***
Знаменитая платформа, с которой отбывали в Хогвартс, была заполнена магами. В первую секунду Гарри опешил и растерялся. Он всегда испытывал напряжение в людных местах, потому что за лето успевал отвыкнуть от многочисленных сборищ. Гам и суета раздражали. Гарри не выспался и у него равномерно болела голова, но на эту боль он научился не обращать внимания. Когда на протяжении почти трех месяцев спишь в полтора раза меньше обычного, организм привыкает и начинает адаптироваться к новому режиму. Хотя Поттер бы назвал это смирением, а не адаптацией — спать хотелось жуть, но он по опыту знал, что если это сделать, будет еще хуже потом. Эту ночь они с Гером и Лутой проводили групповые поединки. Герберт уже полностью выздоровел, и ничто не напоминало о его двухнедельной болезни. Гарри с ужасом вспоминал эти дни. Он плюнул на свое состояние и уходил каждую ночь, как только появлялась возможность. Обстоятельства вынуждали действовать решительно и искать крайние меры. Поэтому пришлось искать Сигнальные чары, которые были бы связаны с Усыпляющими. Таких в книгах не нашлось. Гарри ругался вслух и купил в тени другие книги, которые содержали в себе основы составления заклинаний. Учиться пришлось быстро и узконаправленно. Связать два заклятья было легче, чем создать собственное, но Поттер к этому и не стремился — времени в сутках не хватало даже на сон. Гарри с ужасом думал о том, что было бы, если бы Норд не оказался зельеваром. Причем зельеваром талантливым, это было понятно. И боевиком прекрасным — чувствовался «полевой» опыт. Но был дерьмовым учителем. — Все! Джинни, следи за Роном! Пишите мне! Миссис Уизли украдкой протерла глаза, но все увидели. Джинни миролюбиво улыбнулась, но кивнула. Рона с обеих сторон пихнули под бок, так что он промолчал и успокаивать не стал — они все вдруг стали слепыми. — Гарри, дорогой, приезжай на зимние каникулы, — запричитала женщина, собираясь с мыслями. — Мам, а нас? — весело фыркнула Джи. — Привыкай быть шестым сыном в семье, сестренка, — услышал Поттер за спиной и чуть не прыснул, но удержал серьезную мину на лице и кивал на приказы миссис Уизли. Они прощались долго и нудно. Создавалось ощущение, что миссис Уизли считала своих детей несмысленышами, но это слепота была понятна и объяснима. Она наставляла на путь истинный своих детей, а Гарри оглядывался. Взгляд автоматически искал угрозу, но таковой не находил. Острое зрение помогало даже в таких бытовых ситуациях: очки он не снял, а вставил простые обычные стекла. Зато Поттер заметил Малфоев — всех троих. Ежедневный Пророк разразился серией статей, когда Люциуса Малфоя освободили. Темы этих статей варьировались от «Мы все умрем!» до «Уважаемый Люциус Малфой был арестован незаконно!». Гарри никак не отреагировал на это и сам испугался своей реакции. Ее отсутствию. Но потом понял: то, что Малфоя выпустили, плохо, конечно. Но сам Малфой его не интересовал — гораздо больше и глубже его занимала сила, которая позволила этому случиться. Каким влиянием необходимо обладать, чтобы вытащить из Азкабана человека, засветившегося в министерском деле? Но эта семейка выглядела блистательно и невозмутимо как всегда. Эта была одна из тех вещей, которая оставалась неизменно и напоминала о детстве, когда Гарри ничего не знал о Сириусе и ребятах, только знакомился с волшебством. Каждый раз, оказываясь на вокзале, он невольно подводил итог, каким был и каким стал. За это лето изменений произошло больше всего. Они даже заключались не в новых друзьях или навыках, хотя они, несомненно, играли важную роль — в самом себе. — Наконец-то я вас нашла, — подошла к ним Гермиона и улыбнулась ярко. Соскучилась.— Привет, ребят, я купе заняла. — Наконец-то маман ушла, — облегченно произнесла Джи. — Я к друзьям пойду, у нас занято уже. Мы списались. — А как же Томас? — ехидно подколол Рон. — Я же не говорила, с кем именно списалась, — в том же тоне ответила Джи и скрылась в толпе быстрее, чем Рон смог собраться с мыслями, чтобы защитить честь сестры. Гермиона засмеялась. Гарри улыбнулся.***
