Северянин

      Я часто думаю, был ли хоть один шанс победить Хоу в замке Кусланд? Как сложилась бы моя судьба, одолей я тогда Горгону и его прихвостней? Ответы туманны, как и любая фантазия старика о том, что было и что могло бы быть на одной из тысячи жизненных развилок. Но одно я знаю наверняка: победа избавила бы меня от чудовищного путешествия на юг.       В Остагар.       Должен признать, то, что произошло под сводами древней тевинтерской цитадели едва ли было хуже дороги к ней.       Нас было трое. Израненные, побитые и уставшие, мы бежали из разоренной эрлом Хоу крепости. Под покровом ночи обошли дозорные башни и, минуя тракт, двинулись в путь. Дункан решил, и я с ним полностью согласился, что идти по дороге — глупая затея, как и пытаться срезать озерным путем через Каленхад. Хоу наверняка знал, что мы живы и выставил на тракте и путевых узлах отряды головорезов. Биться с прекрасно вооруженными бандитами мы не могли. Я был ранен, лишился брони и немного охрип, Дункан едва мог держать меч из-за сильного ушиба запястья, а Анна заболела. Потому мы решили двинуться через Банны, стараясь придерживаться охотничьих троп и не задерживаясь слишком долго на открытых пространствах.       Шли долго, пока ноги не начало сводить судорогой, а глаза наливаться раскаленным воском. Шли бы дальше, но боги, похоже, решили силком заставить нас отдохнуть, послав мелкий, но чрезвычайно мерзкий дождь, грозящийся с минуты на минуту перерасти в ливень. Гранитное небо нависало низко, будто пытаясь прижать нас к сырой траве. Продолжать путь мы не решились, беспокоясь за здоровье леди Кусланд. Бедная девушка всем видом демонстрировала явные признаки лихорадки, усиленной нервным перенапряжением. То и дело оступаясь, теряя равновесие на скользких лесных тропах.       «Еще пара часов и придется ее нести, — думал я, глядя на ее бледное, серое лицо». Дункан, похоже, разделял мое беспокойство, но не дал добро на привал. Вскоре я понял, почему.       Прошло немного времени, и мы вышли из лесополосы. Признаюсь, даже уныло-серый вид дождливого Ферелдена завораживал. Таких чудесных видов не найти в Тамриэле и я на миг позабыл о пережитых невзгодах, позволив тому немногому, что осталось во мне от романтика насладиться сочными, дивными видами долины Баннов. Огромное, серо-зеленое пространство, уходящее в горизонт, точно подпирая небо. И всюду, на каждом километре пути из земли вырастали древние, поросшие мхами руины древних цивилизаций. Каменная кладка, достойная древних нордов и по прошествии тысячелетий все еще внушала благоговейный трепет. В одной из древних руин мы и устроили, первый с момента побега, привал.       Глядя на полуразрушенные шпили, заросшие кустарником залы храмов, я крепко сжимал рукоять «Северного сияния», готовясь отразить нападение дракона, или драугра. Но ничего из этого не встретилось. Лишь тихий скреб паучьих лапок, да могучий олений вой эхом звенел в развалинах.       Мы поручили Анне найти место для шалаша, а сами запланировали небольшой костерок. Недостаточно сильный, чтобы привлечь внимание столбом дыма, но достаточный для готовки чего-нибудь быстробегающего.       Управились. Дункан прикончил и разделал пару кроликов, Анна нашла достаточно сухое место в тени руин, а я, я легко разжег пламя, прошептав первое слово «Огненного дыхания», оставив Дункана с отвисшей челюстью.       