Брат и сестра - это навсегда

Лен очнулся под столом в той же самой забегаловке, на грязном полу. В лицо упирались чьи-то ноги, под боком хрустели крысиные скелеты. Голова трещала, самочувствие было плохое. Над ним склонилось сочувственное лицо Джейн. — Очнулся? Сразу видно, пацан, бухать ты не умеешь. — Как будто ты умеешь- пробурчал тот, пытаясь встать с пола. — Тоже небось все обрыгала вокруг. — Сразу видно - ещё неопытный пацанишка- Джейн, как видимо, к его бормотанию не прислушивалась. — Я у таскенов на праздниках так напивалась, что сама не горюй. — Все, ребятки, кантина на сегодня закрывается. Убирайтесь, кому жить не надоело- в полушутливой форме предупредил хозяин заведения, и пьяницы, наркоманы и прочая шушера Татуина немедленно пошли/ поползли к выходу. На улице Лена ждал морозный утренний воздух. Тот поёжился. — Скажи-ка, Джейн, а как это все произошло? - поинтересовался юноша заплетающимся языком, опираясь на плечо Джейн. — И сколько сейчас времени? — Эх, парень- вздохнула она. — Сейчас четыре с половиной утра. А как это было - сейчас расскажу... ___________ — Так! Слушайте меня все! - рявкнул юный на вид, совсем ещё мальчик, пацан, взбираясь на стол, на котором храпел родианец и играли в саббакк двое трандошан. Те неодобрительно посмотрели на него и потянулись за оружием. В насквозь прокуренном воздухе кантины запахло дракой. Но пьяному и море по колено. Да и заинтересовавшиеся посетители кантины мигом усмирили трандошан и уставились на новое, прежде невиданное здесь зрелище - выступление на публику. — Чего этот малец хочет? - послышался недовольный возглас какого-то ласата. — Да оставь, Венко. Пусть говорит парень- одернул грозного контрабандиста его друг-твилек. — Пусть говорит! — Эй, ты фотик дома не забыл? Найдётся что заснять! — Это покруче, чем танцующие тви’лечки на цепи у хатта! — Крифф меня подери, что он будет делать? — Слезай со стола! — А ну заткнись! - зашумели голоса. Дождавшись, пока все стихнут, Лен продолжил. — Щас я буду петь! Музыку мне! — Ага, щас! — Вот так взяли и разбежались? — Музыку захотел? Будет щас тебе музыка, только вякни! — Итак, сейчас- парень, стоящий на столе, выхватил бутылку у спящего родианца и взял ее на манер микрофона, - сейчас будет! - теперь он говорил на каком-то непонятном другим языке. Даже дроид-переводчик на цепи у тви’лечки (как это ей вообще пришло в голову?!???) заморгал и отключился. Свет погасили. Музыку выключили. Замигали огни дискотеки. Люди и инопланетяне засуетились, толкаясь и выкрикивая неодобрительные и одобрительные возгласы в адрес юного певца. Даже хозяин кантины, бармен и официанты высунулись из своих служебных помещений и уставились на сего дерзкого храбреца. Подпрыгнув на столе и разбив бутылку о голову того же родианца, продолжавшего храпеть, наш Трубадур запел (вернее, заорал): — Daitan futeki ni haikara kakumei Rai rai rakuraku hansen kokka!!! ________ — А что дальше было, ты уже и сам знаешь,- закончила Джейн. — Ну что, Лен Кагамине, или как ты там себя назвал, ещё пить будешь? — Ну уж нет! Никогда в рот ни капли спиртного не возьму больше! - испугался бедняга. — Ой, что-то мне плохо, Джейн- и тут Лена начало рвать. Его рвало и рвало. В конце концов, он просто бухнулся на песок и, лёжа на нем, стал завидовать Джейн. Наверняка, больше него выпила, а сама свежая, как огурчик. Он не заметил промелькнувшей на ее лице мимолётной улыбки, прежде ей несвойственной. Лен