Победить

      Честно, он не ожидал, что Малфой отреагирует так… бурно. Но его реакция нужна была. Гарри справедливо сомневался, что тот будет способен изобразить именно такие эмоции, которые следовало.       А права на ошибку не было.       В связи с последними событиями у него совершенно выпала из головы просьба-приказ директора. Их уроки до сих пор продолжались, правда, в таком неспешном темпе, что было даже жаль потраченного времени. На одном из них Дамблдор и попросил Гарри узнать, как он понял, про крестражи у — внезапно! — Слизнорта. Становилось понятно, почему директор так хотел позвать его в школу. Были даже теории, почему именно Гарри должен был расспросить профессора. Обьяснение, что только ему «раскроется» Слизнорт, не выдерживало никакой критики.       Дамблдор в последнее время настраивал его против себя все больше и больше. Но Поттер решил не показывать это. Все те поступки, которые совершал (или, наоборот, не совершал) были направлены на общее благо. Другой вопрос, что Гарри не хотел помогать слепо — а именно это и происходило.       Он не мог сказать, что знает о крестражах. Слизнорт мог обеспечить ему алиби, хорошее объяснение, откуда он столько знает, поэтому в интересах Гарри было его разговорить. Только вот сделать это оказалось на удивление сложно: забавный и простой профессор ловко прикидывался дурачком и красиво увиливал от любых, самых тонких намеков. Это только подстегнуло Поттера: в нем заиграло любопытство. Значит, было что скрывать.       Только вот тактика прямого гриффиндорца не подошла. Слизнорт не сдавался. Поэтому пришлось хитрить. Это было опасным делом еще потому, что об этом не должен был узнать директор… во имя его же спокойствия.       Насколько Гарри успел понять профессора, тот, несмотря на всю наносную чепуху, был человеком достаточно отзывчивым и не мог пройти мимо. Но его упрямство поражало Гарри: если тот настроился молчать, то молчал. Поэтому нужно было действовать исподтишка, ненавязчиво.       Ничего лучше, чем спровоцировать Слизнорта на действия, он не придумал. А когда он смотрел на рассерженного Малфоя, на лице которого облегчение смешивалось со злостью, то понял, что вовлекать его было ошибкой. Гарри не мог поступить по-другому. Вернее, мог, но он не рассчитывал на такую искреннюю реакцию, как будто Малфой беспокоился. И именно это заставляло чувствовать себя… виноватым?       Но именно ничего незнающий Малфой мог задать правильные вопросы.       Гарри решил, что Слизнорт не сможет пройти мимо ошибающегося человека, и цинично этим воспользовался. Тот, якобы узнав о планах Гарри, сразу же вызвал его на личную беседу, хотя до этого упрямо избегал:       — Мистер Поттер, — кисло поприветствовал он, впрочем, старательно это скрывая.       — Да, сэр?       Слизнорт вздохнул.       — Я вынужден кое в чем признаться, Гарри. Дело в том, что я нечаянно услышал ваш разговор…       «Нечаянно, конечно! — хмыкнул Поттер, сохраняя на лице маску вежливого любопытства. — Знал бы ты, сколько я о тебе думал…».       — Как? — выдавил он из себя, решив, что строить дурака будет неправдоподобно.       — Это вышло случайно, — непритворно вздохнул Слизнорт, искренне переживая. Он специально избегал предмета разговора, и какой-то вредный голос нашептывал Гарри говорить прямее — он его не послушал. — Но я думаю, что в мои обязанности профессора входит предупредить вас, дорогой: то, что вы делаете, опасно, очень опасно.       — Чем же? — едко спросил Гарри, зная ответ.       — Это темная магия, Гарри! Такого факта разве недостаточно?       Поттер сжал кулаки и нахмурил брови, но промолчал.       — Вы не должны были слышать этого, сэр.       — О, нет. Кажется, наоборот хорошо, что услышал я, а не кто-либо другой. Я обещаю не говорить директору об этом незначительном прегрешении, Гарри, если вы в ответ пообещаете не делать того, что задумали.       Гарри так и тянуло спросить что-то вроде: «А что, если у меня уже есть крестражи?», но он удержался. А вообще, Слизнорт, кажется, сейчас договорился со своей совестью. «Так дело не пойдет!» — понял Поттер и упрямо набычился: на такие условия он не соглашался.       — Вы слышали, сэр, мои доводы, и я не могу понять, что именно вам в них не нравится.       — Погибнет человек!       — А если не умрет Волдеморт, то погибнут тысячи!       На имени Темного лорда Слизнорт весь вздрогнул и, казалось, потерял свой боевой настрой.       — Гарри…       — Поймите, сэр, — мягко начал Поттер, так войдя в свою роль, что почти не ощущал того, что играет ее, а не живет ей. — Это выход.       Слизнорт думал. Гарри смотрел на его смешные «моржовые» усы, морщины у глаз и губ из-за постоянных улыбок, огромный живот — и понимал, что телесная оболочка не соответствует внутренней. Сейчас профессор решал не только его судьбу: он рисковал собой. Гарри точно знал, что эта информация давала многое. Он понимал отчетливо: если есть надежда на нахождение крестражей, есть надежда выжить.       А это уже немало.       Молчание затягивалось. Слизнорт полностью ушел в себя. Гарри посмотрел на свои ногти, перевел взгляд на котлы с варящимися в них зельями, от которых шел пар, тщательно упакованные ингредиенты, хаотично разложенные в каком-то своем порядке. Сам кабинет казался светлее и теплее — как многое, однако, зависит от учителя.       — Вы молоды, Гарри, — глухо произнес Слизнорт. — А потому не задумываетесь о том, что даже старики когда-то были детьми. Что Мерлин не родился сразу магом, а Моргана когда-то была молодой девушкой. И… Темный Лорд не всегда был таким. Я учил его.       — Его звали Том Реддл, — спокойным тоном дополнил Гарри. — Мы уже встречались.       — Да… — Слизнорт смотрел куда-то не сюда. — Том Реддл. Мой самый талантливый ученик, блистающий по всем дисциплинам, обаятельный, харизматичный, красивый, умный. За ним тянулись все — он умел приковать к себе внимание; но он был всего лишь человеком.       Слизнорт задумчиво пожевал губу.       — Вы никогда не задумывались, Гарри, почему из такого умного и харизматичного Тома Реддла вырос Темный лорд? Все люди боятся смерти, и он не исключение. Том слишком далеко зашел в своих исканиях; он решил, что способен обмануть саму природу. Как видите, у него получилось… почти.       — Он создал крестражи, — прошептал Гарри в догадке.       — Да, мистер Поттер. Именно поэтому он смог возродиться. Это темнейшая магия — под стать Темному Лорду, но не вам. Ценой своей души, своего разума, он сохранил тело — стоило ли оно этого?       Слизнорт вздохнул.       — Он спрашивал меня о них. Я, несомненно, был одним из его любимых учителей. Мы говорили о них, и достаточно много. Том мечтал о семи крестражах — магическое число. Как показала Хеллоуинская трагедия и все последующее, мне не удалось убедить Тома в необдуманности его поступка. Я не могу пройти мимо сейчас. Надеюсь, что сейчас меня услышали.       — Да, сэр, — по-настоящему охрипшим голосом согласился Поттер. — Я могу идти, сэр?       Слизнорт устало махнул рукой.       Черт возьми. Семь крестражей!