Но на этом проблемы не закончились. С болью в сердце я снял и выбросил замечательную двойную кольчугу Йорлунда Серая Грива, столько раз спасавшую мне жизнь. Заклинание Горгоны деформировало прекрасный металл и разорвало звенья. И почти сразу, как искореженная броня звякнула о поросший старинным мхом камень, на мир обрушились потоки воды. Громадные капли бились о каменные своды, смывая с тысячелетних барельефов пыль и грязь. Глядя на резвые ручейки меж каменных плит, я боролся с соблазном крикнуть «чистое небо». Но дождь надежно скрывал нас от патрулей, а разогнанные тучи могли привлечь внимание Адриана Горгоны. А потому я терпел сырость, проклиная Хоу.       Мы пододвинулись к костру, пытаясь согреться и высушить промокшую одежду. И тут начались проблемы. Анна отказалась снимать броню. Сперва казалось — она не против избавиться от косо-застегнутого доспеха, но как только я помог отстегнуть первые ремни ее пробила сильная дрожь. Губы задрожали, дыхание стало тяжелым и надрывистым.       Пришлось с полчаса ее успокаивать. Бедная девочка, я вообще сомневаюсь, что она в ближайшие месяцы хоть раз решится уснуть без брони и оружия, после того как ее застали врасплох люди Хоу и надругались над ней.       Когда щитки кожаного доспеха гулко стукнули о каменную кладку, обнажилась и причина лихорадки. На бедре и предплечье гноились два внушительных пореза. В тот момент я жалел, что не изучал магию восстановления. Такие раны — смертельны в пути. Я много раз видел, как солдаты буквально сгнивали заживо, умирали в муках от заражения крови и Анна, похоже, уловила намеки в моем мрачном лице.       Решили вопрос просто, хоть Анне явно пришелся не по душе наш метод исцеления. Старый трюк военных хирургов, известный каждому ветерану. Как бы Анна не протестовала, мы все равно промыли раны кипяченой мочой, наложили в них опарышей и закрыли все это непотребство тремя слоями эльфийского корня, как следует все перемотав. Анна выглядела самой несчастной на свете, но жаловаться не стала. Вскоре жар костра и истощение сделали свое дело — она уснула, оставив нас, двух старых ветеранов молча вглядываться в шипящие и пузырящиеся бревнышки. — Ну и кто ты такой? На самом деле, — спросил Дункан, когда я подкинул в огонь еще одну большую ветку. — Я уже говорил, — хмуро ответил я. Откровенничать не хотелось. Да, Дункан вытащил меня на себе с кровавых улиц крепости, помог бежать от врагов, но я все еще не знал его. Не знал, как он отреагирует на безумную, шизофазическую правду, в которую даже самый безумный сумасшедший едва ли поверит. А врать? Врать мне не хотелось. — Странствующий рыцарь. Из другой земли. — Ты - маг, — хмуро сказал Дункан. — И я никогда не видел такой магии. Ты пережил удар малефикара, от которого камень крепости в труху осыпался, раны на тебе как на собаке заживают, а дерешься ты как заправский шевалье. Но ты не тевинтерец, не орлесианец, не ферелденец, даже не марчанин. Я по миру поездил прилично и знаю породу. Так кто же ты такой? — Я не отсюда. Мой дом дальше, чем может показаться, страж, — осторожно ответил я. — Хм, — Дункан мрачно хмыкнул, подбросив полено в огонь. — Хорошо. Храни свои тайны, «приятель». Я лишь хочу знать, с кем я имею дело. — На данный момент - с союзником. Остальное значения не имеет.       