Победить

      Драко чувствовал себя полнейшим идиотом. В последний раз он ощущал себя так… недавно, при разговоре с Грейнджер. Получается, гриффиндурки всегда заставляли его чувствовать себя полнейшим дураком. Грейнджер, кстати, в последние дни тоже ходила рядом, смотрела на него взглядом голодного оборотня в полнолуние. Как объяснил Поттер, тот нагло прикрылся им, спрятал проблемы и свою мрачность за простым утверждением: «Мы как бы рассорились». Еще, сволочь такая, мстительно добавил: «Драко, имей совесть, это ты сказал, что мы пара. Хорошо, не сказал, но намекнул достаточно прямо, что Гермиона поняла. Вот и разбирайся с тем, что наговорил. Тем более это Гермиона, она нестрашная».       Как будто у него выбор был! Грейнджер требовала ответа здесь и сейчас, так что решаться нужно было быстро. А Поттер, хитрец, снова вывернулся, сделал так, будто бы Драко мечтал о том, чтобы его считали «другом» знаменитого Мальчика-Который-Выжил. Хотя такая перемена его даже немного радовала, потому что Драко в жизнь бы не признался в том, что настроение Поттера его… волнует. Конечно, его переживания обуславливались тем, что заниматься зельями в подобной обстановке было некомфортно, а не тем, что он, возможно, но маловероятно, привязался. И вообще, он даже пытался поинтересоваться причинами такого настроения, но ему не сказали, и Драко это, конечно, ни капли не задело.       Поттер и лорд Слизерин хорошо спелись, понимали друг друга почти с полуслова. А Драко до сих пор не верил в то, что разговаривает с основателем Хогвартса. Это было… Непередаваемо. Конечно, при близком знакомстве лорд Слизерин оказался вовсе не идеалом, но он был основателем. Драко честно признался себе: если бы он знал о том, что Поттер имеет такие знакомства, то таскался бы за ним на коленях.       О знакомствах Поттера ему было известно ничтожно мало, как и об его связях. А о том, что те имелись, свидетельствовал один простой факт: что бы Драко ни заказал для зелья — у него все появлялось, а ингредиенты там были не те, что купишь в ближайшей аптечной лавке.       Да и этот рассказ о Тени… Малфой знал, что Поттер рассказал ему самую малую часть, и до сих пор терялся, с какой целью он сделал это. Но все равно — это… впечатляло. Драко знал о Тени от отца, о ней знали все аристократы. Но даже отец сказал ему: «Там опасно, Драко, ты там не выживешь. Каждый маг, побывавший там хоть раз, — отличный боец». Драко, тогда еще ребенок, наивно спросил: «И ты, пап?». Ему не ответили, но усмехнулись. Драко смог понять только в более взрослом возрасте: прислужники Лорда всегда могли постоять за себя, «чистеньких» Пожирателей не было.       Малфой, естественно, догадывался о том, что Поттер не просто хорошо знает ЗоТИ. Одно воспоминание о том, как легко и привычно его, обучающегося дуэльному искусству, обезоружили, говорило о силе. Но то, что Поттер знал о Тени, бывал там и, наверняка, уходил туда почти каждую ночь… Драко был почти восхищен и совершенно точно — в тихом ужасе.       — Не хочется идти на этот ужин, — лениво заявил Малфой во всеуслышание. Слизеринцы заинтересованно подтянулись. — Наверняка там будет скучно. Слизнорт — маразматик похлеще Дамблдора, с него бы сталось притащить туда грязнокровок.       — Там будут многие влиятельные маги, — с ленцой протянул Забини, неосознанно работая на Драко. — Так что смысл идти, думаю, есть…       — Только если ради этого, — неохотно согласился Малфой. — Хорошие связи не помешают никогда.       Их маневры даже планом можно было назвать с большой натяжкой. Это больше было списком действий, каких-то заготовок на случай «если случится вот это, действуй так-то», разработкой его новой маски для людей. Предыдущая уже не подходила, потому что трещала по швам. Она была рассчитана на слизеринцев — все-таки после его… Посвящения нужно было вести себя немного по-другому. На декана — но Драко и сам, без Поттера, уже понимал, что тот его давно раскусил.       