Холод и яд

      Варя призналась. Маме — что стала девушкой Фила, на что в ответ получила многозначительное многоточие, а потом шокированный смайлик. Папе — что по собственной детской самоуверенности ввязалась в неприятную историю и теперь без него едва ли справится, и наконец-таки обрела покой даже после вчерашнего суматошного дня. Себе — что с Тёмой всё будет хорошо, что Илья не виноват. И что она любит Фила.       Именно поэтому они сейчас сидели в пустом кафетерии рядом с кинозалом, сами стены которого словно были пропитаны сладкими ароматами карамельного попкорна и колы, и безудержно болтали обо всём на свете, кажется. Фил широко улыбался, смущённо смеялся то над собственными кривляниями, то над Вариными нелепыми фразами, а ей было совсем не обидно. Внутри всё парило и рвалось из груди безудержным теплом и глуповатыми смешками.       Пожалуй, решение вместо киносеанса остаться в кафетерии, посидеть за попкорном и коктейлями было воистину лучшим. Они двадцать минут не могли прийти к соглашению, на какой сеанс идти. Фил настаивал на ужастике, словно бы ему в реальной жизни не хватало кошмаров: задержание Артёма, наркоман, наркотики и полиция. Варя предлагала мультфильм как самый нейтральный и спокойный вид киноискусства. Фил скептически смотрел на неё.       Спор разжигать не хотелось, как, впрочем, и смотреть ужастик. Варя в шутку предложила посидеть в кафетерии: они ведь всё равно пришли поесть, попить и поболтать, а не за фильмом. А Фил неожиданно согласился.       Мигнул телефон, оповещая о сообщении: Машка потеряла подругу. Варя, не отводя взгляд от Фила и монотонно кивая на его оживлённый рассказ о музыкальной школе (кто бы мог подумать: Фил и скрипка!), набрала ответ, что её сегодня можно не ждать. Заблокировав телефон, подалась вперёд и не удержалась:       — То есть ты прям играть умеешь?       — Нет! — Фил мотнул головой. — Типа. Уже нет. Это Артемон у нас музыкант.       — А сможешь сыграть?       — Нет. Варь, ну я уже всё забыл. Это ж сколько лет назад было! — Фил прищурил один глаз, очевидно, подсчитывая годы, кивнул: — Лет пять.       Варя удивлённо выдохнула и, откинув две косички на спину, тихонько усмехнулась. Не верилось, что с Филом они знакомы всего ничего: полтора года. Ей почему-то казалось, что они знают друг друга целую вечность. От этого ощущения, наивно-глуповатого, больше похожего на размышления героинь мелодрам, становилось стыдно, неловко и смешно. «Осталось ещё в соулмейтов поверить и карму», — фыркнула Варя в сторону и из-под ресниц взглянула на парня. Он взял паузу и теперь тихо потягивал коктейль, задумчиво постукивая подушечками пальцев по экрану умных часов.       Фил был сам не свой: едва Варя на ступенях кинотеатра встретилась с его глазами, в которых словно бы клубилась буря, как тут же ощутила неприятную необоснованную тяжесть на сердце. Как будто кто-то с садистским удовольствием мял его, как игрушку-антистресс. Фил был натянут до предела, как пружина, вот-вот готовая выскочить из механизма. Держался. Его что-то тяготило, но все Варины попытки в процессе диалога вывести парня на откровения были тщетны. Фил отшучивался или вовсе отвечал вопросом на вопрос.       — А что ты ещё умеешь? Ну там… Вышивать и на машинке тоже… — протянула Варя, вырисовывая на красной столешнице пальцем цветок.       Мотнула головой, чувствуя трепетный жар, подымающийся к горлу. «Ну и ерунду я сморозила, конечно!» — Варя подняла взгляд на Фила. Он словно и не слышал её слов. Задумчиво смотрел на что-то в экране часов и только после третьей Вариной попытки привлечь внимание откликнулся. Потерев уже еле заметный синяк на скуле, он вяло улыбнулся.       — Что там? — поинтересовалась Варя, пытаясь разглядеть через стол экран часов.       — Да, — Фил небрежно поморщился и смахнул что-то с экрана. — Родаки. Нинка, оу, пардон, Янина Сергевна, уже настучала, что меня нет в школе. Дома мне устроят… В общем, забей.       Варя недоумённо вскинула бровь и с трудом сдержала недоверчивую ухмылку: это звучало чрезвычайно абсурдно. В конце концов, они ведь не пятиклассники, чтобы классная руководительница жаловалась родителям на их пропуски. Конечно, отношения Янины Сергеевны и Фила были не безоблачными. Да что уж греха таить, Фил был совершенно неуправляем, но Варя не могла вспомнить дня, когда он прогуливал просто так, потому что ему захотелось: пропуски школы почти всегда были связаны или с семейными разборками, или с внешними факторами. По крайней мере, так говорил Артём. «А сегодня из-за меня прогулял. У него и так отношения с семьёй не сахар, а сейчас ещё хуже будут», — Варя потупила взгляд и нервно покусала губу.       — Варь, ты чего загрузилась? Из-за Нинки, что ли? — хохотнул Фил, но, столкнувшись с виноватым взглядом Вари, поперхнулся воздухом. — Ты серьёзно? Пра-ав был Артемон: у тебя бесценный талант раздувать из мухи слона. Не парься.       — Но это ж из-за меня…       — Ещё чего! Они сами. Виноваты. — Фил осклабился и взъерошил пятернёй волосы. — Я им пытался сказать, про Артёма, про тебя — бесполезно. Меня как будто… Нет! Ну или я настолько мало значу, что… — между тёмными бровями пролегла глубокая складка не то гнева, не то разочарования; Фил помолчал и не стал заканчивать мысль. — Счастливая ты, Варь.       — Почему это? — склонив голову к плечу, выдохнула Варя.       — Тебе отец твой обещал помочь. Хотя, честно сказать, я вчера, когда его увидел — испугался знатно. У него взгляд такой, как будто он не только моё настоящее знает, но и прошлое, и, блин, будущее!       Варя нервно хихикнула и многозначительно повела бровями: она не удивилась, если папа угадал, что Фил — её парень, но снова предоставил ей возможность самой распоряжаться жизнью и информацией. А вот Фил её оптимизма не разделил и посетовал, что боится представить, какое будущее нарисовал ему Олег Николаевич. Варя шутливо отмахнулась от Фила, который продолжал хвалить её семью так, что можно было действительно уверовать в идеальность Ветровых.       — А мама у тебя — так вообще огонь! Всегда рада нам, шутить умеет, тебя подкалывает, — Фил окинул Варю каким-то мечтательным взглядом с головы до ног и широко улыбнулся. — Хотя, наверное, всё правильно. Ты ж Варя. А я…       Фил многозначительно крякнул, словно проглатывая ругательство. Варя заметила, как шевельнулись его губы в какой-то неуверенной шутке, прозвучавшей только для него, и нахмурилась. Кажется, наконец-то нашлась червоточинка, из которой во все стороны расползались неуверенность и угрюмость Фила. «Господи, ну это же родители! Так ведь быть не может… Не должно», — Варя с грохотом выползла из-за стола и бухнулась на стул рядом с Филом, мизинцем скользнув по ребру его ладони.       — Я никогда не была простым ребёнком. Всегда приносила кучу проблем.       Фил фыркнул и обернулся. Они столкнулись почти нос к носу и внимательно рассматривали друг друга, как в первый раз. Варя рассмотрела тонкую линию шрама на скуле, нервное покусывание щеки изнутри, светлые пряди, неопрятно упавшие на лоб, и остановилась на глазах. В его зрачках можно было рассмотреть своё отражение и отблески окна за спиной. Фил тоже внимательно рассматривал её с какой-то недоверчивой усмешкой, а потом приподнял бровь:       — Ты и проблемы? Какие?       — Ну, — неопределённо приподняла брови Варя, — что-то вроде этих…       Беззвучно хохотнула, вспомнив вчерашние нравоучения отца, Фил рассмеялся вслед за ней. Варя сжала его руку и осторожно погладила, шепнув:       — Ты самый классный, Фил.       Стало легче. Варя больше не чувствовала тупой боли под сердцем и сырого холода, заставляющего хмуриться, морщиться и погружаться в себя.       — Понял, принял, — он искренне улыбнулся, обнажив зубы, — сорян, что вывалил на тебя это. Тебе, кстати, мама звонит. Второй раз уже.       — И ты молчал! — Варя укоризненно шлёпнула его по груди и стащила со стола вибрирующий телефон.       — Вообще-то я хотел…       Варя цыкнула на него, поднимая трубку и нервно одёргивая пудровый свитер. Мама обошлась без привычных прелюдий и выстрелила прям сходу (Варя даже поздороваться не успела):       — Варя, что у вас там происходит? Мне на неделю уехать нельзя?       Варя тяжело вздохнула и поднялась из-за стола. От этих вопросов веяло бессильным гневом и клокочущим волнением, которые предвещали долгий и тяжёлый диалог. Варя подозревала, что касаться он будет Артёма и её честности как порядочной дочери: не зря же мама вчера так настойчиво выспрашивала, что с Тёмкой. Поправив свитер, Варя поползла из-за стола в сторону коридора, но Фил притормозил её за запястье и выразительно приподнял брови. Варя, поджав губы, наморщилась и качнула головой.       — Тебе повторить? — Фил очертил пальцем почти закончившийся попкорн и молочные коктейли.       — Только коктейль, — шепнула Варя и тут же услышала укоризненный мамин выдох. — Да, я… С чего ты взяла, что что-то случилось?       Мама принялась рассказывать про Лену и изрядно выпившего дядю Сашу Родионова, вчера звонившего им в самый разгар работы над бюджетом проекта. Варя тихо шагнула в коридор. За стойкой сидела администратор и играла в телефон, из приоткрытой двери кинозала доносились людские крики, выстрелы и динамичная музыка — похоже, шёл боевик. Варя нервно качнулась на пятках и подошла к подоконнику с большим фикусом. «Интересно, почему в офисах всегда ставят их?» — потёрла пыльный лист и поморщилась. Мысли торопливо расползались во все стороны, как тараканы, не желая выстраиваться в упорядоченное чередование слов, способных убедить маму, что с Артёмом всё хорошо.       