Patrick Watson — Broken
Тонкие наманикюренные пальчики осторожно поправляли чуть растрёпанную прическу, страшась смахнуть слой лака и превратить уложенные волосы в разрушенное гнездо. Прикосновения были аккуратными и мягкими, а обладательница тёплых рук крутилась перед юношей, постоянно щурясь и выискивая недостатки: мальчик должен был выглядеть идеально на коронации главы. И поэтому Чон Исыль, высунув от усердия кончик языка, бегала вокруг уставшего Тэхёна и постоянно поправляла то ленту на шее, то пиджак, то кисточкой припудривала чужие щёки, шикая на чихающего мальчика. Это мероприятие имело невероятные масштабы, её сыну пришло время стать новым главой, таким, который станет великим доном, лучше своего отца. И поэтому Исыль уделила внимание внешнему виду каждого представителя клана Чон, остался лишь Ким Тэхён, маленький подопечный их семьи, который послушно ждал несколько часов, чтобы матушка оценила то, как его украсили стилист с визажистом. Мальчик был невероятно хорошеньким в этом шёлковом тёмном пиджаке, на который будто золотистую паутинку наложили — теперь под ней выросли кофейные глазки. Жилетка, прячущая ещё детское тело от посторонних глаз, стала настоящим щитом, и Тэхён постоянно мял её за краешек, успокаиваясь: он всё ещё чувствовал себя довольно неуверенно, ведь подобные мероприятия ранее не посещал, особенно те, что были напрямую связаны с криминальными авторитетами и их обычаями. Но перебирать мягкую тонкую ткань в руках оказалось занятием отвлекающим, и поэтому он дышал ровно, стараясь не быть трусишкой перед приёмной мамой. Та, в свою очередь, продолжала любоваться юношей и подхватила его ладонь, внимательно рассматривая небольшое количество колец на изящных пальчиках. Тэхён не был солдатом и не был супругом члена группировки, поэтому имел право не носить татуировку клана, и доказательством принадлежности к Чонам служило витиеватое кольцо, сделанное из белого золота, под которым был выгравирован символ его семьи. Украшение было надето на средний палец правой руки и смотрелось так красиво, что Исыль не удержалась и легко поцеловала мальчика в щёку, чтобы не оставить на припудренной коже следы от помады, а потом внезапно ужаснулась, смотря на пустое ушко мальчика. Тот лишь непонимающе взглянул на её и вздрогнул, когда та обеспокоенно выдохнула: — Господи, а где же серёжка? Она обязательно должна быть, она дополнит твой образ! — Аджума, мы с нуной, которая подбирала мне одежду, подумали, что и без неё… — Тэхён, — перебила его Исыль, строго смотря на стушевавшегося юношу. — Вы даже не пробовали, я уверена. Знаю, что тебе не нравится ощущение тяжести в ушах, однако это действительно важная деталь: там выгравировано имя нашего клана. Напомни, какое же? — Саклас, аджума, — покорно склонил голову мальчик. — Правильно, — одобрительно кивнула женщина, ища взглядом недостающую деталь. Как только она нашла серёжку на столе, то улыбнулась и, осторожно взяв её в руки, будто та являлась самым настоящим сокровищем, подошла к Тэхёну и зацепила её на чужом ухе. Не удержавшись, она ласково погладила мальчика по шее, ненароком поправляя ленту, и, заметно смягчившись, поцеловала его в другую щёку. — Потерпи совсем немного, время быстро пролетит. Этот день для нас поистине великий, как и коронация. Члены других группировок будут присутствовать на празднике, но я верю, что наш клан станет выше их всех, потому что я доверяю своему сыну. Хосок очень изменился, Тэхён-и. — Было бы здорово, — сглотнул мальчик, поджав губы: ему с трудом в это верилось. — Очень жаль, что вам не удалось встретиться заранее, но так уж получилось, тебе нужно было сдать все экзамены экстерном, — Исыль погладила юношу по плечу и повела за собой, выводя в коридор, в котором еще никого не было: сам праздник должен был пройти чуть позже, поэтому гостей не было, только слуги. — Зато