Decay

Daughter — All I Wanted

— Зачем ты меня позвал? — первым делом спросил Чонгук, зашедший в кабинет Сокджина в конце рабочего дня. Конечно, рабочего дня как такового для него не существовало, ведь он обязан был быть доступным постоянно, вне зависимости от часа или даты. Однако такие ситуации случались нечасто, всего лишь несколько раз, но внезапный запрос брата вырвал его из колеи, и теперь приходилось стоять и с ожиданием смотреть на всё ещё работающего дона. Тот, казалось, даже не заметил сначала пришедшего Чонгука, всё рылся в документах и хмурился, словно не мог найти то, что ему нужно было. Подручный сощурился и заметил отёки под тёмными глазами и заметные синяки, словно глава недосыпал уже несколько дней подряд. Даже по позе было видно, как тот устал: вытянув ноги, он буквально лежал на стуле и даже голову не поднимал — только зрачки двигались, вчитываясь в информацию. — Хён, — снова позвал парень брата, и тот, наконец, медленно перевёл взгляд с документов на человека напротив и застыл, словно пытаясь понять, кто перед ним стоит. Однако вскоре лёд растаял, и губы растянулись пусть и в идиотской, пусть и в фальшивой, но усмешке, и дон, выдохнув, кивнул в сторону дивана. — Присаживайся. Разговор есть. Чонгук кивнул и сел на самый край, ещё раз осматривая измождённого мужчину и недоумевая, откуда такая усталость во взгляде. Неужели все вечера проводит в борделях, пытаясь расслабиться, но в итоге получает обратное? Или же строит планы по разрушению Сакласа? Однако ни на один из этих мысленных вопросов тот не ответил, он лишь спустя пару минут бросил документы в сторону и повернулся к ожидающему брату. — Готов к свадьбе? — Она через неделю, хён, — Чонгук иронично поднял бровь и внимательно посмотрел на дона, который лишь хмыкнул и продолжил: — И что ты думаешь? — Ничего, — честно ответил подручный, пожав плечами. — Как и говорил раньше, чувств у меня к ней нет, как и у неё ко мне. Дам карточку, пусть тратит деньги, а сам перееду в квартиру поудобнее. За это время, пока мы вместе живём, я точно решил это, все мозги выела. — Понял, — дон кивнул и, снова откинувшись на спинку стула, лениво добавил: — Ты уже отошёл от того разговора с Намджуном? — Давно, и, к слову, мы так и не поговорили об этом. Какого чёрта он решил просто так перенести свадьбу? — Понятия не имею, — пришла очередь Сокджина пожимать плечами и ловить раздражённый взгляд Чонгука. — Успокойся, бешеный. Он просто попросил меня перенести на две недели раньше, поскольку у него появились какие-то дела с якудзой, которые перенести никак нельзя. Японцы — люди нетерпеливые, я это знаю, поэтому понимаю, к чему он клонил. — Мне он ещё сказал про то, что у него после не будет средств, — настаивал Чонгук, — куда же он собирается потратить большую часть своих денег? Оружие? Наркотики? — Возможное развитие наркотрафика. Или же сделка с якудзой, кто знает. Я не отрицаю твои слова, Чонгук, и запомню всё это, однако у нас его сестра, не думаю, что ему захочется жертвовать ей в случае чего, — твёрдо ответил Джин, внимательно наблюдая за загорающейся в чужих глазах злостью. Предупредительно стукнув кулаком по столу, дон еле слышно рыкнул, с удовлетворением наблюдая, как подручный шумно выдыхает и часто моргает, возвращаясь в нормальное состояние. Бегать за братом, как за маленьким мальчиком, не было желания, поэтому глава, кивнув, спокойно продолжил: — Если Намджун посмеет напасть, его порвём не только мы, но и остальные кланы. Потому что он нарушит договор. Одно неверное движение — и он мертвец. Поэтому не волнуйся, если что пойдёт не так, я лично этим займусь. — Понял, — хмуро ответил парень, чуть поудобнее усаживаясь на диване и всё так же недоверчиво глядя на брата. — Хотя этот урод говорил со мной так, словно королём стал, и так ему врезать хотелось. — Если бы я бил каждого, кто