— Пойдешь с нами в вагон старост? — спросила Гермиона. Это было слышать немного неприятно, но такая ответственность была не нужна Поттеру. Но неприятно все равно было. Еще с пятого курса. Впрочем, без разницы. — Нет, — ответил Гарри и сдержал предательский зевок. Выспится один, наложит Запирающее — он ждал этого момента с нетерпением. — Мы скоро, — поддержал его Рон. — Быстро все сделаем. Гарри со стыдом понял, что не прочь, чтобы ребята задержались. Хотелось побыть в одиночестве. Даже в тени он был в компании. В последнее время Гарри стал замечать, что превращается в полностью ассоциального типа. Такими темпами скоро ему будет сложно общаться с ребятами. Ему уже становилось сложно делать это, так что он отмалчивался. Ребята привыкли и не напрягали — думали, что из-за смерти крестного. — Не быстро, а качественно, — поучительно произнесла Гермиона, подняв указательный палец вверх. — Мы не будем халявничать, Рональд Уизли. Рон скривился, будто прожевал лимон, но промолчал. Гермиона сказала, что они должны быть ответственными. Рон закатил глаза. Девушка добавила, что старосты — это обязанность, которой они должны гордиться. Рон взвыл. В конце коридора показался Малфой. Гермиона замолкла на полуслове и уставилась на него. Рон пытался поймать взгляд Гарри, но тот думал. Малфой был без своих прихлебателей, и это… необычно. Но выглядел он как всегда: напыщенный и блистательный. Гордый аристократ. Раньше это вызывало злость и презрение, которое Поттер не мог скрыть. Теперь он не видел нужды тратить силы на Малфоя. Гермиона, пересилив себя, поинтересовалась: — Малфой, ты прошел все свои купе? — Не думаю, что должен перед тобой отчитываться, Грейнджер, — манерно протянул Малфой, высокомерно вскинув голову. Гарри почувствовал фальшь в его поведении. — Но да, я выполнил свои обязанности. В отличие от некоторых. Гермиона поморщилась и жестом приказала Рону не вмешиваться. Тот промолчал. Гарри следил за этим действием с отдаленным интересом. Конфликт однозначно спровоцировал Малфой. Чувствовалось, что говорить ему этого не хотелось. Как будто вся эта сцена была на автомате. Сам Малфой находился далеко отсюда. Зато эмоции ребят были неподдельными, искренними. Гермиона была напряжена, а Рон взбешен. Малфой прошел мимо. Поттер увернулся от столкновения. Возможно, он сделал это специально, провоцируя, но это… Была слишком грубая провокация. Детская. Автоматическая. Которая повлекла бы за собой много лишних проблем. — Пошли патрулировать, — Гермиона сдула непослушную прядь с лица и сказала громким голосом: — Гарри, подождешь в купе? Мы быстро. — Он же и так хо… — почти договорил Рон, но был притянут за ворот нежной рукой Гермионы, которая почти любовно дала ему подзатыльник. Рон ойкнул вслух, но под грозным взглядом Гермионы не посмел возмущаться, а затем открыл рот, понимая ее, и судорожно закивал с самым шпионским видом. Поттер усмехнулся: недавно Герми говорила, что сделает все качественно. — Следи за ним, — шепнула Гермиона Гарри. Тот кивнул — и сам понял — и полез в рюкзак за мантией-невидимкой. — Зафига? — таинственно шепнул Рон. — Без своих столбов ходит, — объяснила Гермиона. Гарри пробормотал сквозь зубы ругательство и призвал артефакт Акцио. — Маскирующее на лице. Область под глазами, губы, шея. Признаком Маскирующих было слишком размытая область. Заметить это было сложно, но намётанным глазом можно. Гарри несоответствие почувствовал, а маглорожденная Герми поняла и без дополнительных подсказок. Это заставляло уважать ее. Рон присвистнул. — Я пошел, — шепнул Гарри и скрылся за мантией. — Потом расскажешь, если что, — спокойно дополнила девушка и развернула тормозящего Рона в другую сторону. Проверять купе, они же старосты. А Гарри ожидала задача поинтереснее. Мала была вероятность того, что Малфой сейчас раскроет все тайны. Но… Чем не повод попрактиковаться в легилименции? Этого не потребовалось. Малфой захлопнул дверь сразу же, как вошел, так что Поттер не смог последовать за ним. Обнаружить его он не мог — Гарри отточил умение ходить бесшумно, заметить его возможности не было… Не у Малфоя, это точно. Вывод один: Малфой нервничал и пытался что-то скрыть. Гарри произнес заковыристое заклятье, позволяющее с одной стороны смотреть сквозь дверь. Вычитал из купленной в Лютном книги — но какая разница, если эффективное и работает? Его гриффиндорские начала рассеялись и появляться не хотели. Малфой осел на пол