***
За домашней работой время пролетело как-то слишком незаметно. Гарри то и дело прерывался на размышления и пришёл к простому выводу: он действительно ничего не знает о Седрике. И почему-то это отдавалось неприятным беспокойством в груди. Со всеми эссе он кое-как справился. Уже стемнело, гостиная опустела. Гермиона решительно сняла заклинание со стола и наложила его на диван и кресла около камина. На лёгкое беспокойство Рона раздражённо ответила: «В такое время все сразу спать идут». Однако палочку она положила рядом со схемой и продолжила вязать. Рон без энтузиазма чиркал что-то в своём дневнике сновидений, Гарри листал учебник по зельеварению и устало щурился. Ещё какая-то мысль засела в голове, но её никак не удавалось ухватить. Всё равно что дым руками ловить. Два тома по истории покоились на столике перед камином, а Седрик пустым взглядом скользил по своим записям, раскладывая их перед собой в каком-то только ему известном порядке, будто пытался разгадать очень сложную загадку. — Что делаешь? — спросил у него Гарри спустя минуту внутренней борьбы. Седрик не поднял голову и ответил: — Пытаюсь хоть как-то сопоставить это всё в хронологическом порядке. Слишком много имён. Гарри склонился над записями и шумно вдохнул. Прямым столбиком бежали имена, напротив имён — даты, а напротив дат — краткое описание того, что сделал человек, где был и кто он вообще такой. Это могло бы сойти за историческую хронику. Хотя — это ею и было. — Ничего себе, — пробормотал Гарри, Седрик мрачно кивнул и положил ещё один пергамент в конец образовавшегося ряда. Рон с ужасом взглянул на записи Седрика и почему-то слегка отодвинулся, снова утыкаясь носом в свой дневник, где настоящих сновидений не было совсем. Вдруг раздался стук, будто кто-то камешком в окно бросил. Все обернулись. На одном из подоконников снаружи сидела пушистая серая сипуха. Она повертела головой и ударила клювом в стекло, издав тот самый звук. Рон напрягся и сощурился. — Это ведь Гермес? — тихо и удивлённо уточнила Гермиона. Вместо ответа Рон резко встал и подошёл к окну. Сова Перси влетела в гостиную и по-хозяйски уселась на спинке дивана. Гарри поджал губы и вздохнул. Имя Перси — табу для всех, кто жил на площади Гриммо. После того, как он свято уверовал в правоту Министерства и в преступность друзей Дамблдора, тем самым, можно так сказать, покинув семью, каждое упоминание стоило гробового молчания и слёз миссис Уизли. Возможно, Гермес ощутил злобу Рона, потому что он как-то подозрительно и боязливо распушил перья. Рон без слов отвязал от его лапки конверт, после чего сипуха молнией выпорхнула в окно, кажется, не желая больше тут оставаться. Рон упал на диван, держа в руках письмо и прожигая его взглядом, и вздрогнул, когда Гермиона успокаивающе коснулась его плеча. Вздохнув, он распечатал конверт и достал из него пергамент. Неестественно правильным каллиграфическим почерком там было написано от начала листа и до самого конца. Некоторые буквы были странно подчёркнуты. Рон прочистил горло и показательно учтиво начал читать: — Дорогой Рон, — он закатил глаза. — Я прознал, что ты стал старостой Хогвартса! Об этом меня уведомил не кто иной, как министр магии, Корнелиус Фадж, а это он узнал от твоего нового преподавателя — профессора Амбридж! Поздравляю… Он повернулся к Гарри и спросил: — А можно я его сразу сожгу? — Там может быть что-то важное, — сказала Гермиона, и Седрик, продолжавший до этого разбирать свои бумаги, отвлёкся и кивнул. Рон ещё раз закатил глаза и продолжил читать. Лучше бы он этого не делал, поскольку всё письмо Перси можно было описать одним: «вода». Там расписывалось, какое