Вечер у Слизнорта был важным звеном в их «плане». Драко без удивления понял, что Поттер ему опять о чем-то не сказал. Играть вслепую он ненавидел все сильнее, но и настаивать, чтобы ему рассказали все, не мог: не имел права. Поттер сказал ему высвечиваться и выпячивать свое «слизеринство» на все сто, а еще делать загадочный вид и орать про грязнокровок.       Для крестного должен был сложиться образ ребенка, запутавшегося подростка, который искренне пытается верить, что все делает во благо. И который где-то в глубине души сомневается, прав ли, но старательно эти зачатки совести давит. А его «неумелую игру», как обозвал Поттер стычку в Выручай-комнате с Креббом и Гойлом, можно выдать за… неумелую игру. Поттер с хитринкой посмотрел на него, изменив непрекращающейся мрачности, и расписал его будущую маску так, что Драко понял: притворяться надо будет по минимуму. «Так ты будешь выдавать естественные реакции, — объяснил Поттер с усмешкой. — Легче ответить на вопрос: «Где ты так подкачался?»… эм, например: «Я стал теневиком, а там много физических упражнений», чем: «Это секрет. Не лезь ко мне». Потому что в первом случае все решат, что это шутка, посмеются и забудут, а во втором люди заинтересуются еще больше, потому что ты такими ненужными недоговорками ты привлекаешь к себе большее внимание».       Драко вздохнул и в который раз оправил парадную мантию. В зеркале отражался он — «Слизеринский принц», единственный наследник Люциуса Малфоя, староста факультета, посвященный Пожиратель… Маски. Драко знал, какой он на самом деле, и с удовольствием бы оставался в неведении.       Кребба и Гойла на вечеринку Слизнорт, к счастью, не позвал. Его проводили хмурые взгляды этих тупиц, а Забини уже у самой двери подскочил и присоединился. Малфой слегка улыбнулся: мать Забини была прекрасным зельеваром, и сын обещал стать таким же. Слизнорт это явно видел, так что работал на будущее.       — Тут уж, прости, я тебя оставлю, — сверкнул улыбкой Забини, когда они подошли к одной из лестниц, ведущих наверх.       — Рэйвенкло? — светским тоном поинтересовался Малфой.       —Хаффлпафф! — засмеялся Забини. — Рэйвенкло — это прошлый!       — А дальше кто, Гриффиндор?       — Вряд ли, — Забини улыбнулся и окинул его взглядом. — Возможно, Слизерин.       Малфой вежливо улыбнулся и послал его за своим «Хаффлпаффом».       Слизнортская вечеринка была достаточно тухлой. Драко улыбнулся всем присутствующим, замечая, что Поттер еще не пришел, и попытался забиться в угол, но ему не дал организатор этой вечеринки. Слизнорт, передвигаясь достаточно быстро для своей фигуры и лет, в мгновение ока оказался рядом с ним. В живых старческих глазах, прикрытых притворным радушием, Драко увидел настороженность и разумное опасение — старик боялся, что он может сделать что-то не то и испортить вечеринку.       — Мистер Малфой, — расплылся в улыбке Слизнорт. — Чудесно, что вы посетили наш скромный праздник.       Драко позволил себе полуулыбку. То-то он не знал, что Слизнорт не хотел его приглашать.       — Уверен, мне не будет скучно на нем, сэр.        — Конечно, мистер Малфой, — пообещал Слизнорт.       Их маленькая компания погрузилась в неловкое молчание. Драко не говорил, потому что не знал, о чем, да и не особо хотел. Создавать видимость дружбы или соблюдать приличия ему было не нужно. Слизнорт же наоборот, чувствовал себя довольно некомфортно. Драко заметил, как украдкой на него бросают взгляд, но вида не подал.       Заходили люди. Малфой видел, что среди них было много его однокурсников. Боунс с Хаффлпаффа, несколько парней с Рэйвенкло, среди которых гордо шевствовал и Забини, Грейнджер с придурком МакЛагенном… Грейнджер сегодня была непохожа сама на себя. Она была причесана (хорошо, Драко мог себе признаться — она всегда была причесана), ее непослушные обычно волосы — красиво уложены в сложную прическу. Она надела простое платье и мантию и выглядела достаточно… стильно, да. Неброско, но со вкусом.       Грейнджер тоже смерила его изучающим взглядом и отвернулась, старательно улыбаясь идиоту МакЛагенну. «Тролль, — лениво подумал Малфой. — Тролль тебе за улыбку, Грейнджер. Любой, кто не дурак, поймет, что тебе его компания не нравится. Впрочем, МакЛагенн как раз-таки и не поймет».       — Моя любимая ученица, — улыбнулся Слизнорт, тщательно делая вид, что все под контролем. — Очень талантливая девушка.       Та внезапно обернулась и приветливо помахала кому-то. Поттеру?       Нет. За ней шла Уизли. Видимо, с Грейнджер они оделись в похожем стиле. Волосы Уизли свободно спускались красивой медной волной, а впереди были заколоты элегантной заколкой, акцентируя внимание на невесть откуда взявшихся скулах. Вообще, Драко считал, что рыжие люди не могут быть красивыми. Уизли, несмотря на его внутренний протест, сегодня это полностью опровергла. Неаристократические веснушки лишь придавали изюминку образу, а голубые глаза казались сегодня еще выразительнее. Драко вспомнил, как глупо он повел себя в Больничном крыле — тогда эти же самые глаза смотрели на него с необъяснимым сочувствием…       — О! Девочка Уизли, волшебная Джиневра, — обрадовался Слизнорт. — Прекрасно, прекрасно. Жаль, конечно, что она так пострадала, но, как видите, мистер Малфой, она все же явилась на нашу милую дружескую встречу. У нее, видите ли, получается отличный Летучемышинный сглаз, а я ценю таланты…       Драко резко перевел взгляд на других людей, понимая, что непозволительно засмотрелся, и почувствовал, что немного покраснел.       — Я не собираюсь устраивать стычки, профессор, — прямо заявил он после продолжительного молчания и мерзко улыбнулся. — Можете быть спокойны.       — Как вы могли подумать об этом, Драко, — притворно воскликнул Слизнорт и расплылся в любезной улыбке. — Я знаю, что вы очень благоразумный молодой человек.       Мерлин, какие жирные намеки! Его считают за дурака? Да, мысленно вздохнул Драко, его считают за дурака. Это, конечно, было ему на руку — никто не ждет подвоха — но так раздражало… «Ничего, — утешил себя он. — Поттер тоже и гриффиндорец, и герой, спасающий сирых и убогих, и Избранный, и идиот, ничего не умеющий… А в итоге этот «гриффиндорец» задушевно болтает по вечерам с лордом Слизерином, стянул меня клятвами, не поверив на слово, и шатается Мордред знает где. Ах да, и дерется отлично! Наверное. Проверять как-то не хочется…».       Слизнорт, покряхтев с намеком, попрощался, сказав напоследок, что ему нужно встречать других гостей, и Драко снова остался один.       Некоторое время он бродил по компаниям, расточая ядовитые комментарии, но, тем не менее, еще более тщательно следя за своими словами, чем обычно.       Потом, когда пришли уже все и даже опаздывать стало неприлично, явился Поттер с Уизли. Слизнорт, явно успокоенный тем, что главный герой (не только вечера, но и вообще) все-таки показался свету, встречал их со всем радушием, на которое только был способен. Драко растерянно улыбнулся знакомому, краем глаза отслеживая, как мило болтают Поттер и Слизнорт. О чем, слышно не было, но все равно — пища для размышлений была богатая. Вообще, Поттер мало обращал внимания на то, как его оценивали со стороны. Вернее, делал он это лишь с одной стороны, как понял Драко: как на него посмотрят люди и что смогут извлечь из этого, и не грозит ли какая-либо выданная на свет информация его раскрытием как «не-очень-знакомого-всем-Золотого-Мальчика».       Так вот, многие оценили нового героя. Он, если не присматриваться, изменился немного. Слизеринцы присматривались… Забини не зря заметил — тот нюхом чуял такие вещи. А сам Поттер не замечал.       Драко, оставаясь в тени, лениво осматривал находящихся магов, нужных ему. Грейнджер так явно пряталась от МакЛагенна, что ее становилось жалко. Она с изворотливостью змеи нырнула в разговор со Слизнортом, пока как Уизли отвлекла на себя идиота-гриффиндорца. Другой Уизли, Рон, сразу же напрягся; видимо, ревновал сестрицу. «Много придется напрягаться», — мысленно подытожил Драко, незаметно для себя оглядывая ее.       Поттер, как кот, с интересом следящий за сложившейся ситуацией, помогать друзьям не спешил. Вдруг неощутимо напрягся, будто бы готовясь отбиваться: в груди у Драко что-то рухнуло. Чувствуя опасность и доверяя чутью Поттера, он посмотрел в том направлении, куда смотрел тот.       Снейп. Крестный. Сюда вошел крестный… вернее, профессор. Чувствуя себя полностью растерянным и неготовым к встрече, Драко быстро натянул новое амплуа — сделал лицо напряженнее, злее.       