***
У дверей Звёздного концертного зала собралась целая толпа, хотя прослушивание должно было начаться только через час. Припарковав мотоцикл почти у самого входа, Ривен и Муза подошли к большому экрану, отображающему информацию для конкурсантов. — Тебе нужно зарегистрироваться, — отметил парень, показывая на сияющее красным объявление. — Да, а потом найти место, чтобы переодеться и ещё раз всё отрепетировать, — Муза окинула взглядом всех участников и почувствовала, как потеют ладони. — Может, стоило приехать раньше? — Эй, — Рив повернул её к себе, зажимая лицо в ладонях. — Ты всё успеешь. У тебя всё получится. Я в этом уверен. — Мне бы твою уверенность… Глядя в синие глаза, то и дело бегающие от беспокойства, он пытался найти хоть какие-то подбадривающие слова. Не было смысла вспоминать музыкальный конкурс в баре в Гардении, он не шёл ни в какое сравнение по масштабу. Ни одно выступление Музы, о которых Ривен бы знал, не шло в сравнение с этим прослушиванием. Разве что… — Помнишь концерт в Красном Фонтане? — На который прилетела Сторми? — слабо улыбнулась фея. — Не самое воодушевляющее воспоминание. — Там была Сторми, которая угрожала отцу одной девушки, но эта девушка нашла в себе силы спеть, вдохновить своим примером всех зрителей и победить ведьму с помощью своего пения! Неужели эта девушка испугается горстки заумных жюри в костюмах? — Эта девушка уже не такая храбрая, как ты думаешь, — вздохнула она, пряча голову у него на груди. В нос забрался знакомый запах духов, будоражащий воображение и воспоминания, и глаза обожгли слёзы. — Конечно. Она храбрее, чем я думаю, — он приобнял её за плечи, не решаясь портить причёску. — Так что тебе лучше оставить рыдания на время после концерта. Даю слово, моя рубашка будет в твоём распоряжении в любом случае. — Не премину воспользоваться шансом, — она шмыгнула носом, невольно улыбаясь. — Просто… я впервые на таком большом конкурсе. Сотни участников, ещё больше зрителей… Это пугает меня куда больше судей. — Забудь о них! — воскликнул Ривен, незаметно провожая её ко входу. — Тебя не должно это волновать! — А что должно меня волновать? — Когда мы шли к этому залу, ты сказала мне смотреть на что-то более приятное, чем пялящиеся на тебя парни. Также и здесь: думай о чём-то менее пугающем. — Например? Я буду петь, а они все будут смотреть на меня, это просто… — Пой для меня. Муза взглянула на него — на секунду ей показалось, что эти слова ей послышались, но слегка покрасневшие скулы парня дали понять, что он действительно это сказал. — Я… я ни разу не слышал эту песню целиком. Спой её для меня, как тогда, в Алфее. Думаю, так будет проще. — Да, — она улыбнулась и крепко обняла Ривена, даже через рубашку чувствуя его сердцебиение, — гораздо проще. Спасибо. Я не подведу тебя. — Ты в любом случае меня не подведёшь. Удачи, — он нежно коснулся губами её чёлки и ободряюще похлопал по плечу. Сердце Музы уплыло куда-то далеко, хотя этому скромному поцелую было далеко до того, как они целовались раньше. Почему-то в последнее время её сердце порывалось деться куда-нибудь от одного присутствия этого (уже больше не) высокомерного парня, и она даже догадывалась о причинах этого, но продолжала решительно от них отмахиваться даже сейчас, стоя в очереди на регистрацию. Теперь она увидит Ривена только со сцены, если сумеет найти, и нужно было как следует собраться с мыслями, чтобы всё прошло идеально. Специалист же, выбравшись из толпы певцов и певиц, вдохнул свежего воздуха и закурил. Ему было всё тяжелее себя контролировать, и это не могло не волновать. Муза допускала прикосновения, объятия, даже невинные поцелуи, а