Министерство правильное, какая Амбридж хорошая, как это важно для Рона — иметь значок старосты и как всё прекрасно в Англии. Гарри только с удивлением слушал, Рон с удивлением читал, Гермиона с Седриком удивлённо переглядывались. Когда письмо закончилось, а Рон чуть-чуть охрип от чтения эссе под названием «Перси Уизли просто обожает магическое правительство и вот сто причин почему», Гермиона незамедлительно забрала его к себе и принялась читать его заново. — Что ты там не поняла? — спросил Рон. — Что Амбридж просто ангел во плоти, а Фадж — лучшее, что случалось с этим миром? — и зашёлся кашлем. — Там графин с водой, — ткнула пальцем в сторону одного из столов Гермиона, не отрываясь от чтения. Рон с ворчанием поднялся. Седрик вздохнул и наконец закончил раскладывать свою работу. Скептически оглядев её, он нахмурился, а затем взял первый том и раскрыл его в самом начале. Гарри посмотрел за его действиями и тоже вернулся к своему учебнику, однако в этот момент Гермиона сказала: — Я поняла. — Что ты поняла? — вернулся Рон. — Удиви меня! — Это шифровка, — ответила Гермиона таким тоном, будто это было само собой разумеющимся фактом. Рон вскинул брови, Седрик непонимающе оторвался от листов, Гарри с облегчением захлопнул учебник. Гермиона положила письмо на столик, найдя ему свободное место, не заваленное хроникой Седрика, направила на него палочку и, вдохнув поглубже, четко произнесла: — Аппарэрэ*. Несколько секунд ничего не происходило, Рон успел переглянуться с Гарри, однако затем каллиграфические буквы задвигались. Они сначала помутнели, затем стали необычайно чёткими и задвигались змеями по бумаге. Аккуратный почерк менялся, становясь приземистым, наклонённым в сторону и мелким. Буквы закончили двигаться, образовав совершенно другие слова, которые вдруг полетели, становясь в иные предложения и в иных местах. За пару мгновений на столе уже лежало другое письмо. Впрочем, начиналось оно точно так же, как и старое. «Дорогой Рон! Я действительно поздравляю тебя с получением значка старосты, и я действительно узнал это от министра, а тот — от профессора Амбридж. Однако я использовал заклинание скрытого письма по другой причине, и тебе стоит знать, что мне этого делать нельзя и я подвергаю себя невероятной опасности, написав тебе не что иное, как чистую правду. Сегодня утром в Министерство пришло письмо от профессора МакГонагалл. Хотя, думаю, ты и так это знаешь, ведь в этом письме говорилось ни о ком ином, как о твоём дражайшем друге Гарри Поттере. Когда я узнал, что ты стал старостой, я подумал, что Гарри Поттер для тебя компания не лучшая, однако в связи с последними событиями, я начинаю думать, что всё как раз-таки наоборот. Если говорить кратко: Корнелиус Фадж в ярости. Я никогда не видел его таким, скажу честно — зрелище действительно пугающее. В Министерстве творится настоящий хаос, новый декрет об образовании, который должен был вступить завтра в силу, был отменён и сейчас идёт его переработка. Хорошо то, что статья для «Ежедневного Пророка» ещё не была тогда отправлена, это, можно сказать, спасло Министерство от непростительной ошибки. Как оказалось, профессор Амбридж не так компетентна, как думалось изначально. Однако министр со мной не согласен и просто назвал её «неосторожной». Это натолкнуло меня на мысль, что он знал о её, несомненно, издевательских мерах. Не поверишь, но я даже обрадовался, когда понял, как мало поддержки со стороны персонала встречает профессор Амбридж. Я также очень надеюсь, что ты, Рон, не попал к ней в кабинет, прошу, веди себя прилежно, ты же теперь староста, это большая ответственность! Также стоит