Тьма нашего мира

— Извини, мне нужно встретиться с новым работодателем, — отрезала Текна, захлопывая маленький чемодан. — Без обид, но я сейчас совершенно не в том настроении, — вздохнула Аиша. — Не могу дозвониться до Некса, кажется, придётся ехать в его школу лично. — Я обещала профессору Палладиуму, что помогу ему в оранжерее, — смутилась Флора. — Но я очень постараюсь успеть! — Стелла прыгает от восторга, потому что король Радиус пригласил её и Брендона провести неделю во дворце на побережье, — Блум шуршала бумагами на фоне звонка, пробегая глазами документы королевской библиотеки. — А мне очень нужно найти информацию об одном человеке, так что я пока останусь на Домино. Прости, Муза, я сама не знала, что всё так обернётся. — Ничего страшного, — печально улыбнулась фея, прощаясь с подругой и отбрасывая телефон. Она лежала звездой на кровати, рассматривая потолок и стараясь не злиться на весь мир. Концерт уже завтра, а все подруги нашли хорошие отмазки, чтобы оставить её в одиночестве. Взглянув на пустую половину комнаты Текны, Муза раздражённо вздохнула и пнула некстати оказавшуюся на кровати коробку. Мягко ударившись об пол, она раскрылась, вываливая на пол груду красной ткани с золотым шитьём. Это платье было очередным подарком Ривена, к которому прилагалась записка «Не благодари». Посылка пришла вчера поздним вечером, и у девушки не было возможности позвонить ему и потребовать объяснений. Вздохнув, Муза скатилась с кровати, подобрала платье, повесила его на эргономичную вешалку Текны — чтобы выразить обиду самым безопасным образом, — и нашла телефон где-то под тумбочкой. — Привет, — довольно быстро отозвался он, подключая беспроводные наушники. — Я как раз хотел позвонить тебе сегодня. — Тоже сказать, что не сможешь прийти на концерт? И какая важная причина у тебя? — Вообще-то, я хотел сказать кое-что другое. Но, похоже, я не увижу в Звёздном зале остальных Винкс? — красноречивое молчание было ему лучшим ответом. — Хоть какая-то радостная новость. — Если ты забыл, они мои подруги, — мягко укорила его Муза, — и я хотела бы, чтобы они тоже пришли завтра… Но это уже неважно, особенно если со мной будешь ты, — она услышала и практически увидела его улыбку. — И спасибо за платье. Я верну тебе деньги. — Если ты это сделаешь, я кину их в тебя, — усмехнулся он, просматривая счета команды загонщиков. В дверь кабинета постучали, в проём просунулась голова Оливера. — Я только не пойму, неужели тебе так важно, чтобы я выступала в новом платье? — Муза никак не отреагировала на его фразу, продолжая свою мысль и радуясь, что он не видит её улыбки. — Я думала надеть то же. — Мне без разницы, а вот некоторым… важным персонам будет до этого дело. И жюри, я думаю, тоже это заметят. Скажи Седрику, — он поманил Оливера жестом, — мне нужны полные сведения о расходах на ремонт и о денежных поступлениях. И оставляю на тебя проверку снаряжения и здоровья драконов. Кроме Джека. Скажи всем, чтобы к Джеку не приближались, он в ужасном настроении. Сам как-нибудь разберусь. — Ты забыл положить трубку? — поинтересовалась Муза, сдерживая нарастающее раздражение. — Я могу сделать это первой. — Нет, я просто отвлёкся, — он кивнул Оливеру и снова погрузился в документы. — Ты можешь забить и радоваться, что твой парень подарил тебе платье? Разве девушки не так работают? Муза попыталась и дальше держать свою обидку, но не выдержала и рассмеялась. — Я рада, Ривен. Правда, не знаю, что бы я без тебя делала. Просто… в этом платье точно больше денег, чем в моей годовой стипендии, и я бы не хотела, чтобы ты тратил на меня так много. — Как я уже говорил, ты не моя жена, чтобы считать мои деньги. Не волнуйся, по миру не пойду. К тому же, это ведь достаточно важное событие, разве нет? Девушка хмыкнула: он побил её её же оружием. — Ладно, проехали. Надеюсь, я буду достаточно элегантной для этого платья. А что ты хотел сказать? — Только то, что не смогу отвезти тебя. На концерте будет мой отец и мои названые дядюшки… та ещё компания собирается. И отец попросил меня кое-что сделать, так что до самого начала я буду занят. — Не волнуйся об этом, я буду там с самого утра — прогоны, подготовка, да и надевание этого наряда займёт кучу времени. Главное… просто будь там. — Конечно, — он отложил бумаги, наслаждаясь покалывающим теплом в кончиках пальцев. — Так, мне уже надо бежать. Но сначала ещё кое-что: с той секунды, как ты зайдёшь в зал, не делай ничего подозрительного и всегда будь на виду. Даже если Гелхарт рядом с тобой, вас должен видеть кто-то ещё. И ни к кому не прикасайся, если это не необходимо. Поняла меня? — Да, но… к чему это всё? — К тому, что когда что-нибудь случится, я не хочу, чтобы тебя в чём-то подозревали. — Ты хотел сказать, «если что-нибудь случится»? — Нет. Гелхарт — профессионал своего дела, поэтому что-то точно случится. А у меня есть планы на твой вечер, так что я не хочу, чтобы полиция тебя долго держала. А теперь мне точно пора бежать. Не дожидаясь прощания, он отключился, оставляя девушку в тревоге и непонимании. Вздохнув, Муза уронила руку с телефоном на кровать и уставилась в потолок. «Полиция?» — повторила она слова Ривена. — «Чего же он ожидает? Почему не может сказать мне прямо?». — И что у него за планы на мой вечер? — задумчиво протянула она, понимая, что скорее всего, проведёт остаток завтрашнего дня в ресторане на окраине Магикса. Музу это даже радовало: с того самого свидания на берегу Роколуччи они проводили не так много времени вместе, потому что она была занята репетициями, а Ривен — своей драконьей командой, и вечер только для них двоих был бы как раз кстати. — В конце концов, мы же встречаемся, — улыбнулась она самой себе, но даже такая мысль не могла отогнать пробудившийся глубоко внутри страх. «Рано или поздно он всё равно узнает,» — снова подумала девушка и тут же встряхнулась: — «Но эту проблему я решу завтра. Или даже позже. Чем позже… тем лучше». Определившись с этим, она скатилась с кровати, полная желания отрепетировать своё выступление ещё несколько раз. — Io ti amo e gridarlo vorrei*, — напевал себе под нос Ривен, спускаясь в стойла, откладывая бумаги и забирая огнеупорные перчатки. — Ma la voce dell'anima сanta piano lo sai… Io ti amo e gridarlo vorrei, ma stasera non posso nemmeno parlare perché piangerei. — С чего это ты вдруг? — поинтересовался проходивший мимо Крист, поправляя стопку седел на плечах. — Уже расстался с девушкой? — Чтоб ты язык проглотил, — усмехнулся тот, отстёгивая плащ и складывая его на стул. — Просто мелодия вспомнилась, а с девушкой у меня всё прекрасно. — Ну и хорошо. Разберёшься с Джеком? Новички его стойло по стенке обходят, смотрит на всех, как будто сейчас сожрёт. Чего он такой бешеный? — Сейчас посмотрю. Только бы не заболел, — вздохнул Рив, скидывая верхнюю часть обычной формы загонщика: он доверял драконам и не носил огнеупорную защиту из-за её тяжести и жары в стойлах. В одной футболке и облегающих штанах, туго заправленных в высокие сапоги, он подошёл к крайнему стойлу. После очередного ремонта каждое драконье жилище запиралось на кодовый замок, и код к стойлу Злобного Джека знал только Ривен, его наездник. Введя нужные цифры, он подождал, пока широкие ворота разъедутся в стороны, про себя отметив странную заторможенность механизма. Внутри, спрятавшись от лучей солнца и посторонних глаз, свернулась в углу огромная белокожая туша, сверкающая красной чешуёй. Когда ворота с глухим стуком остановились, на специалиста уставился горящий алый глаз. — Ну, дружище, что случилось? — осторожно поинтересовался человек, проходя внутрь и отмечая странный запах и удивительную загрязнённость стойла. — Когда здесь убирались в последний раз? Если сломалась канализационная система, тебе стоило дать остальным об этом знать. Глаз померк: дракон отвернулся, сотрясаясь всем телом и сдавленно хрипя. Рив прислушался, наблюдая за спазмирующими мышцами и дрожащими крыльями. Сквозь рык и царапанье когтей до его ушей донёсся звук тяжело плюхающейся на пол жидкой массы. — Джек, — уже настойчивее позвал он, подходя ближе и невольно задерживая дыхание. — Джек, тебя тошнит. Всё нормально, с людьми тоже такое дерьмо случается. Тебе надо пить больше воды, поэтому давай ты выйдешь, мы нальём тебе воды и вычистим стойло. А заодно поймём, в честь чего тебя начало рвать и когда это началось. Джек снова повернулся к нему, и в глазах дракона