Тьма нашего мира

      Оливера часто называли «краснофонтанским принцем». Разумеется, за глаза, и разумеется, не в самом Красном Фонтане, ведь никаким принцем по рождению он не был. Но загонщики других школ считали его именно что принцем — преемником одного из самых запоминающихся капитанов последних лет. После ухода Ривена команда должна будет выбрать нового главу, но все уже дали Оливеру понять, что решение будет единогласным. И если Седрику было страшновато от того, что роль «принца» отойдёт ему, то сам Оливер с содроганием думал о том, как будет управлять командой не вполне адекватных специалистов и бешеных драконов. С последними он, в отличие от Ривена, разговаривать не умел, о чём в очередной раз с сожалением вспомнил, глядя, как ругаются Майлз с Пенни. Не то кусок мяса не поделили, не то кто-то ночью храпит, не то ещё что — поди их разбери.       «Ривен же как-то справлялся до того, как получил талисман», — напомнил он себе, понимая, что решать проблему придётся самому. Соревнования Криста и Пенелопы были уже завтра и дракониха должна быть в хорошем настроении, нравится это Майлзу или нет. Ему очень хотелось, чтобы Ривен просто побеседовал с драконами и решил проблему, но тот постепенно выводил себя из настроенных процессов и перекладывал на плечи Оливера всё больше ответственности. В памяти невольно всплыли прошлогодние соревнования. После пропажи Джека в сезон дождей Ривен почти три месяца лежал в медпункте в лихорадочном забытьи, Седрик пал под тяжестью чувства вины, а Оливер остался один на один с растерянной командой и соревнованиями, которые они обязаны были выиграть. И выиграли. Но воспоминания об этом до сих пор вызывали у него нервный тик.       — Срань драконья, — знакомые ругательства вывели его из транса. За спиной стоял Ривен, вот уже полтора месяца, как они прибыли на соревнования, совершенно не следивший за языком. Он тоже посмотрел на Пенелопу и Майлза, перевёл взгляд на Оливера и пожал плечами, возвращаясь к телефону: — Конфликты мальчиков и девочек — не мой профиль. Ты знаешь мой опыт в отношениях, только хуже сделаю.       — А, то есть они на эту тему срутся? — кивнул Оливер на подброшенную зацепку и не смог сдержать улыбки: как раз с отношениями у Ривена всё было на удивление хорошо.       Вообще всё шло на удивление хорошо. Они предсказуемо перекидывались лидерством с академией Палладо, иногда подпуская к себе команду Кловера, сезон дождей не маячил даже на дальнем горизонте, никто до сих пор ничего себе не сломал, а настроение капитана, задающее тон настрою всей команды, было выше облаков. Самые младшие считали, что причиной этому — то, что Ривен практически устроил себе каникулы, переложив львиную долю управления на Оливера и Седрика и участвуя лишь в тех соревнованиях, которые ему нравились, либо где ему не было равных. Старшие же понимали, что всё дело в телефоне, с которым Рив расставался только когда уходил смотреть телевизор с мелодийской командой и другими ценителями музыки. У причины были длинные чёрные волосы, она была феей и выступала на ежегодном фестивале. Оливер и его ровесники ещё помнили её первое выступление на сцене Красного Фонтана, но с тех пор фея музыки стала настоящей… феей.       Другого слова, глядя на девушку в красном с золотом платье, поющую на огромной сцене в диапазоне, который ему не представлялся возможным, Оливер подобрать не мог. Он, как и многие из команды, вслед за Ривеном постепенно начал приходить в один из холлов, когда мелодийцы точно как часы включали прямую трансляцию. Иногда они подпевали, иногда показывали своих друзей и знакомых, иногда, затаив дыхание, слушали. Когда фея появлялась на сцене и холл затихал, Оливер не мог удержаться от того, чтобы вместо девушки полюбоваться на своего капитана. Обычно равнодушный к высокому искусству, Ривен не отводил от картинки глаз, и во взгляде появлялся тот особенный блеск, который Оливер никогда не смог бы представить на лице закрытого ото всех старшего.       А когда Ривен не был занят тренировками или делами команды и не смотрел на выступления своей девушки, он с ней переписывался. Искорки, плясавшие в его глазах при этом, были Оливеру уж слишком знакомы, как и красноречивые присвистывания.       — Мне кажется, весь лагерь в курсе, что твоя феечка шлёт тебе эротические фотки, — заметил как-то Крист, когда при очередном взгляде в телефон зрачки Рива слегка расширились, а скулы покраснели. Седрик, сидевший рядом, покраснел ещё больше и отвернулся, чтобы ненароком не подсмотреть. Рив же быстро вернул лицу скучающий вид и приподнял брови:       — Во-первых, пересылка фоток работает в обе стороны. А во-вторых… и что? Пусть завидуют молча. К тому же я тут такой не один.       — Это уж точно, — кивнул Оливер, и Крист повернулся к нему. — Забей, тебе же это не мешает?       — Подумай об этом так, — ухмыльнулся Ривен: — Когда мы выиграем и вернёмся в Красный Фонтан, меня будет ждать моя девушка. А вот все остальные будут вешаться на вас. Как тогда, в Алфее, помнишь?       Несмотря на подколы, парни были искренне рады за Рива. За перипетиями его личной жизни команда загонщиков следила как за своим любимым сериалом, и счастливый конец внушал надежду всем специалистам, большинство из которых до сих пор были одиноки. Созерцание довольного жизнью капитана и планомерное движение по турнирной сетке и таблице лидеров внушало оптимизм.       Будущий капитан вздохнул полной грудью и двинулся к Майлзу и Пенелопе, ссора которых стала первым значимым происшествием за последние дни. Всё шло хорошо, но странное чувство то и дело накатывало, и по резко мрачнеющему иногда взгляду Ривена Оливер понимал, что не только он мучался непонятными предчувствиями. Всё шло уж слишком хорошо.       Оливер ассоциировал это неясное ожидание подвоха с соревнованиями, на которых постоянно случались непредвиденные ситуации и ему, как вице-капитану, нужно было всегда быть наготове. Вечером же он позволял себе расслабиться, играя с сокомандниками или тусуясь в общих холлах. Например, в лобби мелодийцев, когда туда приходил Ривен послушать свою девушку. Пока загонщики-музыканты обсуждали сегодняшних исполнителей, он пристраивался у стены сзади и готовился терпеливо ждать её появления на экране. Оливер находил это невероятно милым, но он ни за что не сказал бы этого Ривену в лицо. Поэтому, как и сегодня, он устраивался на барном стуле по соседству, слушая разговоры ребят о том, чем примечательны участники фестиваля и кто из них кого знает. Послушать их, так вся Мелодия представлялась большой деревней, где все всем либо знакомые родственников, либо родственники знакомых.       — Ну-ка, заткнулись все! — прикрикнул капитан мелодийцев, настраивая проектор и прибавляя громкость. Сквозь помехи наконец проявилось изображение большой сцены и ведущего с микрофоном в руках. Он что-то говорил, но звук ещё не настроился, и вступительную речь загонщики услышали уже ближе к её концу. Как понял Оливер из обрывков речи, сегодняшний концерт был скорее в благотворительных и популяризаторских целях. Это внушало надежду на то, что он будет знать хотя бы больше пары песен из услышанных, а подпевать будут не только прошаренные мелодийцы. Все остальные тоже поняли новости примерно так и заметно оживились, готовясь к душевному вечеру. Когда первый исполнитель уже вышел на сцену, Оливер скосил глаза на Ривена: тот сидел всё так же тихо, но уголки его губ чуть приподнялись, а значит, на участие капитана в сегодняшнем вечере караоке можно было рассчитывать.       Так и вышло. Уже через полчаса нестройный хор мужских голосов подпевал популярным песням, подражая парням и девушкам в коктейльных нарядах. Мелодийцы и пара ребят с поставленными голосами пытались вести хор, но эффективнее было просто затыкать всех остальных, когда понимающие в музыке хотели насладиться тем или иным выступлением. Лобби потонуло в разноголосье и шуме, и все перестали обращать внимание на экран, лишь слушая песни, которым так и хотелось подпевать. Источника шумов они не различали, и только когда из динамиков раздался оглушающий треск, большинство парней замолчали. Последовавшие истошные крики заткнули остальных, и все загонщики повернулись к экрану, на котором в прямом эфире разворачивалась трагедия.       Камера была направлена на сцену, и они могли только слышать крики зрителей и грохот дверей, распахивающихся в конце зала. Они видели одного из солистов, оцепеневшего в свете софитов, и разбегающийся у него за спиной оркестр. Спасая свои жизни и инструменты, женщины в длинных платьях бежали за кулисы, а мужчины, побросав смокинги, спускались в зал, где, по звукам, начиналась драка. Наконец кто-то встряхнул парня у микрофона, выведя его из транса, и как только он скрылся за кулисами, изображение пропало, сменившись экстренным выпуском новостей. Необходимости в нём не было: все и так поняли, что Мелодия стала ещё одним звеном в цепи бунтов и вооружённых восстаний. Пока диктор взволнованным голосом говорила о том, какие районы сильнее всего охвачены потасовками и вандализмом, Оливер перевёл взгляд с шокированных мелодийцев на Ривена. Тот побелел на глазах, не отрываясь от проектора и нашаривая телефон. Оливер не рискнул бы даже предположить, какая паника сейчас творилась у него в сердце. Девушка Ривена мало того что была феей, которые известны отсутствием инстинкта самосохранения, она была одной из Винкс — фей, прославившихся как магниты для разного рода неприятностей. На сцене эта фея ещё не появлялась, и, скорее всего, она уже была где-то в эпицентре событий. Ривен явно подумал о том же, с раздражённым вздохом отнимая от уха телефон: абонент недоступен.       — Если увидишь её в репортаже, скажи мне, — прошептал он Оливеру и тихонько покинул лобби, не переставая звонить фее. Тихо чертыхнувшись после пятой неудачной попытки, он перелистал список контактов ниже и снова позвонил.       — Я надеюсь, у тебя что-то срочное! — запыхаясь, ответила Торн. На фоне Ривен слышал крики и звон разбивающихся стёкол. — Ты же знаешь, что тут сейчас творится?!       — Знаю. Муза сейчас тоже там, она была в главном концертном холле. Я не могу до неё дозвониться, скорее всего, она уже где-то в полной…       — Там же, где и остальные феи, — закончила за него Торн. — Мы сейчас тоже пытаемся задавить этот фонтан дерьма, так что мы рано или поздно встретимся. Я передам ей, чтобы перезвонила.       — И скажи ей быть осторожной, — вздохнул Ривен. — Вам нужна помощь?       — Нам нужно, чтобы здесь было поменьше народу, — Торн съездила кому-то по челюсти и перевела дух. — Так что сиди, где ты там сидишь. Найду твою феечку — передам.       Не прощаясь, она отключилась. Ривен провёл рукой по лицу, пытаясь собраться с мыслями. У Мелодии, в отличие от многих других планет «второго эшелона», с регулярной армией было туго, и неудивительно, что Азир решил помочь королю своей личной гвардией. Вмешательство посторонних только добавит хаоса, попытался вразумить себя специалист, возвращаясь в лобби, где царила мёртвая тишина. На молчаливый вопрос Оливер покачал головой, и ещё одна крошечная надежда пошла прахом. Теперь его единственной ниточкой к Музе оставалась Торн. С другой стороны…       Его мысли, уже скакнувшие к полудикому Диавалю, который умел перемещаться между мирами, прервал крик сирены. Всех загонщиков собирали на главной арене: без сомнения, из-за происходящего на Мелодии. Те, кого достали из постелей или отвлекли от повседневных занятий, в немом удивлении смотрели на тех, кто застал прямой репортаж и нёс на лице тяжесть переваривания увиденного. Тот же отпечаток темнел и на лице сэра Юстиана, организатора соревнований и хозяина арены, когда он обвёл взглядом собравшихся.       — Для тех, кто ещё не слышал: Мелодия пала под эпидемией вандализма и бунтов, которые охватывают королевство за королевством, — без предисловий выкрикнул сэр Юстиан, и уже все загонщики беспокойно запереглядывались. — Это произошло в момент большого фестиваля, уже пострадало множество людей и пострадает ещё больше. Сейчас то, что можно называть армией Мелодии, феи-хранительницы и другие силы стараются подавить бунты, но поступающие сведения пока обрывочны, — он подождал, давая загонщикам время переварить эту информацию и снова замолчать. Найдя взглядом капитана мелодийцев, он чётко и громко произнёс:       — Однако я запрещаю вам покидать место соревнований! — мелодийцы воззрились на него в непонимании и ужасе. — Я знаю, что вам тяжело, я знаю, что там ваши друзья и близкие! Но сейчас вы им ничем не поможете, а стая драконов никак не успокоит разгоревшийся пожар войны. Я поговорил с главой мелодийской академии укротителей драконов и директрисой Золотого Аудиториума, и мы сошлись во мнении, что для всех будет лучше, если вы останетесь здесь по крайней мере до окончания острой фазы конфликта. В качестве меры безопасности доки будут закрыты до моего особого разрешения. Вы можете не принимать моё решение, но соревнования продолжатся в штатном режиме. Это ясно?       Он обращался ко всем, но смотрел только на команду мелодийцев. Те же смотрели то в песочную насыпь, то друг на друга, то на своего капитана. Он, поджав губы, долго смотрел в глаза сэра Юстиана, но в конце концов кивнул. Команда, по примеру капитана, один за другим закивали. Хозяин соревнований тоже кивнул.       — Также я хотел бы попросить всех вас… Именно попросить, — он перевёл взгляд на не менее мрачного капитана Красного Фонтана, — не покидать арену без веских причин. Вескость причины обсуждается со мной лично. Всё понятно?       Ривен ответил ему прямым взглядом: он понимал, что эта фраза относится непосредственно к нему, как к хозяину открывающего порталы дракона. Умом он понимал, что Музе сейчас будет только мешать, что сбежать на глазах у запертых здесь мелодийцев будет предательством и что его раздраенной команде нужна опора. Сердце этого не принимало, но он был достаточно взрослым, чтобы знать, когда это сердце заткнуть, и спокойно кивнул. В конце концов, он попросил Торн присмотреть за феечкой. Оставалось рассчитывать на неё и на способности и удачу самой феи.

