Decay

      

Clairity — Don't panic

— Это и есть твоя квартира? — выдохнул Сокджин, с интересом разглядывая светлые стены, стиснувшие в себе небольшую студию. — Такая крохотная. — Ну да, это у тебя там, наверное, двухэтажная квартира на каком-нибудь последнем этаже, — фыркнул Юнги, проходя в комнату с осторожностью, будто там кто-то мог прятаться. Они слишком рисковали и зашли слишком далеко, настолько, что не было больше возможности отказаться или что-либо изменить. Заигрались, но так сладко, так приятно было всё это чувствовать, и Шуга не выдержал, позволяя дону проникнуть чуть глубже, чем следовало бы. Хосок, наконец, почти со всем разобрался (хоть правду подручному всё ещё не открыл) и, вновь оставшись вместе с Тэхёном, выделил Юнги незапланированный выходной за то, что тот позаботился о юноше во время отсутствия Чона дома. И эта новость принесла парню толику радости, позволила расслабленно выдохнуть, хоть и внутри билась мысль, что слишком уж всё спокойно и мирно стало — значит, скоро начнётся хаос. Так всегда было, а Шуга чутью своему верил. Но сейчас, наедине с приехавшим мужчиной, думать об этом не хотелось — было лишь желание лежать в чужих объятиях с закрытыми глазами и слушать истории о прошлом и настоящем. Работа начиналась за пределами этой квартиры, но здесь было тепло и хорошо, здесь жило спокойствие, которое нельзя было нарушить никаким приказом. — Ты почти угадал, — весело ответил Сокджин, кладя ладонь на руку Юнги и мягко отводя её в сторону, а затем убрал кобуру и положил её в комод, чтобы мысли о постороннем полностью ушли из головы подручного. — Я хочу чтобы ты сходил ко мне в гости, но мне кажется, что тебе не понравится. Хотя так было бы намного безопаснее, потому что никто, кроме Чонгука, ко мне без спросу не заходит. — Твой брат неуправляемый, или же ты такой добрый и мягкотелый? — Вот последнее слово может звучать оскорблением для дона, — улыбнулся мужчина, снимая куртку и вешая её на крючок, после чего он с тихим выдохом положил руки на плечи подручного и начал аккуратно снимать с него тёмное пальто, точно так же убирая его в сторону. Юнги не сопротивлялся, лишь отвёл руки назад, чтобы одежда легко соскользнула с тела, и повернул голову, стоило Сокджину продолжить. — Я ему уже всыпал пару раз, но он совершенно об этом забывает, приходит как к себе домой, невообразимо. Но такое случалось пару раз, а теперь он постоянно занят, на носу ведь свадьба, да и прочие дела есть. Поэтому, — глава усмехнулся, — следует в следующий раз прийти уже ко мне. — Посмотрим, — кивнул Юнги и, не дожидаясь Джина, подошёл к кровати и упал на неё, утыкаясь носом в подушку. Такой разговор они завели не зря, потому что буквально полчаса назад всё чуть ли не разбилось вдребезги, и теперь с трудом дышалось: возможные варианты развития событий так и лезли в голову, не давали покоя, хоть всё и разрешилось. Шуга не планировал встречать дона, тот должен был сам прийти, однако в последний момент оказалось, что Хосок как раз проезжал мимо дома подручного. Ничего не случилось, глава Нумон Ван Пха даже не зашёл и не написал, но меры предосторожности сыграли свою роль, парень выбежал на улицу и лично проследил за тем, куда уехал Чон, и только убедившись, что мужчина уже в особняке, Юнги, наконец, пустил Сокджина к себе. И пусть сердце всё ещё тревожно стучало и отбивало страшный ритм, Шуга лишь облегченно выдохнул и, повернувшись на спину и подперев рукой щёку, с интересом спросил: — У тебя совсем нет тормозов? Ты ведь чуть не столкнулся с ним лицом к лицу. — Сказал бы, что по делам. Точнее, вообще ничего бы не сказал, — ледяным тоном ответил дон, суживая зрачки. — Я не обязан перед ним оправдываться. Думаю, у него сейчас своих забот хватает, чтобы думать, почему я разгуливаю в этой части Сеула. — И всё же, не будь таким опрометчивым, — нахмурился Юнги, недовольно глядя на уже расслабившегося главу. Тот усмехнулся и кивнул, гуляя по студии и с интересом разглядывая её, словно выискивая что-то, и подручный, не сдержавшись, ехидно спросил: — Что-то потерял? — Да, — широко улыбнулся Джин, бессовестно заглядывая в каждую щель. — Сюрприз, который ты мне обещал. Подручный ничего на это не ответил и потянулся, выгибая руки и ноги в разные стороны, а потом, сладко выдохнув, уронил конечности на кровать, лениво глядя на застывшего дона. Тот, казалось бы, впервые растерялся и не знал, как себя вести, и столько радости вызвало у Юнги, столько восторга и еле сдерживаемого смеха, что мужчина нахмурился и притворно возмутился, а затем