Убийственное проклятие

Эпискей — кровоточащий след зубов стал простым синяком. Гарри с облегчением убрал палочку в карман штанов и устало опёрся руками о раковину. Седрик, недавно улыбающийся, мрачно-задумчиво стоял около двери и смотрел в пустоту. В его глазах происходила некая борьба, чувство против желания или что-то вроде того, Гарри не решился всматриваться и снял очки, внутренне содрогаясь от ещё не выветрившегося из головы леденящего оцепенения. Кажется, это был тот самый приём, который Седрик использовал на Дадли. Гарри вдруг ощутил сочувствие к кузену. Врагу не пожелаешь. От этого взгляда вся воля пропадает, а голова походит на коробку, где нет ничего, кроме ужаса, носящегося по кругу. Холодная вода прогнала странные ассоциации. Гарри выпрямился, протёр лицо, надел обратно очки и обернулся. Седрик без слов обратился летучей мышью, и Гарри его едва поймал в руки. Устало усадив его на плечо, он потёр щеки, глянул на себя в зеркало и тяжело вздохнул. Он был чертовски бледен, из него будто не часть, а всю кровь выпили. Поправив очки, он вышел из туалета, оглядел пустой коридор и медленно направился к своему купе. На сиденье он рухнул мешком и прикрыл глаза, не забыв взять Седрика в руки, дабы тот не слетел. Невилл и Джинни наградили его обеспокоенными взглядами, а Полумна меланхолично перелистнула страницу журнала. В тишине они просидели около десяти минут, за которые Гарри успел задремать, но проснулся тут же, стоило Невиллу неуверенно сказать: — Гарри, у тебя на воротнике кровь. Так быстро джинсовку Гарри ещё никогда не снимал. Краем уха он услышал, как вздохнула Джинни, а он лишь взглянул на багровые капли на самом краю воротника, вздохнул и направил на него палочку, неуверенно прошептав: «Тергео». Пятна окончательно не исчезли, но стали малозаметны. Гарри со вздохом надел джинсовку обратно, бросив взгляд на Седрика, прижавшего круглые уши к голове. — Что-то случилось? — спросила Джинни. Гарри в лёгкой панике взглянул на неё, открыл рот, закрыл и всё же проговорил: — Ушибся о косяк и разодрал шею. Стоило этим словам прозвучать, как он понял, что это крайне глупая отмазка. Однако Джинни понимающе кивнула и, улыбнувшись, сказала: — Да, в последнее время ты часто теряешь равновесие. Он гостил у нас и один раз чуть не упал с лестницы, — поспешно добавила она, и Невилл серьёзно кивнул. — Неудивительно, — Полумна выглянула из-за журнала. — Это проклятие так влияет, вот у Гарри и упадок сил. Папа говорит, что если вампир будет часто кусать человека, то тот сам вскоре станет вампиром. Ты знал об этом? И она пространно уставилась на сжавшегося Гарри. Невилл издал нервный смешок и бросил такой же нервный взгляд на мирно лежавшего Седрика, а Джинни лишь глаза закатила. — Не знал, — пробормотал Гарри, прекрасно зная, что про это вообще нигде не говорилось. — С твоей стороны было очень опрометчиво кормить вампира в туалете поезда, — Полумна сказала это и опустила глаза в журнал. Гарри вздохнул, посмотрел на побледневшего, но всё же более спокойно улыбающегося Невилла, затем на прикрывшую рот Джинни и вздохнул. Кажется, никто не воспринимал сказанное Полумной всерьёз, и это было просто замечательно. Оставался вопрос, как она увидела в летучей мыши именно вампира. Вскоре проехала тележка с едой, а спустя минут двадцать в купе завалились уставшие Рон с Гермионой. Они бухнулись на сиденье, и Гарри протянул им по шоколадной лягушке. Сычик в клетке ухал рядом с Буклей на верхней полке, а Живоглот сверлил изучающим взглядом Седрика, который