Война и мир семьи Винчестер

Погода шептала. Не ясно, выглянет ли солнце, пойдёт ли дождь. По лесным дорожкам, перешагивая корни деревьев и муравейники, невзирая на противоречивые чувства, шагал Эш Рейган, вставший ради сего действа гораздо раньше обычного. В голове всё ещё был образ девушки. Образ Си. Той самой, которую Эш божился встретить. Той самой Си с которой он проснулся в одной кровати неделю назад. Наконец он достиг цели. Место где обжитый «северянами» лес с протоптанными дорожками и заросшими пнями переходил в нетронутую территорию «южан», индейцев, которые ещё ценили то, что им дала природа. Здесь же текла речка, которую местные называли Пилой. Она делила две части города, две касты жителей, многих влюблённых, которым не повезло с разностью цветов кожи. Эш сел на небольшое бревно, и собрав горсть камушков, от скуки начал кидать их в быстрое течение. Делал он это до того момента, пока за деревьями на другом берегу не показалась Си. Камушки звонко попадали в воду из раскрытой ладони, а глаза Эша не могли теперь оторваться от девушки. На ней были длинный свитер-туника крупной вязки, изорванные джинсы, ботинки. Волосы заплетены в косу до середины спины, на шее болтается старый кулон в виде волчьего клыка. Си говорила, что этот клык когда-то вырвал из пасти бешеного волка её пра-пра-прадед. Она спокойно прошла к берегу Пилы и присела на корточки, опустив руки в воду. Эш заметил несколько порезов, не кровоточащих, но явно свежих. Рейган озабоченно следил за манипуляциями Си. Когда она закончила полоскать пальцы в воде, встала во весь рост и выдохнула. — Спасибо, что пришел. — Сказала она и улыбнулась. — Объяснишь зачем? — Нахмурился Эш. Си кивнула и начала идти вдоль берега. Эш последовал за ней. В забегаловке, в которой ранее сидели два Винчестера, один из которых не носит эту фамилию, теперь сидят двое подростков. Один заказал себе лишь кофе, за неимением лучшего, другой чая, потому что он полезнее. — На днях к моим родным заходил один человек. Вернее к моему дедушке. — Начала разговор Си. — Обычно белые, даже проезжие, не решаются спрашивать что-то, им ведь таких страшилок расскажут… В общем, этот мужчина не спрашивал дороги, он спросил старосту, дедушку, и они что-то долго обсуждали. А потом дедушка попросил меня проследить кое за кем. — Что за мужчина это был? — Спросил Эш. — И за кем тебе нужно смотреть? — Твой папа. — Пурполоу подняла серые глаза на Эша. — Я узнала в этом мужчине Дина, вы ведь похожи. Сам разговор не слышала, знаю лишь, что он просил дедушку не давать тебе оставаться одному. Эш промолчал, отпивая из кружки. Последние дни выдались не из лучших. Он был на взводе, лишь искра и взрыв. С другой стороны он уже и не знал, совпадают ли эмоции с истинными чувствами. Он не знал, злиться на отца или быть благодарным, не знал, рвать и метать ему от абсолютного безразличия матери к его жизни или принимать это как гарантию, что ему не нужно будет появляться здесь после отъезда. И ещё Эш не понимал, что он сейчас чувствует к Си: ненависть, безразличие или симпатию. Она видимо боялась худших вариантов и непривычно не распускала язык и руки. — Дедушка говорит, что наступает время перемен. Они буду незаметны, но значительны. — Си задумчиво крутила в пальцах волчий клык. Её взгляд вперился в поверхность стола, а Эш не мог теперь не смотреть