***

       — У нас есть яд василиска? — поинтересовался Поттер у Малфоя.       — Немного. А зачем тебе?       Малфой все еще дулся на него. Гарри даже не совсем понимал, почему. Вернее, понять мог, но не видел в этом ничего настолько ужасного. Хотя… если посмотреть с его стороны, то Гарри, получается, использовал Малфоя вслепую. Он сам не мог терпеть, когда так делают, но уподобился таким людям.       — Да так, — сказал он, увидел, как помрачнел Малфой, и вздохнул.       Хорошо. Он заслуживал немного доверия. В конце концов, Гарри же ничего не теряет, да?       — Яд василиска может уничтожить крестражи.       — Ты же «пошутил» насчет них, — издевательски изобразил его Малфой, не отвлекаясь от котла. Слизерин наблюдал за ними с интересом ученого.       — Не полностью, — признался Гарри. — Их создал Волдеморт.       Малфой прекратил делать вид, что занят. Он повернулся, его пальцы нервно сжимали край стола. Мгновенно побелел.       — Это знал Слизнорт, и мне нужно было вытянуть эту информацию из него. Любыми способами.       — Уничтожить один крестраж сложно, но выполнимо, — подал голос Слизерин. Гарри сглотнул:       — Их семь.

***

      Гарри любил ночной Хогвартс. Было тихо и спокойно. Его блуждания по школе в темное время суток начались еще с первого курса. Он был покорен сразу же — настолько поражало это вековое здание, все пронизанное волшебством.       Он предавался сантиментам, потому что откровенно трусил. Гарри вздохнул глубже, поймал себя на том, что по-идиотски хочет проверить, все ли с ним в порядке, и постучался. Открыли ему сразу же.       — Не пустишь? — слегка улыбнулся он.       — Как будто тебе нужно разрешение.       — Приличия, — пожал плечами Поттер, потом понял, что сморозил (в голове раздавались одни вопли, она не помогала), и после усталого вздоха и кивка проскользнул в комнаты. Там, как и ожидалось, ничего не изменилось.       — Ну и? — скрестил руки на груди Северус и прожег своим фирменным взглядом. Гарри даже немного растерялся, но быстро собрался.       — Ох, черт, хорошо, — пробормотал он, заткнув внутренний голос, и приступил сразу же к главному — к тому, зачем пришел в прежний раз, но не сказал. — Я знаю секрет бессмертия Темного Лорда. Скажу, если принесешь Обет.       Снейп ему, очевидно, не поверил.       — И откуда ты его знаешь? — отрывисто спросил он. — А главное, зачем ты рассказываешь все это мне? Почему сейчас?       — Оттуда же, откуда узнал о том, что ты Пожиратель и шпион, — он прикрыл глаза, боясь, что выдаст себя ими. Врать Северусу ему было почему-то некомфортнее, чем остальным. «Понятно почему», — с ехидцей протянул голос. «Заткнись!» — оборвал его Гарри. — Как я уже говорил, у меня свои источники информации, и их несколько. Точнее сказать не могу, уж прости. Обет — только после него.       — Ты ответил не на все вопросы, — хмуро заметил Северус.       — Да, — театрально вздохнул Гарри, как бы устав от его подозрительности. — Все просто, — он хотел сказать «среди моих знакомых», но забраковал эту фразочку. — Среди моего окружения нет достаточно компетентного человека, которому я мог бы доверить такую… опасную мотивацию.       — Ты хорошо общаешься с теневиками, — невзначай бросил Снейп.       — Герберт и Лута не лично заинтересованы, — не моргнув глазом, соврал Гарри. — У них нет мотивации. Мы не настолько хорошо знакомы, чтобы я смог довериться им в таком важном деле. Плюсом, теневикам доверять вообще нельзя. Они слишком сумасбродны и импульсивны.       Это было неправдой. Хороший боец — это тот, у кого холодная голова, любил повторять Гер. В их деле горячность была причиной проигрыша… но Снейп был всего лишь зрителем, и знать этого точно не мог. Все равно он не «варился» на самой арене.       — Ты сам теневик, Ворон.       — Бывать в Тени и быть теневиком — это разные вещи, — парировал Гарри. — Впрочем, не в этом суть.       — Да, — на удивление, согласился Снейп без выражения. Он был уже полностью собран, и поэтому особенно опасен. — Почему же ты решил, что я буду помогать тебе, а не расскажу все Дамблдору?       — Ты до сих пор этого не сделал, а возможности были, — слегка насмешливо протянул Гарри: перебарщивать не стоило. — Плюсом идет личная заинтересованность. Думаю, этого достаточно для плодотворного сотрудничества, — прежде, чем Снейп вздумал возразить ему или выторговать время, Гарри беспощадно ударил в самое дорогое: — Пророчество, Лили Эванс, обещание защищать ее ребенка — Гарри Поттера…       Называть свое имя было странно. Гарри испытал при этом какое-то мазохистское чувство удовольствия.       — Не знаю точно, как звучит клятва, но ее смысл же заключен в защите Поттера? Так вот, — довольно улыбнулся Гарри. — Устранить главную угрозу в жизни Поттера — его защита, верно? Не соглашаясь, ты проигнорируешь возможность защитить его. Интересно, что следует за нарушение клятвы…       Это был очень грязный прием, но Гарри не мог остановиться. В прошлый раз, разговаривая со Снейпом в таком состоянии, он сделал почти невыполнимое: остался неузнанным и договорился о сотрудничестве.       В этот же раз ему нужно было довериться, а это было еще сложнее. «Учитывая последние события», — насмешливо протянул внутренний голос. «Ой, тихо! — прикрикнул Гарри. — Не до этого сейчас, хватит рефлексии!».       Снейп молчал и цепко рассматривал его. «Не краснеть!» — рявкнул Поттер на себя, внешне сверкая нагловатой улыбкой. О, нет, отступить здесь у него нет никакого морального права. Уже неважно, кто с кем спал, это не играет никакой роли. На кон поставлено не только его благополучие, а вообще… многое.       Это звучало пафосно, но так Поттеру было легче не думать о… ненужном сейчас.       — Я могу поспособствовать в этом деле, — медленно, смакуя каждое слово, произнес Снейп. — Но это требует… некоторого доверия. А доверие, как известно, невозможно, если у союзников возникают вопросы друг к другу.       — Для таких случаев и необходимы Обеты, — уклончиво сказал Поттер.       Вообще, Гарри понял, что Северус, произнося эти слова, рассчитывал на то, что сможет добиться к себе особого отношения. «Доверие», надо же! Вот как теперь это называется…       — Для Обета нужно трое, — напомнил Снейп. Гарри, все еще держа улыбку на лице, похолодел. Третьего человека у него не было. Если только…       Ага, Малфой вряд ли согласится. Или придется и ему рассказывать про то, как Снейп идеи Лорда поддерживает.       — Это позже, — хмыкнул он, подперев руку под щеку, чтобы не было видно, как он волнуется. — Я приведу человека. Он, возможно, сможет убедить тебя в том, что то, что мы делаем, благое начинание больше, чем я.       А еще ему придется снова врать и изворачиваться, придумывая слезную историю знакомства Ворона и Малфоя. Врать союзнику при другом союзнике было не очень… благоразумно и умно. «Молодец, Поттер, именно так создаются здоровые отношения в команде — скрепляются Обетами, — похвалил его внутренний голос. — Играть со слизеринцами опасно, а клятвами доверие не купишь. Плюсом, они о тебе почти ничего не знают и вообще… родственники. Молодец, идиот, ты только что добавил себе ворох проблем!».       — Мы знакомы? — коротко спросил Снейп.       — Лучше, чем ты думаешь, — размыто ответил он, все еще неуверенный в том, что ему нужен дуэт Снейпа-Малфоя.