В свете костра

С момента открытия отеля «Белла Донна» прошла неделя. Все шло как обычно. Любую мысль Руби о возвращении в Лас-Вегас сметали мысли о прекрасном времяпровождении в Греции с Фернандо и Софи. Утром субботы все собрались за завтраком, чтобы отметить последний день пребывания Гарри на острове. Уже завтра он должен был уехать по работе в Токио. Даже Софи настаивала на том, что Гарри необходимо вернуться на работу. — Всего через десять месяцев я вернусь, — сказал Гарри, смотря на Софи, — ни за что не пропущу этот момент. После завтрака Соф и Скай вернулись к работе по отелю, в то время как Фернандо хотел насладиться своим выходным в компании Руби. Он вел ее по пляжу, держа за руку, а она следовала за ним весело смеясь, когда ветер теребил ее волосы. — Билл предложил взять нас в поездку на его яхте, — объявил он, — Я знаю, что ты привыкла к частным вертолетам и круизным лайнерам но, возможно, ты не будешь против яхты Билла, пока с тобой я? На мгновение, во взгляде Руби можно было прочесть ее нежелание, но когда ее голову посетила мысль быть одной и только с Фернандо, неожиданно согласилась, ведь она только этого и ждала. — Доброе утро, голубки! — послышался голос. Но это был явно не Билл. Позади, через пляж бежала Рози, а за ней едва поспевала Таня. Теперь, когда Рози была в отношениях с Биллом, всем было ясно — ничто не сможет пошатнуть ее поднятое настроение, однако Таня выглядела несколько депрессивной. Она посмотрела на Руби приспустив очки. — Ты не сказал, что они тоже будут здесь, — прошептала Руби, изо всех сил делая вид, что всем довольна, ведь он так хотел ее обрадовать. Она не имела ничего против более близкого знакомства с Биллом и Рози, а вот Таня была совершенно из другой песни. Когда женщины приблизились к ней, она крепче сжала руку Фернандо. Ощущая, что Руби расстроена, он повернулся и поцеловал ее в губы. Он хотел это сделать быстро и обнадеживающе, но Руби решила поступить иначе. Она положила руки ему на лицо и, убедившись, что Фернандо не думает отстраняться, притянула его, целуя глубже. Прикрыв глаза, она целовала его осторожно, нежно, но так соблазнительно, как только могла. На минуту она даже позабыла о женщинах, что стояли рядом с ними… особенно про Таню, которая, как она знала, положила на ее мужчину глаз. — Ну что, вы готовы? — крикнул Билл, швартуя парусник на пристани. Оторвавшись от Фернандо, Руби повернулась и помахала Биллу, даже не взглянув на Таню. После того как Билл помог Рози и Тане взойти на борт, за ними последовали Руби и Фернандо, а когда они присели на скамью, Билл отдал швартовы и повел лодку вперед. В раскаленном воздухе повисло напряженное молчание, но Рози, которая снова запела «Take chance on me» этого совсем не замечала. — Господи! — воскликнула Таня, — Мы прекрасно поняли, что ты и Билл снова вместе, не обязательно об этом твердить каждую секунду! — она вскочила со скамьи и спустилась по лестнице вниз. На мгновение, Руби даже обрадовало то, как недовольна была Таня, но чем дольше одна из рук Фернандо покоилась на ее талии, а другая держала ее за руку, тем больше она понимала какого Тане сейчас на душе. Она понимала, что это было очень похоже на нее, когда она была на свадьбах своих друзей, притом зная, что никогда не окажется на их месте. — Полагаю, что мне следует пойти и поговорить с ней, — сказала Рози, прекратив петь. — Нет, останься здесь, я пойду и поговорю с ней. Руби не знала зачем это делает или с чего это вдруг так переменились ее эмоции, но убрав руку Фернандо со своей талии она поднялась с места. Рози вскинула брови. — Мне кажется, это не очень хорошая идея, — нервно проговорила она, — Таня вас не очень-то любит. Это не имеет никакого отношения к Фернандо, но то, как вы вели себя в отношении Донны… — Ну, времена меняются, — возразила Руби, ощущая учащенное сердцебиение от упоминания дочери, — оставшись здесь с Софи, я переписываю ошибки. — Я это знаю, — кивнула