на неё. — Как это коснётся тебя и твоей семьи дедушка не увидел. Но он склонен доверять твоему отцу, говорит, что их сдружила охота. Твой отец любит охотиться? Эш вздрогнул. Конечно, Си имеет в виду классическое понятие охоты с ружьем и стрельбой по зверью, оленям и кроликам. И хорошо, что она не знает. А вот со старшим Пурполоу стоит поговорить, не может же он отказать? Хотя, очень даже может, Эш ведь тут вроде как портит его любимую внучку. — Отведешь меня? — Спросил Эш. — Я хочу поговорить со старостой лично. Си помедлила с ответом, но в итоге кивнула и расплатившись, они вдвоём направились в резервацию. Она представляла собой маленькую деревеньку, где жило примерно пятьдесят семей, около того. Семья Пурполоу была здесь на хорошем счету, статус старосты за всю историю закреплялся за членами этой семьи несколько десятков раз. Это право должно было передаться Кевану, отцу Си, но он погиб. И теперь его брат оттягивал со своим вступлением в полномочия как мог. И тянулось это уже несколько лет. Домик был одноэтажный, ничем не отличался от остальных в резервации. Как и его владелец. Гейл Пурполоу был, самым что ни на есть, индейцем, он был похож на знающего и повидавшего многое человека. Он изучал шедшего рядом с внучкой юношу самым критичным взглядом. Уже принимал когда-то в семью чужака, северянина, и ничем хорошим это не кончилось. Но стоило Гейлу рассмотреть лицо подростка, он тут же выдохнул. Мальчик всего лишь пришел за ответами. — Здравствуйте, мистер Пурполоу. — Кивнул Эш. — Я бы хотел поговорить с вами. — Что моя внучка тебе уже рассказала? — Когда они оказались наедине, Гейл не стал ходить вокруг да около. — Что мой отец просил вас за мной присмотреть. Но зачем? — Если твой отец не счёл важным посвящать тебя, я тоже не стану. Влезать в чужую семью неприлично. — Ответил индеец и сделал глоток крепкого чая. Эш лишь вздохнул, но не собирался сдаваться. Он хотел наконец-то поговорить обо всём чем живёт его отец. И ведь нашелся же человек, который его поймёт, которому не нужно врать или придумывать метафоры, чтобы объяснить. — Отец никогда не посвящал меня в охоту…целиком. Не знаю, поняли ли вы… Я устал от секретов и недомолвок. И раз уж это касается меня, и моей дальнейшей жизни, я обязан быть в курсе. — Есть вещи, которые нам лучше не знать, мальчик. — Староста взглянул на него со всей строгостью. — И не стоит воспринимать это так буквально. Охотник лишь сказал, что не хочет, чтобы ты во что-нибудь вляпался. А Си один из близких тебе людей, и лучшей кандидатуры я не вижу. — Я понимаю, сэр. Но всё равно боюсь, что не увижу его. Понимаете? Единственное чего я боюсь, это то, что каждая встреча — последняя. От чего же он бежит сейчас? Гейл молчал. Он хотел, чтобы Рейган оставил тайны своего отца его тайнами, пускай это и бьет по молодому сердцу. Но понимал, что мальчику здесь одному очень тяжело. Кирстен мать не из лучших, слабохарактерная и трусливая женщина, а муж её тот ещё экземпляр. А ранка на лице подростка так и подводит к определенным мыслям. — Вот что я скажу. — Индеец придвинулся к Эшу. — Не уходи из дома своего отчима, пускай вы не ладите, но определенную защиту он тебе обеспечит. Но не доверяй никому секреты своей семьи, никому не верь этом городе. — Даже вам? — Тихо спросил Эш. — Даже мне. Даже мальчишке Блэку, даже моей внучке. Никому.

