***
Ливни шли, не прекращаясь ни на час, на протяжении нескольких дней. Землю уже совсем растопило, повсюду были глубокие лужи. Нам даже приходилось вёдрами вычерпывать воду и выливать её за баррикады. Снизу, кстати, появились пробоины, как на дряхлом судне. Ирэн всё так же изучала реакции пальцев на буйство стихий. Порой поднимались сильные ураганы, однако они не нанесли непоправимый ущерб. Припасов становилось всё меньше и меньше, а мой смертный час приближался с неистовой скоростью. С теми четырьмя парнями, по неизвестной мне доселе причине, мы стали чаще пересекаться. И каждый раз они норовили упрекнуть в чём-либо бедного Айзека. Несчастные палатки давно промокли насквозь, кажется, уже после первой затопленной ночи. Я проснулась, лёжа в воде, что стало тогда настоящим шоком. В тот же день всё поселение переселилось к мадемуазель Марсо, надеясь, что в её кофейне жить будет намного уютнее. Девушка, конечно, удивилась, но охотно согласилась с нами. Однако места стало ещё меньше. Я стала жить в кладовой вместе с Николь, Эрикой и Вивиан, поэтому у нас был постоянный доступ к еде, хотя мы не особо этим пользовались. В те дни мне наконец-то удалось выспаться, а лицо перестало напоминать мертвецкое. Тогда хотелось выспаться перед вылазкой, что было вполне оправдано. Девчата часто жаловались на недостаток внимания, ведь я всё время «уходила в себя», забывая даже об оживлённой беседе, в которой участвовала ещё полминуты назад. Айзек стал караулить меня у двери, казалось, будто он совсем не проводит время у себя, а только сидит здесь, опершись на стену. Я замечала это и всегда выходила, мы могли часами лежать прямо в коридоре, обнявшись. Мне хотелось проводить возможно последние мгновения в кругу близких людей. И вот, роковой день наступил. Припасов оставалось всего ничего, поэтому нужно было раздобыть побольше, однако четыре громилы за моей спиной не вселяли надежду. С самого утра Дестини Марсо зашла в кладовую и, не дав мне поговорить ни с кем, увела в какое-то тёмное помещение. Она говорила, что это для их же безопасности, что, если я не попрощаюсь, им будет легче. Девушка игнорировала все мои мольбы увидеться с братом и друзьями, ссылаясь на то, что так будет лучше. Было действительно страшно, намного ужаснее, чем если бы я поговорила с ними. Так много было не сказано, так много не сделано… Они ведь проснулись, думая, что я ещё с ними, рядом… Но всё оказалось не так просто, и отчаяние стало переполнять всех одновременно. Стоя возле приоткрытой двери, с наваленными на неё баррикадами, я вновь обернулась назад, надеясь увидеть родных, но всё было тщетно, а на горизонте появлялись лишь отдельные фигуры отнюдь не похожие на кого-то из знакомых. Голодная и невыспавшаяся, может я бы сошла для мертвецов за своих? Ещё только рассвет, но для меня и этих громил возможно закат. Забавное противоречие, но только не для нынешнего мира. Прохладно… Я помню, как по всему телу пробежала волна мурашек, заставляя вздрогнуть. Свирепый ветер раздувал светлые волосы, одежда трепыхалась в мучительном ожидании. Нас ещё раз ознакомили с правилами и открыли небольшую щель, которую мы миновали ползком. И, между прочим, дали лишь один нож, вместо обещанных двух и пистолета. Битва за жизнь началась. На улице было до безумия мрачно и пусто. Как будто по Парижу прошёлся сильный ураган, снёсший на своём пути полгорода. Всё казалось каким-то обветшалым и старым, словно столица Франции заброшена уже несколько лет. Вывески ювелирных магазинов порваны на мелкие кусочки, что действительно удивительно, ведь они висели достаточно высоко от земли. Стёкла ныне красочных витрин были разбиты вдребезги, а на острых концах запеклась алая кровь. Но где же тогда трупы?.. Кругом увядшие цветы, горшки которых покрыты обильными слоями пыли. Грязно. Мокро. Холодно. Всегда ненавидела подобную погоду, а сейчас и того более… Она вызывала какую-то непонятную пустоту в душе, леденила сердце, замораживала кровь… в таких условиях чувствуешь себя одиноко, даже если прямо в эту секунду рядом с тобой идёт близкий человек. Я даже не заметила, как осталась на пустынной улице совсем одна. Наплевав на английский уход парней, я обречённо поплелась вперёд, надеясь найти хоть одну чуть сохранившуюся лавку. На жутко далёком горизонте ещё виднелись баррикады, но в другой момент они исчезли из виду. Я повернула к мелкой пекарне, некогда такой прекрасной, но на душе было очень неспокойно, хотя чего ещё можно быть ожидать посреди апокалипсиса?.. Пару лет я подрабатывала