что дальше? В памяти возникли её тонкие губы, очерченные красным карандашом, и он нервно закусил губу, отвлекаясь от заполняющего голову тумана. Ривен хотел её во всех возможных смыслах этого слова. Он мечтал о том, чтобы снова быть с ней не как «хороший друг», а как любимый человек, и, разумеется, желал её как женщину. И если второе могло подождать (оно уже и так ждало последние пару-тройку лет, подождёт ещё), то первое било ему по мозгам с самого возвращения, и никакие проблемы в школе не могли перевесить важности восстановления отношений с Музой. Он помнил слова Гелии и пока что сохранял достаточно самообладания, чтобы быть ведущим в этой игре для двоих, но её поведение давало столько надежд и ожиданий, что это просто сносило крышу. «Она флиртует, — сказал он себе, доканчивая сигарету и стирая окурок в кулаке. — Она, мать вашу, флиртует со мной! Когда такое последний раз было вообще?!» На лице сама собой вылезла улыбка. Чёрт возьми, как же ему всё это нравилось! — Участников просьба собраться в порядке выхода, — оповестил приятный женский голос из динамиков. — Зрителей просьба занять места в зале. Вход на прослушивание свободный. До начала прослушиваний остаётся пять минут. Ривен остался сидеть на байке, наблюдая за собравшейся у дверей толпой. На телефон пришло сообщение: Муза писала, что будет выступать под номером 69, и парень невольно посмеялся. «Ладно, ладно, оставляем пошлые шуточки за дверью», — он похлопал себя по щекам и неторопливо вошёл в уже пустеющий холл здания. За стенами послышалась музыка: начиналось шоу, — но он не спешил в партер, оглядываясь по сторонам. Экскурсия, которую хотела провести Муза несколько дней назад, пришлась бы очень кстати, потому что сейчас Рив никак не мог найти лестницу к ложам, хотя по логике вещей она должна была быть рядом. Обнаружился заветный проход только в соседнем коридоре после нескольких минут шатания по этажу. К счастью, вокруг никого не было, и парень спокойно поднялся на второй этаж, где за рядом вычурных дверей скрывались частные ложи богачей. Многие из них были заняты: у дверей стояла прислуга, а кое-где и личная охрана в униформе. Поглядывая на лица и нашивки на форме охранников, Ривен спокойно шёл по этажу в поисках нужной ложи. По внешнему виду все присутствующие быстро оценивали уровень его состояния и либо не обращали на незнакомца внимания, либо почтительно наклоняли головы, если их хозяин принадлежал к классу «пониже». Ему понадобилось обойти почти весь этаж по кругу, чтобы дойти до рядов неохраняемых дверей, в конце которого виднелись два человека в чёрной форме. Это были те самые охранники, что преградили ему и Музе вход в зал из-за работ по подготовке, и теперь они стерегли ложу Тёмного Барона. Конечно, стоило приблизиться к ложе, они тут же перегородили ему дверь. — Я к лорду Хадару, — с максимально вежливой улыбкой пояснил Ривен, и охранники переглянулись. — Милорд никого не ждёт, — ответил один, пока второй сканировал гостя взглядом. Значки на пиджаке не укрылись от его внимания, но по ним одним мало что можно было сказать. Вздохнув, Рив снял перстень и протянул его охраннику. — Покажите это лорду, — приказал он, и мужчина повиновался. Ему ничего и не оставалось: такие перстни абы у кого не водились, а прислуга вроде него, хоть и приближённая к Барону, могла никогда и не подержать подобного в руках. Скрывшись за дверями, он на несколько минут оставил гостя в тишине, второй охранник продолжал так же спокойно загораживать собой дверь. Только когда первый вернулся, оставляя дверь открытой и приветственно кланяясь, он посторонился: — Милорд ожидает Вас. Просим