подошёл к кровати и сел на самый край, внимательно наблюдая за валяющимся парнем. Но тот так устал от бесконечной работы и нервотрёпки, так расслабиться хотелось, что он чуть дёрнул рукой, подзывая Сокджина к себе, и тот мгновенно среагировал, упав в чужие объятия и уткнувшись носом в тонкую шею. — Давай полежим так, — тихо пробормотал Шуга, зарываясь пальцами в тёмные волосы дона. — Перед тем, как начнутся рассказы и вопросы, я хочу немного отдохнуть. Глава чуть повернул голову и внимательно посмотрел на уставшего подручного, кивнул и прижался губами к чужому подбородку, целуя и ложась снова. Наступила тишина, нарушаемая лишь громким тиканьем часов, и оба мафиози задумались о том, что хотели бы рассказать друг другу. Хотелось всё сформулировать правильно и красиво, так, чтобы не выйти за пределы отношений и не коснуться работы, но то было задачей сложной. Однако раскрыться ещё больше требовало почему-то дрожащее время, подсказывающее, что в любой момент может стать слишком поздно и бессмысленно. Нужно было говорить. Сокджин не хотел начинать первым, ведь Юнги сам попросил отдохнуть — значит, он оповестит, когда будет готов. Пальцы сами по себе проникли под майку подручного, и тот перевернулся на живот, позволяя дону касаться спины и выводить на ней новые узоры, а сам глава послушно разлегся рядом и уставился на ленту, обернувшуюся вокруг шеи парня. Он заметил такую деталь ещё в самом начале их знакомства, заметил, что Шуга никогда ни разу не убирал её, словно не желал оголять какую-то страшную тайну. И теперь хотелось раскрыть её, узнать всю правду. Он и не заметил, как рука сама переместилась к затылку подручного, а пальцы прикоснулись к шёлковой ленте. — Что это? — не сдержался и спросил Джин, цепляя её пальцами и чуть растягивая, в то время как Юнги повернул голову и уставился на дона пронзительным взглядом. — Что-то не так? — Сними её, — пробормотал вместо ответа подручный, дожидаясь, пока удавка спадёт с шеи, и выдохнул, всё так же внимательно следя за эмоциями на чужом лице. Сокджин тут же помрачнел, когда оказалось, что под лентой всё время скрывался тонкий заживший шрам, опоясывающий шею полностью. Не дожидаясь очевидного вопроса, Шуга прошептал: — Когда моя мать умерла, а отец спился, меня, восьмилетнего мальчика, отправили в детский дом. Дети иногда бывают очень жестокими. — Просто за то, что ты отличался от них? — тихо спросил дон, губами прикасаясь к ране и мягко целуя ее, вызывая этим улыбку Юнги. — Что-то вроде того, просто не хотел быть с ними. Не хотел бить других и прочее, поэтому я стал мишенью. Однако потом, — парень на несколько секунд замолчал, задумчиво кусая губу, но через мгновение продолжил: — Потом пришёл Хосок. На время разборок отец спрятал его в таком неприметном месте, так мы и познакомились. Он научил меня драться и защищаться, а после, когда пришло время уходить, сказал, чтобы я нашёл его, когда стану взрослым. — Должен ли я быть благодарен ему за то, что ты жив? — усмехнулся Сокджин, целуя тонкую шею ещё раз и переплетая свои пальцы с чужими. Юнги улыбнулся и прижался к нему, устраивая свою голову на грудь дона, и коротко ответил: — Тебе решать. Раз уж я начал и подошёл к этому этапу моего прошлого, думаю, самое время показать тебе сюрприз. Хочешь сам его взять? — глава кивнул, и парень с видимой неохотой поднялся, освобождая его, а затем подсказал: — В шкафу в самой нижней полке под одеждой лежит конверт. Всё там. Сокджин кивнул и подошёл к комоду и, присаживаясь на корточки, выдвинул полную вещей полку, начиная пальцами водить под ними, и, наконец, натыкаясь на чуть потёртый конверт, достал его и начал рассматривать. Он был сделан из золотистой бумаги и заклеен так, словно Юнги никогда и не открывал его, хотя, возможно, он и заклеил его сам, пряча болезненные воспоминания. Внутри оказались фотокарточки, около пятнадцати штук, и на каждой был подручный. Это был не тот Шуга, прямо сейчас лежащий на кровати и ожидающий реакции, нет. Этот юноша был значительно моложе, тоньше и меньше, чёрные волнистые волосы падали на лоб и прятали его, а мягкие ореховые глаза внимательно смотрели на дона, словно изучая. Внутри у последнего возник диссонанс, а сознание раскололось на две части, не зная, к кому тянуться: к такому нежному мальчику на фотографии, или же к тому же юноше, только повзрослевшему и вкусившему жестокую жизнь. — Его больше нет, — прошелестел настоящий Юнги, отвлекая Джина от внутренних разногласий. — Он исчез, и теперь воспоминания о нём живут только на этих фотографиях. — Сколько