в этом месте, поэтому знала, где находится всё то, что нужно было для выживания. Полупрозрачная дверь так приветливо отворилась, что сердце невероятно болезненно сжалось. Именно здесь прошли такие беззаботные, лучшие годы моей жизни, именно здесь каждое утро моего детства было пропитано нежностью и любовью. Засохшие булочки и круассаны всё равно выглядели очень презентабельно, по-родному. Я медленно провела рукой по бежевым фарфоровым чашкам, а по щеке непроизвольно скатилась одинокая слеза. Пошатнувшись, я вытерла её, улыбнулась и пошла к складу. В пустом коридоре было темно, хоть глаз выколи, лампочка здесь и раньше постоянно перегорала, однако теперь от подобного жутко, а тогда не вызывало никаких эмоций, мол, перегорела и чёрт с ней, скоро заменят, а пока на ощупь пройду. Внезапно среди кромешной тьмы в углу свернула пара абсолютно белых глаз, разглядывающих меня. Я вытащила нож из сапога и наставила его на неизвестного, а затем чётко проговорила: — Убирайся отсюда, а иначе поймёшь, что человек способен погибнуть дважды. Видит ли оно в темноте? Это мутировавшая заражённая собака? Или всё-таки согнувшийся человек? Не было времени думать, но вопросы сами лезли в голову, а в следующую секунду я почувствовала сильный удар позвоночником об пол, чудом не разбила голову. Напиравшее на меня существо зашипело, когда я харкнула в морщинистое лицо кровью. Глаза наконец привыкли к темноте, и я смогла разглядеть черты лица нападающего. Всё-таки это человек, вернее был им. Ей. Мадам Гроссо, милейшей души человек, а по совместительству, мой бывший работодатель и владелица пекарни была самой чудесной старушкой Парижа, которую я когда-либо знала. Она научила меня готовить и всегда подбадривала, она имела превосходное чувство юмора и была мне хорошей подругой. Если бы не вымирание, если бы только мы встретились при других обстоятельствах… Чёрт побери, как это несправедливо! Мне хотелось обнять её, зарыдать, а потом посмеяться и съесть заварной крем с пирожного, выслушать очередной мягкий выговор, а не быть жертвой, способной перевернуться набок и убить наставницу. Она медлила, почему-то не нападала, чем ввела меня в замешательство. Преимущество на её стороне, так почему же она только рычит? Странно, очень странно. У боков её рта появилась пена, прямо как у бешеной собаки. Женщина прижимала мои руки к полу, стоя на четвереньках. Я слабая. Полная противоположность смелым Николь, Вивиан и Эрике. Я не могу совладать с собой и своими эмоциями, ведь всю жизнь была несамостоятельной. В семнадцать я переехала и начала взрослую жизнь, а уже в восемнадцать стала смертницей. Слабохарактерная тряпка, это не мадам Гроссо! Хотелось бы мне так думать, однако отголоски сознания всё ещё трепетали в страхе, что это она. Она не убила меня, когда появился шанс, значит её можно спасти. Вопрос лишь в том, как это осуществить. Внезапно раздавшийся над головой выстрел, эхом разнёсся на сознанию, напоминая о том, что надежды могут рушиться с молниеносной скоростью. Бессознательное тело наставницы с глухим рёвом стукнулось на пол рядом со мной, рукой я нащупала странную жидкость возле её лица, и, взглянув на измазанный в крови палец, с ужасом отскочила от трупа. Я перевела взгляд чуть выше, ноги задрожали. Ребята, что прежде прежде куда-то пропали, сейчас, по-дьявольски улыбаясь, стояли надо мной. Но когда я зарыдала, эта усмешка исчезла с лиц всех ребят. Они просто стояли в изумлении, не зная, что делать и почему это вообще произошло. Парни как-то угрюмо мычали, пытаясь хоть что-нибудь сказать. Когда я привстала, чужая кровь просочилась через зад кардигана и теперь медленно стекала по спине. Заплаканная и кровавая я сказала: «Нужно найти припасы. Спасибо» и пошла вперёд. Это жизнь — либо ты, либо тебя. И такую нелёгкую истину я понимала, как никто другой, однако всё равно не могла успокоиться. Если бы не они, возможно я была бы мертва. Нельзя быть такой, какой являюсь сейчас, иначе не выживу. Глубоко вздохнув и обтерев глаза чистой частью одежды, я прошла к потайному ходу и достала из-под серебряной чашки ключ. Его местоположение знали только сотрудники, а заходить сюда разрешалось лишь в крайнем случае, когда закончится более шестидесяти процентов продуктов, но такого ещё никогда не случалось, поэтому лишь мадам Гроссо знала, что здесь есть. Думаю, апокалипсис можно назвать крайним случаем. Внутри было чуть светлее, чем в коридоре, из-за маленького окошка под потолком. Однако увидеть «несметные богатства на чёрный день» я ожидала