Слизнорт, заметив неожиданного гостя, быстро поспешил к нему. На крестного обратили внимание немногие: все были заняты своими делами. Играла приятная ненавязчивая музыка, слышался негромкий смех и разговоры.       Драко почувствовал, как холодеют у него руки.       Северус Снейп, его декан, подошел к нему с непроницаемым выражением лица.       — Здравствуйте, сэр, — выдавил из себя Драко ровным тоном и даже смог улыбнуться; внезапно вспомнилось, как глупо он повел себя в кабинете… Он идиот! После этого он старался избегать крестного, потому что он показал слишком много того, чего показывать было нельзя.       — Здравствуйте, мистер Малфой, — лицо Снейпа… декана было равнодушным. Как и всегда. — Я надеюсь, что вы, как староста факультета, проследите за тем, чтобы все слизеринцы вернулись вовремя.       — Конечно, сэр, — Драко смог изобразить подобие хитрой улыбки. — Будьте уверены, ни один слизеринец не попадется.       Снейп кивнул, как будто приходил за этим, и удалился, отказавшись остаться «еще хоть на пять минут, Северус».       Драко вздохнул свободнее, поймав себя на том, что поправляет манжеты на рубашке, которые в этом не нуждались, и твердо приказал себе успокоиться.       Рядом с ним материализовался Поттер.       — Посмотри на Гермиону, — начал он как ни в чем не бывало, пока Драко пытался понять, было ли заметно, как он вздрогнул от его появления. — По-моему, у нее прорезался талант скрываться.       Драко промолчал.       — Этот МакЛагенн такой надоедливый тип. Он утомил меня.       Драко промолчал снова, сцепив зубы.       — Не думаю…       — Что ты делаешь? — прошипел Малфой, потеряв то немногое терпение, которое имел. — Нас могут увидеть! Это породит слухи.       Несносный Поттер обаятельно и вместе с тем снисходительно улыбнулся. В руке у него каким-то незаметным образом на мгновение показалась палочка и тут же пропала.       — Чары отвлечения внимания. Тебе, чистокровному, стыдно забывать о такой ерунде.       Драко немного покраснел. Поттер, не обращая на него внимания, сотворил Темпус, кивнул чему-то своему и сказал:       — Пойду, спасу Гермиону.       Зачем тогда подходил, хотел спросить Драко, пока Поттер ловко лавировал между людьми, ненавязчиво избегая ненужных разговоров. Одна девчонка из младших курсов покраснела при виде него и уставилась в пол, но Поттер, конечно, этого не заметил. При всех своих навыках он был на редкость отдален от обычного мира. Малфой понял: если тому не нужно было что-то, он мало обращал на это внимания. Поттер, при желании, мог практически просчитать человека или вовремя среагировать. К счастью или сожалению, делал он это редко, только когда нуждался.       Поттер шепнул что-то на ухо рыжему Уизли, тот уставился на него с непередаваемыми эмоциями на лице, как будто увидел Мерлина. Потом пошел к Грейнджер и пригласил ее на танец — МакЛагенна обезвредили. Грейнджер немного покраснела и смущенно поправила прядь волос.       Да ну! Быть не может!       Уизли тоже немного нервно улыбнулся. Драко посмотрел на Поттера и порадовался, что никто кроме него его не замечал. На его лице играла циничная улыбка — или, возможно, так только казалось. Но если бы кто-то увидел Поттера сейчас, то просто не узнал бы его.       — Все-все, милые мои! — привлек к себе внимание Слизнорт. — Нам пора расходиться, если вы не хотите пропустить отбой, — тут он подмигнул, явно чувствуя себя всепонимающим человеком.       Еще некоторое время ученики прощались, создавая на ровном месте непонятную смуту. Драко, оторвав Блейза от компании, быстро донес ему, что Снейп сказал не попадаться. Блейз игриво подмигнул: «Когда это мы попадались!». Драко почувствовал облегчение: свои обязанности старосты он выполнил, Забини донесет это предупреждение всем слизеринцам, да и сделает это достаточно незаметно.       На выходе, когда большинство учеников уже ушли, его выловил Поттер.       — Мне нужно кое-что сказать тебе, — быстро проговорил он, нервно оглянулся и быстро потащил его в ближайший класс. Драко позволил отвести себя, но дальше требовательно спросил:       — Что происходит? К чему такая спешка, Поттер?       