Беременна в 16

К моему сожалению, это звонил не Дима. Надеяться на то, что он позвонит в такую рань не стоило — этот укурыш мог уснуть и проснуться лишь вечером следующего дня. Но было, чему радоваться, ведь мне позвонила младшая двоюродная сестра Димы, а значит речь пойдёт о нём. Определённо не о чём-то другом, ведь у меня и у Леры далеко не дружеские отношения. — Ты же уже в курсе того, что мой брат приехал? — первое, что спросила Лера. Её голос был очень раздражённым (собственно, как и всегда). — Угусь, — я старалась не провоцировать Леру и говорила приветливыми интонациями, — в ближайшие дни ожидается революция, а? — Даже не думай! Я не позволю ему снова устраивать его тупую новую эру и гангста-хрень. Очень надеюсь, что он это понимает. Мне не нравилось, когда Лера считала себя во всём лучше Димы. К тому же меня хлебом не корми, лишь бы в очередной раз возвысить Диму над кем-нибудь. Поэтому я рискнула и немного поиздевалась над Лерой. Я сказала, что Дим-Димыч уже наверняка всё пронюхал и знает каждый шаг своей сестры, на что моя собеседница ответила грозным рычанием и бросила трубку. Прикольно, день только начался, а я уже удовлетворена победой над противником. Закончив собирать рюкзак, поцеловав постер со своей вайфу и засунув наушники в уши, я вышла из дома и направилась в школу. Среда… Мой любимый день недели, несмотря на самостоятельную по алгебре, вероятность которой выше 99,9%. В этот день все мои любимые предметы: литература, химия и физкультура, а алгебру ради этого можно и перетерпеть. Всю дорогу я слушала музыку, но немного задумывалась и о встрече с Дим-Димычем. Её нужно как-нибудь организовать. Платон сегодня выглядел подавленным. Это было определённо не характерно для моего друга. Всё, что он сегодня делал, начиная от не очень радужных даже для него оценок и заканчивая тем, что за весь день он ни разу ни над кем иронично не пошутил, было для него не характерно. Меня это беспокоило, и я попыталась начать с ним разговор. Получилось, как вы поняли, не очень. Наконец, я заметила непонятную линию, уходящую под рукав его кофты. Мои подозрения подтвердились, когда, подобрав нужный момент, я дёрнула его рукав вверх, и увидела неуклюжие красноватые полоски вдоль всей руки. Самая красная и глубокая из них была совсем небольшая. — Господи, что это? — я удивилась не больше, чем обычно, но своим поступком явно озадачила Платона. Я видела, как вертятся в попытке придумать оправдание колёсики в его голове и примерно догадывалась, что ответа я не получу. — Ничего, — фыркнул он, опустив рукав, — не хочу об этом говорить. Только не здесь. «Ладно» — подумала я. Я выискала взглядом Леонарда, с которым решилась по этому поводу поговорить. Леонард был лучшим другом Платона и наверняка он единственный разговорит этого суицидника. Тем временем, каких-либо признаков жизни от Дим-Димыча так и не появилось. Зато Лера стала значительно чаще делать шаги мне навстречу. Правда, наши переписки всегда были переполнены спорами и аргументами. В конце концов, Дим-Димыч с самого утра куда-то пропал, и Лера делала всё возможное, чтобы его отыскать и вправить мозги. Даже общалась со мной. Не знаю, воспринимает ли она меня, как девушку своего брата, но то, что она мне пишет — большой прогресс. Либо, случилось что-то действительно серьёзное. Я вдруг вспомнила о Платоне и о его нарисовавшихся наклонностях к суициду. Может он пытается выделиться? Такая мысль вызвала у меня отвращение. Платон всегда презирал всех, кто пытался выделиться, всячески высмеивал их и нередко говорил такие обидные вещи, что родители переводили своих детей из нашей школы. Я не выдержала и позвонила ему. По телефонной трубке я к сожалению не смогла понять, чем именно тот сейчас занят. Но у меня была идея, как его от, чем бы он там не занимался, отвлечь. — Слушай, мой парень, кажется, пропал. Не поможешь мне его найти? — спросила я у него, и он согласился, оправдывая тем, что ему всё равно нечем заняться. Я схватила фонарик, ведь солнце потихоньку уходило за горизонт, и выбежала из дома. Проводить сегодняшний вечер с моими тупыми сёстрами и матерью, когда по городу блуждает мужчина моей мечты, я не собиралась. Когда я встретила Платона, он сказал, что ему лучше вернуться к ужину. Я прекрасно знала, как свято в этой семье нужно относиться к традициям, поэтому на том месте мы и начали. Мы разделились и обошли весь город, заходили почти во все общественные места, где количество неадекватов и наркоманов на один квадратный километр превышало все нормы. Во многие нас просто не впускали, тогда приходилось вести диалог в охранником, рассказывая про парня в майке мягких, переливающихся в красивый пейзаж цветов, голубых спортивных штанах и с пучком волос на голове. Потом мы рыскали по лесу. Уже стемнело, но остановиться нигде кроме как у мусорки было нельзя. Мы прошли к этому самому мусорному баку, как вдруг на нас завизжала какая-то девчонка. И лишь спустя секунд шесть-семь я поняла, что это моя светловолосая подруга Женя. Платон стоял, словно вкопанный, пока я выясняла, что Женя здесь делает. Оказалось, что она живёт здесь неподалёку. Она предложила проводить нас, на что мы согласились, как вдруг кто-то резко схватил меня за спину. Я обернулась, уже не понимая, по какой причине это должен был бы быть Платон. Но это оказался всего лишь Дим-Димыч. Так. Погодите. Всего лишь Дим-Димыч?! Предела моей радости не было, и казалось, что я вот-вот рухну в обморок. Я прыгнула к невероятно изменившемуся Диме на руки и долго обнимала его за шею. Платон и Женя стояли практически в недоумении. Я знала, как глупо выглядела со стороны, но мне было безумно приятно вновь увидеть Диму здесь рядом со мной. Дим-Димыч улыбнулся, когда я наконец закончила виснуть на нём и принялась рассматривать его изменения. Сейчас на нём не было его тёмных очков, и мне казалось, что так ему намного более к лицу. И, да, я не выдержала и поцеловала его в губы. Женя покраснела, и Платон предложил ей уходить отсюда, на что та согласилась. Вскоре, мы их догнали и в обнимку шли позади. Платон рассказывал Жене о Дим-Димыче и о том, как жутко я его люблю. Потом их разговор каким-то образом перешёл в беседу о их семьях, в основном про семью Платона. Конечно же, меня всё ещё волновали порезы на руках Платона, но сейчас только Дим-Димыч был в центре моего внимания. Хотелось пригласить его домой, несмотря на то, что все три сестры дома, и оставить его на всю ночь. Болтать обо всём, игнорируя время. — Как тебе в санатории? — всё, про что я успела хорошенько расспросить. — Не очень, — ожидаемый ответ прозвучал из уст Дим-Димыча, и после этого наш разговор превратился в, мягко говоря, сопли в духе «Я скучал по тебе». Да, я знаю, что ты скучал по мне. Вон, как глаза заискрились. Мой дом повстречался нам на пути самым первым после жениного. Так что мне пришлось распрощаться со всеми оставшимися друзьями. Когда я поднялась домой и заглянула в окно, Дим-Димыч развернулся и помахал. Платон тоже обернулся, но ему был вообще как-то даже неприятно от наших отношений. В конце концов, парни направились домой, о чём-то болтая.

