30.
Во времена моего детства были такие качели — лодочки. Они представляли из себя качающийся подвес в виде лодки и имели два сиденья, расположенные друг напротив друга. Особенность этих качелей была в том, что они приводились в движение исключительно силой ног качающихся. Нужно было потрудиться, чтобы раскачать эту махину. Только слаженная работа двух человек позволяла взлететь достаточно высоко. Лично я любила эти качели. Не колесо обозрения, не захватывающая дух цепочка, не машинки, а именно эта лодочка, где все зависело исключительно от меня и от моих усилий, запала мне в душу. Остановить этот маятник можно было двумя способами — либо перестать работать ногами, и качель, не имея более разгонной силы, останавливалась сама собой, либо человек, следящий за аттракционом мог нажать на специальный рычаг, который выводил из настила деревянные колодки, тормозящие движение лодочки. С тех пор как я попала в этот мир, меня не покидает ощущение, что я безостановочно качаюсь на такой вот лодочке — меняются только люди, помогающие мне раскачивать её. Тот, кто раскачивает ее вместе со мной, в какой-то момент делает движение, я отвечаю тем же — лодка взлетает все выше и выше, не оставляя мне ни малейшей возможности сойти с этой безумной круговерти. И мне остается только наслаждаться ощущением полета, отгоняя от себя мысль, что в определенный момент она взлетит настолько высоко, что я не смогу удержаться и сломаю себе шею. И нет того, кто мог бы, нажав на рычаг, выпустить тормоз и остановить этот дьявольский маятник. Прямо сейчас моим напарником в этом деле является Райнер, и как говорят американцы: he made his move and it’s my turn! *(англ. Он сделал свой ход и теперь моя очередь!) Когда ко мне вернулось сознание, первым, что я ощутила, был прохладный ветерок, овевающий мое лицо. Потом пришло осознание того, что я лежу не статично. Я совершенно точно находилась в каком-то средстве передвижения. Постепенно ко мне вернулись все чувства и мое обычное самообладание, и я, не выдав факта своего пробуждения, смогла оценить обстановку. Я была укутана во что-то, скорей всего в одеяла и лежала в телеге. Чувствовала доски под спиной, но вот моя голова покоилась на чем-то возвышающемся, относительно мягком и… теплом? До меня дошло — это чьи-то ноги. В английском языке эта верхняя часть ноги от колена до бедра называется «lap», но, хоть убей Бог лаптем, я никак не могла придумать, как обозвать это по-русски. От этих не прошенных филологических изысканий, меня отвлек раздавшийся надо мной голос Райнера. — До рассвета еще часа три. Перед тем как подниматься на стену, нужно найти подходящее место для привала и отдохнуть. Говоря это, он хозяйским жестом поправил мое одеяло, а потом погладил меня по голове. Может, эти движения были неосознанными, но, честно говоря, в тот момент мне захотелось подскочить и завизжать не своим голосом: Жуть!!! Убери от меня свои чертовы руки!!! Я сдержалась. Просто открыла глаза и немного осмотрелась. Было еще темно. С моего места была видна спина Бертольда — он правил лошадьми. На облучке, по бокам, горели два факела, освещая путь, но все же скорость движения была невысокой, потому что света явно не хватало, и необходимо было соблюдать осторожность. Также я слышала, что рядом с телегой еще кто-то едет на лошади. Видимо, тот кто-то и помог этой парочке рецидивистов сбежать. Заметив, что я открыла глаза, Райнер спросил, нависая надо мной: — Как ты? Я молча села в телеге и отодвинулась от него к противоположному бортику. Он чуть сдвинулся, спросил: — Шея не болит? А потом протянул ко мне руку в попытке оттянуть воротник плаща и посмотреть остались ли синяки. И этот жест Райнера был полон уверенности, что он имеет право меня трогать. Внутри меня поднялась волна протеста, и я легким ударом отбила его руку: — Не трогай меня! Этот небрежный удар и мой холодный тон разозлили парня. Он сделал резкое движение, и я оказалась прижата к борту телеги полным весом его тела. Его лицо было очень близко, я видела, как на виске у него от злости выступила вена. Этот остолоп обхватил мою шею сзади своей ручищей, и я услышала голос в своей голове: Слушай сюда. Если заикнешься о том, что я все выболтал Разведкорпусу, я заставлю тебя замолчать! Попытаешься сбежать, накажу! Поняла? Веди себя послушно! Слышишь меня? Я почувствовала, что Райнер настроен серьезно. В моей груди поднялось какое-то поганое чувство. Нет, это был не страх, скорее напряжение, которое чувствуешь пред неминуемым столкновением. Чтобы не злить его, я ответила: — Да! Он убрал от меня свои руки и отодвинулся. Напряжение немного спало. Оказывается, мы остановились. Бертольд сидел, развернувшись к нам лицом и взирал на происходящее с этим своим придурковато-испуганным выражением. Потом раздался женский смех. Я повернула голову и увидела сидящую на лошади довольно высокую, стройную девушку с каштановыми волосами. Одета она была в форму Разведкорпуса. Девица сказала ехидно: — Райнер, да ты просто псих! Что это такое было сейчас? Райнер угрюмо ответил: — Ничего! Бертольд, хватит стоять, двигай! Бертольд отвернулся и подхлестнул лошадей. Я плотнее укуталась в одеяла, привалилась спиной к борту телеги, закрыла глаза и задумалась. Во время показательного выступления Райнера я кое-что почувствовала. Вернее, я много чего почувствовала: злость и на меня, и на самого себя, решимость все-таки выполнить свое задание, стремление не допустить, чтобы эти двое узнали, как он лопухнулся. Но под этим всем я почувствовала также плохо скрываемое влечение. Рехнуться можно! Только этого мне не хватало! А чего Вы хотели голубушка? Сначала завлекли молодого, физически здорового, но с неустойчивой психикой парня. А теперь удивляетесь. Так уж и завлекла? Скажешь тоже! А как это еще можно назвать? Я, конечно, понимаю, что ты сделала это ради дела. Но Леви тебя предупреждал: когда делаешь такое, бывают последствия! Смотри, рано или поздно его тормоза откажут, и он попытается взять то, чего так отчаянно жаждет. Ему только нужно признать свое желание, а там дело за малым. ¡Ese mocoso no tiene hígados! *(исп. У этого сопляка кишка тонка!) Но потом я задумалась. А не слишком ли я беспечна? Есть теория так называемого рептильного комплекса мозга или проще Р-комплекса. Многие называют ее антинаучной. Сама я не уверена, верю я этой теории или нет — слишком много противоречивых данных. Согласно ей мозг человека развивался постепенно. И самая древняя его часть, которой шестьдесят пять миллионов лет, осталась у нас еще с тех времен, когда наши предки были обычными ящерицами. Функция рептильного мозга — это обеспечение выживания, наши первобытные инстинкты: питание, продолжение рода, избегание опасности. Принцип удовольствия работает именно здесь. Именно эта часть мозга отвечает за ситуации, когда человек не может себя контролировать. Но можно ли списывать все на ни в чём не повинных ящериц? Где рождается