Повисло напряженное молчание. Я мрачно покосился на свернувшуюся клубочком Анну Кусланд. Девушка стонала и всхлипывала во сне, видимо, вновь переживая минувшие ужасы. Я понимал ее, и сердце наполнялось сочувствием. Сам до сих пор помню те сны, что каждую ночь преследовали меня после бегства из Хай Рока. Будто страданий на земле не хватало, и боги пытали меня в царстве снов. Кошмары потерь, порождения истощенного, измученного скорбью разума. Ее видения наверняка ужасали, и я аккуратно положил руку на дрожащее плечико. Девушка вздрогнула и задышала чуть ровнее. — Ты нужен Стражам, — вдруг сказал Дункан. — То, что случилось в замке Хайевер — ужасная трагедия. Но она не идет ни в какое сравнение с тем, что идет на эти земли с юга. Только Серые Стражи могут дать отпор порождениям тьмы и защитить Мир. А Серым Стражам кровь из носа не хватает умелых воинов. По-настоящему умелых воинов. Ветеранов войны. И я… — Я согласен, — ответил я, убирая руку.       Дункан медленно кивнул. Он не нуждался в разъяснениях и все прекрасно понимал. Ни о какой великой миссии, ни о каком спасении мира я не помышлял и Страж знал это. Все, что мне было нужно — ресурсы и шанс свершить месть. Он не стал рассказывать мне об идеалах, о узах сродни семейным, что связывают каждого стража — все это чушь на постном масле. Любой орден — это в первую очередь возможности, и я решил двинутся тем же путем, каким шел в Скайриме. Путем воинского мастерства.       Летучие отряды Хоу прочесывали все транспортные узлы Баннов. Когда обстоятельства вынуждали нас пересекать древнюю тевинтерскую дорогу, приходилось прятаться от дюжины прекрасно вооруженных всадников. Дождь хлестал нас плетьми воды, земля под ногами казалась осклизлой и холодной, но мы все равно прижимались к ней, прячась под кустарниками. Вслушивались в топот копыт, злобное причитание убийц, едва дыша от напряжения. Когда угроза миновала мы, пролежав еще минут десять продолжали путь. Приходилось продираться через леса, питаясь всем, что могли найти и мастеря заплатки из шкур убитых зверей. Анна не умела шить, а потому приходилось крепить их как придется, на животный клей или трухлявую нить с нашей же одежды. Вскоре мы потеряли презентабельный вид и стали похожи на лесных головорезов, на дикарей «Изгоев» и я в шутку стал называть Анну нашей ворожеей, а Дункана вересковым сердцем. Они не поняли шутки, но я смеялся, глядя на то, во что превратилась наша одежда.       Раны леди Кусланд перестали гнить после недельных компрессов, но она все еще прихрамывала, а опухшее предплечье не давало как следует держать оружие. Зато мы с Дунканом полностью поправились и даже сумели украсть трех лошадей у наших преследователей, решивших укрыться от непогоды в придорожном трактире. Самих бандитов мы прикончили, несмотря на истеричные протесты трактирщика. Зрелище то еще. Столы крушились, стаканы с элем падали, и разлитое пойло смешивалось с кровью. И все это под озорную трактирную музыку перепуганного барда. Мы били безжалостно и быстро, не оставляя захмелевшим бандитам шанса, но те все равно отчаянно боролись за жизнь.       И вот Банны остались позади, и мы, наконец, смогли вздохнуть с облегчением. Кони бодро везли нас по имперскому тракту в сторону древней крепости, где громадная, больше, чем можно представить, армия короля Кайлана противостоит потоку порождений тьмы и их лидеру-дракону. И я сгорал от нетерпения. Убивать драконов — мое призвание и я готов был показать жителям Тедаса настоящего Довакина.