прощения за задержку. — Это ваша работа, — кивнул Ривен, проходя в ложу. Внешние стены, должно быть, были звуконепроницаемыми, иначе он не мог объяснить, как при мёртвой тишине коридора сама ложа могла быть так наполнена звуками: тут был и оркестр, слышный из своей ямы, и разговоры зрителей внизу, и сильный, перекрывающий всё баритон, исполняющий известную арию Рыцаря Дракона. «Потрясающая акустика», — отметил про себя Ривен, оглядывая купол зала. Он прошёл вперёд, к ряду обитым бархатом стульев и одинокому креслу, в котором сидел пожилой мужчина в чёрном костюме. Седые волосы были тщательно уложены, усы и бородка идеально подстрижены, кушак и галстук-бабочка сияли белизной в контраст к остальной одежде. На пальце у него также блестел золотой перстень, а набалдашник трости был покрыт знакомыми Ривену гербовыми узорами. Лорд Хадар, по слухам, был ровесником Саладина, а это означало, что одному из старейших Тёмных Баронов уже за три сотни лет, и ещё ни разу он не позволял кому-либо оспорить своё положение на вершине пищевой цепочки. Сейчас же он сидел, как всегда собранный, в одиноком кресле, погружённый в арию целиком и полностью, и Ривен молча подошёл к балкону ложи, понимая, что не время открывать рот. Пел красивый юноша, то и дело стреляющий глазами по сидящим в ложах, и специалист усмехнулся, признавая старого знакомого. «Что он тут забыл?» — подумал он, окидывая взглядом полный зал и виднеющиеся кулисы. До выступления Музы оставалось ещё полно времени, но его можно было скрасить разговором с умным собеседником. Ария закончилась, зал взорвался аплодисментами, и даже лорд Хадар, подняв руки над перилами балкона, медленно ударил в ладони несколько раз: это означало величайшую похвалу с его стороны. Теперь, пока ведущие что-то говорили, он мог уделить внимание гостю. — Здравствуйте, лорд Хадар, — вежливо склонил голову Ривен, замечая его изучающий взгляд. Старик улыбнулся и подал ему перстень. — Здравствуй, мой мальчик. Ты вырос с нашей последней встречи, — он жестом показал Ривену на один из стульев. — Она была достаточно давно, — кивнул Рив, садясь и возвращая кольцо на законное место. — Наслаждаетесь концертом? — Некоторыми его частями. Истинное наслаждение будет ждать меня позже, на финальных прослушиваниях. Они устроят настоящий концерт, сам Крамсу-Ри приедет ради этого. Даже если они выберут самых бездарных из талантливых, игра Крамсу-Ри на рояле стоит того, чтобы её слушать. А что привело сюда тебя, мальчик мой? Неужели моя скромная персона? Хадар улыбнулся в усы, и Рив хмыкнул, пряча смущённую улыбку. — Я… сопровождаю кое-кого. Группа поддержки, — коротко пояснил он, замолкая, когда очередная конкурсантка начала петь. Лорд Хадар послушал её с минуту, затем продолжил: — Участника? — Участницу, — нехотя поправил Ривен, понимая, к чему сведётся разговор. — Она очень талантливая девушка, Вы увидите. — Надеюсь, более талантливая, чем то, что сейчас на сцене, — старик скривился от голоса девушки. Ривен снова кивнул, хотя представить себе не мог, чем она так ему не понравилась — он мало что смыслил в классическом вокале. — Твоя девушка? — спросил старик вновь, не дожидаясь конца выступления. — Даже не знаю, как Вам ответить, — признался специалист, глядя вниз: жюри тоже не оценило стараний участницы. — И да, и нет, я думаю. Пока что всё сложно. — С женщинами всегда сложно, — усмехнулся Хадар. — В моей жизни были десятки их, и со всеми было сложно. И становилось ещё сложнее, когда они узнавали, откуда берутся мои деньги, которые они так легко тратили. Ривен судорожно втянул воздух, раздувая ноздри: он уже почуял, куда катится