мне не нравится, у меня не было бы партнёров, — хмыкнул дон. Подручный цокнул и, поняв, что разговор исчерпан, спросил: — Но разве ты за этим меня позвал? Губы Сокджина растянулись в усмешке, и Чонгук подозрительно дёрнул бровью, не понимая, к чему всё идет. — Хён? — Ты просмотрел список гостей? — Что? — Там будут всякие важные шишки, их пары, в общем, как всегда, — дон хрустнул пальцами и уложил на них подбородок, наблюдая за движущимися стрелками часов и мысленно отсчитывая время. — Поэтому я уверен, что ты даже не смотрел туда, слишком всё очевидно, верно? — Ты такой проницательный, — и нет, вовсе никакой похвалы и прочего, лишь ирония и тихий упрёк: ну неужели брат настолько не щадит время младшего, что заставляет его бегать по городу лишь для того, чтобы послушать подобную ерунду? Но стоило Чонгуку открыть рот, чтобы съязвить, как его перебили: — Намджун шляется с японцами, а мы, вроде как, поддерживаем неплохие отношения с китайскими триадами. Понимаешь, к чему я клоню? Подручный лишь округлил глаза, но после непонимающе нахмурился, чуть склоняя голову вбок, из-за чего стал напоминать не взрослого мужчину, а десятилетнего ребёнка. Сокджин прыснул и захохотал, пряча лицо в ладонях и краем уха слушая ворчание Чонгука — пришлось успокоиться, чтобы последний не сбежал. — Ах, прости, — усмехнулся дон, пальцами зачесав упавшие на лоб волосы назад. Чонгук, скрестив руки на груди, недовольно смотрел на него, и глава ещё раз улыбнулся: — Ладно-ладно, я не хотел. Так вот, раз мы в тесных отношениях с нашими западными друзьями, думаю, стоит пригласить одного из них на такое невероятное событие. Хочешь увидеть мордашку Седжона? Интересно было наблюдать, как после этих слов зрачки глаз юного Кима сузились, а на лице появилась улыбка, больше напоминающая львиный оскал. Седжон всегда был близок с Чонгуком и Джином, ещё с момента, как познакомился семнадцать лет назад со старшим братом, спустя три года — с младшим. Однако рано или поздно, но всем троим пришлось взять на себя огромную ответственность: двое стали главами кланов, последний — подручным. Именно поэтому два последних года Кимы почти что не контактировали с китайским другом, не находя должного мероприятия — нельзя просто так отдалять вожака от стаи — но когда только объявили о свадьбе, в голове Сокджина промелькнула мысль, что Седжон точно должен присутствовать. — Счастлив? — усмехнулся он, прекрасно понимая, что не было нужды спрашивать: всё было написано на лице младшего. — Очень, — кивнул Чонгук, сдерживая все эмоции. — Спасибо тебе огромное, я правда благодарен. Теперь, спустя два года, я выиграю спор. — Даже если ты выиграешь в этих сумасшедших гонках, для него ты всё равно останешься щенком-недоростком, — губы Сокджина растянулись в игривой усмешке, — как и для меня. — Айщ, хён! — отмахнулся от него подручный и засмеялся, щуря глаза — новость действительно пришлась ему по вкусу. — Я тебе ещё нужен? — Свободен, щенок-недоросток. Иди к своей ненаглядной. Кивнув, Чонгук встал с дивана и пошёл к двери, чувствуя внутри и радость от скорой встречи, и нарастающую злость от неотвратимой жены. Внутри что-то больно кололось и покрывалось щитом, звенело и кричало, проникая в мозг и руша всё его основание. Подручный знал, что это значит, однако решил, что разберётся позже, когда прибудет в место, ошибочно называемое домом, к женщине, по глупости названной любимой. Хотелось вернуться в ту небольшую квартиру, где жил вездесущий, но всё же послушный, крошечный Чимин, однако кто дал Чонгуку право на выбор? До свадьбы он должен хоть как-то расположить к себе Намхи, чтобы подползти поближе к Намджуну и узнать, что он тогда имел в виду. У подручного тоже были свои маленькие планы, которые очень уж хотелось воплотить в жизнь. И даже горящее сердце и ледяной холод в пальцах от этого не могли отвлечь.