прочиталось смятение, стыд и усталость, вполне знакомые Ривену, как и всем, кому случалось в приступе болезненной рвоты заблевать чужой пол. Неуверенно поднявшись на четыре лапы, он повернулся к наезднику всем телом, открывая заднюю часть стойла. У Ривена было около секунды на осознание масштабов бедствия, как его накрыл смрад недопереваренной пищи дракона и желудок экстренно попросился наружу до того, как специалист успел его остановить. Выскочив из стойла, он согнулся, выплёвывая, казалось, все свои внутренности. В несколько спазмов избавившись от прошлых приёмов пищи и убедившись, что нос прочно забит, он отдышался и окинул взглядом собравшихся вокруг загонщиков. Парни в ужасе смотрели на проблевавшегося у них на глазах капитана и неосознанно закрывали носы и рты, стараясь избавиться от распространяющегося вокруг смрада. — Блять, — выдохнул Ривен, чувствуя локальную токсикологическую катастрофу. — Всем, быстро, средства защиты и на чистку! Чтобы к вечеру стойло Джека блестело как лысина Кодаторты! Найдите человека, который отвечал за еду драконов, я его лично отпизжу, если узнаю, что кого-то кормили тухлятиной! И приведите ко мне Люса сейчас же!!! Взбудораженные криком, специалисты побежали к шкафам со средствами индивидуальной защиты. Включили воду, запустили канализацию — работа закипела, отодвигая все остальные задачи на второй план. Оливер подбежал к Ривену, но тот жестом не дал ему начать говорить. — Меня сейчас опять стошнит, — пробормотал он, чувствуя во рту отвратительный воздух. — Я заберу Джека во двор, его надо помыть и осмотреть. И ему нужно пить воду, много воды. — Спустим к озеру? — предложил Оливер. — И я выпущу остальных в свободный лёт, здесь невозможно находиться. — Отлично, — Ривен похлопал его на плечу и нетвёрдым шагом двинулся к своему дракону: — Джек, пойдём. На воздух, на воздух… — Прости меня, — тяжело проревел дракон, вылезая из главных ворот на солнце. — Я не хотел, чтобы так вышло. Думал, скоро это пройдёт. — И сколько ты не хотел меня беспокоить, дурья ты башка? — сил злиться у Ривена не было, было только гнетущее осознание масштабов бедствия: дракон был измазан в грязи и сильно потерял в весе. — С тех пор, как у тебя было дурное настроение? Это ж… уже дня три? Джек кивнул, и специалист сокрушённо покачал головой. — Я тоже виноват, — он проводил взглядом остальных драконов, разлетавшихся по воздушному периметру школы. — Надо было сразу понять, что с тобой что-то не так. Ладно, будем надеяться, всё обойдётся. О, вот и ты! Он махнул рукой подбежавшему ветеринару загонщиков. Люс, одноклассник Оливера, окинул Джека придирчивым взглядом и принюхался: — Пищевое отравление? Что он ел за последние дни? Ривен перевёл взгляд на Джека, но тот только отвернулся. — Бляяяяять, — протянул он, чувствуя, как злость возвращает силы. — Ну блять, ну Джек, сколько я говорил тебе не жрать всякую хрень с улицы?! Сколько раз?! Сколько лет я тебя уже знаю, ну ёб твою матерь! Вцепившись пальцами в виски, он сел на корточки и попытался хоть как-то успокоиться. Люс, как и многие загонщики, к характеру капитана и его отношениям с драконами относился спокойно, он вообще был удивительно спокойным человеком. И пока Ривен старался справиться со своими нервами, молодой ветеринар набрасывал в планшете список обследований для дракона. — Я уже сказал ребятам оставить мне образцы для анализа, но ещё нужен свежий материал, — заметил он, убирая руки в карманы. — Там всё стойло в свежем материале, — процедил Ривен, пристально глядя в глаза дракону. — Я о другом… Короче, я сейчас сбегаю, а ты пока не мой Джека, ладно? Заодно захвачу регидратор, он быстрее поправится. — Кого ты сожрал? — спросил Ривен, глядя на одного из своих самых первых школьных друзей, а тот, успевший за эти годы обзавестись ребёнком, но не утративший вредных привычек, смотрел на него. День обещал затянуться.

***

На смену одному долгому дню пришёл другой, и уже ранним утром Муза была на ногах. Проверив и перепроверив всё тысячу раз, она успела дважды передумать позвонить Ривену или разбудить кого-то из оставшихся в Алфее Флоры и Аиши для моральной поддержки, и в конце концов телепортировалась на площадь у Звёздного зала — на путь в автобусе её нервов бы просто не хватило. — Твою ж, — раздался удивлённый голос у неё из-за спины. Гелхарт, зевнув, обошёл девушку и махнул рукой: — Ты уже здесь? — Ты тоже уже здесь, — заметила Муза. Часы на площади пробили девять. — Да, и правда, — Гел поджал губы и перекинул вешалку с концертным костюмом на другое плечо. — Кофе? — Я бы сначала оставила вещи в раздевалке, — протянула девушка, следуя за ним к залу. — И нужно понять, когда у нас репетиции… — Ага. Но сначала мы выпьем кофе, — он будто не слышал её слов и, показав охраннику временный пропуск исполнителя, сразу двинулся к кафетерию. Вздохнув, Муза вспомнила предостережение Ривена и огляделась: тут и там уже сновали работники театра, а у кафе собрались некоторые музыканты. «Думаю, сегодня здесь будет сложно не быть на виду», — отметила она, торопясь за Гелхартом. — Волнуешься? — поинтересовался он после выпитой залпом чашки тройного эспрессо. — Я тоже. «Что-то мне подсказывает, что волнуемся мы по разным поводам», — Муза глотнула горячий кофе и кивнула: — Все волнуются. В конце концов, это большое событие. Сегодня здесь будет куча людей. — Родня? Друзья? Выступать перед близкими проще. — Только Ривен, — усмехнулась она. — К тому же со сцены людей в принципе не особо видно. Это спасает. Гелхарт кивнул, осматриваясь. — После концерта у вас будет свидание? — хитро улыбнулся он, и девушка покраснела: — Скорее всего. И что? — Ничего, — он резко встал, уходя к барной стойке, а вернувшись, сделал вид, что этого разговора не было. «Да, у нас будет свидание, и Ривену не понравится, если я задержусь… По твоей вине», — мысленно продолжила диалог фея, оглядывая кафе. Кроме неё и других двух конкурсанток, здесь почти не было девушек, а парни болтали своими компаниями, наверное, по музыкальным инструментам. Кто-то курил, кто-то, как Гелхарт, закидывался кофе, кто-то пролистывал ноты и лениво зевал. Время здесь как будто остановилось, и пошло снова, лишь когда громко хлопнула дверь: — Вы совсем страх потеряли?! В проёме стояла группа девушек с флейтами и скрипками в руках. Их предводительница, постукивая по ладони смычком от виолончели, подошла к ближайшему курящему парню. — Репетиция без костюмов начнётся через десять минут! — рявкнула она ему в лицо. — Инструмент сам себя не настроит! — Тебя бы кто настроил, — он выдохнул дым прямо ей под нос, от чего девушка сморщилась. — Идём мы, идём. Затушив недокуренную сигарету, он неторопливо поднялся. Как по команде, за ним двинулись и остальные музыканты. Виолончелистка осмотрела кафетерий на предмет оставшихся музыкантов, и заметила шестёрку певцов, не решившихся тронуться с места. — Вы тоже нужны на репетиции, — уже спокойнее сказала она. — Не опаздывайте. — Эх, до вечера ещё жить и жить, — вздохнул Гелхарт, допивая кофе. Однако для Музы день пролетел как час: за репетициями, общением с Марисоль и Клависси, макияжем и попытками надеть сложное многослойное платье вечер настал неожиданно, и в какой-то момент девушка с удивлением заметила нарастающий гул голосов в зрительном зале. — Публика уже собирается, — подошёл к ней Гелхарт, одетый в традиционный костюм. Муза уже по привычке огляделась: Марисоль всегда была рядом с ней, чуть в стороне что-то обсуждали игравшие на струнных. — Становится страшновато, — улыбнулась она, выглядывая из-за кулис. — Думаю, тебе стоит глянуть наверх, — Гел ткнул её в плечо и показал на частные ложи. «Конечно, не в партере же Ривен будет сидеть», — хмыкнула она про себя и тут же напряглась, замечая его. Специалист пришёл не один: он как раз отодвигал кресло молодой женщине. Из-за кулис Муза видела коротко остриженные рыжие волосы и широкую улыбку — они над чем-то смеялись, и Ривен улыбался вместе с ней. — Кто это с ним? — спросила она у Гелхарта, но тот пожал плечами. — Возможно… — протянул он, но быстро свернул фразу: — Нет, я её раньше не видел. Но здесь должен быть его отец с друзьями. Мало ли, кто она такая. «Ривен говорил, что должен выполнить поручение отца, — вспомнила девушка. — Неужели вот это — его поручение?» — О, а вот и они подтянулись, — Гелхарт снова ткнул её в плечо, показывая на заполняющуюся ложу. — Те, кто правит миром. — Правит