теперь, после этого праздника, ты сможешь как следует отдохнуть несколько месяцев, пока твои ровесники будут пытаться усвоить хоть какие-то знания в школе. Один вечер — и ты свободен. — Да, я понял, аджума, спасибо Вам огромное, — низко поклонился женщине Тэхён, замечая дона, который вышел в коридор в поисках своей жены. — До начала праздника час, но ещё никого нет, неужели… — Они придут, — фыркнула Исыль, усмехаясь попыткам мужа найти её. — Я попросила не приезжать заранее, поэтому ждём самых первых уже через полчаса. Я пойду к Ходону, а ты постарайся не испортить свой внешний вид, понял? Перед самим торжеством ещё раз проверю всё, как следует! Мальчик лишь поклонился и спустился на второй этаж, кланяясь пока что действующему главе, который дрожащей рукой держал трость, и пробежал мимо, устремляясь в свою комнату. У него оставался ровно час до встречи с Хосоком, и поэтому в его голове ничего, кроме мыслей о парне, не было. Он боялся этой встречи, ведь ожидание было долгим, а результат — непредсказуемым. Тэхён сел на кровать и устало прислонился к стене, думая о том, каким подручный был совсем недавно — настоящий волк — и как менялся с каждой их последующей встречей. Он вспомнил налитые кровью глаза и хищный, злой оскал, запах перегара и жар в чужой квартире, а после — забытьё, полное впадин и чёрных дыр. В голове у мальчика творился самый настоящий коллапс, но он надеялся, что будущий дон сохранил в себе всё то хорошее, что у них получилось создать в прошлую их встречу, он надеялся, что Хосок не изменил себе и не стал таким, каким был до переосмысления всей ситуации. И раз аджума сказала, что её сын в порядке, значит, так и есть. Тэхён не имеет никаких причин не верить ей. Он услышал шум в доме и подумал, что, возможно, к ним приехали самые первые гости. Требовалось встретить их подобающе, однако мальчик лишь подтянул к себе коленки и положил на них голову, грустно смотря в пол. После смены семьи его перевели на домашнее обучение, а также запретили общаться с бывшими одноклассниками, чтобы ничего не раскрыть. Именно поэтому одиночество выедало его душу, оголяя кости и вызывая слёзы на глазах, которые мальчик все же сумел сдержать: не хотел, чтобы аджума расстроилась из-за размазанных теней. Но всё же было горько и тоскливо, ведь ему запретили общение с единственным и любимым другом, который был всем для него. Их просто оторвали друг от друга, и теперь Тэхён даже не знал, что произошло далее: никто не сообщал. Но появился Хосок, самоуверенный и честолюбивый, тогда ещё избалованное дитя, которому управление в руки давать даже на день страшно было: всё разрушит, всё подгребёт под себя, уничтожит подчистую. Тот Хосок был волком, что охотился за овцами и загонял в ловушку, пугал до смерти, а потом загрызал, и это было настоящим развлечением для него, просто забавой. И Тэхён прекрасно помнил то время, судорожно сжимая пальцы и косясь на дверь, надеялся, что будущий дон не соврал и действительно совладал со своей дикой и агрессивной натурой, спрятал глубоко внутри и поставил на первое место благополучие клана, оный уже в скором времени будет принадлежать только ему. Юноша видел Чон Хосока прекрасным главой и доверял полностью, даже несмотря на то, что закончили они на такой странной ноте и не виделись долгое время. Он верил в своего названого брата всем сердцем. Шум снаружи усилился, и аджума точно позвала Тэхёна, чтобы тот вышел поздороваться с первыми гостями. С трудом поднявшись, мальчик подошёл к зеркалу и покрутился перед ним несколько секунд, чтобы проверить, не помялся ли костюм, и уже после побежал к двери, открывая её и оставляя за спиной свой маленький мирок, в котором он любил прятаться от всех напастей и неприятностей. Исыль с гостями ждала его на первом этаже и одобрительно кивнула, как только Тэхён низко поклонился незнакомцам и на