♚

EDEN — Wake Up

Ветер приятно холодил кожу и распутывал волосы, позволяя прядям перестать обрамлять красивое лицо и уйти назад, по направлению сильных порывов, пальцы держались за края стёкол и иногда вылезали чуть дальше, чтобы поддаться свистящему воздуху снаружи. Тэхён чувствовал себя счастливым и несчастным одновременно: он чувствовал свободу, но был незрячим, в мыслях витали цветные образы, но то были лишь бессмысленные, не имеющие форму блики — скоро и они исчезнут, и из воспоминаний останутся лишь чёрные густые пятна. Не думать об этом было делом сложным, но выполнимым, потому что в Юнги, находящимся за рулем машины, видимо, радио проснулось, и он всё время что-то рассказывал, увлекая мальчика в совершенно иной мир. В итоге вся грусть переросла в радость, громкие крики и короткие несерьёзные споры между подручным и юношей. Они веселились и смеялись, забывая обо всех тех обязанностях, которые на них возложены, обо всех проблемах, преследовавших их. — Так хорошо, — сладко выдохнул Тэхён, откидывая голову назад и прикрывая веки. — Хочу, чтобы это никогда не заканчивалось. Всё снова ввернулось в события трёхлетней давности, юноша вновь стал маленьким котенком, всё ещё боящимся сказать что-либо дону, чтобы не разозлить последнего. Юнги же, казалось, снова примерил на себя образ телохранителя, а не подручного, верно следующего за своим главой, ведь последний сам отказался от такой чести. Это, на самом деле, невероятно злило парня, ему не доверяли без повода, не доверял тот, кого он знает много лет. Однако в свою очередь Шуга всё понимал: сейчас угроза может поступить с любой стороны, да и сам он находится в запрещённых отношениях, хоть несколько раз и удостоверился в том, что про них никто не узнал. Больше всего раздражало то, что Хосок даже не пояснил причину молчания. Будто бы Юнги был никем в делах клана. Но это всё в голове — в жизни на лице появилась лёгкая улыбка, стоило услышать тоскливые слова Тэхёна. Мальчика снова оставили одного дома, Чон обещал по возможности проводить с ним время, однако полностью сдержать слово было делом сложным, да и сам Ким не настаивал, потому что всё понимал. Юнги, по чистой случайности приехавший в особняк, увидел грустящего юношу и решил взять его прокатиться по городу, всё равно дел не было, а с Сокджин оказался занят, поэтому только и мог, что присылать сердечки и пожелания хорошего дня каждый час. Шугу это смешило, и он фыркал, стоило только смартфону завибрировать, оповещая о новом сообщении. — Будет ещё лучше, — не отрывая взгляд от дороги, подручный потрепал мальчика по волосам. — Прошлое было хорошим, сейчас же всё стало чуть сложнее, но я обещаю, что всё будет в порядке. Просто нужно пережить этот этап. — Иногда это не проходит, хён, — тихо ответил Тэхён, срывая заусенцы с покрасневшей кожи. Что-то внутри не давало поверить в лучшее и дать дышать полной грудью, и даже тот факт, что у Хосока достаточно власти и денег, чтобы в случае чего вылечить мальчика, отдавался в груди неприятной сухостью. — Но я надеюсь, что ты прав. — Всё будет хорошо, — повторил Юнги и ускорился, обгоняя остальные машины. Они уже пересекли центр города, но цель была чуть дальше, в более спокойном месте: ни подручный, ни юноша не любили отдыхать в шумных местах, а посему парень решил свозить Тэхёна в парк на окраине города, чтобы тот развеялся и отодвинул свою временную слепоту на второй план. Телефон внезапно завибрировал, оповещая о новом сообщении, и Шуга хмыкнул, краем глаза заметив знакомое имя — верно, прошёл ровно один час с прошлого послания дона. — Тебе кто-то пишет, хён? — улыбнулся Тэхён, поворачивая голову в сторону подручного. Тот мгновенно стушевался и уверенным голосом соврал: — Оповещение о том, что я должен деньги положить на телефон, вот и всё. — Не умеешь ты врать, — мальчик хохотнул, в то время как сердце Юнги упало и проломило рёбра. Медленно повернувшись к юноше, подручный увидел лишь расслабленную улыбку и пустые незрячие глазки. — Ты никогда не забываешь заплатить за связь, поэтому говори