миром? — По крайней мере, значительной его частью. И оказывают влияние на все остальные, — хохотнул он, и девушка пригляделась к мужчинам в ложе. Отца её парня можно было увидеть сразу — Ривен был практически его копией. Мужчина в чёрном костюме с забранными тёмно-бордовыми волосами тепло обнял сына и поцеловал пришедшую с ним женщину в губы, как целуют любовницу. — Ого! — присвистнул Гелхарт над ухом Музы. — Так это она… — Кто? — Я слышал, что отец Ривена собрался жениться. Значит, это его невеста… Интересный выбор, ничего не скажешь. Муза снова взглянула на троих в ложе, чувствуя заметное облегчение, хотя она не могла не заметить, что невеста лорда очень молодо выглядела. Тем временем ложа наполнилась людьми: в зал выглянул блондин в закрытом мундире, высокий брюнет, которого Муза когда-то где-то видела, и все они разговаривали с неизвестным человеком в глубине ложи. Но раздался первый звонок, и они с Гелхартом и Марисоль поспешили вернуться в гримёрные, чтобы завершить последние приготовления к концерту. — Познакомься с принцем Эвклазом и его дочерью, принцессой Диаспро. Эвклаз, мой сын Ривен. — Рад встрече, — коротко кивнул парень в ответ на вежливый полупоклон Эвклаза. «Почему его называют принцем?» — спросил он себя, решив поинтересоваться этим позже, и перевёл взгляд на Диаспро, выпрямившуюся из приветственного книксена. Он помнил эту девушку, злополучную невесту Ская и соперницу Блум, а вот она явно не узнала в нём сокомандника своего бывшего жениха, что было самому Ривену только на руку. Поздоровавшись с Тей-Деем и Чёрным Доктором, Ривен занял своё место справа от отца, нетерпеливо поглядывая на сцену. В ожидании начала концерта он внимательно слушал разговоры мужчин, из которых становилось понятно давнее знакомство Эвклаза и Дэвиена. — Коронация Ская не за горами, — негромко заговорил Эвклаз, и Рив навострил уши. — Он не знает о произошедшем тогда, и у него не особо много причин оставлять мою семью при дворе, особенно… — Особенно учитывая их отношения с малышкой Диаспро, верно? — усмехнулся всё-таки успевший на концерт Азир, поглядывая на светловолосую принцессу. Та нахмурилась, но сдержалась: отец предупредил её, что Тёмных Баронов лучше не злить. — Да, — вздохнул тот. — Один раз мы уже потеряли практически всё, и я не могу допустить, чтобы моя семья лишилась оставшегося. Я знаю, прошло много лет, и всё это время мы не сильно общались. Я не хочу покупать наши отношения, я лишь хочу убедиться, что они сохранены… для общего блага. — Я прекрасно тебя понимаю, Эвклаз. И в том, что наше общение прекратилось на столь долгое время, больше моей вины. У меня появились другие заботы, к тому же Эраклион всё равно для меня закрыт, а если бы Эрендор узнал о твоей дружбе со столь отъявленным злодеем, это могло бы стоить тебе головы, — улыбнулся Дэвиен одними уголками губ. — И поверь, я всё ещё на твоей стороне. Но я говорю пока лишь только за себя. — Если принц Эвклаз хочет стать одним из нас, — послышался из глубины ложи надтреснутый голос лорда Хадара, и все Тёмные Бароны встали, вежливо кланяясь старику. За ними, чуть замешкавшись, последовал и Эвклаз, — ему придётся доказать свою полезность. И я не люблю, когда мне ставят условия. Ривен вопросительно глянул на Тея, и тот склонился к его уху: — Он думает, что появляется возможность вернуть трон Эраклиона в руки Алмадиамов, и строит предложения для тёмной стороны на этой возможности. Но лорд Хадар прекрасно понимает, что вероятность этого стремится к нулю, — прошептал он, и Ривен кивнул. — То есть Хадар пошлёт его лесом? — Думаю, нет. Дэв явно нашёл, чем можно зацепить старика, осталось только, чтобы принц сумел правильно это подать. — Я знаю, что, скорее всего, Алмадиамы не вернутся к трону, — жёстко сказал Эвклаз, но ни от кого не укрылось нервное сглатывание слюны. — Но Скай знает меня с самого рождения, я учил его, я помогал его отцу и ему, он знает, что совет Эраклиона держится на моих решениях. Несмотря на все… неприятности, я уверен, что после коронации стану его первым советником, особенно если к этому моменту выдам Диаспро замуж. Принцесса молча сидела за его спиной, и на словах про замужество поджала губы, кидая взгляд в сторону Ривена. Тот ответил всем возможным холодом, который мог собрать в своих глазах: он знал, что если Диаспро и выйдет замуж, то точно не за него. — И когда это произойдёт, — Эвклаз спокойно сложил руки на коленях, — Скай изменит запретный список. В двух словах, я снова открою для вас Эраклион. Тёмные Бароны уважительно замолчали, переглядываясь, а Дэвиен довольно ухмыльнулся. Лорд Хадар кивнул, переводя взгляд на сцену. — Мы обсудим это позже, — произнёс старик, откидываясь в своём мягком кресле, но по удовлетворённому лицу было понятно, что предложение Эвклаза ему очень понравилось. — Начинается. **Свет в зале погас, и воздух наполнился звуками оркестра. Ривен не смог сдержать улыбки при одной мысли о том, как Муза будет блистать на этой сцене. Под звуки рояля, накрывшие зал, загорелись прожекторы, и партер вздохнул приветственными аплодисментами. У инструмента сидел знаменитый Крамсу-Ри, позволявший юным и не очень певцам и певицам купаться в лучах своей славы. Глядя на него и впитывая звуки известнейших арий, Ривен невольно задавался вопросом о том, кому этот человек мог перейти дорогу. Или он ошибся в своих суждениях о цели Гелхарта? Но всё это было неважно. Прекратило быть важно, когда девушка в алом платье появилась на сцене, грациозно присев в реверансе. Он непроизвольно вытянулся, задерживая дыхание с первыми звуками оркестра. Ария накрыла его, стирая из восприятия весь остальной мир и все размышления. Существовали лишь он и поющая девушка на сцене внизу, которая даже не смотрела на него, погружённая в размытые слова и переливания звуков. Гром аплодисментов вырвал его из блаженного покоя, и парень вздрогнул, часто моргая. — Она великолепна, — Эм улыбнулась, хлопая вместе со всеми. — Никогда раньше не видела, чтобы тебя так захватывала опера. — Терпеть не могу оперу, — усмехнулся Ривен, возвращая самообладание и наблюдая, как девушка снова опускается в реверанс, но не покидает сцену. К ней под новый шквал аплодисментов вышел Гелхарт в традиционном мелодийском одеянии. — Хотя у тебя тоже отличный голос, — Эм покачала головой, с улыбкой глядя на своего жениха. — А вот твоего отца я ни разу не видела поющим. — Потому что голос у Рина точно не от меня, — посмеялся тот. — Что важнее, это не тот парень, с которым ты учился? — Да, это Гелхарт, — успел ответить Ривен, и оркестр снова заиграл. Дуэт мужского и женского голоса пел, скорее всего, о любви, но на этот раз специалист отгородился от восхищения талантом девушки и обратил своё внимание на бывшего одноклассника. Жесты, повороты головы, шаги из стороны в сторону во время выступления были естественны и изящны, в нужные моменты он нежно держал Музу за руку, от чего у Рива начался бы нервный тик, не знай он о чётко гомосексуальной ориентации Гелхарта. Но когда выступление подошло к концу, и исполнители грациозно поклонились, произошло то, чего Ривен ожидал: Гелхарт вызвал на поклон самого Крамсу-Ри, легко похлопывая пианиста по спине. Специалист закусил большой палец, напрягая память. Он вспомнил, что многие певцы так или иначе привлекали внимание к главной звезде сцены, вызывая его на поклоны, пожимая руку или похлопывая по плечам и спине, как это сделал Гелхарт. Девушки так не делали, ограничиваясь жестами и книксенами, но у парня было множество возможностей прикоснуться к знаменитому пианисту. Поняв его план, Ривен откинулся в кресле. Ещё несколько раз отметив, что все выступления знакомого заканчивались одинаково, он спокойно дослушал концерт, позволяя себе насладиться пением Музы. В конце все исполнители собрались на последний поклон, улыбаясь аплодирующим зрителям. Среди прочих девушка также подняла голову, и Ривен ободряюще улыбнулся, поймав её взгляд. Фея улыбнулась в ответ и помахала ему рукой, но в этот момент поклониться вышел Крамсу-Ри, и все певцы вежливо расступились. В оглушающей тишине пианист окинул зал взглядом, в своей традиционной манере широко взмахнул рукой и глубоко поклонился, почти касаясь лбом начищенных ботинок. Зал взорвался аплодисментами, сначала хаотическими, затем всё более ритмичными, отсчитывающими секунды, которые пианист проводил в глубоком поклоне. Такой была его традиция