от греха подальше перекочевал обратно на плечо к Гарри. — У каждого факультета на пятом курсе по двое старост — мальчик и девочка, — проворчала Гермиона, откусив от лягушки лапку. — И Малфой тоже староста, — вздохнул Гарри, и Рон в удивлении воззрился на него, на секунду переведя взгляд на Седрика, но его подозрения разрушили. — Столкнулся с ним в коридоре. — А ты точно об косяк шею рассёк, а не Малфой решил выпендриться? — вскинула бровь Джинни. Гарри поморщился и мотнул головой, а Гермиона резко подалась вперёд, обеими руками отвернула воротник джинсовки и придирчиво оглядела новый синяк. — Мазь в чемодане, — вздохнула она. — И почему заклинаний на сведение синяков нет? — Так изобрети, — фыркнул Рон, которого вообще не волновало что-либо, кроме уже кончающейся лягушки. — Очень сложно изобрести заклинание! — воскликнула Гермиона, но откинулась на спинку и задумчиво продолжила есть, всё же кидая взгляды на притаившегося Седрика. — Так, кто там ещё старосты? — Джинни без особого интереса посмотрела на брата. Тот нахмурился и ответил: — У Пуффендуя — Эрни Макмиллан и Ханна Аббот, кажется, у Когтеврана — Энтони Голдстейн и Падма Патил, да? — и он повернулся к Гермионе, которая медленно кивнула на это. — Пэнси Паркинсон стала старостой вместе с Малфоем, — она поморщилась. — Каким образом её выбрали… — Таким же, каким Малфоя, — буркнул Гарри и раскрыл учебник по заклинаниям. — Нам надо время от времени патрулировать коридоры, — проныл Рон, разворачивая ещё одну лягушку. — Первокурсники какие-то дикие, я таким не был… — Да, вы с Гарри очень мило объедались в своём купе, — хмыкнула Гермиона. — Но мы не пытались приклеить кого-то к потолку! — взмахнул рукой Рон и задел ею журнал Полумны. Спохватившись, он извинился, а сама Полумна пристально посмотрела на него и сказала: — Мои туфли как-то приклеили к потолку, так и не смогла отклеить, пришлось так и оставить, но потом они куда-то делись. Рон издал какой-то странный звук, отдалённо похожий на «Э-э-э» и кивнул. Полумна вернулась к чтению. Гермиона тяжело вздохнула и погладила Живоглота, который всё так же не отводил взгляда от Седрика. Вскоре начало темнеть, пора было одеваться. Гарри накинул на себя мантию и неуверенно спрятал Седрика. Рон со вздохом, а Гермиона с огоньком ответственности во взгляде пошли по вагонам, выполнять долг старост. Оставшиеся в купе разобрали каждый по животному — Полумна очень мило предложила понести Сычика. Живоглот пристроился у Джинни на руках. В коридоре было настоящее столпотворение, Гарри тяжело вздохнул и поудобнее перехватил клетку с Буклей. Вечерняя прохлада обдала их приятным ветром, принеся с собой голос, подзывающий первокурсников. И это был не голос Хагрида. — Странно, а где Хагрид? — пробормотал Гарри, выйдя из поезда и увидев вместо привычной необъятной фигуры великана женщину с выступающим подбородком — профессора Граббли-Дёрг. — Не знаю, — отозвалась Джинни и завертела головой. — Пошли к каретам. И они принялись пробираться через толпу вместе с Полумной, семенившей за ними с ухающим Сычиком. Хагрида видно не было, и Гарри с большим сомнением решил, что тот просто заболел. Хотя весь путь до безлошадных карет искал глазами силуэт большого друга. Толпа вынесла его на улицу, но стоило ему последовать за Джинни с Полумной, которые принялись о чём-то разговаривать, как в него кто-то врезался. Гарри отшатнулся, тут же ощупав место, где висел Седрик, и облегчённо вздохнул, когда под мантией шевельнулись. — Ох, извини! — Ханна Аббот подняла голову