упомянуть ситуацию, связанную с покойным Седриком Диггори. После того, как его могила была раскопана, мракоборцы хотели сделать заявление в «Ежедневный Пророк» касательно возможного возвращения некромантии, которую, как ты должен знать, уничтожили в прошлом веке. Однако Корнелиус Фадж запретил им это сделать, поскольку, по его словам, «это может привести к панике в обществе». Отчасти я согласен, но могу с уверенностью сказать: тело Седрика Диггори не было похищено. Если судить по тому, что мы нашли — что-то, чем стало тело Седрика Диггори, самостоятельно вырыло себе путь наружу. Звучит как из маминой страшилки, понимаю, но, прошу, поверь мне, Рон. Все большие люди в Министерстве знают об этом, и профессор Амбридж не исключение. В своём письме профессор МакГонагалл также упомянула, что профессор Амбридж сказала, что заявления о некромантии — простые выдумки. Это ложь. Просто знай это, а также сообщи об этом своим друзьям. Вы всегда искали правду и лезли, куда не следует, я не сомневаюсь, что вы уже сами ищете ответы, но ответов просто нет. И их не будет, пока не найдётся Седрик. И, думаю, теперь я в ответе за все неприятности, что принёс своей семье. Корнелиус Фадж не хочет верить в возрождение Того-Кого-Нельзя-Называть даже после того, как узнал про ситуацию покойного Седрика Диггори. По моему личному мнению, он слишком напуган, что может привести к непоправимым последствиям в нашей стране. Для меня всё очевидно. Я извиняюсь, что обидел родителей и всю нашу семью, я начинаю понимать, что это не они, а я блуждал в потёмках. Мне действительно жаль, но сейчас я могу написать только тебе. Сов перехватывают, и мою бы точно перехватили, отправь я её к себе домой. Слишком подозрительно, а так я мог прикрыться твоим значком старосты. Ещё раз поздравляю с этим. Вот что я хотел тебе рассказать. Подумай и будь осторожен, Рон. В школе могут появиться новые правила, которые не будут по душе Дамблдору и тебе. Пока есть время, спасибо профессору МакГонагалл. Не провоцируйте профессора Амбридж без надобности. Сейчас Корнелиус Фадж боится, как бы родители учеников не прознали о мерах наказания профессора Амбридж, ведь если узнают — авторитет Министерства рухнет в одно мгновение. И тогда в стране может наступить хаос без правящей руки. Ты должен это понимать. Твой брат Перси. P.S. Я на девяносто процентов уверен, что с расшифровкой тебе помогла Гермиона. Поблагодари её за меня». — Какого черта, — прохрипел Рон, ещё раз просмотрев письмо, и оглядел друзей. — У него в голове прояснилось? — Судя по всему, — пробормотал Гарри, повернувшись к Седрику, тоже пересевшему на диван, дабы прочитать письмо. — Это благодаря тебе. — Скорее благодаря тому, кто это сделал со мной, и МакГонагалл, — ответил Седрик спокойно и вдруг улыбнулся. — Можно поздравить с возвращением Перси в семью? — Да, — сипло сказал Рон, в третий раз прочитывая письмо. — И откуда я должен был понять, что это шифровка? Как ты поняла? — он резко повернулся к Гермионе. Та со вздохом постучала по письму палочкой три раза — и буквы снова стали каллиграфическими. — Он знал, что я точно не пропущу подчёркнутых букв, — она просто пожала плечами. — Да ещё и разместил их к концу письма, потому что никто после первого абзаца не пойдёт читать дальше. — Не знал, что Перси такой хитрый, — вскинул бровь Седрик. — Он всегда казался мне занудным. Без обид. — Да какие обиды, — отмахнулся Рон. — Он самая настоящая зануда, единственный в своём роде. По крайней мере, так говорят Фред с Джорджем. Может, маме написать про это? — Перси же сказал, что сов перехватывают, — нахмурился Гарри. — А мы просто зашифруем так