Рози, — но не все способны так легко простить. Каждый по-своему реагирует на утраты. Единственный способ Тани оставить светлую память о Донне — защищать ее. — Светлая память о Донне не нуждается в защите от меня! — выкрикнула сердито Руби, чувствуя, что сама готова встать на защиту памяти дочери, — Донна была бы счастлива, что я здесь с Софи. — Спокойно! — Фернандо схватил Руби за запястье, становясь рядом с ней, — Все в порядке. Руби ощутила ком в горле, горячие слезы норовили политься из глаз, но она всеми силами сдерживала их. — Нет! — настаивала Руби, выдернув руку из рук Фернандо, — Это не нормально! Если она держит на меня обиду, то пусть выскажет мне ее в лицо. Я бабушка Софи, и я тут чтобы остаться. Ничего не понимающий Билл вернулся к компании и нервно взглянул на Руби. — Я пойду поговорю с ней, а вы останетесь здесь! — крикнула она, бросив на всех троих злой взгляд, чтобы никто не смел ей перечить. Когда возражений не последовало, она спустилась вниз по лестнице к лежащей на кушетке Тане. — Что вы от меня хотите? — спросила как можно громче Таня. Услышав ее голос, гнев Руби рассеялся и она, присела на диван рядом. — Я знаю, что я очерняла имя Донны. Не пройдет ни одного дня моей жизни, чтобы я об этом не сожалела. — А вам не кажется, что несколько поздновато для извинений? — саркастично отозвалась Таня. Руби повернула голову и посмотрела на Таню, ее лицо не выражало никаких эмоций, словно она онемела. Она не знала почему, но протянув руку, она в успокаивающем жесте коснулась вытянутой ноги Тани. — Что вы делаете? — спросила она, но было видно, что прежняя сердитость пропала. — Злость на меня не вернет Донну, — по щеке Руби потекла слеза. Выражение лица Тани не изменилось, она так и не подняла глаз, но Руби была точно уверенна, что ее слова зародили в Тане сомнения и некоторую внутреннюю борьбу от не знания что ответить. — Я… — пробормотала Руби, — Я хочу тебе кое о чем рассказать, о чем не знает ни одна живая душа. После всех историй, что слышала про эту женщину, Таня не могла повернуться и посмотреть на нее. — Что? — спросила Таня, — Хотите сказать, что изменили бы мое к вам отношение? Вы можете быть добры к Софи, но уже никогда не исправите того, как ужасно относились к Донне. Она никогда не была для вас достаточна хороша, не так ли? Разве она могла быть хороша для великолепной Руби Шеридан, которая приводила с собой в турах каждую ночь нового мужчину?.. — Таня, — громко перебила ее Руби, подавляя слезы, — Все совершенно не так, как тебе кажется. Я никогда не чувствовала, что слишком хороша дня Донны. Никогда. С самого ее рождения я знала, что она совершенна. — Тогда как вы могли ее отталкивать от себя все детство? — недоверчиво спросила Таня, — Как вы могли позволить себе заставить ее чувствовать себя ненужной? — Потому что, — сказала Руби, вытирая глаза, — каждый раз, когда я смотрела на нее, я видела его… — на этот раз она не смогла не заплакать. — Кого? — спросила Таня. Руби глубоко вдохнула, позволив себе немного отойти от всплеска эмоций. — Ее отца, — ответила она, — Фернандо. Они очень долго неподвижно смотрели друг на друга в полной тишине. Таня больше не злилась, она была совершенно потрясена услышанным. Из шокового состояния и ступора их вывел скрип лодки. — Я могу тебе обо всем рассказать? Не будучи уверенной что чувствовать в данном случае и что сказать, Таня кивнула. — Мне было страшно остаться и создать семью, — продолжила рассказ Руби, стараясь держать себя в руках, — Я хотела продолжить гастролировать, а Фернандо тогда был уже зачислен в мексиканские вооруженные силы. Я была на распутье и была так напугана беременностью, потому сделала единственное, что могла — бежала. Таня пересела на диван к Руби. — Это было очень эгоистично, я знаю, — ответила Руби, — но мы были так молоды, никто из нас не хотел отказываться от своих мечтаний. Могли бы мы воспитать ребенка? Он бы оставил службу, я свою