правду! — Ах, ладно, — притворно вздохнул парень, тоже улыбаясь и, наконец, расслабляясь. Решив подыграть, он одновременно начал вводить в интернете необходимый запрос. — Ты меня раскусил, Ким Тэхён. Я заказал тебе коробку пончиков с какао в булочной и хотел сделать тебе сюрприз, но ты всё испортил! — Боже, хён! — рассмеялся мальчик, протягивая руку к подручному и наугад кладя её на чужое запястье, а после чуть сжал, не решаясь пожать ладонь. — Прости! Но спасибо тебе огромное, ты лучший! — Пожалуйста, малыш, — улыбнулся Юнги и, сделав заказ в магазине, повернул, надеясь, что шустрые кондитеры успеют всё сделать к моменту, как они приедут. Теперь его мучала совесть, а стыд разрядами тока бегал по коже и разъедал её кусками. Но не скажет ведь он правду? Тэхён хороший мальчик и умный, однако это не значит, что ему можно посвятить все его тайны. Секреты такого масштаба никому нельзя рассказывать. Однако ответить на сообщение Сокджина нужно было, и поэтому Шуга, воспользовавшись тем, что Ким отвлёкся на шумные улицы, быстро схватил телефон и мельком просмотрел содержимое нескольких строчек. «Столько работы, я просто хочу умереть. Думаю всё возложить на Чонгука, но тогда умрёт он. Потери неизбежны, поэтому жду тебя на похоронах первого дона, который умер от инфаркта, увидев всю документацию, что ему нужно разобрать. Ты сегодня не работаешь, верно? Хорошего дня, Сахар, отдохни хорошенько! Я люблю тебя». Прыснув в кулак, Юнги широко улыбнулся и быстро напечатал: «Я тебя тоже, поэтому не смей умирать, ладно? Сделай потом себе выходной, можешь позволить!» — и встрепенулся, увидев перед глазами знакомую вывеску булочной, в которой пеклись те самые пончики, которые подручный заказал. Быстро выскочив из машины и предупредив Тэхёна, парень вбежал в заведение, пересказывая номер своего заказа и предупреждая, что если тот не готов, его нужно сделать сейчас же. Продавец отнёсся к такому предложению скептически, но стоило увидеть несколько лишних купюр, как в нём родилась сговорчивость, и он, закивав, побежал в кухню, чтобы предупредить кондитеров. А сам Юнги опустился на стул и облегчённо выдохнул, надеясь, что Тэхён в машине не скучает, в конце концов, он может включить музыку и немного расслабиться. Переписываться при нём, даже незрячем, было всё равно опасно и неудобно, и поэтому подручный воспользовался свободной минутой, доставая из кармана второй телефон. Он купил его специально для этих переписок, зарегистрирован он был совершенно на другое имя, чтобы если у Хосока и возникнут какие подозрения на его счёт, дон не смог увидеть всю эту ужасную переписку. Однако, в конце концов, подручный никогда не сообщал Джину что-либо о планах или делах Нумон Ван Пха, ведь им даже не хватало тех огрызков времени, оставленных на признания в любви. «Хочу тебя увидеть. Сможем потом встретиться?» Шуга поджал губы и, задумавшись на секунду, напечатал в ответ: «Не хочу загадывать наперёд, ты же знаешь. Но постараюсь. Где бы ты хотел?» «Ты обещал показать свою квартирку». Точно. Подручный совершенно забыл об этом, но несколько недель назад, ещё в самом начале всего этого хаоса, он как-то намекнул, что хотел бы показать кое-что Джину, но эта вещь находится в квартире, а выносить её Юнги не хочет: слишком дорога — и поэтому потерять её будет сродни трагедии. Сокджин, видимо, вспомнил про эту деталь и решил проверить её. Недовольно цокнув, Шуга, краем глаза наблюдая за идущим к нему продавцом, быстро напечатал дону: «Я постараюсь. Мне пора идти, удачи тебе. Люблю». На вид сухие и беспристрастные слова, написанные лишь для галочки, но зачем так распространяться на лишние знаки, когда можно всё сказать в живую? Они встречались не так часто и не так продолжительно, однако этого было достаточно, чтобы всё выразить, правда, иногда хотелось побыть вместе подольше. Жаль, что их никто не спрашивал. У них не было выбора. — Ваш заказ, — продавец протянул ему коробку и два стаканчика с дымящимися напитками, а затем низко поклонился, благодаря за заказ и за чаевые. Юнги лишь хмыкнул