Победить

      Кровавый Барон разбудил его деликатным покашливанием. Драко открыл глаза, будто бы и не спал. Так и было, из-за кошмаров он не мог нормально отдохнуть.       — Второй этаж, помещение той истеричной девицы, — хрипло пробормотал Барон и растаял, не давая шанса проснуться и задать вопросы.       Драко ругнулся тихо, чтобы не разбудить соседей, и накинул на себя мантию — под ней все равно ничего не видно. Когда бежал к месту назначения, успел вызвать Темпус — шесть утра, что там Поттер забыл?       Но это было ему на руку. Несмотря на показную открытость, шифровался Поттер лучше всех шпионов: поймать его одного было решительно невозможно, хотя, казалось бы… А подойти и передать записку, назначить встречу — опять же, нет. Слизеринцы доложат своим родителям, те — Повелителю, он прикажет тете Белле выпотрошить ему мозги или, что ещё хуже, сам займется Драко, и вскроются все его тайные похождения, скрытые за тонкой пленкой ложных воспоминаний.       Он и сам от себя таких успехов в окклюменции не ожидал. Но Драко был настороже: тетя, хотя он мысленно звал ее теперь только Беллатрисой, могла так играться с ним. Это было ее любимое развлечение: иногда она давала маглам, которые мешали ей и содержались в подземельях мэнора, думать, что они почти сбежали, а потом, буквально перед выходом, мило объясняла, что нет, конец у вас уже предрешен. Но больше всего она любила просто пытать. Не психологически, а физически. Беллатриса была мастером этого дела, и подмастерьем она выбрала Драко. Дни, когда отца не было дома, он считал самыми ужасными. Маме он ничего не сказал, хотя было бы несложно догадаться по его лицу…       Все эти воспоминания проносились у него в голове, пока он сломя голову, что не подобает аристократу и слизеринцу, несся на второй этаж. Он успел вовремя: Поттер вздрогнул и недоверчиво посмотрел на него. Малфой заметил, как тот бессознательно схватился за палочку, но долго размышлять над этим не смог. Его решимости хватило только на то, чтобы показать свое клеймо, а дальше он отошел на полшага назад и замер, боясь поймать ошалевший взгляд гриффиндорца. Импульсивный идиот. Даже не Поттер, а он. Нужно было идти к Дамблдору — это бы было лучше.       — Такие вещи не показывают в коридоре, — отмер Поттер подозрительно быстро и, не задавая никаких вопросов, приказал: — Нужно место, чтобы поговорить. Идем.       Он бросил на него взгляд и развернулся спиной, чтобы показывать путь. Если бы это был не Поттер, то Драко бы подумал, что это намек. Но какие намеки можно сделать Гриффиндору, если они и прямые предложения иногда мимо ушей пропускают? Так что гриффы на общение в понимании Слизерина не были способны, значит, такой жест доверия был лишь недалекой глупостью.       — Женский туалет? — нервно усмехнулся Малфой, но больше ничего не сказал. Провоцировать Поттера больше необходимого не стоило.       — Да, — спокойно согласился Поттер и… прошипел что-то. Раковины сдвинулись, открывая тоннель вниз. — Прыгай, чего стоишь? Не бойся, не разобьёшься.       — Не буду, — Драко потряс головой. — Я идиот, что ли, чтобы с тобой куда-то идти?       — Идиот, раз раскрылся, — огрызнулся Поттер и толкнул его в тоннель быстрее, чем Малфой смог среагировать. Он позорно завопил, успев еще подумать, во что вляпался…       Драко попытался отдышаться. Сердце заполошно билось. Куда он попал?! Малфой хотел лишь раскрыться — Поттеру, а не Дамблдору лишь потому, что был уверен: последний стрясет с него множество обетов. В чистоту директора он не верил, а Поттер… Ну, он же придурок благородный, гриффиндорец, должен был помочь, это было бы в его характере. В характер гриффиндора не вкладывалось пинание его в тоннель.       Драко нервно оглянулся. Он находился в темном помещении, руки щупали сухую каменистую поверхность. Сзади него был тоннель, и Малфой сообразил отойти буквально за секунду до того, как оттуда вынырнул Поттер.       