Победить

      Снейп узнал о тени, когда стал профессором Хогвартса. Лорд самоуничтожился о мелкого Поттера, Пожирателей засунули в Азкабан и его в том числе, но Северус выпутался и долгое время отходил от азкабанских условий.       Когда выпутался и вылечился, наслаждался свободой, смирившись уже со смертью Лили. С головой ушел в зельеварение, воспринял обязанности декана слишком близко, но из-за этого в Слизерине был почти боевой режим. Другого после падения Лорда и быть не могло. Снейп искренне хотел, чтобы такой декан в свое время появился у него самого, потому что Северус не терпел принижения на своем факультете.       В любом случае, он был занят.       Когда он не был занят, Северус старался найти полезное дело. Когда время оставалось, он совершенно не знал, чем можно занять его. В итоге, напросился варить или, в крайнем случае, инспектировать зелья в Больничном крыле. Снейп всегда был слишком ответственным и до сих пор не мог отказаться от возложенной на себя миссии, хотя сейчас времени не хватало даже на сон.       Молодой же Северус, «шпион» в кавычках, самый молодой Мастер Зельеварения за сто лет, профессор Хогвартса, декан Слизерина и будущая «летучая мышь» и «сальноволосый ублюдок» — ученики не были оригинальны — скучал. Молодой Северус привык к постоянному напряжению и истощению, как физическому, так и магическому. Он испытывал, если можно так сказать, адреналиновую ломку, потому что не мог проводить будни повседневно. Северус хотел… Отдушины, развлечения, хорошей встряски, после которой хорошо спится, естся и далее.       То, что Дамблдор величал «тягой к Темным Искусствам», было обычной скукой. Снейп действительно боялся этого некоторое время: он думал, что один испытывает такие чувства, потому что потрепанный, но довольный Люциус без проблем вернулся к тихим семейным вечерам и наслаждался ими.       Северус же опасался стать таким же зависимым от пыток и убийств маньяком, как Лорд или Белль, поэтому игнорировал свои нужды.       Некоторое время он пытался снимать стресс на учениках (те бледнели, краснели, заикались и дрожали от страха; словом, это был не его уровень), в борделях, в алкоголе и в тихих вечерах с книгой. Все эти методы приносили свои плоды, но их последствия тоже не нравились Снейпу. Он, доверившись, рассказал все Люциусу — тот пьяно хихикнул и сказал сходить в тень.       — Тебе понравится, — сказал он. — Мне, надеюсь, тоже. Будешь называться Nord, — сказал он, не допуская сомнений и интересно раскатывая на языке французскую «r».       — Посмотрим, — сказал Северус, не поблагодарив за совет: он, может, окажется нерабочим, но Люциусу Снейп окажется обязанным.       — Сочтемся, Северус, — усмехнулся Люциус. — Тебе понравится, — повторил он бездумно, глядя на оранжево-красные язычки пламени в камине.       Люциус оказался прав; впрочем, он был Малфоем, а это априори говорило о том, что этот самый Малфой почувствует все плюсы и минусы любой затеи.       Северус быстро втянулся. И… не смог бросить. Решил, в конце концов, что привычка помахать всласть палочкой раз-два в месяц — это намного лучше, чем алкоголь. В Турнирах, правда, не участвовал, хотя денежная награда была довольно-таки заманчивым призом. Северус помнил: на Турниры ходит Малфой. Выступать перед Малфоем не хотелось. Он и так чувствовал себя не в меру обязанным этой ушлой семейке.       Он чувствовал себя по-настоящему усталым, но эта усталость была приятной, как бы странно это не звучало. Северус и себе не хотел объяснять всех причин; он вообще не любил долго копаться в себе, потому что закономерно считал, что не сможет оценить себя объективно.       Взять, к примеру, того же Поттера, при имени которого зубы сразу сводит судорогой. Тот был похож на своего папашу лицом — и это делало его ненавистным для Снейпа, потому что поднимало в душе то, что он давно похоронил: напоминало о его безрадостных школьных годах, нечаянно брошенном «грязнокровка», публичном унижении и испытываемом стыде; вспоминались последующие глупости — то же донесение Лорду пророчества! Поттера он подсознательно винил за смерть Лили: если бы его не было, она не умерла бы. Это было нелогично, неразумно, нерационально, не в духе Северуса, но оно было, и Снейп ничего не хотел делать с этим, потому что не видел проблемы для себя. Снейп винил Поттера за то, что он не оправдал его ожиданий: вместо напыщенного, самодовольного, недалекого и самоуверенного Джеймса Поттера он получил воспоминание о своем детстве.       Но предпочел не замечать этого.       Он все равно неприятно поразился, когда узнал, что до этого Поттер был у Петунии. Дамблдор обмолвился нечаянно и, видимо, сам разозлился на себя за очевидный недочет. Стареет, понял Снейп.       — Разве он не проводил все это время с выводком Уизли? — равнодушно поинтересовался Снейп, хотя не думал так спокойно.       — Нет, Северус, — ответил Дамблдор, вздохнув тяжело. — Не думаю, что нам стоит углубляться в причины этого. Давай лучше поговорим о том, для чего я позвал тебя сюда…       Это многое меняет, понял Снейп.       Это ничего не меняет, поправил себя он.       Ему было все равно, где Поттер плакался из-за смерти своего недоумка-крестного. Снейп повторил еще раз: ему все равно.       — Мы теперь знаем, какую миссию Волдеморт дал Драко, — рассуждал директор, сцепив узловатые пальцы и облокотившись на дубовый стол. Это был его любимый жест, когда он рассуждал.       Драко должен был убить Дамблдора. Дамблдор знал это. Лорд тоже. Оба не верили в возможность этого. Снейп был невольным наблюдателем, не больше. Лорд приказал убить Дамблдора Драко, Нарцисса взяла с него Обет убить Дамблдора, Дамблдор посмеялся и приказал убить Дам… себя.       Северус очень долго не мог разобраться в этом. Крестник мог наворотить дел — сейчас он напоминал озлобленного, запутавшегося и испуганного звереныша. Нарцисса молча умоляла глазами: «Ты обещал! Ты клялся!», и поэтому Северус не смог отказаться. Директор наплевательски относился к своей жизни, потому что уже смирился с тем, что не выживет, и пытался за оставшийся год сделать как можно больше и получить из своей смерти наибольший эффект. А Северус… Северус уже тоже. Смирился.       — Нужно будет сделать так, чтобы он доверял тебе, — сказал директор. Снейп поморщился: приказы наслаивались друг на друга и противоречили. Он не должен был выходить из роли «язвы, не терпящей чужой слабости и никогда не теряющей самообладания». Однако, чтобы вывести Драко из клетки отчаяния и недоверия, в которую он загнал себя сам, надо было рассказать ему все, объяснить правила в этой игре, помочь. Драко же думал, что он безоговорочно верил Темному Лорду. Северусу хотелось сказать, что это не так, но он не мог: Лорд быстро узнает.       Да и… Драко не доверится ему снова. Не после того, как он хотел поделиться наболевшим, а Северус оборвал его равнодушным «Прекратите себя жалеть».       — Это невозможно, — сказал он. — Драко хочет исполнить эту миссию сам.       Снейп врал напропалую; директор никогда не использовал легилименцию на учениках, а, следовательно, и узнать их настоящие мысли не мог. Он приказывал это Снейпу и доверял настолько, что принимал все за правду, потому что Северусу незачем было врать в таких мелочах. Это было разумно. Но Снейп умудрился начать врать даже тут.       Драко усиленно корчил из себя самовлюбленного блондина, который обожает Лорда; последнего, конечно, такая маскировка не обманывала: он знал, что Драко боялся его, как огня, но другие охотно верили, потому что сами были психами, которым получить наказание почти в радость.       — Мальчик, вероятно, боится не исполнить приказ Волдеморта, — задумчиво сказал Дамблдор. — Попробуй объяснить ему, что это задание дано с целью наказать Малфоев за провал в Министерстве. Всех Малфоев, а не только его одного. И скажи еще, что Драко не сможет справиться с этим сам и что это все равно придется сделать тебе.       Это не сработает, хотел сказать Северус. Потому что Драко не верит ему, потому что больше не будет верить. «Прекрати себя жалеть» встало между ними преградой, которую невозможно обойти.       — Я ничего не обещаю, Альбус, — сказал Снейп, потому что уже знал результат этих попыток.       — Драко обучен окклюменции?       — Белла обучает его, — признался Снейп и ответил прежде, чем Дамблдор задал вопрос: — Но это не помешает, если что.       «Если что» переводилось как «если Драко захочет сделать все самостоятельно, не советуясь с ним, и поэтому Снейп не сможет узнать его будущие действия».       Директор кивнул. «Не помешает» было правдой. Драко не имел ярко выраженного таланта в защите разума, но носил множество малфоевских артефактов. Северус знал, как снять их, так что они не составляли проблем. Драко был талантлив в Чарах — наследие от Нарциссы Блэк, самое миролюбивое, какое только можно представить, но остальное взял от Малфоев. Драко сносно разбирался в остальных предметах, в том числе и в зельеварении, но потому, что занимался дома и был вышколен, а не потому, что искренне увлекался ими.       — Хорошо, — сказал директор. — Если случится что-то, то приходи сразу, Северус. Или присылай Патронуса. Или записку с домовиком.       — Знаю, Альбус, — пресек остальные предложения Снейп и поднялся, уловив момент, когда нужно уходить. — До свидания.       Директор задумчиво кивнул и не обращал на него больше внимания. Снейп вышел, в последний момент увидев, как он смотрит на свою почерневшую кисть.