***

      Всего несколько дней назад Муза строила планы на будущее. Приезд на мелодийский фестиваль как будто расправил ей крылья и открыл глаза на то, как сильно она на самом деле выросла за прошедшие годы. Работа с академическим вокалом, знакомство со множеством таких же, как она, талантливых новичков и мэтров классики и неоклассики, общение в кругах продюсеров великих вокалистов и руководителей ведущих оркестров — когда она в ужасе покидала родную планету, юная фея не могла и мечтать о подобном. Тогда ей было достаточно, чтобы рядом были наушники и какой-нибудь, абсолютно любой, музыкальный инструмент. Позже, на Земле, её предпочтения остановились на соло-гитаре и написании песен для девичьей группы. Жизнь играла рок-н-ролл и казалось, что её мечта наконец-то осуществилась.       Эти воспоминания обрушились на девушку всей своей массой, когда она остановилась у одной из сцен. Парни настраивали гитары и колонки для рок-концерта в рамках дня жанров, чуть дальше проверяли свои инструменты джазмены и исполнители традиционной музыки. Муза же должна была идти дальше, в зону вокалистов, но никак не могла тронуться с места.       — О чём задумалась? — она резко обернулась, выдернутая из омута воспоминаний, и увидела Себастиана.       — Да так… — девушка снова повернулась к занятым музыкантам. — Когда-то на Земле у нас с девочками была своя группа. Мы были похожи на них, но… наверное, не так серьёзно всё это воспринимали, — подумав, она поправилась: — Я не воспринимала.       — Не слышал про девичью группу, но раз вы были на Земле, это многое объясняет, — он аккуратно отвёл её в сторону, чтобы не мешать ребятам таскать оборудование. — Петь рок тебе нравилось больше, чем классику?       — Я нечасто пела, больше писала музыку и тексты и была соло-гитаристкой. Мне нравилось… Это было весело, я была со своими друзьями, — она на секунду вспомнила менее приятные события, сопровождавшие их пребывание в Гардении. — Всякое, конечно, бывало, но да, я любила нашу группу. Просто…       Себастиан неторопливо шёл рядом, молча слушая. Муза же снова обвела взглядом множество сцен для музыкантов всех жанров, глядя сквозь них на своё прошлое и на саму себя.       — Раньше я думала, что моя жизнь всегда будет играть рок. Что это — музыка моего сердца, и что я найду себя именно в этом. Но когда мы создали группу, я не восприняла её всерьёз. Наверное, я просто знала, что не останусь на Земле надолго, и всё это будет очень скоротечным… Но мы вернулись, группа осталась, и всё пошло…       — Куда-то не туда? — с улыбкой подсказал мужчина, снова подхватывая её за руку и уводя от прямого столкновения с тяжёлыми звукоусилителями. Муза кивнула, даже не видя препятствий перед собой:       — Вроде того. Из рока мы незаметно уехали в поп-рок, потом в поп… Это, конечно, было весело, но я понимала, что не такого я хотела для своего будущего. У самой этой группы нет будущего! Так, баловство популярных фей и будущих королев… И тогда я задумалась, чего хочу на самом деле.       Себастиан остановился и внимательно посмотрел на девушку. Они уже стояли в зоне академического вокала, ей нужно было идти в свою раздевалку, а ему — к главной сцене, контролировать репетиции.       — И каков ответ на этот вопрос? — серьёзно спросил он, глядя ей в глаза. Муза выдержала прямой взгляд и, на секунду потупившись, пожала плечами.       — Я не знаю, — призналась она. — Сейчас мы с девочками вместе играем поп-рок, но сама я не хочу связывать с этим свою жизнь. Рив… мой парень вообще довольно сомнительно отнёсся к этой идее с музыкальной группой…       — Ты о молодом лорде Даргофли? — Муза резко подняла на него голову, слыша непривычное обращение, и через пару секунд осознавания кивнула. — Даже на концерте Крамсу-Ри, да прибудет в вечной гармонии его душа, он выглядел как человек, который скорее послушал бы тяжёлый рок.       — Это точно, — рассмеялась певица. — Ривен, конечно, не меломан, но он поддерживает мои увлечения и вроде бы смирился с тем, что я хочу стать певицей. Академической певицей… Как мама.       Себастиан почтительно замолчал: он уже знал о короткой карьере Ва-Нин и её печальной судьбе. Муза же смотрела на выстеленную паркетом и завешанную бархатными портьерами сцену, вспоминая прослушивания и свой самый первый концерт. За различными знакомствами, приятными и не очень, и событиями, о которых больше не хотелось вспоминать, она почти забыла о том, ради кого на самом деле пела на самых разных сценах. Когда эти мысли снова всплыли в её памяти, девушка почувствовала, как долгожданный ответ наконец-то оформляется в её сердце.       — Теперь я поняла, что она чувствовала, — улыбнулась фея. — И как это на самом деле потрясающе — чувствовать единение не только с ней, но и со множеством людей, которые подарили нам вечные слова и незабываемую музыку. И я хочу, чтобы как можно больше людей узнали то вдохновение, то воодушевление и… — она запнулась, теряясь в нахлынувших эмоциях, — и все те чувства, которые эта музыка вызывает в моём сердце! А с Ривеном и его любовью к року и металлу я как-нибудь справлюсь. В конце концов, я же не буду заставлять его ходить на все мои репетиции и концерты!       Девушка легко рассмеялась, и Себастиан тоже улыбнулся: невооружённым глазом было видно, что этот разговор облегчил её душу, а счастье его подопечных делало счастливым его самого. Как оказалось, тот разговор он не забыл.       Муза же старалась никого не грузить своими переживаниями. У подруг достаточно было собственных проблем, отец никак не мог прийти в себя от радости, что непутёвая дочка наконец-то нашла своё место в жизни, а Ривен… после его реакции на корсет и её освобождения от строгой школьной жизни их отношения отправились осваивать новые горизонты, давая обоим возможность хоть немного отвлечься от повседневных забот. Муза знала, что он смотрит каждое её выступление, иногда отпуская шутливые угрозы в адрес её партнёров по сцене, а Ривен понимал, что она мониторит сайт соревнований по ежедневным восхищениям их результатами и комментариям в адрес особо «удачных» фотографий. С особым сарказмом она проходилась по тем фото, где удавалось запечатлеть стайки девушек, восторженно прыгающих вокруг красивых спортивных парней, и особенно вокруг Ривена. Для последнего подобные факты зачастую вскрывались только тогда, когда Муза начинала стебать эти ситуации — он был слишком сосредоточен на соревнованиях, чтобы замечать каких-то там фанаток. Одну фотографию — сразу несколько девушек пытаются привлечь внимание специалиста, который с многозначительной улыбкой смотрит в телефон, — фея даже сохранила на будущее и открывала каждый раз, когда падало настроение. Несмотря на разделявшее их расстояние и то, что вместе они провели не так много времени, серьёзной ревности не было и в помине, и Муза никак не могла перестать этому удивляться. Конечно, Ривен позволял себе языковые вольности в адрес других парней, но настоящего гнева и страха за этими словами не было, и девушка вдруг почувствовала, что наконец-то смогла задышать свободно, будучи в отношениях.       Возможно, ещё одной причиной этому было то, что Рив уже собрал в галерее целую коллекцию её фотографий в корсетах и чулках, кружевных высоких лифах и прочем элегантном нижнем белье, которое почему-то тоже выдавалось на выступления. И без него. Муза не питала иллюзий по поводу того, для чего используются её фотосессии, и ей это даже немного льстило. К тому же специалист отвечал не менее откровенными фото, которые шли на те же самоудовлетворительные цели. В таком темпе отношения на расстоянии становились чуть менее напрягающими, но она всё равно скучала и с нетерпением ждала, когда его соревнования закончатся. Фестиваль к тому времени ещё будет проводиться, но Ривен обещал навестить её перед возвращением в Магикс. Они оба понимали, чем это кончится, и оба считали дни в ожидании этого момента. Даже переживания по поводу собственного места в жизни мало омрачали безоблачный горизонт их отношений.       