одном дыхании выпалил: «Добро пожаловать в дом клана Чон. Моё имя Ким Тэхён, я подопечный семьи Чон и невероятно рад встрече с вами, господа». В ответ послышался лишь смешок, и незнакомый голос мягко произнёс: — У Вашего подопечного достойное воспитание, госпожа Чон. Рад встрече, Ким Тэхён. Подними свою голову, — и мальчик послушно выпрямился, наконец-то кидая взгляд на незнакомцев. Перед ним стояло четыре человека, и юноша, чуть сощурив глаза, узнал супружескую пару, которую видел на одном из торжественных приёмов отца, однако молодой человек и девочка, которые стояли между ними и точно являлись их детьми, были ему незнакомы. Но спрашивать, кто это, было бы жестом невежественным и неприличным, поэтому Тэхён в ожидании посмотрел на мужчину, что, заметив этот полный истомы взгляд, продолжил: — В прошлую нашу встречу я так и не представил свою семью тебе, поэтому сделаю это сейчас. Я дон Хин Гом Пха, Ким Намдже, моя супруга, — кивок в сторону стоящей рядом женщины, — Ким Чжихва, Намджун, мой сын, подручный и будущий глава Асмодея, а также моя дочь, Ким Намхи. — Приятно познакомиться, — Тэхён растерялся, когда молодой человек низко поклонился ему, приветствуя, и выпалил нервное: «Д-да, мне тоже» — но тут же почувствовал, как спину прожигает недовольный взгляд Исыль. Позже она ещё поговорит с подопечным о манерах. Однако никто из Хин Гом Пха не отрегировал на столь сумбурную реплику, лишь Намджун усмехнулся и, кивнув, повернулся к родителям в ожидании их последующей речи, однако Намдже, улыбнувшись госпоже Чон, холодно произнёс: — Пожалуй, мы пока прогуляемся, поприветствуем остальных. — Первый этаж и сад полностью в Вашем распоряжении, господин, — Исыль кивнула и взглядом проводила гостей, которые направились на улицу, а затем повернулась к Тэхёну и прошептала ему на ушко: — После поговорим с тобой о манерах, а пока что пойдём, поприветствуем ещё одного главу. — А сколько их ещё будет? — боязливо спросил мальчик, неуверенно глядя на матушку. Он хоть и жил среди таких же, но не участвовал в подобном, не смирился еще, и поэтому боялся людей из других группировок намного больше, чем должен был. — Достаточно, но, возможно, твоё присутствие, когда они придут, не потребуется, — спокойно ответила Исыль, чуть пихая подопечного в спину, чтобы тот сдвинулся с места и пошёл за ней. — Однако гостей из Гомун Ге Пха мы обязаны встретить. Тэхён не ответил, лишь покорно кивнул и поплёлся за женщиной, вертя головой, чтобы понять, к кому именно они сейчас направляются. Однако вопросы сами собой отпали, когда перед ними остался лишь молодой человек, который одиноко пил шампанское и что-то смотрел в телефоне, но, увидев подошедших, спрятал устройство и улыбнулся им самой яркой улыбкой, почтительно кланяясь и здороваясь. Затем он легко подхватил ладонь госпожи Чон и поцеловал её, отчего женщина звонко засмеялась. Тэхён растерянно смотрел то на неё, то на парня, не понимая, откуда тут взялся столь молодой глава: на вид ему было не больше двадцати, поэтому юноша впал в ступор, но после, почувствовав стук пальцев по позвоночнику, спешно поклонился и пролепетал: — Добро пожаловать в дом клана Чон. Меня зов- — Исыль! — перебил его громкий бас, раздавшийся за спиной, и мальчик вместе с госпожой развернулись, взглядом смеряя подошедших мужчину и молодого человека подозрительными взглядами. Но уже спустя секунду губы женщины растянулись в улыбке, и она, чуть сощурив глаза, пригрозила дону пальцем и строго сказала: — Сокмин, негодник, что за манеры?! Нельзя так пугать! — Подумаешь, — мужчина фыркнул и оставил быстрый поцелуй на ладони Исыль, то же самое сделал и его сын, ранее молча стовший позади отца. — Мы с Сокджином отошли всего лишь на минуту, я хотел поздороваться с тобой первым, но Чонгук, видимо, опередил меня. — Угу, — буркнул последний, холодно глядя на отца, и потом