завершения концерта: безмолвный поклон всё время финальных аплодисментов, которые в этот раз длились гораздо дольше пары минут. Когда же зал наконец умолк, пианист так же резко поднялся, откидывая волосы с покрасневшего лица. Резко кивнув, он развернулся на каблуках, и исполнители снова расступились, давая ему пройти. Однако Крамсу-Ри так и не сделал шаг. Он пошатнулся, неровным вдохом забирая воздух, неловко взмахнул руками и упал, распугивая девушек в концертных платьях. От их визга всполошились передние ряды, и шум волной прошёлся по залу, поднимая зрителей с кресел, провоцируя разговоры, крики о помощи и требования вызвать врачей. Муза остолбенела, глядя на стремительно меняющее цвета лицо пианиста. Первым порывом было броситься к нему, как уже сделали некоторые другие певцы, но чья-то рука стальной хваткой вцепилась в её плечо. Чуть повернув голову, она заметила в меру обеспокоенного Гелхарта и вспомнила главное предупреждение Ривена. «Он знал, — поняла она, чувствуя, как слабеют ноги. — Вот каким было их задание!». Ривен же, заметив, как Гелхарт остановил девушку, незаметно перевёл дух. Тёмные Бароны из своей ложи с интересом наблюдали за столпотворением внизу, но куда больше внимания обращали на Эвклаза и Диаспро. Принцесса в ужасе прикрыла рот, сжимая ручку кресла до побеления костяшек. Её отец смотрел на труп пианиста с каменным лицом, чувствуя на себе изучающие взгляды. — Я так понимаю, вы… — повернулся он к Дэвиену, но тут вздохнул лорд Хадар. — Какая трагедия, — покачал головой старик. — Никогда не знаешь, за кем и когда придёт смерть, но она никого не возвращает. — Возможно, его ещё можно спасти, — возразила Эмильери, оборачиваясь. — Как думаешь… а где Док? — Господин Чёрный Доктор убежал примерно через секунду после происшествия, — прокомментировал Тей-Дей. — Скорее всего, он сейчас внизу, с другими врачами из партера. — Это хорошо. Хотя я сомневаюсь, что ему можно помочь. — Сипы не делают работу спустя рукава, — хмыкнул Ривен, слыша грохот распахивающихся дверей: прибыли врачи и полиция. — А наш вечер перестаёт быть томным. — Я не настроен общаться с блюстителями закона, — поморщился Хадар, тяжело поднимаясь со своего кресла. — Буду ждать вас в машине. Кивнув, он вместе со слугами покинул ложу, оставляя семьи Дэвиена и Эвклаза. — Предлагаю последовать его примеру, — вздохнул Даргофли, потягиваясь. — Если начнём общаться с полицией, это может затянуться. — Мне нужно подождать… кое-кого, — возразил Ривен. — Сам знаешь, у меня планы на вечер. — Подождёшь на улице, — отрезал Дэвиен, и парень пожал плечами. — Всё равно ничего интересного здесь не намечается. Вслед за ним к выходу потянулись Эм и Тей-Дей. Ривен, бросив последний взгляд на исполнителей, которых уже окружили полицейские, тоже покинул ложу. Закрывая за собой дверь, он оставил проём в несколько миллиметров и напряг слух, слыша высокий голос Диаспро: — Папа, то есть теперь я должна выйти замуж не за принца, как должна была, а за… это? Ты хочешь пустить всю мою жизнь коту под хвост? И всё из-за какой-то рыжей… принцесски?! — Во-первых, Диаспро, ты не выйдешь за сына лорда Даргофли, его позиция по договорным бракам мне достаточно ясна. Во-вторых, теперь нам больше не нужно возвращать себе трон, расстилаясь перед Эрендором и Скаем, как я делал это много лет. В-третьих, тебе всё ещё нужен принц, который променял тебя на первую попавшуюся девку, пусть даже она оказалась принцессой? Поверь, ты достойна большего, и ещё встретишь своего настоящего принца. «А этот парень куда умнее своей дочки, — Ривен бесшумно оторвался от двери и пошёл вниз по лестнице. — По крайней мере, дальновиднее уж точно.» — О каком возвращении трона ты вообще говоришь? — донеслось до него уже на лестнице, и специалист ускорил шаг, приближаясь к задержавшемуся у лестницы отцу. — Диаспро знала, что её семью выкинули с трона незаконно? — прошептал Ривен ему на ухо. — Понятия не имею, — коротко ответил тот. — К тому же законность этого приёма обсуждается всеми историками уже несколько тысяч лет, так что смотря с чьей стороны мы на это смотрим. Почему ты спрашиваешь? — Просто услышал кое-что… двусмысленное. На твоём месте я бы за ней присматривал. Сам понимаешь, ни одна нормальная девушка не будет бегать за Скаем несколько лет подряд. Она либо влюблена в него по уши, либо имеет чувство собственной важности размером больше твоего состояния. — И то, и другое — потенциальная угроза, я понимаю. Спасибо, сокровище, — Дэв искренне улыбнулся, впервые за последние пару часов. — Это для нас важно, так что я просто стараюсь быть полезным, — пожал плечами Ривен. — В конце концов, я стану наследником всего этого дерьма, если вы с Эм не обзаведётесь собственным ребёнком. — Не хорони меня раньше времени, — усмехнулся тот. — Кстати о том, что важно… Они спокойно вышли из зала под равнодушными взглядами полицейских. Что именно стало причиной такого отношения: деньги владельцев лож, утверждённый диагноз «сердечный приступ», или и то, и другое вместе, — Ривен не знал и не особо интересовался. Выйдя из поля зрения полицейских, Дэвиен мягко увлёк сына за колонну. — Первая партия оружия и прочих игрушек для Саладина уже готова, скоро отправляем. Я очень надеюсь, что ты будешь присматривать за её использованием. — Постараюсь, но ты же знаешь, мне скоро уезжать, — Дэвиен приподнял брови, и Ривен закатил глаза: — Конечно, я буду держать тебя в курсе всего, чего можно и нельзя, ты что, сомневаешься? — Я никогда не сомневаюсь в тебе, сокровище, — отец мягко похлопал его по щеке. — Но лучше держи эту информацию при себе, а я буду наведываться в Магикс время от времени. Тогда и обсудим. Ну, а пока… удачного тебе вечера, — он показал на группу певцов и певиц, только что вышедших из зала. — Уверен, тебе будет куда веселее, чем нам. И помни… Он притянул Рива к себе, прошептал пару слов ему на ухо и подмигнул. Парень лишь нарочито поморщился, чуть покраснев, и смахнул его руку, уходя в сторону. «Вечно он со своими советами», — проворчал про себя Ривен, невольно улыбаясь: он не мог не заметить, что Дэвиен откровенно наслаждается участием в его жизни в Магиксе. Обычно он не имел дел с этим городом и редко бывал здесь, но уже скоро ситуация могла кардинально измениться. — Как ты? — подойдя к шушукающимся исполнителям, он аккуратно взял девушку за локоть. — На сцене ты была просто великолепна. — Спасибо, — Муза улыбнулась, но Ривен видел, что она заметно нервничает, и шаг за шагом отвёл фею от остальных. — Ты… ты знал, что это произойдёт? — шёпотом спросила она, вцепляясь в его рукав. — Догадывался, — честно ответил он, прижимая её к себе. — Не беспокойся, всё уже позади. Полиция вас отпустила, и это происшествие больше тебя не затронет. — О да, я всего лишь пела на последнем концерте самого знаменитого пианиста современности, — хмыкнула Муза. — Это сделал… — Да, и давай больше не будем об этом, — оборвал её Ривен, глядя на выходящих из здания полицейских. — Потом спросишь у меня что захочешь, хотя я знаю не больше тебя самой. Девушка кивнула, замечая стражей порядка, но за ними следовали коронеры с затянутыми чёрной тканью носилками, и она снова отвернулась, пряча лицо у него на груди. — Я так надеялась, что больше не увижу лица мёртвого человека, — прошептала она, чувствуя мягкие поглаживания по голове и не замечая пристального взгляда издалека. — Прошу прощения, — раздался голос рядом с ними, и оба резко обернулись. — Соболезную по поводу того, что вам пришлось увидеть, — сочувственно улыбнулся молодой человек в костюме. — Но, я надеюсь, вы сможете уделить мне несколько минут, мисс Муза. — А кто вы вообще такой? — поинтересовался Ривен, которому светлая бородка и отросшие волосы незваного собеседника неприятно напомнили Джейсона Куинна. — Прошу прощения ещё раз, видимо, это и меня выбило из колеи, — тот чуть замешкался и достал из кармана визитку. — Себастиан Фриер, руководитель оркестра Золотой Кампанилы. — Ривен Даргофли, — представился специалист, пожимая протянутую руку, пока Муза изучала визитку. Брови Себастиана на мгновение взлетели, что не укрылось от взгляда Ривена. — Наслышан о вашей семье, милорд, — слегка поклонился музыкант, и парень многозначительно улыбнулся. — Я хотел бы обсудить с мисс Музой возможность работы с моим оркестром. Нам как раз нужна солистка, а её выступление поразило меня до глубины души. — Как и меня, — Ривен приобнял