***

      Крепость Остагар поразила меня. Даже Анна на миг отвлеклась от тягостных дум, раскрыв рот разглядывая громадные своды древней тевинтерской твердыни. Монументальная, сравнимая разве что с башней Дирени, она возвышалась на сотни метров ввысь, пронзая небосвод острыми шипами башен, чья громадная тень закрывала все видимое пространство.       Дождь давно закончился и палящее солнце высушило наши оборванные одежды. Должно быть, часовые приняли нас за хасиндов, потому как едва завидев затрубили в рог и, не прошло и пяти минут, как мы попали в окружение угрюмых всадников. — Похоже, нам тут не рады, — хохотнул я, глядя в глаза одному из рыцарей. — Все в порядке! — крикнул Дункан. — Опустите оружие. — Кто такие?! — злобно крикнул глава всадников, старый воин в золоченных латах. — Серые стражи. Доложите королю, что командор Стражей Ферелдена Дункан Хайран вернулся.       Я мрачно хмыкнул, видя удивление в глаза рыцарей. На кого-на кого, но на доблестных Стражей мы походили меньше всего. Капитан рыцарей пригляделся, и тут же поперхнулся слюной, узнав в грязном, помятом мужике с серьгой Дункана. — Матерь божья, — прошептал он. — Где вас так потрепало Дункан. — В дороге, — хохотнул он. — Мне нужно встретится с королем, — резко ответила Анна. — Молчи, женщина. Не встревай в разговор, — хмуро рявкнул рыцарь. — Эта женщина - Анна Кусланд, — сказала Анна, сквозь зубы. — Ага, а я король Каленхад. — Господа, спокойно, — примирительно сказал Дункан. — Бертан, нам действительно нужно встретится с королем.       Рыцарь кивнул и, отослав людей велел следовать за ним в крепость, на встречу с королем. Двигаясь по оживленным «улочкам» временного города, я гадал, как же выглядит этот король Кайлан? Похож ли он на короля Гудриана V, великого мага и мудрого правителя Даггерфола, или он хитер и коварен, как Ульфрик «Буревестник», не чурающийся самых грязных и жестоких дел, если они приносят пользу стране. Или он мрачный фаталист, как Тит Мид II, не нашедший в себе сил сопротивляться убийцам, и принявшем смерть от рук ассасинов закрыв глаза и повернувшись спиной. Ферелден — суровая страна, с суровыми нравами, и я ожидал столь же сурового монарха.       Я никогда так не ошибался в ожиданиях.       Рыцарь-капитан довел нас до королевского шатра и велел часовым запустить нас в теплое царство роскоши, золота и шелка. Красивая эльфийка играла на лютне, какой-то разодетый слуга разливал вино по кубкам, а на вычурном троне с изображением песьих глав восседал король Торуг. Нет, разумеется не он, а тот, кто был настолько на него похож, что становилось страшно. Сам я не застал короля-тряпку живым, но часто видел его портреты в Солитьюде. Такие же длинные светлые волосы, смазливое лицо и добрые, голубые глаза. — Дункан?! — пораженно воскликнул Кайлан. — Да, ваше величество, — почтительно ответил страж, слегка поклонившись. — Создатель, что с тобой случилось? Ты что, по дороге пол орды прикончил? Это бы объяснило их пассивность, — хохотнул король. — К сожалению — нет. — В любом случае — хорошо, что ты пришел и… что за вонь? — Кайлан покосился на Анну, несколько минут смотрел на нее. Сперва с отвращением, потом с удивлением, а затем на юном, действительно юном лице появилось недоумение. — Я знаю тебя! Ты Анна, дочь Брайса Кусланда! — Да, — холодно ответила она. Я чувствовал, как она напрягается. — Почему от тебя так несет? И почему ты одета в рванье? Ладно, спишу это на тяготы пути. Как скоро твой отец пришлет остатки армии? Каждый солдат сейчас… — Он никого не пришлет. Мой отец — мертв, — от тона, каким она это сказала, даже у меня мурашки пробежали по спине. — М-мертв?! — Эрл Хоу напал на нашу крепость, убил моего отца и мою мать, убил всех слуг и всех учителей, убил всех рыцарей-телохранителей, всех священников и монахинь, — голос Анны дрожал от концентрированной ненависти. — А вонь, что ты чувствуешь — припарка из мочи и червей, на гниющих ранах от мечей людей Хоу.       