и слегка неловко улыбнулась. — Привет, Гарри. — Привет, — Гарри улыбнулся в ответ и бросил взгляд через плечо девушки, увидев, как Джинни помогает Полумне залезть в карету. — Поздравляю! — А, да, спасибо! — Ханна погладила значок старосты на груди, затем нахмурилась и серьёзно проговорила. — Я считаю, что всё, что пишут в «Пророке» — ложь! Не обращай внимания на тех, кто им верит! Она упрямо сжала руки в кулаки и улыбнулась. Гарри удивлённо на неё взглянул, вспомнил, как на него смотрели в поезде — будто реально сумасшедшего увидели, — и благодарно кивнул. — Спасибо, — сказал он. — Поздравь от меня Эрни! Ханна закивала и унеслась к другой карете, а Гарри без проблем добрался до своей. Букля была поставлена около каким-то образом успокоившегося Сычика. Гарри устало сел на скамью. Рядом неожиданно появился Невилл вместе с уставшими Гермионой и Роном. — Малфой — хорёк! — безапелляционно заявил Рон. — Ты посмотри! — он указал рукой в толпу. Там Драко при помощи Крэбба, Гойла и Пэнси расталкивал второкурсников, пробираясь к свободной карете. — Я буду на него жаловаться! — пробурчала Гермиона, забирая у Джинни Живоглота. — Получил значок и начал творить всё, что хочет! — Это же Малфой, — буркнул Гарри и устроил Седрика на своём плече. Карета тронулась. Невилл как-то боязливо оглядывался, пока Рон не спросил: — Ну что с тобой? — А вы разве не слышали? — Невилл оглядел их с нервным блеском в глазах. — Тут же неподалёку Хогсмид, а там и кладбище, ну, — он смутился и зачем-то прошептал. — Седрик же… Гарри на мгновение замер, поймал стремительные взгляды Рона с Гермионой и очень медленно кивнул, погладив вцепившегося коготками в мантию Седрика. Полумна отвлеклась от рассматривания чего-то перед каретой и устремила на Гарри пронзительный взгляд. — Ты ведь видел, как Седрик Диггори умер? — вдруг сказала она. Рон зашёлся в кашле, Гермиона заботливо похлопала его по спине, а Джинни поморщилась и слегка отодвинулась от Полумны. Гарри же стиснул челюсти и мог поклясться, что сейчас биение его сердца отдаётся раздражающим шумом в ушах Седрика, который, казалось, от такого вопроса и вовсе превратился в простую фигурку. — Видел, — прохрипел Гарри. — Задавать такие вопросы некультурно, — хмуро сказала Гермиона и с упрёком посмотрела на Полумну, которая, впрочем, не обратила на это замечание ровным счётом никакого внимания. Она продолжала смотреть на Гарри с неким вопросом в глазах. — Странно, — наконец пропела она. Невилл задумчиво взглянул на неё, нахмурился и как-то подозрительно посмотрел на сжавшегося Гарри, желающего выпасть из кареты. — Да что такое?! — взбесился Рон и наградил Невилла пугающим взглядом. — Ладно она, но ты-то что? — Рон, тише, — попросила Гермиона, но всё же присоединилась к нему. — Невилл, что такое? — Просто, — Невилл снова побледнел и с извинением в глазах обернулся к Гарри. — Кажется, Полумна видит их… — Кого «их»? — тут уже насела Джинни, а Гарри снова погладил Седрика, то ли успокаивая его, то ли себя. — Фестралов, — призрачно ответила Полумна, продолжая смотреть вперёд на дорогу. Гермиона нахмурилась и повернулась к Рону, но и тот пожал плечами, как и Джинни. — Фестралы — это они, — Невилл махнул рукой на пустое место перед самодвижущейся каретой и смутился. — То есть это они везут карету. Их видят только те, кто видел смерть. Хотя бабушка говорит, что видеть смерть мало, надо осознать… Он замолчал. А Гарри теперь точно хотелось выброситься. Пристально посмотрев на Невилла, он отвернулся и повёл плечами, огладив