девушку, чувствуя её недоумение. — Думаю, такие вопросы вам нужно решать с глазу на глаз. Я буду неподалёку, — обратился он к Музе, выпуская из своих объятий. — Зови, если что-то понадобится. Кивнув Себастиану, он развернулся и вышел на площадь, оглядывая расходящихся зрителей и снующих в поисках информации журналистов. Рядом с ним, как подсказывала интуиция, бродила тень, и Ривен остановился у фонаря, давая тени возможность приблизиться. — Всё в порядке? — спросил он в воздух, и тень ответила голосом Гелхарта: — Более чем. Мне пора отчитаться о выполненной работе. — Так почему ты ещё здесь? — Видел, как ты её успокаивал. Она тяжело это перенесла? Ривен помолчал какое-то время, обдумывая свои слова. — Она видела смерть собственной матери в детстве. Думаю, ей особенно сложно смотреть на мертвецов. — Вот как. Не знал. Передай ей мои искренние извинения и пожелание удачи. Надеюсь, судьба больше не сведёт нас вместе. — Я тоже надеюсь. Держи меня в курсе действий Фловв, она меня беспокоит. — Разумеется. За этим не последовало никакого прощания. Как любой умелый Сип, Гелхарт просто растворился в толпе, чтобы потом возникнуть на другом конце Вселенной. Ривен прислушался к себе, но почувствовал только облегчение, что эта тьма его жизни наконец-то отступила. Ещё раз обернувшись, он увидел, как Себастиан нежно пожимает руку Музы и говорит не останавливаясь, а девушка, пытаясь внимательно слушать, всё больше краснеет и всё шире улыбается. — Я тобой горжусь, — услышал он сбоку и косым взглядом заметил Эм, смотрящую в ту же сторону. — С чего бы? — процедил Ривен, усилием воли заставляя себя отвернуться от музыканта и девушки. — Я думала, в прошлой твоей школе учили быть беспристрастными, но сейчас тебя всего перекосило от одного взгляда на эту чудную сцену, — молодая женщина склонила голову, продолжая наблюдать за Музой. — Ты похож на Дэви, такой же собственник. Ему невероятно тяжело держать себя в руках, когда со мной общаются другие мужчины, на лице всё написано. Но ты смог оставить её наедине с этим человеком. Это повод для гордости. — То, что я нашёл у себя яйца? — он дёрнул плечом, всё ещё стараясь не оборачиваться, чтобы не бесить себя лишний раз. Эм лишь хмыкнула — она привыкла к повседневной дерзости Даргофли. — Это не просто смелость, Ривен. Это — доверие. И то, что ты наконец-то нашёл девушку, которой можешь доверять, на самом деле замечательно, — широко улыбнулась она, обнимая его руку. — Себастиан — тот парень, с которым беседует Муза, — знает о нашей семье. Он явно не дурак и понял, что пытаться увести девушку у Даргофли — значит, подписать себе смертный приговор. И я уже говорил, что для той, кто работает с отцом много лет, у тебя всё ещё слишком позитивное отношение к людям. — Потому что я знаю, что прячется за вашими холёными раковинами цинизма, — Эм пальцем разгладила нахмуренные брови Ривена и хихикнула. — К слову о работе, Дэви поговорил с тобой? — Да, обсудили кое-что… — Он в восторге от того, что сможет с тобой видеться. Но я тебе этого не говорила! — Первый раз слышу, — усмехнулся Ривен. — Кстати, чего он всё-таки хочет от всей этой эраклионской ситуации? Разве это так важно? Эм немного подумала, а потом пожала плечами. — Смотря какой аспект проблемы считать наиболее важным, — заметила она, выразительно глядя Ривену через плечо. Обернувшись, специалист столкнулся с сияющим взглядом Музы, в котором начинало сквозить непонимание: Эм всё ещё держала его за руку. — Как всё прошло? — поинтересовался он, выпутываясь из объятий. — Просто восхитительно! Меня взяли на работу! — девушка снова расцвела улыбкой, чуть ли не вешаясь ему на шею. — Я точно ничему не помешала? — Абсолютно, — Эм помахала рукой, отходя на пару шагов. — Мы просто немного беседовали. Во взгляде Музы снова промелькнуло непонимание и что-то похожее на зачатки ревности, поэтому Ривен поспешил взять ситуацию в свои руки: — Эм, я уже рассказывал тебе о Музе, она моя девушка. Муза, это Эмильери. — Можно просто Эми, — представилась та, протягивая маленькую руку. — Эмильери — секретарь моего отца и по совместительству моя будущая мачеха. — Мачеха? — удивилась девушка, невольно сравнивая возраст Эм и Ривена. — Вы так молодо выглядите… — Спасибо, — посмеялась та. — Иногда это кажется проклятьем, а не благом. Ну, Дэви явно уже заждался. Хорошо вам провести время и поздравляю с отличным выступлением! Ещё раз помахав рукой, она легко побежала в сторону дороги, где уже выстроились чёрные машины Баронов. Проводив взглядом мрачный кортеж, Ривен с неудовольствием отметил, что некоторая часть его хотела бы сейчас быть с ними и разбираться в сложных и запутанных деталях эраклионского плана Дэвиена и Эвклаза. — Предлагаю поехать к Хорвуд и на этот раз нормально отметить, — улыбнулся он, заталкивая эту часть себя поглубже и будя ту, что хотела провести вечер наедине с красивой и счастливой девушкой. — Как раз хотела тебе на это намекнуть, — Муза прижалась к его руке, тоже провожая взглядом машины. — А мисс Эми действительно… — Да, она правда невеста моего отца, — рассмеялся Ривен, приобнимая её и двигаясь в сторону своего мотоцикла. — И она больше чем на десять лет меня старше, хоть по лицу этого и не скажешь. Так что можешь не ревновать, — хмыкнул он, получив тычок под рёбра. — И ещё, Ривен… Спасибо. — За что? — Да много за что. Но в первую очередь за то, что Себастиан не повторил судьбу Джейсона. — Я… — Ривен запнулся, вспомнив слова Эм и историю с Джейсоном. — Просто я надеюсь на твоё благоразумие. Музыкантов в этом мире пруд пруди, а я такой один. Муза расхохоталась, запрокидывая голову и окончательно сбрасывая напряжение прошедшего дня. — Это уж точно! — остановившись у подъехавшего байка, она внезапно обернулась и посмотрела прямо ему в глаза. — Во всём Волшебном Измерении не найти второго такого, как ты, любовь моя. Ривен застыл: он всегда впадал в ступор, когда Муза называла его так, а сейчас, после долгого перерыва, это было ещё заметнее. Он никогда не знал, как реагировать на эти слова, что нужно делать. Но Муза всегда просто улыбалась — как и в этот раз, — а значит, его лицо и тело что-то говорили ей за него. Его учили контролировать каждый свой рефлекс, но всего два слова, сказанные одной девушкой, могли выбить почву у него из-под ног. Не могло же так продолжаться вечно. — Когда ты так говоришь, мне кажется, что что-то снова не так, — он заставил себя поднять ватные руки и обнять фею, на которую его слова произвели подозрительно странное впечатление. — С… с чего ты взял? — девушка быстро разорвала объятия, отворачиваясь к мотоциклу. — Просто… сегодня был сложный день. Слишком много… всякого. Сложных вещей. — Я понимаю, — Ривен тоже взял свой шлем, незаметно взглянув на задумавшуюся фею. — Поехали, обсудим всё в более спокойной обстановке. Дорога прошла в тишине, что позволило Ривену вернуть самообладание и проанализировать прошедший день. Чувство неправильности становилось только сильнее: он мог точно сказать, что с Музой что-то не так, и это не было связано с убийством, или с его внезапно обнаружившимся прошлым, или с Эм и его отцом. Это было что-то другое, что отравляло Музе душу, а вместе с тем и их отношения, и он должен был понять, что же это такое. К его облегчению, путешествие подняло Музе настроение и в ресторане леди Хорвуд от её замешательства не осталось и следа. Выбежав на террасу вперёд него, девушка с наслаждением вдохнула вечерний воздух, распуская волосы и позволяя им танцевать вместе с потоками ветра. Это зрелище было так странно завораживающим и очаровывающим, что Ривену показалось, будто он совсем не видел Музу последние несколько лет, а сейчас смотрит на неё в последний раз. Эти мысли недалеко ушли от правды, и стараясь не думать о ней, специалист подошёл к девушке и без предупреждения её поцеловал, стараясь запомнить каждый момент, чтобы потом смаковать их во время долгого отсутствия. — Ты удивительно нежный сегодня, это даже как-то странно, — улыбнулась она, глядя прямо ему в глаза. — Ты тоже странно себя ведёшь, — заметил Ривен, и улыбка феи тут же исчезла. «Каждый раз, когда я замечаю проблемы в её поведении, она становится всё более отчуждённой, — подумал он, глядя в спину уходящей к столику девушки. — Но непохоже, чтобы это было моей ошибкой… Что же всё-таки происходит?» Муза обернулась, но уже не увидела его на террасе. «Он обиделся?» — с беспокойством