19.
Я постучала в дверь комнаты Ханджи, и вскоре она открыла: — Да? — Зое, доброе утро. Можно поговорить с тобой? — Ева? — она удивилась. — Ты сегодня рано. Что-то случилось? — И да, и нет. Но предупреждаю — разговор получится долгим. — Хорошо, заходи. Я вошла в комнату Ханджи. Раньше я здесь не бывала. А там было на что посмотреть. В комнате царил невообразимый беспорядок: повсюду валялись какие-то книги и бумаги вперемешку с одеждой. Тут же стояли незнакомые мне приборы и приспособления. Я подумала, что Леви кондрашка от такого хватила бы. Если мой капитан попадет после смерти в ад, то его ад будет выглядеть именно так. Зое расчистила мне место на кресле, а сама села на стул. — Итак, что случилось? — Зое, ты у нас человек выносливый, поэтому я сразу же скажу все как есть: первое — мое настоящее имя Маргарита, второе — уже полтора месяца я сплю с Леви, третье — титаны не могут причинить мне вреда, потому что они меня не видят и не чувствуют. Глаза женщины расширились, рот приоткрылся от удивления, и она подскочила со стула: — Титаны тебя не видят? Я знала, что ты не можешь быть обычным человеком! Йахуу! Похоже, из того, что я сказала, она услышала только это. Ханджи такая Ханджи. Стоит сказать слово «титаны», и она ничего вокруг не видит и не слышит. Как Рокки с его извечным «СЫЫЫЫЫЫР!» — А как ты поняла, что титаны тебя… — в этот момент женщина осеклась. — Подожди. Что ты сказала? Ты спишь с Леви? То есть в одной постели? На ее лице появилось такое выражение, какое бывает у человека, умножающего в уме 358 на 632. Я так и видела, как по лбу Зое бежит надпись: process in progress. Наконец, она посмотрела на меня и спросила: — Как это получилось? Я ответила неуверенно: — Произошло само собой. И это еще не всё. На самом деле мне тридцать лет. Ханджи изучающе окинула меня взглядом, как будто видела в первый раз. Мне стало понятно, что она пытается осмыслить сказанное мной, и соотнести с новой информацией мой образ, сформированный в ее голове. — Зое, прости, что врала тебе. Немного помолчав, она сказала: — Была небольшая заминка. — Что? — не поняла я. — Когда ты сказала, что у вас с Леви просто так получилось, в твоем голосе была заминка. Я промолчала. Не буду же я рассказывать, как её сослуживец притащил меня в свою комнату и поставил перед фактом, что мы теперь спим вместе. Ханджи продолжила: — Все думают, что я — помешанная на титанах чудачка. Но я разбираюсь и в других вещах. Все-таки я женщина… Леви проявил инициативу? Наверно, можно это и так назвать. Я согласно кивнула головой: — Да. — Ты его любишь? Я замерла, не зная, что сказать. Зое, видя такую реакцию, сказала: — Можешь не отвечать. В любом случае, это не мое дело. Затем она придвинула стул поближе к креслу, села прямо передо мной, уставилась мне прямо в глаза и сказала: — А теперь давай разберемся, почему ты врала. — Потому что я — лживая дрянь, которая никому не доверяет? — сказала я вопросительно. — Не надо себя так принижать. Ева… Прости, Маргарита. Мне понадобится время, чтобы привыкнуть к твоему имени… Маргарита, — она посмотрела мне прямо в глаза, — есть в тебе что-то, что я никак не могу понять. Иногда у меня создается впечатление, что передо мной разные люди. Внутри тебя есть то, что ты предпочитаешь не показывать другим людям, правда? А она чертовски умна! Это правильный вопрос! И она единственная здесь поняла, что это главный вопрос, который тебе нужно задать. Будь с ней осторожна, не сболтни лишнего! Выдержав ее взгляд, я сказала: — Я — обычная женщина, которая оказалась в необычных обстоятельствах. Во мне нет ничего загадочного. Она усмехнулась: — Ладно, не хочешь говорить, не говори. Скажу одно: Леви не привязался бы к кому-нибудь заурядному. — Я не знаю, что чувствует Леви. — Конечно, знаешь. Просто не хочешь признаваться в этом самой себе, потому что всё ещё надеешься вернуться домой. И так же ты знаешь, что он теперь вряд ли отпустит тебя. Тут мой похер фэйс рассыпался, как карточный домик. Она за пять минут поняла абсолютно все! Вот вам и взбалмошная, полоумная чудачка, которая не видит ничего кроме титанов. Ещё как видит! Разложила все по полочкам и сидит со своей обычной придурковатой улыбкой. В очередной раз подтвердилась истина: не надо вешать ярлыки на людей! Увидев мое выражение лица, Ханджи сказала: — Вижу, я права. Не удивляйся. Я знаю Леви уже шесть лет. Он может казаться сильным, холодным