Amnesty

      Майклу немного смешно, и очень горячо. Его забавляет эта ситуация — они, словно дети, прячутся ото всех. Запретный плод и прочее дерьмо. На войне ты либо обозлишься, либо тебе становится плевать, тем более на то, с кем и кто спит. Но за это грозит трибунал, поэтому Майкл целует Джеймса так осторожно и бережно, словно его сейчас заберут. Но он поклялся себе, что не отдаст его, никогда не отдаст. Он прижимает командира к стене, просто потому, что ему не терпится, он прикусывает чужие губы, и думает о том, как быстро всё произошло. А затем опускается на хлипкую кровать и тянет Джеймса к себе на бёдра. Макэвой стягивает кофту и аккуратно снимает с шеи крест, который вызывает у Майкла почти насмешку. Но он молчит. Вера — личное дело каждого. То, что Майкл потерял веру, не значит, что и другие тоже должны. Он касается кончиками пальцев груди, проводит по линии ключиц, пьяно улыбаясь, и целует в ответ. Джеймс очень настойчив, ему хочется, и Майклу хочется тоже. Кофту командир бросает ему в лицо и парень смеётся хрипло, взволнованно, когда ощущает хватку на горле и чужое дыхание совсем-совсем близко. Джеймс хочет целовать его. И держать рядом. Майкл тоже хочет, всегда. — Не знал, что ты этим интересуешься, — хрипло замечает Майкл, снимая со своего лица одежду и немного приподнимая бёдра. Расстёгивает брюки Джеймса и стягивает чуть ниже бельё, добавляя: — Изврат. Он не имеет ввиду ничего плохого. — Я не интересуюсь, — Джеймс выглядит почти невинно, о, Господи. — Просто бывал пару раз на твоём месте и не скажу, что мне не понравилось. Майкл улыбается хищно. Он не особо разбирается в удушениях, но в некоторых моментах это, оказывается, даже важный и полезный аспект… Впрочем, спорить тут не с чем, Майклу тоже нравится, очень нравится, хоть и такого опыта у него никогда не было. Джеймс смотрит на двери, а затем опускается и заботливо шепчет Фассбендеру в губы, не убирая ладони с его горла: — Скажи, если что-то не так… Я люблю тебя, Майкл Фассбендер. Парень почти задыхается от восторга, хватая его за кисть руки и целует линию его челюсти. — Я люблю тебя… Джеймс Макэвой. И я в полном порядке, — напоминает он, садясь на кровати, и валит командира на спину.

***

      В какой-то момент все, будто бы, начинало налаживаться. Их не дёргали для опасных заданий, у Майкла не случалось перепадов настроения, а у Джеймса не случалось приступов. Они в порядке, здесь и сейчас, и Майклу так сильно это нравится. Он не может не улыбаться, глядя на Джеймса. Они всё ещё на войне, но скоро всё закончится. Майкл надеется… Они проводят много времени с ребятами, и в один из дней Майкл замечает, что-то не так с Кристофером. Крис был одним из их отряда — весёлый, общительный паренёк с родителями и сестрой в Америке. Майкл познакомился с ним сразу же после сурового и молчаливого Джима. Кристофер Рид имел забавную историю почти на любую тему и был единственным, кто не отнёсся к появлению Майкла в двенадцатом настороженно. А сейчас что-то абсолютно точно не так. Майкл уверен, потому что это отмечает и Джеймс. Кажется, даже раньше, чем сам Майкл. Фассбендер поглядывает на солдата, который сейчас смотрит себе под ноги и совсем не участвует в разговоре. Майкл ничего не говорит, он не уверен, что сказать и по себе знает, что лучше в личное не лезть. Не то чтобы он вообще понимал, что лучше, а что хуже. Но он смотрит на Криса иногда и пьёт из общей фляжки, которую тот пропускает. Но в какой-то момент Рид уходит, а Майкл этого не замечает. Он переглядывается с Джеймсом, слушая на фоне истории про то, как солдаты пытаются закадрить девушек, — иногда смешные, иногда нелепые. А потом Джеймс встаёт и уходит за Крисом следом, и Майкл его не останавливает, хотя почему-то думает, что