разговор, и это направление ему совсем не нравилось. — При всём уважении, я не думаю, что Вы решили отказаться от личных отношений в двадцать пять лет, — максимально корректно съязвил он, и Хадар посмеялся: — Разумеется, нет, я и сейчас от них не отказываюсь! Но отношения бывают разными. Бывают такие, как у меня, а бывают такие, как у твоего отца. Ты весь в него. — В кого бы мне ещё быть… — пробормотал Ривен, и разговор снова прервался: новый участник пришёлся Хадару по душе. — В нашем деле серьёзные отношения — не самая возможная вещь, — продолжил он, похлопав певцу. — Опыт твоего отца это доказывает. — Учитывая то, что отец собрался жениться, Ваши слова звучат… несколько странно. Кроме того, у него единственного нет проблем с передачей бизнеса в будущем. Сами знаете, доверять нельзя никому. — Именно, никому. Дэвиен слишком молод, чтобы умирать, да и ты не то чтобы горишь желанием стать его наследником. Заканчиваешь рыцарскую школу, общаешься с феями… — Красный Фонтан был вынужденной мерой, и Вы прекрасно это знаете. — Знаю. Но после этой меры ты стал гораздо мягче, чем был до неё. А мягкость в нашей среде — это смерть. Твои намерения относительно девушки серьёзны? Они снова замолчали, слушая очередную красивую арию. Приближался сороковой номер, и Рив всё больше напрягался. Показать Музу лорду Хадару всё больше и больше казалось дерьмовой идеей, а избежать этого не было никаких вариантов. Вздохнув, он перевёл взгляд на партер. — Серьёзны, — тихо ответил, решив, что лучше сидеть здесь и слушать нотации, чем торчать в толпе внизу.***
— Вы только посмотрите, она не сделала книксен перед Его Величеством! — А как она одета! — Её манеры речи! Она и правда принцесса? — Наверное, молодой король решил осчастливить простолюдинку. Это, конечно, сделает его популярным среди обычных людей, но её же даже в свет не выведешь! — Она не узнала лорда Грассо! Где это видано, не узнать Грассо? Лорд очень обиделся, теперь он вряд ли проголосует за инициативу короля. — Что за проблемная жёнушка! — И такое имя… Блум! -… Блум! Блум! Проснись! Девушка дёрнулась, распахнув глаза, и чуть не подпрыгнула на скамейке. Откинув упавшие на лицо рыжие волосы, она отдышалась и взглянула на разбудившего её Некса. — Ты так морщилась… Кошмар приснился? — парень сел рядом, и она неуверенно кивнула, оглядываясь и обнаруживая себя на лавочке во дворе Алфеи. Да, она вышла подышать воздухом после почти часа непрерывного чтения, и задремала. — Да уж… приснилась вся эраклионская знать, обсуждающая меня за вопиющее незнание и неподходящие манеры, — пробормотала она, хлопая себя по щекам. — Неподходящие манеры? У тебя? — усмехнулся Некс, поглаживая её по плечу. — Ты же настоящая принцесса! — С «настоящими принцессами» всё не так просто, как кажется, — вздохнула Блум, поднимаясь и потягиваясь. — Я уже прочитала кучу параграфов, но так и не поняла, как с кем следует здороваться и насколько низко кланяться. И нужно ли мне кланяться вообще, если я стану королевой. И учитывается ли при этом моё происхождение как принцессы Домино… — Нихрена себе нюансов… — протянул паладин, следуя за ней в библиотеку. — Блин, если у тебя столько проблем, что же делать мне… — А что случилось? — Скоро я должен встретиться с родителями Аиши, — Некс опустил голову, разглядывая носки своих ботинок. — Ну, как доказательство, что я с ней не просто так… Она действительно мне очень нравится, но я из простой семьи и ничего не знаю о том, как должны вести себя принцы и дворяне. К тому же мой конкурент явно больше им нравился. — Ты о Набу? Парень кивнул. — Я понимаю, нельзя говорить о мёртвых в таком ключе, но мы-то