***

По пути Имоджен выбросила сим-карту, оставив телефон на дне чемодана. Сейчас звонки родителей это последнее что ей нужно. Виднелся пригород с маленькими домишками. Накатили воспоминания из детства, когда поездки сюда знаменовали только тепло и радость. А сейчас девушка преисполнена скорее решительности, нежели оптимизма. Дом остался таким же, всё тоже крыльцо с плетеной лавочкой, те же цветы в висячих горшках под потолком, сад ухожен, но уже почувствовал дыхание осени, поэтому розы уже отцвели, а листва на кустарниках пожелтела. Дорожка вымощена щебенкой и крупными каменными плитами, но так искусно, что ботинок или колеса чемодана ни разу не наткнулись на преграду. Тихонько скрипят ступеньки, наверное Надин никак не решится позвать кого нужно и убрать этот родной звук. Всё-таки у аристократов тоже есть понятие о домашнем уюте. Имоджен звонит в звонок без страха. Уж тут ей нечего боятся, не нужно прикусывать язык или отводить взгляд, боясь ляпнуть лишнего. Девушка отметила, что стоит начать избавляться от этих глупых правил поведения. Настали времена перемен. На пороге девушку встречает экономка, но не та, что была здесь годы ранее. Имоджен мысленно уже зауважала эту женщину, поскольку постоянство бабушки не позволяло ей менять даже работников. А значит, что эта новенькая произвела на пожилую аристократку впечатление. — Чем могу помочь? — Спросила женщина, оглядев гостью от носков сникерсов на танкетке до самих корней волос. Так внимательно, что девушка даже смутилась. — Приехала навестить бабушку. — Имоджен кивнула подбородком в пустую гостиную. — Я Им… Джен. Бабушка, наверное, упоминала обо мне хоть раз. — Вот как. — Складка на лбу женщины разгладилась. Губы немного изогнулись. — Значит, ты дочка Джосслин. Имоджен? — Просто Джен. Да, это я. Можно пройти? Дом пережил небольшой ремонт и некоторую перестановку, но атмосфера уюта и одновременно аристократизма не покинули помещения. Даже комната, в которой когда-то жила Джосслин, а после и Джен, когда гостила здесь, осталась прежней. Двуспальная кровать с тонким тюлем, вроде балдахина, письменный стол с резными ножками в углу, поблекшее с годами красное кресло и рядом с ним большой шкаф-купе. А стены были увешаны полками с книгами и всевозможными сувенирами и прочими штуками, которые могли оказаться где угодно, но никак не здесь. Ракушки, цветы неизвестных видов, фигурки оригами, свечи и тому подобное. И это всё выглядит очень странно. Джосслин была обычной девушкой, с хорошим вкусом и явными знаниями правил оформления пространства, и её дочь, будучи в том же возрасте, не могла найти сходства между атмосферой этой комнаты и гостиной в их квартире. Здесь небрежность и какая-то девичья легкость, там же никаких лишних деталей, всё в трёх оттенках, какая-то взрослая черствость. В открытую дверь постучали. Девушка отвлеклась от рассматривания комнаты и обернулась. На пороге стояла женщина, не молодая и не старая. У неё были рыжие волосы, на свету отливающие серебром, глаза карие. Одета она в вязанный кардиган коричневого оттенка, чёрные брюки и туфли с небольшим каблуком. На руке блестели дорогие часы на тонкой цепочке, на воротничке кардигана пристегнута брошь непонятной формы. Однозначно леди, воспитанная, смесь чопорности и доброты. Такой была бабушка Имоджен — Надин, и такой же она осталась. Девушке хотелось в это верить. — Девочка моя. — Надин улыбнулась и пройдя два шага, стиснула внучку в объятиях. Надин была ниже Джен на добрых полголовы, отчего девушке пришлось немного согнуть колени. — Ба-а. — Улыбаясь, протянула Хиллвотэр. — Какой же красавицей ты выросла — Надин заключила лицо внучки в свои ладони и нежно провела пальцами по скулам. — Всё-таки кое-что от дедушки Стилмора тебе передалось. Не желая сразу заваливать бабушку вопросами, Джен улыбнулась и хмыкнула, для приличия. Все эти сравнения теперь не будут восприниматься мозгом нормально. Словно толстушке говорят, что она красива. А толстушка принимает комплименты с показушной улыбкой. — Ты делала ремонт? — Спросила девушка, когда они расположились в гостиной, с двумя чашками чая. — Поменяла покрытие, да продала парочку