***

      Альбус приказал всему Ордену Феникса убираться из квартиры Блэка. Даже Северусу было неуютно там. Он не спал ночь, потому что Лорду срочно потребовались некоторые зелья, а потом Дамблдор сказал ему проинспектировать, как чистят фамильную зельеварню дома Блэк.       Два недоумка, посланных ему в качестве рабочей силы, ничего не знали и не умели. Снейп прогнал их, потому что не мог видеть, как они в одну коробку кладут жидкие и твердые ингредиенты, беспорядочно суют травы в один ящик и магией, затыкая нос от запаха, левитируют бородавчатых жаб. Идиоты: не знали или сознательно игнорировали элементарнейшую технику безопасности. Всем было известно, что сухие продукты не кладут рядом с жидкими, потому что они могут среагировать, даже если отделены, сухие травы, которые нужно было складывать отдельно (порой их сложно было отличить друг от друга), нельзя смешивать ни в коем случае. Используя такой порошок из «одной» травы, в которую была присыпана другая, можно было лишиться чего-нибудь. Точно не мозгов. Потому что нельзя было лишиться того, чего не было дано с рождения.       Травы пришлось выкинуть. Снейп ругался вслух, а эти два недоумка просто сбежали.       Редчайший алый растопырник был потерян безвозвратно, хотя стоил больше их обоих. Этого было достаточно, чтобы не пускать никого в зельеварню. Да и применять Левиосу, чтобы перенести жаб — верх безрассудности: теперь жабы испортятся быстро.       Северус возился с транспортированием с девяти часов утра, самолично вытаскивая большие ящики со сложенными ингредиентами. Каждый был подписан, а каждый отдельный ингредиент тщательно закреплен на своём месте и проверен. Снейп не спал ночь и хотел выпить Бодрящее, однако при себе его не было. Бодрящее, по сути, придавало энергии на недолгий срок; потом обязательно нужно было отоспаться. В любом случае, при себе его не было, и Северус счел более рациональным использовать оставшиеся силы, чтобы закончить поскорее, а потом поесть, помыться и поспать. Можно даже без первых двух. Хотя, нет. Ванну хотелось принять неистерпимо. Что бы школьники сказали.       Несколько раз Снейп столкнулся с мельтешащей вокруг Тонкс. Та тоже таскала вещи в руках, но Северус не обратил на это должного внимания, пока та не уронила огромнейший ящик на пол.       Его содержимое свалилось на пол: ненужные никому сервизы, свечи, украшения, швабры, тряпки и оставшийся бред, который они натащили в блэковский дом. Волосы Тонкс почернели от ужаса, когда она увидела Снейпа, сама она пискнула и извинилась.       Северус не отреагировал: руки оттягивала тяжесть ящика, а проход был закрыт развалившимися вещами. Снейп поставил свой ящик, взял в руки палочку, ощутив привычное тепло, и, почти не чувствуя затекшие пальцы, быстро собрал раскиданные вещи обратно. Тонкс покраснела, буркнула что-то отдаленно похожее на «спасибо, профессор» и удалилась. Снейп не понял, почему та не использовала заклятья, но решил, что это не его проблемы.       — Девочку бы в род вернуть, — произнес портрет. Снейп вздрогнул от неожиданности, но не повернулся. Вальбугу Блэк он знал при жизни, потому что общался с Регулусом, хотя и был у них дома всего лишь раз, когда Сириус Блэк, безалаберная блохастая псина, уже сбежала. — Не успела…с ним поговорить.       — Род теперь умрет? — спросил Северус, хотя ему, в принципе, было без разницы.       — Наследник есть. Род принял его, — спокойно сказала Вальбуга. — ГРЯЗНОКРОВКИ! ПРЕДАТЕЛИ КРОВИ!       — Силенцио! — крикнула Тонкс с порога, ещё не успев зайти. — Противная старуха. Как она снимает его?       Тонкс запнулась о троллью ножку и чуть не распласталась перед ним. Покраснела до ушей, — видимо, думала, что одна — промямлила нечто типа «простите-извините-не заметила» и покраснела сильнее. Снейп усмехнулся, но промолчал. Девчонка стрелой умчалась в гостиную, по пути сшибив вешалку.       — Критчер, спасай свою ненаглядную хозяйку, — вздохнув, сказал он. Вальбуга посмотрела на него, прокашлялась, проверяя, снял ли верный домовик заклятье, и благодарно кивнула. Снейп тяжело посмотрел на ящик, думая, как поднять его менее болезненно для себя.       — Левиоссо Ветатум (1), Северус, — подсказала Вальбуга. — Просто коснись палочкой.       — Магические ингредиенты нельзя переносить с помощью магии, — напомнил Снейп.       — Ты думаешь, я затаскивала все это руками? — вскинула бровь она. Снейп повел плечами, не решаясь воспользоваться советом.       Вальбуга принадлежала темному роду, так что от нее странно было бы не ждать подвоха. Вальбуга закатила глаза и щелкнула пальцами — шторы закрылись, оставив Снейпа решать самому. Он не хочет надорвать спину. И не хочет испортить ингредиенты. Тут еще нужно подумать, что важнее. Если посмотреть с другой стороны, то Вальбуге нет причин врать. В конце концов, если он сейчас тут подорвется, то будет даже немного рад.       Ящик взлетел. Снейп недоверчиво посмотрел на него. Отпустил. Проверил происходящее внутри. Ничего не изменилось: все осталось свежим. Проверил дважды. Просканировал ящик на скрытые чары. Мысленно возликовал и перенес все в мгновение ока.       Северус смотрел на результаты своих трудов, которые съели его день, и вздрогнул, когда снизу послышалось привычное «Грязнокровки! Предате…» — «Силенцио!». Леди Блэк страдала маразмом и все-таки сошла с ума, и Снейп был единственным, с кем она нормально разговаривала. Северус решил, что тишина должна сохраниться, и Критчеру ничего не сказал; впрочем, тот и сам скоро обнаружит.       На кухне никого не было. Он знал это точно: все уже давно ушли отдыхать, а Тонкс была исключением, так что Северус решил, что вполне может поискать что-нибудь съестного. Критчера звать не стал: эта противная дрянь могла потворствовать ему, но в своем понимании. Подсыплет слабительного для прочищения кишечника — вот и добро сделал, и не объяснишь же. Критчер тоже поддался влиянию своей безумной хозяйки, да и полуголодное существование не сказалось на нем хорошо. Снейп предпочел сделать все сам, но всё-таки передал домовику, чтобы спасал свою хозяйку снова. Этим он сразу зарабатывал репутацию у Критчера. Лучше, все-таки, слабительное, чем, не дай Мерлин, яд. Хотя последнее он отличит.       Когда он спускался, то еще издалека приметил яркую мантию Дамблдора. Еще перед этим он услышал визг Критчера и Вальбуги. Настроения это не прибавило.        «Слишком длинная история, которую не нужно рассказывать в спешке»? Прекрасно. Что же, Снейп сразу понял, о чем они говорили. Северус создаст такие условия, чтобы спешить директору было некуда. Рассказывал он кому, кстати? Поттеру. Именно то, что он хотел видеть перед приемом пищи. Пять очков Дамблдору.       Северус упрямо молчал, борясь с раздражением. Хотелось не сдерживаться, благо, цель для сарказма была. Но мальчишка стоял, не высказывая признаков агрессии, но, присмотревшись, можно было заметить, что он напряжен. Альбус предпочел разрядить атмосферу, но заранее знал, что это у него не получится. Сказал, что штаб остается тут.       — Прекрасно, — процедил Снейп, и это было единственным, что он мог позволить себе. Северус не спал ночь и весь день потратил на то, чтобы все безопасно и компактно транспортировать. Теперь ему говорят, что все эти усилия были напрасны. Отлично, теперь ему еще и разбирать все это.       Снейп не смотрел на Поттера: тот принялся игнорировать его, значит, он тоже будет делать это. Когда Альбус заикнулся о Поттере (Снейп знал, это было сделано специально), то позволил себе осмотреть его внимательнее.       Поттер выглядел… Плохо он выглядел. Как будто не спал ночами. «Наверное, плакался в подушку», — решил Снейп мгновенно. Он разрешил себе опустить одно из уже ставших традиционных замечаний. Поттер поразил: поздоровался, не отреагировал. Уставился на него, и Северус принял безмолвный вызов.       