Король пораженно раскрыл рот. — Это правда, ваше величество, — мрачно сказал Дункан. — Мы с трудом смогли спастись. Пришлось бежать через Банны, скрываться по лесам и руинам.       Король на миг застыл, а затем лицо исказилось в гримасе ярости. — Сукин сын! — вскрикнул Кайлан. — О чем он думал?! Какой в этом смысл?! Он что, думает, я не узнаю? Думает, я не замечу убийство тейрна?! Леди Кусланд, клянусь жизнью, клянусь честью династии Тейрин, как только порождения тьмы будут разбиты, я повешу Хоу, а весь их род будет изгнан из Ферелдена!       Я с трудом сдержал разочарованную ухмылку. Король не произвел на меня впечатления ни внешностью, ни манерой держаться. Его вспышка ярости навела на мрачные мысли. Все же, любой король в такой ситуации подыграл бы Хоу. Затребовал бы его войска, пообещав простить убийство тейрна, а после битвы учинил бы резню. Все равно победа над порождениями тьмы дала бы ему карт-бланш на бойню. Никто не осудил бы подлость короля-героя. Так поступил бы Ульфрик, так поступал Тит Мид II. А Гудриан V и вовсе тихо бы отравил Хоу и всю его семью. Так, чтобы все знали, что произошло на самом деле, но боялись раскрыть рот. Но Кайлан так не поступил. Потому что, как и Торуг, он был мальчишкой на троне. И, как оказалось позже — инфантильным мальчишкой.       Но Анна, похоже, удовлетворилась яростью Короля. Ее пробивала дрожь, я почти чувствовал, как она сдерживает рвущие наружу слезы. — Я хочу встретится с братом, — сказала она. — Это невозможно, — хмуро ответил король. — Фергюс сейчас далеко. Я отправил его контролировать северо-восточный перевал, чтобы порождения тьмы не расползались в сторону Гварена. — Но даю слово, как только битва будет выиграна — я отзову его. Анна ничего не ответила. — Что-ж, — продолжил Кайлан. — В любом случае я рад, что ты уцелел, Дункан. Полагаю, этот хмурый воин один из новобранцев?       Я кивнул. — Хорошо. Через три дня мы выиграем войну. И наступит время возмездия! — торжественно воскликнул Кайлан. — Истинно так, ваше величество, — с фальшивым оптимизмом подтвердил Дункан. — Истинно так.

***

      Дункан отослал Анну. Велел найти стража по имени Алистер и других новобранцев у шатров магов. Бледная как привидение, она повиновалась, оставив вопрос о ее самочувствии без ответа. Мне же он велел подождать и, когда девушка скрылась из виду, жестом позвал за собой в сторону громадных баллист, агрессивно взирающих на земли Кокари через полуразрушенные каменные арки.       Мы остановились возле орудия, и он заговорил мрачным, холодным тоном: — Мы не выиграем войну через три дня. Не через три, не через четыре, ни через двадцать! — И почему я не удивлен? — хмыкнул я, глядя на простирающийся под сводами крепости лес. Листва пожелтела, на стволах пузырилась гнилостная смола, и даже прохладный летний ветерок не мог разогнать сладковато-гнилостную вонь, источающую поражённой землей. — Ну, наверное, потому, что Кайлан был неубедителен. Смотри на долину, на лес. Он гниет. Когда я уезжал в Хайевер, здесь ни листочка желтого не было. Ни одного листочка. А это значит — скверна наступает. Я чувствую, как гнилая, ублюдочная волна поднимается из-под земли и движется на нас. Я не был уверен, но сейчас знаю. — Что знаешь? — Начался Мор, — холодно ответил Дункан. — Скоро земля провалится и на Остагар хлынут полчища тварей. — Сколько? — Сто? Двести тысяч? Может даже миллион! Никто не знает сколько их там, в недрах Глубинных троп ждет своего часа.       