подумала девушка, приподнимаясь на диване. Она понимала, что её реакции на вполне обычные слова вызывали у Ривена недоумение, но ничего не могла с собой поделать. Всё чаще она задумывалась о том, чтобы ответить откровенностью на откровенность, и теперь любое напоминание об этом как будто обжигало. «Может, если я всё-таки расскажу ему всё, мне станет легче?» — вздохнула она, ложась щекой на стол и глядя на светящийся вдали город. — Я, конечно, понимаю, что внезапно исчез, но спать-то зачем ложиться? — раздался у неё прямо над ухом знакомый голос, и Муза подскочила, чуть не врезав ему по челюсти. Ривен рассмеялся и сел напротив, уже держа в руках бокалы с виски и вином. — Решил пока оставить тебя в покое и распорядиться насчёт еды, — пояснил он. — Ну, за твоё шикарное выступление и новые возможности? — Да, — улыбнулась она, принимая бокал. — Особенно за возможности! Допив вино и почувствовав, как оно наполняет теплом пустой желудок, Муза с наслаждением вздохнула и посмотрела на необычно молчаливого парня. — Почему ты так пристально на меня смотришь? — Запоминаю, — он отпил ещё немного виски. — Чтобы потом было что вспоминать. — Вспоминать? Ты собираешься уехать? Ривен кивнул и поставил стакан, откидываясь на диване. — Скоро начнутся соревнования загонщиков, последние для меня как капитана. Это минимум на месяц, если с погодой повезёт, да и связь там барахлит. Мы уже скоро уедем, как только один из драконов оправится. — Я буду скучать, — улыбнулась она и хихикнула, когда парень залился краской. — Но… может, это и к лучшему. — Почему это? — Себастиан предложил мне выступить с его оркестром на ближайшем фестивале на Мелодии через неделю. Он хочет посмотреть, как я вольюсь в коллектив и как переживу несколько выступлений подряд… В общем, присмотреться ко мне и, возможно, заключить контракт. Я переживала о том, как ты воспримешь эту новость, но, похоже, мы просто будем заниматься каждый своим делом, — улыбнулась она, поворачиваясь к официанту с подносами. — Я такая голодная! Специалист и сам давненько страдал от голода, поэтому без лишних вопросов приступил к еде, хотя мысль о том, что Муза будет вместе с Себастианом на Мелодии, а он будет на другом конце мира, прочно въелась в его мозг. Снова вспомнив слова Эмильери, Ривен постарался успокоиться — в конце концов, сейчас их отношения вселяли хоть какую-то веру в спокойное будущее. — Ты же не мучаешься ревностью из-за того, что не сможешь следить за мной во время отъезда? — полушутя поинтересовалась девушка, и он поперхнулся от неожиданности. — У тебя это на лице написано. — А я-то думал, что умею скрывать свои эмоции, — усмехнулся Ривен, откашливаясь. — Да, есть такие мысли. Не думай, что я буду доставать тебя своей ревностью, просто… от этого не так легко избавиться. — Надо думать, раз ты жил с этой своей чертой столько лет, — она улыбнулась, снова поднимая бокал. — Уверена, ты знаешь, что волноваться не о чем. К тому же я сама буду звонить тебе как можно чаще — не я же уезжаю укрощать драконов. — Их не нужно укрощать, они уже дрессированные, — Ривен отодвинул тарелку и сложил руки под подбородком, глядя прямо ей в глаза. — Муза, ты так странно ведёшь себя сегодня из-за своего отъезда на Мелодию, или этому есть другая причина? Девушку как будто ударило током. Она оцепенела, Ривен прекрасно видел, как резко сходят краски с её лица и как дрожат ресницы вокруг раскрытых глаз. Музе понадобилось всё её самообладание, чтобы разорвать гипнотическую цепь его взгляда и спрятать лицо в ладони, пытаясь прийти в себя. — Значит, здесь есть что-то ещё, — спокойно сделал вывод парень, продолжая внимательно её разглядывать. Ему надоели эти увиливания и недомолвки, и он однозначно не собирался уезжать, оставляя всё как есть. — Какая-то тайна, которую ты не можешь мне доверить? — Нет, — резко ответила она, поднимая голову. — Дело не в недоверии. Мне тяжело говорить об этом… Она снова замолчала, вспоминая свои переживания. Ривен смог доверить ей свои тёмные секреты, и это было достаточно внушительным основанием, чтобы, так сказать, проверить и его чувства на прочность перед прошлым. Но действительно ли он настолько верит в неё? — Только один вопрос, — тихо сказала она, вздыхая и поднимая на него взгляд. — Чему тебя учили в прошлой школе? В той самой, где ты познакомился с Фловв и Гелхартом? — Что это, последняя проверка? — невесело усмехнулся тот. — Не думал, что придётся говорить тебе об этом, но так и быть. Нас учили убивать. Это была академия для наёмных убийц. Не только, но в основном оттуда выпускали наёмников разного сорта. Я уверен, что ты уже и сама об этом догадалась. Зачем спрашивать? — Если ты можешь прямо сказать мне об этом, значит, и я смогу рассказать тебе правду. Так я пыталась себя успокоить… только легче не стало. Она снова помолчала, глядя в сторону города, но на этот раз Ривен тоже погрузился в молчаливое ожидание. — Это начало меня беспокоить, потому что наши отношения… перешли на другой уровень, так сказать. Нормальный, совершенно естественный ход событий, но мне казалось, что скоро ты либо захочешь… большего, либо начнёшь задавать вопросы. Странно, что не начал, после того свидания на Рокколуччи. «Начал, — мысленно ответил ей Ривен, вспоминая свои засунутые подальше подозрения. — Но пока только самому себе». Он понял, с какой темой будет связан рассказ Музы и отчасти пожалел, что вытащил из неё эту информацию, но обратной дороги уже не было — девушка должна была рассказать ему правду и снять этот груз со своих плеч. — Когда я была младше — не то чтобы совсем ребёнком, но младше, — у нас начались проблемы с деньгами. Они всегда у нас были, конечно, но в то время всё стало гораздо хуже. Отец связался с какими-то очень плохими людьми. Не знаю точно, с кем именно, он мне не рассказывал, но точно помню, что они внушали ужас. Разумеется, мы не могли заплатить им. Не смогли бы, даже если бы продали всё, что у нас было***. И один из этих людей, хотя людьми их сложно назвать, предложил другой выход из ситуации… Ривен почувствовал пришедший непонятно откуда холод, от которого сковало руки и ноги, а по спине пробежали мурашки. Эта мысль ютилась в его подсознании с того самого вечера, но разум упорно отрицал её, пока фея сама не сказала об этом практически прямым текстом, но всё-таки она не могла заставить себя закончить фразу. — Работа в борделе, — эти слова снова заставили её вздрогнуть, но Муза нашла в себе силы кивнуть. — Заставить заниматься проституцией подростка?! Сколько тебе было лет? Хотя какая разница, о чём думал твой отец?! — О том, что я либо буду работать на их условиях, либо попаду в куда более ужасные, — спокойно ответила она. — Я знала, что ты догадаешься. На самом деле, так даже лучше, ведь ты всё ещё со мной, — она печально улыбнулась, не глядя ему в глаза. — Дело в том, что если бы я отказалась, меня вполне могли продать в рабство. А так… просто нужно было ублажать богатых стариков, при этом они давали слово, что не лишат меня девственности. Рив промолчал, тяжело дыша и стараясь собрать свои расколотые мысли. Её слова соотносились с тем, о чём он уже задумывался и что знал о мелодийских чёрных борделях, куда Азир всё время протягивал руки. Знал он и о том, какая судьба может постигнуть неудачливых рабов, и особенно рабынь, и в такой дилемме был согласен, что выбор Музы был меньшим злом из возможных. Но её рассказ на этом не заканчивался. — Работа и правда была несложная, а платили за неё щедро, — уже спокойнее продолжила Муза. — Может, мне так кажется, потому что прошло много лет… В любом случае, я была не дурой и понимала, что я никому не могу об этом рассказать. Особенно своим друзьям. Я всё время тусовалась с мальчишками. С ними было веселее, к тому же ими командовал Полло — звезда всех девчонок бедных кварталов. Как и многие, я была от него просто без ума. И когда я вспоминаю первую встречу с тобой, мне начинает казаться, что у меня есть любимый типаж. — Он тоже был «плохим парнем»? — Он был уродом, — неожиданно жёстко отрезала Муза, и Ривен внутренне сжался: он уже молился о том, чтобы продолжение воспоминания не совпало с его худшими догадками. — Полло узнал о моей работе. Понятия не имею, как — наверное, увидел меня выходящей из того борделя, а может, что-то услышал. Как бы то ни было, выводы он сделал быстро и… не совсем правильно. — Он решил, что ты работаешь там «на полную ставку»? — специалист