стоит. Он просто смотрит ему вслед, опрокидывает в себя отвратительную выпивку, и невпопад смеётся над рассказом о реакции очередной безымянной девушки. Джеймс тоже никого с собой не зовет и ускоряет шаг, сворачивая к старому сараю, где исчезает его солдат. А зайдя внутрь, вздрагивает от подтвердившихся нехороших мыслей. Крис снимает свой пистолет с предохранителя. — Эй, приятель, что произошло? — парень останавливается и замирает, потому что солдат быстро оборачиваясь к нему, поднимая оружие. — Не подходи, капитан. — Тише, Крис, — Джеймс показывает ладони и не приближается, — Все нормально. Убери пистолет… — Уходи отсюда! — требует парень, разорвано всхлипывая и направляя пистолет на Макэвоя. Майкл чувствует что что-то не так, он уверен, что происходит что-то нехорошее, но остаётся на месте ещё несколько минут, пока не вспоминает об обещании всегда слушаться интуиции. Поэтому передаёт флягу, хлопает смеющегося рядом солдата по плечу, поднимается и следует за командиром. Он слышит развязный американский акцент на расстоянии — истеричный. Это заставляет его нервничать, и Майкл подходит ближе. Голос Джеймса тихий, но нервный. Майкл ищет на ощупь пистолет в кобуре. Крис кричит, не позволяя командиру подойти, и Майкл прячется за зданием, только чтобы увидеть, что происходит. Вмешиваться сейчас — явно плохая идея, но когда он видит, что Крис направляет оружие на Макэвоя, его пробирает до дрожи. Он пока прячет пистолет за спиной, выходит из-за здания и смотрит на Криса в упор, напряжённо. И он зол, ужасно зол. — Давай ты опустишь оружие, и мы поговорим, Крис. Майкл предлагает это спокойным, твёрдым голосом, и переглядывается с Джеймсом. Внутри он вовсе не спокоен. Крис вздрагивает, делает пару шагов назад, с опаской глядя на вошедшего. Джеймс понимает, что он напуган, в отчаянии, и присутствие Майкла ситуацию только ухудшит. — Ты всегда появляешься из ниоткуда?! — кричит Крис, и как только Майкл подходит — берет на прицел его. Макэвой нервно сглатывает, чувствуя, как сердце от ужаса бьется в горле, и снова пытается говорить: — Ты собрался делать глупость, Крис. Прошу тебя, опусти пистолет, мы попытаемся… — Заткнись! Ты мне не поможешь, капитан, не в этот раз, ясно?! Ты никого из них не вернешь, их нет больше, ничего нельзя сделать, их нет! — Кристофер почти задыхается в своей болезненной истерике. — Я проиграл, проиграл, я не хочу возвращаться с этой войны! Эти пули не для тебя, но мне плевать, поэтому прикажи ему уходить и сам вали! Майкл всё это понимает и, если честно, ему жаль его. Ему так сильно жаль, а направленный в грудь пистолет его не слишком пугает. Джеймс говорит со своим солдатом, он старается, но они с Майклом, на самом деле, оба заранее знают, что это не поможет. Майкл крепко сжимает оружие за спиной. Он тоже не может молчать и всё-таки делает отчаянную попытку что-то поменять. — Крис, это потеря, ради которой стоит бороться. Чтобы приходить на их могилы и рассказывать, как прошёл твой день, чтобы прожить то, что не успели они, — мягко увещевает Майкл. Джеймс нервно косится на Фассбендера, замечает у него за спиной пистолет и судорожно думает, как сделать сейчас так, что бы парень его не использовал. На ум ничего не приходит кроме абстрактных слов, он знает, что Крису не поможешь ничем конкретным, он знает, как это больно, но он все равно говорит, мысленно прося Майкла не приближаться. — Крис, пожалуйста… Джеймс медленно ступает вперёд, и это так глупо, что Майкл едва сдерживает себя от крика «не подходи», чтобы точно не спровоцировать Рида. Но ему не приходится, Джеймс и сам с этим справляется. Придурок Крис забивается в угол. — Я не хочу, — он жмурится, и только тогда Майкл позволяет себе движение, мгновенно выхватывая пистолет и