Всего несколько часов назад Муза была уверена, что проживёт один из счастливейших дней в её жизни. Она практически не спала: Себастиан, помня о её метаниях в музыкальных жанрах и в том, куда идут пути её и близких ей людей, пригласил её на один из ночных концертов. Он очень настаивал, и Муза согласилась, искренне заинтригованная: до этого Себастиан не выделял её среди других музыкантов иначе как «неопытную новенькую» и никогда не приглашал её провести время вместе. Надеясь, что это не подразумевается как свидание, девушка всё-таки пришла в один из небольших залов, в тёплую ночь забитый под завязку. Себастиан уже ждал её на балконе, где умещалось всего около десятка кресел.       — Зачем мы здесь? — спросила она, пристраиваясь между ним и мужчиной в кожаной куртке. Он лишь хитро улыбнулся:       — Я долго думал о твоей истории. О том, как ты мечтала о рок-н-ролле, но пришла в классическую музыку, которая была близка твоей матери. И как теперь ты мечешься между жанрами, словно между близкими людьми — я ведь не ошибусь, назвав молодого лорда Даргофли близким для тебя человеком? — Муза слегка покраснела, но кивнула. — Если позволишь высказать моё мнение, я скажу, что вы на самом деле очень гармоничная пара. И вот я размышлял над тем, есть ли в мире музыки подходящее отражение вашей гармонии. Как ты сейчас увидишь и услышишь, я его нашёл!       Договаривал он уже шёпотом, под недовольные взгляды соседей по балкону: свет в зале погас, зрители в партере наконец затихли, музыканты заняли свои места на сцене и встали поприветствовать дирижёра. Муза, хлопая вместе со всеми, глядела на сцену во все глаза. Она впервые видела, чтобы исполнители классики наряжались в кожаные куртки и джинсы, но никого этого не смущало. Музыканты спокойно взялись за инструменты и по взмаху дирижёрской палочки заиграли первую композицию. Фея нахмурилась: ноты складывались в знакомую мелодию, но что-то не складывалось. Ответ крутился на кончике языка, но она никак не могла вспомнить, где слышала эту музыку. Такого с ней раньше не случалось, и Муза, насупившись, наклонилась ближе, убирая от ушей волосы. Она точно знала, что играют музыканты, просто не могла припомнить название!       — Подсказка: это не классическая композиция, — прошептал Себастиан, наклоняясь к ней. Фея сначала недоумённо посмотрела на него, но тут её осенило: песня встречалась ей в плейлисте Ривена!       — Это… Тяжёлый рок? — поняла она, и мужчина довольно кивнул. — На классических инструментах? Ничего себе!       Она слышала о подобных «сочетаниях несочетаемого», но никогда не была на живом исполнении. Её потрясло всё, от внешнего вида оркестра и дирижёра и до самой музыки. Знакомые с детства инструменты, родные и предсказуемые, выдавали невероятные звуковые сочетания и так искусно мимикрировали под инструменты из совсем другого лагеря, что закрыть глаза — и не сразу поймёшь, на каком концерте находишься. Поднимая на высоту классики музыку электрогитар, синтезаторов и барабанов, они сохраняли узнаваемость и колорит мелодий, несущих с собой запах байков специалистов, кожаных курток, потёртых джинсов и старых наушников Рива, которые он упрямо отказывался менять. Теперь она поняла слова Себастиана и не могла перестать улыбаться. Классические инструменты, с детства трогавшие самые глубокие струны её души, играли музыку суровую, жёсткую, как сердце и характер её самого дорогого специалиста. Две противоположности достигли гармонии, наполняя сердце таким количеством энергии и вдохновения, что фее хотелось взлететь прямо там и тогда, посреди ночи в маленьком, битком набитом зале. Слушая знакомые, «его» песни в «своём» исполнении, она предавалась воспоминаниям и мечтам, боролась с желанием позвонить Ривену прямо сейчас, чтобы он тоже это услышал, и думала, как обязательно сводит его на такой концерт, когда они снова будут вместе.       Вернувшись к себе, Муза так и не сомкнула глаз. Она думала о той парадоксальной, но тем более восхитительной гармонии, к которой пришла её жизнь, и всё больше убеждалась, что сделала правильный выбор. И тогда, когда отпустила Ривена на поиски самого себя, и тогда, когда вернулась в эти отношения, и тогда, когда решила попробоваться в академический оркестр. Создавалось ощущение, что тропинка её судьбы наконец-то выпуталась из бесконечных сражений на благо мира, ссор и примирений, поисков и потерь. Теперь она вела в ясном и очень желанном направлении. Единственное, что могло омрачить путь — специфический род деятельности Ривена, но, раз специалист не видел в этом проблемы, фея тоже решила не задумываться. В конце концов, парень спокойно поддерживал её в становлении певицей, просто сам шёл другой дорогой, не переставая держать её руку. Это не было похоже на судьбу её родителей, которую Муза часто примеряла на своё будущее, но она научилась достаточно доверять специалисту, чтобы быть уверенной в их будущем и поддерживать его так же, как он поддерживал её мечты.       Нахлынувшее воодушевление не оставляло её весь день. Муза пела по дороге к концертному зданию, мурлыкала под нос попурри из ночных мелодий, нанося макияж, пританцовывала в новом коктейльном платье, выданном специально для вечера популярной музыки. Жанр идеально вписывался в её настроение, и девушка была даже рада, что они не исполняют сегодня классику: она была слишком возбуждённой для этого. Надеясь, что Ривен, как всегда, будет смотреть её выступление, она попробовала сделать несколько танцевальных движений, чтобы потом подразнить его со сцены. Туфли жали и натирали, но не смертельно. «Стелла придумывала и менее удобные наряды, » — посмеялась фея, отправляясь по другим гримёркам в поисках пластырей. Все вокруг были так же веселы и счастливы, только более выспавшиеся, и фея проводила перерывы между репетициями и общими разговорами у аппарата с кофе, иногда отвлекаясь на телефон. Рив был на соревнованиях, и она внимательно читала текстовую трансляцию: качества сигнала не хватало для прямого эфира. Уже предвкушая, как вечером расскажет ему о концерте и как ему понравится её поп-выступление, девушка опустошила очередной стаканчик и приготовилась к финальной репетиции.       Она выступала одной из последних. Телефоны во время концертов были под запретом, поэтому она пританцовывала за кулисами с остальными певцами и певицами, аплодируя выступающим и иногда колдуя небольшие спецэффекты для атмосферы. Её ожидали две песни перед общим финалом. Муза обожала эти песни и могла спеть их даже спросонья с закрытыми глазами и заткнутыми ушами, поэтому в кои-то веки она могла полноценно насладиться зрелищем концерта. Закрытое помещение зала усиливало весёлую музыку, и казалось, будто они отрезаны от всего мира в небольшом измерении счастья и веселья.       Её чуткий слух первым уловил неладное. Через окна и вентиляционные решётки просачивались странные, чужие звуки: крики, скрежет, выстрелы. Обернувшись, фея прислушалась. Никто, кроме неё, ещё ничего не заметил, но она уже понимала, что происходит что-то неправильное. В памяти всплыли рассказы о бунтах, и она рефлекторно сжала кулак, чувствуя течение магии в пальцах. Нужно было выбраться на улицу и посмотреть, что происходит, пока ещё есть время.       