Малфой стиснул зубы и направил палочку на него. Поттер невозмутимо посмотрел на него, будто бы это с ним делают каждый день.       Драко напрягся: это был не Поттер, он совершил ошибку. Поттер бы не отреагировал так спокойно на его признание, он бы не вел себя так собранно и невозмутимо, не соориентировался бы так быстро, вообще бы ничего не сообразил!       — Да что же за день такой, — проворчал Поттер еле слышно, а в следующую секунду… Драко не успел ничего понять. Казалось, вот Поттер стоит напротив него, а в следующий миг он осознает себя без палочки.       — Ты кто такой? — неестественно спокойно спросил Малфой. Это был не Поттер. Возможно, Пожиратель под обороткой? Тогда ему конец: он раскрылся, и причем так глупо. Не только себя погубил — еще и родителей, кто же поверит, что он сам сумасбродничает…       — Сам не видишь? — язвительно отозвался некто под личиной Поттера. Такое выражение лица не могло соответствовать Золотому мальчику. «Поттер», видимо, что-то сообразил и сказал только: — О. Нет, я все еще Гарри Поттер, и я помню, Малфой, как ты позорно пропустил удар в нос от Гермионы на третьем курсе.       — Как?.. — еле вымолвил Драко, но сразу собрался и возразил: — Поттера легко прочитать, он же придурок гриффиндорский, про окклюменцию даже, наверное, не знает…       «Придурок гриффиндорский» громко фыркнул, но Драко не поверил и не расслабился. Хотя что ему оставалось еще делать, без палочки-то?       — Я и обидеться могу… Куда утащат Гарри Поттера из-под носа Дамблдора? Хотя, какая разница. Раскрылся-то ты все равно мне, — «Поттер» цепко осмотрел его и продолжил. — А лучше бы к директору шел. Мне тебя только для спокойной жизни не хватает.       Малфой стиснул зубы, но оставил все крутившиеся на языке язвительные комментарии при себе. Злить «Поттера» не стоило.       — Где мы?       — В Тайной комнате Слизерина, — насмешливо ответили ему. Драко опешил и огляделся еще раз. Больше это напоминало подвал… для пыток! — Ну, не прямо тут, это вход, — уточнил «Поттер». — И вообще, здесь раньше скелеты валялись, мокрота и сырость, так что радуйся, теперь тут ни в чем не испачкаешься.       Малфой стремительно побледнел.       — Скелеты, если что, были крыс и другой мелкой живности, — продолжил как ни в чем не бывало маг. Драко понял, что он просто играл на его нервах. — Не стой, пошли уже. Предпочитаю разговаривать в комфорте, если уж ты меня законного сна лишил.       — Зачем ты мне все это рассказываешь? Почему привел сюда? Какого черта вообще происходит?! — последнее Драко против воли почти выкрикнул. Нервы у него в последнее время и так шалили, а после такого путешествия — если выживет и будет помнить о происходящем — их вообще не останется.       — Привел, потому что светить Меткой в коридорах глупо, — ответили ему спокойно. — Сюда — потому что это единственное место, где я точно знаю, что нас никто не потревожит…       Драко нервно усмехнулся такой формулировке. «Поттер» мельком глянул на него и протянул недовольно:       — Да что ты такой нервный. Поговорим просто. После того как ты мне клятву Молчания дашь.       Малфой хотел сказать, что конечно, сейчас прямо и даст, а потом понял, что выхода у него нет. Он даже не мог потребовать этого же в ответ — не потому, что у него не было палочки, а потому что, даже когда она была у него, Драко не смог ничего сделать.       На него посмотрели с любопытством. Драко не ответил. Это точно был не Поттер, потому что он не смог бы себя так вести. Тем более, Гриффиндор — какая Тайная комната Слизерина? Это был все-таки Пожиратель. Какой-то странный, но сам факт.       А это… губило весь его оптимизм на благополучный исход. Потому что Пожиратель в Хогвартсе — что хуже? Стащили Мальчика-Который-Выжил. Повелитель стал намного сильнее, потому что он сделал это из Хогвартса, самого защищенного места Англии. И хитрее, к тому же: выбрал такого Пожирателя, что о подмене не догадался никто. И мудрее: потому что рассчитал, что за собой повлечет прямая угроза символу борьбы с ним. Это бы закономерно потянуло объединение разрозненных магов и бунты-вспышки-восстания, даже если Повелитель захватит центральную власть.       