ему лет? — пробормотал дон не в силах оторваться от фотографий. — Девятнадцать-двадцать, — пожал плечами Шуга, вновь падая на кровать и обнимая руками подушку. — Сейчас мне двадцать шесть, прошло около семи лет, но всё так изменилось… Из доброго и на самом деле безобидного юноши я превратился в машину для убийств. — Иногда это единственный выход, — глава, оторвавшись от фотографий, подошёл к потускневшему подручному и снова лёг рядом, крепко прижимая к себе, а потом, поцеловав в волосы, мягко подсказал: — Ты не дорассказал историю. — Тут ничего интересного, — пробормотал парень, но всё же продолжил: — После детского дома я устроился работать в модельное агентство, меня быстро заметили и стали неплохо платить, однако затем это переросло в какую-то ерунду. Руководство сменилось, начальники начали активно приставать к работникам и предлагали только фотосессии в стиле «ню». Конечно же, модели поувольнялись, а у меня не было выбора, это было моим единственным способом заработка, — Сокджин недовольно нахмурился и еле слышно зашипел, из-за чего тут же получил лёгкий пинок в плечо. — До меня очередь не дошла, поскольку новоиспечённые хозяева оказались не только извращенцами, но и глупцами. Компания разорилась, и в итоге я остался без всего, ведь последние несколько месяцев работы нам платили копейки. Пришлось прибиться к каким-то воришкам, чтобы хоть как-то выживать, однако я не был профессионалом, вот и попался. Не будь внезапно объявившегося Хосока, сидел бы в тюрьме до сих пор, наверное. — И что Хосок сделал? — недовольно спросил глава, крепче прижимая расслабленного парня к себе. Злило то, что он тогда не знал о Юнги в принципе, злило, что на месте, где мог бы быть он, был ненавистный Чон, и с каждым новым словом раздражение брало вверх. В то время он сам был правой рукой отца, но тогда это не давало ему никаких прав, и как бы он ни жалел, понимал, что только благодаря главе Нумон Ван Пха подручный сейчас лежит рядом с Джином и рассказывает о себе. Шуга же, заметив задумчивый взгляд Кима, усмехнулся и, потрепав его по волосам, ответил: — Я сидел в обезьяннике несколько дней, когда вдруг он пришёл в участок и приказал, чтобы меня отпустили. Не знаю, как он меня нашёл, но с тех пор я работаю на него. Сначала был просто солдатом, позже — телохранителем Тэхёна, а теперь я всего лишь подручный. — Всего лишь подручный, — со смешком повторил за ним Джин и улыбнулся, Юнги тоже растянул губы в улыбке, а затем, уткнувшись носом в шею дона, пробормотал: — На самом деле я даже немного завидую тебе. У меня никогда не было семьи, и я бы был счастлив, будь у меня брат или сестра, как у тебя Чонгук. — Ну, тут тоже есть своя тайна, — Шуга чуть отстранился и, с интересом глядя на мужчину, чуть фыркнул, когда тот убрал пальцы с его лба. — Мы с ним не родные, а сводные. Если бы не мои усилия, возможно, был бы один. Юнги внимательно посмотрел его, задумавшись, а затем вдруг снова прижался, еле слышно бормоча: «Продолжай, я тебя внимательно слушаю». Джин засмеялся и обнял парня, щекой прижимаясь к снежным волосам и чувствуя, как они щекочут кожу. После откровения парня ему стало немного легче и приятнее, что ему доверили такую сокровенную тайну, и теперь хотелось рассказать и о себе тоже, стать ещё ближе. Каждая секунда у них была на счету, поэтому нельзя было медлить, и он начал тихо рассказывать: — История чуть запутанная, но, если думать об этом сейчас, кажется, будто ничего сложного в ней и не было, простая человеческая жестокость. К сожалению, я от тебя кое-что утаил в тот вечер, когда рассказывал про прошлое Чонгука. Суть в том, что наш отец загулял по молодости, тогда, когда я был совсем ребёнком, с какой-то шлюхой из клуба, и спустя десять лет после этого она пришла на порог нашего дома с мелким худощавым пацаном, похожем на Маугли, настолько грязным и маленьким он выглядел. Она, видимо, надеялась, что сможет найти себе место у нас, но отец тут же выгнал их, даже не спрашивая имени сына. Однако за то короткое время, пока взрослые говорили, я познакомился с братом и сделал для себя вывод, что он неплохой. — Где же они жили? В борделе? — ахнул Юнги не в силах поверить такому. Он многое видел и на счету его были сотни человеческих жизней, однако такая мелочь так поразила, что в глазах застыла печаль и горечь. Теперь, зная, что это действительно правда, сердце ещё сильнее заболело, и не за настоящего сильного Чонгука, а за того маленького беспомощного мальчика. Сокджин, понимая чувства подручного, горько усмехнулся и зачесал