Как можно не быть влюбленным в Калифорнию? Эллисон не знает ответа на этот вопрос, не хочет его знать. Ведь ей это не нужно. Она покидала Бейкон Хиллз со стойким знанием того, что она не хочет оставлять западное побережье. Поэтому она не смогла уехать слишком далеко. Лос-Анджелес манил её с тех пор, как ей исполнилось четырнадцать. Ковровые дорожки, женщины в утонченных, роскошных нарядах, бархатные губы, перемазанные красной помадой, вспышки камер. У маленькой Арджент сносило крышу, она хотела стать актрисой и быть там, под вспышками, усыпанная драгоценными камнями и разодетая в дорогостоящие ткани.
Но шли годы, Эллисон смотрела все больше кино, вступила в театральный кружок старшей школы Бейкон Хиллз. Картинки всплывали в её голове постоянно, и иногда идеи мешали ей спокойно спать. Мать сводила её к врачу, и тот прописал таблетки для концентрации внимания. Не удивитесь, если я скажу, что она смывала их в унитаз?
Крис был единственным, кто поддержал её, когда она отправила свои документы в Лос-Анджелес и поступила на факультет режиссуры. За одним из семейных ужинов Виктория сильно ударила ладонью по столу, отчего на пол полетели столовые приборы, которые младшая Арджент тщательно вычищала, чтобы всё было идеально, когда она сообщит «отличные новости». Джерард сжимал челюсти так, что Эллисон казалось, что его кости треснут. Кейт, кажется, сказала, что ей повезло, что она поступила хоть куда-то. «Так ей не придётся морозить свой зад на автострадах».
— Я горжусь тобой, — сказал ей отец тогда, ободряюще улыбнувшись и взяв её ладонь в свою теплую руку.
Её родители соулмейты, но иногда ей так хотелось, чтобы они никогда не встречались. Уверена, что есть такие, кто хотел бы со стороны понаблюдать за тем, как познакомились их родители, присутствовать при этом моменте. Таких сопливых сцен не мало в различных фильмах. Если бы Эллисон представилась такая возможность, она бы сделала всё возможное, чтобы не позволить им узнать друг друга. Её мать жуткая неврастеничка, любящая устраивать ссоры на пустом месте и раздувать из мухи слона, а отец из любителей подержать всё в себе долгое время, пока эмоции не начнут выливаться через край. Они невыносимы. А родственники папы добавляют щепотку остроты в это сумасшествие. Она даже готова к последствиям: ничего, если она родится в другой стране или не родится совсем. Она готова пожертвовать собой, потому что, как она говорит: «Я знаю, что если апокалипсис и случится, то точно благодаря моей семье».
И, скорее всего, именно из-за такой не особенно идеальной истории любви её родителей Эллисон никогда не надевала розовых очков и всегда знала, что если и встретит когда-то своего соулмейта, то сначала хорошенько подумает перед тем, как связывать свою жизнь с ним. «Ни я, ни он, ни мои дети, ни Вселенная не должны страдать из-за какого-то глупого предназначения».
Однако заметив на другом конце теннисного корта высоченного парня в коротких белоснежных шортах, в таком же белоснежном поло, она почувствовала, как её сердце подпрыгнуло. Арджент начала внимательно рассматривать его: блестящие из-за пота лицо и шея, русые кудряшки. Чтобы увидеть остальное, нужно было подойти ближе. Чтобы узнать, какого у него цвета глаза, насколько у него острые скулы и ум, насколько очаровательная ухмылка. Она предложила ему свою бутылку водой, он предложил ей встретиться через тридцать минут у выхода из здания и сходить в веганское кафе, которое находилось в пятнадцати минутах ходьбы.
Услышав имя «Айзек», Эллисон скинула со лба на кончик носа розовые очки. Она не знала, что это именно так бывает.
***
— У вас не наклевывается никаких соревнований в Лос-Анджелесе? — Эллисон ковыряет невидимую грязь под ногтями, хотя её мастер по маникюру и говорила ей тысячу раз так не делать. У неё окно между парами длиною в час, и всё потому, что препод по философии отпустил их пораньше. Пол часа она просидела на теплом большом камне, который после обеда погрузился в тень, поедая рис, политый сладким соусом, авокадо и тост с хумусом.
— Эл, у нас даже чемпионат штата еще не скоро. И если там мы пройдем на следующий этап, не факт, что чемпионат страны будет проходить в Калифорнии, — Лидия лежит на своей кровати в большой серой толстовке с изображением небольшого флажка Америки в районе сердца, переворачиваясь то на один, то на другой бок, разговаривая с подругой по телефону. — Я тоже соскучилась.
Мартин осталась сегодня дома, потому что у нее были безумные спазмы и адски сильно болела голова. Она знала, что не выдержит занятия по физкультуре и истории сегодня. Пол дня она провалялась в кровати, а после обеда решила поболтать с Арджент, чтобы немного отвести мысли о надвигающемся чемпионате и пропущенных парах на второй план.
— Чёрт, — уже идущая по улице в сторону университета Эллисон заметила в нескольких метрах от себя сидящего в машине друга Лейхи, — сейчас только вспомнила, что мы с Айзеком приглашены на вечеринку, которая пройдет уже сегодня. А я еще не заехала за платьем.
— Что это за вечеринка, на которую нужно брать платье напрокат? — Лидия хмыкает, пытаясь вспомнить, какого это ходить на вечеринки. Последняя, которую она может вспомнить, была в доме Джексона Уиттмора. Все отмечали окончание школы, начало лета, прощались с друзьями, с теми, с кем провели долгие годы, с теми, кто подарил много хороших или плохих воспоминаний. Для кого-то это была ночь облегчения, для кого-то ночь грусти, а кто-то просто был нереально счастлив наконец-то распрощаться с этим этапом жизни.
— Без понятия. Знаешь, меня иногда напрягает все это. Вечеринки, ради которых приходится брать платья и костюмы в аренду, ужины с его родителями и их друзьями в загородном доме. Эти его высокомерные дружки и их глупые подружки, которых они нашли в Колумбийском или где-то еще вовремя командировок. Это всё какое-то, не знаю…
— Чужое? — Лидия улыбается в телефон. — Эллисон, ты будто пересказываешь один из тех бестселлеров, которые все скупают по неизвестным причинам. Я бы никогда не смогла так жить, ни за что. Я слишком неуклюжа и нелепа.
— Такие и становятся главными героинями бестселлеров, — Арджент улыбается, забыв, что ещё секунды назад была полностью потеряна.
***
Лидия слышала, что у них во втором семестре первого курса должна начаться «психология» и вести им её будет какой-то препод, переехавший в Штаты из Германии ещё десять лет назад. Видела его несколько раз, проходя по коридору мимо его кафедры: седые пряди, зачесанные назад, скрывающие блестящую лысину, большие квадратные очки с толстой черной оправой на самом кончике огромного носа, прищуренный взгляд. Мартин ждет не дождется момента, когда сможет посетить его лекцию.
А ещё ей интересно, будут ли они обсуждать тему сновидений. Потому что вот уже две недели её беспокоит один и тот же сон: вспотевшая ладонь касается её молочной кожи, развязывает её ленту, раскрывая все карты. Её взгляд застревает на её руке, и через пять секунд она видит несколько родинок, надвигающиеся на неё губы, чувствует мягкость фланели. Чувствует мягкость и слышит имя у самого уха: «Лидия».