желание? Почему люди хотят друг друга? Почему не могут сдерживать свои порывы? Почему подсаживаются на наркотики? Почему злоупотребляют алкоголем и едой? Просто ли это игра гормонов? Обычная погоня за дофамином, эндорфином, серотонином и окситоцином? Или нечто большее? У нас есть воля или мы рабы своих желаний? А как же любовь? Как мы выбираем, кого любить? В какой момент времени отношения между мужчиной и женщиной перестали существовать только как необходимость продолжения рода и превратились в нечто большее? Как отличить чувство от желания? Есть ли граница между этими понятиями или это одно и то же? Еще дома я изучала эти вопросы. Меня всегда интересовал механизм действия наших чувств. Современная наука может объяснить практически все, включая такие казалось бы необъяснимые вещи, как любовь, влечение, счастье, привязанность. В своем вечном стремлении понять, что со мной не так, почему я, будучи физически здоровой особью женского пола, не могу никого подпустить к себе, я перечитала кучу статей и книг, объясняющих, как мы устроены химически, физически, биологически, психически. Но меня всегда терзал вопрос: если все это настолько объяснимо и понятно, почему происходит столько преступлений на сексуальной почве? Почему существует огромное количество различных половых извращений, вроде зоофилии, некрофилии и прочих столь же странных «филий»? Почему процветают домогательства? Почему страдают дети, становясь жертвами педофилов? Почему мужчины так часто выступают в роли агрессоров, а женщины в роли жертвы? Значит ли это, что даже полное знание того, как устроены люди, не дает им стойкости выстоять перед своими желаниями? Неужели первобытные инстинкты побеждают голос разума? А где в этом всём место любви? И существует ли она вообще? Или есть только обрамленное в красивую, но хрупкую рамку так называемой современной цивилизации, стремление продолжить свой род, при этом получив максимальное количество удовольствия? До попадания сюда, обладая всеми этими знаниями, я склонялась к тому, что все действительно весьма прозаично: человек рождается, взрослеет, ищет подходящую пару, спаривается, оставляет потомство или не оставляет. В любом случае, всю жизнь он живет, борясь со своими желаниями, порой непередаваемо ужасными. Чикатило, ангарский маньяк, битцевский маньяк, Джеффри Дамер, Зодиак и многие другие, подобные им. Мы осуждаем их. Считаем их извращенцами, больными на голову людьми. Так и есть. Они — монстры. Ну, а сами мы? Лучше ли мы? Я такой человек, который если начинает интересоваться чем-то, то копает до самого центра Земли. Так же и в этом вопросе. Перечитав множество статей и книг, я решила провести некоторые изыскания самостоятельно. Зашла на некий сайт, где люди выкладывают свои произведения, иногда оригинального толка, иногда написанные по мотивам книг, фильмов, сериалов, аниме и прочего. Задала фильтр, а потом почитала некоторые самые популярные произведения. Ну что ж. Я увидела там много интересного, можно сказать пугающе интересного. Если считать количество лайков выражением народной воли, то вот что будоражит людское воображение в половых отношениях: изнасилования, инцест, жестокость, секс в местах, где могут застукать, зоофилия, групповой секс и многое другое в таком же роде. Власть, принуждение, с одной стороны, и подавление, покорность с другой. Что есть норма, а что нет? Есть такое выражение: в каждой избушке свои погремушки. То есть каждый человек сам для себя определяет, приемлема ли для него та или иная вещь? Что есть образец нормальности? Что регулирует подобные вещи? Мораль? Устои? Традиции? Наконец, закон? Но почему тогда даже там, где речь казалось бы шла о романтике, девушка частенько шла в постель не по своей воле? И хочу признать, что порой это было написано так возбуждающе что ли. И я чувствовала некий трепет внутри, хотя мозгом и понимала, что не должно быть так! Ведь я все понимаю! Я знаю, как это работает, и тем не менее… Нам нравится, когда нас принуждают? Где та тонкая грань, которая отделяет желание быть прирученным от откровенного насилия? Кто охотник, а кто жертва? И сама я оказалась в такой же ситуации. Ирония судьбы. Столько лет я старательно избегала этого! А в итоге полюбила человека, который по сути дела меня изнасиловал. Ведь если бы Леви не сделал самый главный — первый шаг, не сломил бы мое сопротивление (пусть даже это сопротивление было скорее психологического, чем физического плана), я бы ни за что в жизни не стала чьей-то. Но нужно смотреть правде в глаза: побывав всего лишь один раз в объятиях такого мужчины, как капитан Леви, я сразу же на себе ощутила эту власть желания. Теперь я знаю, что практически невозможно сопротивляться влечению. Что такие прекрасные вещи, как любовь и страсть, имеют мерзкую оборотную сторону. Так было всегда. И будет. Потому что это нельзя отключить. Пока ты остаёшься человеком, наряду с замечательными, чистыми чувствами, в тебе будут присутствовать также и низменные желания. Как пел Соломон Бёрк: none of us are free. Но любовь все же существует, пусть даже по пятам за ней следует темный близнец в виде похоти. Со стороны подобные размышления могли бы показаться странными, учитывая то, в каких обстоятельствах я оказалась. Но построение таких логических цепочек обычно помогает мне предположить дальнейшее развитие событий. И мои предположения процентов на семьдесят оказываются правильными. Вот и сейчас, подумав хорошо, я поняла, что Райнер сорвется. Рано или поздно, но это случится. Он не сможет удержаться. Потому что его чувство совершенно точно является порождением пресловутого рептильного комплекса. И мне нужно избавиться от этой тройки до того, как у него сорвет крышу. Я сидела довольно долго с закрытыми глазами, перебирая в голове различные варианты побега, когда телега остановилась. Я открыла глаза — брезжили серые предрассветные сумерки. Мы остановились в какой-то роще, между деревьями бежал ручей, весело журча водой. Райнер сказал: — Привал. Нужно дать лошадям отдых и самим отдохнуть. Я вылезла из телеги — ноги были деревянными. Мочевой пузырь тоже давал о себе знать. — Мне нужно в туалет, — сказала я, ни к кому конкретно не обращаясь. Райнер обратился к девушке: — Имир, оставляю это на тебя. И будь с ней осторожна. Она очень резвая. Не поворачивайся к ней спиной. Она молча показала мне на просвет в деревьях. Когда мы отошли на достаточное по ее мнению расстояние, она сказала: — Здесь. Мне не очень нравилась мысль писать в компании незнакомой девушки, но особого выбора у меня не было. Впрочем, ее мочевой пузырь тоже оказался не железным. Мы управились с зовом природы и двинулись в обратном направлении. Я чувствовала, что она была настороже: не спускала с меня глаз, не подходила слишком близко, но и не отходила далеко — держалась немного позади. У меня не было ни одного шанса ударить ее или просто броситься бежать. В наше отсутствие Райнер