Amnesty

      Заканчивается долгая неделя, прежде чем Джеймс немного приходит в себя. Майкл всё это время надеется, что их не вызовут обратно на фронт, и изо всех сил старается помочь. От него ничего не зависит, конечно, он понимает, понимает всё прекрасно, но не может ничего не предпринимать. Эмили оправляется от шока немного быстрее, хотя Майкл готов и ради неё стараться. Его хватит, абсолютно точно хватит. И сейчас ему действительно становится легче вместе с ними. Но ещё через несколько дней объявляется Виктор. Брат Эмили, командир сорок пятого пехотного отряда, воюющий рядом с Джеймсом с начала войны, на которую они и ушли вместе. Среднего роста, хамоватый англичанин, с нелепо торчащими в разные стороны прядями светло-русых волос, напряжённым взглядом из-под густых бровей и грубыми чертами лица. Майкл бы посчитал его очередным воякой, если бы Джеймс не заикался о его личности. И в какой-то момент Фассбендер понимает, что его присутствие здесь не всем даёт спокойно дышать, и обстановка без его желания становится очень напряжённой.       Джеймс не хочет участвовать в беседах с Виктором. Он вообще не очень хочет говорить, но с этим парнем, кажется, особенно. Виктор положения упорно не понимает, и пробует намекать на Майкла с немыми вопросами «кто такой, откуда взялся и каким образом заслужил твоё расположение?» Джеймсу не до этого, так что он просто игнорирует. Но тот не унимается. Вечером, за ужином Виктор постоянно тянется приобнять Макэвоя одной рукой или приободрить, хлопнув ладонью по лопаткам. Джеймс только напрягает плечи, зная, что друг с детства не отличается тактичностью. — У тебя все ещё есть мы с Эмили, — показательно не упоминая Фассбендера и двенадцатый отряд, напоминает парень. Майкл всё понимает и чувствует себя не очень, хотя надменный Виктор вызывает у него исключительно отвращение. Ему нечего больше сказать. Он старается игнорировать все, проглатывать обиды, не идти на конфликт, чтобы не расстраивать Джеймса и Эмили, но этот парень прямо нарывается на драку. А после ужина Майклу подворачивается удобная ситуация. Он выходит покурить во двор и командир сорок пятого выхватывает момент, чтобы поговорить с ним по душам. — Если подумал, что дружба с начальством тебе привилегии даст, то не надейся. Я позабочусь о твоих проблемах, если у тебя их нет, — приблизившись к лицу Фассбендера, вполголоса, угрожающе произносит парень. — А сестра моя — не очередная блядь тебе, так что хватит пожирать её взглядом, солдатик. Думал, я не вижу, как ты хорошо устроиться собрался? Майкл старался держать себя в руках, но этот ублюдок не имеет никакого права к нему лезть. Так что на этой ноте Фассбендер сдаётся. — Ты что, идиот? — спрашивает Майкл полностью спокойно, но недоуменно. Затем тяжело вздыхает, встряхивает руки, а после с размахом и наслаждением пропечатывает мудаку прямо в лицо: — Вместо того, чтобы поддержать их, ты, ублюдок, заявляешь о своих правах, и ведёшь себя как клоун. Держу пари, до твоего возвращения им было лучше. Редкостная ты дрянь, Витёк, — он кидает услышанное от русских имя, и усмехается криво. Виктор сатанеет на глазах, вытирая кровь с лица и видя её на собственных пальцах. Поднимает шокированный взгляд на солдата и больше словами не бросается, подходя ближе и замахиваясь. Но удар не производит. Его кулак крепко сжимает чужая ладонь, но Майкл перед ним даже не дёрнулся. Не понимая в порыве ярости, откуда взялись ещё две свободные руки, Виктор оказывается развернут на сто восемьдесят и пинком под зад отправлен на землю. — У тебя претензии к моему солдату, Виктор? Так выскажи их мне, — громко произносит Макэвой, а затем делает шаг назад и кладет ладонь на сжатый кулак Майкла, опуская его руки и останавливая драку. Впрочем, другу он даёт понять, что не даст подойти к Фассбендеру без последствий. Майкл в пылу его тоже не сразу замечает, а после не может убрать глупую ухмылку, видя, как капитан защищает его. Впрочем, он мгновенно стихает под прикосновением и обходит Джеймса со стороны, разглядывая Виктора с презрением. Нет, он и без Макэвоя его побил бы, абсолютно точно побил. Просто… мерзкий это был человек. — Этот ублюдок пришёл сюда, и все его сразу полюбили, — рычит обиженно, словно ребёнок Виктор. — А ты его видел, Джеймс? Ты видел как он смотрит на мою Эмили? Этот парень так удобно устроился, а ты будто слепой! Майкл клеветы не выдерживает и опускается на одно колено, хватая Виктора за грудки. — Твоя Эмили, — с холодной яростью говорит он, — похожа на мою покойную невесту. И если ты думаешь, что я собираюсь что-то с ней делать, то ты ещё больший мудак, чем выставил себя только что. Джеймсу вдруг становится больно за своего солдата. Это чувство даже перекрывает отвращение к Виктору и стыд за него. Но Макэвой кладет ладонь Майклу на плечо и отстраняет его, заканчивая всё это. Виктор стихает. — Майкл уйдёт. А я уйду с