Но времени уже не было. Очередной грохот сотряс весь зал: зрители заоборачивались и беспокойно зашумели, пока вымуштрованные артисты продолжали выступление, бросая за кулисы многозначительные взгляды. Ещё один грохот: кто-то ломился в запертые двери. Они гнулись и скрипели, но не поддавались. Паника нарастала, за завесой продолжающегося пения оставшиеся за кулисами пытались понять, что делать. Муза понимала, что стоит начаться давке — и это место превратится в ад на земле, а катастрофа была уже близко — за грохотом основных и запасных дверей, прочности в которых оставалось совсем немного. Она осторожно, шаг за шагом выбралась из толпы перепуганных исполнителей и побежала в гримёрку. Побросав в сумочку телефон и документы, перекинула лямку через плечо и бросилась к пожарной лестнице. Идти вниз смысла не было, и, прыгая через ступени, она побежала на крышу. Уже стоя под закрытым люком, она услышала крики и шум снизу, и на секунду зажмурилась. «Ривен всё это видел, — подумала Муза. — Он знает, что здесь происходит.» Рука сама потянулась к сумочке, но остановилась. Специалист ничем не мог ей помочь, он был слишком далеко, и слова или сообщения лучше не сделают. Она могла надеяться только на себя, со вздохом поняла Муза, распрощавшись с мечтами о весёлом вечере. Прошептав слова трансформации, она откинула люк и вылетела наружу.       Это был другой мир. Не осталось ни следа от той Мелодии, что веселилась на ежегодном фестивале каких-то несколько часов назад. Вечернее небо заволокли серые тучи, в воздухе стояли пыль и дым. Музу защитным барьером окружила фейская пыльца, и она опустилась чуть ниже, пытаясь понять, что происходит. Толпа уже ворвалась в концертный зал и продолжала штурмовать другие здания на площади, растекаясь всё дальше по элитному району. Там, где играли музыкальные инструменты и пели поставленные голоса, воцарилась какофония криков, разрушений и оскорблений, прерываемая выстрелами и отвратительными звуками, от которых желудок феи подбирался к горлу. Она закусила губу, теряясь перед мощью неконтролируемой толпы, но сидеть и ничего не делать не могла.       «Конечно, это вам не волшебство на Землю возвращать, — постаралась она взбодрить себя, вызывая флейту и начиная играть успокаивающую мелодию. — Но смогла же я усыпить взбесившихся драконов, справлюсь и с людьми!»       И это работало: магический купол накрыл площадь, люди остановились, поднимая головы к парящей над ними фее. Гармония возвращалась в их сердца, и многие уже побросали оружие, растерянно озираясь, не понимая, что на них нашло. Муза отняла от губ флейту, переводя дух и слабо улыбаясь затянутым в беспорядки людям, которые смотрели на неё с восхищением и благодарностью. Вдалеке что-то затрещало, вспыхнуло и снесло её потоком ветра, нарастающий гул с прилегающих улиц врезался в магический купол, сокрушая его неконтролируемым хаосом. Удар, сравнимый с магическим, вырвал флейту из рук, почти опрокинул фею прямо в центр толпы, но чьи-то руки подхватили её и дёрнули вверх, в спасительные облака пыли и гари, на безопасные крыши.       Коснувшись поверхности, Муза прокашлялась и протёрла глаза. Теперь она могла рассмотреть своих спасительниц: это тоже были феи. В похожих струящихся кимоно, с убранными в пучки волосами и узорчатыми крыльями, сверкающими в пыли, они собрались вокруг, с удивлением глядя на её пышное платье в виде крыльев бабочки.       — Ты ведь Муза, из фей Винкс? — спросила одна из фей, казавшаяся смутно знакомой. — Я видела вас в Золотом Аудиториуме, — Муза кивнула, вспоминая девушку. Раз они из Аудиториума, то… — Мы — тоже феи-хранительницы. Гармонизирующая мелодия в магическом куполе — хорошая идея, но мы такое уже пробовали. Людей слишком много и они слишком…       — Безумны, — подхватила другая. — Что вообще произошло? Что на них нашло? На дворе же фестиваль, все веселятся!..       — Да уж, веселья — полные штаны, — пробормотала Муза, поднимаясь и подходя к краю крыши. Здесь они были в безопасности, но оставалось лишь вопросом времени, когда их увидят, и кто знает, что толпа захочет сделать с выделяющимися феями. — Неужели мы никак не можем их успокоить?!       Ответом ей была тишина, и девушка сжала кулаки в бессильной злобе на саму себя.       — Мы — феи-хранительницы, — упрямо повторила она. — Мы должны защищать жителей Мелодии, пусть даже от них самих!       — Оно понятно. Вот только как это сделать? — прозвучал за спиной логичный вопрос, и Муза не сразу смогла избавиться от мысленного присутствия Текны. — Чёрт с ними, с причинами, вы хоть представляете, сколько тут сейчас людей?!       Все перевели взгляды вниз, на агонизирующие в конвульсиях щупальца улиц. Кровавый закат поздно садящегося солнца, пробиваясь сквозь пылевые облака, окрашивал бесконечно движущиеся массы людей, усиливая их иррациональный гнев. Казалось, они наслаждались звоном разбитых стёкол, хрустом ломающихся костей и хлюпающим чавканьем сотен ног в лужах крови и масел, чей аромат придавал вони пота и гари незабываемые нотки сладкого гниения. Муза поёжилась, не в силах отвести взгляд от притягательного в своей отвратительности зрелища. Даже Трикс не доходили до такого: жители Мелодии истребляли сами себя, отринув внутреннюю гармонию, а вместе с ней и всё человеческое. Они хотели только разрушать — всё и всех вокруг. Кто-то ломал инструменты, кто-то крушил здания и фестивальные сцены, кто-то добрался до микрофонов и пытался направить толпу на путь новых крушений. На таких феи обратили отдельное внимание, но они были так же безумны, как толпа вокруг, совершенно не слушающая ораторов.       — Скоро здесь будет армия, — пробормотала одна из хранительниц, глядя в другую сторону: ещё более страшный гул доносился из бедных районов. — По крайней мере, они смогут защитить королевский дворец…       — Ага, смогут, — хмыкнула главная из фей Аудиториума. — Если к этой толпе присоединятся все бедняки и нищие, они сметут дворец как карточный домик! Сами же знаете, что армия не сможет им противостоять!       — Как будто мы можем! — крикнула ещё одна фея, практически плача. Они переглянулись: десяток молодых девушек против тысяч обезумевших людей. Какие у них шансы?       — Для начала, нам нужно сохранять хладнокровие, — хлопнула в ладони Муза, стараясь держаться спокойной. — Я не в первый раз в полной жопе, так что поверьте моему опыту. Главное — думать головой.       — Вы что, и в таких ситуациях бывали? — одна из фей помладше воззрилась на неё с ужасом и восхищением, и Муза слегка смутилась:       — Ну, в таком пиз… кхм, в настолько сложной ситуации — нет, но правила всегда одни и те же, и голову включать никогда не повредит. И ещё нам нужен план.       — У нас нет времени на план! — рявкнула другая фея. — И вообще почему мы слушаем чужачку со странной трансформацией? Откуда она вообще взялась?       — «Чужачка» взялась с Мелодии, — процедила Муза, сжимая кулаки и угрожающе наступая. — И трансформация у меня оттуда, откуда надо!       — А мы…       — Шуш! — главная фея встала между ними, рукавами кимоно разделяя спорщиц. — Нонна, сейчас не время и не место. Муза, я согласна, что нужен план действий. Идеи есть? Или это были просто слова?       Муза отошла от Нонны, снова оборачиваясь к беснующемуся потоку людей. Осатаневшие жители, многие всё ещё в праздничных нарядах, ломились в тяжёлые двери концертных залов, галерей и музеев, разносили сцены, валили микрофонные стойки и усилители звука. Взгляд феи задержался на огромных динамиках: некоторые ещё висели и стояли, но большинство валялись на земле и искрили, угрожая людям неминуемой гибелью. Никто этого не замечал, как не замечала толпа и того, что давно уже ползёт по трупам.       — Попробуем обойтись малой кровью, — наконец, сказала она. — Если мы не можем утихомирить тех, кто уже здесь, надо хотя бы не допустить того, чтобы к ним присоединились другие. Нам нужен гармонизирующий барьер, который разделит районы.       — Граница между районами?! — истерично рассмеялась Нонна. — Ты хоть знаешь, насколько она длинная?! Нас не хватит, чтобы покрыть её всю.       — Нас — нет, а вот динамиков, установленных по всему городу для трансляции фестиваля — за глаза. Если направить звуковой поток через них, это усилит его воздействие и сохранит магические свойства. Это будет тот же гармонизирующий барьер, но больше и сильнее!       — И стабильнее, — поддержала её фея с короткой стрижкой. — Рядом с бедными районами колонки стоят высоко и надёжно укреплены, их просто так не обвалишь и не повредишь. Они связаны в единую цепь для простого управления, так что… может сработать. Юкия, я её поддерживаю. План не гарантированный, но попробовать стоит. Хуже всё равно уже не будет.       Одна за другой, хранительницы Мелодии покивали на предложение Музы, и Юкия, главная среди них, тоже кивнула.       — Так и сделаем. Нонна, — она повернулась к единственной фее, всё ещё поджимающей губы, — лети к королевскому дворцу. Скажи о том, что мы хотим сделать и попроси помощи армии для решения ситуации здесь.       — Может быть, Галатея сможет нам помочь, — предложила Муза, и Нонна снова сверкнула на неё взглядом:       — Предлагаешь ещё принцессу замарать в этой грязи?       — Она тоже фея и знает, что такое тяжёлая битва, — отрезала Муза. — Скажи ей, что я здесь, и я уверена, она выступит, чтобы защитить эту планету её жителей. Впрочем, дело твоё.       Терпение феи подошло к концу: ей уже надоели эти бесполезные споры, как и то, что её считали чужой в родном мире. Поднявшись в воздух и наколдовав себе воздушный пузырь, Муза полетела в сторону бедных районов, стараясь успокоиться. Остальные феи, оставив Юкию и Нонну на крыше, двинулись за ней.       — Не принимай близко к сердцу, — услышала она за спиной и обернулась: это была та самая коротковолосая девушка, которая первой приняла её идею. — Нонна тяжело относится к… к тем, кто не работал вместе с нами.       — К чужакам, — саркастически улыбнулась Муза.       — Она слишком привыкла работать в команде, — пожала плечами фея. — В одной и той же команде. Как и ты, наверное.       — Не припомню, чтобы мы отвергали чью-то помощь по причине «другой команды». А нам много с кем приходилось сотрудничать, — девочка до сих пор смотрела на неё уговаривающим взглядом, и Муза сдалась: — Ладно, мне нет до её загонов никакого дела. Сейчас важнее спасти Мелодию.       — Это уж точно, — кивнула та и вылетела чуть вперёд: — Я знаю, откуда лучше направить энергию, лети за мной. Кстати, я Свон.       Свон спикировала в сторону, остальные стайкой полетели следом. Она направлялась к одному из самых больших динамиков, транслирующему музыку в сторону побережья. От него разлетались десятки проводов к колонкам поменьше, и дальше — по всей границе районов. Феи приземлились на ретранслятор — он был достаточно большим, чтобы уместить на себе их всех, — и посмотрели на тёмный берег. За шумом прибоя угадывались уже знакомые крики и ругань, смачные удары потасовок и треск бессмысленного вандализма. Ритм этому торжеству хаоса задавал глухой топот, медленно движущийся в сторону богатых районов и королевского дворца.       — Этой штуки хватит, чтобы зацепить даже самые густонаселённые места, — объяснила Свон, довольно топая по пластиковой крыше, — а провода можно использовать как опору для передачи звука в другие динамики. Так мы распространим его на огромное расстояние!       — Осталось только создать достаточно мощную магию, — вздохнула Юкия, усаживаясь на пыльную поверхность. — Давайте попробуем объединить наши силы. Если достигнем единой гармонии, может получиться направить её другим.       Феи покивали, садясь рядом в небольшой круг. Муза задержалась: слишком много событий нарушили её внутреннюю гармонию, и стычка с Нонной никак не помогала. Дав себе время сконцентрироваться, она взяла Юкию и Свон за руки. Закрыв глаза, она попыталась отстраниться, вспоминая всё то, что приносило в её жизнь счастье и гармонию: свою семью; девочек, с которыми они прошли огонь и воду; Ривена и их необычные отношения; музыку, которой она посвятила всю себя и которую продолжала открывать до сих пор; волшебство во всём его многообразии и бесконечном развитии. Медленно выдохнув, она почувствовала тепло. От груди оно разлилось по всему телу, растеклось по веточкам крыльев, прилило жаром к щекам и животу, биением сердца побежало по рукам к пальцам, соединившись с мерцающим огнём девушек рядом с ней. Гармонический поток побежал по кругу, усиливаясь и собираясь в центре большим магическим шаром, пульсирующим в унисон их сердцам. Феи мыслили и чувствовали как один организм, ощущали свою общую силу и контролировали её вместе, позволяя шару подпитываться и расти. Когда сгусток магии достиг границ управляемости, его направили вниз, в ретранслятор, и огромная колонка ожила. Музе понадобилась вся концентрация внимания, чтобы не отвлечься и не открыть глаза, когда пластик под ними содрогнулся и из динамика полился чистейший гармоничный звук.       — Отличная работа, девочки, — услышала она голос Юкии в своей голове. — Не расслабляемся. Теперь надо направить эту мелодию по всем колонкам.       Ещё один вдох, ещё один выдох. С прекрасной музыкой в буквальном смысле под ногами концентрироваться было гораздо проще, но рассылка звука по проводам оставалась сложной, непрофильной для Музы задачей. В памяти невольно всплыл пожар в Красном Фонтане, когда ей также пришлось воспользоваться чуждой магией. Ассоциативно мысль перебежала на стычку с Нонной: тут уже саму Музу посчитали чужой, хотя она совсем таковой не была. Или была? — спросила она себя, уплывая вслед за рассуждениями, — была такой же чужой, как и техника, которую сейчас пыталась подчинить. И в музыке, и в магии она осваивала новые горизонты, уйдя далеко от того, что традиционно считалось присуще мелодийцам, но это не отрицало того, кто она есть, не стирало из памяти её корней. Наоборот, именно сейчас это могло спасти их всех.       Муза выпрямилась, вспоминая, как во время земных гастролей Стелла научилась управляться с софитами и системами освещения, а она сама отвечала за всю звуковую аппаратуру, включая колонки. Конечно, тогда колонки были меньше, магия направлялась руками, а на подхвате всегда была Текна, но сейчас сами эти знания придали ей уверенности. Оставалось лишь поделиться этими знаниями с другими и направить едва контролируемый магический заряд на огромное расстояние. Слава Гармонии за то, что феи-мелодийки в момент конвергенции могут использовать телепатию…