и отстраненным, но если он привязывается к кому-нибудь — это навсегда. Я усмехнулась: — Зое, а ведь ты переживаешь за него. — Да, — сказала она просто. — Может, моя поддержка и не нужна ему, или он думает, что не нужна. Но, на самом деле, я могу назвать его другом, и я не хочу, чтобы мой друг страдал. Она сказала это спокойно, но был в ее голосе тонкий налет угрозы. Меня начинал злить этот разговор. Меня тут пытаются в качестве плохого парня выставить? При том, что Зое поняла, что я пошла на это не совсем добровольно, и что наши чувства не совсем равнозначны. И все равно она на его стороне. Чертово развед братство! — Зое, — сказала я немного резковато, — Леви — взрослый человек, и сам встал на этот путь. Я никогда никому себя не навязывала и впредь навязывать не собираюсь. Она взяла меня за руку и улыбнулась: — Не злись. Я понимаю тебя, но понимаю и его, — Ханджи немного помолчала. — Я расскажу сейчас тебе одну вещь. Не должна рассказывать, но все-таки расскажу. Когда Леви попал в Разведкорпус, он пришел ни один. С ним были его друзья — Изабель и Фарлан. Хорошие ребята были. Эта троица была неразлучна. В первой же экспедиции их убили — нам попался аномальный титан. Леви покрошил его на куски, но было уже поздно. Он тяжело пережил потерю друзей и с тех пор никого не пускает в свое сердце. Ты — первая. На самом деле, несмотря на свой угрожающий вид, он — верный и заботится о тех, кто ему дорог. Я выслушала ее тираду молча. Ее слова кое-что прояснили: Леви потерял тех, кто был ему по-настоящему дорог. — Я постараюсь не причинять ему боли, — сказала я серьезно. Зое посмотрела на меня долгим взглядом: — Конечно, постараешься, но ты еще разобьешь ему сердце. Может не намеренно, но все же. Есть в тебе нечто роковое. Даже будучи женщиной, я чувствую это. Бедные мужики. Нелегко им приходится в твоем присутствии, а? … Ладно, вернемся к нашим титанам. Нужно провести несколько опытов, и я уже в предвкушении! Ты, кстати, еще не завтракала? — Нет. — Идём, поедим, а потом к Сони и Бину! У меня столько идей! Нужно рассказать все Моблиту! Вот у него лицо вытянется! Она потащила меня в столовую. И это была прежняя Зое: болтушка, хохотушка и чудачка. Пока мы завтракали, она без умолку болтала о чем-то незначительном. Но я уже не могла смотреть на нее прежними глазами. Эта женщина невероятно проницательна. Из них всех она ближе всего подобралась к истине. Может, потому что она — женщина, и на нее не действуют мои «чары», хотя сама я считаю, что нет у меня никаких чар. Хорошо, что она не стала давить и копать глубже. Могли бы быть проблемы. После завтрака Зое убежала за Моблитом. А я пошла чистить зубы. Потом мы встретились у загона. Я знала, кто такой Моблит, но мы не были официально знакомы, так что Зое представила нас друг другу. — Моблит, это — Е… Маргарита, и она… не отсюда, так скажем. — Маргарита, это — Моблит, он из исследовательского отряда. Я протянула ему руку: — Приятно познакомиться с Вами, Моблит. Можете обращаться ко мне на ты, если хотите. Он пожал мою руку в ответ: — Хм… и мне тоже… приятно. Он явно смутился и покраснел. А Ханджи посмотрела на меня с насмешливым укором. WTF? Я же не специально! Она взяла меня под руку: — Идём. Мы вошли в загон. И там, в течение следующих нескольких часов я разглядела Зое во всей ее исследовательской красе. Я поняла, что она действительно полностью отдается изучению титанов. Начали мы с того, что она отослала охрану из загона, приказав им исчезнуть на ближайшие пару часов. Потом они с Моблитом тоже вышли и через небольшие щели в брезенте наблюдали за поведением титанов. Как и ожидалось, те совсем на меня не реагировали. Когда Зое увидела это в первый раз, она восторженно завопила. Самым натуральным образом заорала. Сколь мало требуется некоторым людям для счастья! У меня вся эта ситуация никакого восторга не вызывала. Затем она начала давать мне указания из-за ограды. Чего я только не делала в тот день. Началось все с вполне невинных вещей: я бегала туда-сюда перед титанами, прыгала в бесплодной попытке привлечь их внимание, кричала, пинала и даже плевала на них. Все это я выполняла покорно и терпеливо, понимая, что у меня нет особого выбора, и что Ханджи от меня просто так не отстанет. Потом она перешла к более кровожадным методам. Моблит притащил клинок от УПМ и еще какие-то пыточные инструменты. Зое сказала: — Маргарита, теперь ты должна их