и Бертольд вытащили из вещ. мешков пайки. Я сразу же направилась к ручью. Не смотря на то, что вода была довольно холодная, я вымыла руки, ополоснула лицо и прополоскала рот. Зубы тут же свело от холода. Потом я присоединилась к общей группе. Райнер протянул мне паёк: — Мы не будем разводить костер, чтобы не привлекать к себе ненужного внимания, поэтому горячего чая не будет. Я ничего не ответила — решила свести общение с ним к минимуму. Начала механически жевать, запивая водой из фляги. Темнота между деревьями отступала, воздух прорезали первые лучи солнца. Я с интересом посмотрела на эту троицу. По Райнеру и Бертольду было видно, что они по-настоящему рады видеть друг друга после разлуки. Они сидели рядом, переговариваясь полушепотом. Мне в голову пришла мысль: эх, ребятки, наверно, на тему ваших отношений была нарисована не одна яойная додзя и написано множество фиков. Не знаю, почему такие мысли продолжали лезть в мою голову. Может, потому что происходящее все больше и больше напоминало одну из таких историй. А я в этой истории была совсем, как незваный прохожий, который настойчиво лезет в кадр, впрочем, даже не подозревая, что портит кому-то свадебную съемку. Мне стало смешно от этих мыслей, и я отвернулась в сторону, чтобы скрыть улыбку. — Над чем ты смеешься? — спросила эта странная девица Имир. Видимо, пока я наблюдала за ее сообщниками, она, в свою очередь, наблюдала за мной. Ее тон был довольно грубым. Обращение на «ты» тоже покоробило меня. В этом мире многие тыкали, но мне было не по нраву, что сейчас мне тыкает какая-то сопля-предательница. Я ответила спокойно, но с плохо скрытым вызовом в голосе: — Я смеюсь над вашей тройкой. Райнер и Бертольд отвлеклись от своих тайных переговоров и уставились на меня. Имир сказала нагло: — Ты не в том положении, чтобы смеяться! Или ты надеешься, что этот коротышка-капитан спасет твою задницу? Я ответила с насмешкой: — А, может, я надеюсь, что вас всех птеродактиль утащит? Они, конечно, не поняли, что я имела в виду. Но то, что я открыто издеваюсь над ними, было совершенно очевидно. И стервозная Имир явно не хотела оставлять последнее слово за мной. Она сказала ядовито: — А вот мне интересно, кое-что между ног у твоего капитана такое же маленькое, как и он сам? Райнер заорал зло: — Имир, хватит! Что за пошлости ты несешь? Улала! Становится весело, подумала я. У нас тут филиал школы злословия открылся! А вот и наш ответ Чемберлену: — Знаешь, Имир. Как раз наоборот — это кое-что у него очень приличного размера. И он прекрасно умеет им пользоваться. Мне абсолютно не на что жаловаться, — сказала я с неприкрытой похотью в голосе, а затем добавила, — А сейчас, если тебя устроил ответ по поводу анатомии моего любовника, я хотела бы доесть свой паёк. И в этот момент я увидела, как по ее лицу пробежала рябь. Думаю, будь Зое на моем месте, она сказала бы: привет, мой маленький титанчик! Пропажа нашлась! Какова ирония: Имир съела их друга, а теперь помогает Райнеру и Бертольду сбежать. И они даже не подозревают, кто она такая. Как же все запутано в этой манге с одной стороны, но с другой стороны, как же все взаимосвязано. Кажется, Имир собиралась сказать еще что-то, но Райнер уже достаточно услышал. Он встал и стремительно подошел к Имир: — Имир, отойдем. Нужно поговорить. Она неохотно поднялась, и они ушли в сторону деревьев. Мы остались с Бертольдом один на один. Он не спускал с меня настороженного взгляда. Я сказала тягуче: — Бертольд, мой маленький зайчик, давно не виделись. Хорошо отдохнул в подвале? — Я не хочу с Вами разговаривать! В этот раз Ваши трюки не сработают! — Ну что ты. Какие трюки? Я обычная слабая женщина. Стиснув зубы, он просто смотрел на меня исподлобья. Ха-ха! А вот этот голубчик точно меня ненавидит. Как говорится, вставай в очередь! Вернулись Имир с Райнером. Могли бы и не таиться. Я примерно представляла, что он ей там сказал. Что не нужно провоцировать меня. Что им нужно быть собранными, чтобы сделать то, что они должны сделать. Бла бла бла. И все в таком же пафосном роде. Какая скука! Мы погрузились в телегу, Имир запрыгнула на лошадь. Двинулись в путь. Теперь была очередь Райнера править лошадьми, а Бертольд уселся напротив меня. Пока мы ехали, я провела оценку Имир. Что мы имеем? Этакая нахальная, резвая, грубая и прямая, как понос девица. И хотя она не выглядит мужеподобной, но думаю, к ней можно было бы применить слово butch. Кстати, ее титанская сущность проявилась не сразу, а только после того, как я дала ей словесный отпор. Tough luck! * Я оказалась в компании троих разумных титанов. Прямо трое в лодке, не считая собаки. *(англ. Вот невезуха!) Но у Имир должно быть слабое место. Какая-нибудь сентиментальная хрень, важная только для нее. Не зря же она рискнула обратиться за помощью к этим двоим. За размышлениями я не заметила, как появилась СТЕНА. Воистину она была огромна! Высотой, наверно, с двадцатиэтажный дом, она доминировала над пейзажем. Построена из какого-то светлого материала. Что-то в ее виде мне показалось странным. Мы приближались, и во мне росло неприятное чувство. Почему-то мне стало жутко от этой стены. Когда мы подъехали совсем близко, я поняла, в чем дело: не было швов. Либо блоки были подогнаны настолько близко, либо… В любом случае мне от стены было не по себе. Телега остановилась, и Бертольд выгрузил из нее вещи. Имир спешилась, расседлала лошадь, а потом стегнула ее по крупу: — Пошла! То же самое Райнер сделал с другими лошадьми. Я смотрела на это с удивлением. Райнер сказал: — Имир, Бертольд, разделите поклажу между собой, а я подниму Маргариту. Он повернулся ко мне. Так вот оно что! Они собираются переправиться за стену. Я посмотрела вверх. Леденящая кровь махина нависала надо мной. Я чувствовала практически физическое давление. И как он собирается поднять меня? Подойдя ко мне, парень сказал: — Чтобы хорошо управлять приводом при подъеме, мне нужны обе руки. Тебе придется ухватиться за меня и крепко держаться. Еще раз глянув наверх, я сказала нервно: — С ума сошел? Я не смогу удержаться! У меня руки слабые! И, вообще, стена мне совсем не нравится! Он посмотрел на меня с удивлением: — Хорошо. Тогда я пристегну тебя чем-нибудь к себе. Я сказала, еще больше повысив тон: — Ты не слышал? Она мне не нравится! Я не хочу подниматься на нее! Райнер ответил, теряя терпение: — У тебя нет выбора! Я почувствовала, как у меня выступила испарина на лбу. Да что со мной такое? Почему я так остро реагирую на какую-то каменную дрянь? Мне стало трудновато дышать, а сердце бешено заколотилось. Меня накрыл приступ панической атаки, но я не понимала его причину. Я повернулась и кинулась бежать изо всех сил. Мне нужно было уйти оттуда. Я была настолько дезориентирована, что побежала не от стены, а вдоль нее. Я не оглядывалась, но, кажется, за мной никто не гнался. Так я пробежала метров сто. Легкие жгло, ноги были тяжелыми. Вдруг надо мной