живы, а меня теперь все будут с ним сравнивать. Он был магом, происходил из знатной семьи, настоящий герой… Блум остановилась и положила руку ему на плечо. — Но ты любишь Аишу, Некс, и это главное. Если бы не ты, она не смогла бы отойти от той травмы, которую получила со смертью Набу. Уверена, её родители поймут и одобрят её выбор, если только ты не будешь торопиться. — Да, но ужин с её роднёй уже на следующей неделе, а я понятия не имею о том, что и как у них принято! — Спроси Аишу. — Не могу! — Блум вопросительно приподняла бровь, и Нексу пришлось признаться: — Если спрошу, будет понятно, что я хочу нарисоваться перед её родителями, может даже как возможный жених. Я буду выглядеть… жалко. Блум хотела возразить, но потом вспомнила, почему она сама учит эраклионский этикет в одиночестве, и прикусила язык. Ей также было стыдно обратиться за помощью к Скаю, и ни объяснить этот стыд, ни побороть его у девушки не получалось. — Хорошо, — вздохнула она, — я поговорю с Аишей насчёт своих «уроков хороших манер», заодно спрошу про андросские традиции. Но! — прервала она радостно открывшего рот для благодарностей Некса. — Услуга за услугу. Взамен ты узнаешь у Ская, как мне следует вести себя при дворе. И будет ли там Диаспро. Обязательно выясни про Диаспро. Но незаметно. — Попрошу его научить меня этикету, — подмигнул паладин и протянул фее руку, которую она неуверенно пожала: — Договорились! Не забудь, у меня есть только одна неделя! — Не забуду, — отмахнулась она, отходя от двери в библиотеку. — Пойду к ней прямо сейчас. И ты тоже не тяни с этим, уроки Ская будут тебе полезны. — Я так и так думал к нему обратиться, так что поеду в Красный Фонтан. Спасибо, Блум. — И тебе, Некс. Проводив его взглядом, девушка достала свои бумаги из папки и, уткнувшись в них взглядом, медленно и осторожно побрела к своей комнате. Конечно, Аиша могла что-то знать о традициях эраклионского двора, но в общем и целом ей от всей этой затеи не было никакой личной пользы. Конечно, она была рада помочь Нексу и очень хотела, чтобы у них с феей Морфикса всё получилось, но теперь у неё оставалось всё меньше времени на собственные проблемы. «И почему я такая добрая?» — усмехнулась она про себя, доставая лист с информацией о семье Алмадиам, к которой принадлежала и принцесса Диаспро.***
«Если старик в ложе справа похлопает тебе — это хорошая примета» Так сказал Музе красивый высокий парень, выступавший одним из первых. Ему аплодировали в правой ложе — Муза это видела, — а вот во время своего выступления она уже не обратила на это внимания и теперь, идя вместе с другими конкурсантами по длинному коридору, размышляла, снизошло ли и на неё благое знамение. Хотя было в правой ложе и ещё кое-что любопытное. Когда она начала петь, единственным, что крутилось у неё в голове, были последние слова Ривена: «Пой для меня», — и она изо всех сил пыталась найти его в толпе зрителей, видневшихся лишь неопределёнными силуэтами в темноте партера. Смотреть на жюри было страшно, крутить головой по сторонам было нельзя, а среди множества глаз никак не попадалось тех, родных, и Муза подняла голову, чувствуя, как теряется нужная высота голоса. Разглядывая узорчатый потолок, она вспомнила слова того участника и взглянула на правую ложу. Оттуда на неё с редкой на его лице широкой улыбкой смотрел Ривен, и его глаза так сияли, что фея буквально кожей почувствовала его присутствие рядом. По всему телу мурашками пробежала родная сила музыки, и к голосу вернулось прежнее волшебство. Почти всю арию она пропела, глядя ему в глаза, и лишь в конце повернулась к жюри, так и не увидев, похлопал ли ей