волосы назад, неосознанно погружаясь в воспоминания и переживая их заново. Он продолжил рассказ о жестоких трущобах, невыносимых условиях для тех, у кого просто нет денег, чтобы достойно себя обеспечить. В такую жизнь Чонгук попал неосознанно, тот он ничем не заслужил это, просто так нужно было, ведь шлюха-мать не позаботилась о том, как будет жить её сын, просто выполнила свой долг, а затем привела к отцу, спустя десять лет требуя чего-то. Джин знал, что на месте отца поступил бы так же: выгнал бы обнаглевшую женщину подальше. Однако причём тут ребёнок, с такой жадностью вцепившийся в протянутое печенье? Неужели подозрительный до безумия отец подумал, что мать Чонгука решила сделать из него шпиона, чтобы тот проник в группировку? Ответа будущий дон так и не узнал, тогда главным было с интересом рассмотреть новоявленного брата и запомнить его образ. Почему-то он догадывался, что увидит его нескоро, но разве они не близкие родственники? Отец выгнал их спустя несколько минут, маленький Чонгук всё ещё держал в руках печенье и шмыгал носом, с неохотой покидая тёплый дом и не желая чувствовать промозглый ветер снова. Но слово главы — закон даже для простых смертных, даже для собственного сына, и Джин с печалью следил, как два образа постепенно расплываются в снежной метели. После обо всём ему рассказал Чонгук. Рассказал о том, что они нашли какой-то заброшенный домик и жили там, пока за его мамой не пришли коллекторы. Они разорвали её тело на части и надругались над несчастной, не щадя нервы наблюдающего за этим ребёнком, морально поиздевались над ним тоже, а после ушли, оставляя наедине с трупом. Юнги, вжавшись в шею Джина, слушал всё это с широко открытыми глазами и замершим дыханием, переживал всё сам, словно он был на чужом месте. Подручный чувствовал, что их истории, как ни удивительно, похожи, ведь оба росли в жестокости и добились одного и того же. Однако каждый определил свою позицию самостоятельно: Чонгук выбрал жестокость, а Шуга старался найти свою истину. — А после, веришь или нет, — устало пробормотал дон, — но в тот дом пришли бездомные. Голодные. Я и представить не могу, каково было брату, но это просто… Я не знаю, как описать. Он просто смотрел, как его мать поедают незнакомцы, позже предложившие самому попробовать, чтобы он не умер с голода. Шуга поражённо посмотрел на серьёзного Сокджина, говорившего даже слишком честно и открыто. Слышать подобное, когда живёшь в цивилизованном мире, было настоящей дикостью и горькой правдой, от которой хотелось скрыться. Но глава лишь сухо продолжил: — Он сбежал, украл у какого-то мужчины телефон и позвонил мне, я в тот раз сказал ему свой номер, и Чонгук его запомнил. Я хоть и видел его один раз, но так испугался, что тут же приказал подчинённым отца поехать на поиски мальчика. Нашли спустя полчаса, и тот его вид… Был похож на щенка, честное слово, настолько худой и дрожащий, с огромными чёрными глазами. Я пообещал ему, что он будет жить у нас дома. — Ты такой великодушный, оказывается, — пробормотал Юнги, ласково поглаживая чужую руку и задевая надетые на пальцы кольца. — Я удивлён. — Ради тебя я бы пошёл даже на большее, — усмехнулся Сокджин, но тут же спрятал усмешку, не услышав ответа, аккуратно схватил молчащего подручного за подбородок и приподнял лицо, внимательно вглядываясь в полюбившиеся черты. У того в глазах плескались и трагедия, и горечь, словно он сам побывал на месте Чонгука, и дон, не сдержавшись, обеспокоенно спросил: — Что случилось, Сахар? — Мы живём в таком прекрасном мире, но если вдуматься в том, сколько в нём жестокости… Мы сами её сеем, — прошептал Юнги, пронзительно глядя в чёрные глаза Джина, — такие, как мы, мы делаем вид, что занимаемся бизнесом и прочим, но на самом деле мстим за то, что мы испытали в детстве. — Я знаю, — просто согласился дон, прижимаясь ещё крепче. — Но самое страшное, как мне кажется, состоит в том, что отсюда не уйти. Можно погрязнуть в долгах, расплачиваться за другие грехи, случайно оказаться не в том месте не в то время — и навсегда погрязнуть в этом болоте. Но я не собираюсь опускаться вниз после всего того, что проделал своими же руками. Мой отец тоже так думал, поэтому принял Чонгука. — Просто так? — удивился Шуга, отчего Джин улыбнулся и осторожно переплёл их пальцы, ласково отвечая: — Конечно же нет. Хотел сделать из него профессионального киллера, которые обычно орудуют пистолетами и беспощадно убивают в фильмах, но, к его же несчастью, я успел взять его под своё крыло. Он стал не только сильным, но и