что-то мелькнуло, и Райнер оказался прямо передо мной — используя привод, он обошел меня по стене. Умно! Я затормозила, но все равно по инерции влетела прямо к нему в объятия. Он прижал меня к проклятой стене и сказал зло: — Тебе не уйти. Я же предупреждал тебя не пытаться сбежать! Я смотрела на него и понимала, что он злится, что он говорит мне что-то, но все мои мысли были заняты только проклятой стеной. Спиной я чувствовала, что она таит в себе НЕЧТО! Нечто живое и темное. Это нечто жило, и оно знало, что мы здесь. Маргарита! Голос прозвучал прямо в моей голове. Оказывается, Райнер обхватил меня рукой за шею. Кажется, это у него уже вошло в привычку. Но только так он смог заставить меня обратить внимание на его слова. Что такое? Ты вся дрожишь? Что с тобой? Я сказала хрипло: — Стена. С ней что-то не так. Я не могу… Он отодвинулся и оторвал меня от стены. Я упала на колени, стараясь отдышаться, смотрела в противоположную от стены сторону. Парень присел на корточки рядом со мной, и положив руку на мое плечо, сказал успокоительно: — Нам надо переправиться. Ты зря боишься. Я не дам тебе упасть. Похоже, он не понял, что я имела в виду. Ведь плохо мне стало не от мысли о высоте. Отнюдь нет! Он помог мне встать. Имир и Бертольд в отдалении занимались своими делами и старательно не смотрели в нашу сторону. — Ты можешь идти? — спросил Райнер. — Да. Теперь, когда я поняла, что именно не так с этой проклятой стеной, мне стало легче. Там определенно что-то таится внутри. Но я не очень хочу знать, что именно. Мы сделали пару шагов. Оказывается, я все это время держалась за него. Жалкое зрелище. А дальше было совсем странно: он остановился и совершенно не таясь, обняв меня за плечи, сказал глядя мне в глаза: — Я не допущу, чтобы с тобой произошло что-то плохое. Дежавю. В этом мире мне уже говорили такое и не раз. Есть у меня какая-то жутковатая способность вызывать в мужиках желание защитить меня. Даже этот попался. А ведь видел мою истинную натуру. Они не понимают, что все плохое со мной уже случилось. Я сама случилась. Я и есть худшее во всей это истории. Какие наивные. Почему они так легко обманываются? Неужели достаточно красивого личика и проявления женской слабости, чтобы в них вспыхнуло желание защитить меня любой ценой? Райнер не удержался и погладил меня по щеке. Довольно интимный жест, нужно заметить. Он как будто снова попытался неосознанно заявить свои права на меня. Конечно, мне нужно было оттолкнуть его, ядовито высмеять и сказать, что ему не на что рассчитывать, что он очередной недалекий идиот, попавшийся на удочку этих зеленых глаз, высоких скул, пухлых губ и мнимой слабости. Но какой в этом толк? Я бы только разозлила парня. Он обманывает себя. Пусть. Пока что не произошло ничего криминального. Я не считаю тот факт, что меня кто-то обнял или погладил по щеке изменой Леви. Мне это, конечно, неприятно. Но ничего такого, что нельзя было бы стерпеть. В тот момент я поняла одну вещь. Райнер очень одинок. Даже со своим лучшим другом он не может поделиться всем. Но он с чего-то решил, что я его понимаю. Попахивает Стокгольмским синдромом. Я-то, конечно, его понимаю, но я не на его стороне. И эту деталь он старательно опускает. Мы вернулись. Имир и Бертольд вели себя так, как будто ничего не произошло. Странно, что эта острячка упустила шанс поиздеваться над моей слабостью. Видимо, Райнер сказал ей что-то, заставившее ее прикусить язык. В итоге они первыми начали подъем. Мы остались вдвоем. Райнер сказал: — У меня есть идея. Сними свой плащ. Я сняла плащ. Он объяснил, что собирается примотать меня к своей спине. — Грудью или спиной? — спросил он. Я задумалась, потом сказала: — Лучше грудью. Он сказал: — Давай без фокусов. Ты все равно не сможешь сбежать. Поэтому лучше не зли меня. Повернулся ко мне спиной, и присев, сказал: — Цепляйся. Я сделала, как он сказал. Получилось что-то вроде piggyback ride. Пропустив плащ за моей спиной, Райнер примотал меня к себе. — Обхвати меня руками за шею спереди. — Не боишься, что я тебя задушу? — спросила я насмешливо. — Тогда мы оба упадем и погибнем. Он начал подъем, не предупредив. Только что мы были на земле, и вот уже поднимаемся по отвесной плоскости. Нужно отдать ему должное — он хорошо управлялся с УПМ. Даже с ношей на спине. Выпускал тросы один за другим, ногами упирался в стену. Признаюсь честно, меня это даже немного захватило. Земля удалялась, адреналин бурлил в венах, и все закончилось раньше, чем я ожидала. Оказавшись на стене, Райнер отвязал меня: — Как ты? Я улыбнулась совершенно искренне: — Было не страшно. Честно говоря, мне даже понравилось. Он смутился и притворился, что у него появилось какое-то неотложное дело где-то там. Зачем я делаю это? Нельзя так себя вести, будет только хуже. Пока они решали, в какую сторону двигаться, я смотрела вдаль. Вид открывался потрясающий! Что в одну, что в другую сторону. Мне пришла в голову мысль, что мы так и не встретили ни одного титана. Странно! По другую сторону стены титаны точно были — я видела несколько в отдалении. Но внутри… Если стену прорвали, почему не видно ни одного на много километров вокруг? Мы двинулись в путь по стене. Она все еще вызывала во мне неприятные чувства, но я сдерживала себя — просто старалась не думать о том, что под ногами кто-то есть. Спустя пару часов, мы сделали небольшой привал чтобы перекусить. Хорошо, что мой мочевой пузырь пока молчал. Было б хреново писать у всех на виду. После привала мы двинулись снова в путь и как раз проходили над местом, где деревья подступали практически вплотную к стене, как вдруг из леса вылетело несколько всадников. Они совершенно точно видели нас. Скорей всего, они давно нас заметили, и мы были их целью. Люди мгновенно спешились. Даже с такого расстояния было видно, что это Разведкорпус. Эти плащи ни с чем не спутаешь! Мы замерли. Первой опомнилась Имир. Она вскричала: — Там Криста! Я вижу ее! Райнер сказал спокойно: — На ловца и зверь бежит. Эрен тоже здесь. Вновь прибывшие начали подъем на стену с двух сторон, беря нашу четвёрку в тиски. Думаю, они уже знали, что Райнер и Бертольд сбежали, а, может, просто узнали их. Слишком уж они выделяются своим ростом и комплекцией. На верху стены было ветрено, поэтому все время, что мы шли, на мне был надет капюшон. Увидев прибывших, я хотела стянуть его, но Райнер мне не позволил: — Нет, оставь. Потом он загородил меня. Бертольд встал с другой стороны, и я оказалась зажатой между ними. Мне стало понятно, что Бертольд смирился с нездоровым желанием Райнера забрать меня с собой и теперь сделает всё, чтобы это желание осуществилось. Имир держалась чуть в стороне. Разведчики ступили на стену, и я услышала голос Зое: — Сбежали? Похоже, в наших рядах оказался очередной предатель. А кого вы там еще прячете? Я видела — вас четверо. Райнер хотел что-то сказать, но его перебил высокий голосок: — Имир! Что ты делаешь с