Руби сидела за маленьким столиком в тени какого-то высокорослого растения. Впервые за всю свою жизнь она сожалела, что вновь вырядилась в блестящее. Она боялась приблизиться к Софи, которая выглядела такой занятой и напряженной. Вчерашняя ночь была не более чем забавой и теперь все должно было встать на свои места.
— Вы только посмотрите — великая Руби Шеридан сегодня скрывается в тени! Невероятно!
Руби подняла голову и увидела стоящую в нескольких шагах от нее Таню в цветастом платье и небольшой солнечной шляпке. На ее лице не было очевидных эмоций, будь то улыбка, печаль, радостный или хмурый взгляд, ничего, что бы помогло Руби выяснить держит ли Таня до сих пор на нее обиду.
— Не желаешь присесть? — кивнула Руби на соседний стул.
Таня не была заинтересована этим и покачала отрицательно головой.
— Я лучше пойду, — прошептала она, делая вид, что замерзла, — Вы лучше послушайте меня внимательно. В жизни нашей девочки больше не должно быть боли, я бы не желала, чтобы ее сердце было вновь разбито. И на будущее, если хотите стать частью семьи Софи — совершенствуйтесь!
Руби хотела было что-то ей возразить, но к тому времени Таня уже ушла, громко цокая каблучками по каменному тротуару. Сидя в расстроенных чувствах, она внезапно осознала то, что Таня была права. Готова ли она полностью посвятить себя семье? Как же ее жизнь в Лас-Вегасе? Есть ли у нее шанс наладить отношения с внучкой и ее будущим ребенком?
— Бабушка, — окликнула ее Софи, стоя у столика.
Все еще нервничая от вороха мыслей, заполнивших ее голову, Руби повернулась к ней. Увидев ее в нежно-розовом платье, развивающемся на ветру, она восхищенно вздохнула.
«Перестань нервничать!» — сказала она про себя, наблюдая за внучкой.
Обнаружив что-то неладное, Софи присела за столик рядом с бабушкой и тепло улыбнулась. И эта улыбка вновь напомнила ей о Донне.
— Ты так похожа на свою мать… — сказала Руби, не в состоянии промолчать.
На мгновение, Софи с грустью от воспоминаний и тоской по Донне опустила глаза. Однако, когда она вновь взглянула на нее, Руби поняла, что подобрала верные слова. Протянувшись через стол, девушка взяла бабушку за руку.
— Я правда любила ее, — сказала Руби, — Знаю, я была не самой лучшей матерью и не ожидаю что ты сможешь меня когда-либо простить.
— Я постараюсь простить тебя, — сказала Софи, поджав губы, — Но, ты можешь мне объяснить, какая кошка между вами пробежала?
Сердце Руби забилось чаще. Не то, что бы она не хотела ей рассказать все, совсем нет. Вернее, некоторые моменты произошедшего тогда она действительно не хотела рассказывать. Да, было даже слишком много вещей, которые лучше всего хранить в тайне.
— Я просто… не могу тебе рассказать этого, — ответила Руби, извиняясь перед Софи, — Все куда сложнее, чем тебе может казаться.
Сначала выражение лица Софи было не ясно, но потом она согласно кивнула, понимая, что Руби еще не совсем готова говорить о Донне. Вместо разговоров о маме, она решила сменить тему.
— А что на счет тебя? — спросила она, — Помнится, что ты заявила о готовности побыть «бабулей». Что ты имела в виду?
На это не знала ответа и сама Руби.
— Я хотела сказать… — продолжила Софи, — поможешь ли ты мне с этим местом? Поможешь мне в воспитании ребенка, когда он родится? Может быть ты, наконец, постараешься наладить отношения с Биллом, Сэмом и Гарри? Со Скаем?
Выслушав Софи и понимая все это, Руби напряглась. Ее переполняли странные чувства. Она ведь просто хотела получить свое место в жизни Софи… разве этого недостаточно? Неужели ей действительно нужна помощь в ведении гостиницы и нянька на постоянной основе? Руби открыла рот, чтобы что-то сказать, но решила промолчать.
— Все в порядке? — поинтересовалась Софи, заметив это.
— Да, — тяжело вздохнув, соврала Руби, — Видишь ли, не думаю, что я готова переехать на другой конец планеты, как поступила когда-то твоя мама. Я просто хочу попросить еще немного времени.
Софи отпустила руку бабушки и отвела взгляд в сторону, словно пряча слезы.
— Софи, — протянула Руби, понимая, что очень расстроила внучку, — Я обещаю, что больше не пропаду и впредь буду принимать участие в твоей жизни, ведь я действительно хочу этого. Я обещаю тебе, что изменюсь.
Почувствовав искренность в словах Руби, девушка обернулась к ней.
— Но разве ты не хочешь остаться? — спросила Софи.