стреляя, чтобы напугать Кристофера или выбить оружие. Через долю секунды раздаётся второй выстрел, и Фассбендер, замечая, как командир падает на землю, бросается к нему. Джеймс в шоке и тяжело дышит. Кажется, в плече застряла пуля, а рана сильно кровоточит, но Майкл не медик, Майкл вообще ничего не понимает. Макэвой пробует пошевелить рукой и самостоятельно проверить собственное состояние, а, убедившись, что хотя бы не теряет сознание, поднимает взгляд. — Джей, — зовёт Майкл почти шепотом из-за паники. Где-то на фоне скулит Крис. — Джей, посмотри на меня, посмотри... — он придерживает его под спину, жадно ловит взгляд. Майкл не знает, что ещё сказать, его трясёт. Джеймс выглядит бледным, Майкл чувствует его кровь пальцами, и это плохо, это ненормально, он паникует. Сзади начинают подходить другие солдаты, и Майкл оборачивается к ним, требуя привести врача, но Джеймс, едва придя в себя, отрицательно качает головой и указывает на ошарашенного Рида. — Нет, заберите у него пистолет! Тот, осознавая, что наделал, наконец выпускает оружие из рук. На своё первоначальное решение у него уже не хватает духу, и Джеймс облегченно переводит дыхание, больше не беспокоясь об этом. Хотя надолго ли… Плечо болит, но терпимо, да и рука всё ещё рабочая. Он пробует пальцами сжать ладонь Майкла и немного опирается о него, стараясь успокоить, потому что Майкл, кажется, напуган больше, чем он сам. — Тише, — произносит он, хотя самого всё ещё немного трясёт, и оттягивает форму, чтобы осмотреть рану. — Я в порядке, малыш. Майкл не знает, что ещё сказать, он просто ненавидит Кристофера и понимает его одновременно. Он помогает Джеймсу подняться, но дальше всё происходит так же слишком быстро и неспокойно. К ним подбегает какой-то мужчина из гражданских, с очень деловитым видом заявляя, что он врач, и Майкл отдаёт Джеймса ему на поруки. Его ловит Саймон, ещё один солдат из их полка, тянет за собой, хочет, кажется, поговорить об этом, но Майкл слишком растерян для разговоров. — Что, никогда в друзей не стреляли? — это должно быть беззлобной насмешкой, но звучит сочувствующе. — Иди отдохни, — он хлопает Майкла по плечу. Майкл с тошнотой вспоминает, что ему ещё, скорее всего, свидетельствовать. Джеймса быстро приводят в норму, пулю извлекают почти без проблем. Кристофера следовало бы отдать под трибунал, но Макэвой пока приставляет к нему нескольких солдат, чтобы не натворил глупостей. Фассбендер остаётся в комнате, в той квартире, которую им сняли, и он не совсем понимает, что ему делать, и боится вообще чего-то касаться, потому что понимает, что обязательно сломает что-нибудь. Поэтому он просто ждёт. Джеймс входит в комнату, немного пошатываясь, но он выглядит лучше, и Майкл ловит себя на том, что снова может нормально дышать. — Знаешь, в первый год мне так же прилетело, только в ногу. Шрам даже остался, покажу как-нибудь, — прощупывая обстановку, тихо говорит Макэвой. — Ты думаешь, это что-то меняет? — резко спрашивает Майкл после паузы. Возможно, ему не стоит кричать сейчас на него и вообще просто успокоиться, но Майклу слишком страшно. Он уже однажды потерял тех, кому не смог помочь. — Нахрена ты вообще туда полез? — он избегает смотреть на Макэвоя, только щурится, потупив взгляд в пол. Джеймс заметно напрягается и старается не вспоминать дни, когда не знал, как привести Майкла в себя, потому что он выглядит так, будто сейчас снова сорвется. Джеймс, в принципе, готов, если понадобится, да вот только он тоже злой. А ответ на вопрос Майкла очевиден, Макэвой не хочет терять свой отряд. — Да потому что он вынес бы себе мозги, Майкл, — объясняет он на повышенном тоне. — И лучше так, чем он бы… — Пошли на хуй твои предположения! — рычит в ответ зло Фассбендер, даже не давая ему