перевёл взгляд на брата, улавливая в его глазах искрящееся недовольство. Тэхён следил за молчаливой перепалкой, но стоило Джину резко посмотреть на мальчика, как тот стыдливо опустил глаза и начал смотреть куда-то под ноги Сокмина. Мужчина быстро представил себя и своих сыновей, не особо заботясь о том, услышали его или нет, и, дождавшись, пока женщина сделает то же самое, подхватил её под локоть и увёл вглубь зала, оставив Тэхёна наедине со своими отпрысками. Тот опешил и растерялся, не решаясь даже взгляд на старших кинуть, и вздохнул облегчённо, когда те, переглянувшись, ушли в одну из комнат, оставляя мальчика наедине с самим собой. Гостей всё прибавлялось, но юноша никого не знал, лишь беспомощно вертел головой и пятился назад. Идти в комнату не было смысла, ведь торжество должно было начаться уже через десять минут, поэтому Тэхён выхватил у одной из официанток бокал с шампанским, прислонился к стене и начал рассматривать расписной потолок, будто видел его в первый раз, хотя сам создал эскиз рисунка, сам помогал разрисовывать. К счастью, никто из гостей не знал об этом и осудить не мог. Спустя несколько минут мальчик опустил голову и осмотрел всех присутствующих, замечая, что нет только виновника торжества. Возможно, Хосок и должен был прийти незаметно, эффектно, но Тэхён сомневался в этой затее: людей, связанных с мафией, такое не восхитит и не вдохновит, они лишь разозлятся, и поэтому будущий глава, вероятнее всего, просто решил прибыть точь-в-точь вовремя, поэтому его всё ещё нет на месте. Никого из гостей это, видимо, не беспокоило: они всё так же беседовали, попивая алкоголь и ежеминутно поднимая бокалы чёрт знает за кого. Внезапно кто-то схватил Тэхёна за плечи и повернул к себе, отчего юноша дёрнулся и чуть не разлил шампанское на чужой бархатный костюм, однако удержал бокал и прижал к себе, поднимая широко открытые глаза на нарушителя спокойствия, а после ахнул и нервно сглотнул. Перед ним стоял Хосок. — Что ты тут делаешь? — ошарашенно спросил мальчик, не отрывая взгляд от парня, который всё не мог спрятать улыбку и молчал, крепко прижимая младшего к себе. — Скоро церемония начнётся! — Сomment vous sentez-vous? — внезапно задал вопрос будущий дон, изъясняясь на языке, который Тэхён не знал и, увидев ожидание ответа в глазах напротив, юноша пролепетал: — Ты н-назвал меня дураком, да? Но Хосок лишь задрал голову вверх и рассмеялся, вырвал из тонких ручек бокал с шампанским и поставил на ближайший столик, а после схватил мальчика за талию и, приподняв вверх и проигнорировав возмущённый писк, прошептал в чужое ушко: — Я просто спросил, как ты себя чувствуешь, глупый. — А-а… Я в порядке, а теперь, — лёгкий толчок в сильное плечо, — отпусти меня. Ну пожалуйста, Хосок. — Ладно, — сдался старший и опустил юношу на пол, предварительно поцеловав в лоб, — потом поговорим, — и устремился в зал, привлекая к себе всеобщее внимание. А Тэхён остался стоять в растерянности, провожая будущего руководителя взглядом и чувствуя лёгкое, но приятное жжение от поцелуя. Хосок немного помял его костюм и растрепал волосы, и когда младший увидел идущую к нему Исыль, то спешно начал приводить причёску в порядок, однако женщина даже не обратила на это внимание, лишь подхватила его за руку и прошептала: «Пойдём, сейчас всё начнётся». Тэхён не задумываясь последовал за ней, устремляясь в огромный зал, в котором и должна была произойти само возведение в статус «короля». Там уже собрались все: и братья из Гомун Ге Пха, и семья из Хин Гом Пха, а также другие представители преступных организаций, которых юноша так и не поприветствовал. Но это не было обязательным, ведь самым главным и важным было то, что в центре сплочённого кольца стояли трое: двое поручителей, коими являлись Ходон, отец будущего главы, и Сокмин как представитель сильнейшего клана, и сам Чон