крылья Седрика. Если бы Полумна просто их видела, то всё было бы в порядке, однако Невилл не походил на сумасшедшего. Он сглотнул ком в горле и тихо вздохнул, успокаивая сердце, и так отбивавшее чечётку на протяжении последних двух минут. Кареты мрачной цепочкой громыхали по дороге, приближаясь к замку. Гарри на несколько секунд прильнул к окошку, пытаясь рассмотреть огонёк в хижине Хагрида, однако с разочарованием вздохнул — ни намека на свет. Молчание воцарилось во всём экипаже и продолжалось до дубовых дверей Хогвартса. Полумна попрощалась, вытащила свой чемодан первая и медленно, как призрак, направилась ко входу в школу. Гарри выбрался вслед за ней, получил от Рона Буклю и чемодан, оглядел кареты, которые вереницей стояли неподалёку, сощурился, но ничего похожего на существ не было. — А как выглядят фестралы? — спросила Гермиона у выбравшегося из экипажа Невилла. Тот бросил испуганный взгляд в сторону оглобель и поёжился. — Они как обтянутые черной кожей скелеты лошадей, — пробормотал он, и его передёрнуло. — У них белые глаза и большие крылья. — Ну-ка, — проворчал Рон, бесстрашно подошёл к началу оглобель и махнул рукой в воздухе. И с тихим криком отскочил в сторону, будто дотронулся до чего-то ужасного. С удивлением Гермиона подошла к нему и провела рукой по воздуху. Вдруг её пальцы дрогнули, а сама она замерла, её глаза резко расширились, и она продолжила вести рукой. Гарри обменялся с Невиллом взглядами и, остановившись около подруги, завороженно трогающей воздух, неуверенно выставил руку. Сначала его пальцы ничего не ощутили, но стоило ему направить их дальше, как он подавил удивлённый вздох. На том месте, где должна была быть пустота, чувствовалась голая кожа с выпирающими из-под неё чем-то. «Кости», — Гарри тяжело сглотнул и провёл рукой по тому, что, должно быть, являлось рёбрами. В конечном итоге он всё же опустил руку и отошёл, не забыв про чемодан. — Пойдёмте, — глухо сказал он. Джинни тоже уже трогала невидимое существо с лёгким замешательством и паникой на лице. Всей компанией они влились в толпу и направились к дверям. Чемоданы и животных собрали в кучку в вестибюле, откуда позже их должны были растащить по комнатам домовые эльфы (Рон напомнил об этом Гермионе и получил за это тихое и гневное хмыканье). — Итак, — Гермиона оглядела преподавательский стол, когда они сели на свои места в большом зале. — Где Хагрид? — Не мог же он уйти из школы, — обеспокоенно сказал Рон, тоже осматриваясь. — Заболел, может? — Не знаю, но школу он не покинул, — решительно ответил Гарри и понизил голос, чтобы сидящие рядом Невилл и Джинни не услышали. — Может, он пока ещё занимается летней работой. Той, которую ему поручил Дамблдор, — и он скосил глаза на Седрика, как бы говоря, что потом всё объяснит. — Скорее всего, — вздохнул Рон, с тоской оглядывая пустой стол. Тут Гермиона дёрнула их и указала на середину преподавательского стола. — А это ещё кто? — нахмурилась она. Сидевший во главе Дамблдор, как обычно, остановил свой выбор на цветных мантиях — в этот раз была фиолетовая, усыпанная серебристыми звёздами. Он склонил голову к какой-то женщине, которая почти мгновенно вызвала странное недоверие у Гарри. Ему будто интуиция подсказала. Женщина была пухлой, низенькой, с выпуклыми глазами, делающими её лицо похожим на жабье. Короткие курчавые волосы она повязала бледноватой розовой лентой, схожей по цвету с вязаной кофточкой. — У меня есть очень плохие соображения на этот счёт, — выдавил Рон, которому стало плохо от одного взгляда