Малфой не хотел этого. Всей душой не хотел. Драко и раньше чувствовал в себе это отрицание того, как живет, чем живет, но послушно давил это ощущение, потому что он Малфой. А потом… После своего Посвящения…       Эти чувства, которые были в нем всегда, тщательно скрытые даже для него самого, взяли вверх над разумом. Драко отчетливо понял: он боится. За то, что будет — за мир, который создаст Повелитель, если выиграет. За маму и отца, за крестного, за себя. За все, что у него есть сейчас.       Как можно довериться человеку — Повелителю — если он наказывает даже своих верных слуг? Наказывает ни за что, просто потому что это забавно, придумывая причины из воздуха.       …Малфой был благодарен ему. Он чувствовал, что сбросил с себя все цепи, которые опутывали его разум, но сбросил их тогда, когда приобрел клеймо на руке.       Иногда Драко думал, что лучше бы он ничего не понимал. Жил бы, как прежде — ходил с важным видом, желал служить и получить Метку, смеялся над страхом егерей, которые боялись Повелителя больше, чем уважали и благоговели. Но он смотрел в зеркало и видел шрамы, которые уже не свести. В голову лезли глупые мысли, что это шрамы не на теле, а на душе, но это было слишком пафосно. В реальности было больно, и он чувствовал себя полностью разбитым и вывернутым наизнанку собственным разумом.       Наверное, когда-то тогда он принял решение, которое противоречило его воспитанию и всему другому, несомненно важному. Поэтому… К Мордреду их! Он не думал об этом так четко. Он занимался окклюменцией, бросив на нее все силы, «учился» науке Беллы, не позволяя себе сочувствовать невинным маглам, и ждал, безумно ждал школы…       Чтобы сказать все Поттеру, объяснить, помочь придурку-гриффиндурку изо всех своих сил. Малфой знал, насколько была бы ценна его помощь: он состоял в элите Пожирателей. И знал, насколько ему будут не доверять. И… смирился.       Но Драко не мог предположить, что место Поттера уже будет занято. Весь его хлипкий план рушился. Повелитель не поверит, что родители непричастны к его выходкам. А за предательство одно наказание — смерть.       — Ну? Что там с клятвой? — «Поттер» зевнул и невербально наколдовал Темпус. После такого откровенного прокола (Поттер не умел невербально колдовать!) можно было не продолжать спектакль. — Семь часов. Поговорить мы не успеем, — без сожаления констатировал он. — Клятва.       — Я, Драко Люциус Малфой, клянусь никоим образом не распространяться о разговоре, произошедшем с… — он замолчал и вопросительно уставился на «Поттера».       — Ты забыл мое имя? — насмешливо протянул тот.       — С Гарри Джеймсом Поттером, — ошеломленно закончил Малфой.       — Время указывай. Не тупи, Малфой.       — Двадцать пятого октября тысяча девятьсот девяносто шестого года, — на автомате произнес Малфой. В середине ладони засветился голубоватый огонек, и Драко показал его. Это был знак, что клятва принята.       Разбрасываться секретами о Тайной комнате не входило ни в чьи планы. Даже в ущерб конспирации. Даже если Пожиратель под обороткой не должен был никому раскрываться, он должен был увидеть такой заметный способ обойти в его формулировке.       «Гарри Джеймсу Поттеру».       Ни один бы Пожиратель такого прокола не допустил бы.       Значит, это действительно был Поттер.       — …Ты? — с непередаваемой интонацией спросил Малфой.       — Ну, не Мерлин же, — фыркнул Поттер и еще раз зевнул. — Ночью сегодня приходи, поговорим. В двенадцать. Сейчас уже нужно идти на завтрак, — он посмотрел на опешившего Драко, вспомнил о чем-то и кинул ему палочку. — Малфой. Серьезно, хватит тупить. Бесишь, — честно признался Поттер.       — Да ты тоже не сахар, — автоматически огрызнулся Драко.