Варя слушала. Мама нервно вздыхала в негодовании, прикрикивала на тётю Лену, видимо, искавшую не то валерьянку, не то коньяк, и даже корила себя, что не доглядела за мальчишками.       — За такими уследишь… — вполголоса выдохнула Варя. — Так что вам дядь Саша сказал?       — Что Тёмка в тюрьме, он не знает, где искать адвоката. Просил меня помочь!       — Ад… — Варя споткнулась. Она считала, что адвокаты были необходимы только в случае, если на человека уже заведено дело. Стена, к которой небрежно прислонилась Варя, вдруг обожгла холодом. — Ч-что? Адвокат? Как?..       — Ты у меня спрашиваешь?       — Да нет, — Варя обхватила ладонью лоб и неуверенно опустилась на кожаный диванчик. — Просто… Адвокат нужен, ведь когда дело уже всё.       Варя беззвучно глубоко втянула воздух и запрокинула голову. Зеркальный потолок разбивал её на множество осколков. Варя накрыла ладонью лоб и качнула головой:       — Мам, я не знаю. Приходили, да, Тёмку… Забрали.       — Про наркотики — правда?       «Дурацкое слово! Что такое вообще правда?» — Варе хотелось плакать и смеяться. Паника колыхалась у самого горла, грозя вот-вот задушить истерикой. Варя сделала три ровных вдоха и выдоха: в конце концов, отец Артёма ведь мог что-нибудь напутать, перестраховаться, заранее начать искать хорошего адвоката.       — Да, — вздохнула, а потом мотнула головой. — Нет. То есть я сама видела, но это не правда. Их подкинули.       — Варя, — вдруг шепнула мама ласково и тревожно, — с тобой всё в порядке? Ничего не случилось? Я вчера себе места не находила.       — Да, — тихо соврала Варя. — А почему вчера не спросила?       — Я спрашивала, вообще-то, — укоризненно цыкнула мама, — но у тебя в голове только одно: Фил такой сильный-красивый-мужественный. Какие уж там проблемы, да!       Варя смущённо посмотрела на носки зимних сапог. Чувства к Филу, оказавшиеся такими простыми и понятными, действительно выбивали из сознания все насущные проблемы, а заодно и землю из-под ног — Варе было хорошо, и она не думала о том, как это выглядит со стороны. Послушала маму и подумала, что до ужаса глупо и не по-дружески: Артём в КПЗ (Варя надеялась, что ещё не в СИЗО), а они тут с Филом. Мама сокрушалась, что билеты на самолёт домой только на субботу и что сейчас она никак не может выручить Тёму. А у него ведь целая жизнь рушилась: кто его возьмёт в МИД, куда он очень хотел, с погашенной судимостью, да ещё и по наркотикам.       — Папа поможет, — твёрдо вставила Варя.       По красноречивому маминому молчанию поняла: напрасно. Потому что в ту же секунду мамина интонация из нежно-встревоженной стала ядовито-колючей.       — Так он в курсе. Значит, у нас даже отец в курсе, который вечно занят своими работами и даже на пару сообщений жене времени выкроить не может, а мне знать не обязательно. Я-то думаю, почему он на мои сообщения не отвечает! Боится!.. — как Варя ни пыталась, маму перебить не получалось. — Нет, ну правильно, что ты хотя бы ему сказала. Но я думала, что мне ты доверяешь больше.       — Про Фила я только тебе сказала.       — Конечно, потому что, если бы ты папе сказала, то он бы непременно рассердился. Как я сейчас. И, главное, когда ты так убедительно врать научилась, а!       Мама не злилась и не ругалась — обиженно ворчала, оскорблённая тайнами. Варя отчасти понимала маму: сама не любила оказываться за бортом интересных событий. Поэтому рассыпалась в извинениях без сомнений. Но, подумав, добавила:       — Просто, мам, если б я сразу сказала, то ты бы сразу вернулась. А ты так ждала этого семинара!       «И всё контролировать бы начала поминутно. А мне, может, надо было попробовать самой порешать. Ну и что, что бесполезно», — мысленно добавила Варя.       — Спасибо за заботу, — мама выдохнула и усмехнулась. — Да уж, Варя. Я тебя дней пять не видела, а кажется, что пять лет.       — Я тоже соскучилась, — Варя улыбнулась. — Буду держать в курсе ситуации.       — С мальчиками.       Варя кивнула. Сбросила вызов и откинулась на спинку кресла, прикрывая глаза.       — Всё плохо? — Фил вышел из кафетерия с картонным стаканчиком коктейля и протянул Варе.       — Не знаю, — Варя растёрла ладонями лицо, а потом приняла коктейль. — Дядь Саша адвоката Тёмке ищет хорошего. Это значит, что плохо, да?       Фил мрачно пожал плечами. Варя задумчиво крутила между пальцев цветную трубочку и провожала взглядом спускавшиеся с сеанса этажом выше тёмные зимние пуховики. В кармане завибрировал телефон. На этот раз звонил папа. «Сговорились, что ли?» — усмехнулась Варя. Фил скрылся в кафетерии.       — Пап…       — Варя, собирайся, я через полчаса буду дома. Пообедаем и поедем к твоему узнику замка Иф. Я договорился.       Из горла вырвалось лишь невнятное озадаченное мычание. Оказывается, объяснить маме ситуацию с Артёмом было легко: сложнее объяснить папе, что она делает в киноцентре. Да ещё и не одна.       — Варя, — в голосе папы металлом звякнуло раздражение. — Тебе уже это не надо?       Очевидно, чтобы договориться о свидании с Артёмом, он потратил много времени и нервов. Варя выдохнула:       — Пап, я в кино. Подъедешь сюда?       — Я даже не спрашиваю, что ты там делаешь…       — И, — Варя оглянулась на Фила: поехать одна к Артёму она просто не имела права. — Я не одна.       — Теперь даже спрашивать не буду, — скрипнул зубами папа. — Понял. Через десять минут заберу. Вас.       — Спасибо, — пискнула Варя.       Папа отключился. Варя тихонько выдохнула и покачала головой: день, начинавшийся так лениво и размеренно, как обыкновенный выходной, вдруг закрутился под её ногами, превращаясь не то в американские горки, не то в лабиринт. Варя направилась к Филу, по пути написывая маме сообщение: кто-то ведь должен был смягчить папу, который и без знакомства с Филом был напряжённым.       Через десять минут они стояли на парковке у киноцентра. Фил торопливо докуривал сигарету, дёргаясь каждый раз, когда большая чёрная иномарка проезжала мимо, и уже пару раз порывался уйти. Варя закатывала глаза, сжимала его руку и говорила, что Тёмке нужны они оба. Это работало. Фил успокаивался и делал пару затяжек.       Варя издалека заметила папин автомобиль и дёрнула Фила. Тот торопливо выбросил сигарету и пригладил волосы. Варя усмехнулась, стараясь затоптать напряжение так же старательно, как Фил затаптывал в снегу окурок. Папа аккуратно припарковался прямо перед ними, и ребята невольно столкнулись с тяжёлым взглядом исподлобья, изучавшим их обоих. Папа смотрел на них через стекло с минуту, наверное, а потом усмехнулся краем губ и кивнул головой. Варя сжала руку Фила и запрыгнула на переднее сидение. Фил уместился сзади.       — Папа, это Фил. Друг Артёма. Я про него тебе рассказывала. — Варя обернулась к парню и счастливо улыбнулась. — Фил, а это мой папа! Олег Николаевич Ветров.       Папа развернулся и протянул Филу руку:       — Олег Николаевич.       — Фил, — неловко и как будто в смущении улыбнувшись краем губ, Фил пожал руку папе.       Варя облегчённо откинулась на спинку сидения и поправила шапку под внимательным папиным взглядом. По дороге к отделению они прослушали пошаговую инструкцию: от папы ни на шаг не отходить, полиции не дерзить, им дадут всего минут десять, в допросной, перед этим обыщут. О деле не говорить, но постараться узнать, почему на него не завели ещё дело и на каком основании держат. Варя обрадованно хохотнула и тут же зажала рот рукой: нервы уже не выдерживали.       В кабинете оперативников пришлось столкнуться с ещё одной проблемой: Светлаков категорически отказывался пускать ребят вдвоём. Он готов был отправить в допросную Варю, но только не Шаховского. Иванов хлопал дверьми туда-сюда, разнося бумаги и горький запах кофе и сигарет. Фил и Варя теснились у шкафа. Фил, засунув руки в карманы джинсов, буравил ненавидящим взглядом Светлакова; Варя, приоткрыв рот, оглядывала кабинет и старалась запомнить всё до мелочей. Всё выглядело так… Обычно. Совершенно не так, как в кино и её фантазиях. Столы, стены, бумаги, шкафы — всё такое же, как, например, в школьной бухгалтерии.       — Ну при всём уважении, Олег Николаевич, — всплеснул руками Светлаков. — В самом деле! Я не могу допустить, чтобы на свидание к задержанному прошли мало того, что не родственники, так ещё и вдвоём!       Папа кашлянул и кивнул, а внутри Вари всё сжалось. Взгляд наткнулся на экран часов Фила. Они стояли тут почти десять минут, а Светлаков всё ещё не готов был сдаться, заставляя Варю жалеть о решении позвать с собой Фила. «Ну, я же не знала, что всё так долго и сложно, — вздохнула, ущипнув себя за плечо. — Знала бы — одна бы пошла». Посмотрела на Фила и отрицательно мотнула головой: нет, не смогла бы. Не столько потому что парни были связаны потрясающей братской взаимовыручкой, а потому что сама с собой точно не справилась бы. Её уже с маминого звонка трясло мелкой дрожью, как в лихорадке. А что будет там, в допросной, когда она увидит Артёма? Разревётся? Упадёт в обморок? Рассмеётся? Завизжит? Сейчас казалось, что может случиться всё.       Чувства для Вари всегда были цунами, которое ничто не могло остановить: ни голос разума, ни физическая сила. Они просто накрывали с головой, топили, заставляли кружиться в водовороте и врезаться, совершая ошибки. Ей нужна была опора. Раньше она искала её в родителях, потом — в Артёме. А той самой опорой оказался Фил.       