вещей. — Женщина махнула рукой. — Но вещей Стилморов не трогала, даже спустя столько лет рука не поднимается. — Ты так сильно любила дедушку? — Спросила весьма логичный вопрос бабушке внучка. Что она знает о мистере Эдварде Стилморе? Он был богат, при жизни добился многого, заработал состояние, которым ещё пользуется его жена. Внешность самая обычная: темные волосы, немного темнее чем у Джен, серые глаза, не худой и не толстый, коренастый мужчина, который умер от сердечного приступа. Во всём доме было штук десять фотографий с ним, ещё будучи ребенком, девушка рассмотрела их. Он всегда был хмурым и даже рядом с женой или дочерью, сохранял холод во взгляде. — Этот дом он построил через пот и кровь. — Надин долила в чашку чай. — В наши времена свой бизнес был занятием прибыльным, но очень рискованным. — Я немного другое имела в виду. — Да, я поняла. У меня была к нему некоторая симпатия, но не более. Джосслин он любил гораздо больше. Души в твоей маме не чаял, покупал всё чего ей хотелось. Вероятно, зря я пустила это на самотёк… — Мама не стремится к прибыли, она повернута на…ну, на порядке. В наших тарелках можно своё отражение увидеть. Надин ухмыльнулась. В позе нога-на-ногу, с кружкой чая в одной руке, подпирая подбородок другой, вдова Эдварда Стилмора выглядела так аристократично и вместе с тем по-домашнему, что Джен забылась, пустившись в рассказы об их повседневной жизни. — Твоя мама одевалась не лучше, если не много хуже. — Вставила Надин, кивнув на расклешенную юбку внучки, довольно короткую. — Ещё что-нибудь? Как там Дерек и его адвокаты? Улыбка медленно сошла с губ девушки. Она хотела сделать глоток чая, но передумала и поставила чашку на блюдце. Как вообще подвести к этой теме разговор. А тут, пожалуйста, вот и спрашивай. Однако язык будто прилип к небу и изо рта не выдавишь и звука. — Джен? Ты хорошо себя чувствуешь? — Надин нахмурилась. И собиралась добавить что-то, но зазвонил телефон. Буквально через секунду в гостиной появилась экономка и подала женщине телефон. — Ты не сказала родителям, что поехала ко мне? — Не говори, что я здесь! — Вскинулась Джен. — Или не бери трубку. Да, переведи на автоответчик! — Что за ерунду ты… — Пожалуйста! Надин перевела свой взгляд на телефон и щелкнула кнопкой. Гостиную тут же огласил механический голос, предлагавший оставить сообщение после сигнала. Сердце Джен забилось ещё быстрее, а Надин почувствовала, что произошло нечто из ряда вон, раз девочка не желает идти на контакт с родителями. — Мне стоило догадаться, что ты здесь по особому случаю. Что у вас случилось, дорогая? — Я не знаю как начать. — Имоджен опустила взгляд на свои колени. Как ребенок понимает что он чужой? Громче всего говорит лицо. Можно сколько угодно изворачиваться и говорить, что карий цвет глаз может быть даже у голубоглазых родителей, что блондины рождаются даже у брюнетов. Но ложь остается ложью и имеет привычку раскрываться. Такого и врагу не пожелаешь. Для девушки это схоже пытке виселицей. Сейчас на шее у Имоджен Хиллвотэр натянулась удавка. И только от этого разговора зависит, что станет с табуреткой под её ногами. — У меня есть подозрения, что Дерек не мой родной отец. Тишину послеполуденной чайной церемонии ничто не нарушило. На диване и в кресле сидели две женщины, молодая и старая, у одной по обыкновению есть вопрос, у другой ответ. Джен бледная, худая, кажется больной, её глаза вперились в Надин. В её необычных зеленоватых глазах страх. Страх и мучения от ожидания. А что она, Надин? Все жизненные повороты своей жизни она давно оставила на страницах дневников, сожженных позже. Её рыжеватые кудри слегка потускнели и скоро станут серебристыми, карие глаза уже без искры, но взгляд превратился из колкого в добрый. Но сейчас они, наверное, выражают те же эмоции, что и глаза её внучки. — Это правда или нет? — Правда. Джен судорожно вздохнула. — Я расскажу то, что знаю. — Надин вздохнула. — Джосслин работала в небольшой конторе, секретарём. Вроде как хотела отдохнуть от аспирантуры и заработать немного денег. Помню, она несколько раз летала в Англию, наверное там она и встретила Дерека. А он, вероятно, влюбился