на женщину. — Давайте вспомним, какой предмет каждый год лишается учителя? — О нет, — прошептала Гермиона и скептично окинула нового учителя взглядом. — Но, может, она неплохо преподаёт защиту… — Верь дальше, — буркнул Гарри и отвернулся. Дверь из вестибюля отворилась, и вошла профессор Макгонагалл, а за ней робкой вереницей тянулись первокурсники. Привычный табурет со знакомой шляпой был поставлен, новички выстроены перед ним, разговоры мгновенно стихли. Первокурсники стояли бледные, напуганные и не знающие, чего ожидать. Кого-то из них била дрожь, а Гарри услышал тихий, едва слышный писк Седрика. Шляпа вдруг открыла свой «рот» и запела. Её голос отдавался от стен зала, облетая каждого находящегося здесь, а слова под конец песни заставляли в непонимании хмуриться. В самом начале было ничего необычного, быстрое и краткое описание характеристик каждого факультета, но затем текст изменился, и Волшебная шляпа запела совсем о другом. Стоило ей закончить песню, как в зале раздались аплодисменты и шепотки побежали по столам. — «Подает нам история сумрачный знак, дух опасности в воздухе чую. Школе «Хогвартс» грозит внешний бешеный враг, врозь не выиграть битву большую. Чтобы выжить, сплотитесь — иначе развал, и ничем мы спасенье не купим», — тихо повторила Гермиона и озадаченно наклонила голову в бок. — Ты запоминаешь всё, что слышишь? — вскинул брови Рон. — Как? — Просто умею слушать, — отрезала Гермиона и подпёрла рукой голову. — Она призвала нас объединяться. — Попробуй это сделать со Слизерином и не получить проклятие, — фыркнул Гарри, бросив полный неприязни взгляд на Малфоя, сидящего на другом конце зала. — У нас взаимная ненависть. Неожиданно Седрик ткнул крылом в его шею и, как смог, кивнул в сторону Волшебной шляпы. В зале смолкли шепотки, когда профессор Макгонагалл прочитала первое имя. Вскоре взволнованный Юан Аберкромби ковылял к столу Гриффиндора под оглушительные аплодисменты его факультета, а Гарри порой сверлил подозрительным взглядом женщину в розовой кофточке. Медленно, но верно первокурсники разбредались по своим столам, большой зал трясся от аплодисментов, а Рон периодически с тоской продолжал смотреть на стол, будто пытаясь заставить еду появиться. Но вот Макгонагалл взяла табурет со шляпой и вышла из зала, и Дамблдор встал. Очень тихо взвыл от радости Рон, когда директор решил перейти сразу к пиршеству. На столах в одно мгновение из воздуха появились блюда, на которых горкой умещалась еда. Гермиона с осуждением посмотрела на то, как Рон с горящими глазами бросился к картошке с мясом. Гарри положил себе пирог с почками и тихо вздохнул, бросив ещё один взгляд в сторону преподавательского стола. — Шляпа вообще когда-нибудь предупреждала об опасности? — Гермиона, взяв в руки стакан с тыквенным соком. — Было дело, — из ниоткуда выплыл Почти Безголовый Ник, и Гарри почувствовал, как на его плече вздрогнул Седрик. — Правда, она всегда говорила одно и то же: сплотитесь, объединитесь, обретите силу изнутри. Рон что-то попытался выговорить, но вышло плохо, поскольку не стоит говорить, когда во рту очень много картошки. Гарри задумчиво посмотрел на стол Слизерина, затем на стол Когтеврана, обернулся к Пуффендую и скосил глаза на Седрика, который снова прижал уши к голове и безвольно распластался на плече. Возможно ли вообще хоть как-то примириться со Слизерином? Этот факультет выпускает тёмных волшебников больше всех. Они презирают магглорождённых, высокомерны, живут в подземелье, на гербе змея — не зря же! Гарри прикрыл