди заметил страдающее лицо Билла и злорадно показал ему поднятый большой палец, на что тот только скривился. — Теперь ты, — обратился мистер Колман к Каспбраку. — Я подумал, что будет неплохо поставить кого-нибудь хорошо бегущего впереди, чтобы тебе было проще держать темп. Так, — тренер оглядел унылую группу парней, столпившихся возле турников. — М-да, тут каждый второй тот ещё бегун... Ладно, попросим хотя бы Тозиера – он, вроде как, неплох. Эдди замер в секундном ступоре. Просто прекрасно, блин. Будет классно опозориться перед тем, перед кем только что пытался выпендриться. Пока подозванный мистером Колманом Ричи приближался к ним, Эдди старался избегать встречи глазами с кудрявым, упорно изучая шнурки своих кроссовок. — Каспбрак, — окликнул его тренер, отчего астматику пришлось поднять голову; Тозиер, не глядя на него, уже стоял впереди. — На старт! Эдди со вздохом принял нужное положение, мысленно молясь о том, чтобы не сдохнуть прямо в физкультурном зале. — Внимание! Марш! Ричи рванул вперёд; Эдди постарался рвануть так же и почти сразу понял, каким будет его успех: в первую же секунду у него заболел бок. — Каспбрак, дистанция метр! Сохраняй её! Эдди сохранял. Правда, в ущерб себе же: Ричи бежал быстро, и астматику приходилось то и дело догонять его, тяжело пыхтя. Километр был рассчитан где-то на четыре с половиной-пять минут. Первую минуту Каспбрак как-то держался, еле поспевая за Тозиером, но дальше ситуация стала ухудшаться. Ричард будто нарочно ускорял и ускорял темп – Эдди понял это к третьей минуте, когда кудрявый едва заметно повернул голову, чтобы Каспбрак увидел его ехидную полуулыбку. В боку невыносимо кололо, дыхание давно сбилось, рот пересох, и астматик уже не знал, как дожить до конца этого несчастного марафона. А потом у него не получилось выдохнуть. Легкие пронзила знакомая боль, и Эдди стал невольно сгибаться. Дыхание участилось до поверхностного, а вскоре появился и хрип. Бежать оставалось четыре круга. — Р-Ричи... — прохрипел Каспбрак, пытаясь оказаться как можно ближе к кудрявому, чтобы тот услышал. — Т-Тозиер, блин!... Притормози... Тот услышал. Чуть дёрнул головой, быстро улыбнувшись. И ускорился. — Каспбрак! Давай, поднажми! — послышался голос тренера. Эдди понял, что Ричи специально всё это делает. Он осознанно добивался того, чтобы у астматика начался приступ. Злость и ненависть переполнили истерзанную грудь Каспбрака, и он из последних сил рванул вперёд, восстанавливая дистанцию. Вот только лёгкие работать отказывались: Эдди попросту не мог дышать; грудная клетка болела, стал прорываться кашель. Ноги больше не выдержали: пробежав ещё несколько метров, Каспбрак с грохотом рухнул на пол, давясь воздухом и хрипя. Реальность стала медленно расплываться перед глазами, и вскоре Эдди провалился во тьму. *** Очнулся он всё в том же зале: кто-то сунул ему в рот ингалятор и впрыснул спасительное лекарство. Перед глазами маячили две головы: обеспокоенного мистера Колмана и Билла, держащего ингалятор. Видимо, друг сбегал за ним в раздевалку. — Эй, Каспбрак, ты как? — взволнованно спросил тренер. — Живой? Что ж ты не сказал, что у тебя астма?! — Это... не астма, — выдавил из себя Эдди, всё ещё тяжело дыша. – Она у него п-психосоматическая, ненастоящая, — объяснил Билл и заглянул другу в лицо. — Всё нормально? Эдди кивнул. Только сейчас он заметил, что вокруг столпился весь зал. Отлично, теперь все могут лицезреть его позор. Слабак. Эдди отыскал глазами Тозиера: тот стоял в толпе, чуть улыбаясь. На секунду астматику показалось, что улыбка эта какая-то нервная, но ему не дали об этом подумать: — Денбро, отведи его в медпункт, — попросил тренер. — Так, чего вы все столпились? Уже сделали восемь подходов? — Зачем же отрывать Денбро от задания? — вдруг подал голос Тозиер; внимание мистера Колмана и всех остальных тут же обратилось на него. — Давайте я отведу Каспбрака. Это ведь из-за меня он перегрузился: видимо, для него я бежал слишком быстро, — на этих словах Эдди захотелось его придушить. Тренер лишь пожал плечами, соглашаясь. Толпа стала рассасываться. Билл помог Эдди встать на ноги и, прежде чем отпустить, с беспокойством заглянул ему в глаза. — Всё нормально, не парься, — шепнул ему Каспбрак. — Я разберусь. Тозиер улыбнулся Биллу, прежде чем закинуть руку нетвёрдо стоящего на ногах астматика себе на плечо; глаза его при этом странно сверкнули. Денбро это явно не понравилось, но Ричард уже повёл Каспбрака к выходу из зала. Когда они оказались в коридоре, улыбка с лица кудрявого мигом слетела. Грубо схватив Эдди за шкирку, Ричи потащил его в ближайший туалет, шагая уверенно и неумолимо. В туалете их, похоже, ждали: там были Генри и Патрик, сидящие на подоконнике и что-то обсуждающие. Завидев друга и жертву, парни злорадно улыбнулись. — А, вот и наш герой, — довольно протянул Бауэрс, спрыгивая с подоконника. — Хорошая работа, Тозиер. Где его ингалятор? — В зале, — спокойно ответил Ричард. — Прекрасно, — Генри перевёл взгляд на Эдди. — Ну, несчастный наш астматик, поговорим? Зачем-то кивнув Тозиеру, Бауэрс стал подходить ещё ближе. Всё ещё плохо соображающий Каспбрак почувствовал, как руки за спиной скручивают и крепко прижимают к его собственной спине. — На этот раз мы тебя сильно терзать не будем: ты это сделаешь сам, — глаза Генри сверкнули нездоровым огнём. — Я лишь помогу... С этими словами он со всей силы врезал астматику в живот, безошибочно попадая в солнечное сплетение. Дыхание вмиг пропало; сквозь ослеплённое болью сознание Эдди понял, чего они добиваются: нового приступа. Его доконает собственный организм. Смешно. Видя, что одного раза мало, чтобы запустить механизм астмы, Генри замахнулся ещё раз, и Каспбрак снова согнулся, закашлявшись. — Дай-ка, — обратился к Бауэрсу долговязый Патрик. В следующую секунду Эдди снова