Поттер устало вздохнул, повел палочкой, наверное, накладывая заглушку (делал он это показательно невербально) и прислонился к ближайшей парте. Драко осмотрел помещение: они находились в каком-то заброшенном классе. Обстановка была такая, что самое время узнавать о чем-то страшном и таинственном.       — Понимаешь, Драко… — сказал Поттер, и Малфой чуть не подпрыгнул от фамильярного обращения. — Я думаю, тебе следует знать.       — Что? — резко перебил Драко, чувствуя себя идиотом.       — Но сперва скажи мне. Что ты знаешь о крестражах?       Драко задумался. Очевидно, что Поттер завел разговор о них не просто так.       — Ничего. Это то, о чем ты хотел рассказать?       — Нет, — Поттер повел плечом и заунывным тоном прочитал импровизированную мини-лекцию: — Крестраж — это часть души, заключенная в некий предмет. Считается, что можно создать не более двух крестражей. Они, собственно, служат для одной цели: с их помощью можно возродиться.       — Это темная магия! — воскликнул Драко, сам не ожидая от себя такой бурной реакции, смутился и уже спокойнее продолжил, пытаясь вернуть потерянное хладнокровие: — Это, наверное, темнейшая магия. Потому что для того чтобы возродиться недостаточно отдать часть души! Нужно что-то еще.       — Нужно, — не стал отпираться Поттер. — Но я и так тебе много чего рассказал, чего рассказывать было не нужно.       — Откуда ты узнал о… таком?       — В Запретной Секции. Это «Тайна Наитемнейших искусств». Но там написано немногое, мне пришлось расширить… круг поиска.       — Где… — Драко помотал головой, пытаясь собраться с мыслями. — А, нет. Это неважно. Зачем ты рассказываешь мне это?       Поттер снова вздохнул. Да что с ним такое? Обычно он не позволяет себе такие явные жесты!       — Потому что я доверяю тебе, Драко. И хочу, чтобы ты знал об этом.       Драко почувствовал себя идиотом еще сильнее. Поттер точно не доверял ему — он подчеркивал это каждый раз, каждый чертов раз, когда Драко узнавал что-то новое о нем. Он не мог рассказать об этом, потому что был связан клятвами, как Дьявольскими силками. Но и врать Поттеру тоже не было оснований… как мог судить Драко, а он располагал минимумом информации.       — И что дальше? — спросил он устало, ощущая себя марионеткой и почти ненавидя себя за то, что его вся эта ситуация искренне беспокоит. Поттер, несмотря на расплывчатую формулировку, его понял правильно, но начал издалека:       — Ты понимаешь, что у меня мало шансов выжить в этой войне, — он наклонил голову, скрывая чувства. — Волдеморт будет охотиться за мной в первую очередь. А это… отличный шанс подстраховаться.       — Подстраховаться? — с непередаваемыми интонациями повторил Малфой и рассерженно зашипел: — Поттер, одумайся! С темной магией не шутят…       Лицо Поттера было бесcтрастно. Драко, кажется, говорил еще что-то, убеждая одуматься. Конечно, он не понимал полностью, что представляют собой крестражи, но он знал достаточно для того, чтобы понимать: после такой магии остаться прежним не получиться. Многие люди и за малое расплачивались душой, телом, посмертием и разумом — а они не хотели возродиться. У Драко отказывала фантазия, какую плату можно взять за это. А еще он волновался. Мордредов Поттер стоял с хладнокровием статуи, а Драко беспокоился. Он с удивлением нашел в себе то, что искренне переживает за этого гриффиндорского недоумка — каким бы умным тот ни казался. А еще Драко очень хотелось тому врезать.       Поттер вдруг прервал его:       — Пошли отсюда, Драко, — произнес он спокойно. — Все равно ничего изменить нельзя.       Поттер изменил своей бесшумной походке, громко отодвинул стул, прислушался к чему-то и немного улыбнулся, пока Драко пытался собраться с мыслями. Потом взмахнул палочкой и довольно, как получивший от строгого хозяина похвалу домовик, улыбнулся.       — Что происходит? — безучастно спросил Драко, чувствуя себя опустошенным. Неожиданная вспышка ярости прошла — ему стало все равно. Поттер выглядел даже немного смущенным:       — Извини. Я соврал.