Хосок, стеклянным взглядом смотрящий куда-то в пол. На нём теперь была только рубашка, под которой было видно, как нервно перекатываются мышцы, а пиджак к своей груди нежно прижимала Исыль, что ласково смотрела на сына. Но Тэхён, заглянув ей в глаза, увидел лишь животный испуг, но вовсе не удивился: мероприятие мог сорвать кто угодно, и даже тот факт, что каждого пришедшего проверяла охрана, в сущности ничего не значил — юноша молился, чтобы никто не начал перестрелку. Он не хотел, чтобы его семья пострадала. — Нынешний дон Нумон Ван Пха, Чон Ходон, — громко произнёс Сокмин, начиная церемонию, и Тэхён дёрнулся, обращая всё своё внимание на главу, — принял невероятно важное и глобальное решение: покинуть свой пост и передать управление кланом в руки своего сына, Чон Хосока. Прежде обсудив данное предложение, мы с другими главами пришли к выводу, что новый претендент на место дона показал себя достойно и не посмеет превышать свои полномочия, не разрушит страну бесконечными бойнями и не предаст криминальный мир, свой дом. Я поручаюсь за Чон Хосока точно так же, как и его отец, но, может, есть в этом зале те, кто готовы выступить против? — в помещении воцарилось молчание, и Сокмин кивнул, продолжая свою речь: — Дай мне свою руку, будущий глава Нумон Ван Пха. Хосок послушно протянул дону свою ладонь и даже не поморщился, когда кожу порезал кинжал, вызывая наружу капли крови, а подпаленная фотография маленького мальчика была небрежно кинута прямо в раскрытые ладони. — А теперь встань на колени и произнеси клятву, Чон Хосок. Произнеси так, чтобы слышали не только присутствующие, чтобы слышали все, знали, кто ты такой, просто увидев тебя. Тэхён с замершим сердцем и широко открытыми глазами следил, как парень медленно опустился, но голову не склонил и руки не опустил, когда огонь коснулся кожи, лишь гордо выпрямился, заглядывая каждому в глаза и произнося клятву твёрдым холодным голосом: — Я мёртв. Мой клан выше всего остального, выше моих друзей, выше моей семьи. Для меня существует только мой дом и кодекс мафии, и я жил, живу и буду жить только по нему. И пусть моя плоть горит так, как сейчас горит прежний Чон Хосок, если я не обязуюсь исполнять все законы криминального сообщества. Фотография догорела в крепко сжатых ладонях и превратилась в пепел, как только дон сказал последнее слово. Тэхён сглотнул и сделал еле заметный шаг назад, но стоило Хосоку встать с колен и встряхнуть руками, сбрасывая пепел, как все низко поклонились: главы — по пояс, а остальные же опустились к полу, принимая нового руководителя клана как своего. Со следующего дня все уже будут сами по себе, будут следовать за своими донами и правилами, однако сейчас юный «король» был тут самым главным, самым важным, и в глазах его горела кровь, когда он посмотрел на каждого ровно с секунду, однако на одном из присутствующих взгляд чуть задержал: не получилось оторваться. Пять минут — и все разошлись, предварительно поздравив нового главу. Мать Хосока подождала, пока все отойдут от сына, и, передав пиджак Тэхёну, подбежала к дону, хватая его за руку и уводя в одну из комнат, туда же направился и Ходон. Мальчик почувствовал себя лишним в этом месте и начал неловко мять чужой пиджак, пальцами перебирая приятный на ощупь бархат. Неожиданно кто-то ударил его в спину, и юноша отпрыгнул в сторону, ошарашенно глядя на девочку, которая, поняв, в кого врезалась, сощурилась и фыркнула: — Осторожнее! — Что за ребячество, — холодно ответил Тэхён, не поддаваясь чарам милого личика. — Ты сама в меня врезалась, Намхи. — О, ты и моё имя запомнил, — она усмехнулась и будто бы невзначай кинула взгляд на комнату, в которой скрылся Хосок с родителями. — Скучаешь? — Прости, но я немного не в настроении, — буркнул юноша, отворачиваясь и стремясь уйти в свою комнату. — А ты знаешь, что твой приёмный отец и мой папа