глаза рукой, на пару секунд закрывая их. Не может быть и речи о примирении. Он так сильно задумался, что пропустил перепалку между Роном и Гермионой, а когда открыл глаза, то Ника уже не было — он уплыл на другой конец стола. Гермиона набросилась на Рона с упрёками, а Гарри устало вздохнул. — Ты настолько же нетактичен, насколько жестоки твои шахматы! — бросила Гермиона. — Больше не буду с тобой играть! — Да чем тебе живые шахматы-то не угодили?! — вспылил Рон и даже отбросил вилку, на которую был наколот кусок мяса. — Ну вот так они работают, мне что, их обездвижить? — А это неплохая идея, — зевнул Гарри и продолжил, когда на него уставились два удивлённых взгляда. — Гермиона, есть же обычные шахматы. Или, Рон, тебе принципиально, чтобы они друг друга колошматили? — Да нет, — пожал плечами Рон. — Обычные? — Потом объясню! — отмахнулась Гермиона, неожиданно засияв. — Спасибо. — Скажи это Седрику, — Гарри понизил голос и погладил летучую мышь. — Он придумал. Гермиона благодарно кивнула Седрику, который в ответ махнул крылом, а Рон окончательно потерялся, не понимая, за что подруга начала благодарить. Оставшийся ужин он о чём-то очень серьёзно думал. Вскоре все закончили с едой, снова поднялся гомон, но тут же стих, когда Дамблдор встал во второй раз. Ничего необычного, очередная речь про опасность Запретного Леса, про школьные правила, о которых в четыреста шестьдесят второй раз просил напомнить Филч и так далее. Единственное, Дамблдор сказал, что Граббли-Дёрг будет заменять Хагрида (Гарри переглянулся с друзьями — не было сказано, как долго) и что новый преподаватель защиты от тёмных искусств — это Амбридж, то есть та самая женщина с жабьим лицом (на этом моменте все трое слегка скривились). А потом произошло неслыханное. Амбридж неожиданно встала, издала тоненькое «кхе-кхе», из-за чего Дамблдор повернулся к ней и медленно сел с таким видом, будто очень хочет знать, что же скажет новый учитель. Весь остальной преподавательский стол находился в прострации, скрывая удивление, смешанное с толикой гнева. Гарри честно старался слушать всё, что говорила Амбридж, однако где-то секунд через десять, когда были произнесены слова «увидеть столько обращенных ко мне счастливых маленьких лиц», ему неожиданно захотелось уйти из зала. Впрочем, не только он потерял интерес ко всему происходящему. За столами побежали шепотки, Эрни Макмиллан, конечно, смотрел на нового профессора, но в глазах его была пустота, лишь Гермиона хмуро внимала всей этой речи, похожей на простой поток воды. Наконец, Амбридж закончила и села. — Она из Министерства, — отчеканила Гермиона, когда гул в зале обрёл свою обычную силу. Гарри удивлённо посмотрел на неё, и тут Седрик неожиданно пискнул и кивнул. — Ты её знаешь? — обратился к нему Рон и, получив в ответ краткий кивок, протянул. — Так это хорошо или очень плохо? — Это очень-очень плохо, — фыркнула Гермиона. — Это значит, что Министерство вмешивается в дела Хогвартса. Торжество закончилось, вокруг засуетились. Гермиона потащила Рона разбираться с первокурсниками. Гарри последовал за ними, словил несколько испуганных и странных взглядов, ускорил шаг и выбежал из зала чуть ли не самым первым, придерживая Седрика рукой. Он решительно зашагал в сторону куда менее людных коридоров, тихо злясь на «Пророк». И сколько же в школе людей, которые будут пугаться его «сумасшествия», про которое так незаметно печаталось в газете целых два месяца? Небось теперь его первокурсники шугаться будут. Может, поэтому Дамблдор не сделал