согнулся от удара. А потом ещё. И ещё. И опять. И снова. В конце концов, к медленно сжимающемуся горлу уже стала подступать тошнота. Мучители это заметили. — Он сейчас блеванёт, — с видом отвращения сказал Генри и вновь кивнул Тозиеру. Эдди буквально выпал из чужой хватки на холодный кафель, приземляясь на дрожащие руки. Отбитый желудок болел, кашель так и рвался наружу – астматику казалось, что он сейчас попросту выплюнет лёгкие; глаза нещадно слезились, но, что хуже всего: горло опять знакомо сжималось. Нет, нет, нет, он не даст этому случиться ещё раз. Эдди с трудом отполз к стене, надеясь восстановиться, но как раз в этот момент дыхание вновь стало свистящим. Предотвращать приступ было поздно. Тем временем трое парней приблизились к жертве; Генри и Патрик присели на корточки, чтобы лучше видеть происходящее. Их лица были так искажены кровожадностью и безумием, что Эдди стало действительно не по себе: от испуга дыхательные пути сжало ещё сильнее. — Посмотрим, к чему это приведёт, — оскалился Бауэрс, прожёг Каспбрака взглядом и повернулся к стоящему поодаль Ричи. — А ты чего там? Подойди ближе, — потребовал он, и Тозиер нехотя подчинился. — Когда отключится, дотащишь его до медпункта; скажешь, по дороге случился ещё один приступ. Медсестра там тупорылая, не станет докапываться. Ричард еле заметно кивнул, нервно взглянув на хрипящего Эдди. Несмотря на то что дыхание уже практически отсутствовало, он всё ещё пытался бороться с приступом. Это ведь психосоматика: если достаточно постараться, то можно остановить этот астматический ад. Тем более, настоящей болезнью он не страдает – даже в ингаляторе не какой-нибудь специальный раствор, а обычная вода с каплей камфорного масла для запаха (мать, видимо, всё ещё считает, что её приём плацебо работает). Эдди закрыл глаза, пытаясь сосредоточиться. Вдох-выдох. Грудь взорвалась болью. Вдох-выдох. — Мне кажется, или он пытается это остановить? Вдох-выдох. — Не сможет: смотри, он почти в конвульсиях... ржачно, правда? Вдох-выдох. — Но он всё ещё дышит! — Да заткнись ты – дай кайфануть... Вдох-выдох. — Эй, а он тут не подохнет? — Закрой рот, Тозиер, ты мешаешь... Вдох-выдох. — Мне мало: я хочу ещё раз вдарить! Вдох-выдох. — Парни, может, хватит? Вдох-выдох. — Эй? Вдох-выдох, вдох... сдох. *** — Объясните же мне по-человечески: что именно с ним случилось? — Да я ведь уже сказал: был приступ астмы в спортзале, потом ещё один на лестнице! — И где же его ингалятор? — В... спортзале. — Так идите за ним скорее! — Да зачем? Вон, смотрите, он уже очнулся! Каспбрак приоткрыл глаза и узрел белый потолок медпункта. Вскоре часть потолка закрыла голова медсестры, взволнованно вопрошающая: — Мистер Каспбрак? Мистер Каспбрак, как вы себя чувствуете? Эдди посмотрел на неё мутными глазами. Потом заметил стоящего неподалёку бледного Тозиера и промычал: — Лучше всех. Уголок губ Ричарда спазматически дёрнулся; Каспбрак не понял, был это намёк на улыбку или на гримасу ненависти. — Слава богу, — продолжала кудахтать медсестра. — Подождите, я найду карточку и позвоню вашей матери... — Нет! — неожиданно вскинулся Эдди. — Не звоните никому! Я сам дойду, сам! — Но посмотрите, в каком вы состоянии! — Если позвоните моей маме, вам будет не отделаться от неё ближайшие недели две! Вы не помните её? Мы заходили к вам в мае. Такая... упитанная, в очках... — Ах... — медленно выдохнула медсестра, видимо, вспоминая. — Да... Что ж... Она поправила квадратные очки на носу и договорила: — Тогда вас должен будет кто-то сопроводить. Одного я вас не отпущу. Эдди заметил, что Тозиер открывает рот, и мгновенно поспешил опередить его: — Попросите его, — он кивнул на Ричи, — позвать Билла Денбро: он знает, где я живу и знает мою мать. — Хорошо, — согласилась медсестра, уже утомленная всей этой суматохой. — Мистер Тозиер, позовите мистера Денбро. Каспбрак поймал бессильный мстительный взгляд Ричарда и заметил, что тот скрипнул зубами. Тем не менее, кудрявый покорно развернулся и вышел за дверь. Через двадцать минут Эдди уже сидел на багажнике "Сильвера", управляемого Биллом, и пересказывал другу то, что произошло в туалете. — Ч-чёрт, надо было мне идти с т-тобой! — сокрушался Денбро. — З-знал ведь, что н-нельзя отпускать т-тебя с ним... — Перестань, прошлого не изменишь, — возражал Эдди, напряжённо размышляя. — Я вот думаю, может, мне правда всё показалось?... Как я мог очнуться без ингалятора? Возможно, ничего и не было, и я действительно потерял сознание на лестнице... — Эдди, когда Р-Ричи меня п-позвал, с в-вашего ухода п-прошло уже сорок м-минут. С-сомневаюсь, что он т-так долго в-вёл тебя до м-медпункта. — Но как приступ закончился без ингалятора? — Ч-честно, не знаю. М-может, это п-потому, что у тебя п-психосоматическая астма? — Может быть, — задумчиво вздохнул Эдди, глядя на мелькающие строения. Когда они наконец остановились возле дома Каспбраков, Билл помог другу спуститься с велика и спросил: — Ты уверен, ч-что всё в п-порядке? — Да, да, — улыбнулся Эдди, чтобы успокоить его. — Голова ещё немного кружится, но в целом я в норме. — Я урою этого Т-Тозиера, — злобно прошипел Билл. — И Б-Бауэрса впридачу. Б-Бен и Майк п-помогут, д-да и Беверли со Стэном не от-откажутся. – Вы что, не надо! — испуганно запротестовал Каспбрак. — Это моя проблема, только моя, и я сам с ней разберусь! — И х-хорошо же у т-тебя получается, — иронично возразил Денбро. — Эдди, с этим с-серьёзно нужно ч-что-то делать. — Я и сделаю. Но вы не впутывайтесь, прошу! Я не хочу, чтобы друзья из-за меня страдали. Билл вздохнул. — И всё-таки, п-подумай, — посоветовал он. — Мы з-заедем к тебе сегодня. — Ладно. Спасибо, Билл. Денбро хлопнул друга по плечу и сел на велосипед. — Ты же не п-против, если я з-заберу его на в-время? — Нет, конечно нет – он ведь твой, — улыбнулся Эдди. Билл