ними? Они же титаны! Из-за них погибло столько людей! Имир ответила: — Криста, сейчас ты не понимаешь, но я делаю это ради тебя! И так обнаружилось слабое место Имир. Воспользовавшись тем, что Райнер отвлекся на Имир, я стянула капюшон и выскочила вперед. Но далеко уйти не смогла. Он перехватил меня за руку и притянул к себе. Прежде чем парень зажал мне рот рукой, я успела крикнуть: — Зое, им нужен Эрен! Уводите его отсюда! Я видела, как на лицах разведчиков отразилось замешательство. Они совершенно точно не ожидали увидеть меня здесь. Первым опомнился Эрен — рванул к нам, но Микаса и Армин схватили его за руки с двух сторон. Он заорал: — Райнер, ты — подлая скотина! Отпусти ее! Райнер сказал спокойно, но в его голосе проскользнула явная угроза: — А если не отпущу, то что? Я не могла читать его мысли, потому что он предусмотрительно подложил край плаща между моим лицом и своей рукой и таким образом нигде не касался моей голой кожи. Другой рукой он перехватил меня под грудью — я оказалась в медвежьих тисках. Я видела их всех: Зое, Моблита, Эрена, Микасу, Армина. Но ничего не могла сделать. Ничем не могла им помочь. И самое главное я не могла задать вопрос, мучивший меня последние несколько дней: где Леви? Зое сказала: — Если вы надеетесь, что мы отпустим вас, потому что у вас заложник, то зря. Райнер хмыкнул: — Думаете, мы такие слабые, чтобы рассчитывать на заложников? Я забрал ее не для этого. Лицо Эрена почернело: — Ну и сволочь же ты, Райнер! Я тебя убью! Райнер зло рассмеялся: — Ты можешь попробовать. Потом он толкнул меня к Бертольду: — Бертольд, она и Имир на тебе. Я разберусь с Эреном. Имир сказала быстро: — Мне не нужна защита. Я такая же, как вы. — Что? — спросил Райнер непонимающе. Но тут до него дошло. Он протянул изумленно, — Тыыыыыыы!!! Она ответила: — Я! Но сейчас у нас нет на это времени. Эрен на тебе. Я заберу Кристу. А Бертольд отвечает за принцессу. А дальше начался самый настоящий хаос. Последовало три вспышки яркого света, стена затряслась. И прямо на моих глазах они превратились в титанов. Я раньше никогда не видела трансформацию. Это было так странно, но в тоже время так захватывающе. По крайней мере, то, что я успела увидеть. Потому что через несколько секунд я оказалась прикрыта чем-то по форме напоминающим шалаш. Мне понадобилось секунд тридцать, чтобы осознать, что это гигантская ладонь, сложенная домиком. Я могла спокойно стоять под ней, настолько она была огромной. А еще она была красного цвета и горячая. Я притронулась к ней, попытавшись прочитать мысли Бертольда, но тут же отдернула руку. Пальцы были сжаты довольно плотно, чтобы я не могла выскользнуть из ловушки. Но в то же время оставались небольшие щели, через которые я могла видеть происходящее снаружи. Райнер превратился, схватил Эрена и исчез из поля зрения, прыгнув вниз со стены. Пар от трансформации Бертольда отбросил разведчиков, и они судорожно цеплялись кто за что мог в попытке не свалиться со стены. Имир тоже трансформировалась. Ее титан оказался довольно маленьким, но с совершенно зверской мордой. Она явно пыталась разглядеть, куда отбросило ту девушку. Снова полыхнуло пламя. На этот раз зеленое. И я услышала рев. Похоже, Эрен тоже решил вступить в схватку. Я поняла, что вот-вот начнется настоящая мясорубка. Сквозь щель я увидела, как Имир схватила кого-то и исчезла за внешней стороной стены. Похоже, она со спокойным сердцем бросила эту парочку разбираться с корпусом. Перед Ханджи встал выбор преследовать ее или разбираться здесь. И она выбрала второе. Разведкорпус пошел в атаку на колоссального. Они оказались вне поля моего зрения. Вдруг все заволокло паром. Сразу же стало нестерпимо жарко. Хотя рука Бертольда прикрывала меня, но я все равно чувствовала жар. Могу только представить, каково было нападавшим. Им пришлось отступить. Я не могла видеть, что происходит внизу, под стеной, но слышала рев и звуки ударов. Судя по всему, схватка там шла ни на жизнь, а на смерть. Я очень надеялась, что Эрен победит. Разведчики во главе с Зое тоже спустились со стены. Наверно, хотели помочь ему. Не знаю, сколько это продолжалось. Время в такие напряженные моменты может, как ускоряться, так и замедляться. Знаю только, что в определенный момент раздался жуткий рев. Ладонь, прикрывавшая меня, сжалась в кулак, и я оказалась в позе эмбриона. Мне оставалось только закутаться хорошенько в плащ, чтобы не обжечь открытые участки тела. А потом пришло ощущение свободного падения. Мы падали со стены! С долбанной высоты двадцатиэтажного дома! Все-таки это произошло! Посадка не была мягкой. Я почувствовала удар, меня швырнуло из стороны в сторону. Потом рука разжалась, в глаза ударил свет. Уже теряя сознание, я почувствовала, как Бертольд подхватил меня на руки. Послышался звук выпускаемого троса, и мы взлетели. Но точка нашего приземления осталась за пределами моего восприятия. Темнота в очередной раз накрыла меня своей спасительной безвестностью. В своем мире, я ни разу не теряла сознание. НИ РАЗУ. За все тридцать лет своей жизни. У меня даже ни разу не было предобморочного состояния. Но в этом мире все по-другому. В какой раз мне приходится выплывать из темноты обморока? Я даже подсчитать толком не могу. Почему так? Может, потому что здесь меня постоянно бросают, швыряют, бьют и пытаются придушить. Очередное пробуждение было самым жестким. Все тело ломило, как после долгой и упорной силовой тренировки. Голова раскалывалась. Я открыла глаза. Надо мной смыкались кроны деревьев. Я чувствовала спиной неровную шероховатость дерева. Попробовала пошевелиться. Руки, ноги и позвоночник были целы. С трудом удалось сесть. Мне понадобилось какое-то время, чтобы сфокусировать взгляд и оглядеться. Я сидела на ветке дерева. Но что это было за дерево! Высотой оно было, наверно, метров сорок. Просто громадина. Практически такое же высокое, как и стена. В этом мире процветает гигантомания! Что курил мангака, когда все это придумывал? Мы находились где-то посередине, до земли было метров двадцать. Рядом со мной сидел Эрен. Вид у него был побитый. Чуть поодаль привалилась к стволу дерева девушка, я бы даже назвала ее девочкой: маленькая, светловолосая, огромные голубые глаза смотрели грустно вдаль. Одета она была в форму. Мне подумалось: как такого котёнка взяли в разведку? Кажется, подует ветер и унесет ее. Значит, вот он предмет обожаний Имир. Действительно, глядя на эту девчушку, возникает желание погладить ее по голове и отправить играть в куклы. Наши похитители расположились на соседнем дереве, чуть выше нас. Когда я села, на меня с разных точек уставилось одновременно пять пар глаз. Райнер спросил: — Маргарита, как ты себя чувствуешь? Падение было жестким. Мы тебя осмотрели, пока ты была без сознания, вроде серьезных травм нет. — Жить буду, — сказала я холодно. Потом придвинулась к Эрену. Вид у него был несчастный. На лице от глаз по щекам расходились какие-то