***

      День прошел, как в тумане.       Малфой еле заставлял делать себя повседневные вещи. Казалось, время тянется бесконечно медленно. Весь день он невольно взглядом искал вихрастую макушку Поттера, чтобы проверить, не сон ли все это. Золотой мальчик не обращал на него никакого внимания, а Драко не мог заставить себя отпускать шпильки в его сторону, пока досконально не разберется во всем. Поттер вел себя обычным Поттером: скучал на зельях, спал на истории, старательно хмурился в попытках найти знания у себя в голове на трансфигурации. Малфой бы поверил, если бы не помнил, как тот его в миг обезоружил и как быстро сориентировался в целом.       Поттер старательно проговаривал заклятье на защите, но Драко помнил, как обыденно он использовал невербалку.       Поттер промолчал на усмешки слизеринцев, но Драко помнил, как тот острил ему.       Драко помнил совершенно другого Поттера. Который нашел комнату Слизерина, который обезоружил его, наследника рода, с детства занимающегося боевкой, который язвил также, как дышал, который… Был не Золотым мальчиком.       — Ты сегодня странный, Драко, — заботливо причитала Паркинсон.       — Лорд ждет результатов, — оповестил Винсент.       — Драко, у тебя все нормально? — спросил крестный.       — Все в порядке, — отвечал Драко всем.       Все было не в порядке.       Драко будто бы со стороны наблюдал за собой. Он идет на обед, сидит в библиотеке, отвечает на уроке, штрафует второкурсника, который колдовал на перемене, учит уроки в компании слизеринцев, сидит в гостиной, болтая о последний школьных новостях, принимает душ, разговаривает с соседями по комнате, желает спокойной ночи, лежит с открытыми глазами, вслушиваясь в тишину...       — О, ты пришел-таки, — констатировал очевидный факт Поттер и нырнул в тоннель. Оставшийся путь они проделали молча. Драко спросил, куда они идут, но его проигнорировали. Малфой пытался незаметно осмотреться, чтобы запомнить дорогу назад, и страшно бесился с насмешливого взгляда Поттера, который, казалось, понимал все его чувства.       Дыхание замерло. Драко восхищенно осматривал зал. Тут валялся скелет — огромный скелет — змеи.       — Не любуйся так, — ехидно протянул Поттер. — Раньше он жутко вонял и ничего, кроме отвращения, не вызывал.       — Раньше? — выделил слово Драко.       — Да. Этот василиск погиб из-за того, что твой отец подкинул темномагический артефакт в школу, — бросил Поттер, и Малфой благоразумно заткнулся.       Поттер еще несколько раз шипел на парселтанге, и это заставляло задуматься. Откуда Золотой мальчик мог иметь такой интересный навык? Этот вопрос волновал его со второго курса, но задуматься об этом серьезно времени не было.       Они вошли в какое-то помещение. Малфой потерялся примерно на повороте… втором, потому что совершенно не видел разницы между ними и не понимал, как Поттер в этом лабиринте вообще ориентируется.       В комнате было отчетливо видно, что сюда привнес Поттер, а что там было сначала. Мягкое кресло (если это можно было так назвать) соседствовало с большим и массивным столом. На нем лежало множество черновиков. Малфой понял, что написаны они были рукой Поттера. Они валялись буквально везде, книги соседствовали с перьями, но весь этот беспорядок выглядел на редкость гармоничным. Поттер зевнул еще раз, пробурчал что-то вроде «сам себе трансфигурируй кресло, я тебе не нянечка» и явно привычно (с ногами забравшись!) устроился на своем.       Но Драко не смотрел на непривычного Поттера. Он не мог оторвать взгляд от портрета мужчины, который висел прямо над столом Поттера. Маг взирал на него с насмешливым любопытством, но не двигался. Он был одет в одежду своего времени и всем своим видом говорил, что из благородных.       — Рад… познакомиться с вашей мудростью, — произнес Драко ритуальную фразу приветствия, не веря, что вообще говорит это. Отец впихивал в него всю это «муть» только из-за традиций, и Драко еле вспомнил, что нужно сказать, настолько растерялся.       «Именно с вашей мудростью, запомни, Драко, — звучал в голове голос отца. — Не с вами. Это неуважение к портрету. Он уже мертв и личность из себя не представляет».       Поттер удивленно посмотрел на него и готовился, видимо, острить. Малфой совершенно не понимал, откуда гриффиндорец научился это делать.       — Рад послужить, — раздался глубокий красивый голос. Слизерин — а кто это еще мог быть? — презрительно посмотрел на них, будто бы не веря, что может говорить кому-то такое. Впрочем, это было как раз-таки понятно.       Поттер резко обернулся, посмотрел на Слизерина и громко выругался, видимо, не сдержавшись.       — Я даже спрашивать ничего не буду, — мрачно буркнул он.       — Серьезно? — вскинул бровь Малфой, а потом понял, кого пытается копировать. — Это же знают все…       Только после этой фразы он опомнился и прикусил язык, потому что хотел привычно отозваться о его воспитании и окружении. Мог бы, но не сейчас. «Оживление» портрета отвлекло Поттера не сильно. А Драко не позволял себе забыть: его судьба — без преувеличений — сейчас зависела от настроения Золотого мальчика.       Который, как оказалось, тайн имел больше, чем все слизеринцы вместе. Драко не забыл, как ловко — и даже в какой-то мере красиво — его обезоружили.       — Так, ладно, — Поттер непривычным для него жестом потер переносицу, а потом вспомнил про очки и убрал руку. Выглядело это странно: будто бы Поттер часто делал это, делал автоматически, но при этом… Драко не замечал раньше такого жеста у него. А не заметить было сложно — он выглядел очень характерно. Да и это внезапное забытье про очки…       — Малфой, не спи, — окликнул его Поттер. — Тут много катакомб. Здесь разговаривать будет неудобно.       — Раньше тебя все устраивало, — насмешливо протянул Слизерин. Драко не успел ответить. Его немного крутило от мысли, что с Поттером сейчас разговаривает основатель Хогвартса.       — Раньше я думал, что один здесь, — огрызнулся Поттер.       — Проверять нужно, — усмехнулся Малфой, потому что не смог сдержать в себе это замечание. Элементарно же, основы.       — Я проверял, — невозмутимо ответил Поттер. Драко честно удержался от того, чтобы засмеяться. Да, из седьмого курса, например — чары на выявление людей, которые при желании обойти можно проще простого. — Нет, Малфой, не тем, о чем ты думаешь. Нет, мысли не читаю, у тебя все написано на лице.       Драко подумал, что лицо у него сейчас очень говорящее.       — Другое дело, что фон портрета сливается с фоном комнаты, — спокойно продолжил Поттер.       — Мне не было нужды делать себя обнаружимым. Эти подземелья — мое создание. Неудивительно, что магический фон совпадает, — правильно понял намек Слизерин. Поттер еще в начале отъехал на своем кресле-монстре назад, поближе к Драко, чтобы обозревать основателя школы с удобного ракурса. Слизерин тоже не стал стоять и уселся в свое нарисованное кресло. Драко оценил.       — Почему вы говорите на современном английском? — прищурился Поттер. Вопрос сбил Драко с толку. Он был задан быстрее, и это играло на контрасте с тембром речи Слизерина.       — Портреты обучаемы, — не растерялся тот. — А у меня феноменальная память и острый ум.       — И немеренное любопытство, — солнечно улыбнулся Поттер. Драко понимал, что чего-то не понимает. Это раздражало его, но прервать разговор он не решился. Это было не по-слизерински.       — Вежливость, — холодно обрубил Слизерин. — Не забывай, где ты находишься.       — Я нахожусь в подземелье, — ответил Поттер спокойно. Драко понял, зачем тот обратил внимание на очевидный факт. Находились они в Тайной комнате Слизерина. В его бывшей Тайной комнате. Но Поттер этого уточнять не стал, потому что мастерски извратил недавнее «вежливость», не указав на очевидный, но болезненный факт, однако все равно на него намекнув.       Непередаваемая игра слов для уровня Малфоя. В который раз хотелось просто схватить Поттера за плечи и узнать, откуда появились такие... наклонности у него. Кто бы ему позволил, если его так легко обезоружили.       — В любом случае, это одно из самых безопасных мест в замке, — произнес Слизерин нейтральным тоном.       — Место, где есть портреты, априори не может считаться безопасным. Особенно для переговоров, — парировал Поттер. Драко бы не смог себе найти сил разговаривать в таком тоне с основателем — основателем! — Хогвартса. Но, с другой стороны, Гриффиндор…       — И?       — Я читал про одно интересное заклятье…       — Паршивец, — восхитился Слизерин. — Да, давай. Ты, конечно же, не поверишь, что мне нет смысла сообщать об этом кому-либо?       — Вы бы поверили? — не по-гриффиндорски усмехнулся Поттер.       — Нет, — ответил Слизерин. Поттер больше ничего не ответил и начал читать сложное заклинание. Драко о нем только слышал — оно не позволяло портрету говорить о происходящем в комнате.       Не то чтобы Малфой поверил в то, что Слизерин мог так легко «проиграть» в этом словесном поединке. Он склонялся к варианту, что основатель просто не видел смысла препираться. И их «перепады настроения» становились понятны. Они обменивались репликами, проверяя границы дозволенного и прощупывая друг друга.       Это… восхищало, Мордред его. Другого слова Малфой не мог подобрать. Он не ожидал такой игры от недоучки-Поттера. Если быть честным, он вообще от Поттера ничего нового не ожидал.       — Отлично. Теперь ты спокоен? — иронично поинтересовался Слизерин.       — Нет, — признался Поттер. — Я вам не верю. А с переводом на современный поможете?       — У тебя и так хорошо получается, — усмехнулся Слизерин. Драко молчал, не решаясь перебить и задать вопросы.       Поттер раздраженно вздохнул, вспомнив, видимо, о каком-то переводе, и на секунду прикрыл глаза. Потом посмотрел на Малфоя обреченно и протянул:       — Рассказывай.