Директор не любил марать руки самостоятельно. Директор не любил читать мысли школьников. Директор не любил ругать школьников и снимать баллы.       Для всего этого у директора был Снейп.       Когда Поттер уставился на него, у них образовался контакт. Северус привычно хотел проскользнуть в мысли паршивца, но… уперся в глухую стену. Применил все свои умения легилимента — стена не содрогнулась ни разу. Мальчишка точно будет мучаться головной болью, как и Северус. Снейп упорно продолжал.       Директор прервал их, покашляв. Слишком мало времени, подумал Снейп, но обычно ему хватало: Поттер был слишком предсказуем.       Они ушли. Снейп вздохнул и спросил, не надеясь на ответ:       — Наследник — Поттер?       За шторой предсказуемо не отозвались.       — Наследник — Поттер, — повторил он, — Темный род принял Поттера, золотого мальчика. Чистокровные Блэки приняли наследником полукровку. Темные искусства и Патронус в тринадцать. Гриффиндорец в рассаднике Слизерина.       — Замолчи, — приказала Вальбуга. — Это очень интересный мальчик… Чертенок. Натуральный.       Снейп фыркнул и гордо удалился.

***

      — Значит, ничего особенного?       — Насколько неособенными могут быть последствия смерти шав… крестного, — подтвердил Снейп. Директор потянулся погладить феникса, очевидно, размышляя над ответом.       — Жалко Гарри, — тяжело вздохнул он. — Это был единственный его родной человек.       Северус прикусил язык, чтобы не сказать, что его сейчас обнимают, опекают, целуют и лелеют Грейнджер со всем выводком Уизли, потому что до этого Поттер был у Петунии. Почему, кстати, вопрос интересный, но если Альбус решил, что не расскажет, то не расскажет. Даже под угрозой жизни. На практике проверено.       — Что он делал у Петунии? — спросил Дамблдор, хотя, наверное, не хотел спрашивать так прямо. Северус давно заметил, что директор искренне считает, что если не говорить о «темных» делах прямо, то их как будто бы нет.       Северус специально не рассказывал сам.       — Арабелла разве не докладывала? — спросил он с тенью насмешки.       — Она мало видела Гарри. Работал по дому, вот что она могла сказать, — вздохнул директор. Снейп сделал заметку: Поттер, оказывается, умеет работать. К седьмому курсу и думать научится.       — Так что?       — Занимался самоуничтожением, — врал Снейп, сам не понимая, зачем и почему. — Жалел себя, что делать ему еще? Плакался по крестному.       — Ты преувеличиваешь, — уверенно поправил Дамблдор.       — Нисколько, — с оттенком пренебрежения ответил Снейп. — Поттер всегда поступает так: начинает жалеть себя, когда видит последствия своих необдуманных решений. Или вы не замечали такой стороны вашего Золотого мальчика?       «Нисколько не преувеличиваю, — с тревогой подумал он. — Я, Мордред меня дери, полностью выдумываю!»       — Северус, ты не должен так отзываться о Гарри, — попытался убедить его директор в который раз. — Ты видишь не его, а копию отца…       — Я свободен? — прервал его Снейп.       Директор нахмурился и недовольно посмотрел на него, но Северус не обратил внимания. Сколько он таких укоризненных взглядов видел.       Лучше стоило задуматься, почему он наврал директору без особой причины. Почему не сказал, что Поттер где-то достал артефакт (в проснувшиеся способности к окклюменции он не поверит) защиты разума; Снейп знал: Дамблдор только порадуется, такие артефакты были ужасно редкими.       Почему, в конце концов, соврал ради Поттера?       Снейп видел его от силы минут пять. А проблем он принес на все оставшееся лето, тем для самокопания — на целый год вперед.       Пять минут. Чертов Поттер.       Ему просто не хотелось признавать, что он не смог пробить блок. Соврал не ради Поттера, а ради сохранения собственной гордости.       …Чертов Поттер.