красноватые следы. Но самое главное — у него были оторваны руки чуть ниже локтей! Я воскликнула: — Эрен! Твои руки! Он сказал вяло: — Ничего. Они отрастут. Я уставилась на его руки — от них поднимался пар. Так вот как это работает! Сила титана позволяет отращивать конечности. Эрен прошептал: — Маргарита, я проиграл. Я не смог. Погладив его по волосам, я сказала тихо: — Эрен, детка, ты проиграл бой, но не войну. Иди-ка сюда. Притянула его к себе и обняла за плечи. Он доверчиво ткнулся лбом в мое плечо. Я прошептала: — Мы что-нибудь придумаем. Или нас спасет Разведкорпус. Они обязательно придут. Раздался грубый окрик Райнера: — Вы, двое, что вы делаете? Прекратите это! Имир издевательски добавила: — Бедняжка Эрен. Ищет утешения. Девчушка Криста тоже подала голос: — Имир, не нужно! Я же знаю, что ты не такая! Ты не видишь, что Эрену плохо. И мне плохо. Я не хочу идти с вами. Зачем ты делаешь это со мной? Смягчившись, Имир сказала: — Хистория, я же уже все тебе объяснила. Этот мир скоро погибнет, и я должна спасти тебя, тем более, после того, как ты открыла нам, кто ты. — Имир. Я открыла это, чтобы вы поняли, что мое место внутри стен. Я не могу пойти с вами. — От твоего желания тут ничего не зависит, — сказал Райнер бескомпромиссно. Похоже, пока я была в отключке, тут разворачивалась какая-то драма. Я отстранилась от Эрена, и сев боком, положила руку на обрубок его руки так, чтобы не видела тройка на соседнем дереве. Сказала тихо, не глядя на него: — Эрен, что я пропустила? Введи меня в курс дела. Имир тоже титан! Кругом одни чертовы титаны! И как мы все оказались в одном кадетском корпусе? Не понимаю. Я, конечно, могла бы ему объяснить, что в манге всё всегда взаимосвязано и случаются вещи абсолютно невероятные по своей сути. В конце концов, реальная жизнь и нечто, созданное для развлечения, имеют столько же общего, как картина Пикассо и детский рисунок. И пока я здесь нахожусь мне нужно помнить, что возможно практически все. И нужно пользоваться этим! Эрен продолжил: Райнер и Бертольд хотят доставить нас в свой родной город. Он где-то за стеной. Я даже не знал, что за стеной живут люди! Сейчас это сволочи ждут ночи, потому что титаны ночью не активны. А под нами собралась целая толпа в надежде сожрать нас. Я не могу трансформироваться, пока не отрастут руки. Эти два говнюка тоже устали, им нужно восстановить силы. Но у них есть приводы. Уроды! Мне стала понятна цель Райнера и Бертольда — вернуться в Марлию. И привезти с собой трофеи! Эрен закончил: Криста тоже скрывала о себе правду. Ее настоящее имя Хистория. Она из каких-то аристократов. И почему кругом одни вруны? Что, вообще, происходит? Как же мне это надоело. Я отпустила его руку, встала и подошла к краю и посмотрела вниз. Под нами, действительно, собралась компания пустоголовых. Двое из них были очень странными: один, десятиметровый, лежал прямо под деревом и не сводил с нас глаз. Его огромное пузо подпирало ствол, руки он положил под голову. Ну совсем как какой-нибудь толстяк на пляже — лежит себе, загорает. Второй, тоже порядочной верзила, стоял за стволом одного из соседних деревьев и смотрел на нас, как скромная влюбленная школьница бывает смотрит из-за угла на предмет своего обожания. Помимо этих двоих там еще было, наверно, с два десятка обычных титанов, которые тянули свои руки вверх в своем вечном желании отведать свежей человечины. Райнер заметил мое движение и сказал насмешливо: — Даже тебе не сбежать отсюда. Я усмехнулась про себя: Райнер, тебя хорошо тренировали и, вроде, всё в тебе есть — сила, настойчивость, упорство, даже какие-то мозги имеются. Но откуда такая недооценка противника? Ты же знаешь, что я совсем непроста, что у меня всегда припрятана пара козырей в рукаве. Вот и сейчас моим преимуществом было то, что мои визави не знали о том, что обычные титаны НЕ реагируют на меня. Мне нужно было только придумать, как оказаться на земле. В своем человеческом состоянии эта тройка не одолеет двадцать с лишним титанов, а трансформироваться им будет тяжело из-за усталости, ведь им еще нужно оставить силы на путь до стены Мария. У меня появилась очень рискованная идея. То, что я задумала, могло сработать только в одном случае из миллиона. Но! Я напомнила себе, что это НЕРЕАЛЬНЫЙ мир, здесь возможно все. Здесь творятся такие вещи, которые по определению не могли бы произойти в моем мире. Все эти местные совпадения неслучайны! Они являются частью повествования, и я должна этим пользоваться. Но мой план мог сработать, только если мне помогут и Эрен, и эта девочка. Отойдя от края, я подошла к девчонке и присела рядом. Сказала мягко: — Давай познакомимся. Меня зовут Маргарита. Она ответила высоким голоском: — Хистория. Все меня звали Криста, но на самом деле меня зовут Хистория. Я улыбнулась своей самой искренней улыбкой: — Приятно познакомиться, Хистория. Потом добавила: — Ты в порядке? Не пострадала? Она ответила: — Я в порядке. Спасибо, что спросили. Имир увидела, что мы разговариваем и крикнула недовольно: — Хистория, не слушай ее! Вообще не разговаривай с ней! А знаешь что, я сейчас перенесу тебя на наше дерево. Нечего тебе делать с этими неудачниками. Хистория подскочила, топнула ногой и закричала: — Не смей! Я останусь тут, с ними! Потому что мы на одной стороне, а вы на другой! Имир устало сказала: — Как хочешь! Хистория снова села. Я сказала тихо, глядя ей прямо в глаза: — Хистория, у меня есть план. Мне нужно оказаться на земле, и я приведу помощь. Она уставилась на меня с широко открытыми глазами, сказала нервным шепотом: — Но там все кишит титанами. Я спокойно покачала головой: — Об этом не беспокойся. Для меня это не проблема. Мне только нужно спуститься. Но у меня нет ни привода, ни веревки. Да еще эти трое с нас глаз не спускают. Девушка спросила: — Вам нужна моя помощь? Я кивнула: — Да. Но это опасно. Мне нужно, чтобы по моему сигналу ты и Эрен подошли к самому концу ветки и прыгнули вниз. Она ужаснулась: — Но тут же очень высоко, и титаны прямо под нами! Я сказала спокойно: — Да. Прежде чем прыгать, вы дадите понять тем троим, что именно собираетесь сделать. У них есть приводы. Имир спасет тебя, Бертольд прыгнет за Эреном, а Райнер точно бросится ко мне. Хистория прошептала пораженно: — Откуда Вы знаете, что будет именно так? Я положила руку ей на плечо, посмотрела прямо в глаза, включила на полную свое обаяние психопата и сказала проникновенно: — Я просто знаю. Все будет так, как я говорю. Она зачарованно кивнула: — Я все сделаю. Потом я подошла к Эрену и сказала быстро: — Когда я дам сигнал, вы с Хисторией пойдете к самому концу ветки. Ты скажешь что-нибудь оскорбительное, затем заявишь, что вы собираетесь прыгать. А потом вы СПРЫГНЕТЕ. Когда Бертольд и Имир спасут вас, ваша задача не позволить им прийти на помощь Райнеру. Он уставился на меня пораженно, не зная, что сказать. Райнер, который не спускал глаз с моих