Ещё один Малфой?!

      Я сижу в коридоре уже полчаса и придерживаю спиртовой салфеткой вену на руке. Кто же знал, что кровь не остановится так скоро. Врач сказал, что у меня плохая свертываемость. Люциус всё это время находился в кабинете и ожидал результатов теста. Наконец он вышел с кучей бумажек в руках. Мужчина буквально бросил их мне и сказал разбираться, я же не первый раз людей развожу на деньги. — Откуда мне знать? Вообще-то я говорил, что в первый раз делаю такое. — Мне плевать, читай ты! — он быстро зашагал по коридору, а после уселся возле меня. Я развернул бумаги и, пробежав глазами, на самом деле, ничего не понял. — Ну что там? — Ничего, не знаю. — Дай. Проценты ищи, там в процентах должно быть. Дай сюда, ну-ка! — он выхватил у меня бумаги и пролистал в самый низ. — Ну вот же, 33%. Видишь?! — он показывает мне бумаги и тыкает в огромное черное пятно, которое расплылось то ли от слез, то ли от того, что бумагу долго мяли в руках. — Тридцать три процента! Это даже не половина! Не половина! Ты не мой сын, а это значит, что и с матерью твоей я не спал. Отлично! — он бросает бумаги на стул и снова шагает по коридору. Я беру бумаги снова, смотрю на них, и замечаю маленькие черточки у троек. — Это не тройки. Здесь 99%. Девяносто девять процентов, и я твой сын. И ты спал с моей матерью. — Нет, не может быть, нет, сделаем тест еще раз. — Да какой еще раз?! Ты что?! Видел это?! Еще один раз, и я умру от потери крови. Ты этого хочешь? — У них же есть еще эти материалы?! Они могут сделать тест повторно! Могут же?! — Я не знаю. — Идем!       Он тянет меня за руку снова в кабинет и сажает на стул, цепко хватает за плечи и требует повторный тест. Но мужчина лишь разводит руками. Но предлагает напечатать новые бумаги, которые убедят его в верности теста. На что Люциус лишь всплеснул руками, мол, мне все равно, делайте, что хотите. Но сколько бы бумаг ему ни показывали, все были одинаковы. И показывали всё те же 99%. Он тяжело вздыхает и смотрит на меня через пальцы. — У тебя есть какие-то вещи с собой? — Почти нет, все дома, я не брал. — Хочешь забрать что-то? — Если можно? — Возьми меня за руку и представь то место, куда нужно попасть, как можно ярче, слышишь!       Я беру его за руку и, закрывая глаза, четко представляю то место, где я провел лучшие годы своей жизни вместе с мамой. Момент, и мы стоим у калитки дома, забор покосился, часть дома обвалена, окна выбиты. Забегаю внутрь и быстро по лестнице поднимаюсь наверх, беру рюкзак и собираю туда все вещи, одежду, документы, альбом с фотографиями и мягкого Лари. — Возьми меня за руку. — Что?! Я думал, мы поедем на автобусе или поезде? — Нет, просто возьми меня за руку покрепче и молчи. — Я не могу, меня немного… Ааааа! — он не успевает ничего сказать, Люциус сам хватает его за руку и трансгрессирует с ним к Малфой-Мэнору. Оседаю на землю и хватаюсь руками за живот. — Что?! — Я не успел сказать, что это плохая идея, меня укачивает. — Ну уж извините, по-другому никак. — Вам что-то известно о поездах или автобусах, что можно вызвать такси, в конце концов? — Такси?! — Да, машина такая, вызываешь и она везет куда нужно. — Мне плевать. Волшебники не ездят на такси, это участь маглов. Идем! И побыстрее. — он встает и осматривается.       Огромный дом-крепость, больше подходящий на замок, чем на дом. Люциус с важным видом вышагивает по брусчатке, начищенной до блеска, по бокам дорожки тянутся стройные ряды зеленых кустов, коротко подстриженных в замысловатые геометрические фигуры. Невидимые фигурки носят лопатки, ведра, сажают ростки цветов и саженцы деревьев. Это эльфы! Домовые эльфы! Мама рассказывала мне про них. Тем временем мужчина уже дошел до ворот и теперь смотрел на мальчика в упор, ожидая, когда же он соизволит дойти.

***

      Нарцисса вот уже полчаса смотрела на мальчика, тот оглядывал дом со всех сторон, стараясь запомнить каждую мельчайшую деталь, но для чего, он не знал. Люциус сидел в кресле и заполнял документы. Страшнейший разговор он увидит потом. — Это кто? — вдруг спросила женщина. В который раз она это делает? — Знакомься, это Роб! — Роб?! — переспросил она. — Роберт! — поправил мальчик. — Роберт, Роб, мне плевать, кто он? — Мальчик. — спокойно ответил мужчина, просматривая бумаги о мальчике. — Я вижу, Люциус я не слепая, кем он приходится тебе, раз находится здесь? — Я, вообще-то… — хотел было ответить Роберт. — Это сын моих друзей. Они попросили приютить его на неопределённое время, — перебил мальчика отец. — И как надолго? — Люциус молчал, Нарцисса же уже начинала закипать и возможно что-то подозревала, — Ты что-то не договариваешь мне, Люциус? — С чего бы это. Все что тебе нужно знать, я сказала. Остально тебе не касается. — Ну что ж. Мне велеть эльфам готовить еще приборы и спальню? — Да, иди. — женщина вышла, косо взглянув на мальчика. — Почему ты не сказал ей? — Не захотел, вот и не сказал. — А почему ты так груб с ней? Она же твоя жена. — Не твоё дело. Ты ещё, щенок будешь учить меня как мне обращаться с моей женой? — А когда ты ей скажешь? — Не знаю. — просто ответил он. — Не знаешь?! А кто знает?! — Что ты пристал ко мне, а? Не твои заботы. Значит так, поживешь у нас пару дней, пока я придумаю, куда тебе деть. Когда нужно — скажу, может даже и говорить не придётся и ты съедешь отсюда раньше. А сейчас иди, познакомься с остальными членами семьи, и привыкай, я не буду нянчить тебя, как это делала Сара, я полагаю. — мальчик в это время смотревший в пол, посмотрел на Отца, а он смотрел на мальчика. — Ты помнишь? — Нет, я вспомнил так, случайно, ну, а теперь иди. Знакомься. — Люциус щелкнул пальцами и рядом появился домовик, мужчина нашептал ему что-то и эльф, взяв мальчика за руку исчез в серой дымке.       Люциус отложил бумаги и посмотрел на то место, где только что был мальчик. Он не знает, что в самом нижнем ящичке, который он закрывает на ключ на цепочке, что висит у него на шее, лежит колдография, когда-то сделанная четырнадцать лет назад, в том самом баре, где когда-то он и познакомился с Сарой, а сзади, на обратной стороне фотографии, каллиграфическим, витиеватым почерком, было подписано: Октябрь, 1979 год и две подписи. — Стой, Люциус, подожди! Смотри, фотограф, давай попросим его сфотографировать нас, ну, пожалуйста… — мужчина ничего не ответил, он махнул рукой, и девушка, придвинувшись поближе, поцеловала мужчину в щечку. — Улыбочку! Снимаю!       Да, на этой фотографии у него слишком странное лицо, поначалу он хотел выкинуть её, но потом, почему-то, оставил. Он поднялся и решил посмотреть, как устроился Роберт и заодно заглянет в столовую, не готов ли ужин.