думают о том, чтобы связать нас узами брака? — Что? — Тэхён резко повернулся к девушке и встретился с насмешливым взглядом тёмных глаз. — Ты издеваешься надо мной? — Думай как хочешь, — Намхи пожала плечами и устремилась в зал, подбегая к членам Гомун Ге Пха и начиная радостно щебетать, заливаться смехом, будто эта компания была ей приятна. А Тэхён остался стоять в ступоре, не понимая, что только что произошло, не понимая, почему Ходон так его подставил. Почему-то казалось, что девушка ему не соврала, и от этого становилось ещё больнее и неприятнее: он видел её в первый раз в своей жизни и не знал о ней абсолютно ничего. Времена подобных браков уже давно прошли, так почему опекун решил так поиздеваться над своим подопечным? Крепко прижимая к себе пиджак, Тэхён на деревянных ногах двинулся в сторону туалета, осторожно обходя всех присутствующих и стараясь не встречаться с ними взглядами, чтобы его не втянули в навязчивую беседу. И только закрыв за собой дверь, он облегчённо выдохнул и обрадовался немного, когда понял, что он тут один. Накинув на плечи чужой пиджак, мальчик подошёл к зеркалу и начал поправлять причёску, чтобы Исыль, с которой он встретится чуть позже, не ругала за растрёпанный внешний вид. Однако и минуты не прошло, как кто-то чуть ли не ворвался в ванную комнату, захлопывая за собой дверь. Тэхён ойкнул и посмотрел в сторону выхода, а затем выдохнул, когда понял, что перед ним стоит Хосок. Дон выглядел бодрым и довольным, он улыбался, а в глазах больше не было той жестокости и сухости, что были на самой церемонии, и поэтому мальчик не сдержался и тоже улыбнулся, почтительно кланяясь. — Что ты делаешь? — засмеялся глава, медленно шагая к юноше. — Прекрати, Тэхён-и, со мной такое не работает. Ах, я забыл восхититься твоим новым цветом волос, — по мягким светлым волосам легко провели пальцами, — пшеничный тебе безумно идёт. Ты такой красивый. — Спасибо, дон, — поблагодарил его мальчик, аккуратно перехватывая чужие запястья, и подошёл к раковине, включая воду и настраивая ее температуру. — Ты ведь не обработал руки, так? Держи теперь под водой минут двадцать, и не смей возражать. Не будет так болеть и заживёт быстрее. — Понял, — послушно кивнул Хосок, чуть щурясь, когда первые капли воды попали на рану. — Но доном меня чтобы больше не называл, понятно? — Но ты теперь главный, — надул губы Тэхён, обиженно глядя на главу. — Как же иначе? Но дон лишь улыбнулся и, насколько ему позволяло расстояние, приблизился к лицу растерявшегося мальчика и прошептал прямо в ягодные губы: — Tout le monde à mes pieds. Еt je suis à tes pieds. — Ну хватит уже, Хосок, — возмутился Тэхён, отпихивая его в сторону раковины. — Не понимаю я твой французский! — Ладно-ладно, — дон рассмеялся и пояснил: — Я сказал, что всё теперь у моих ног. Кроме тебя. — И почему же? — Потому что я у твоих. Был, есть и буду.♚
Patrick Watson — Lighthouse
Тэхён проснулся от звука сигнализации, прозвучавшей с улицы, и подскочил с дивана, растерянно оглядываясь по сторонам. Он находился в гостиной, тут, видимо, и заснул, пока ждал Хосока, который снова встречался с Намджуном. Прошло около трёх часов, за окном увядал день и расцветал вечер, но в последнее время юноше так или иначе делать было нечего: дон запретил посещение университета на некоторый период, так что Тэхён вздохнул и снова упал на подушки, поджимая губы. Звуки на улице прекратились так же быстро, как и начались, и этому точно поспособствовал Шуга, который как ветер залетел в гостиную и, увидев проснувшегося мальчика, спешно сообщил: — В машину птица врезалась, вот и заорала, как проклятая. — Да ладно, хён, — Тэхён перевернулся на живот и, уткнувшись носом в подушки, с наслаждением потянулся, глядя на старшего из-под полуоткрытых ресниц. — А что ты делаешь? — Забыл главе Гомун Ге Пха один документ отнести, вот собираюсь