передвижений, заволновался. Он-то знал мои способности. Он сказал своим товарищам: — Будьте настороже. Что-то происходит. Они что-то затевают. Я встала и кивнула Хистории, она подошла к нам, схватила Эрена за обрубок руки и они подбежали к краю ветки. Туда, где была густая листва. Я же, напротив, подбежала к стволу. Эрен крикнул: — Вы думаете, что самые умные? А вот мы сейчас спрыгнем прямо в лапы титанам, и хрен вы что получите! И он прыгнул! А за ним и Хистория! Впрочем, я уже давно на них не смотрела. Еще в тот момент, когда Эрен закричал, отвлекая внимание тех идиотов, я сама прыгнула. Дело в том, что когда я ранее осматривала дерево, то отметила для себя расположение его веток: они спускались вниз в шахматном порядке по стволу, и расстояние между ними было не более двух-трех метров. То есть, я могла спуститься, по крайней мере, на десять метров вниз, просто прыгая с ветки на ветку. Конечно, даже в прыжке с двухметровой высоты мало приятного, тем более, если тебе нужно сделать несколько таких прыжков. Но ведь в детстве мы прыгали с козырька подъезда высотой два метра с гаком прямо на асфальт, и ничего себе не сломали. А уж в этом мире возможно все. Я была уверена в своих силах. Единственное, что меня беспокоило — это самый последний прыжок. Ветки заканчивались на высоте десяти метров, и мне предстояло прыгнуть с высоты трехэтажного дома прямо на пузо титана. Я могла только надеяться, что посадка окажется мягкой. Итак, я пролетела первые пару метров и приземлилась на ветку. Прыжок отдался болью в коленях, но я побежала, готовясь прыгать на следующую ветку. Боковым зрением я заметила движение. Райнер. Он оказался быстрее, чем я думала. За какие-то доли секунды решение было принято: хотя до земли было еще метров восемнадцать, я прыгнула. Я не знаю, на что рассчитывала. Было бы невозможно остаться целой, упав с такой высоты даже на мягкую поверхность. В последний момент парень успел подхватить меня, и мы повисли. До земли оставалось метров девять. Хорошо, что титаны были в основном какие-то мелкие, ростом пять-семь метров. Не считая тех двоих. Но титан-скромняга так и прятался за деревом, а загорающий толстяк не смотрел на нас — он усиленно следил за тем, что происходило над нашими головами. Судя по всему, и Имир, и Бертольд успели. Я слышала, как Эрен поносил их на чем свет стоит и грозился снова прыгнуть, если они попытаются помочь Райнеру. Ему вторила Хистория, поэтому Имир и Бертольд никак не могли бросить своих подопечных. Как же быстра человеческая мысль! Мне понадобилась буквально пара секунд, что бы увидеть и всё это, и то, что наше с Райнером положение было наиболее благоприятным именно для меня. Мы висели на одном левом тросе. Рукоятку управления этим тросом он выронил, когда ловил меня, и она болталась где-то в районе чуть пониже его колена. Если бы он попытался выстрелить правым тросом, то трос ушел бы в пустоту, к тому же правой рукой он держал меня за талию, прижимая к себе. Райнер потянулся за левой рукояткой. Я быстро расстегнула ремень на его груди и сказала с угрозой: — Попробуй только, и я расстегну ремень на поясе. Замерев, он сказал зло: — Самоубийца! Отстегнешь привод, мы упадем, и нас сожрут титаны! — Тебя сожрут. Для меня они не опасны. Райнер приоткрыл рот от удивления. Но по моему лицу он видел, что я не блефую. Тогда он поднял голову наверх. — Бесполезно, — сказала я. — Эрен и Хистория не дадут им помочь тебе. Они снова спрыгнут! Он снова посмотрел на меня. На его лице промелькнуло какое-то звериное выражение. Я следила за его левой рукой, он резко поднял ее, но я смогла перехватить ее двумя руками и сказала сквозь зубы: — Бесполезно! Ты не сможешь справиться со мной одной рукой. Слишком неустойчивое положение. Я касалась его голой руки и поэтому слышала его мечущиеся в поисках решения мысли. Он перебирал варианты и все они были проигрышными.Трансформацию Райнер откинул сразу же. Превратившись, он мог ненароком убить меня, а еще повредить дерево так, что остальные просто упали бы прямо в лапы титанов. Остальные варианты тоже его не устраивали. Я спросила: — Ты умеешь играть в шахматы? Прочитала в его голове, что умеет. Я продолжила: — Райнер, это — цугцванг. Какой-бы ход ты не сделал, это приведет к ухудшению твоей позиции. Но меньшим из всех зол будет отпустить меня. Он знал, что проиграл. Он понял это. Я смотрела на себя его глазами. Видеть себя чужими глазами это не то же самое, что смотреться в зеркало. Это странно. Между моих бровей залегла глубокая морщина, лицо напряжено, глаза лихорадочно блестят, зубы сжаты так, что желваки выступили. Вот, значит, как я выгляжу! Я расслабила лицо и сказала устало, глядя ему прямо в глаза: — Райнер, это конец. Отпускай! На лице парня появилось такое мучительное выражение, что на какой-то миг мне даже стало жалко его. А потом он сдался — пересилил себя и разжал руку. Я упала прямо на необъятный живот титана. На довольно мягкий живот. Но все-таки не настолько мягкий, чтобы это падение не отдалось болью во всем моем теле. Титан даже не моргнул в мою сторону. Я скатилась с его пуза и отбежала в сторону, чтобы не попасть случайно под ноги других алчущих. Остановившись, я посмотрела наверх. Райнер уже присоединился к остальным. Пятеро детей этого странного мира смотрели на меня сверху, недоумевая, почему безмозглые титаны не замечают моего присутствия. Потом Эрен ликующе заорал Райнеру: — Выкусил? И кто здесь неудачник? Добавил, обращаясь ко мне: — Маргарита, беги! Ну что же, как говорила несравненная Фаина Раневская «Каждый волен распоряжаться своей жопой, как ему хочется. Поэтому я свою поднимаю и уёбываю» Я повернулась к ним спиной и кинулась бежать. Лес практически сразу же остался позади. Я неслась по равнине. Все тело ныло, колени болели из-за прыжков, я хотела пить. Но, несмотря на все это, внутренне я ликовала. Такой тупой, бредовый, идиотский план! И он сработал! Да что не так с эти миром? Я же могла десять раз свернуть себе шею! Подпитываемая этими мыслями, я неслась во весь опор. Я давно не бегала, за что и была наказана. Ноги налились свинцом, дыхалку жгло. Но я не сдавалась, заставляя себя двигаться вперед и только вперед. Спустя минут сорок я увидела вдали облако пыли. Всадники! Это мог быть только Разведкорпус! К тому времени у меня уже практически не осталось сил. Хуже всего было с дыханием. Легкие жгло так, как будто я вдохнула напалм. Поняв, что теперь мне можно остановиться, я упала на колени и попыталась отдышаться. Я увидела, как от общей группы всадников отделился один. Он вырвался вперед, мчался стрелой, буквально летел, намного опередив других. Я узнала фигуру. Я его везде и всегда узнаю. Леви! Он жив! Меня захлестнуло чувство невероятного счастья. Он соскочил с еще не остановившегося до конца коня и подбежал ко мне. На его обычно таком холодном лице было написано облегчение. — Ты ранена? Я отрицательно помотала головой. Он позволил себе