потянулся за сигаретами и неторопливо достал одну, стараясь не замечать дрожь в пальцах. Муза невольно посмеялась. — Меня всегда удивляло твоё самообладание. Да, он так и подумал. И решил, что он ничем не хуже старых богачей, которые могут позволить себе молоденьких девочек. Вот только денег у Полло, как и у всех нас, не водилось, и он решил взять желаемое силой. Ривен нервно затянулся, не отрывая глаз от её лица. Девушка же смотрела куда-то в сторону, погрузившись в тяжёлые воспоминания. — Знаешь, в бедных кварталах Мелодии по вечерам почти нет света — никто не хочет тратить на него деньги, поэтому опасно ходить по незнакомым местам. Я всегда возвращалась путями, знакомыми только мне и моим друзьям, и была уверена, что мне ничто не угрожает, ведь меня все знают. И я совсем не испугалась, когда встретила там Полло. Сейчас мне кажется, что он уже был пьян, потому что иначе повёл бы себя умнее и не стал бы кидаться на меня сразу. Он… Она вспомнила нездоровый блеск возбуждения в глазах Полло, искажаемый тусклыми лампами и пылью. Вспомнила его уговоры, вызовы и угрозы, с каждым новым словом становившиеся всё агрессивнее. Вспомнила, как он схватил её за руку и притянул к себе в попытке поцеловать, и ледяной ужас отчаяния и одиночества снова охватил её. То самое страшное чувство неприятия происходящего, отказа от всего, что видело и ощущало её тело, и вместе с тем понимание того, что никто на всём свете не защитит её… Тёплое прикосновение к руке сбросило марево старых кошмаров, и Муза моргнула, заметив слёзы в глазах. Перед ней ещё стояла тёмная улица, и человек, которого она боялась больше всего на свете, смотрел прямо на неё, но спину укутывало знакомое тепло с запахом сигарет, машинного масла и парфюма, в этот вечер перебивавшего почти все остальные запахи. Тепло его тела обняло её в тишине последних минут, когда девушка не говорила ни слова, переживая всё в своих мыслях. Тяжело вздохнув, Муза откинулась ему на грудь, всё ещё не глядя ему в глаза и размышляя о том, что творится в его душе. — Можешь не проговаривать вслух то, о чём сейчас вспомнила, — тихо сказал он, крепко обнимая девушку. — Я видел достаточно грязи в жизни, чтобы понять, о чём речь. Она снова вздохнула. — На самом деле, Полло так и не смог ничего мне сделать. Видимо, это стало переломным моментом, и я просто оттолкнула его, а когда открыла глаза, увидела, что половина улицы лежит в руинах. — Звуковой взрыв? — Тогда я ещё не понимала, что это такое. Это было первое проявление магии, и оно было шумным. Настолько шумным, что вокруг начали собираться люди… Я была в таком ужасе, что плохо всё это помню. Только то, что оказалась далеко оттуда, в богатых кварталах. Вокруг меня собрались гуляющие люди в красивой одежде, и все они восхищались мной, называли меня «феей». Видимо, я как-то смогла преодолеть то расстояние на собственных крыльях. А потом я убежала, как и ты из своей школы. — Убежала? Разве в твоём случае это было так просто? — Стало просто, как только пробудились мои силы. На Мелодии волшебниц очень ценят и уважают, и если у бедных детей проявляются магические способности, королевская семья и некоторые богатые кланы выделяют деньги на их обучение, чтобы в будущем эти дети защищали нашу планету и вели её к дальнейшему процветанию. Мне устроили собеседование во дворце одного из министров, где предложили учиться в Алфее или в Золотом Аудиториуме. Аудиториум всегда был для меня недостижимой мечтой, но в те дни я боялась даже выходить из дома и грезила о том, чтобы оказаться как можно дальше от Мелодии и Полло. Так я и попала в Алфею в небольшом числе стипендиаток, а дальше… ты и сам знаешь. Только несколько лет спустя я набралась смелости вернуться домой на каникулы, но Полло уже не встретила. Говорили, что он поступил на работу к какому-то богатому преступнику, но мне уже не было до этого дела. Ривен молчал, обнимая её и обдумывая всё услышанное. Внутри у него клокотал целый коктейль из чувств, но сейчас было не время и не место их проявлять, и он постарался успокоиться, сосредоточившись не на своих эмоциях, а на чувствах девушки, которую держал в объятиях. — Жалеешь, что узнал об этом? — спросила она, глядя на уже остывшую еду. Рив хмыкнул, выныривая из собственных глубоких размышлений. — Я жалею, что не узнал об этом раньше. Но я понимаю, что первому встречному такое не выдашь, и понимаю, почему ты с этим тянула… — Но? — он перевёл на неё взгляд и девушка пожала плечами: — Тут просится ещё одно «но». — Но если я встречу этого Полло, или он снова объявится в твоей жизни, или же я просто случайно узнаю, как он выглядит и где находится, я ему лично глотку перережу. Даю слово. — Не надо, Ривен, — Муза ещё крепче прижалась к парню, обвивая руками его шею. — Я не хочу, чтобы твоя жизнь пошла под откос из-за кого-то вроде него. Специалист рассмеялся, поглаживая её по голове. — Если бы меня могли поймать после любого убийства, мы с тобой никогда бы не встретились. Вспомни Гелхарта, а он уже далеко отсюда, отчитывается о выполненной работе. Так что я просто это сделаю, если подвернётся шанс. Но так и быть, обещаю всё продумать. — И ты… мы… всё ещё встречаемся? — Что? Ривен резко разорвал объятия и впился в неё взглядом. — Ты боялась рассказать мне об этом, потому что думала, что я тебя брошу? Ты серьёзно?! Он обхватил голову руками и зажмурился, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не наорать на неё, потому что в некоторые моменты альтернативное женское мышление сводило его с ума. Испуганно притихшая девушка осторожно провела рукой по его щеке. — Прости. Я… думала, что ты разозлишься, и… — Я зол. Очень зол. Я просто в ярости, но не на тебя же! Дураку понятно, что ты здесь ни при чём, и тебе самой не помешало бы это понять, раз ты всерьёз думаешь, что я могу злиться на тебя! Он посмотрел на её лицо, казавшееся, несмотря на макияж и вечернее освещение, удивительно детским и напуганным, как будто перед ним была та Муза, которая много лет назад ещё не открыла в себе магические силы. Тяжело вздохнув, Ривен снова привлёк её к себе, стараясь успокоиться. — Я думаю, нам обоим надо как следует отдохнуть. Сегодня был слишком сложный день. — Хочешь отвезти меня обратно в Алфею? — невесело усмехнулась Муза, но он покачал головой: — После виски? Нет, я за руль не сяду. К тому же завтра выходные. Предлагаю переночевать здесь. Я забронирую номер. Правда, есть одна проблема… Фея подняла на него взгляд, и парень понял, что сказать об этом будет чуть сложнее, особенно после случившегося. — Из-за специфики отеля здесь, насколько я знаю, только двуспальные кровати в номерах. Но, если хочешь, я могу спать на полу или на кресле, или в отдельном номере, хотя мне кажется, что с таким запросом леди Хорвуд пошлёт даже меня куда подальше. — Нет, всё нормально, — ответила она после некоторых раздумий. — Я знаю, что ты любишь меня и не причинишь мне вреда, и я не хочу оставаться одна… сейчас. Застенчиво улыбнувшись, она потянулась носом к его губам, и Рив осторожно поцеловал её в ответ. Этот до ужаса странный день, начавшийся с приезда его семьи и заканчивающийся мучительными тайнами из прошлого его любимой, оказался слишком длинным, и Ривен чувствовал себя до смерти уставшим. Лёгкий поцелуй и мягкая постель составляли предел его мечтаний, чуть выше которого было желание свернуть шею пока неизвестному Полло, но эту мысль специалист на время отложил, осторожно отрываясь от губ феи. — Пойду выясню насчёт того, где мы переночуем. Хочешь ещё есть? Девушка покачала головой. — Я гораздо больше хочу спать, — призналась она, и тут Ривен не мог не согласиться. Выйдя на лестницу и прикрыв за собой дверь, он резко ощутил всю навалившуюся на плечи тяжесть чужой тайны и оперся о стену, снова пропуская через себя её историю. Сострадание и печаль теперь, в отсутствие девушки в поле зрения, уступали место злобе и глухой ярости, которая не находила выхода из клокочущего болота у него в груди. Пока он спускался на звук веселящихся клиентов и лёгкой музыки, это болото закипало, и к моменту, когда Ривен уселся за барную стойку, он был готов разнести череп любому, кто рискнёт невежливо к нему обратиться. — Выглядишь так, будто готов разнести череп любому, кто не так на тебя посмотрит, — заметил Мисс, протирая стакан и исподлобья посматривая на специалиста. — Поссорился с девушкой? — Хуже. Но ты прав, у меня руки