сообразительным. — Надо же… — Юнги договорить не успел, его прервала вибрация чужого телефона. Дон встрепенулся и, прижав к себе подручного, приложил устройство к уху. — Чонгук? — Хён, блять, я не в себе. — Что?! — В том плане, что, — Чонгук запнулся. — Я не могу в это поверить. Я просто вышел из себя и вышвырнул Чимина на улицу. — Ким Чонгук, — зарычал Сокджин и уже был готов начать орать на брата, как Юнги начал ласково гладить его по плечу, успокаивая, а подручный быстро сказал: — Не время, хён. Я выбросил его за городом, отвёз на какую-то пустынную трассу, сейчас поеду искать. Говорю тебе, чтобы ты был в курсе, где я. — Готовься к тому, что я сниму тебя с должности, Чонгук, раз уж ты не умеешь контролировать себя, — дон шипел как змея и вскочил с кровати, надевая ботинки и пальто, а после сухо добавил: — Я тоже поищу его, не хватало ещё одной жертвы от твоих рук. До связи. Бросив трубку, Сокджин тяжело вздохнул и повернулся к растерявшемуся Юнги, стоящему рядом. Он посмотрел обеспокоенно и с интересом, однако ничего не спросил, лишь кивнул, когда дон с сожалением сказал: — Мне нужно идти. Прости, Сахар, но у нас нет времени. — Я понимаю, — пробормотал Шуга и шагнул вперёд, сокращая между ними расстояние и смазано целуя мужчину в уголок губ. — Удачи тебе и прощай. — Прощай, — выдохнул Джин и, в последний раз дотронувшись губами до покрасневших щёк, направился подальше отсюда и хлопнул дверью, покидая квартиру. Хозяин дома, развернувшись, решил собрать разбросанные по кровати фотографии и спрятать их туда, где им и место. Однако ни одной фотокарточки подручный не нашёл.

♚

Пока Хосок ушёл в душ, Тэхён решил занять себя делом: стал слушать те голосовые сообщения, которыми они с Чимином раньше постоянно обменивались, ленясь писать огромные трактаты и тратить на это время. И сейчас юноша, лёжа на кровати, не жалел, что занимался подобным, ведь почему-то чувствовал, что друга больше не встретит, а потому вслушивался в каждую секунду любимого голоса, чуть ли не дрожа от нахлынувших воспоминаний. Перед глазами словно замелькали картинки, и Ким чуть выдохнул, радуясь, что цвета всё ещё яркие и не чёрно-белые, что они вообще есть: скоро исчезнут, и перед глазами останется темнота. А пока образы складывались в события двухгодичной давности, когда Тэхён встретил Чимина после долгой разлуки. И хоть они дружили чуть ли не с рождения, большую часть своих жизней провели отдельно друг от друга, и даже теперь снова не знали о состоянии друг друга буквально ничего. «Надеюсь, он в порядке», — поджал губы юноша и нажал пальцем на следующее сообщение. «Я знаю, что Хосок-ним, скорее всего, тебя не пустит, но я бы хотел пригласить тебя к себе на пару дней, ну, знаешь, потусить немного, ха-ха, фильмы посмотрим, погуляем, вот… Мы не виделись из-за сессии, но теперь можем оторваться! С меня дом, с тебя еда, идёт? Напиши, если тебя не отпустят, заранее, я всё пойму!» «Ты хочешь завтра пойти в парк? Я заканчиваю работать около трёх часов, думаю, можно хоть немного расслабиться. Завтра пойду говорить с Чихёном, разрешили устроить свидание, спрошу у него подробнее, как всё произошло». «Юрист просит внести задаток как можно раньше, но денег не хватает. Боюсь, нашу прогулку придётся отменить, прости, пожалуйста, я постараюсь найти ещё какую-нибудь подработку на оставшееся свободное время». «Я подумал, что… Думаю, я соглашусь на предложение ЫнХёка. У меня всё равно нет выбора». — Какие же мы глупые, — пробормотал Тэхён, откидывая голову на подушку и прикрывая незрячие глаза. — Что мы натворили… Лучше бы они попросили Хосока, Юнги — кого угодно, но не шли одни в мрачную неизвестность, которая, в свою очередь, обернулась трагедией. Если бы всё так и было, Чимин был бы рядом, был бы в порядке, а не в когтях Гомун Ге Пха. Юноша выдохнул и, спрятав телефон, разлёгся на кровати поудобнее. Хосок все ещё не вышел, позволяя мальчику окунуться в воспоминания и подумать о том самом моменте, когда друзья встретились после разлуки длиной в несколько лет. Тогда Чон только-только стал главой, но прав у Тэхёна стало намного больше, он фактически стал юным господином, который мог приказывать прислуге и подчинённым дона. Это было чем-то новым для мальчика, но невероятно полезным, ведь так он узнал, где живёт и где учится Чимин. И благодаря этому у него появилась возможность подождать его у школьных ворот, правда, в джипе, потому что Хосок настоял, однако их встреча случилась, и Тэхён понял, что всё было не зря, понял, что больше никогда его не потеряет. — Какой