его старостой? Гарри остановился около колонны, раздражённо стукнул кулаком по ней, и она со скрежетом отъехала в сторону, открывая небольшой тусклый коридор. — Это один из потайных проходов, — сказал он, доставая палочку, и прошептал. — Люмос. — Про этот я не знал, — Седрик уже стоял рядом с ним и обводил взглядом ничем не примечательные каменные стены коридора. — Ты знал, что ими пользуются учителя? — Я подозревал, — буркнул Гарри, вспоминая, как Снейп появлялся буквально из ниоткуда несколько раз. Они зашагали дальше по коридору, на стенах заплясал белый свет от заклинания. — Гермиона правильно сказала, — вдруг сказал Седрик. — Министерство пытается вмешаться в дела Хогвартса, при этом отрицая возрождение Ты-Сам-Знаешь-Кого. — Хочешь сказать, они попытаются разуверить тех немногих, кто мне верит? — вскинул бровь Гарри. Седрик пожал плечами и нахмурился. — Амбридж будет преподавать защиту, но я не понимаю, как именно. То есть, чтобы было выгодно Министерству. Не стоит забывать, что это они, возможно, наслали на тебя дементоров. — Откуда ты знаешь Амбридж? — спросил Гарри. — Отец иногда брал меня с собой на работу, — как-то тускло отозвался Седрик, и Гарри прикусил язык, опустив взгляд. — Там пересеклись. Неприятная женщина, — он помолчал, словил краткий заинтересованный взгляд зелёных глаз, и продолжил. — Отец работает в Отделе регулирования магических популяций и контроля над ними, подразделение зверей. Он один из тех, кто присваивает уровень опасности волшебным существам и тварям*, — он на мгновение застыл, но почти тут же зашагал дальше. — Год назад произошел небольшой скандал, связанный с присвоением категории «опасные» фестралам. — Фестралам? — Гарри поёжился, как наяву ощущая гладкую кожу и выступающие из-под неё кости. Седрик серьёзно кивнул, ещё сильнее нахмурившись. — Они не опасные, могут, конечно, укусить, если сильно досадишь, но в общем… Отец говорил, что их решили определить в эту категорию только из-за глупых суеверий и из-за их внешнего вида. И, возможно, из-за того, что они плотоядные, — он слегка усмехнулся, когда Гарри округлил глаза. — Они не съедят человека живьём, не беспокойся. И приручению поддаются, как можно заметить, — он вздохнул. — Максимум вторая категория**. Отец настаивал именно на ней, помню, как он битых десять минут пытался доказать Амбридж это, а та прервала его и вежливо сообщила, что его ждёт в лучшем случае понижение, в худшем — увольнение, если он продолжит вести «пропаганду» своих взглядов. Гарри ошарашенно открыл и закрыл рот, но тут тайный проход кончился. Перебежав пару коридоров с Седриком в виде летучей мыши на плече, он скользнул за раму со спящими на ветках феями и снова зажёг палочку. — Жестоко, — сказал он. Седрик кивнул и почесал затылок. — Она же и была инициатором этого предложения. Как-то так. Может, за год что-нибудь изменилось… — Увидим, — тяжело вздохнул Гарри. — Давай поспешим, не хочется ночевать около портрета. Вскоре он взбегал по знакомым лестницам, которые благосклонно решили не двигаться, а ступени — не исчезать. До портрета он добрался как раз тогда, когда там стояла толпа первокурсников во главе с Роном и Гермионой. «Мимбулус мимблетония!» — долетел до него властный голос Гермионы, и портрет с Полной Дамой медленно открылся, с небольшим ворчанием. — Гарри! — радостно завопил Рон, загоняющий растерянных и одновременно восхищённых первокурсников в гостиную. — Я думал, ты уже там! — Задержался, — улыбнулся Гарри и смутился, когда Рон покосился в сторону его