и, коротко попрощавшись, вышел из кофейни, с наслаждением вдыхая любимый аромат горячего рафа. Тэхён, полностью расслабившись на переднем сидении и вслушиваясь в любимые песни, встрепенулся и, стоило двери приоткрыться, повернул голову в сторону вошедшего в ожидании. Шуга, забравшись в машину, положил коробку на колени мальчика и всунул ему в руки два стаканчика, а сам завёл машину, готовясь отъехать. — Не заскучал? — спросил он зевнувшего юношу, но тот тут же закрыл рот и покачал головой. — Совсем немножко, но всё в порядке, хён, — прижав оба стаканчика к груди, Тэхён взял коробку в руки и поднёс к лицу, вдыхая запах пончиков и пытаясь понять вкусы. — Тут карамельные, банановые, фисташковые и шоколадные? — Угу, — буркнул Юнги, с интересом наблюдая за мальчиком. — Ты уже так наловчился? Похвастайся потом Хосоку, потому что он, в отличие от тебя, путает запах банана с манго. Стареет, наверное. Тэхён прыснул, а подручный улыбнулся, выезжая на проезжую часть и следуя прямо в место, где они должны были передохнуть. Дон был против того, чтобы возлюбленный выходил один на улицу даже с охранниками: всё может случиться, они могут не успеть. Однако Юнги заметил поселившуюся в голосе юноши тоску и решил её разбавить хоть так, даже сидя в машине с распахнутыми дверями около парка. Рисковать жизнью ещё совсем юного Тэхёна не хотелось, мучать — тоже, поэтому пришлось придумать такую альтернативу. Спустя пять минут они подъехали к пустынному ледяному парку, внутри — ни одного человека из-за слишком холодной и сырой погоды. Однако такое времяпрепровождение было значительно лучше ленивых дней дома, и Юнги, повернувшись к Тэхёну, широко улыбнулся, но через секунду осекся, понимая, что тот не увидит немую эмоцию на невидимом лице. Неловко кашлянув (слепота мальчика до сих пор была проблемна для понимания), подручный весело спросил: — В холодную погоду сидеть в салоне машины и пить горячий напиток — то, что нужно, не так ли? Ким тепло улыбнулся и кивнул, протягивая парню стаканчик с кофе и чувствуя лёгкое прикосновение чужих ледяных пальцев — от этого касания он тут же убрал руку, пряча в пальто. Поняв, что это было слишком резко, юноша стушевался и тихо извинился, но воспрял духом, стояло Юнги усмехнуться и сказать: — Всё в порядке, меня самого это раздражает временами. Кушай, мы никуда не спешим. — Хорошо, хён, — улыбнулся Тэхён и нащупал пальцами полюбившийся пончик, а затем чуть откусил и, поворачивая голову в сторону открытой двери, о чём-то задумался. Лезть в чужую голову Юнги не собирался, поэтому, отпивая кофе, откинулся на сиденье, прикрывая глаза и отпуская все мысли. Хотелось расслабиться и отдохнуть от проблем, но они сами лезли в голову, нащупывали все слабые места и мешали, паразитами поселились в чужом сознании и расплодились там же, лишая сна и отдыха. И даже сейчас вместо пустоты появилось что-то непонятное, невзрачное с первого взгляда — серьёзное с последующих. Шуга нахмурился и начал крутить стаканчик в руках, рассматривая логотип, но не всматриваясь, думая совершенно о другом. О том, что может произойти, если он не возьмёт себя в руки, не пересилит. — Тэхён, — медленно начал он, так и не отрывая взгляд от стаканчика и краем глаза наблюдая за тем, как юноша поворачивается к нему в ожидании. — Как думаешь, Хосок умеет прощать? — Оу, — пробормотал Ким, задумываясь над таким неожиданным вопросом, и через минуту ответил: — Думаю, это зависит от вида «ссоры» и от того, кого нужно простить. Конечно, за предательство и прочее он убьёт не задумываясь, а если что-то мельче, то… Если тебя это беспокоит, то не волнуйся, тебя он точно простит, — тёплая улыбка тронула мягкие губы юноши, — ты ведь ему близок, и он тебя любит. Не так, конечно, как меня, — Тэхён хихикнул, — но как брата точно. — Ты заговорил на эту тему, а я как раз недавно думал об этом, — пробормотал Шуга и начал беспокойно водить пальцем по цепочному браслету, закусив губу. — Существует ли в этом мире любовь? — Это серьёзный вопрос, хён, — нахмурился юноша. — Думаю, это зависит от