заскочить туда по-быстрому, пока Хосок не пронюхал и не дал мне по шее. — А… А я думал, что ты свободен, хён, — огорчённо прошептал мальчик и, увидев непонимающий взгляд подручного, пояснил: — Хосок в последнее время постоянно что-то с Ким Намджуном обсуждает, устаёт, идёт спать, а потом опять на встречу… Замкнутый круг, в котором он не может выделить время на меня, вот… А у меня есть только он, Чимин и ты, хён. Вот я и подумал, может, мы могли бы съездить в город, погулять вместе… — Ах, прости меня, малыш, — Юнги заметно смягчился и сел на диван рядом с Тэхёном, а после ласково погладил его по голове и прошептал: — Мне сейчас действительно нужно ехать, поэтому давай погуляем завтра, ладно? К слову, Намджун покинул особняк полчаса назад, так что тебе, возможно, удастся поговорить с Хосоком. — Правда ушёл? — радостно воскликнул мальчик, приподнимаясь на локтях. — Ура! А то такое чувство, что он поселился в нашем доме, мне это совсем не нравится. — Мне тоже, — подручный усмехнулся и встал на ноги, устремляясь к двери. — Если что случится, позвони мне, ладно? Я всегда на связи. Но Тэхён его уже не слушал, побежал наверх, прыгая через ступеньку и крепко держась за перила, чтобы не упасть. Кабинет Хосока находился в самом конце коридора, и поэтому юноша резво проскользнул мимо других комнат и остановился у двери, которая в последнее время стала одним из самых главных препятствий между возлюбленными. Положив ладонь на ручку, мальчик секунду простоял в ступоре, но после вздохнул и дёрнул на себя, позволяя свету предзакатного солнца облить лицо красками, шагнул вперёд, внимательно глядя на дона. Тот развалился на своём стуле и нахмурился, рассматривая потолок, но стоило Тэхёну войти, как взгляд тут же зацепился за него, а зрачки чуть сузились. — Что-то случилось? — Нет, — растерялся мальчик, — просто пришёл к тебе. Мы давно не общались, вот я и решил… Хотя бы один раз за эти четыре дня… — Ах, точно, — Хосок прижал ладонь к своему лбу, злясь на себя, но после улыбнулся и протянул руки в приглашающем жесте. — Иди сюда. У меня свободен целый вечер, давай проведём его вместе. Тэхён закивал и подбежал к главе, а после чуть ли не запрыгнул к нему на колени и прижался покрепче, чувствуя, как тело обвивают сильные руки. У дона глаза слипались: он так устал за эти несколько дней бесконечных построений планов по перехвату и облавам, что теперь в голове звенело, заглушая все здравые мысли. Однако тепло в руках успокаивало, а мальчик, что, словно котёнок, прижимался к старшему, одним своим присутствием дарил тепло и заботу. — Сomment vous sentez-vous? [I] — низким голосом спросил Хосок, прижавшись губами прямо к виску Тэхёна. Тот слегка улыбнулся, стоило только дону перейти на французский язык: этот жест считался невероятно интимным и близким, ни с кем они так не говорили, только друг с другом. И мальчик, и мужчина знали, что только так они могут поведать друг другу свои тайны и остаться инкогнито, почувствовать эту невероятную близость и понять, что никто никогда не разрушит их связь. — Ça va bien [ii], — улыбнулся Тэхён и поцеловал дона в подбородок, а потом спросил уже твёрже: — De quoi vous parliez?[iii] — Juste des plans diaboliques, chéri [iv], — мальчик надулся на такой ответ и отвернулся от главы, но тот лишь рассмеялся и прижал младшего к себе ещё крепче, так, что тот не смог сопротивляться. Тэхён не умел долго злиться, точнее, вообще не умел — гнев для него был чужим понятием. И поэтому даже сейчас юноша лишь исподлобья глянул на мужчину, но попытку уйти или уклониться не совершил. Но растопить чужое сердце точно требовалось, поэтому Хосок прошептал любимому на ушко: — Je t'aime [v]. — Tu es méchant [vi], — раздражённо фыркнул юноша, закатив глаза. — Mais qu'en est-il de Jimin? Tu sais comment le sauver? [vii] — Bien sur, — кивнул Хосок и, зевнув, откинулся