шеи, потому слегка отвернулся и наткнулся на изучающий взгляд одного из первокурсников, кажется, Юана, которого вызвали на распределение первым. Улыбнувшись, он сказал. — Привет. Мальчик подозрительно оглядел его, но улыбнулся в ответ и скользнул мышкой в гостиную, а Рон схватил Гарри за руку и потянул за собой. Гермиона толкала ту самую речь, которую толкал Перси, когда Гарри только поступил в Хогвартс. Она стрельнула негодующим взглядом в Рона, но её взгляд смягчился, стоило ей приметить Гарри. Ободряюще ей улыбнувшись, Гарри последовал за Роном. Гриффиндорская уютная гостиная, полная первокурсников, осталась позади. В комнате Дин и Симус старательно оклеивали стены около своих кроватей плакатами и фотографиями, Невилл тихо-мирно разбирал свой чемодан, любовно устроив на тумбочке мимбулус мимблетонию. Гарри подошёл к своему чемодану, махнул друзьям и устало открыл его. — Как каникулы? — Дин обернулся к нему. Гарри опустил Седрика на кровать и повёл плечами, усмехнувшись: — Более-менее, — и он послал многозначительный взгляд в сторону своей «зверушки». — Твои дядя с тётей разрешили оставить летучую мышь? — фыркнул Дин. — А они про неё и не знали, — отмахнулся Гарри. От дяди с тётей удалось скрывать вампира, что там какая-то обычная летучая мышь! А дальше беседа свернула куда-то совершенно не туда. Оказалось, что мать Симуса не хотела отпускать его в Хогвартс, поскольку верила «Пророку» про сумасшествие Гарри и Дамблдора. И в конечном итоге это переросло в перепалку, после которой Гарри вовсе не хотел находиться в комнате. Потому он вылетел оттуда торпедой. Бухнувшись перед камином в абсолютно пустой гостиной, он закрыл лицо руками и тяжело выдохнул. Спустя около пары минут позади послышались шаги. — Симус — придурок, — уверенно сказал Рон, садясь рядом. Седрик в его руках перебрался к Гарри и провёл когтем по руке. — Ты не знаешь каких-нибудь скрывающих чар? — спросил Гарри, отчего-то почувствовав себя немного лучше, будто внутри появилось маленькое солнышко. — Я знаю, — совершенно неожиданно рядом упала Гермиона, взмахнула палочкой и произнесла. — Респайс***! Ничего не произошло. Рон, вскинув брови, вопросительно взглянул на подругу, как и Гарри, а она закатила глаза и ответила: — Заклинание на отвод глаз, нас видно, но не привлекаем внимание. Никто не сможет задержать на нас свой взгляд дольше, чем на пару секунд, да и то, потом забудет, что вообще смотрел в нашу сторону. Так что Седрик вполне может превратиться. Он это сделал почти мгновенно и с таким вздохом облегчения, что Гарри стало внезапно совестно. Гермиона чуть подвинулась, и Седрик сел, взъерошив волосы. — Без проблем никуда, да? — слабо улыбнулся он. Все трое синхронно вздохнули. — Симус поймёт, не стоит беспокоиться. Докажи ему, что ты в своём уме, — продолжил Седрик. Рон фыркнул, но кивнул. — Вы так кричали, что даже у нас было слышно, — покачала головой Гермиона. — Вам стоит помириться. — Я извиняться не буду, — отрезал Гарри и твёрдо оглядел друзей. — Тебе и не за что! — поддержал Рон, хлопнув его по плечу. — Пусть сам извиняется. — Уход в глухую оборону, — откинулся на спинку дивана Седрик, и Гермиона вдруг сказала: — Кстати про оборону, точнее, про защиту. Ты знаешь, кто такая эта Амбридж? И Седрик повторил историю про фестралов и отца, а Гарри глядел на тлеющие огоньки в камине и чуть прикрыл глаза. Спать хотелось, но ему казалось, что вернись он в спальню — задохнётся. Потому он остался в алой с золотым гостиной, в кругу друзей. Завтра был первый учебный день.