***

Четверг. Один из самых моих нелюбимых дней. Он напоминает, что завтра пятница, а ещё то, что вчера была среда. И при этом, он как-то очень похож на два эти дня. В четверг и пятницу наша школа превращалась в довольно тихое и мрачное место. Особенно, если прийти за полчаса до начала уроков. Школа пуста и одинока. Поэтому в этот день я приходила самой последней из своего класса. Платон тоже приходил поздновато, потому что без меня ему было попросту нечего делать. — А о чём вы вчера болтали? — спросила я у своего друга, сидя на лестнице. Да, мы знаем, что это очень взбесит учителей. — Ну, он рассказывал о вещах, которым его научили парни из санатория. Больше ни о чём вроде, — Платон ковырял ручкой в своём блокноте, поэтому был не слишком увлечён разговором. — Я надеюсь, новых порезов не появилось? — я посмотрела на руки Платона. Тот тоже посмотрел на меня непонимающим взглядом. — Нет, вчера у меня не было на это времени. — Ну и отлично, — ответила я. Хотя знала, что порезаться он ещё успеет. Не сегодня, потому что сегодня у него внеклассные мероприятия. Зато сможет завтра. Я стала думать, как вновь его отвлечь. Сейчас даже обычный поход на рыбалку, да и просто покидать в речку камушки — все эти занятия могли спасти моему другу жизнь. Он мог задеть артерию или потерять много крови. Я почему-то очень сильно стала бояться за жизнь Платона и принялась думать ещё усерднее. Как вдруг вспомнила о Леонарде. — Я сейчас вернусь, — предупредив Платона, я отправилась на поиски его дорого лучшего друга. Наверное, вы спросите, почему же Леонард не зависал с его лучшим, чёрт возьми, другом. И окажетесь правы, потому что я тоже этого не знала. Я не понимала, почему Леонард больше предпочитал бегать к каждой девочке и спрашивать как у неё дела. Собственно, именно за этим я его и застала. Он стоял и слушал разговоры толпы девочек. Я подошла к нему сзади и потащила за руку. Он послушно пошёл за мной. — Ты чего? — усмехнулся Леонард. Леонард был очень похож на Платона в том смысле, что ненавидел понты, а особенно ненавидел знаменитостей. Он даже мечтал пробраться к одной из них в номер и зарезать. Или просто делать им разные пакости. Я помню, как на приезд губернатора области, Леонард потчил уважаемого человека тем, что проткнул шины на его автомобиле, пока тот величественно подходил к транспорту. И это при том, что вокруг машины стояло четыре охранника. Как он умудрился это сделать, я так и не поняла. Наверное, у него талант. А ещё он был любителем издеваться над нашим директором. Да и вообще, он над всеми учителями издевался, но издёвки над главой школы приносили ему особое удовольствие. Скорее всего, возникает вопрос, почему его до сих пор не выгнали из школы? Дело в том, что Леонард мастерски заметал следы и иногда мог даже кого-нибудь подставить. Собственно, именно благодаря блестящим выполнением своих планов и их результатам он отличался таким излишним самолюбием. — Нужно поговорить, — вот так я начала свой разговор, — это насчёт Платона.