загадочный старик из приметы. Ей аплодировал весь зал, и этого, наверное, было достаточно. В конце концов, приметы тоже не дают стопроцентной гарантии. Переодевшись после выступления, она пошла на улицу вместе с остальными. Списки прошедших отбор должны были вывесить на экранах после того, как жюри всё обсудит, а до тех пор участников послали дышать воздухом. Муза же решила использовать это время, чтобы наконец подвергнуть Ривена суровому допросу на тему зашкаливающего количества тайн в его жизни. Однако специалист оказался уже занят: выходя из здания, фея увидела, что он разговаривает о чём-то с другой девушкой. Платиновая блондинка с эффектным макияжем, в которой Муза узнала одну из певиц, вовсю кокетничала, облокотившись на руль мотоцикла, и Ривен не то чтобы сильно возражал, хотя даже издалека Муза видела сурово изогнувшиеся брови и скривившиеся губы. Она не слышала, о чём они говорили, но само поведение блондинки недвусмысленно намекало на её цель, и в груди у Музы начал закипать вулкан под названием «А какого хрена?!». Ей тут же захотелось подойти и указать этой дамочке на её место, но тут в памяти всплыл уход Ривена и официальный разрыв их отношений… «То есть я сама пару дней назад напомнила ему, что мы не встречаемся, а теперь предъявляю на него права? — спросила себя девушка и остановилась, не отрывая взгляда от разговаривающих. — Я даже хуже самого Ривена…» Она не имела никаких оснований препятствовать общению парня с другими девушками, даже если бы он начал с кем-то встречаться, это не имело бы к ней никакого отношения, и осознание этого факта уронило настроение Музы куда-то ниже бордюра. Тем временем неприятная блондинка продолжала нарушать все границы дозволенного, протягивая к Ривену руки, от чего он, правда, попытался уклониться, но безуспешно. Разговор всё продолжался и в какой-то момент перерос в ссору, и гнев специалиста был заметен даже Музе, которую спорящие не видели. Блондинке, похоже, очень нравилось доводить парня до белого каления, и она решила поставить в этом красивую точку. Фея непроизвольно сжала кулаки, чувствуя, как в ушах начинает гудеть от ярости, когда неизвестная девушка поцеловала её специалиста, обалдевшего от происходящего не меньше, судя по широко раскрывшимся глазам. Ривен не спешил прерывать поцелуй, что вызвало ещё один укол ревности, хотя парень просто ничего не делал, как будто блондинка целовалась с бревном. Когда она наконец оторвалась от него, ожидая хоть какой-то реакции, фея музыки пошла в наступление, не в силах больше сдерживать желание вмазать ей по лицу. Летя туда на всех парах, она увидела, как Ривен, долго и пристально посмотрев в глаза блондинке, собрал слюну и смачно харкнул ей под ноги. — Жаль, ополаскивателя для рта с собой нет, — процедил он, с наслаждением наблюдая, как меняется выражение её лица. — Эту мерзость жвачкой не перебьёшь. Усмехнувшись, он отвернулся, и тут уже его лицо вытянулось, стоило парню увидеть стоящую в нескольких шагах от него фею. Как ошпаренный, Ривен подскочил с мотоцикла и бросился ей навстречу: — Муза! Слушай, я… я могу объяснить всё происходящее… — Твои действия сказали лучше любых слов, — отрезала фея, подходя к нему и, встав на цыпочки, прижалась к его губам. Настоящая фея никогда бы так не поступила. Муза не думала о том, как поступила бы настоящая фея. Так, как она, скорее поступила бы Дарси. Дарси ведьма, а она, Муза — фея. Но именно её, феечку-пацанку, учили целоваться. Это её учили доставлять мужчинам удовольствие. Она была уверена, что никогда никому об этом не расскажет, и скрывала свои навыки как могла, но сейчас у неё была единственная