улыбнулся в ответ, оттолкнулся ногой и вскоре покатил по Уэст Бродвей обратно в школу. Каспбрак ещё долго задумчиво смотрел ему вслед, не торопясь заходить домой. — Эдди? Что-то ты сегодня рано, — удивлённо окликнула сына миссис Каспбрак, когда астматик попытался тихо прокрасться мимо гостиной. — Что-нибудь случилось? — Нет, мам, — крикнул ей с лестницы Эдди. — Просто историчка заболела, и последние два урока отменили! — Ох, хоть не ходи в эту школу – повсюду одна зараза, — донеслось до него уже на втором этаже ворчание матери. Следующие полтора часа Каспбрак провёл в крепком сне: всё произошедшее сильно его вымотало, и отдых был просто необходим. Желудок всё ещё саднило, в горле першило, поэтому сон был не из приятных. Тем не менее, отключить сознание Эдди удалось, поэтому он не услышал окрик Сони снизу, топот ног по лестнице и звук открываемой двери. Проснулся астматик от лёгкой тряски. Открыв глаза, он увидел над собой лица Билла, Беверли, Бена, Майка и Стэна, с беспокойством глядящих на него. — Эдди, всё хорошо? — взволнованно спросила Марш. — Выглядишь очень бледным. — О, привет, ребят, — постарался улыбнуться им Каспбрак, потягиваясь и протирая глаза. — Я в порядке, не переживайте; просто решил отдохнуть. — Ты сильно напугал тренера, знаешь? — подал голос Майк. — Так грохнулся посреди зала – он не знал, что и думать. — Очень своевременное замечание, — с укором посмотрела на него Беверли. — Это как раз то, что Эдди необходимо услышать. — Но он правда всех напугал, — возразил Хэнлон, однако девушка поспешно его перебила: — Эдди, Билл рассказал нам, что произошло в туалете. Честно говоря, такого я от Ричи не ожидала: тебя ведь там чуть не убили! Неужели он никак не пытался заступиться? — Разве что в своих мыслях, — ответил Эдди, принимая сидячее положение и давая друзьям место приземлиться. — Но как он может каждый раз так поступать? — Марш откровенно не понимала такого поведения. — Он ведь... Тут она встретила предупреждающий взгляд Билла, прикусила губу и замолкла. Эдди непонимающе взглянул сначала на него, потом на неё. — Он ведь что? — спросил он. Никто ему не ответил; все только почему-то посмотрели на Стэна. Тот отвёл взгляд куда-то в сторону и едва заметно мотнул головой. — Вы так делаете уже три месяца! — с тенью раздражения проговорил Каспбрак. — Что вы постоянно умалчиваете? — Н-ничего, — оглядев остальных, взяла на себя удар Бев. — Просто, видишь ли... Мы все не понимаем поведения Ричи. Мы дружили с ним, знаешь, и всё ещё беспокоимся... — Что ж, а я нет! — фыркнул астматик, тут же забыв предыдущую неловкую паузу. — После того, как он меня ударил, мне абсолютно на него пофиг! Ненавижу... — Ладно, ладно, мы поняли! — примирительно поднял руки Бен. Эдди тяжело вздохнул. — Может, всё-таки послушаешь совета Ричи? — с надеждой спросила Беверли. — Перестанешь провоцировать Генри? Каспбрак так посмотрел на неё, что девушка тут же опустила взгляд: — Ладно, окей, дело твоё. — Как ты мог очнуться без ингалятора? — нарушил наступившее было молчание Стэн, пристально глядя на Эдди. — Потому что у меня ненастоящая астма, наверное, — пожал плечами тот. — Скорее всего, когда я потерял сознание, спазмированные мышцы расслабились, и я стал дышать. — Ну, не знаю, — возразил Бен. — В зале ты даже без сознания выглядел так, будто умираешь. Если бы Билл не притащил ингалятор, кто знает, что бы случилось. — Боже, как подумаю... — Беверли передёрнуло. — Слава богу, что ты успел! — она нежно посмотрела на Денбро и коснулась его руки, отчего тот – Эдди заметил – мгновенно покраснел. Бен в этот момент тоскливо уставился на своё колено. — Боже, — только и сказал на это Майк и повернулся к Эдди. — Слушай, может, пришло время как-то отомстить Бауэрсу? Или ты собираешься вечно терпеть эти нападения? — Брось, Майк: Генри, вообще-то, не один – у него есть целая свита, готовая за него порвать, — возразила Марш. — К тому же, Эдди видел их в июле, шантаж всё ещё может сработать. — Ага, или они будут пытаться запугать его до тех пор, пока не убьют. — Слушайте, хватит, — устало воззвал к спорящим друзьям Эдди. — Неужели больше нет тем для разговора? Они проболтали ещё около часа, после чего Неудачники попрощались с Каспбраком и, пожелав ему поскорее прийти в норму, вышли за дверь. Билл выходил последним, поэтому на секунду задержался и оглянулся на друга: — Не д-делай г-глупостей, окей? Эдди кивнул ему, поджав губы. Билл вышел. *** Октябрь подходил к концу. Ветер становился промозглее, ливни заряжали всё чаще, домашки в школе задавали больше, но, что самое главное, – приближался Хэллоуин. Эдди никогда не был фанатом этого праздника. Да, наряжаться в страшные костюмы и собирать конфеты по чужим домам классно, но дело в том, что не у всех детей родители страдают патофобией. Соня Каспбрак же никак не могла принять традиций Хэллоуина, поэтому Эдди никогда не разрешали наносить на лицо грим (он может вызвать высыпание или вообще рак кожи!), надевать синтетические костюмы (тело не будет дышать, станет задыхаться, а это вызовет зуд и раздражение!) и съедать больше трёх конфет в день (кариес, господа, кариес!). Так что, этот праздник вызывал у Эдди только обиду, чувство отрезанности от общества и раздражение. В бостонской школе дети нередко подсмеивались над ним, особенно на Хэллоуин в шестом классе, когда Каспбрак пришёл на школьную вечеринку в футболке с неровной маркерной надписью "Страшный костюм". Вот уж был позор... На долго Эдди тогда не задержался. Единственным плюсом было вырезание тыквы, которое Соня одобряла, потому что утром в Хэллоуин Каспбрак неизменно получал невероятно полезную тыквенную кашу, которую он терпеть не мог. Тем не менее, тыква со свечкой внутри всё-таки стояла на крыльце их дома вместе с несколькими другими украшениями, и ради этого Эдди готов был