же я дурак, — обессиленно простонал он, закрывая руками глаза и тихо воя, виня во всём только собственную беспечность. Так хотелось наказать себя и покалечить как можно сильнее, чтобы никогда больше такого не случилось, но только Ким замахнулся, собираясь дать себе пощёчину, как руку перехватили, а самого юношу крепко обняли, обеспокоенно шепча: — Боже, Тэхён-и, что же ты творишь, глупый? Что случилось? — Это всё из-за меня, — всхлипнул Тэхён, пытаясь вырваться, однако каждая попытка была бессмысленной: Хосок держал его крепко и не позволял навредить. — Если бы я рассказал тебе обо всем тогда, ничего бы не случилось! — Тише, воробушек, — дон поцеловал его в лоб и вдруг замер, чувствуя, как мальчик в его руках замолкает и часто дышит, словно загнанный зверёк. — Вы оба виноваты, но мне стоило следить за вами. Однако сейчас это в прошлом, ты со мной, а Гомун Ге Пха осталось недолго жить. Как только я убью Сокджина и Чонгука, то заберу Чимина, и он будет всё время под протекцией Сакласа. — Хосок… — Верь мне, воробушек. Я не бросаю слов на ветер. — Хосок, я вижу… — Что? — Хосок резко отпрянул мальчика и, схватив его за плечи, заглянул в затянутые плёнкой глазки. — Всё видишь? Насколько чётко? — Нет, не так, — Тэхён растерялся и протянул руку, хватая главу за накинутый на плечи халат. — Он… красный? — Да, — недоуменно пробормотал дон и, ласково погладив щёку юноши, спросил: — Ты видишь красный? Только его? — Просто красное расплывчатое пятно, — кивнул Ким и тут же широко улыбнулся, прыгая на мужчину и крепко обнимая его, а затем взвизгнул: — Но я вижу! Я начинаю видеть! Хосок сначала растерялся и отреагировал, но после мысль мёдом растеклась по сердцу, расплавила рёбра и перекрыла кислород, руки потянулись к своему мальчику и прижали его к себе, убаюкивая, а губы поцеловали в макушку и остались там. Всё остальное исчезло и растворилось в дымке, осталось лишь солнце, задыхающееся от радости, и осознание того, что скоро все проблемы исчезнут, дон сам их устранит и сделает так, чтобы ни юноша, ни его друг больше не попали под угрозу, всегда были под присмотром. Особенно Тэхён, его драгоценный воробушек, попавший в такой страшное положение. Однако он сильный, он сможет выбраться, Хосок не позволит ему сдаться. Пока жив юноша, мертво чужое безумие, ведь дон, как и обещал, все врёмя своего лидерства провёл в его ногах. И он не пожалел. И теперь, когда наступил такой праздник, всё ещё больше заблагоухало и заблестело, словно весь мир праздновал их маленькую победу. Мужчина улыбнулся и, зарывшись носом в светлые волосы, прикрыл глаза, полностью погружаясь в объятия маленького облака. Пока Тэхён жив, Хосок будет волком послушным стелиться в его ногах. В противном случае — весь мир охватит безумный вой зверя.

♚

Всё оказалось не таким дружелюбным и милым, добродушным и светлым, нет, вовсе не так. Этот мир — чудовище, сокрывшее в себе паразитов и презрительный вой ветра, бесконечные пустынные поля и жуткую тьму, следящую за тобой бусинками, спрятавшимися в пустых глазницах. Мир — это страх, вот что понял Чимин, идущий уже чёрт знает сколько по пустой трассе и не знающий, сколько ещё ему осталось идти, а сколько — жить. Ведь всё не заканчивалось, дорога была бесконечной, а Чонгук пропал бесследно. Было так тоскливо и одиноко, что плакать хотелось, но мальчик сжал кулачки и вытер ими мокрые глаза, обещая быть сильным ради бросившего его подручного. Конечно же, Чимин виноват, стоило всё правильно и чётко объяснить, а не заикаться и плакать, Чонгук ведь потерял такие важные бумаги и невероятно расстроился, и этот его гнев совершенно понятен. Пак так старался быть хорошим и послушным, но всё равно всех разочаровал. Куртка подручного спасала от промозглого ветра с трудом, небо сгустилось, и с него уже готовился падать тяжёлый снег, но почему-то медлил, словно боясь похоронить под собой одинокого мальчика. У Чимина оставалось несколько часов до смерти от обморожения, ведь под ветровкой — тонкая кофта и майка, на ногах — лёгкие кроссовки, и ни одной вещи, способной действительно согреть и спасти. Тело Пака все ещё было слабым и немощным, и поэтому не было надежды на то, что он продержится долго; оставалось лишь тереть плечи и идти дальше без цели и без всякого понимания происходящего — отчаянно хотелось спать. Наверное, прошло несколько часов с тех пор, как Чонгук уехал, ведь в тот момент были видны лишь леса да высохшие поля, теперь постепенно из-за крон деревьев начали виднеться верхушки горящих небоскрёбов. Темнело очень