резать и колоть. Посмотрим, как они будут реагировать на боль! У титанов толстая кожа, так что тебе придется приложить силы, чтобы ранить их до крови. В этот момент я не выдержала и возмутилась: — Не буду я такое делать! — Почему? Не хочешь причинять им боль? Жалеешь их? — Нет, конечно. Просто не хочу испачкаться. И вообще, это — мерзко. Наклонившись, Зое насмешливо прошептала мне на ухо, чтобы Моблит не слышал: — У вас с Леви гораздо больше общего, чем ты думаешь. Не к месту она его вспомнила! Я выхватила клинок у женщины из рук: — Давай сюда свою саблю. Когда они вышли из загона, я приступила к экзекуции. По указаниям Ханджи я колола и резала титанов. Те чувствовали боль, и у них шла кровь, но тупые твари не понимали источник этой боли! И они быстро регенерировали. Впервые я видела такое! Когда я делала все эти вещи, у меня не было чувства жалости, но в то же время не было и чувства отвращения. Мне было откровенно скучно. Кажется, мы и так уже поняли, что я невидима для них. Зачем эти лишние телодвижения? Наконец, практическая часть закончилась. Когда я вышла из загона, Моблит смотрел на меня так, как будто перед ним явился призрак. Странные тут все-таки люди: сами уже сто лет живут в близком соседстве с такими мерзкими созданиями, а все еще способны чему-то удивляться! После этого мы потащились в кабинет Ханджи. Началась теоретическая часть. Неугомонная женщина терзала меня вопросами про мою жизнь дома, как будто это могло быть как-то связано со всей этой ситуацией с титанами. И она совершенно не стеснялась присутствия Моблита. Я подумала, что такими темпами скоро вся разведка узнает о моем существовании. Правильно говорят: двое — это компания, а трое уже толпа. А обо мне уже знали пять человек. Того и гляди, меня скоро в цирке начнут показывать, как заморского уродца. Наконец, в час дня Зое отпустила меня. После всех этих «упражнений» с титанами я чувствовала себя грязной, потной и выжатой, как лимон, поэтому сначала поплелась в душ, а потом надела чистую одежду и пошла обедать. На обед как всегда была похлебка странного вида и хлеб. С каким бы удовольствием я съела салат Цезарь, да и даже куриный бургер из KFC уплела бы за минуту, хотя сама уже давным-давно отказалась от фаст-фуда. За этими размышлениями меня застал майор Закариас. Он стремительно зашел в столовую и с решительным видом сел рядом со мной. Я желчно подумала, что мне предстоит лицезреть третий акт затяжной пьесы с длинным названием «Я хочу, чтобы меня оставили в покое, а все от меня чего-то хотят!». Первый акт был ночью, когда изрядно выпивший (но замечу, тем не менее, не особо пьяный) Леви заявился ко мне, сжигаемый ревностью после разговора с болтливым Смитом, и попытался заявить свои окончательные и бесповоротные права на мое тело, поимев меня. В конечном итоге, я поддалась ему. Почему-то в постели я всегда сдаюсь на его милость. Просто у меня особого выбора-то не было. Одна девушка правильно сказала мне как-то однажды: все мужики козлы и думают членом. Как будто этим можно решить хоть какие-то проблемы. Второй акт пьесы состоялся, когда Ханджи на протяжении нескольких часов заставляла меня мучиться ерундой с этими чертовыми титанами. Кажется, то была самая безобидная часть этого длинного дня. Потому что сейчас начинается третий акт, когда на сцену выходит ревнивый некто, вернее, ревнивый никто. А этот человек мне действительно никто. И сам он, похоже, не осознает, что нет у него никакого права спрашивать у меня по принуждению ли я сплю с Леви, люблю ли я того, почему титаны на меня не реагируют и совсем уж дикий вопрос: что я такое. Как будто можно объяснить майору, что я — человек, настолько не верящий в эту жизнь, что способна поглумиться над всем и всеми. И я знаю, какие чувства Майк испытывает по отношению ко мне, но не хочу давать ему и малейшей надежды. Потому что мне хватает одного ревнивого мужика, желающего контролировать каждый мой шаг. Мне пришлось оставить свой обед недоеденным в попытке прекратить этот странный разговор. И, может быть, я была слишком резка с ним, а, может, спровоцировала Майка своим наглым тоном. Но все же то, что произошло далее, явилось для меня полнейшей неожиданностью. В один момент я собиралась уйти из столовой, а в следующее мгновение оказалась лежащей на столе полностью обездвиженная, и на меня наваливался всем своим стокилограммовым весом этот странный мужчина. И