Сердце Руби сжалось. Не было ничего проще этого, но оставить дом и переехать через весь мир, на другой конец света, как она считала, она никогда бы и не подумала об этом. Ее особняк, друзья, почти вся ее жизнь была в Лас-Вегасе…
— А как же
он? — спросила Софи, — Если ты не можешь сделать этот шаг ради меня, почему бы не пойти на это ради сеньора Сьенфуэгоса?
В ту же секунду, Руби посмотрела в глаза Софи. До сих пор она даже и не думала об этом… о будущем с
ним. Музыка, фейерверки, ей все казалось таким простым и легким в тот вечер. Сейчас же ей представлялось, что ее с трудом проталкивают через узкий тоннель обратно в реальность, сталкивая лоб в лоб с проблемами и множеством вопросов, на которые она не знала ответа. А ведь накануне, ее разум вырисовывал все таким легко решаемым.
— Ты уже разбила ему сердце однажды, — сказала Софи, — не разбивай его снова.
— Он рассказывал тебе обо мне? — вскинув брови, удивленно спросила Руби.
— Да, — кивнула Софи, — Ну, я имею в виду, что на тот момент, как он рассказывал, я и понятия не имела, что речь идет о тебе. Просто когда я говорила о любви, он все время рассказывал об одной девушке.
Руби горько улыбнулась и сердце ее закололо.
— Правда? — Она была совершенно не готова услышать эти слова, отчего голос ее подвел и дрогнул.
Заметив это, Софи подавила в себе смешок.
— Да, правда, — убедила он бабушку, — Поверь мне, когда я познакомилась с ним в прошлом году, это был опечаленный человек, живущий ради чужого счастья… — она запнулась припоминая те слова, что услышала недавно от Фернандо, — На днях он мне сообщил, что та любовь так и не отпустила его… что боль его все еще тревожит.
Руби отказывалась верить в то, что вызвала у Фернандо столько страданий. Мысли о том, что он действительно говорил это, что действительно не переставал любить ее, то что она причиняла ему столько боли, доставляло ей двойную боль. После этого, придурковато-довольная улыбка исчезла с ее лица.
— Не покидай Грецию, — умоляюще сказала Софи, пытаясь сыграть на эмоциях бабушки.
Услышанное повергло Руби в шок. Сердце ее трепетало в груди. Она абсолютно точно знала, что срочно должна увидеть Фернандо. Они больше не могут в страхе молчать, они должны поговорить. Она знала, что воспоминания о прошлом все еще причиняют им обоим боль, но слышать как Софи повторяет слова сказанные им было еще больнее, слишком много правды. Засуетившись, Руби поднялась с места.
— Куда ты? — спросила Софи, думая, что наговорила слишком много лишнего.
— Я… я не знаю, но мне нужно его найти, — сказала Руби, — Да, мы должны были с ним встретиться за ужином, но… если… если он действительно сказал тебе все это… я не могу ждать.
Софи колебалась несколько секунд, чувствуя себя виноватой.
— Следуй по дороге на пляж, — сказала она Руби, стараясь помочь, — тебе нужен небольшой синий домик, что вблизи знака «Гостиница Белла Донна».
Руби уже собралась бежать, но ее взгляд задержался на Софи, что заставило ее притормозить.
— Я обещаю, что мы во всем разберемся, — обойдя стол она обняла Софи за плечи, — Я всегда буду твоей бабушкой.
***
На песке между скалами стоял одинокий синий дом, показывая своим видом как независим и свободолюбив его хозяин. Не смотря на то, что каблуки Руби с каждым ее шагом все больше тонули в песке, шла она довольно быстро. Добравшись до дома, она тут же принялась стучать в потрепанную временем дверь, совершенно не зная, что говорить. Часть ее хотела сказать, что ей было в той же мере больно, и несправедливо перекладывать всю вину в случившемся на нее одну, другая же ее часть очень хотела извиниться и целовать его до тех пор, пока боль не исчезнет.
На ее стук никто не отозвался. Наверняка Фернандо был где-то еще.
Руби толкнула дверь плечом и та поддавшись, распахнулась. Отношение к безопасности на этом острове очень удивило ее.
Что касательно дома, то это было самое безвкусное и жалкое место, что она когда-либо видела в своей жизни. Она прекрасно знала, что это место никогда не сравнится с ее особняком в Лас-Вегасе, настолько все было в этом доме печально. Она оглядела помещение: облезлые деревянные стены, одинокий стул, ничего больше. В сердце ее от этого что-то защемило еще сильнее, чем раньше.
За кухней следовала небольшая гостиная и спальня. Стараясь сдержать слезы, которые вот-вот норовили вырваться наружу, она как можно медленнее прошла в спальню. Это была единственная комната с выкрашенными, но совершенно голыми стенами. Сев на его кровать, она сложила руки на коленях, даже сейчас чувствуя присутствие Фернандо, не смотря на то, что комната пустовала. Она знала, что здесь спал
он, тоскуя и думая о ней каждую ночь. Всю жизнь она считала, что после того, как она исчезла из его жизни, он начал все с начала, что ему, должно быть, хорошо где-то уже с другой девушкой. Никогда прежде она так не ошибалась.