в кресле и прижал мальчика покрепче. — Аllons dormir un peu. Je suis tellement fatigué [viii]. — Dors bien [ix], — мальчик смягчился и, потянувшись, поцеловал главу в губы, а затем удобно устроился на чужой груди и начал поглаживать обрамлённую шрамами шею: для дона это было лучше любого массажа. И, в подтверждение этому, уже через минуту дыхание Хосока выровнялось, и сам он крепко заснул, не забыв переплести свои пальцы с пальчиками Тэхёна. А тот лишь улыбнулся и уложил голову на острую ключицу, прислушиваясь к стуку чужого сердца. То билось ровно и чётко, действуя на сознание мальчика как колыбель, и тот чувствовал, как перед глазами начинает плыть, а краски теряются, уходя в небытие. Веки сомкнулись, и ни дон, ни юноша не смогли увидеть, как в комнате родились тени, безумно скачущие по стенам, рвущие все цепи и стонущие от боли. Люди находились в другом мире: во снах Хосока присутствовал его милый мальчик, а в мечтах Тэхёна пребывал глава. И если не это было доказательством крепких отношений, то пальцы, сцепленные в замок намертво, точно были признаком безумной любви.♚
Generdyn Music [feat. Svrcina] — Chosen
Офис Гомун Ге Пха весь светился изнутри: несмотря на позднее время, сотрудники всё ещё работали не покладая рук и подвергались скептичному взгляду Юнги, который, проходя мимо, осматривал каждого, кто посмел посмотреть в ответ. Подручный, к своему же удивлению, был полон энергии, поскольку с тех пор, как прошёл юбилей, Хосок ни разу не вызывал его к себе, предпочёл почему-то все новые планы, которые создал вместе с Ким Намджуном, оставить пока что при себе. Шуге это не нравилось от слова совсем, но он пока что не пререкался, однако решил, что если такое будет продолжаться ещё некоторое время, то он серьёзно поговорит с главой о внезапно подкосившемся доверии между ними. Камер видеонаблюдения на крыше не было, в зале они шли отдельно, в туалете все устройства тоже отсутствовали, Юнги сам проник в кабинет, где были все записи с камер, и на всякий случай стёр информацию. С Сокджином они больше не пересекались и не пересеклись бы, если бы не чёртова важная бумажка, которую подручный по чистой случайности забыл отнести дону. И теперь он, поднимаясь на лифте, молился отдать её как можно быстрее и сбежать домой. К счастью или к сожалению, но глава находился в офисе, поэтому можно было сразу же в руки передать ему столь ценную бумагу. Только Юнги вышел из лифта, как секретарша чуть привстала и склонила голову, то же самое сделал и парень, а после кивнул в сторону закрытой двери и спросил: — Ким Сокджин там? — Конечно. Сейчас спрошу, занят ли он, — девушка нажала на кнопку и, дождавшись, пока гудки стихнут, спросила: — Господин Ким, к Вам пришёл Шуга, может ли он войти? — Да. — Спасибо, господин Ким, — пропела секретарша и, дождавшись, пока звонок отключится, подняла голову и указала в сторону двери. — Проходите. Юнги быстро кивнул и проскользнул через дверной проём, уже спустя секунду оказываясь наедине со своим главным врагом. Однако Сокджин даже не глянул на него, он лишь что-то просматривал в ноутбуке и, когда подручный уже открыл рот, спросил: — Зачем пришёл? — Тут подписи, — сухо ответил парень, протягивая дону лист, — забыл в прошлый раз принести, прошу прощения. — Всё в порядке, — пожал плечами Сокджин и начал внимательно рассматривать содержимое, а затем внезапно спросил: — Как твоя щека? — Нормально, — отмахнулся Юнги, чувствуя, как сухой разговор накалил атмосферу и напряжение между ними. Хотелось домой. — Я свободен? — Да, конечно, — дон кивнул и, наконец, посмотрел на подручного, который дёрнулся, но сощурился и уставился в глаза напротив, пытаясь выловить в чёрных глазах одинокого кита, что, замаскировавшись под густую тень, спрятался и снова исчез. Но Шуга знал, что себя не обманешь. — Прощай, Сахарный. — Прощай, Ким Сокджин.