Беременна в 16

      Мне казалось, эти выходные я точно не выдержу. Я говорила, что семья, в которой я жила — моя неродная семья? Нет? Ну, вот теперь вы знаете. Кроме матери и трёх сестёр у меня никого не было, а из родных родственников вообще никого. И, хоть я и жила в этой семье с шести лет, относились ко мне всё ещё холодно. К счастью, я выжила, и сегодня, в понедельник (неужели?), мне предстояло идти в школу. По своей глупости я пришла в школу без формы, и мой друг — Платон это сразу заметил. — Не переживай так, — успокоила его я, — мне столько раз приходилось скрываться от мамы, что с директором я легко справлюсь. — К слову, вон он идёт, — заметил Платон.       И действительно, я повернулась и увидела мужчину лет тридцати в милом костюме бежевого цвета. Его образ дополняли смешные усы.       Наши с Платоном пути разошлись, так как сейчас пришлось быстро удалиться в другой коридор и отыскать более укромное местечко.       Моя судьба и судьба Платона были похожи. Он тоже жил в приёмной семье, правда не ненавидел её так, как я. Он мог чувствовать себя лишним, но, всё равно, это гораздо лучше, чем его родная семья. Он рассказывал, что его отец считал себя магом, да и вообще, являлся психом. А матери едва ли исполнилось пятнадцать лет, когда Платон появился на свет.       Сегодня со мной произошло практически чудо: ко мне впервые подошли, чтобы познакомиться. Правда, это наверняка из-за того, что с новенькой девочкой никто иметь дела не собирался. Собственно, как и со мной, так что я не стала вредничать. — Привет! — услышала я, — моё имя — Женя. — Какое совпадение. Моё имя тоже Женя, — заметила я и озвучила в саркастическом тоне, так как я просто ненавидела совпадения. — Надеюсь, мы не запутаемся, — сказала моя новая подруга.       Она была блондинкой, родилась в марте, рост 170 и дома жил пёс по кличке Аристотель. Чем-то напомнило мне моего друга Платона, хотя он и не был учёным и учился на трояки.       Также оказалось, что наши музыкальные вкусы были очень схожими. Ну, и, конечно же, не обошлось без разговоров о планах на будущее, вопрос о том, какой из политиков в гневе самый страшный и кто лучше: Фредди Крюгер или Джейсон Вурхис. Конечно, в франшизах тех времён я полный нуль, но наша беседа закончилась совсем не из-за этого. Прозвенел звонок, да и весь оставшийся день мне пришлось продолжать свою секретную миссию: «Побег от злого директора». На третьем уроке мне удалось сбежать, отпросившись в столовую, и я и Женя больше не виделись.       Дома меня как всегда ждала ненаглядная срамота и бытовуха. У Роуз в школе был карантин, почему она и просиживала целыми днями свою пятую точку на диване, заедая свой гнев по нашей матери мороженным и старыми фильмами.       Роуз — моя старшая сводная сестра. Её главной особенностью были её абсолютно белые локоны (не считая того, что она дочь проститутки), а в школе её фигура считалась самой, что есть, красивой. От мамы на её долю выпадало больше всего нервных срывов и бреда после пьянки, а всё потому что старшую дочь избить вроде как и не жалко. Ну, это по логике матери. Лично я считала, что ни маме, ни кому-либо другому в доме Роуз не нравилась. Особенно мне. Ведь, она хоть и бедная, но жутко ворчливая. Больше всего на свете она мечтает сбежать из дома, но мысль о том, на кого она оставляет своих младших сестёр, не позволяла её этого сделать.       Я не стала тратить время на лишние обращения к сестре. Тем более, я знала, что она мне всё равно не ответит, ведь сцена, где втыкают шприц в самое сердце такая захватывающая. Так что я поднялась в свою комнату.       Хоть относились ко мне с презрением, в этом доме мне удалось ухватить отдельную комнату. Здесь было отчасти пустовато. Лишь кровать, стол и жалкая вешалка с одеждой представляли собой весь интерьер. Со временем я натаскала много постеров и фотографий с популярными идолами. Вообщем, на условия проживания я не жаловалась.       Я улеглась на свою кровать, больше напоминающая больничную койку, и стала пялиться на гирлянду из фотографий с Bangtan Boys и актёрами из «Волчонка» (вы не одни такие). Я не думаю, что кому-то будет это интересно, но на стене также висел ловец снов (на котором я периодически храню зарядку), а рядом с подушкой лежал плюшевый мишка, любезно подаренный Платоном мне на День рождения. На подоконнике вместо цветов (которые томились в уголке) беспорядочно валялись моя косметика и прочая дребедень, о которой знать вам не обязательно. Ну, а до стола мы ещё доберёмся.       Если уж дело дошло до убранства дома, то стоит отметить, что квартира у нас была гигантской. Учитывая, что в ней обитали пятеро человек, плюс кухня, ванная и гостиная, а ещё небольшая кладовая, в которой томилась наша старая одежда. Две очередные мои младшие сёстры — Кики и Эля теснились в одной комнате, а у меня с Роуз были отдельные спальни. Комната мамы тоже присутствовала. Вход в неё был в гостиной. Но говорить что-либо об этой комнате нет смысла, ведь там уже который год страшный бардак.       