терпеть. Ещё он старался приставать к кучке других детей, собирающих по домам конфеты, и с завистью смотрел, как они поедают сладости. Ему несколько раз предлагали съесть конфету, пока мама не видит, и однажды Каспбрак даже попробовал, но после этого его так замучила совесть, что больше он на такие преступления никогда не шёл. В этом же году он твёрдо решил, что пора проигнорировать запреты матери и наконец оторваться по полной. Неудачники его в этом поддержали: Беверли лично вызвалась помочь ему с гримом, а все остальные стали наперебой предлагать варианты костюмов, которые можно сделать, однако ни одна из идей никому не показалась достаточно интересной. В итоге, сдавшийся Билл обратился к Беверли: — С-слушай, ты тут самая к-креативная – п-помоги нам! Они сидели в гостиной дома Денбро, родители и младший брат которого уехали закупаться к празднику. Марш, лежащая на диване и с улыбкой слушающая спорящих парней, приподнялась на локте и лукаво посмотрела на Билла: — Вы сами сказали: я занимаюсь только лицами. Хотели придумать костюмы – придумывайте. — Бев, ну пожалуйста! — взмолился Эдди, подходя к ней. — Ты сама говорила, что в будущем хочешь поступать на дизайнера – вот у тебя и появилась возможность испытать себя на практике. — Ох, ладно, — Марш, похоже, была совсем не против того, чтобы её уговаривали; усевшись на диване по-турецки, она внимательно оглядела пятерых друзей и сказала: — Помните сериал, который шёл двадцать лет назад, в шестидесятых? Про семейку Аддамс? Я слышала, планируется его перезапуск, так что тема вновь становится актуальной. Нас как раз достаточно, чтобы нарядиться всей этой семьёй. Что скажете? — Класс, мне нравится! — воодушевлённо заулыбался Бен. — Как распределим роли? — Остальные тоже согласны? — Беверли вопросительно посмотрела на четверых парней. — Я за. — Я т-тоже. — И я! Бев, ты гений! — Мне интересно, кто нарядится бабушкой Аддамс... — Ты и нарядишься, Стэн, — прыснула Марш, довольная поданной кучерявым идей. — Из тебя получится прекрасная бабушка. — Что? — растерянно произнёс Урис под всеобщий смех. — Нет уж, спасибо, я лучше буду дворецким! — Дворецким Ларчем будет Майк: он самый высокий, — возразила Бев. — Мы с Биллом можем быть Мортишей и Гомесом, из Бена получится неплохой Пагсли, а ты, Эдди, — Марш обратилась к астматику, еле сдерживая смех, — ты можешь дебютировать в образе Уэнсдэй Аддамс! — Чего?! — ещё растерянней, чем Стэн, воскликнул Каспбрак. — Я?! В девчонку?! Ещё и маленькую?! — Зато представь, какой фурор ты произведёшь! Из нас всех ты будешь лучшей Уэнсдэй! — А какие-нибудь ещё персонажи остались? — с надеждой спросил Эдди. — Только дядя Фестер, но тебе этот образ не пойдёт: характер не тот, — покачала головой Беверли. — Ричи был бы потрясным Фестером... — вдруг добавила она; все разом притихли, посерьёзнев. — Был бы... Если бы всё ещё был с нами. Наступило неловкое молчание. Оглядев помрачневших друзей, Эдди подумал про себя, что Ричи просто свинья, раз бросил таких классных ребят. — Хорошо, я буду Уэнсдэй Аддамс! — объявил он и обстановка мигом разрядилась: все тут же начали представлять, как Каспбрак будет выглядеть в образе девочки с косичками, и смех не стихал в гостиной ещё очень долго. До Хэллоуина оставался один день, и Неудачники провели его в магазинах, подбирая детали костюмов. Это была неплохая возможность проверить недавно открывшийся Дерри Молл, и, надо сказать, проверку он не прошёл: от цен в большинстве магазинов у ребят глаза полезли на лоб, потому что на бюджет из карманных денег Молл точно не был рассчитан. Чтобы не уходить с пустыми руками, Неудачники всё-таки купили длинное чёрное платье, которое идеально сидело на Беверли (парни скинулись и долго уговаривали её принять деньги, уверяя, что это подарок на Хеллоуин, пока смущённая девушка не согласилась), и пакет печенек в виде тыкв с разной начинкой, после чего направились в более проверенное в вопросе цен место: секонд-хенд на Ап Майл Хилл. Последние же детали – парики для Стэна и Эдди – они нашли на рынке в специально открывшейся к празднику тематической палатке на Костелло-авеню. Довольные, друзья разошлись по домам, договорившись встретиться завтра после уроков дома у Билла. — Мне всё равно ещё разбираться с костюмом Джорджи – он отчаянно хочет быть Бэтменом, — вздохнул Денбро, на что Неудачники возразили, что помогут и брату друга тоже. Следующий день в школе был сокращённым: уроки закончились в двенадцать, благодаря чему у учеников появилась возможность подготовиться к вечеринке, назначенной на шесть вечера. Эдди со своими покупками пришёл к Биллу первым, застав Денбро за спором с младшим братом: Джорджу не нравилась эмблема, которую Билл нарисовал ему на чёрном трико с пришитыми кубиками пресса. — О, привет, Эдди! — поздоровался мальчик, завидев Каспбрака. — Скажи Биллу, что это не летучая мышь на желтом фоне, а какая-то клякса в луже мочи!.. — Выбирай в-выражения, Джордж! — осадил брата Билл. — З-здорово, Эдди, п-проходи. Беверли скоро б-будет, не знаешь? — Я её по дороге не видел, но, думаю, скоро придёт. И, Джорджи, мне кажется, что это всё-таки летучая мышь, а не клякса, — заявил Каспбрак, за что получил благодарный взгляд от старшего Денбро. — Ну да, описавшаяся летучая мышь... — Д-Джордж! Оставив братьев на пять минут, Эдди удалился в ванную переодеться. Закончив, он взглянул в зеркало и так и застыл, не зная, что думать. Чёрное платье с пуговицами, белыми воротничком и обшлагами, чёрные колготки и ботинки на небольшом каблуке смотрелись на нём так... неплохо, что Каспбраку даже стало не по себе. Для полного образа не хватало парика с косами и выбеленного лица, но и без них Эдди выглядел, как настоящая девочка. Наглядевшись, Каспбрак нерешительно вышел обратно в гостиную, где Билл и Джорджи по-прежнему спорили, но уже