Я поежился, чувствуя легкий укол страха. Как вообще можно сражаться с такими полчищами, пусть даже в самых лучших условиях, в самой неприступной крепости? Я с трудом представлял даже самые ничтожные перспективы на победу понимая, что враг просто засыплет нас трупами. — Анна, Джори и Давет пройдут посвящение послезавтра, со всей помпой и ритуалами. Для таких как они ритуалы важны. Но испытанные воины вроде нас с тобой могут обойтись и без церемоний. — К чему ты клонишь, Дункан? — Ты пройдешь Посвящение сейчас. Я хочу поручить тебе командование отрядом стражей. У меня не хватает ветеранов, а там много новичков, нуждающихся в командах опытного воина. Ты должен успеть познакомиться с ними, хоть немного пообтереться, прежде чем идти в, возможно последний бой. — Звучит разумно. Чего мы ждём? Давай, посвящай меня, командор, — хохотнул я. Дункан хмуро улыбнулся. — И правда. Пойдем.       И вот он я. Довакин, Дракон Севера, беглый бретонский рыцарь, трижды потерявший дом и господина, стою у алтаря, сжимая в руках серебряную чашу с кровью порождения тьмы. В палатке Серых тишина, лишь изредка доносится треск горящих в костре поленьев. Дункан стоит напротив меня, сосредоточенно и мрачно следя за мной. Только он и больше никого. Я смотрю в черную жижу, чувствую исходящее от нее зловоние и пытаюсь понять, что оно может сделать со мной. — Пути назад нет, — мрачно говорит Дункан. — Прими скверну, Томас Аарон. — Ладно, — хмуро отвечаю я, крепче сжимая чашу. — Твое здоровье.       Помню, один знакомый пропойца говорил: «если пойло сильно воняет — пей залпом, занюхивай грязным носком, шоб прорвало!». Носка не было, потому я последовал совету лишь частично. Я пил густую, зловонную жижу, давясь рвотными позывами. Казалось, все мое естество пытается отторгнуть этот поганый яд. Допив последнюю каплю, я выронил кубок и стиснул зубы до судороги в жвалах.       Мир зазвенел, лицо Дункана расплылось и посерело, и я услышал его. — До-Ва-Кин! — Томас? — До-Ва-Кин!       И я увидел бесчисленное войско, парящие в небесах черные крылья. Мир горел, живые горы шли по опаленной земле, а стройные эльфы в золоченных доспехах бросали в них сияющие копья-молнии. — Дракон в небе. Титан в земле. Эванурис над твердью, — говорил я тысячами голосов. — Томас! Очнись! — Они здесь. Они уже здесь. Они идут… Проклятый разрушитель оставил нас. Должны бежать. Должны править йорре.       Вдруг мир закружился, объятый пламенем, а затем, тысячи картин сменились встревоженным, бледным лицом Дункана. Я обнаружил себя стоящим на четвереньках у алтаря, над небольшой лужицей черно-бурой крови. Капли все еще стекали по подбородку и падая, пускали едва заметные круги. В нос ударил запах паленой крови. Я с трудом поднялся и, покачнувшись, прошептал: — Что это было, Дункан? — Я не знаю. Ты будто… у тебя кожа почернела, глаза стали вертикальными и красными, как у Архидемона. Ты говорил на непонятном языке, а потом… все кончилось и тебя вырвало кровью и огнем. — Я видел… что-то. Что я говорил? — Говорю же, язык мне неизвестен, — нервно ответил Дункан. — Нес ты какую-то околесицу неразборчивую. Но кое-что повторял из раза в раз: «Даник ал бовул». — «Проклятый разрушитель бежит? Спасается бегством?» Что это значит вообще? — Ты меня спрашиваешь? Я понятия не имею, что это было! Никогда при посвящении не случалось такого. Не говоря уже о том, что ни один из новобранцев не блевал огнем. Я не знаю, кто-ты, но страху ты на меня нагнал сейчас — будь здоров. — И что теперь? — Теперь ты — серый страж… наверное. Посвящение пройдено — добро пожаловать, — он подал мне руку.       Позже я узнал: обряд мог убить меня. Дункан намеренно упустил эту деталь, как многие другие. Впрочем, многое он мог и не знать. То, что произошло со мной, когда я выпил проклятой крови порождения тьмы не поддавалось объяснению. Я будто заглянул в несчастные обрывки разума Дова и коснулся дремлющего в них зла. Это отдаленно напоминало поглощение драконьей души, хоть и в тысячи, десятки тысяч раз слабее.       Но Дункан был прав. Посвящение пройдено, и я стал Серым Стражем. А значит пора брать на себя командование бойцами и убивать порождений тьмы. Хоть теперь я и отчетливо понимал: толку от всего этого нет.       Ибо, без всяких сомнений, начался Мор.