задача — одним поцелуем показать этой блондинке её место и напомнить Ривену, кто его девушка, и давно вколоченные в подкорку умения всколыхнулись сами собой. В ход пошли губы, язык, руки, всё тело. Всё, как её учили, только ещё более страстно, потому что впервые она действительно хотела так кого-то целовать. Она хотела чувствовать зашкаливающее сердцебиение в пульсирующих артериях его шеи, ощущать грубость его кожи под своими пальцами и тяжесть его рук на своей талии, замирать от восторга, когда он перехватывал инициативу и снова возвращать её себе. Она чувствовала, как ледяная стена, выстроенная Ривеном вокруг себя, плавится от её губ, и ей безумно хотелось, чтобы он сам растаял в её руках, как она тает в его объятиях… Муза резко пришла в себя, выныривая из бездны ощущений и фантазий, когда Ривен простонал ей в губы и ещё крепче прижал её к себе. Пересилив все свои желания, она разорвала поцелуй, отстраняясь от него и переводя дыхание. Вернув себе некоторое количество самообладания, она повернулась к побелевшей от гнева сопернице: — Вот так нужно целовать мужчину, — пренебрежительно улыбнулась она, не отнимая руки от горящего лица ещё не очнувшегося от наваждения Ривена. — Тогда он точно не захочет прополоскать рот после твоего поцелуя. Блондинка, скрипнув зубами, развернулась на каблуках и почти что сбежала в сторону зала под насмешливые взгляды парней вокруг. Муза ещё раз вдохнула и выдохнула, пытаясь осознать, что только что сделала. Это было в сотню раз круче, чем обычный скандал, и в сотню раз более… ведьмовски? — Кажется, мне нужно было раньше заставить тебя ревновать, — посмеялся Ривен ей в ухо, зажимая девушку в кольцо своих рук. — Или эта волшебная опция как-то ещё открывалась? — Нет, не открывалась, — фея смущённо опустила голову, чувствуя, что теперь объяснений потребуют от неё. — Миленько. То есть ты шесть лет скрывала от меня, что целуешься как… — Шлюха? — Шлюхи, которые так целуются, стоят как мой мотоцикл. Но я бы сказал «как богиня», — улыбнулся он, наклоняясь к её лицу. — Я почти забыл, как меня зовут. — А как зовут эту девку, ты не забыл? — Муза резко сменила тему, и парень нахмурился. — Такое захочешь — не забудешь. Это были четыре просранных года моей жизни по имени Фловв. Не то, о чём я хочу говорить на твоём прослушивании. Ты была восхитительна. — Да, хотя с Фловв вы даже в жанре совпали, — поддакнули откуда-то слева, и Муза с Ривеном синхронно повернулись. Это сказал тот самый парень, который говорил Музе про примету. Высокий, темноволосый и узкоглазый, в нём сходу можно было признать мелодийца, и он был среди немногих абсолютно уверенных в себе участников. Переведя взгляд на Ривена, он кивнул, и специалист кивнул в ответ, первым протягивая руку. — Сколько лет. — Столько же и зим, — улыбнулся певец, пожимая её. — Не знал, что вы вместе. Ривен неопределённо пожал плечом и поспешил представить знакомого: — Муза, это Гелхарт. Мы учились вместе раньше. — Вместе с Фловв, — расплылся в улыбке Гелхарт. — Тварь она, конечно, та ещё, но ваши фокусы с поцелуями были один другого краше. Вы прямо лишили её дара речи, а это мало кому удаётся. — Давайте не будем о грустном, — вздохнул Ривен, снова садясь на мотоцикл. — Гел, ты здесь по той же работе? — Да. Мы с Фловв вроде как соперники, — скривился Гелхарт, переводя взгляд на толпу у входа. — Но если мы не хотим о грустном, то вон там вроде списки прошедших вывесили. Муза почувствовала, как остановилось сердце. У неё не было сил не то что пойти туда, пробиться сквозь толпу и начать искать себя в списках, но даже посмотреть в сторону экранов. Замечая испаряющуюся с её лица