насчёт маски Бэтмена. Заметив Эдди, оба брата даже приостановили спор, удивлённо разглядывая его. — Ого... — вымолвил Билл. — Да ты... — Ты настоящая девчонка! — закончил за него Джорджи и расхохотался. — Вот это да! Слушай, не притворишься моей парой на вечеринке, а то я один иду?.. — П-прекрати! — дал ему подзатыльник старший Денбро. — Не с-слушай его, Эдди. Но к-костюм тебе д-действительно очень идёт. — Спасибо... — неуверенно сказал Каспбрак, почему-то чувствуя стыд, и сел на диван дожидаться Бев и остальных. — П-представляешь, — поспешил перевести тему Билл, желая занять друга, — мама позавчера к-купила ему т-трико, но успела т-только нашить эти ватные к-кубики; а с-сегодня им с отцом на р-работу, поэтому остальное в-взвалили на меня. А я ни ч-черта не знаю, как п-пользоваться швейной машинкой, но Джорджи п-позарез нужна маска. И что мне делать? Эдди сочувственно развёл руками, стараясь скрыть улыбку: Денбро действительно подходил на заботливого папочку. Ну, то есть, брата. — Подожди Беверли, она поможет, — предложил астматик, рассматривая свои ботинки, приподняв ноги. — Уф, ладно, я устал. П-пойду переоденусь, — Билл устало потёр лоб и вышел из гостиной. Джорджи проводил его взглядом и повернулся к Эдди; в глазах его плясали игривые чёртики: — Тебе не кажется, что он ждёт Беверли не только ради помощи? — негромко спросил он. — Лично я считаю: она ему нравится. Каспбрак удивлённо посмотрел на этого десятилетнего эксперта по отношениям. — И почему ты так решил? — Ну, я-то знаю своего брата подольше твоего, — деловито заметил Джорджи, рассматривая себя в зеркало и проверяя кубики на прочность. — Слышь ты, деловая колбаса... — начал было Эдди, но тут в комнату вернулся Билл, и пришлось замолчать. — Джорджи, ты не в-видел мой к-костюм? — Ты же сам вчера жаловался, что забыл его у этой своей Беверли! — закатил глаза младший Денбро, и Эдди отчаянно захотелось прыснуть от вида этих двоих, будто поменявшихся возрастами, братьев. Покрасневший Билл пробормотал что-то вроде "блин, т-точно" и подойдя к Каспбраку, плюхнулся на диван рядом с ним. Через пятнадцать минут к ним присоединился Бен, костюм которого был предельно прост: полосатая футболка и чёрные штаны до колен. Почти сразу за ним подошёл Майк, переодетый в строгий костюм с бабочкой, который, надо сказать, смотрелся на нём весьма странно. Оба парня первым делом отметили сногсшибательный, по их словам, вид Эдди, на что тот лишь отмахнулся. Оставалось дождаться Стэна и Беверли, которая отвечала за все гримы и, судя по замечанию Джорджа, костюм Билла. Бев появилась на десять минут позже Майка. В руках у неё было два пакета, на вид не самых лёгких. — Привет! — лучезарно улыбнулась девушка. — Ну что, как настрой? Боже, Эдди, ты великолепен! — со смехом добавила она, заметив друга. — Я же говорила, что этот образ тебе идеально подойдёт! Каспбрак только закатил глаза: на Беверли было невозможно злиться, да и слова подруги насчёт его внешнего вида значили для астматика намного больше, чем слова парней. — Билл, твой костюм, — сунула Денбро девушка один из пакетов, по-хозяйски раскладываясь на диване, предварительно согнав с него Эдди, Бена и Майка. — Стэн скоро придёт, его я уже загримировала... — К-когда это ты успела? — вмиг насторожился Билл. — Недавно. Его грим был самым сложным, плюс он не хотел, чтобы кто-то видел его идущим к тебе, а потом выходящим в образе бабушки Аддамс, — фыркнула Бев. — Так что я пошла к нему сразу после школы. — А почему он не пришёл с тобой? — По той же причине. Но он реально неузнаваем – скоро увидите. — С-слушай, Бевви, — робко начал Билл; так имя Марш он сокращал только при особенных просьбах. — Ты не м-могла бы п-помочь Джорджи с костюмом? Ему не н-нравится эмблема, которую я н-нарисовал. — Описавшаяся летучая мышь, похожая на кляксу, — вставил младший Денбро. — Что-что? — рассмеялась Беверли, повернувшись к мальчику. — Какие у тебя сравнения, однако! По-моему она не так уж плоха – Билл молодец. Старший Денбро покраснел, но тут же отвернулся, стараясь скрыть это от брата. — Ладно, иди сюда, сейчас я подправлю, — сказала Марш и следующие пять минут занималась подрисовыванием многострадальной эмблемы. Результатом Джорджи остался доволен: рассмотрев костюм в зеркало, он тут же повис у Беверли на шее: — Спасибо, спасибо, спасибо! Я за плащом! Оставив девушку в покое, младший Денбро побежал к себе в комнату, на ходу шепнув брату: — Я вот могу её обнимать, а ты нет, потому что тебе не десять! Эдди мог только посочувствовать несчастному Биллу. В этот момент в прихожей послышался хлопок двери, и в гостиную вошёл Стэн. Вернее, бабушка Аддамс: настолько вошедшая старушка была не похожа на Уриса. Встретив шокированные взгляды друзей, Стэнли в нерешительности остановился, давая всем себя разглядеть. На нем было старое платье с кучей каких-то брошек, ожерелье, множество колец на пальцах и взлохмаченный седой парик на голове. Во рту находилась пластиковая вставка с гнилыми неровными зубами, а на лице красовались морщины, нарисованные так натурально, что Стэн действительно подходил на старую ведьму со слегка поехавшей крышей. — Стэн, — в полной тишине торжественно проговорил Майк. — Ты великолепен. Урис фыркнул и нахмурился, в то время как остальные взорвались одобрительным смехом, наперебой расхваливая вид друга. — С тобой мы просто обязаны победить на сегодняшнем вечере! — заверил его Бен. — У тебя лучший костюм! Правда, придётся поконкурировать с Эдди – только посмотри на эту сногсшибательную цыпочку! Каспбрак пихнул его в бок; правда, улыбки сдержать не смог. Стэн, взглянув на астматика, тоже не удержался и рассмеялся. — Чего вы тут ржёте? – постарался перекричать смех вернувшийся в комнату Джорджи. — Господи, это кто? — остолбенело спросил он, глядя на Уриса, отчего все опять