Варя удивилась, почему раньше не замечала, что только рядом с Филом, вспыльчивым, упрямым, но, однако, не лишённым рассудительности, ей становилось спокойнее.       — Александр Николаевич, смотрите сами. Геннадий Алексеевич вам звонил? — холодный твёрдый голос папы заставил Варю напрячься, Светлаков сдержанно кивнул. — Звонил. Просил исполнить мою просьбу? — не дождавшись кивка, папа сказал: — Просил. Вы что сказали?       — Ну, это не положено, Олег…       — Что вы ответили? — папа сделал шаг вперёд и поправил пиджак.       — Весь к вашим услугам, — буркнул Светлаков.       — Во-от… И что же теперь получается? Отказываетесь от своих же слов? Нехорошо, Александр Николаевич…       — Но речь шла только о девочке! И о вашей дочери! — отчаянно запротестовал Светлаков.       Варя перевела взгляд за окно. Небо медленно затягивали тонкие серые тучи. Папа тем временем цокнул и покачал головой, а потом заговорил тихо и вкрадчиво. И только Варя уловила в его тоне голоса нотки гнева. «Ох, чувствую, мне сегодня за мои загоны будет…» — вздохнула она, крепче обнимая себя за плечи.       — Александр Николаевич, когда вы пообещали выполнить небольшую просьбу, вы не знали её состава. Поторопились с ответом?       Светлаков покачал головой:       — У вас очень хорошая репутация. Вы бы не попросили ничего противозаконного. Да и разве могу я отказать Геннадию Алексеевичу и, тем более, вам! — папа усмехнулся краем губ и послал колючий взгляд в Варину сторону, она потупилась. А Светлаков продолжал: — Однако я никак не могу, поймите. Это же не проходной двор, в самом деле!       — А я слышал, что на свидание к арестованным могут приходить два человека! — наглая вставка Фила заставила Варю вздрогнуть и очнуться от оцепенения.       Пальцы скользнули на запястье парня и легонько ущипнули. Светлаков и папа одновременно недовольно посмотрели на Фила. Варя сквозь зубы приказала не лезть в разговор: как бы хуже не было. Фил, осознав, что зря встрял, неловко фыркнул и прикусил губу изнутри.       — Во-первых, Родионов задержан, — сдержанно процедил Светлаков, — во-вторых, Ша-хов-ской, попрошу вас не вмешиваться в диалог. В-третьих, — на этот раз капитан уже посмотрел на отца, — я выполню вашу просьбу. Время посещения — десять минут.       Варя нахмурилась, хотела было опротестовать решение, но папа спокойно кивнул:       — Мы и не рассчитывали на большее. Спасибо.       Варя в тихом отчаянии с силой сжала руку Фила. Десять минут — это короткая перемена. Варя не представляла, как они успеют обсудить всё за жалкие десять минут. Фил приподнял брови и усмехнулся, Варя неуверенно улыбнулась в ответ: в конце концов, это определённо лучше, чем ничего.       Их проинструктировали так же, как папа в машине; обоих обыскали в присутствии отца: Фила — Иванов со Светлаковым, Варю — две девушки-оперативницы. А потом проводили в допросную и попросили подождать минут пять, пока приведут Родионова. Когда глухо захлопнулась бронированная дверь, Варя с протяжным вздохом огляделась. Серые стены, блёклый свет, одинокий стол и пара стульев, замызганное стекло, разводы в углу и глаз камеры видеонаблюдения — от ощущения пристального наблюдения со всех сторон стало не по себе. «А на что надеялась? Это полиция! Здесь нет места тайнам у подозреваемого, — Варя мотнула головой. — Тёмка — и подозреваемый! Да ну! Бред. Бред!»       — Что так долго? — Варя встряхнула рукой, обнажая часы. Они стояли.       — Ещё и минуты не прошло, — Фил, оседлавший стул, лениво задрал рукав пуловера и коснулся дисплея умных часов.       — Почему тебе их разрешили оставить?       — По ним не позвонишь, доступа в сеть нет — просто прикольная побрякушка, показывающая статус.       Варя, скрестив руки на груди, прислонилась к стене. Кажется, каждый вздох и каждый шорох за наглухо закрытой дверью ей был слышим. Казалось, что она слышит шаги Артёма. И вместе с нетерпеливым желанием встречи в груди, в сознание закрадывалась растерянность: а что они ему скажут?       От стен так и веяло мраком и холодом, и Варя не могла себе представить, каково тут Артёму: во мраке, в таком рубленом минимализме, да ещё и совсем одному. «Надеюсь, он один в камере. А если не один…» — мысли метались из крайности в крайность, усиливая треволнение. Фил с обречённым вздохом поднялся со стула и встал рядом с Варей. Сначала молча стоял, привалившись к стене, а потом выдохнул:       — Ты дрожишь. Замёрзла?       — Нет, — зубы стукнули, как если бы она действительно замёрзла. — Фил, я боюсь.       — Во дела! Ты боишься встречи с Артасом? Нашим принцем смерти?       — Не смешно, — поджала губы Варя.       — Графом Монте-Кристо. Или узником замка Иф.       — Всё равно не смешно, — покачала головой Варя. — И это одно и то же.       — Ладно, согласен, — поднял ладони Фил, объявляя о капитуляции, — не место для шуток. Просто… Так легче. Знаешь, мне тоже как-то не по себе, что ли.       Варя устало повернула голову к Филу и мягко ткнулась лбом в его плечо. Он другой рукой осторожно подтянул её к себе в объятия. Варя прижалась к нему, тёплому, крепкому, напряжённому до невозможности, успокаивающе скользнула ладонью вдоль позвоночника. Вместе они непременно справятся, что-нибудь придумают. Обязаны справиться.       Открылась и закрылась дверь — Варе показалось, что она даже моргнуть не успела, как на пороге допросной оказался Артём, утомлённо потирающий красные запястья. В Варе всколыхнулась волна жаркого тепла, которым нужно было делиться и от которого хотелось смеяться.       — Тёмка! — голос дрогнул.       Варя с безудержной улыбкой посмотрела на Фила, коротко кивнула ему, а потом вихрем повисла на шее друга. Артём опешил. Скорее рефлекторно, нежели осознанно, он прижал Варю к себе и легко крутанул в воздухе, усиливая это безудержное чувство счастья и тепла, от которого в носу предательски защипало. Артём мягко опустил Варю на пол и прохрипел с неуверенной улыбкой:       — Ребята…       — Тёмка, — выдохнула Варя, прикрывая ладонью рот.       — Артемон! — Фил сжал руку друга и вдруг резким рывком обнял его.       Варя отступила на пару шагов. Парни обнимались несколько дольше, чем она с Тёмой, и посмеивались. Наконец оторвались друг от друга, и Артём дружески шлёпнул Фила по спине:       — Господи, я так рад вас видеть! Как вы здесь… Почему?..       Улыбка Артёма была такой родной, широкой, тёплой, а в каре-зелёных глазах проскальзывали искорки осеннего тепла. Руки подрагивали от возбуждения, и Варя бесконечно проворачивала тонкое золотое колечко на указательном пальце, лишь бы унять эту дрожь. Всё казалось сном или кадром из фильма. Тёмка, их Артём, стоял перед ними, живой и относительно здоровый. Если, конечно, не считать налившихся кровью синяков и ссадин на месте отлепившихся пластырей. Ну и огромных кругов под глазами.       — Какая разница, как мы.       — Мы-то на свободе, — поддакнул Фил. — Ты как?       Артём цыкнул. Радость растворилась, как тонут лучи осеннего солнца в холодном тумане. С тяжёлым вздохом он прошёл к столу и бухнулся на стул. Варя присела на край стола, а Фил расположился на стуле напротив. Какое-то время молчали. Варя крутила кольцо, Артём кончиками пальцев перебирал красные следы от наручников, Фил потряхивал ногой. Собирались с мыслями. Варя выдохнула первой: у них было слишком мало времени, чтобы играть в гляделки.       — Тём, в общем, я рассказала всё папе, — Варя стрельнула многозначительным взглядом в сторону зеркального стекла. — Он нам помог тебя увидеть. И обещал тебе помочь. Нам бы только знать, как.       — Я не виноват, — качнул головой Артём, словно впадая в какой-то ступор; взгляд потух и бессмысленно устремился на столешницу, руки сжались в кулаки, так что зеленоватые вены выступили из-под кожи. — Не виноват. Батя не верит, но я, правда, не виноват.       — Это ясно. Эти, — Фила удалось ухватить за руку раньше, чем он начал болтать лишнего. — Короче. Тебя подставили. Не Муромцев. Варька его хорошо тряхнула.       — Забавно, — безразлично хмыкнул друг, — я его только сегодня вспоминал. И вчера. Как мы с ним… Разговаривали. — Артём запустил ладони в волосы и сцепил их в замок на макушке; его глухой голос был пропитан злой иронией: — Меня вчера Лерка бросила.       Варя кхакнула и, вскинув брови, обернулась на Фила. Тот многозначительно почесал висок. Варя никогда не любила Лерку и считала, что только слабые отворачиваются от близких в период неприятностей. Но мысль почему-то не принесла ожидаемой радости и злорадного подтверждения своей правоты. Пальцы скользнули в жёсткие каштановые волосы Тёмы в попытке подбодрить друга мягкими поглаживаниями.       — А знаете, почему? Потому что не верит. Вернее, верит, что я не виноват. Но не верит, что я хороший друг. Требовала подписать эту бумаженцию.       — Какую? — рефлекторно спросила Варя, осторожно выпутав руку из его волос.       Артём вдруг рассмеялся и вылез из-за стола, закусив верхнюю губу. Засунув руки в карманы широких спортивных штанов, он заметался из стороны в сторону, как загнанный в угол зверь: так голодный хромой волк метался в местном зоопарке по вольеру. Фил подскочил и остановил Артёма, кажется, на третьем круге. Придержал за предплечье и шёпотом повторил Варин вопрос. Артём дёрнул плечом, посмотрел сначала в огонёк камеры видеонаблюдения, потом на стекло и мотнул головой:       — Да пофиг. Вы ж всё равно узнаете. От меня ждут свидетельских показаний против Шаховского. Старшего.       