обнять меня буквально на пару секунд. Я сказала: — Леви, нужно спасти Эрена и Хисторию. После изнуряющего бега мой голос звучал прерывисто и сипло. Он помог мне подняться с колен. Микаса была второй на финише. Не спешиваясь, она спросила: — Маргарита, где Эрен? Он жив? С ним все хорошо? Я ответила: — Он жив. Но у него оторваны руки. Из-за этого он не может трансформироваться. Увидев на ее лице ужас, я поспешила успокоить ее: — Они отрастают! Не волнуйся! Он будет в порядке! К этому времени к нам приблизились остальные всадники. Я видела Эрвина, Армина, Жана, Петру, Эрда, еще знакомые лица, но там совершенно точно не было Майка и Зое. В сердце неприятно кольнуло. Но у меня была забота поважнее. Я сказала громко: — Они в лесу, где огромные деревья. Ждут наступления ночи. Там целая толпа титанов караулит под деревьями. Нужно спасти Эрена и Хисторию. Командор спросил: — Как ТЫ смогла сбежать? — Спрыгнула с дерева и ушла на своих двоих. На их лицах отразилось недоумение. Видимо, они не понимали, как я могла спрыгнуть с такого огромного дерева без привода. Леви спросил: — Кто такая Хистория? — Мелкая, светлые волосы, большие голубые глаза, — описала я ее. Армин воскликнул: — Это же Криста! Я парировала: — Она сказала, что ее настоящее имя Хистория. Не знаю, там какая-то темная история с аристократами. Неважно. Нужно ехать. Мы теряем время. Я направилась к лошади Леви, думая, что поеду с ним. Он придержал меня за руку и сказал приказным тоном: — Ты не едешь! Потом повернулся к Смиту: — Эрвин, дашь двоих человек? Тот кивнул. Поискав кого-то глазами в толпе, Леви сказал: — Кирштейн! И ты, — ткнул пальцем в какую-то девицу. — Как тебя? — Саша Блауз, сэр! — Идите сюда! Пока они спешивались, он сказал командору: — Скачите, я вас догоню. Командор крикнул: — Вперёд! Всадники сорвались с места, окутывая нас облаком пыли. Леви сказал Жану и Саше: — Вы, двое, доставьте ее за стену! Сдохните, но сделайте! — Есть сэр! — отрапортовали они одновременно. Но я не собиралась так просто сдаваться. Я схватила капитана за руку и сказала, повысив голос: — Ты не можешь так со мной поступить! Я поеду с тобой! Он без церемоний отцепил мою руку и сказал безапелляционно: — Нет. Всё. У меня больше нет времени. С этими словами Леви направился к своему коню. Я хотела кинуться за ним, но Жан обхватил меня руками. Я брыкалась в безуспешной попытке вырваться, кричала: — Леви! Подожди! Леви! Сукин ты сын! Но он даже не оглянулся, просто вскочил на коня и ускакал. Я только и могла проводить его взглядом. Я закричала Жану: — Да отпусти ты меня, болван! Он разжал хватку. Я повернулась к парню, готовая вылить на его голову ведро дерьма. Но он перебил меня: — Хватит, Маргарита! Надо ехать. Сюда в любой момент могут нагрянуть титаны! Я зло засмеялась: — А мне плевать! Они сожрут только вас двоих, а мимо меня просто пройдут. Он удивленно выдохнул: — Что? — Напряги мозги, идиот! Как ты думаешь я сюда добралась? Как прошла мимо титанов? Почему смогла сбежать? Потому что меня могут видеть только разумные титаны! Жан удивился, но быстро пришел в себя. Сказал, усмехнувшись: — Понятно. С тобой не соскучишься. Ладно. Надо ехать! Мы подошли к лошадям. Я сказала: — Подожди. Где Майк и Зое? Он не понял: — Кто? Я уточнила: — Майор Закариас и майор Ханджи? Они живы? Почему их не было со всеми? Он ответил: — Майора Ханджи сильно потрепало, когда колоссальный рухнул со стены. Но ее раны не такие серьезные. — Не такие серьезные, как у кого? — Как у майора Закариаса. В общем, оказалось, что стена Роза цела. И мы не знаем, откуда взялись титаны внутри стены. Отряд Закариаса столкнулся с основной группой титанов. Там было жарко. Саша, ты же была в его отряде. Девушка заговорила: — Да. Мы натолкнулись на целую толпу, и у нас не было возможности отступить. Они просто невероятные! Я имею в виду ветеранов Разведкорпуса. Только один майор Закариас убил семерых титанов! Но его ранили. Один из титанов сильно помял его, но лейтенант Нанаба смогла его спасти. А еще там был совершенно жуткий титан, похожий на обезьяну, весь волосатый. Он наблюдал за всем издалека, а потом просто ушел! Похожий на обезьяну. Перед моими глазами встал образ, подсмотренный в чужой голове и мелькнуло имя: Зик. Отмахнувшись от этих мыслей, я спросила: — И что в итоге с Закариасом? Он жив? — Да. Выжившие члены его отряда повезли его в больницу. — Понятно. Жан нетерпеливо дернул меня за руку: — Надо ехать. Давай же! Он подсадил меня на лошадь, и мы пустились в путь. Пока мы скакали, я думала: Черт! Черт! Черт! Майк! Ну как же так? Неужели он умрет? Прошло какое-то время. Мы въехали в какую-то рощу. Титанов нигде не было видно. Проскакав сквозь рощу, мы снова выехали на небольшую равнину. Я видела, что справа, в ста метрах от нас, она оканчивается обрывом, на краю которого стоит одинокое могучее дерево. Было видно, что оно очень старое. И вдруг я поняла, что мне нужно к этому дереву. Просто жизненно необходимо! Я легко стукнула Жана по спине рукой, прокричала: — Жан, останови лошадь! Он пропустил мою просьбу мимо ушей. Тогда я шарахнула его кулаком по спине изо всех сил и сказала зло: — Останови чертову лошадь! Он натянул поводья: — Ну что еще? Вместо ответа я спрыгнула с лошади и кинулась к дереву. Подбежав к краю обрыва, я увидела, что внизу блестящей синей лентой вьётся река. До воды было метров двадцать. Я смотрела вниз и понимала: вот оно! То самое чувство! Такое знакомое! Такое манящее! Я даже не заметила, как подошла опасно близко к краю. Я была как будто в трансе. Еще немного, и я ухнула бы прямо вниз. Две руки резко оттащили меня от края. Жан закричал на меня: — С ума сошла? Что ты делаешь? Еще немного, и ты упала бы туда! Что ты там увидела? Я улыбнулась жутковатой улыбкой и сказала: — Если есть вход, то есть и выход. Так устроено почти все. Жан смотрел на меня во все глаза, ничего не понимая. Потом сказал: — Ты бредишь! У тебя жар? Потрогал мой лоб и шею. — Нет. Может, ты головой ударилась, когда с дерева прыгала? Я стояла, спокойно улыбаясь. В этот момент на меня снизошло вселенское безразличие. Я только что нашла выход из этого мира. И мне теперь даже взрыв атомной бомбы был нестрашен. Саша подала голос: — Ребята, нужно ехать! Мы на открытой местности. Тут в любую секунду могут появиться титаны! Жан буквально запихнул меня на свою лошадь. Мы снова двинулись в путь. Вскоре показалась стена. Но мои мысли были заняты другим. Я нашла, мать его, выход! Я свободна! Теперь я могу свалить отсюда в любой момент! Мой внутренний визави, почему-то молчавший в течение этого такого длинного дня, подал голос: Сестренка. Похоже, наше приключение здесь скоро подойдет к концу. Но захочешь ли ты бросать Леви? Вот в чем вопрос. Леви! Чёртов Леви. Всё всегда сходится на нём. Передо мной стоит тяжелейший выбор. Но придет время, и я сделаю его. Не могу не сделать. Иначе к чему было всё это?30.
16 декабря 2018 г. в 17:25