расхохотались. — Так, ладно, приступаем к гримам! — провозгласила Беверли, когда все насмеялись и Джорджи было объяснено, кто перед ним. — Майк первый: Ларч один из самых сложных. Пока Марш раскрашивала подошедшего к ней Хэнлона, Билл копался в разложенных на столе чёрных тряпках, бормоча: — Блин, что же мне д-делать с этой м-маской... — Билли, мы сделаем из меня Бэтмена, или нет? — капризно торопил его Джорджи. — Я бы одолжил маску у Гарри, но он хотел нарядиться героем с верхом Бэтмена и низом Супермена, что мне было делать? — Вам нужна маска? — вдруг подал голос бабушка-Стэн, сидящий на кресле рядом с телевизором (честное слово, ему не доставало только клубка ниток и спиц). Билл, оглянувшись на него, с надеждой кивнул. — Так у меня есть... — сообщил Урис, шаря в карманах платья. — Я когда-то тоже наряжался в Бэтмена, и костюм остался. Я и захватил сегодня с собой маску – подумал, вдруг вам надо... — Стэн, ты п-просто мой с-спаситель! — восторженно простонал Билл, беря у него из рук маску и чуть ли не падая перед бабушкой Аддамс на колени. — Спасибо! — Ты сам вчера говорил, что Джорджи хочет быть Бэтменом, — скромно произнёс Стэнли. — И ты з-запомнил? Ч-чувак, мне тебя не отблагодарить! Стэн лишь пожал плечами, но Эдди был готов поклясться, что скрытое нарисованными морщинами лицо Уриса покраснело. Когда наконец пришла очередь грима Каспбрака, до вечеринки оставалось полтора часа. За Джорджи уже успели заехать родители, чтобы отвезти его в школу: праздник для младших учеников проводился в актовом зале и заканчивался раньше, что крайне возмущало младшего Денбро. — Так, давай сначала разберёмся с париком, — проговорила Беверли, деловито осматривая Каспбрака. Она вытащила из принесённого пакета парик с длинными чёрными волосами и надела его на голову астматику, закрепив невидимками, после чего быстро заплела из них две аккуратные косички. — Супер, — довольно улыбнулась Марш. — Теперь займёмся лицом. Спустя восемь минут Эдди уже сидел с выбеленной кожей лица и рук; под глазами у него красовались неяркие синяки. — Чего-то не хватает... — задумчиво осмотрела свою работу Беверли. — Точно! Немножко туши – и ты готов! — Немножко чего? — ужаснулся астматик, но подруга уже склонилась над ним с тюбиком и щёточкой, требуя не моргать. Вытерпев две минуты мучений и слезящихся глаз, Эдди наконец услышал долгожданное: "Готово!". Проморгавшись, Каспбрак взглянул на Марш, ожидая оценки. Та целых десять секунд серьёзно смотрела на него, после чего чуть удивлённо улыбнулась и произнесла: — Слушай, Эдди... Честное слово, ты настоящая Уэнсдэй. Я несколько раз гримировала мальчиков в девочек, но никто не становился таким... похожим. Тебе очень идёт. — Быть девчонкой? — неуверенно усмехнулся Каспбрак, не зная, как реагировать на такой комплимент (и комплимент ли). — Что ж... спасибо... наверное, — он робко улыбнулся, и Беверли игриво дёрнула его за косичку: — Эй, не кисни! Вот увидишь, какая-нибудь Грета Боуи сегодня обзавидуется твоим ногам и заднице! Ну, и лицу, конечно. — Эдди, ты п-прекрасен! — подошёл к ним Билл-Гомес в полосатом пиджаке и штанах; глаза и брови у него были подведены чёрным карандашом, волосы уложены лаком, а над верхней губой красовались усы. — Беверли, ты успеешь переодеться? У нас остался час. — Да, я быстро! — поднялась с дивана Бев, взяла свой пакет и удалилась в ванную. Она вернулась через двадцать минут, но теперь перед парнями была никакая не Беверли. На Мортише Аддамс было длинное чёрное платье, сидящее точно по фигуре; в глубоком вырезе виднелось лаконичное ожерелье с одним блестящим камнем в оправе; короткие рыжие волосы стали прямыми, чёрными и длинными; на выбеленном лице выделялись и без того красивые глаза и брови, теперь тёмно накрашенные, ярко-красные губы и заострённые скулы. Одним словом, Беверли выглядела просто потрясающе, и все пятеро парней восхищённо взирали на неё с разинутыми ртами. — Ну что, пошли? — улыбнулась Марш, явно довольная произведённым впечатлением. — Д-да, пора, — выдавил из себя Билл, нервно сглотнув. — Вы позволите, миссис Аддамс? — чуть дрожащим голосом спросил он, предлагая "жене" руку. — С удовольствием, мистер Аддамс, — элегантно кивнула ему Бев и с улыбкой приняла руку. Бен-Пагсли натянуто улыбнулся, отведя от них взгляд. "Прости, друг, сегодня ты только в роли сына", — сочувственно подумал Эдди, взглянув на него. *** Вечеринка как раз начиналась, когда Неудачники (или семейка Аддамс) вступила в спортивный зал, где проводился праздник для старших. Обычную спортивную обстановку было не узнать: всё кругом было увешано украшениями, софиты освещали пространство разноцветным светом, а в середине находилась временная сцена, где уже распевалась школьная музыкальная группа. Над сценой красовалась арка, где витиеватыми буквами, как будто кровью, было написано: "Хэллоуин". Народ в самых разномастных костюмах толпился вокруг столов с праздничными угощениями, смеясь и обсуждая друг друга. Появление семейки Аддамс вызвало бурный интерес и даже аплодисменты. Эдди словил на себе несколько заинтересованных взглядов, причём не девушек, а – на секундочку – парней. От этого ему стало неловко, и он спрятался за широкую спину высокого Майка. — Вот Бауэрс поржёт, когда меня увидит... — пробормотал астматик; услышавшая его Беверли тут же обернулась: — Бауэрс? Нет, Эдди, тут можешь не переживать: школьные праздники не удостаиваются его посещения. Он и его банда предпочитают места, где можно как следует набухаться. Чаще всего это свалка. Так что забудь про страх и веселись! — Я и не боялся... — начал было Эдди, но тут мимо него прошла Грета Боуи в костюме мёртвой невесты, показывая на него пальцем и что-то говоря своим подружкам; после этого Каспбрак понял, что тут и без Бауэрса найдутся те, кому захочется его унизить. Тем не