совсем не эти. Кругом было множество чёрствых хлебных изделий, и ладно бы просто чёрствых, — надкусанных! Следы до жути острых зубов присутствовали буквально на каждом круассане! Я не решалась их забрать, ведь они могли переносить заразу. Было безумно обидно. Однако отчаянию не место в этой чудесной пекарне! В полу сильно выделялась затёртая дощечка, поэтому мне пришлось, наплевав на все страхи, отодвинуть тумбочку с засохшими хризантемами. Моему взору открылся проход вниз, сверкающий непроглядной тьмой. «Может подождать громил?» — промелькнуло в голове. Однако, я не я, если бы не рискнула. Половица под ногами скрипнула так громко, что я вмиг почувствовала себя трупом. Всё тело покрылось мурашками, стало невыносимо холодно. Стараясь больше не шуметь, ножки будто сами заскользили по ступенькам, ведь мне было очень страшно, хотелось остановиться… Когда я почувствовала, что спускаться больше некуда, остановилась и задрожала, забилась чуть ли не в конвульсиях, а затем упала на ледяной мокрый пол. Чудом мне удалось сдержать свой рвотный позыв от ужасающего зрелища, а вот глаза очень заслезились от вони. Посреди подвала стояла громоздкая постель, окружённая старыми подушками. Над ней горела тусклая лампочка, слегка блестящая искрами. На самой же обители чего угодно, только не отдыха, лежали две девушки, закованные всеми конечностями в цепи, донельзя истощённые и имеющие какой-то серый цвет кожи. Они были одеты в лёгкие ночнушки, лица в крови, выделялись скулы и рёбра, синяки под глазами у каждой. Но главное — они дышали, слабые дыхания живых людей моментально привели меня в чувство. Всё то, во что я верила, разрушилось в один момент… Мадам Гроссо держала их здесь ещё до начала апокалипсиса. Это познание не желало усваиваться в сознании, однако картина передо мной настойчиво указывала на правдивость двуличия бывшей работодательницы. Я медленно поднялась на шатающихся ногах и пошла к кровати. Не сразу мне удалось увидеть ещё одну девочку, лежащую на полу. Тёмные волосы её небрежно распластались по каменному покрытию, но почему-то она не была привязана. В ту же секунду в голове будто загорелась лампочка, указывающая на причину вони в помещении. Малышка мертва. На это также указывали насекомые, собравшиеся рядом. На этот раз, увы, я не смогла сдержать рвоту. Однако на пренеприятнейшие звуки последовала реакция. Девушки проснулись, и в одной из них я кое-как смогла распознать Валери Наварр, иногда заходившую в пекарню и так приветливо улыбавшуюся мне. Они обе что-то невнятно простонали, поэтому мне пришлось подойти чуть ближе. Внезапно их зрачки расширились, понимая, что происходит. У них в подвале человек, который может их спасти. — Оливия. Оливия Валуа? Официантка? — хрипло спросила Валери, пытаясь приподняться на локтях. — Да, верно. Я спасу вас. Сейчас мир не такой, каким вы его помните, но, пожалуйста, не пугайтесь. Я отведу вас в безопасное место. Где ключи от замков? Мадемуазель Наварр облегчённо выдохнула, указывая дрожащим пальцем на противоположную стену, её спутница до сих пор не успокоилась и, заикаясь, что-то шептала себе под нос. Мне не составило труда найти нужную связку ключей, однако с подбиранием каждого пришлось повозиться. Кровавые запястья и щиколотки девушек то и дело обращали на себя внимание. Закончив первую фазу освободительного плана, я сказала: «Я приведу своих друзей, и они помогут вам выбраться. Подождите немного, пожалуйста.» и почувствовала, как меня хватают за рукав. Сначала мне было жутко от своей наивности, но, услышав слова благодарности, расслабилась и пошла вверх. В той самой потайной комнате вовсю властвовали парни, испугавшиеся затем моего прихода «из-под земли». Фраза — «Я нашла выживших, но нужна ваша помощь» совсем выбила их из колеи, заставив отбросить мешок с уцелевшей едой и помочь мне. Громилы на раз-два вынесли исхудавших девушек, по пути даже успели забрать тот мешок. К слову, он был огромным, я даже удивилась тому, как много они смогли найти. А чтобы не возвращаться с пустыми руками мне пришлось взять окровавленную сумку, вызывая ощущение жестокой борьбы за неё, и нагрузить ту мелкими штуками вроде зубочисток, батареек, уцелевших таблеток и всяких медицинских препаратов. В общем всё то, что смогла найти в кабинете мадам Гроссо. Вторая девушка назвала своё имя — Каролина, однако она не помнила фамилии, возможно от шока. По пути к баррикадам трудностей, к счастью, не возникло. А Валери всё продолжала шептать: — Она хотела иметь над нами… контроль… контроль…***