и прислонился к стене купе, положив голову на сидушку. Его поза выражала какое-то глухое отчаяние, но лицо было каменным. Он посмотрел на свое предплечье — там, где ставят метку — и его красивое лицо болезненно искривилось. Гарри ругнулся — идиотская привычка, подцепленная в тени — и наложил Подслушивающие. — Блять… — Малфой закрыл лицо руками и с силой потер его, зашипел от боли и отдернул руки. — Ме-ерлин. Идиоты, — он глухо застонал и Гарри нужно было прислушаться, чтобы понять дальнейшее. — У них же был выбор… Непонятно было, о ком он говорит. Гарри ясно усвоил одно: Малфой стал Пожирателем. Но он же несовершеннолетний. Даже Волдеморт не опускался до такого. Хотя, наверное, опустился. Малфой тем временем бормотал что-то под нос, не разобрать. Поттер с ужасом подумал, до какой степени отчаяния тот должен был дойти, чтобы утешать себя вслух. Малфой удивленно вытер лицо, и Гарри только сейчас заметил — он плакал. Страшно было то, что этого не понял сам Малфой. Он поморщился и наколдовал себе зеркало. Усмехнулся, глядя в него, и снял Маскирующие. На шее у него были темные фиолетовые синяки, а губа разбита, на скуле — не полностью заживший порез. В тени такие раны называли «противными». Они были незначительными, но болели долго и лечились нудно, напоминая о себе много времени после. — Да ты красавец, — ехидно прокомментировал свой внешний вид Малфой. — Слизеринский принц, мечта юных охотниц за состоянием. Чувство юмора у него все равно осталось дерьмовым. Малфой замолк и с нечитаемым выражением лица посмотрел на руку, закатал рукав и посмотрел на черную, воспаленную метку, не смотрящуюся с его бледной кожей. — Ты решил, — сказал Малфой себе бесстрастно. — Помни: даже если нужно отрезать руку. Из коридора послышалась шаги. Гарри обернулся — шли Кребб и Гойл. План созрел мгновенно. Поттер использовал заклятье тишины — так Малфой не услышит звука падающих тел. Движения совершались автоматически. Сдвоенный невербальный Ступефай точно поразил свои цели. Гарри просканировал пространство, но ничего не обнаружил. Наложил на всякий случай на этот коридор чары отвлечения — слабенькие, но хватить должно. Стянул с себя мантию-невидимку, посмотрел на каменных Кребба и Гойла, в глазах которых прорезалось узнавание, усмехнулся, пригладил растрепанные волосы и подошел. Собственноручно закатал рукава мантий. На левых предплечьях гордо выделялась Метка. Гарри заметил: у Малфоя она была воспалена. Сделал заметку: узнать, с чем это связано. Вся операция и план… Все, закончились. Поттер усмехнулся своим мыслям: прежний он натоптал бы, как слон, а потом годами ходил за Малфоем и его присхвостнями, чтобы уличить в совершении темных дел. — Что же мне с вами делать, — задумчиво наклонив голову, он рассматривал две фигуры. Даже сейчас они выглядели сильнее и массивнее его. Глупые мысли были ни к чему, но это было правда. Гарри и правда напоминал «Воробушка», хотя знал, что физический облик мало на что влияет. Взять того же Норда… Но сейчас он был Гарри Поттером, а не Вороном, так что никакого Норда не знал. Так было легче не запутаться. — Хм… Легилименция? А вдруг не получится? Два овоща мне тут не нужны, — он подумал о последствиях, что это событие повлечет, и хмыкнул весело. В первую очередь он подумал о последствиях, а не об этичности своего поступка. — Хотя не то чтобы что-то изменится, конечно. Значит… Обливейт! Вы шли к Драко Малфою и никакого Гарри Поттера не встречали. Очнетесь через минуту. Глаза юных Пожирателей и тупиц стали стеклянными, но Гарри не тратил время на разглядывание этих идиотов. Он быстро натянул мантию и стал ждать, предварительно сняв все свои заклятья с двери купе, в котором был Малфой. Кребб и Гойл очнулись через минуту. Они топали сильно и громко. Поттер откуда-то знал: сейчас Малфой услышит это, наложит Маскирующие и, открыв купе, встретит их со своей обычной презрительной гримасой. Искривит разбитую губу и ни единым мускулом не выдаст своей боли. Будет вести себя обычным-аристократом-Малфоем — а того, сломанного и одинокого, оставит в себе. «Интересно начинается учебный год, — крутилась в голове назойливая мысль, пока Гарри быстро шел к друзьям, ловко лавируя между изредка попадавшимися учениками. — Забавно».