храбрость, Ривен ободряюще обнял девушку. — Хочешь, я посмотрю сам? — прошептал он ей на ухо, повергая её в ещё большее смущение. — Не понимаю, чего ты боишься, — хмыкнул Гелхарт, отходя от них. — Более чем уверен, что ты прошла. Пойду проверю свои предположения. Слыша, как он уходит в сторону зала, Муза собирала в комок оставшуюся смелость, запасы которой ушли на прилюдный поцелуй и унижение Фловв. Наконец, глубоко вдохнув, она развернулась и на негнущихся ногах пошла к толпе, из которой то и дело доносились радостные и разочарованные возгласы. Гелхарт значился в списках одним из первых, напротив его имени, единственного из десяти первых участников, стояла счастливая отметка — «Проходит в следующий тур». Муза пробежала глазами ниже, она запомнила, что противная блондинка выступала до неё. Фловв тоже прошла дальше, и фея сжала кулаки — она не может проиграть этой мерзавке! Наконец, она дошла до номера 69… — Я тебе отвечаю, этот пианист хоть и любит платиновых блондинок, мальчиков он любит больше, — уверенно заливал Гелхарт, облокотившись на руль мотоцикла Ривена. — Так что я уведу эту работку у Фловв из-под носа. Как два пальца обоссать! Ривен же пытался избавиться от чувства дежа вю: совсем недавно Фловв также уверенно заявляла, что влёгкую справится с заданием. Он сам ставил на Гела, но гораздо больше его сейчас заботила его феечка, которая всё не появлялась из толпы. — Гелхарт, идёшь? — окликнули парня другие участники, и он, кивнув, протянул руку для прощального рукопожатия. — Хорошо вам повеселиться, — облегчённо вздохнул Ривен. — И удачи с работой. — Спасибо. И вам приятно провести время, — подмигнул Гелхарт, уходя к знакомым. Провожая их машину взглядом, специалист мысленно избивал старого знакомого за неприличные намёки и не заметил стука каблуков позади. Муза с разбега хлопнулась ему на спину, вжимая Рива в мотоцикл и не обращая ни малейшего внимания на его сдавленный стон. — Я прошла!!! — визжала она, вися на нём и дрыгая ногами. — Я прошла в следующий этап прослушиваний!!! — П-поздравляю, — пробормотал парень, с трудом приподнимаясь. — А теперь давай ты слезешь и нормально обнимешь меня? — Прости, — девушка тут же спрыгнула с его спины, виновато поднимая руки. — Просто мне так хотелось тебя обнять, что… — Просто предупреждай в следующий раз, — улыбнулся он, вставая и крепко прижимая её к себе. — Я знал, что у тебя получится. — Спасибо, — она обхватила его шею, не решаясь посмотреть ему в глаза. — И за то, что ты был здесь, тоже спасибо. Он ничего не ответил, только ещё крепче обнимая её, и его молчание почему-то показалось Музе тревожным знаком. На секунду в памяти всплыл поцелуй Фловв, и фея помотала головой: она не верила, что между Ривеном и этой девушкой могло что-то быть. Все годы, что они были вместе, Ривен принадлежал только ей, и Муза уже не могла представить его с кем-то ещё. — Поехали, — вдруг решил он, разрывая объятия и доставая шлемы. — Куда? — Отпразднуем. Я как раз знаю одно потрясающее место. Он протянул ей шлем, и девушка заколебалась: «потрясающее» по меркам Ривена место должно было быть ужасающе роскошным и дорогим, и ей не хотелось вынуждать его снова тратиться после покупки платья. Но его глаза горели, а бабочки из живота после поцелуя разлетелись по всему телу, подталкивая её как можно ближе к этому загадочному парню, и Муза взяла шлем, смиряясь со своей ролью «девушки, которую водят по ресторанам». — Только не трать слишком много, — буркнула она, садясь позади него. — Ты не моя жена, чтобы считать мои деньги, — посмеялся Ривен, заводя мотоцикл и, снова получив по затылку, повёл его в глубину города.