закончить. Поднимается и хватает Джеймса за воротник. — Ты правда ничего не понимаешь?! Майкл знает, что он неправ. Майкл знает, что прав Джеймс. Майкл так же понимает, что он лицемерный и эгоистичный ублюдок, но на это ему как-то плевать. Он знает, что просто позволять своему отряду самоубиваться глупо, и Джеймс искренне любит их всех, как свою семью. Это и есть его семья теперь, но Фассбендер просто не может позволить себе смириться с этим… что забота окажется такой травматической. Он не хочет принимать это. Джеймс для него самое дорогое, и да, они на войне, это подразумевает опасность, вот только сейчас все не так плохо. В данный момент даже относительно мирно, а вскоре это все и вовсе кончится, они все верят, все говорят об этом. Но всё же Джеймс здесь, с простреленным плечом, и это доводит Майкла до ужаса и жуткой злости. Он чувствует, как Джеймс хватает его за предплечье здоровой рукой, видит, как упрямо Джеймс смотрит ему в глаза, совершенно не боясь. Он знает этот взгляд очень хорошо, потому что этот взгляд мог его усмирить. Но не сейчас. — О, я не понимаю, командир, — Джеймс убирает от себя его руки, смотрит с вызовом. — Объясни мне. А заодно объясни, что я должен был делать. Майкл видит, что Джеймс полон злости и сарказма сейчас, и он не знает, что делать. Пока он сидел здесь и ждал, успел надумать себе столько концовок произошедшего, что едва с ума не сошёл. Да, всё закончилось чуть ли не невинно, но было слишком много нюансов, из-за которых всё могло пойти по совершенно другому сценарию. — А что мне делать, если с тобой что-то случится? — в отчаянии спрашивает Фассбендер, смотрит зло и беспомощно на него. — Что мне делать, Джей? Ему страшно снова остаться одному, страшно потерять Джеймса, не видеть, не слышать его, знать, что его больше нет. И сегодня они были близки к этому. Наверное, поэтому Майкл так напуган и беспомощен, — он не сможет помочь и предотвратить. Джеймс не удивляется тому, что не получает ответа на свои вопросы. Он конечно понимает, потому что сам испытывал подобное не единожды. Но грубость Майкла — прекрасная провокация. — Я задам тебе тот же вопрос, и ты не ответишь мне. Знаешь, почему? Потому что я уже несколько раз почти потерял тебя, Майкл. Так что остынь, — заканчивает командир, отстраняется и разворачивается к двери. Они на войне, тут слепая вера только и осталась, и Фассбендер очень хорошо знает это. Не знает только всё ещё, что ему предпринять. Он не знает, но он хватает Джеймса за рукав и тянет его к себе. Ему страшно, но он не может позволить Джеймсу уйти, не так. И, возможно, ему нужно немного времени. Майкл обнимает его как можно крепче, утыкается лбом в плечо, и чувствует, как его трясёт. — Прости, — тихо извиняется Майкл после паузы, напуганный, льнёт ближе, и совсем не понимает, что он ещё может сказать. Да, он слишком перепугался, но не уверен, что есть смысл объяснять что-то Джеймсу. Джеймс горячий, надёжный, и, главное, живой. — Прости, Джей. Он чувствует, как буря эмоций стихает у него в руках и, будто бы, Джеймс не собирается уходить. Кажется, он тоже не может оставить его одного. Они молчат, давая время друг-другу, а потом Майкл слышит, как Макэвой переводит дыхание. — Я не умру. И ты не умрешь, Майкл. Если мы выжили сейчас, значит, так надо. — объясняет капитан уже полностью спокойно. — Помнишь, я говорил, что корабль прибудет? Он прибыл, потому что у судьбы где-то есть пункт на твоё разбитое лицо. Майкл молчит и улыбается слабо. Кажется, он правда заслужил. А ещё это явно намёк или угроза, но Майклу на этом этапе все равно. У Джеймса тёплые, широкие ладони, он выглядит уверенным в своих словах, и он в порядке. Этого пока достаточно. Это замечательно. Это... много. Майкл благодарит судьбу за ещё один день.