Понедельник пролетел незаметно, а вот во вторник вновь произошло кое-что интересное. В этот день я предложила моей новой подруге Жене прогуляться с другим моим другом — Платоном и с его лучшим другом Леонардом. Я не ожидала, что Женю придётся уговаривать. Как я сказала, в классе она была новенькой, и все старались её избегать, чем попытаться с ней подружиться. Так что она быстро согласилась, и ей оставалось лишь выпросить разрешения у мамы. К всеобщему счастью, её мама не оказалась очередным тираном, который считает всех современных подростков вандалами и укурышами, и мы все четверо отправились гулять по посёлку.       Стоит сказать, что догорал сентябрь. Солнце ещё не село, а листья с деревьев ещё не попадали. Всем нам следовало думать о завтрашних самостоятельных. В конце концов, они случались практически каждый день. Но каждый из нас просто рассказывал что-то своё и не парился. Сначала Леонард всем прожужжал уши о том, что он вчера ходил в кино, и ему удалось снять фильм на видеокамеру. Теперь он приглашал нас всех к себе домой, чтобы смотреть этот самый фильм в отвратном качестве. Платон, как и в школе, продолжал капать мне на мозги о том, что из втулок от туалетной бумаги можно сделать органайзер для ручек, а на подоконник мне стоило бы поставить три коробки из плетёного дерева разного размера. Тогда всем моим браслетикам найдётся место. Я, естественно, его не слушала.       О Жене сегодня мне удалось узнать не так много интересного. Её папа работал таксистом и весь день пропадал в разъездах. Мать была консультантом в небольшом заведении по заказу дверей. Иногда я завидовала своим одноклассникам, ведь их матери не были женщинами лёгкого поведения.       Единственным среди нас, кому мне не позавидовать, был Леонард. Как и моя мать, его предки были любителями выпить и НЕлюбителями обратить на своего ребёнка хоть пять минут внимания. Моя мама по крайней мере уделяла эти проклятые пять минут, а вот Леонарду буквально самому приходилось добывать себе средства на жизнь. И под этим я не подразумеваю ходить на работу. Матери Жени на самом деле стоило поволноваться, ведь Леонард иногда и у нас с Платоном мог что-нибудь выкрасть.       Не будем о грустном. Перейдём к тому, к чему и привела вся та прогулка с нашими бессмысленными разговорами. Возвращаясь домой, когда был глубокий вечер, я обратила внимание на дом своего знакомого Димы, которого я в шутку называла Дим-Димычем. Я всегда смотрела на окно его комнаты в его доме, ведь мы были уже совсем не просто знакомыми. Думаю, вы понимаете меня. Он уехал в Санаторий две недели назад из-за проблем с наркотиками. И каково же было моё удивление, когда я обнаружила его, собственной персоной, в его окне, да ещё и самолично пользующегося своим компьютером. Неужели он действительно вернулся?       Ему было почти столько же лет, сколько и мне. Он творил со своей молодостью настоящие чудеса: пёр тачки, курил сигарку, и всё такое, прочее… Проще говоря, взрослые штучки. Он «тусил» в основном лишь со взрослыми парнями. С высокой башни плевал на то, что там вякнул его отец о том, до чего он опять довёл мать. В школе он ходил по женским туалетам, предпочитал всегда носить тёмные очки, притом, что имел хипстерские направления в выборе одежды. Ну, и, конечно, умудрялся где-то доставать траву и порошок. Да, будет, что рассказать внукам.       Когда он только уезжал в санаторий, у его «взрослых» друзей появилось множество проблем. Об этом он рассказал мне в последний день. Он рассказал, что у них всех пропала какая-то надежда, которую Дим-Димыч на самом деле считал глупой и смешной. Они все верили, что смогут стрелять по врагам из машины, воровать наркоту у курьеров. Так наивно верили, что Дима не мог сдерживать смеха. Правда, он тоже верил, но не так наивно, как другие. За это я им и восхищалась. Не верил, потому что в его жизни всегда были какие-то другие заботы. Отражение огня от взорвавшихся снарядов в его солнечных очках было дороже ему любых закатов и рассветов, любого наслаждения от вкусной еды или хорошего фильма.       Сейчас все эти гангстеры (то есть, «взрослые парни») исчезли. Исчезли из памяти людей, со страниц газет, с базы данных полиции, наконец, с улиц посёлка. И Дим-Димыч собирался исправлять это сразу, когда приедет.       Я вновь вернулась домой и, вновь утонув в одеяле своей кровати, пялилась на гирлянду. Правда, я совсем не думала о ней. Я думала о Диме и о том, чтобы время летело быстрее, и он скорее зашёл за мной. Ведь это был единственный человек, с которым я могла забыть все свои проблемы и бытовуху, ощутить себя свободной.       В этих размышлениях я и уснула. А утром меня разбудил телефонный звонок.