куда же делся спокойный, немногословный, непробиваемый майор? Я не думала, что всё зашло так далеко! Я смотрела на его лицо, и на нем были злость, и гнев, и желание, и… страдание? Опасное сочетание, но я не испытывала особого страха или трепета. Поэтому заставила его отпустить мои руки. А потом на его лице осталось только желание, и я знала, что он попытается сделать дальше. Но никак не могла допустить этого, ведь, несмотря на все недостатки, я — верная. И как бы не относилась к Леви, я не буду ему изменять. Поэтому я сказала Майку, что этого не будет, и заставила его меня отпустить, а он послушался. В конечном итоге, этот мужчина оказался не сволочью. Мне стало даже немного жаль его. Но Закариасу нужно перебороть себя, потому что это никуда не приведёт. И я не понимаю, чем он подпитывает свои чувства. Точно не знаками внимания с моей стороны, потому что количество оных равно нулю. Я вернулась в свою комнату. До совещания у Эрвина оставалось полтора часа. А что обо всем этом думает мой братец-социопатец? Неплохо было для разнообразия полежать под мужиком, который выше тебя ростом, а? Конструктивные замечания у тебя есть? Или ты способен только нести пошлый бред? И вообще, не надо издеваться, мне даже жалко Майка. Не знаю, что с ними тут со всеми. У них в корпусе полно женщин. Почему они ко мне прицепились? Вот тебе конструктивное замечание. Ты говоришь, что тебе жалко его. Жалость — это чувство. Чувства находятся в сердце. А у тебя нет сердца. У тебя есть только твой расчётливый ум. Поэтому это — не жалость. Ты просто понимаешь его. Ты их всех понимаешь. Но не потому, что ты такая сострадательная. Ты просто проницательная и можешь поставить себя на место любого человека. Ты понимаешь, что чувствует заядлый наркоман, рыскающий по городу в поиске закладок; ты понимаешь образ мыслей женщины, которая посвятила свою жизнь Богу (в которого ты сама не веришь) и провела всю жизнь в монастыре; ты понимаешь, что движет молодыми девочками, которые ложатся в постель с мерзкими, но богатыми стариками. Ты всех их понимаешь своим идеально работающим мозгом. Но это не означает, что ты сострадаешь хотя бы одному человеку, что ты жалеешь их. Так что не путай эти понятия. Ты понимаешь Майка. Хотя ты не давала ему никаких надежд, он привязался к тебе. Но ему не светит абсолютно ничего. А еще я заметил, что у них с Леви какие-то разногласия. И майору еще хреновее от мысли, что ты в руках ненавистного ему человека. Вся эта ситуация грозит выйти из-под контроля. Сударыня, Вы ходите по тонкому льду. Не нагнетай. Они служат в Разведкорпусе и умеют держать себя в руках. Не думаю, что сейчас развернется какая-нибудь драма а-ля французские дуэли семнадцатого века. У них и без этого забот хватает. Сожмут зубы и будут делать общее дело. Ладно, мне нужно еще подготовиться к этому долбанному совещанию. Что-то особенное планируешь? Есть у меня одна задумка. Вытащив косметичку из рюкзака, я вознамерилась сделать себе макияж. Осознание того, что я хорошо выгляжу, всегда помогало мне пережить самые тяжкие моменты. Например, к ненавистному стоматологу я ходила исключительно при полном параде. Начав с глаз, я нанесла немного теней, подкрасила ресницы тушью. Как же хорошо, что я такая запасливая белка и без своей косметички никуда не ходила. Затем нанесла тональный крем на лицо и сверху припудрила. Наложила немного румян. Чуть подкрасила карандашом брови. И последнее — помада. В косметичке было два оттенка: пыльная роза и мой любимый красный. А что, помирать так с музыкой! Наложила на губы красную помаду. Пошарив в косметичке, я выловила со дна пробник духов Prada Candy и пшикнула на себя. Я была готова встретиться лицом к лицу с этими «вершителями судеб», которые почему-то возомнили, что могут распоряжаться мной. Я решила показать им небольшой мастер класс «Как ставить зарвавшихся людей на место». Только скандалов не устраивай. Не хватало ещё явить им свое истинное лицо. Снова. Кстати, ты слишком самоуверенная. У нас с тобой уже давно случаются споры на эту тему. Я тебе и раньше говорил, что когда-нибудь из-за твоего беспечного бесстрашия тебя изнасилуют или убьют. Человек, который ничего не боится, рискует не заметить реальной опасности. Например, в столовой ты была слишком спокойна. Ведь тот человек мог тебя изнасиловать. И ты, даже зная одно из самых действенных боевых искусств своего мира, ничего не смогла