чешутся кому-нибудь врезать. Ты не против, если я расколочу стойку? — Против. К тому же ты явно слишком устал. Хочешь выпить? — Нет, я и так будто пьяный… Можешь узнать у миледи про свободные номера? Мы останемся здесь на ночь. И лучше бы что-нибудь поспокойнее, потому что мы оба дико устали. — Сюда обычно не за этим приезжают, ты в курсе? — усмехнулся Мисс, но отставил стакан и полотенце и скрылся в недрах подсобки, разыскивая хозяйку. Рив потянулся и повернулся к залу, одним глазом посматривая на веселящихся посетителей. Вечер уже клонился к ночи, и среди клиентов ресторана выделялись как уставшие спокойные посетители, так и перебравшие «тусовщики», которым хотелось продолжения веселья. Охрана стреляла глазами по сторонам, но, видимо, пока границы приличия нарушены не были. Только один мужчина, сидевший чуть дальше за барной стойкой, что-то возмущённо декламировал, огрызаясь на всех проходящих мимо. Улыбчивая девушка-бармен старалась успокоить клиента, не нарушая внутренних правил ресторана и подавая знаки охране, но те упорно не реагировали. Пересев поближе и присмотревшись к клиенту, Ривен понял причину: судя по одежде, пустым стаканам и обрывочным фразам, мужчина был богачом и недавно крупно проигрался в казино. Пока он сокрушался о несправедливости бытия, Рив жестом подозвал к себе бармена. — Привет, я друг Мисса. Нужна помощь? — поинтересовался он, и девушка обречённо закивала. — Это один из постоянных клиентов, но сегодня он только и делает, что наращивает долг и ругается на казино. Я не могу переводить на него дорогую выпивку весь вечер! — прошептала она, наклонившись к Ривену. — А если он не вернёт деньги? Их вычтут из моей зарплаты! И эти шкафы бесполезные, — она сверкнула глазами в сторону охраны, — помнят, что он богатей и ничего не делают! Боятся, что он вернётся и нажалуется хозяйке! — Эй, с кем это ты мне изменяешь?! — обсуждаемый игрок спрыгнул со стула и шаткими шагами двинулся к Ривену. — Что, нашла мужика, который может заплатить, да? — В отличие от некоторых, — огрызнулся Ривен, морщась от запаха безумной алкогольной смеси. На мужчину его слова подействовали, как приглашение к драке, и он схватил специалиста за рубашку. — Чего ты тут вякнул, молокосос?! Папочкины карманные ещё не все потратил?! Что ты вообще знаешь про деньги?! Ривен спокойно смотрел в налитые кровью глаза и всё явственнее ощущал поднимающуюся к горлу ярость. В конце концов внутренние весы склонились на одну сторону, и он крепко взял буйного клиента под руку, улыбаясь девушке-бармену: — Если Мисс вернётся, скажи ему, что я скоро приду. С этими словами он вытащил всё ещё возмущающегося мужчину на улицу под безразличные взгляды охранников. Не успела девушка перевести дух и прибрать стойку, из подсобки выскочил Мисс, беззаботно крутящий на пальце связку ключей. Посмотрев вокруг, он повернулся к коллеге: — Тут парень сидел, с которым я разговаривал. Такой… — Он сказал, что скоро будет. Помогает мне с одним перебравшим клиентом. — А… — Мисс задумчиво кивнул и, спрятав ключи в карман, продолжил заниматься своими делами. Ривен не заставил себя долго ждать. Вернувшись, он сел на тот же стул и вопросительно уставился на Мисса. Тот положил на стойку ключи и накрыл их ладонью. — Не полулюкс, но что осталось. Завтрак включен, оплатишь всё завтра утром. Что тут за помощь коллегам ты устроил? — Мне хотелось отвести душу, а этот алкаш просто под руку попался. Но он точно вернётся сюда и как раз выплатит свои долги… когда оклемается, конечно. А теперь извини, меня там девушка заждалась. Отодвинув его ладонь, специалист забрал ключи от номера и пошёл к лестнице, провожаемый задумчивыми взглядами барменов. Взглянув на экран мобильника, Рив незаметно вздохнул: его отсутствие затянулось дольше, чем он предполагал, но хотя бы ярость больше не душила его изнутри, а укоры совести можно было засунуть куда подальше. — Я знаю, что немного задержался, — сказал он чуть громче, чем следовало, чтобы разбудить девушку на диване, — но не думал, что ты успеешь заснуть. Пойдём, кровать в номере будет гораздо удобнее. Зевнув, Муза последовала за ним обратно на лестницу и, через сеть коридоров и дверей, непонятно как помещавшихся в небольшом здании, в один из номеров с огромной двуспальной кроватью, парой мягких кресел, балкончиком и прочим наполнением, о назначении которого Муза предпочитала не думать. Куда более важными для неё оказались ванная и шкаф, в котором хранилась разнообразная чистая одежда. — Интересно, а это им зачем? — спросила она, доставая себе пижаму подходящего размера. — Сюда часто приезжают… — Без начального намерения остаться, — с улыбкой закончил Ривен. — Правда, чаще всего, в таких случаях одежда не нужна. Но случаи бывают разные. Спросишь у леди Хорвуд завтра утром, а пока иди в душ, а то ты уже на диване уснуть умудрилась. Я буду на балконе, — он достал пачку сигарет как объяснение своему уходу, и девушка кивнула. — Если что, ложись спать. Ты слишком устала за сегодня, поговорить можно и утром. Затянувшись, он выпустил в ночное небо струю дыма и задумался. В голове было пусто, в груди тоже, и это внушало оптимизм. Ярость ушла, уступая место сожалению и непонятной грусти. Облокотившись на перила и глядя на светящийся вдали город, Ривен внезапно понял: ему было так тоскливо потому, что даже самое светлое в его жизни оказалось запятнано подлостью тёмного мира. Стараясь не начинать грызть себя за то, в чём он чисто физически не мог быть виноват, парень сделал ещё пару затяжек. Ему был жизненно необходим хороший сон и чашка крепкого кофе с утра, чтобы перезагрузить мозг и расставить всё по полочкам. Ну, а пока к месту будет и горячий душ, решил он, глядя на ободранные костяшки пальцев и свежие капли крови на манжетах рубашки. Глянув на уже свернувшуюся под одеялом девушку, Рив взял свежую одежду и отправился в ванную, всё ещё теплую и наполненную паром. Горячая вода отозвалась лёгким жжением в ссадинах на руках и приятным расслаблением в напряжённых мышцах. Простояв под душем несколько минут, парень с неудовольствием отметил, что практически отключается. «Не думал, что разговоры по душам могут так вымотать», — вздохнул он, доставая из шкафчика одноразовую зубную щётку. Когда он вышел из душа, в комнате стояла тишина. Посмотрев на тёмный номер, Рив поёжился: не столько из-за открытой двери балкона, сколько из-за неприятных воспоминаний, связанных у него с ночёвками в дорогих отелях. В таких местах старые инстинкты обострялись, и разум невольно просыпался, заставляя слух, зрение и всё тело работать на высоком уровне. Так, как если бы его сюда привела работа. Встряхнувшись, Ривен постарался отбросить эти мысли, но уши уже уловили ритм дыхания девушки — не такой, как у спящего человека. Она ещё не спала, но делала вид, что уснула. В принципе, это было понятно, и он сделал вид, что ничего не заметил: просто тихо лёг рядом, забрав часть одеяла себе и стараясь не ложиться слишком близко к ней. Сон уже куда-то испарился, оставалось только смотреть на черноволосую голову, вылезающую из-под горы одеяла, и вспоминать историю о её сложном прошлом деталь за деталью. Убаюкивая и себя, и её, он осторожно провёл рукой по чуть сырым волосам. Это занятие оказалось очень медитативным, и Ривен продолжал гладить её по голове, пока в сонном сознании носились кусочки пазла. Рассказы о борделях с несовершеннолетними удивительно хорошо подошли к его собственным знаниям о работорговле и развитой проституции на Мелодии, которую Азир мечтал прибрать к рукам, а слова о Полло, присоединившемся к «богатому преступнику» встали как последний элемент головоломки. «Интересно, сколько лет Королю Рабов? — спросил себя Ривен. — И может ли он быть ответственен за случившееся с Музой? Но даже если нет… сколько ещё детей оказались в подобной ситуации?» Азир был работорговцем, но Ривен знал, что дядя питает невероятную привязанность к детям, и всех попадавших к нему детей-рабов он пристраивал с наибольшим возможным удобством, иногда даже себе в убыток. Стоит Азиру встать во главе мелодийских борделей — и детской проституции придёт конец, в этом Ривен был уверен. К тому же, если Король Рабов находится у руля больше десяти лет и Полло присоединился именно к нему… «Мы уничтожим его, — решил он, убирая руку от волос девушки и закрывая глаза. — Думаю, Даргофли пора заиметь личную причину, чтобы избавиться от этого ублюдка».