людей. Наш дон невероятно великодушный, он ведёт себя так, как требует статус, но у него тоже есть обычные человеческие чувства. Он мог бы бросить меня, когда нас с Чимином украли, сказать, что территория и деньги важнее, но он этого не сделал. Вот у кого нет любви в сердце, так это в Ким Сокджине и в его братце. Одна лишь ненависть. — Подобные чувства обычно несут за собой лишь трагедию, — пробормотал Юнги, игнорируя последнее утверждение Тэхёна, понимая, что если он не согласится, то это вызовет слишком много ненужных вопросов, на которые он сам, вероятно, не ответит. — Ты имеешь в виду то, что я потерял зрение? Конечно, это плохо, но всё хорошо, я сам тогда его достал. Более того, эта проблема решаема, я в это верю, — твёрдая уверенность в голосе юноши подарила надежду подручному, и тот, поддавшись чувствам, протянул руку и погладил его по мягким светлым волосам. Тэхён улыбнулся и продолжил: — Хосок при мне дал клятву, что клан для него превыше всего, выше семьи и друзей. Поэтому я его и не осуждаю, хоть мне и хочется внимания, однако всё это — мелочи. Я не хочу, чтобы он был несчастным из-за моих желаний. — Ты умница, малыш. Прости, что отвлёк, кушай дальше, — Юнги отвернулся и снова посмотрел на улицу, начиная думать над смелыми словами Тэхёна и вдруг понимая, какой же он трус. Решился бы он на такое ради Ким Сокджина?

♚

Ruelle — Recover

Новая игра на телефоне оказалась увлекательной настолько, что Чимин не мог от неё оторваться уже который день. Больше развлечений не было, программы по телевизору начали надоедать, строки книг всё ещё не несли в себе никакого смысла, а Чонгук не приходил уже больше нескольких дней. Грустно и тоскливо было маленькому мальчику, но он не отчаивался, ложился поудобнее на пол и включал телефон, вновь погружаясь в другой мир на много-много часов. Там он был счастливым свободным юношей, а рядом с ним был самый любимый и прекрасный мужчина в его жизни. Они проводили всё время вместе, гуляли вместе и целовали друг друга, вечером лежали в одной кровати и смотрели фильмы, а утром просыпались в обнимку, готовили завтрак по очереди и просто наслаждались своим счастьем. И поэтому юноша, медовыми глазками проецируя всё это в реальность, не мог убрать улыбку с лица во время игры. Однако всё это счастье было в виртуальном мире. В реальном Чимин был одиноким и сумасшедшим. В реальности Чонгук пришёл только один раз с того самого дня, как подарил Паку телефон, зашёл только для того, чтобы забрать какие-то странные бумаги, спрятанные прямо под кроватью юноши. Тот тогда недоумевающе склонил голову, но не решился задавать вопрос и сделал вид, что полностью поглощён игрой. Ким осмотрел помещение ещё раз, прошёлся взглядом по послушному мальчику и, кивнув себе, покинул квартиру, совершенно забыв об оставшейся там куртке. Чимин потом сидел и дрожал, не зная, мелочь это или нет, стоит ли звонить подручному и беспокоить его, или же это не стоит его внимания? Было невероятно страшно, и поэтому Пак решил отправить сообщение, делая вывод, что его прочитают, когда освободятся. Однако ответ пришёл через пару мгновений. «Оставь её себе». Что же нужно, чтобы Пак Чимин был счастлив? Всего лишь куртка Чонгук-и, телефон, подаренный им же, и сам парень рядом. Последнего элемента, правда, постоянно не было, но зато его парфюм остался на забытой вещи, в ней юноша с того самого дня ходил постоянно, боясь снять и потерять. С того дня Чимин стал чувствовать гложущее его одиночество всё меньше. И самым краем сознания понимал, что, создавая персонажей, он травит реальность ещё больше, ещё глубже ранит себя. Однако это не мешало радости, не мешало тихому смеху и искрам во взгляде. Пак переставал чувствовать этот мучительный холод каждый раз, когда видел чужое счастье. Потому что мальчик не видел границ, когда управлял персонажами и делал их жизнь самой сладкой, самой прекрасной. Это печатью ложилось на мягкое сердце, топило его и возрождало вновь, пока сам хозяин хихикал и щурил узкие глазки, катаясь по полу. То же самое творилось у него внутри