карьеру и посвятили себя семье… Поэтому я бежала. Я поклялась быть ей хорошей матерью, но у нее была его улыбка. Все, что я когда-либо видела в нем, переняла она, и… — Руби замолчала и утерла слезы, — когда родилась Донна, я поняла, что ошиблась с выбором. Вернувшись в тур, ничего уже не было таким как раньше. Мне было так одиноко. Я так хотела вернуть его, но выбор был уже сделан, я бежала с слишком большой тайной… Они еще несколько мину сидели в молчании. — И я единственная, кто знает это? — спросила Таня. — Да, — подтвердила Руби. — И вы никогда не расскажите ему об этом? — после еще нескольких минут молчания спросила Таня. На этот вопрос правильного ответа не было. Она понятия не имела, что делать дальше. — Руби, — сказала поднявшись Таня, — Этот человек всю жизнь любил вас, неужели вы не думали о том, что он очень-очень скоро сделает вам предложение? Сможете ли вы выйти за него с таким грузом на душе? «Замуж?» — Подумала Руби. Нет, она, конечно, уже воображала их свадьбу, но с чужих уст эти слова звучали иначе и придавали более серьезный и пугающий характер. — Руби, — продолжила Таня, — если вы действительно намерены исправить свои ошибки в память о Донне, вам следует ему обо всем рассказать, он заслуживает того, чтобы знать о том, какая у него была чудесная дочь. Точно так же, как и она заслуживала того, чтобы знать какой у ней замечательный отец. После этого, Таня уже не была холодна по отношению к Руби, но ее мотивация была не очень удачной. Руби совершенно не знала как выбираться из этой липкой ситуации, еще и после того, как всего несколько дней назад обрела счастье… — У вас здесь все хорошо? — спросил спустившись к дамам Фернандо. Между Таней и Руби в третий раз повисло молчание, тишина была просто оглушающая. — Мне надо идти, — быстро пробормотала Таня, вставая со своего места и, взглянув напоследок на Руби сказала: — Выбор за вами, поступите на этот раз правильно. Прежде чем начать говорить, они оба убедились, что Таня ушла. Руби невероятно трясло. Она знала, что ей следовало сделать и это ломало ее изнутри. Но она беспокоилась вовсе не за себя, а за него<i>. Него</i>. Фернандо сразу обратил внимание на красные, опухшие глаза Руби. На лице были блестки и побежавшая по щекам тушь. Присев рядом с ней, он тут же притянул ее ближе к себе. Руби хотела возразить… сказать, что не заслуживает его объятий. Но, что если это последний раз? Что если он больше не захочет к ней прикасаться? Несомненно, эта новость оставит его в смятении. — Mi amor, так не должно быть, это не правильно, — прошептал он ей в волосы, — мы же снова здесь, мы вместе. — Я ужасный человек! — качала головой Руби. Ее голос дрожал, как и все тело. — Скажи мне, что происходит? — Фернандо сжал ее в своих теплых и крепких объятьях, видя как сильно она дрожит. Она едва могла смотреть на него. На его счастливое выражение лица, которое вскоре испарится, а все из-за нее, снова. Зная, что это, наверняка, последняя возможность, она попросила чтобы он поцеловал ее. Фернандо держал ее в самых утешающих и любящих объятьях в которых она только была. Руби обвила его руками и их губы встретились. Они вновь погрязли в поцелуе. Они целовали друг друга с неконтролируемым рвением и страстью. Не отрываясь от ее губ, Фернандо опустил ее на кушетку. Оба чувствовали как приятно покалывает кожу соприкосновение их тел. Зная, что может избавить ее от любой боли, заменив расслабляющим удовольствием и любовью, он стал подтягивать ее платье верх по ноге. Плотно прижимаясь ладонями к ее бедрам, он позволил кончиками пальцев пощекотать ее кожу. Однако слабость одолела Руби всего на несколько минут, прежде чем вернуться в реальность. Ей потребовалось очень много сил, чтобы в конце концов остановиться. — Нет, — прошептала она. Ее тело тут же одолел гнев, а непередаваемое сексуальное возбуждение ушло обратно в разбитое сердце. Она взглянула на него, — Мне нужно тебе кое о чем рассказать.