Руби упала назад и вытянулась на его кровати. Вдохнув запах его одеяла, она сладко вдохнула, зная, что больше никогда не сможет позволить этому случиться вновь. Она больше не сможет оставить его спать в одиночестве. Руби никак не могла выкинуть из головы назойливый вопрос: Сколько ночей он просыпался без нее?
***
Около четырех часов дня, Фернандо возвращался домой, после длительной прогулки по пляжу. Он наслаждался прекрасной погодой выходного дня, в то же время, думая про ужин с любимой женщиной. Но перед этим, ему понадобилось вернуться домой и сменить рубашку.
— Руби?
Услышав его голос, Руби села. Она была настолько поглощена мыслями, что совершенно забыла обо всем и не слышала как кто-то вошел в дом.
Фернандо обеспокоенно посмотрел на нее и поспешив к кровати, обхватил ее за плечи.
— Что стряслось?
Хоть ее глаза и были красными, она уже не плакала. Отрицательно покачав головой, она прислонилась к его плечу, будучи не в силах объяснить зачем пришла. Он потянул ее за ноги на себя и крепче обнял.
— Скажи мне, что с тобой, mi amor*?
Она обвила руками его шею и в этот момент ей так хотелось исцелить его своими прикосновениями.
— Я знаю, что ты страдал по моей вине, — почти срываясь на шепот, сказала Руби.
— Я люблю тебя, — осторожно прикоснулся он губами к ее лбу в невесомом поцелуе, — настолько люблю, что готов все простить.
Его руки легли к ней на спину, а она двинулась поцеловать его. Он исследовал своим языком каждый миллиметр ее рта, утоляя свою жажду целовать ее снова и снова. Никто из них не желал прекращать целовать друг друга, пока их не заставила остановиться нехватка воздуха.
Руби не смогла забыть. Она отстранилась и с сожалением посмотрела в эти любящие карие глаза.
— Софи поведала мне твои слова о том, что тебя по прежнему тревожит боль, о том…
Он вновь поцеловал ее, не в силах слышать то, с каким трудом она говорит. Он больше не думал о прошлом. Достаточно, пора его отпустить.
— Пожалуйста, — просила она его сквозь поцелуи, — Скажи мне, что ты зол на меня.
Он опустил ее на кровать и ненадолго завис над ней, не в силах поверить в то, что вот она, лежит на его одеялах.
— Ты сказала мне, что я тоже разбил твое сердце, — прошептал он, проведя по ее лицу рукой, — Думаю, мы квиты.
— Но у меня, — Руби не могла не ухмыльнуться, — по крайней мере, были гастроли и моя дочь, — рассуждала она, — а ты был один, так?
Фернандо провел пальцами о ее губам так, что она не могла более говорить, целуя каждый палец, что касался ее губ.
— Ты так прекрасна, — сказал он.
От услышанных слов, Руби прослезилась.
— Фернандо, — выдохнула она, — мы больше не можем откладывать этот разговор.
Он наклонился ближе к ней и коснулся лбом. Ярким огнем между ними разгоралось желание.
— Позже, — заключил он, — А прямо сейчас я хочу быть с тобой и любить тебя.
Руби приоткрыла рот, чтобы возразить ему, но как только мужчина замолчал, она не могла ничего более говорить, чувствуя как из ее живота рвутся наружу бабочки. После его слов она вновь могла почувствовать себя слабой. Она повернула голову в сторону, после чего почувствовала, как его сильные руки поднялись вверх по ее ногам и принялись стягивать ее юбку, подчиняя себе ее тело и обретая в ней полное счастье. Всеми силами сдерживая стоны, она старалась прислушаться к звукам, издаваемым мужчиной. Он двигался так мягко и плавно, словно так и было предначертано им когда-то судьбой.
— Как же ты прекрасна, — повторил Фернандо, притягивая ее еще ближе к себе, испытывая при этом неописуемое блаженство.
Все то, что беспокоило Руби пару мгновений назад более не имело значения. Они обязательно поговорят, но лишь тогда, когда придет время. Все, что было для них сейчас важно — не отпускать друг друга. Она крепко обнимала его, прижимаясь к нему всем телом Ничто уже не тревожило ее разум, ни пропущенный ужин, ни планы на будущее, ни жизнь в целом.
Двигаясь в ней, Фернандо зарылся лицом в ее волосы, ощущая ее разгоряченное гладкое тело под собой. Все в этой женщине осталось низменно. Она все еще была его слабостью. Его самой прекрасной сердечной слабостью. И свет ее никогда не угасал, потому что она только все ярче разгоралась, подобно звезде в небе.
Время более не существовало, оно было не властно над ними, и не было больше беспокойства, они разделили с любовью весь оставшийся вечер. А все остальное можно было отложить до завтра. Наконец-то настало время жить настоящим.