и снаружи, когда внезапно кто-то начал биться в дверь, а после c громким хлопком открыл её, тенью замирая на пороге. Чимин, до этого валяющийся на полу, приподнял голову и с интересом посмотрел в сторону выхода, совершенно не чувствуя опасности, а после приподнялся на локтях, понимая, что это не Чонгук. Спустя две секунды фигура шагнула вперёд и, наконец, приняла очертания красивой девушки. Пак не знал, кто это, впервые видел, и поэтому растерялся, не зная, как реагировать. Подручный ни о ком не предупреждал, но ведь её пропустили охранники, значит, она ничего ему не сделает?.. Намхи, задрав подбородок, внимательно осмотрела квартиру и, наткнувшись взглядом на лежащего на полу мальчика, презрительно фыркнула и прошла в сторону кухни, незамедлительно начиная выдвигать все полки и что-то искать. Чимин округлил глаза и приоткрыл рот, не решаясь сдвинуться с места, но стоило девушке зашипеть, как он тут же отполз назад, крепко прижимая к себе телефон и укутываясь в куртку ещё больше, дожидаясь, пока знакомый запах успокоит его. Раздражённая невеста, поняв, что на кухне ничего не хранится, прошла дальше, взглядом сканируя полки под телевизором и понимая: там ничего нет. Квартира была настолько минималистичной, что спрятать здесь важные документы было делом невозможным, однако она не собиралась сдаваться. Застывший Чимин вновь приковал к себе внимание, и на секунду девушка задумалась: а не в курсе ли он? Вдруг Чонгук ему что-то рассказал? Подбежав к мальчику, она присела перед ним на корточки и мягким, сладким голосом прошелестела: — Привет, я будущая жена Чонгука, ты ведь знаешь его, верно? Он меня попросил найти кое-какие важные документы в этой квартире, но не сказал, где они хранятся. Можешь мне помочь, пожалуйста? Он тебе, случайно, не говорил, где их спрятал? — Н-нет, — пролепетал Чимин и, внимательно рассматривая принцессу напротив, отполз ещё дальше, когда добрые глазки вмиг стали красными и злыми. Кивнув, уже совсем не добрая Намхи прошла в комнату юноши и начала ворошить уже её, не боясь перевернуть одеяла и разбросать книги, так аккуратно лежавшие на полках. Найдя какие-то бумаги, она возликовала и чуть пискнула, крепко сжимая в руках документы, но с каждой секундой прочтения её лицо мрачнело всё больше и больше, и в конце концов она чуть ли не зарычала, пугая вжавшегося в диван Чимина. Длинные ногти вцепились в бумагу и начали медленно рвать всё на куски, уничтожая, а юноша тут же поднялся с пола и вцепился в руку Намхи, пытаясь её опустить и разжать тонкие пальцы, за что тут же получил пощёчину и несколько царапин на щеке. — Пошёл вон, шлюха! — рявкнула девушка, пиная Пака в живот, но его тело и без того уже отреагировало на команду так, что мальчик скрутился в судорожной боли, чувствуя, как всё внутри сводит, как из уголка рта течёт кровь, а глаза закатываются вверх в своём безумии. Там, в паху, заболело так, словно рвали не бумагу, а его тело, и Чимин всхлипнул, не зная, как помочь самому себе, как убрать с пути противную невесту и помешать ей уничтожать ценные для Чонгука документы. Когда он очнулся, в квартире больше никого не было, а в ногах валялась порванная бумага, мелкие кусочки и крохотные лоскутки. Намхи не пожалела сил и времени, сделала всё, чтобы успокоить бушующую ярость, и ушла, оставив в одиночестве страдающего мальчика. Но тому и не нужна была жалость этой ненормальной. Теперь, когда всё прошло, главной целью стало воссоздать белые кусочки в белые листы. Чуть поднявшись с пола и всё ещё чувствуя ноющую боль в паху, Чимин поплёлся в сторону кухни и начал искать там скотч с ножницами, чтобы исправить чужие ошибки. Но только он, найдя всё нужное, обратно сел на пол и уже начал собирать сложную мозаику, дверь распахнулась, и по помрачневшей атмосфере сразу стало понятно: Чонгук здесь. — Чонгук-и, — мальчик улыбнулся разъярённому подручному, совершенно не замечая нависшей над ним опасности. — Смотри, я- — Что «я»? — прорычал парень и, хватая Пака за шкирку и поднимая на ноги, несильно сжал чужую шею, дожидаясь, пока