бы противопоставить этим ста килограммам мускулов и мужской силы. Я понимаю, о чем ты говоришь. Но я не безмозглая дурочка. Я знала, что он мне ничего не сделает. Слишком твердые моральные устои, воинская доблесть и далее по списку. Вот с Леви я сразу поняла, что он не отступит. И, оценив все шансы, мне пришлось уступить. Есть в моем любовнике нечто такое… опасное. На мой взгляд, он отличается от остальных членов разведки. Интересно было бы разузнать о его прошлом. Но Леви молчит, как партизан. Надо будет расспросить Ханджи. Сегодня она открыла мне часть его прошлого. Наверняка, она знает больше. Суммируя все вышесказанное, не такая уж я и безмозглая. А мне знаешь, что еще интересно: тут у тебя было по принципу «кто успел, тот и съел»? И если бы этот шаг первым сделал, например не Леви, а командор, ты поддалась бы? Слушай, я знаю, что с самого начала ты продвигал этот пэйринг: я и командор. И что ты считаешь меня холодной, расчетливой блядью, которая ради своей выгоды сделает все. Или вернее, ты хотел бы, чтобы я была такой. Но всё дело в том, что мы никогда не узнаем. Я с Леви. И это такой же непреложный факт, как тот, что Земля круглая. Но если оценивать объективно, то они тут все, конечно, по-мужски красивы. Хорошая физическая форма, легкий налет обреченности из-за того, чем они занимаются, но из-за этого же и ощущение избранности. Все это делает этих мужчин привлекательными в глазах женщины. И форма. Хотя меня бесят все эти ремни, эмблемы и прочее, но она им жутко идет. И еще они далеко не дураки в умственном плане. Ты сейчас оцениваешь их глазами обычных женщин. А я спрашивал лично тебя. Ты смогла бы спать с командором или майором, если бы кто-нибудь из них оказался проворнее Леви, и скажем так, присвоил тебя раньше? Кабы да если бы росли грибы во рту, а если бы не рот, то целый огород. Ты знаешь, я не люблю гипотетику. Ты юлишь, потому что знаешь, что ответ — положительный. Ты могла бы быть с каждым из них. Ты была бы верной, но также ничего не чувствовала бы. Да пошел ты! Ты ничего обо мне не знаешь. Выдаешь желаемое за действительное. То, какой ты хочешь, чтобы я была и то, какая я на самом деле — это разные люди. Сегодня ужасный день. И он еще не окончен. А ты добиваешь меня… И вообще, это всегда был Леви. С самого начала это был только он. И дальше будет только он. А теперь отстань. Мне нужно заканчивать собираться и идти. Госпожа моя, я удаляюсь. Но хочу сказать напоследок: то, какой ты воспринимаешь себя и то, какая ты на самом деле, тоже разные люди. Вот гад — любит, чтобы последнее слово за ним оставалось! Я закончила собираться: подняла волосы в высокий хвост, чтобы открыть скулы. Посмотрела на себя в зеркало. Вот теперь я готова идти kick asses! Я подошла к двери кабинета Смита и постучала. — Войдите, — раздался голос Эрвина. Войдя в кабинет, я увидела, что все уже были там: Смит сидел за столом, Зое сидела на стуле напротив него, Леви стоял, прислонившись к стене рядом с окном, Майк же стоял, прислонившись к стене рядом с дверью. Ясно, понятно — все на местах. Прям расстрельная тройка НКВД какая-то плюс Леви. Готовы вершить мою судьбу. Когда я вошла, лица-то у них вытянулись. Да уж, эффектный выход — agent provocateur какой-то! — Всем, кого не видела, добрый день, — сказала я с улыбкой и села на стул рядом с Ханджи. Они молча разглядывали меня. Их можно было понять — в этом мире макияж не в ходу. Видимо, именно так реагируют люди, которые видят красную помаду впервые в жизни. Мне стало смешно, и я сказала иронично: — Дамы и господа, в эфире программа «Пусть говорят», и тема сегодняшнего эфира «Как подозрительная пришелица соблазнила лучшего бойца человечества, и почему титаны ее не видят». Зое прыснула: — Ничего не поняла, но звучит смешно. Командор нахмурился и посмотрел выразительно на Леви. Приблизившись, тот взял меня за локоть и поднял со стула со словами: — Мы ненадолго. И вывел меня из кабинета. Я посмотрела на лицо капитана: глаза прищурены, губы зло сжаты. В голове прозвучал голос: Сегодня ночью тебя жестко поимеют. — Что ты там устроила? И что это у тебя на лице? Я проигнорировала его первый вопрос, посчитав его риторическим. Ответила на второй: — Леви, это называется макияж. Мужчина протянул руку к моему лицу, но я его остановила: — Но, но, но! Первое правило макияжа: руками не трогать! Он отдернул руку: — Откуда ты взяла все это? Выглядишь