менее, Неудачники исправно его от этого оберегали: по большей части Эдди получал только восторженные отзывы, особенно насчёт своих ног, как и предсказывала Беверли. Каспбрак честно не знал, что в них такого, и принимал все эти комплименты со смесью смущения, стыда и радости. Школьная группа в это время уже успела произнести приветственную речь и начала исполнять музыку, посвящённую Хэллоуину; все собравшиеся одобрительно зашумели, и вскоре начались танцы. Эдди поначалу стеснялся – он никак не мог взять в толк, как двигаться в этом несчастном платье, – но друзья быстро втянули его, и семейка Аддамс начала безумно отплясывать, получая возгласы и поддержку от остальных танцующих. Даже бабушка-Стэн отбросил свою обычную сдержанность и выделывал какие-то странные смешные кульбиты под "Should I stay or should I go", вызывая всеобщее одобрение. Спустя полчаса безумства наконец зазвучал медляк. Еле переводящие дух Неудачники решили воспользоваться этим временем и пойти перекусить и попить, пока толпа из остальных парочек кружилась в центре зала. Поедая пирожное в виде тыквы, Эдди смотрел на пеструю массу людей, и в голову ему стали приходить очень странные мысли. Он ведь сейчас девчонка? Ну, на данный момент? Так почему бы кому-нибудь его не пригласить? — Эй, о чём думаешь? Стэн подкрался так неожиданно, что Каспбрак вздрогнул, чуть не выронив пирожное. — Я? Думаю? Да ни о чём... — Понятно, — усмехнулась бабушка Аддамс. — А я бы вот на твоём месте думал, каково быть девчонкой и почему на меня смотрит вон та кучка парней, — Стэн указал своим увешанным кольцами пальцем на небольшую группу типов в блестящих лосинах, стоящих в углу зала. — Это кто? — нервно спросил Каспбрак, действительно поймав на себе несколько взглядов оттуда. — Те, с кем лучше не связываться. — Они... из... этих? — Из геев? – невозмутимо уточнил Урис. — Ну... да, — промямлил Эдди, смущённый прямотой друга. — Я бы так не сказал, — слегка скривился Стэнли. — У них просто гормоны бушуют, вот и пробуют всё самое бунтарское, "против общества идут". Едва ли хоть один из них окажется настоящим геем. — Настоящим? — Ну, да. Настоящим незачем кичиться своей ориентацией, и тем более носить блестящие лосины, по-моему это вульгарно, — поморщилась бабушка Аддамс. — Так что, внученька, избегай этих молодцев, — надломленным голосом проскрипел он и, рассмеявшись, отошёл. А Эдди остался с неясными мыслями в голове и недоеденным пирожным в руке. Однако из задумчивости его выдернули довольно быстро: медляк закончился, и снова началось безумие. Правда, на этот раз Эдди на долго не хватило, поэтому довольно скоро он оставил остальных и пошёл к зоне столиков, где уже сидели несколько таких же уставших учеников. Каспбрак успел увидеть окровавленную балерину, целующуюся с Капитаном Америкой, ведьму, беседующую с Марио, Гуинплена из "Человека, который смеётся" Гюго, арлекина, зомби, скелета и ещё кого-то. Свободное место было только рядом с Гуинпленом, поэтому Эдди подошёл к нему и, стараясь перекричать музыку, спросил: — Ты не против, если я сяду? Гуинплен посмотрел на него, будто оценивая, и кивнул, после чего отвернулся. — Спасибо! — крикнул Каспбрак и устало опустился на стул, разминая затёкшие в ботинках на низких каблуках ноги. Сидел он долго. Вскоре созерцание танцующих ему надоело, и Эдди переключился на своего соседа, смотрящего в толпу каким-то пустым, отсутствующим взглядом. Гуинплен, похоже, очень внимательно прочитал книгу, потому что его образ был проработан весьма добросовестно: старинная блуза (непонятно, где он нашёл её в Дерри), брюки, жилет, выпрямленные в висящие пакли тёмные волосы, придающие даже какой-то шарм, слегка побелённое лицо, ну и, разумеется, красный рот с пририсованными у уголков губ шрамами аж до середины щёк. Правда, этот Гуинплен добавил в образ ещё две детали – белые перчатки и маску, скрывающую пол лица. Именно из-за этой последней детали Эдди никак не мог понять, кто же действительно сидит перед ним. "В принципе, похож на МакКларена из команды по лакроссу", — подумал Каспбрак. — "Рост, вроде, такой же... хотя, чёрт его знает, может, это вообще какая-нибудь девчонка-переросток, отрезавшая себе волосы". Удовлетворённый таким анализом, астматик вернулся к созерцанию танцующей толпы, почти сразу забыв про Гуинплена. Правда, в следующие пару минут он чувствовал, что сосед тоже его с интересом рассматривает, но в этом не было ничего удивительного: Эдди сегодня был девчонкой, причём, по мнению многих, довольно привлекательной. Каспбраку от этого всего уже становилось смешно. — Ну а сейчас, господа, прежде чем мы объявим победителя (или победителей, если это группа) на самый страшный костюм, последний медленный танец! Не упустите свой шанс! — прокричал один из музыкантов со сцены. С первых же нот Эдди узнал хит "Every breath you take" недавно распавшейся группы The Police – его крутили почти на каждой дискотеке. Песня, тем не менее, Каспбраку нравилась, как и Стинг, исполняющий её. Эдди уже хотел уйти в размышления о том, далеко ли пойдёт начавший сольную карьеру певец и сможет ли школьная группа достойно исполнить композицию, но тут случилось нечто совершенно не входящее в его планы: Гуинплен рядом вдруг поднялся, прошёл немного вперёд и встал прямо перед Каспбраком-Уэнсдэй, протягивая руку для приглашения. Ч... Чего? Рука настойчиво дёрнулась. Эдди тупо посмотрел на неё, на её обладателя и обратно на обтянутую белой перчаткой ладонь. Может, этот Гуинплен действительно решил, что он девочка? Рука снова дёрнулась и приблизилась, поглаживающим движением тронула длинную косичку и опять отдалилась. Астматика от этой выходки аж парализовало. Ну... Он же сегодня Уэнсдэй Аддамс, правильно? И Каспбрак, поколебавшись ещё немного, забыв про всё и вмиг сделавшись каким-то во-сне-живущим, зачем-то