страх зародится в чужих глазницах. — Какого хуя ты рвешь мои документы, сука? Можешь объяснить?! — Я ничего не рвал, — проскулил Чимин, пальчиками скребя по запястью Кима. — Правда! — Намхи пришла сюда, чтобы познакомиться с тобой, а ты, сука, в это время бился в ебаном приступе и рвал бумаги! Кто тебе позволил вообще?! — Это не я! — взвыл мальчик и уставился в чёрные глаза подручного. Те были настолько страшными и безумными, зрачок пульсировал, то сужаясь, то расширяясь, а ноздри раздувались, как у настоящего быка. Чонгук злился, Чонгук был не в себе, и поэтому Чимину, оставшемуся один на один с взбешённым зверем, оставалось только молиться о спасении. Но этого ему никто сделать не позволил, поскольку его тут же схватили за запястье и потащили к выходу. Телефон выпал и остался лежать на полу, с каждой секундой всё уменьшаясь, а потом и вовсе исчезая из поля зрения, отчего юноша тихонько заскулил, боясь хоть что-то предпринять: Ким в таком состоянии убьёт не задумываясь. Зачем-то они поехали вниз и спустились на первый этаж, а потом Чонгук, подведя его к машине, пнул в сторону открытой двери, недовольно цедя: — Шевелись, тварь. Ну же! Вздрогнув, Чимин поджал губы и быстро пролез в салон машины, кутаясь в куртку палача ещё больше. Снаружи было то, чего у него не было с момента его появления в квартире: свободы, улицы, природы. Он так хотел всё это увидеть, гулять по паркам вместе с Чонгуком и веселиться — по крайней мере, так было в игре, — но реальность оказалась отвратительной. Подручный завёл машину, и они куда-то поехали, неизвестно, куда и зачем, но страх, зародившийся в теле, расцветал с каждой секундой и начал паразитировать на нервах, из-за чего юноша задрожал и чуть ли не заплакал, страшась неизвестности. Чонгук молчал и смотрел только на дорогу, но по дрожащим рукам было понятно: он не в себе; и Чимин подумал об аварии, которая может случиться, если подручный не успокоится. Однако вслух он это, конечно же, не сказал, лишь уткнулся лбом в стекло и начал тоскливо рассматривать окружение. Такое серое и призрачное, оно было совсем не таким, каким было на картинках. Теперь уже не хотелось гулять, не хотелось на улицу. Лучше вернуться домой, сидеть на диване и смотреть фильм, а потом, когда наступит ночь, сесть около панорамного окна и рассматривать звёздное небо и праздный город. Так спокойнее и уютнее. — Приехали, — внезапно сказал Чонгук, резко тормозя, из-за чего не пристегнувшийся Чимин покачнулся и чуть не упал, растерянно смотря на подручного. — Вылезай, обойди машину и подойди к моей двери. Недоуменно посмотрев на парня, Чимин кивнул и сделал то, о чём его попросили. Они остановились на какой-то пустынной трассе, окружённой полями, такой страшной, что хотелось вернуться обратно. К тому же, на улице было холодно и сыро, и приходилось кутаться в тёплую куртку, чтобы хоть как-то себя согреть. Чонгука это точно не беспокоило, и он, опустив стекло, высунул голову, и, внимательно осматривая Пака, прорычал: — Ты меня очень сильно разочаровал, Чимин. Я старался быть добрым с тобой, но рвать бумаги — худшее из того, что ты мог сделать, маленькая дрянь. Если мои слова на тебя не действуют, это значит, что я плохо тебя воспитал. Мне нужно в город, а ты постарайся дойти до него и не помереть, ясно? — Но как? — зарыдал Чимин, услышав свой приговор, прижал ручки ко рту и часто-часто задышал, не смея поверить в происходящее. Внезапно весь мир показался таким страшным, а единственный, кто мог бы его спасти, готовился уехать. Что же ему делать? — Как-нибудь, — равнодушно пожал плечами Ким, заводя машину. — Я когда-то смог, значит, и ты сможешь. Я бы мог просто скормить тебя псам или застрелить, но даю шанс на жизнь. И пока будешь идти, подумай над своим поведением хорошенько, чтобы такого больше не повторилось. Ответить мальчик не успел — через секунду Чонгук развернулся и уехал обратно, с каждой секундой набирая скорость. А Чимин остался один среди пустынных полей и мёртвой дороги. Наедине со своим одиночеством. Вместе со своим сумасшествием.