сейчас как девка бордельная. И пахнет от тебя не так, как обычно. Ничего себе заявления! — Это было в моей косметичке, — сказала я спокойно. Потом наклонилась к его уху и прошептала вызывающе, — Капитан, а Вы, похоже, любитель бордельных девок, если связались со мной. Леви внезапно шарахнул кулаком по стене рядом со мной. Отпрянув, я скосила глаза посмотреть, не пошла ли трещина по стене. Мне стало не до смеха. Мой любовник по-настоящему разозлился. Он сказал зло: — Хватит. Веди себя нормально. В этот момент из кабинета высунулась Зое: — У вас все нормально? — Ханджи, закрой дверь. Тебя это не касается. Мы сейчас вернемся, — сказал Леви резко. Она испарилась. А Леви сказал уже спокойно: — Мы сейчас вернемся туда. Ты будешь сидеть, согласно кивать и больше никаких шуток, поняла? — А мне уже сейчас начинать согласно кивать? — спросила я с невинным лицом. На миг мне показалось, что он меня придушит. Но нет, мужчина сказал: — Пойдем. Мы вошли в кабинет, и я снова села на стул, а Леви встал позади меня, положив руки на спинку стула. Geez! Будет теперь над душой стоять. Командор сказал: — Начнем. Зое, — кивнул в сторону Ханджи. — Мы провели несколько опытов и подтвердили, что титаны никак не реагируют на Маргариту. Даже если она причиняет им боль, они не понимают источник этой боли. Они не видят ее и не слышат. Мы не знаем, с чем связаны такие способности. Можно только предположить, что это связано с тем, откуда она. — Понятно. Эрвин посмотрел на меня и сказал: — Через полтора месяца экспедиция, и ты едешь. Я кивнула. — Тебе придется за это время освоить привод, — продолжил он. Я отрицательно помотала головой. — В чем дело? Почему ты качаешь головой? — Капитан запретил мне говорить, можно только согласно кивать. Я почувствовала, как Леви больно сжал мое плечо. Я скривилась, но ничего не сказала, просто высвободила плечо из его хватки. — Вы думаете, что тридцатилетняя женщина без должной физической подготовки сможет научиться обращаться с приводом? И не за полтора месяца, а вообще когда-нибудь? — Никто не говорит, что ты должна научиться мастерски использовать привод. И ты не будешь учиться убивать титанов. Тебе просто необходимо иметь минимальные навыки, чтобы в случае опасности ты могла быстро перемещаться. — Но у меня очень слабый плечевой пояс. — Не прибедняйся. Мы знаем, что ты не такая слабая, — сказал Смит. Кажется, они не понимают. Но почему Леви молчит? Он множество раз видел меня голой и знает, что мышечная масса плечевого пояса у меня развита не очень. Я встала со стула: — Вы не понимаете. Зое, пощупай, пожалуйста, мышцы на моих руках. Она тоже поднялась и с видом заправского исследователя начала ощупывать меня. — Да, руки у тебя слабоватые. Ее ладони переместились на мою спину: — И здесь мышцы развиты не очень. Это, конечно, плохо, — ее руки спустились ниже и прошлись по моим рёбрам, — а какая ты худая! Леви, ты ее кормишь? Капитан недовольно поджал губы: — Ханджи, не лезь не в свое дело. И хватит щупать ее. А ты, — он обратился ко мне, — перестань выдумывать отговорки. Сказали, что будешь учиться использовать привод, значит, будешь. Я села на место и сказала: — Это не отговорки. И у меня есть еще один весомый аргумент. Помню, когда я читала об этом произведении про всех вас, там нещадно критиковали автора как раз за этот ваш УПМ. Дело в том, что по физическим законам моего мира было бы невозможно использовать его. Не знаю, скажет ли вам это что-нибудь, но такие вещи как сила тяготения, инерция, сила трения, сопромат, условия равновесия тела, человеческий вестибулярный аппарат, ограниченные физические возможности тела — всё это просто не позволило бы делать те вещи, которые вы делаете здесь. И еще там было такое, что никакой газ в количествах, в каких используете его вы, не сможет придать такое ускорение телу в течение длительного времени. Но это возможно в вашем мире. Вы — живое доказательство. Потому что здесь другие физические законы. А будут ли эти законы действовать на меня, не знаю. Вполне возможно, что при первой же попытке взлететь при помощи привода, я рухну камнем на землю. Они внимательно выслушали меня. Когда я закончила свой спич, Смит спросил: — А почему ты раньше об этом не говорила? Или тоже вспомнила недавно? — добавил он ехидно. — Я помнила это с самого начала, но не видела смысла говорить об этом. А зачем? Все равно вы не знаете все те вещи, которые я