очнулся под столом в той же самой забегаловке, на грязном полу. В лицо упирались чьи-то ноги, под боком хрустели крысиные скелеты. Голова трещала, самочувствие было плохое. Над ним склонилось сочувственное лицо Джейн. — Очнулся? Сразу видно, пацан, бухать ты не умеешь. — Как будто ты умеешь- пробурчал тот, пытаясь встать с пола. — Тоже небось все обрыгала вокруг. — Сразу видно - ещё неопытный пацанишка- Джейн, как видимо, к его бормотанию не прислушивалась. — Я у таскенов на праздниках так напивалась, что сама не горюй. — Все, ребятки, кантина на сегодня закрывается. Убирайтесь, кому жить не надоело- в полушутливой форме предупредил хозяин заведения, и пьяницы, наркоманы и прочая шушера Татуина немедленно пошли/ поползли к выходу. На улице Лена ждал морозный утренний воздух. Тот поёжился. — Скажи-ка, Джейн, а как это все произошло? - поинтересовался юноша заплетающимся языком, опираясь на плечо Джейн. — И сколько сейчас времени? — Эх, парень- вздохнула она. — Сейчас четыре с половиной утра. А как это было - сейчас расскажу... ___________ — Так! Слушайте меня все! - рявкнул юный на вид, совсем ещё мальчик, пацан, взбираясь на стол, на котором храпел родианец и играли в саббакк двое трандошан. Те неодобрительно посмотрели на него и потянулись за оружием. В насквозь прокуренном воздухе кантины запахло дракой. Но пьяному и море по колено. Да и заинтересовавшиеся посетители кантины мигом усмирили трандошан и уставились на новое, прежде невиданное здесь зрелище - выступление на публику. — Чего этот малец хочет? - послышался недовольный возглас какого-то ласата. — Да оставь, Венко. Пусть говорит парень- одернул грозного контрабандиста его друг-твилек. — Пусть говорит! — Эй, ты фотик дома не забыл? Найдётся что заснять! — Это покруче, чем танцующие тви’лечки на цепи у хатта! — Крифф меня подери, что он будет делать? — Слезай со стола! — А ну заткнись! - зашумели голоса. Дождавшись, пока все стихнут, Лен продолжил. — Щас я буду петь! Музыку мне! — Ага, щас! — Вот так взяли и разбежались? — Музыку захотел? Будет щас тебе музыка, только вякни! — Итак, сейчас- парень, стоящий на столе, выхватил бутылку у спящего родианца и взял ее на манер микрофона, - сейчас будет! - теперь он говорил на каком-то непонятном другим языке. Даже дроид-переводчик на цепи у тви’лечки (как это ей вообще пришло в голову?!???) заморгал и отключился. Свет погасили. Музыку выключили. Замигали огни дискотеки. Люди и инопланетяне засуетились, толкаясь и выкрикивая неодобрительные и одобрительные возгласы в адрес юного певца. Даже хозяин кантины, бармен и официанты высунулись из своих служебных помещений и уставились на сего дерзкого храбреца. Подпрыгнув на столе и разбив бутылку о голову того же родианца, продолжавшего храпеть, наш Трубадур запел (вернее, заорал): — Daitan futeki ni haikara kakumei Rai rai rakuraku hansen kokka!!! ________ — А что дальше было, ты уже и сам знаешь,- закончила Джейн. — Ну что, Лен Кагамине, или как ты там себя назвал, ещё пить будешь? — Ну уж нет! Никогда в рот ни капли спиртного не возьму больше! - испугался бедняга. — Ой, что-то мне плохо, Джейн- и тут Лена начало рвать. Его рвало и рвало. В конце концов, он просто бухнулся на песок и, лёжа на нем, стал завидовать Джейн. Наверняка, больше него выпила, а сама свежая, как огурчик. Он не заметил промелькнувшей на ее лице мимолётной улыбки, прежде ей несвойственной. «Приятно было познакомиться, Лен Кагамине...»