быстро, сумерки спускались на землю, и юноша уже упал бы в бессилии, но подручный ждал его, сказал прийти, да и город уже казался не таким уж далёким и недоступным. Он может хотя бы попытаться. Внезапное мяуканье отвлекло мальчика от злых мыслей, и он тут же подбежал к растущему около трассы дереву, откуда послышались жалобные звуки. В корнях свернулся маленький трёхцветный котёнок, совсем крохотный и одинокий. Сердце Чимина сжалось, и он уже протянул руки, чтобы забрать его, но зверёныш зашипел и начал махать лапками, пытаясь поцарапать спасителя, но тот не раздумывая снял куртку и, заботливо уложив ту на колени, стянул с себя кофту и укутал в неё сопротивляющегося малыша так, чтобы тот не вырвался и убежал. Котёнок был таким худым и несчастным, что Чимин чуть всхлипнул, понимая, что единственное, чем он может помочь ему, — это согреть, и ничего больше. Но если он попадёт в город, то у него появится возможность накормить и напоить оборванца, он перестанет плакать! Вдохновившись идеей, юноша радостно пискнул и, не обращая внимание на чужое сопротивление, накинул куртку и уже побежал по дороге со свертком в руках. С каждой секундой цель становилась всё ближе, руки — всё холоднее, кожа посинела от низкой температуры, но Чимин не обращал на это внимание, и только когда ноги устали от бега, а тело начало нервно покачиваться, мальчик заметил, как находится на самой окраине жужжащего улья, среди горячих огней и полыхающих вывесок. Он подходил к перекрёстку, но людей почти что не было, и он чувствовал себя чуть нервно, внезапно поняв, что не знает, где искать Чонгука: Сеул бесконечен. Котёнок, почувствовав чужой страх, запищал и снова стал вырываться, только Пак на него внимания не обратил, оглядываясь и замечая тень, спрятавшуюся под козырьком магазина. Незнакомец лисьими глазами внимательно следил за ним, чуть щурясь, а потом, стоило Чимину развернуться и быстро пойти в обратную сторону, побежал за мальчиком и, схватив его за плечо, повернул его к себе с поражённым: — Чимин, это ты? Точно ты, что же ты тут делаешь? — Кто ты… — обессиленно запищал юноша, пытаясь вырваться из стальной хватки, но страшный незнакомец лишь сузил глаза и прошептал: — Что с тобой случилось? Чимин, это же я, Шуга, — но, найдя во взгляде напротив лишь пустоту, подручный покачал головой и схватил мальчика за руку, потянув его к себе. — Мы возвращаемся домой. — Ты знаешь Чонгук-и? — внезапно потухшие глазки загорелись и засветились, и парень молча смотрел, как на побледневшем личике расцветает широкая улыбка. — Спасибо! А то я не знаю, где он живет, не могу найти! Лицо незнакомца почему-то перекосилось от отвращения, лисьи глазки зло засверкали, и он уже хотел зарычать и что-то сказать, как из-за поворота резко вывернула машина и, ярко светя фарами, остановилась прямо возле них. Из автомобиля тут же выбежало пять солдат Гомун Ге Пха, одетых в костюмы и придерживающих ладонями оружие на поясах, и один из них негромко крикнул: — Пак Чимин находится под защитой Ким Чонгука, правой руки главы клана, поэтому немедленно отпусти его, Шуга, иначе мы начнём стрелять. А Юнги хмыкнул и оскалился, сам уже готов был схватить пистолет и застрелить каждого пса Эроса, однако не заметил, как за доли секунды возле них остановилась ещё одна машина, окружая подручного, а Чимин, чью ладошку освободили, попятился назад и уткнулся спиной в вышедшего из автомобиля Чонгука. У того взгляд был ледяной и застывший будто, спокойный, и он, не глядя на Чимина, просто открыл заднюю дверь и кивком показал Паку, куда следовать. Мальчик неуверенно посмотрел на развернувшуюся сцену, однако перечить не посмел, лишь покорно кивнул и залез в салон, слыша, как за ним тут же захлопывается дверь. — Что ты с ним сделал? — прорычал Юнги не в силах успокоить бушующую внутри ярость и крепко сжимая заряженный пистолет. — Как ты умудрился сделать из Чимина сумасшедшего мальчишку, тварь? — Спроси у моего брата, — прошипел ледяным тоном Чонгук, открывая переднюю дверь машины, в то время как Шуга сузил глаза, не понимая, издеваются над ним или говорят серьёзно. — Нужно было следить за ним получше, а не кричать теперь. Дёрнешь рукой — тебя расстреляют, Чимин со мной, поэтому его вы больше не получите, даже не пытайтесь — уничтожу, — и, больше не произнося ни слова, закрыл дверь, завёл машину и скрылся за поворотом, оставляя растерянного подручного наедине со раздражёнными львами, которые только и ждали момента, когда можно будет уже прыгнуть на добычу и растерзать её. Только вот Юнги сам был хищником.