перечислила. И вы же не перестанете использовать приводы только потому, что в моем мире это невозможно. Говорю же, у вас здесь другие законы. — Хорошо, я понял твои доводы, — сказал Смит, а потом обратился к Леви, — ты что думаешь об этом? Леви посмотрел на меня сверху вниз: — Пусть попробует. Если не будет получаться, прекратим. И она не умеет ездить верхом. Тоже придётся учиться. — Хорошо, — сказал Смит, потом обратился ко мне. — С завтрашнего дня начинаешь обучение. — Я буду заниматься с ней утром. Ханджи, ты после обеда, — сказал Леви. — А я не буду отрывать вас от обязанностей? — подала голос я. — Будешь, конечно, — ответил недовольно на мой вопрос Леви. — Но мы не можем рисковать, раскрывая факт твоего существования. — Капитан, Вы как всегда прямолинейны, — сказала я с насмешливой улыбкой. — Обращайся ко мне на «ты», как обычно. Тут все про нас знают. Так что не ломай комедию, — парировал он. Улыбка исчезла с моего лица. Эрвин, чтобы прекратить эту склоку, обратился к майору: — Майк, может, тоже поучаствуешь в процессе обучения? — Я думаю, хватит учителей! — сказал резко Леви. — Ты слышал его, Эрвин, — подал голос Майк. И это были его первые слова за все это время. В продолжение всего нашего обсуждения он просто молча стоял там. Когда Зое ощупывая, крутила меня туда-сюда, я посмотрела на Закариаса. Он стоял, привалившись к стене, скрестив руки, и смотрел куда-то в сторону. Я поняла, что после сегодняшней сцены в столовой майор даже смотреть на меня не может. В голову пришла мысль, что я обнималась со всеми мужиками в этой комнате. Было бы смешно, если бы не было так грустно. — На этом закончим, — сказал Эрвин. Мы все собрались уходить. Леви, Майк и Зое отдали честь. — Маргарита, — обратился командор ко мне, — задержись на пару минут. Штирлиц, а Вас я попрошу остаться, прозвучало ехидно в моей голове. — Хорошо, — я снова села на стул. Но перед этим посмотрела на Леви. На его лице промелькнуло беспокойство, но он не стал перечить Смиту и вышел вместе со всеми. Мы молча сидели и разглядывали друг друга, как будто видели в первый раз. — Командор, — сказала я насмешливо, — Вы сейчас дыру во мне взглядом прожжете. — Давай начистоту. Ты умная, хитрая, изворотливая и преследуешь свои цели, — сказал он. — А еще я лживая, — добавила я. — И наглая. — Но зато красивая, — сказала я с улыбкой. — Мы можем так бесконечно перечислять. Смит встал со стула и обойдя стол, остановился рядом со мной. Я тоже встала, чтобы не быть в проигрышной позиции. — Я думаю, что от тебя будет много неприятностей, — сказал он, скрестив руки на груди. — А я думаю, что, несмотря на все эти неприятности, Вы попытаетесь использовать меня во благо своего дела, — ответила я, тоже скрестив руки на груди. Так мы и стояли в защитных позах, глядя друг на друга, и никто не хотел уступать. — На этом закончим, — сказал он, наконец. — Но я тебя предупреждаю, что буду приглядывать за тобой. И поверь мне, тебе не захочется иметь меня в качестве врага. Ого, подумала я, а мы тут до открытых угроз дошли. Ну ладно, я тоже умею играть в такие игры. Я подошла к командору совсем близко и сказала, глядя ему прямо в глаза, приглушив голос, абсолютно спокойным тоном: — Эрвин, Вы же понимаете, что я есть нечто гораздо большее, чем вся эта ваша местная мелкая возня. Не надо пустых угроз. Вы мне ничего не сделаете. И да, при этом я позволила ему увидеть ДРУГОЕ МОЕ ЛИЦО. Глаза его расширились. Смит не мог поверить своим ушам, что я сказала подобное. Он также не мог поверить, что его глаза только что увидели такое. Как красивая, не слишком физически сильная женщина, на глазах подобралась и превратилась в сгусток черной всепоглощающей холодной ненависти; как глаза, недавно искрившиеся улыбкой превратились в глаза дохлой рыбы; как этот, обычно соблазнительный рот исказил хищный оскал, что стало казаться, что на губах не красная помада, а самая настоящая кровь. Впрочем, длилось это недолго. Секунд пять. А потом я стала собой. — Что ты такое? Ты — человек? — спросил он. Надо отдать ему должное — он держал себя в руках. Практически никто не может остаться спокойным, увидев истинное лицо моего альтер эго. Вот опять: одни и те же вопросы по кругу. Как предсказуемо. — Я — человек, который постарается быть полезным вашему делу, если это будет возможным и до тех пор, пока это самое дело не начнет противоречить его интересам. — Ты погубишь