***

      «Будьте прокляты, чёртовы шпильки», — подумала Муза, лёжа на всё том же ретрансляторе и страдая от одной мысли о том, что нужно встать. Ночь уже вступила в свои права, но на небе не светило ни единой звезды. Гармонический звук из динамиков окружал фей, блокируя все шумы снаружи, и они могли только догадываться о том, что происходит вокруг, но Музе не было до этого почти никакого дела. Её магические, физические, эмоциональные и какие-либо ещё силы были на нуле, но Баттерфликс упорно не желал спадать сам. Это было хорошо, ведь до земли оставалось с десяток метров, но тонкие шпильки и пышное платье уже вызывали у феи ненависть. Интересно, можно ли использовать другую трансформацию?       — Кстати, всё хотела спросить, — она повернула голову на голос Свон, в изнеможении лежащей рядом, — откуда у тебя такое превращение? Никогда не видела ничего подобного.       — Из путешествия в прошлое, — вздохнула Муза. — Мы спасли магических животных и получили Баттерфликс. Он позволяет использовать природу, но не даёт ей вредить. Круто, но не очень удобно, когда какое-нибудь растение пытается тебя убить. Было дело… А откуда ваши силы? Они выглядят очень… по-мелодийски. И в гармонических заклинаниях вы были гораздо сильнее меня.       — Поющие киты даровали нам эту силу, когда мы помогли им защитить воды Мелодии от загрязнения и восстановить естественный баланс, — ответила Свон, поворачиваясь на живот и глядя во тьму, в сторону побережья. — Но мы никогда её не называли… Наверное, классно было бы придумать название, а, Юкия?       Та лишь слегка повернула голову в их сторону. Все феи из круга лежали или сидели на динамике, приходя в себя после изматывающего ритуала. С помощью знаний Музы и своих способностей они сумели замкнуть цепь из множества динамиков, и теперь гармонический поток подпитывал сам себя, но, казалось, на это ушли долгие часы. Никто из них не мог сказать, повлияло ли их заклинание на что-нибудь, и ни у кого не было сил это выяснять.       Юкия обвела соратниц усталым взглядом и пожала плечами:       — Если честно, я думаю, ужасно глупо, что любое существо в Магическом Измерении может дать феям особенную силу. Но так и быть: кто первой встанет и полетит, может придумать название для этого превращения. И мы даже будем его использовать.       Кто-то не отреагировал, кто-то, как Свон, обиженно простонал, но не поднялась ни одна. Муза облизнула пересохшие губы: они могли проваляться так до рассвета или пока их не найдёт Нонна или кто похуже. А она до сих пор не знает, в порядке ли отец, и не связалась с Ривеном или Винкс, которые, должно быть, с ума сходят…       — Ненавижу… блядские… шпильки… — прошипела она, неимоверным усилием переворачиваясь и заставляя своё тело встать. К счастью, крылья успели отдохнуть и легко подняли её в воздух — Муза дала себе слово, что пешком в Баттерфликсе ходить не будет больше никогда. Оценив взгляды уважения от всех остальных, она попыталась ободряюще улыбнуться:       — А эту трансформацию мы назовём…       — Мьюзикс! — и Муза чуть не упала снова от внезапно радостного выкрика. Свон уже порхала рядом, и её глаза так сверкали, что отказать было сложно.       — Звучит довольно забавно, но почему бы и нет, — Юкия тоже с трудом встала на ноги, за ней зашевелились и остальные. — Будет, что вспомнить.       — Я бы предложила Гармоникс, но это будет слишком сложная шутка, — пожала плечами Муза.       «Не мне же ходить в трансформации имени себя», — с облегчением подумала она, глядя, как все феи-хранительницы собираются в воздухе. Их ждала дорога обратно, к королевскому дворцу. Вокруг не было видно ни зги, звук из динамиков создавал обманчиво приятное впечатление мира и покоя. На секунду у Музы мелькнула мысль проверить свою гипотезу и призвать Зумикс, но она быстро отогнала идею: она была слишком истощена для переноса нескольких человек. К тому же, они должны были своими глазами увидеть, стоила ли игра свеч.       Они летели, настороженно вглядываясь и вслушиваясь в темноту, но первым пришёл запах. Уже знакомая смесь крови, масел, пороха и гари, тошнотворно-сладкая от начинающегося разложения, клубилась по всему району. Ни ветерка не дуло, чтобы убрать эту вонь с улиц, и она медленно расползалась, намертво впитываясь во всё, чего касалась, даже в магические наряды фей. Зажав нос, Муза спланировала вниз, к улицам: терять было уже нечего, а с высоты птичьего полёта она мало что слышала.       Как оказалось, слушать тоже было особо нечего: на улицах не было почти ни единой живой души. В темноте отталкивающе блестели кровью и белой кожей затоптанные тела, тут и там грохотали отваливающиеся части домов и фестивальных построек, потрескивали оборванные провода и гирлянды. Единственными, кто ещё бродил по улицам, оказались люди в униформе королевской армии Мелодии: они оценивали масштаб бедствия и что-то высматривали в кучах трупов. Махнув военным, фея снова поднялась в воздух. Остальные, разлетевшись по району, тоже застали только последствия приступа безумия, охватившего весь город.       — Кажется, у нас получилось, — неуверенно пробормотала Свон, когда все собрались на той же крыше у фестивальной площади. — И даже дворец ещё стоит…       — Интересно, куда все подевались, — Юкия посмотрела в сторону дворца, недовольно щурясь. — И не Нонна ли это там летит…       К ним приблизились несколько сверкающих точек, среди которых Муза узнала Нонну и, с радостью и облегчением — Галатею, окружённую ещё несколькими феями. Принцесса тоже её заметила и ринулась вперёд, обнимая подругу прямо в воздухе. Кружась в объятиях, Муза заметила скривившееся лицо Нонны и едва сдержала ухмылку. Отцепив от себя принцессу, она с восхищением осмотрела её Энчантикс, вспоминая свой и улыбаясь тому, как этой силе удавалось раскрыть каждую фею в её неповторимости.       — С твоими родителями всё хорошо? — спросила она, решив, что поздравления с новой силой могут и подождать. Галатея кивнула:       — К счастью, армии и войскам друзей отца удалось отстоять дворец. Мама ужасно напугана, а папа вне себя… Ваше заклинание нас спасло: его было слышно и здесь, и мы смогли использовать его, чтобы создать гармоническую завесу. По крайней мере, это помогло успокоить большинство людей…       — Остальных пока что изолировали, — покачала головой Нонна. — Пришлось занять под это несколько уцелевших залов и пещеры Аудиториума. Там сейчас лекари и преподаватели, они пытаются понять, как помочь людям.       — В любом случае, нам нужно будет следить за городом ещё несколько дней, пока отец и его люди не узнают, что послужило причиной бунта! — объявила Галатея, и феи-хранительницы обречённо переглянулись. — Я знаю, что вы устали. То, что вы сделали, бесценно, вы заслужили отдых. Поэтому сейчас мы будем патрулировать город, а вы все летите в королевский дворец. Там для вас приготовят комнаты и еду. Утром мы оценим ситуацию на трезвые головы и решим, что будем делать дальше.       Юкия и остальные с облегчением кивнули. Муза и сама была готова упасть и уснуть даже на полу, не говоря уже о мягкой постели во дворце, но у неё ещё были дела.       — Я присоединюсь к вам позже, — махнула она и собралась было лететь в сторону бедных районов, но Галатея схватила её за руку:       — Господин Хо-Боэ в порядке, — Муза в удивлении уставилась на принцессу и та польщённо пожала плечиками: — Разумеется, мы убедились в том, что близкие фей-хранительниц в безопасности. Твой отец в одном из наименее пострадавших районов, под охраной личной гвардии отца. Ни о чём не беспокойся и лети отдыхать. Ты это заслужила.       — Спасибо, — улыбнулась Муза и снова обняла Галатею. Та сжала её ещё крепче и прошептала:       — Мы ведь сможем рассчитывать на Винкс, если что-то опять пойдёт не так? Мы справились сейчас, но если…       — Конечно, — заверила её Муза. — Я поговорю с девочками, уверена, они уже готовы прийти на помощь по первому зову.       Задержавшись взглядом на больших золотых крыльях Энчантикса, Муза со вздохом глянула на свои сверкающие шпильки и спикировала ближе к земле. Команда Юкии уже улетела на встречу с постелями и полуночным ужином, и ей оставалось лишь в одиночку планировать по опустошённым тёмным улицам, пытаясь угадать знакомые места. Запах смерти настолько примелькался, что она совершенно его не замечала, глаза привыкли к кромешной тьме, а уши привычно первыми почувствовали неладное. На этот раз — едва слышимый стук каблуков по разваливающейся черепице. Муза резко набрала высоту, оглядывая крыши. Впрочем, источник звука и не прятался.       — Эй, феечка, — позвала её фигура в чёрном плаще. Голос, размывающийся в предрассветном гнилом тумане, показался знакомым, и она опустилась ближе, поджимая ноги. Откинув капюшон, фигура потрясла пышными пшеничными волосами, собранными в неаккуратную косу. Торн окинула Музу усталым взглядом измотанного бойца и кивнула: — Значит, с тобой всё окей.       — Устала, как собака, — пожала плечами фея, — но всё ещё жива.       — И это главное. Поверь, не всем так повезло. Ривен просил тебя найти, он не мог с тобой связаться.       — А… — Муза вспомнила о сумке с телефоном, которую схватила перед тем, как трансформироваться. — Это… побочка от фейских превращений. Я позвоню ему. Спасибо.       Торн спокойно кивнула и, вздохнув, присела на крышу. Из-под подошв её высоких сапог отвалился кусок бетона, прогрохотав на всю улицу. Фея зависла в воздухе, смущённая неловкостью разговора.       — А что вы здесь делали? — спросила она, и девушка лениво повернула голову. — Я думала, все поспешили спрятаться…       — Все, — усмехнулась Торн, — крушили свой обожаемый город. А уж какая мясорубка была в районах похуже — даже я такого раньше не видела! Это ведь вы наколдовали тот успокаивающий звук, да? — Муза кивнула. — Вовремя, ничего не скажешь. Все как-то быстро успокоились… Сделали вид, что ничего не было. И трупов под нашими ногами тоже не было, хах.       Она отковыряла ещё кусок черепицы и скинула его вниз, прислушиваясь к глухому эху.       — Наш хозяин, Азир, сейчас с королём Лиром. Они вели переговоры по общему делу, ну и когда это началось… Аззи решил, что его твердыня как-нибудь своими силами устоит и направил нас — его личную гвардию, — работать вместе с королевскими войсками. И вот я здесь.       — С вашими всё хорошо?       — Все живы, не все целы, — коротко ответила Торн. — Было бы совсем обидно дать себя убить куче народу, которым бешеная блоха под хвост попала. Не для того хозяин нас учил… Ну да ладно, — она потянулась и встала: — Мне оставалось только найти тебя и выполнить просьбу Рина. Он ещё просил передать тебе быть осторожной, но, думаю, это уже лишнее.       Муза невольно улыбнулась, и Торн улыбнулась вслед за ней. Обе улыбки получились ужасно вымученными.       — Ты возвращаешься в королевский дворец? — спросила фея, и, получив в ответ короткий кивок, предложила свою компанию: — Я могла бы попробовать телепортировать нас, но, боюсь, сил не хватит. Но можем пойти вместе.              — Почему нет, — Торн стянула плащ, под которым скрывался эластичный боевой костюм. — Буду за тобой присматривать. На самом деле, — она помолчала, обдумывая не то свои слова, не то прыжок на соседнюю крышу, — без вас, феи, мы бы все пропали. Не знаю, что конкретно вы там намудрили, но отличная работа.       — Спасибо, — кивнула Муза, медленно перелетая вслед за перепрыгнувшей добрых пару метров девушкой. — Но, боюсь, наша работа ещё не закончена.       Торн гортанно хохотнула, глядя на неё с недобрым прищуром.       — Ничья работа ещё не закончена, фея. А чья-то ещё только начинается. И проблемы на наши жопы тоже ещё только начинаются… Ладно, пойдём. Нас, наверное, во дворце заждались. Или теперь называть это главным штабом?       Слова Торн были куда ближе к реальности, чем Музе могло показаться. В королевском дворце, окружённом несколькими кордонами охраны, спали только вымотанные феи-хранительницы, для которых приготовили лучшие комнаты. Королева Левкотея в волнении расхаживала по своим покоям, то и дело выходя на балкон и вглядываясь в темноту в поисках дочери и её соратниц. Почти всех слуг и придворных эвакуировали из дворца, оставив лишь самых преданных и способных защищать королевскую семью. В замок собирались лорды и министры, военные, следователи и криминальные эксперты со всей Мелодии. Их встречали девушки в чёрных комбинезонах, носящие на форме эмблему, широко известную в узких кругах. Такая же эмблема — узкие золотые листья мэлверикской лилии, — красовалась на чёрном кимоно мужчины по левую руку от трона. К нему обращались взоры всех прибывающих, и на каждый взгляд украдкой или исподлобья он отвечал прямым и вызывающим. Мало кто знал, чем этот человек заслужил право охранять самого короля, но никто не решался возразить. Боялись привлечь к себе внимание.       Король Лир ходил от стола к трону и обратно, то и дело обводя взглядом присутствующих, но мало кто рисковал посмотреть ему в глаза. Вот уже несколько часов он слушал сводки из удалённых районов и хронику борьбы с взбунтовавшимися жителями, а теперь — неутешительные выводы о молниеносно начатом расследовании. Министры и высокие начальники тряслись от одной мысли о том, что король обратится к ним, и только эксперты, вызванные среди ночи, спокойно стояли по другую сторону стола. Они видели вещи пострашнее обозлённых царственных особ.       — Это всё, что у вас есть? — в очередной раз спросил король, сурово глядя на зевающих людей.       — Пока что только это тянет на зацепку, — пожал плечами один из экспертов. — Анализы участвовавших ничего не дали, на исследование трупов понадобится время, опрос свидетелей уже идёт.       — Большая часть людей ничего не помнит, — вмешался кто-то из военных. — Должны были быть зачинщики, но если у организаторов был план, а он был, они уже мертвы. Учитывая количество погибших — всё равно что искать смычок на лесопилке. Но я бы это и зацепкой не назвал. Оно могло попасть на Мелодию множеством разных путей…       Его слова потонули в гуле осуждения. Все до того молчавшие высокие чины ухватились за возможность высказать своё мнение, на разные голоса призывая к ответу тех, до кого могли дотянуться. Человек в чёрном кимоно раздражённо покачал головой, подходя к королю и что-то ему нашёптывая. В поддержку своего мнения он призвал тех немногих, кто согласился с высказавшимся генералом, и вместе они, очевидно, отстаивали другую точку зрения. Король, послушав его тихие доводы, жестом велел всем замолчать.       — Доставьте мне этого человека, — спокойно сказал он, глядя на капающие со стола кровь и грязь. — Хочу посмотреть ему в глаза и услышать, как он оправдается.

***

***

***

      — Вы позвонили на личный телефон Дэва Даргофли. Сейчас я не могу ответить, оставьте сообщение и, возможно, я его даже прослушаю. А если у вас рабочий вопрос, позвоните на рабочий номер.       — Дэви, душа моя, у нас проблемы. Ты наверняка уже слышал про этот ужас, этот кошмар наяву, который поглотил мою любимую Мелодию!.. Но с ним удалось справиться, силами добровольцев, фей-хранительниц, и не без моей скромной помощи. Сейчас мы пытаемся понять, как сильно пострадали… все, абсолютно все и всё! Уже началось официальное расследование, уликами, как ты можешь себе представить завалены все улицы. В том числе и оружием, которое упаковали так быстро… после праздников бы так убирали! Но суть в том, что на этом оружии не затёртые клейма. Твои клейма, душа моя. Я пытался урезонить короля Лира, но эти чёртовы обоссавшиеся трусы, которые решили показать свою эффективность, уже присели ему на уши, и теперь ты у нас — единственная ниточка к преступникам и главный подозреваемый. Вместе с парой адекватных людей с яйцами я смог кое-что сделать, но к тебе уже вылетели и вызывают на ковёр. Будь к этому готов. Про нашу с тобой связь в любом случае узнают, скрывать это смысла нет. Я постараюсь защитить тебя от высокого гнева, но… здесь все в такой панике, что сложно что-то загадывать. Я только прошу тебя, Дэви, ради всего на свете, не поддавайся эмоциям ещё и ты! Король Лир напуган и поэтому хватается за соломинку, ты — его соломинка, не топи его, иначе он утопит и тебя, причём в самом буквальном смысле! Если получится, возьми с собой Тея и Рина, а вот Эм лучше остаться дома. Пусть хоть кто-то из вас останется дома, мне так будет спокойнее. Удали это сообщение, как прослушаешь, и не звони мне, я сам тебя найду. Так или иначе, скоро увидимся.