в неё, раз уж решил переехать сюда. По возвращению сюда, Джосслин познакомилась с одним мужчиной, журналистом или офицером, курирующим тогда какое-то странное дело. Они виделись несколько раз, потом он уехал. — Ты не видела его? — Джен придвинулась к бабушке. — Нет. Но теперь могу сказать, что ты точно пошла в него. У тебя другие глаза и волосы, даже кожа. Ни у кого из Стилморов таких нет. А среди Хиллвотэров, наверняка тоже. — Значит, мама забеременела от него? Что было дальше? — Джосслин жила у меня. Ушла с работы, пыталась придумать что будет делать дальше. И на пороге спустя примерно месяц появился Дерек. Он стал регулярно приходить, говорил, что твоей маме светит очень большое будущее, пускай она станет матерью не совсем так, как планировала. — Она планировала завести детей? — Удивилась девушка. Надин слегка приподняла брови. — Да. Дерек как-то обмолвился, что именно подобными мечтами она его и удивила. Обычно женщины считают детей не более чем бонусом к паре золотых колец. Постепенно, твоя мама начала влюбляться в Дерека и в конечном итоге они поженились. — А мама искала моего настоящего отца? — Дерек отговорил её от этой затеи. Не знаю, что он привёл как аргумент. Имоджен чувствовала себя опустошенной. Столько лет жить рядом с человеком, верить ему, и узнать об обмане вот так. Решив, что дело стоит довести до окнца, она задала ещё вопрос: — Как Дерек решился на это? На удочерение? — Ах, Джен, знала бы я. — Надин нахмурилась, но тут же вздохнула. — Иди сюда, золотце моё. Не плачь, дорогая. Но слёзы всё равно упали с ресниц, оставшись темными точками на обивке дивана, куда она с ногами залезла, ища успокоение в бабушкиных объятиях. Надин обняла внучку за плечи и изредка шепча что-то, гладила по голове. Рыдания, сотрясавшие всё тело, сопровождались всхлипами и не самыми лестными словами. Но девушку не ругали за эту слабость, за нецензурную брань, за неподобающий вид. Сейчас её любили искренне и без лжи.

***

Эш согласился на ночевку у Блэка. Во многом потому, что пусть ему вроде как нельзя доверять другу, но только с ним хоть как-то отпускают проблемы. Ну и дорогой виски его отца тоже содействует. — Как тебе Руби? — Спросил Блэк, выйдя из своей ванной. — Горячая штучка. Стерва. Умная. Считай ты, только в юбке и с грудью. — Ответил Эш, делая глоток алкоголя. — А что у тебя с Си? — Снова спросил брюнет, присаживаясь на пол около своей кровати. — Мы не спали вместе. — Пожал плечами Эш. — Это прогресс! — С видом знающего, выпячил губу Блэк и тоже глотнул виски. После этого Блэк ушел с бутылкой вниз, чтобы вернуть на её законное место. А Эш начал разгребать свой рюкзак в поисках телефона. Жутко хотелось позвонить отцу, расспросить про всё это, но Эш набрал Си. — «Алло?» — Си-и-и, у тебя такой красивый голос сейчас. — Протянул Рейган. — «Ты что, надрался? Где ты? — На той стороне голосок девушки казался сродни птичьему верещанию. — Не волнуйся, я в порядке. Просто хотел поговорить. — «Говори.» — Спасибо, что несмотря ни на что возишься со мной. — «О Господи!» — Девушка хихикнула. — «И это всё? Эш, не стоит, это не тяжело для меня.» — Я не достоин тебя. Во всём. Си ты знаешь это? — «Я сама решу достоин ты или нет.» — Ты дура. — «Что, блять? Ты сказал что благодарен…какого черта, Эш?» — Я понимаю, что я мудак, но ты не лучше. Ты ведь хочешь втереться мне в доверие и спать со мной дальше. — «Ты… Ты что несешь? Я отключаюсь.» — Почему?! Почему ты бегаешь за мной? Си! Но парень слышал только гудки. Да, пьяный флирт не для него. А в это время со стороны двери раздались хлопки. Эш вздохнул и со всем безразличием посмотрел на друга. — Ты мастер говорить с женщинами. — Блэк прошел в комнату и сел за компьютер. — Ты сам говорил, чтобы я перестал с ней общаться. Ты вообще сейчас должен танцевать ламбаду на кровати. — Эш закатил глаза. — Я имел виду быть мужчиной и сказать честно, что ты не влюблен в неё. А не со всей своей натурой мудака послать её. — Я не влюблён, я люблю. — Чего? — Я не влюблён, я люблю. — Вяло пролепетал Эш и отрубился А Блэк, сидя за рабочим столом, хмурился. Но тут же взял телефон и написал Руби Янсен, что любит её.