Фил так и остался стоять с протянутой рукой и приоткрытым ртом. Варя в испуге вытаращила глаза. Всё внутри напряглось в ожидании завершения свидания: их же попросили не обсуждать дело. Ничего не последовало. Просто вокруг словно образовалась вязкая непроходимая тишина. Артём посмотрел сначала на Фила, потом на Варю (и ей показалось, что друг повзрослел на несколько лет: такой утомлённый) и уселся на полу около стены.       — Жесть… — Варя закусила кончик косички и в растерянности спрыгнула со стола на пол.       Она совершенно не ожидала, что дело примет такой оборот. И как теперь рассказать Тёме о маме, Варя не знала. Недоверие отца, предательство Лерки, выбор между Филом и свободой, а теперь ещё и приезд матери, которой (Варя знала это точно) Артём частенько привирал о совершенно отличном положении дел. «Как же ты со всем справишься…» — Варя сочувствующе взглянула на Артёма, уткнувшегося затылком в стену. Вдруг рядом с ним бухнулся Фил с неуверенно-оптимистичной усмешкой, совершенно не заботясь о чистоте светлых джинсов:       — Согласен. Тут сидеть удобней.       — Если послезавтра на меня заведут дело, — Артём почесал бровь и кивнул в пустоту, — а они заведут. Похоже, заведут: они так серьёзно настроены… Короче, мне капздец. Да-аже если меня отмажет адвокат, в чём я лично сомневаюсь, потому что на хорошего у нас денег нет, а государственные все связаны, — друг многозначительно постучал указательными пальцами друг о друга. — И да-аже если суд признает мою невиновность, можно ставить крест, — обречённо махнул рукой. — Пробыл под следствием столько-то. Это навсегда в личном деле. Какой из меня, в таком случае, нахрен, дипломат.       — Артемон, не кисни, — Фил дружески пихнул его локтем в плечо. — Мы поможем.       — Хорошо тебе рассуждать. Ты на свободе, а я… Не уверен, что выползу отсюда в ближайшем будущем.       — Да! Мы всё сделаем! — запоздало поддакнула своему парню Варя.       От хрипловатого голоса друга и погасшего взгляда её начинало мутить. Всё сворачивалось в тугой комок; рёбра сдавливало до хриплого вдоха; в глазах покалывало, а на языке крутились сотни ободряющих слов. Да только, Варе казалось, они были бесполезны здесь и сейчас. Пустышки, которые сделают только больнее.       — Да что вы сделаете?.. Тоже уговаривать начнёте, как Лерка? Или что?       Варя мотнула головой и заметалась по допросной. «Тук-тук», — глухо постукивали её каблуки по голому бетону. Хотелось действовать, куда-то нестись, что-то делать, но всё было слишком неопределённым, слишком запутанным. И оставалось лишь ощущение собственной беспомощности и бессилия. Она даже друга поддержать не может!       — Вы хоть навещать меня будете?       Артём погружался в уныние с каждой утекающей секундой: понимал, что свидание не вечное и что ребят вот-вот попросят выйти. Или выведут его. Он мрачнел и хрипел всё сильнее, словно из него вытягивали жизнелюбие эти мрачные серые стены. Да и Варя, надо сказать, не находила тут места. От ощущения чьего-то пристального наблюдения никак нельзя было избавиться. Варя замерла перед мутным зеркальным стеклом и глядя не на своё отражение — вглубь зеркала, по ту сторону, деловито расправила потрепавшиеся косички.       — Артемон! Ты чего? Ты ж грёбанный оптимист! — грохнул за её спиной Фил, заставляя подпрыгнуть от неожиданности. — Совсем рехнулся? Ты куда моего друга дел, а? Где та жизнерадостная тварь, которую, как в анекдоте, будут топить, а он будет радоваться, что идёт купаться! — он приобнял друга за шею и с усердием взъерошил ему волосы на затылке. — Ты меня всегда из дерьма вытаскивал. Даже сейчас. Если б не ты… — Фил глубоко вздохнул и твёрдо кивнул. — Я тебя вытащу. Обещаю.       Артём умилительно усмехнулся, щурясь, как кот под солнцем, и легонько хлопнул Фила по плечу.       — Варь, угомони своего парня, а то он сейчас всё разнесёт к чертям собачьим.       Варя хотела было кивнуть, но замерла. Посмотрела сначала на Артёма, потом на Фила и возмутилась: она всегда знала, что парни — большие сплетники. Вот и Фил, конечно, не удержался, рассказал другу об их поцелуях и прочем. «Так даже лучше, наверное. Неловко я хотя бы себя… Ладно, вру. Чувствую», — Варя смерила парней, наперебой убеждающих, что они это не обсуждали, недоверчивым взглядом. Но с каждой улыбкой смущение, смятение и недовольство пропадали — осталось лишь лёгкой недоумение. Варя уселась на пол рядом с Артёмом и, склонив голову к плечу, полюбопытствовала:       — Теперь ещё скажи, что у тебя ясновидение открылось!       — Не, пальцем в небо попал. Серьёзно! — Артём широко улыбнулся, обнажая зубы. — Не думал, что вы… Так быстро. Только слепой не заметил бы «химии» между вами. — Друг многозначительно покосился на обоих и хохотнул. — Ну и вы сами!       — Так ты знал и молчал! — ударила ладошкой по груди Тёму Варя. — Ну ты вообще!       — Просто в Филе я был уверен, а вот в тебе сомневался. У вас же, девушек, своя логика.       — Ой, то же могу и про твою сказать!       — Да ла-адно, — осклабился Артём, приобнимая Варю. — Я просто ждал, когда вы наконец созреете.       — И для ускорения процесса решил исчезнуть. В тюрьму! — саркастично встрял Фил, но, обжёгшись об укоризненные взгляды друга и девушки, поджал губы: — Не смешно. Понял.       Артём с Варей переглянулись и тихонько рассмеялись, сходясь в мысли, что не любить Фила было просто-напросто невозможно. Прижавшись к Тёмке, Варя рассказывала ему вполголоса, что в школе теперь все девчонки будут его, особенно те, кто помладше: у них своя романтика. Вскользь упомянула о маме, мол, она приедет в субботу.       — Забавно, — приподнял бровь Артём и пихнул угрюмого Фила в плечо: — А ты прав, Фил. Стоило мне попасть сюда, как жизнь налаживаться пошла. Сначала кризис с Леркой решился, у вас вон, гармония. Как в кино всё! Ещё и мама приедет. Жалко. Подвёл я её.       — Не дури, Тём, — Варя погладила его по плечу. — Это же ма-ама… Не подвёл. Не мог. Мамы всегда любят, каким бы ты ни получился.       — Мама, — тихо усмехнулся Артём. — Наше общение уже лет пять как формальное.       — А у меня всю жизнь, — мрачно встрял Фил. — Мля! У меня до сих пор в башке не укладывается. Тёмыч, прости меня, а.       — За что? — Когда друг развёл руками, Артём отмахнулся: — Прекрати, Фил. Ты тут ни при чём. Это ж не ты меня. Так. Всё гораздо сложнее.       Варя согласно кивнула. У неё не было доказательств и оснований считать, что всё сложно, но она чувствовала, что даже освобождение Артёма не решит проблему. «Логично: её решит только сам Шаховской», — Варя заправила за ухо локон:       — Никогда ещё не ощущала себя такой бесполезной. Это не наш уровень. Не детский.       — Так и мы вроде не дети уже, — вразнобой попытались опротестовать парни.       — Думаете?..       Варин вопрос остался без ответа. Парни переглянулись и промолчали, и тут же по громкоговорителю раздался приказ Иванова закругляться. Первым подскочил Фил и протянул руку Варе, помогая подняться, и тут же собственнически прижал к себе за талию. «Ревнует, что ли?» — недоумённо качнула головой Варя. Артём поднялся последним и вздохнул. В свете лампы мелькнуло что-то красное на его губе: похоже, из носа капала кровь.             — У тебя кровь, — Варя мягко шагнула к Тёме и большими пальцами, бездумно, смахнула капли из-под носа.       — Ну что за привычка всё пальцами? Испачкаешься ведь, — Артём бережно перехватил её руку и краем футболки стёр кровь с пальцев.       Варя застенчиво улыбнулась, как нашкодивший ребёнок. Артём прижал свою ладонь к её ладони и смотрел то на неё, то на Фила с блаженной улыбкой. Словно всё ещё не верил, что свидание было реальным. Качнув головой, усмехнулся вполголоса, растягивая гласные:       — Ребята…       Варя улыбнулась, склонив голову к плечу, и кончиками пальцев скользнула по шершавой горячей ладони друга. А потом тихо шлёпнула по ней. Артём усмехнулся, неохотно отпуская Варю к двери.       — Артемон! — Фил пожал руку другу, и теперь уже Артём вовлёк его в объятия.       От Вари не ускользнуло, как зажмурился и плотно сжал губы Фил — он как будто всё равно чувствовал себя виноватым.       Потом распахнулась дверь, прокладывая дорожку золотистого цвета в тёплые коридоры отделения. Варя с сожалением шагнула туда первой. Через пару секунд вышел Фил. Дверь захлопнулась.       — Сами дойдёте?       Варя с Филом переглянулись и пожали плечами. Варя боялась, что если сейчас что-нибудь скажет, то непременно расплачется. Фил коротко кивнул и хрипло попросил не бить Артёма слишком сильно. Варя ожидала, что Иванов сейчас рассмеётся каким-нибудь издевательским басом, но он вдруг передёрнул плечами и, странно улыбнувшись уголком губ, нырнул в допросную.       Переплетя пальцы, ребята замерли у стены, переводя дыхание и унимая дрожь в теле. Мимо промчалась рыжая женщина в красивой форме. «Наверное, мама Муромцева. У них носы похожи и волосы. Вот бы мне так же… В форме. Влиятельной…» — мысли старательно уносили Варю подальше от допросной, от того, что сейчас может происходить за бронированной дверью.       — Пошли? — медленно отлепился от стены Фил.       Варя устало кивнула. Предстояло ещё как-то пересказать всё папе. Или объясниться, если вдруг он сидел за тем самым стеклом и всё видел.