♚

Мяуканье маленькой падали раздражало невероятно, но Чонгук терпел, старательно сжимал зубы все эти десять минут пути. Он решил ехать не в то место, где был спрятан Чимин, а в свою квартиру, которую в последнее время делил с Намхи. Невеста, к слову, дома почти что не появлялась, всё время была с подругами и таскалась по ночным клубам, и подручный знал: любая новость о гуляющей невесте Ким Чонгука будет ударом и по его же репутации, и поэтому в первый же день хорошенько прижал девушку, тихим голосом предупреждая, что будет, если та ослушается. Сопротивляться дикому огню в чёрных глазах и не бояться его — дело непростое, и Намхи тогда лишь кивнула, после ходя обиженной целый день. Впрочем, Чонгуку не было до этого дела. Сейчас она должна была уже уйти к подругам, поэтому парень не особо волновался о том, как невеста отреагирует на присутствие Чимина в квартире, одно слово — все пасти захлопнутся и больше не откроются. Поэтому истерящая девушка — не проблема, проблема — дрожащий на заднем сидении мальчик и животное в его руках, такое же исхудавшее и замёрзшее. Обогреватель в машине не сильно помогал, и поэтому Чонгук, остановившись около подъезда, бросил короткое: «Выходи» — и сам покинул автомобиль. Сзади них уже остановился транспорт помощника подручного, который на всякий случай проводил главного до дома, и Чонгук бросил мрачный взгляд на спрятавшееся за стеклом лицо. Котёнок снова громко замяукал, и Ким отвлёкся на него. — А теперь выбрось, — парень кивнул на шевелящийся в руках Пака сверток. Мальчик бросил на него умоляющий взгляд и поджал губы, не смея возражать и перечить, а затем, всхлипнув, опустил котёнка на землю, начал гладить его по тонкой спинке и шептать: — Прости, Цветочек, нельзя… Прости пожалуйста, прости, — юноша всхлипнул и поднялся на ноги, краем глаза наблюдая, как котёнок начинает непонимающе крутиться и неуклюже шагать в сторону застывшего Чонгука. Тот тяжёлым взглядом наблюдал за сценой и с каждой секундой всё больше сомневался в себе, что было ему ничуть не свойственно. Он уже успел натворить слишком много ошибок за свою недолгую жизнь, и поэтому, вздохнув, одной рукой подхватил животное за хилое тельце и передал в руки подбежавшего Кита. — Отвези к ветеринару и потом привези сюда же, — сухо приказал подручный и, отвернувшись, подтолкнул растерявшегося Чимина к входной двери. Тот, поняв, что случилось, обрадовался и улыбнулся, а затем весело побежал ко входу, чуть спотыкаясь, но не обращая внимание на это. Слишком много счастья в столь тщедушном теле.

♚

— Что он тут делает? — недовольно фыркнула Намхи, презрительно осматривая поникшего Чимина. Девушка уже надевала каблуки и наносила последние штрихи на сияющее личико, когда в её квартиру проник этот оборванец, которого Чонгук так надеялся спасти. Так глупо и нелепо, что невесте было смешно и тошно смотреть на это, и поэтому она, отвернувшись, гордо задрала носик и промолчала, когда хозяин квартиры холодно сказал: — Не твоё сучье дело. — Это моя квартира, — оскалила зубки змея и тут же получила гневное: — Хватит меня уже раздражать и качать права, ты тут никто, а если захочется, то одним взмахом руки уберу. — Да ты блефуешь! — Я могу тебя запереть и не выпускать в любой момент, — рычащим голосом продолжил Чонгук, игнорируя писк, — ведь где это видано, чтобы такая почти что замужняя девица ходила по пабам и вела себя как шлюха, а? Так что заткнись и не раздражай меня, не создавай ещё одну проблему. Пошла вон. Холодные слова воздействовали на девушку, и она, насупившись, фыркнула и, высоко подняв голову, гордо прошла мимо жениха и его игрушки, громко хлопнув дверью. В это же время к Чимину подбежал молодой парень, точно из прислуги, и в ожидании уставился на хозяина. Последний кинул раздражённый взгляд на закрытую дверь и, наконец, повернувшись, коротко сказал: — Вымой его в ванной хорошенько, понятно? Я пока что закажу что-нибудь поесть. — Конечно, Господин, — юноша низко поклонился и осторожно прикоснулся к запястью Чимина, а тот, в свою очередь, бросил испуганный взгляд на спокойного Чонгука, моля о помощи, но подручный лишь приподнял уголки губ и ласково погладил мальчика по волосам, успокаивая. — Всё хорошо, — непривычным для себя голосом проворковал он, снимая с Чимина свою же куртку. — Я буду здесь, когда ты вернёшься, я до утра точно не уйду, буду с тобой, правда. Будь послушным, ладно? — Ладно, — пискнул Чимин и уже готовился пойти в сторону ванной, как внезапно развернулся и крепко обнял Чонгука, зажмурил глазки не в силах не заплакать. — Я так скучал по тебе, Гукк-и! — И я по тебе, — прошептал подручный и начал мягко гладить оледеневшего мальчика по спинке, чувствуя непривычный ком в горле. — Мне так жаль, маленький. Больше я никогда так не поступлю, обещаю тебе. Обещаю.