принял приглашение. Гуинплен чуть улыбнулся своим разрезанно-зашитым ртом, отчего стал слегка пугающим, и повёл партнёра (вернее, партнёршу) в гущу толпы в середине зала. Эдди в таком положении танцевал впервые в жизни, но его почему-то ничего не заботило: всё казалось таким странным и нереальным, что мозг астматика воспринимал окружающее пространство как какой-то сон. Гуинплен, однако, по-прежнему был перед ним: видя, что Уэнсди окончательно растерялась, он взял её (его) руки и положил себе на плечи, свои же поместил ей (ему) на талию и плавно закачался, неотрывно глядя сквозь щели своей маски прямо в затуманенные глаза напротив. Эдди не сопротивлялся – все силы почему-то разом пропали – и тоже пялился в лицо перед собой, силясь угадать, кто же это такой. Или такая. Впрочем, нет, такой – Эдди, конечно, не самый высокий парень в школе, но вряд ли какая-нибудь девушка будет возвышаться над ним аж на полторы головы. А Стинг (вернее, солист школьной группы) пел и пел, и парочки вокруг качались, отчего толпа походила на волнующееся море. Каспбрак заметил Билла с Беверли, смущённо топчущихся неподалёку, Майка с Салли Мюллер (вообще-то, лучшую подругу Греты Боуи – непонятно, почему это Хэнлон её пригласил и с чего она вообще согласилась) и Бена, одиноко стоящего в стороне и печально глядящего на пару Билла и Бев. Но стоял он недолго: к нему неожиданно плавно подплыл бабушка-Стэн и закружился вместе с Хэнскомом (похоже, Урис решил, что терять уже нечего и окончательно растворился в своём безумном образе). Где-то в голове Эдди прыснул, взирая на это зрелище, но губы его даже не шевельнулись, отнявшиеся из-за странного состояния, в которое он впал. Каспбрак успел осмотреть уже всё, что мог охватить взглядом, в то время как Гуинплен ни разу не оторвал от него глаз. Нет, ну, может он правда решил, что Эдди девочка? Или это парень из... тех, стоящих в блестящих лосинах у стены? Эдакий переодетый шпион. Возможно, его стоит опасаться, как и предупреждал Стэн? Но этот Гуинплен такой... безобидный, вроде как – Каспбрак не знал, почему, но чувствовал себя в относительной безопасности рядом с этим человеком. А вдруг это вообще переодетый учитель?! Ну нет, нет, учителя на такие праздники не ходят: только выставляют парочку своих для того, чтобы следить за учениками. Значит, вывод только один: это парень и он не плохой. Ну, и неплохой тоже. Разве что скрывающий свою личность. Песня постепенно затихла. Гуинплен остановился и они с Эдди несколько секунд растерянно смотрели друг на друга, пока громкий звук микрофона не привлёк их внимание: — Итак, а сейчас наш директор объявит результаты голосования за самый страшный костюм! На сцену взошёл низенький темнокожий мужчина с блестящей лысиной. Несмотря на то, что мистер Уилсон был директором, человеком он был достаточно добрым, "идущим в ногу с молодёжью", и большинство учеников его любили. Поправив очки, мистер Уилсон извлёк из кармана конверт, торжественно распечатал его и вынул содержимое. — Победителями конкурса на самый страшный костюм становятся... семейка Аддамс! Зал взорвался аплодисментами. Эдди даже ничего понять не успел, когда рядом с ним откуда ни возьмись оказалась Беверли и, со счастливым лицом схватив астматика за руку, потащила его к сцене, по дороге собирая остальных членов "семейки". Уже стоя на сцене с небольшой пластиковой статуэткой, улыбаясь, Каспбрак усиленно искал в рукоплещущей толпе своего странного партнёра. Гуинплена, однако, уже нигде не было. *** Утром в четверг Эдди шёл в школу в приподнятом настроении. Они с Неудачниками вмиг стали самыми креативными в школе, и их ещё долго поздравляли после вечеринки, когда все начинали расходиться. Обычно сдержанный Стэн вообще произвёл фурор: бабушка Аддамс запомнилась всем, так же как и Уэнсдэй Аддамс. Слава Эдди немного отличалась от славы остальных: ему то и дело одобрительно кричали "зачётный зад", или "зачётные ноги", или "ты классная девчонка". Каспбраку в своём нормальном обличии это уже сильно надоело, поэтому добродушный Бен провёл специальные работы по затыканию таких остряков, так что в конце концов к Эдди перестали приставать, хотя заинтересованные взгляды на него ещё изредка кидали. Следующие несколько дней после Хэллоуина астматика особенно волновал вопрос личности Гуинплена: он даже один раз попытался обсудить его с Беверли, но ту кто-то позвал, и девушка, извинившись, убежала. Эдди же решил, что это судьба, и эта тайна так и должна остаться известной ему одному, как и тот странный танец с парнем. Подъезжая к школе на "Сильвере" (Каспбрак боялся, что после слухов про Уэнсди Аддамс шайка Бауэрса найдёт себе новый повод для издевательств), Эдди, к своему удивлению, заметил Билла, несущегося ему навстречу. — Эд-ди! — выдохнул Денбро, переводя дух, когда друг наконец слез перед ним с велосипеда. — Ты что н-натворил?! — Чего? — непонимающе посмотрел на него Каспбрак. — Ты о чём? Не в силах говорить после долгого бега, Денбро молча указал ему на небольшую толпу возле школьной стены слева, что-то рассматривающую и яростно обсуждающую. Недоуменно взглянув на друга, Эдди двинулся туда, услышав от Билла напоследок отчаянное: — Я же г-говорил тебе, не делай г-глупостей! Со сверлящим грудь плохим предчувствуем Каспбрак перешёл на бег и вскоре оказался возле стены. Пробравшись сквозь толпу, он наконец увидел то, на что все с таким ужасом глазели. На кирпичной кладке красовалась размашистая надпись: "Генри Бауэрс – педик". Эдди ощутил холодок, пробежавший по спине. Сердце замерло, ноги приросли к земле, отказываясь шевелиться. Но ведь он этого не делал! Толпа неожиданно затихла. Астматик не хотел смотреть туда, куда все повернули головы, потому что уже знал, из-за кого все замолчали. — Каспбрак! — раздался задыхающийся от ярости голос Генри Бауэрса.