Леви, — сказал командор не в тему. — Он и понятия не имеет, что ты такая, — добавил утвердительно. И здесь они тоже мыслят одинаково. Зое сказала мне практически то же самое. Теперь Смит. Я вздохнула: — Я по-настоящему привязана к Леви и постараюсь не отвлекать капитана от выполнения его долга, и сделаю все, чтобы моя сущность не испортила ему жизнь. Мужчина посмотрел на меня долгим взглядом: — На этом закончим… Ты не боишься, что я расскажу об этом разговоре Леви? — Я боюсь в жизни только одного — пауков. Можете рассказывать. Но Вам также придется рассказать ему, что Вы мне угрожали. — Ты свободна. Иди. Я направилась было к двери, но резко развернулась и подошла стремительно к Смиту. Сказала с горечью: — Я же столько раз просила отпустить меня. Эрвин, почему Вы меня не отпустили? Почему? Командор покачал головой. На лице мужчины застыло какое-то скорбное выражение. Он сказал негромко: — Знаешь, я никогда не жалею о принятых решениях. Вернее раньше не жалел. Но сейчас понимаю, что совершил ошибку. Я вздохнула и сказала так же тихо: — Уже поздно. Он повторил за мной: — Уже поздно. Я спросила, заранее зная ответ: — Леви меня не отпустит? Эрвин сказал твердо, не раздумывая ни секунды: — Нет. Я скривила губы и спросила желчно: — Вы так спокойно говорите об этом? Зная, что в этом есть и Ваша вина. Мы стояли совсем близко. Мужчина смотрел на меня сверху вниз, и ему нечего было ответить на моё обвинение. Поэтому я развернулась и вышла из кабинета. Леви ждал снаружи: — Ты долго. — Леви, милый, мы просто поговорили. Ничего серьезного. Я направилась в жилое крыло, а он пошел работать. Кажется, капитан уже не злился на меня за мое поведение ранее. После ужина, я сходила в душ, а потом просто лежала в постели, размышляя. И во что же я ввязываюсь? Смогу ли я освоить привод? Но попробовать определенно стоит — лишним не будет. Зачем ты показала командору меня? Это было опрометчиво. Не знаю. Это был импульс. Нужно было поставить его на место. Это может аукнуться тебе в будущем. Зато теперь он десять раз подумает прежде чем сделать мне какую-нибудь гадость. Теперь он знает, что я — серьезный противник. Так за этими размышлениями я и уснула. Утром меня из сна вытащил голос: — Просыпайся. Надо вставать. Меня трясли за плечо. — Отстань, — сказала я. — Мне сегодня в институт ко второй паре. — Какая пара? Что ты бормочешь? Я разлепила глаза: — Леви? Он лежал рядом. Но мы были в моей комнате, а не в его. Черт, мне снился институт… А как, кстати, тут Леви оказался? — А как ты тут оказался? — Ночью пришел. Ты же не пришла вчера ко мне. Не комната, а проходной двор: заходи, кто хочешь и прыгай ко мне в постель. Вот что значит — замка на двери нет. — А, точно. Я просто лежала, и кажется, уснула, когда еще было светло. А сколько сейчас времени? — Шесть часов. — Зачем так рано меня будить?! — взвилась я. — Ты теперь так каждый день вставать будешь. У нас полно дел. Поднимайся. Я еле как выползла из постели и поплелась умываться. Когда я вернулась в комнату, он тоже уже привел себя в порядок. — Мы сейчас подберем тебе форму. — Я тоже буду ходить в форме? — удивилась я. — Да. Дело в том, что использовать УПМ имеют право только члены Разведкорпуса, Гарнизона или Военной полиции. Гражданским лицам это строго запрещено. Если кто-то узнает, что посторонний человек обучается маневрированию, у нас будут неприятности. — Леви, но люди жизнь отдают за эти крылья. Я не заслуживаю носить эту форму. — Сейчас не до этой сентиментальной чепухи. Делай, как я говорю. Мы пошли на склад и подобрали мне одежду: брюки, рубашку, пояс, куртку, сапоги и плащ. — Носи теперь это постоянно, — сказал Леви. Жуть какая, каждый день носить одно и то же. И где там мой шкаф, полный одежды? Увижу ли я когда-нибудь его? Я пошла в комнату переодеваться. Через какое-то время туда же пришел Леви. Он принес ремни. Помог мне надеть их. Было нечто сексуальное в том, как он помогал мне одеваться. Но вот сами ремни сразу же начали бесить меня. Они опоясывали практически все тело. Мне это показалось очень неудобным. — Леви, это кошмар. Мне неудобно, — начала ныть я. — Привыкнешь. Теперь идем в оружейную. Мы спустились в подвал — в оружейную комнату. Леви открыл ее своим ключом. Там он подобрал мне комплект УПМ. И вот так, не успев даже позавтракать, я оказалась упакована, как член Разведкорпуса. Началось мое обучение.19.
23 сентября 2018 г. в 16:57