ним, потому что это солдат моего отряда, и он здесь потому, что я взял его с собой, — заключает Джеймс и добавляет: — Но прежде я не постыжусь передать все твои слова Эмили, спросить, как она чувствует себя в компании Майкла и хочет она ли, чтобы мы ушли. И он видит, как стушёвывается Виктор и как дальнейшие разборки теряют всякий смысл. Майклу неловко. По сути, он только что заставил своего командира уйти из дома, хотя вина даже не его. Но Майкл уже точно не ребенок, за которым надо присматривать, это слишком… «неловко-нелепо». Но Фассбендер никак это не комментирует, не сейчас. Просто проходит мимо обескураженного Виктора, чувствуя, как отвращение угасает с каждым шагом. Они с Джеймсом уходят покурить, и это забавно, потому что Макэвой начинает оправдываться за своего друга-идиота. Майкл чувствует неприятное желание дать командиру в морду за такое поведение. — Прости за это, — поджимая губы, произносит парень, докуривая сигарету. — Сколько я его знаю — он вот такой. Отец бросил их на мать, а та умерла от болезни, когда Виктор ещё совсем ребенком был. Джеймс вздыхает, садясь просто на землю и, подняв глаза на Фассбендера, протягивает ему сигарету. — Какое-то время моя мать заботилась о нас втроём. Веселое детство было. Джеймс смотрит на небо и бесцеремонно ложится на спину, складывая руки на груди. Докуривает бычок, тушит о теплый песок и вертит в пальцах. — Я не верю его словам о тебе, если что, не волнуйся об этом, — парень вдруг мягко улыбается. — Да и представь, вернёшься ты с войны, а у вас ещё и с Эмили все сложится. Вдруг ты ей нравишься. Майкл вздыхает и садится рядом. Серьёзно, будто бы это вина Макэвоя. — Не извиняйся за него. Это он мудак, а не ты. Я знал многих людей с очень тяжёлым детством… но это всё ещё не значит, что ты можешь вести себя как ублюдок по отношению к остальным, — Майкл лениво затягивается, из-под век поглядывая на Джеймса почти осуждающе. Он молчит долго, неприятно как-то, докуривает сигарету, тушит и только тогда объясняет: — У нас с Эмили ничего не получится, — медленно, но твёрдо говорит Майкл, не вдаваясь в причины. Это его причины, и ничьи другие. — Ни сейчас, ни потом. И кроме того, тебе не нужно съезжать со мной. Я не твой сынок, и то, что я из твоего отряда — не равняется тому, что нуждаюсь в опеке. Ему не нужно сейчас ничего объяснять и никак оправдываться. Он закуривает ещё. — Алисия ненавидела, когда я курю. Джеймс не хотел бы тревожить старые раны, поэтому умолкает на время, поджигая следующую сигарету из пачки, выигранной Майклом у кого-то в карты. Улыбается устало и объясняет после паузы: — Я никуда не собираюсь съезжать, я блефовал. Если Эмили узнает о словах Виктора, — он ещё перед тобой извинится. Он очень любит её. Майкл вдруг сводит брови и растягивает губы в улыбке. — Хитрый ты чёрт, — делится он. Вот это, конечно, игра на слабостях, ничего не скажешь. Майкл уважает это в людях. — Может, это мне надо извиниться? Из-за меня у него синяк под глазом, — Майкл, конечно, шутит, подмигивает, затягиваясь снова. Он смотрит задумчиво, запылённо на Джеймса, понимая, что теперь и на нём она оставила свой отпечаток. Макэвой кладёт руки под голову, глядя с улыбкой на своего солдата, и сжимает зубами бычок. Ему легче, присутствие Майкла помогает. — Я знаю, что в опеке ты не нуждаешься, но с другой стороны, ты и отряд сменить можешь. Мы же тут все в одной бочке, да? — Ещё чего, — фыркает Фассбендер и закашливается от дыма. — Пошёл ты, не уйду я никуда. Он смеётся как-то резко, и качает головой. Ему некуда больше идти. Командир убирает изо рта сигарету, поджимает губы и поднимается. Повернув голову к парню, тише спрашивает: — Я бы понравился Алисии? — Понравился бы, — кивает Майкл задумчиво. — Она бы вокруг тебя бегала и заботилась. Она это любила. — Тогда, — Джеймс тушит и выбрасывает быстро бычок. Поднимается на ноги, отходит от Майкла, запрокидывая голову и глядя на небо. Оно затягивается ночными тучами, не отражает зарево костров и взрывов, оно глубокое и спокойное. Парень складывает руки у рта, чтобы голос был громче, и почти кричит вверх. Без стыда, по-детски, немного дрожащим голосом: — Я обещаю отучить его от сигарет, когда мы вернёмся! Парень умолкает, запустив пальцы в волосы, смотрит неотрывно, будто ожидая ответа, а затем оборачивается к Фассбендеру и поджимает губы в улыбке. Майкл абсолютно не понимает, что командир творит. Вернее, понимание приходит позже, осознание кроет, но Фассбендер не знает, как на это реагировать. Джеймс... Джеймс просто идиот. Желание дать ему по морде затмевается желанием поцеловать, и Майкл только смеётся сломанно, совсем не весело. Поднимается, тянет парня к себе за плечо и обнимает крепко. Говорить ему нечего, он даже не пытается выдавить из себя слова, а в горле стоит ком, и он вообще чувствует себя маленьким ребёнком сейчас. Алисия, наверное, радуется, там, наверху...