же! — ответил Рон. — И никто ничего не поймёт. — Если бы всё было так просто, то все такие письма только бы и писали, — скрестила руки на груди Гермиона и серьёзно посмотрела на Рона. — Эту шифровку понять не сложно. Каким бы у тебя ни был почерк, а под заклинанием он будет выглядеть так, будто ты мастер каллиграфии. Это слишком явно. Если такое письмо идёт из Министерства — то ничего подозрительного. А если от ученика — всё ясно. — Вот откуда ты про это знаешь? — Рон недовольно посмотрел на неё, будто если бы она этого не сказала, то всё получилось. — В июле я думала отправить Гарри зашифрованное письмо. Заклинание нашла, но потом поняла, что Гарри колдовать нельзя, — пожала плечами Гермиона, а потом взглянула на часы и сказала. — Поздно уже. Завтра понедельник. — Выходные непростительно быстрые, — проворчал Рон, поднимаясь и пряча письмо Перси обратно в конверт. Гермиона тоже встала и, зевнув, направилась к спальням девочек, пожелав всем спокойной ночи. Гарри со вздохом последовал за Роном, но обернулся. Седрик вернулся в кресло и продолжил работу над хроникой. — Спокойной ночи, — неожиданно тихо сказал Гарри. Седрик поднял голову и улыбнулся. — Спокойной.***
Утром Гарри боролся с диким желанием накрыть голову подушкой и притвориться мёртвым. Его настроение разделял и Рон, потому что он завернулся в одеяло, как в кокон, и отказывался вставать. Но сделать это всё же пришлось. Наверное, не стоило снова ворочаться до поздней ночи без сна. Но разве Гарри виноват? Это виноват мозг, подсовывающий какие-то странные мысли обо всём и ни о чём. Совы с газетой ждали с неким нетерпением. Стоило ей подлететь, как Гермиона выхватила у неё газету и расстелила на столе. Гарри вскинул брови, когда с первой страницы на него своими выпуклыми жабьими глазами взглянула Амбридж. Заголовок был внушающим: «МИНИСТЕРСТВО БЕРЁТ ОБРАЗОВАНИЕ В СВОИ РУКИ! КТО ЖЕ ТАКАЯ ДОЛОРЕС АМБРИДЖ?». — Взяло так взяло, — проворчал Рон, силясь не зевать во весь рот. — И что там? — «Долорес Амбридж является личным помощником министра магии Корнелиуса Фаджа», — прочитала Гермиона и бросила взгляд на Рона. — Это Перси говорит. «Она добросовестно исполняет свою работу, и я уверен, что она сможет обучить новое поколение волшебников так, как надо! Она самостоятельно вызвалась преподавать в Хогвартсе, что, несомненно, говорит о её трудолюбии и увлеченности этим делом!». Гарри и Рон синхронно фыркнули. Седрик слез с плеча Гарри и пополз к газете. — «Не далее как 30 августа министр Корнелиус Фадж принял новый декрет об образовании № 22, согласно которому Долорес Амбридж и была назначена на должность преподавателя защиты от тёмных искусств в школу магии и волшебства Хогвартс. Согласно этому декрету, Министерство само подберёт подходящего человека на преподавательскую должность, если нынешний директор школы этого сделать не в состоянии», — продолжила Гермиона и поморщилась. — «В связи с последними тревожными новостями стоит сказать, что Министерство магии не стремится контролировать Хогвартс, — заявил Уизли. — Министерство магии желает сотрудничать с Хогвартсом, и назначение Долорес Амбридж на должность преподавателя лишь первый шаг. К концу этой недели выйдет новый декрет об образовании, который только закрепит это сотрудничество». — Последние новости? Он про письмо от МакГонагалл? — тихо уточнил Гарри. Рон пожал плечами. — Дальше про успехи Амбридж в Министерстве, — холодно сказала Гермиона. — Они хотят выставить её идеальной волшебницей, которой можно доверять. Это игра на публику. — Это пока они не знают, что она в наказание детям руки может резать, — фыркнул Рон. — Поэтому они и выпустили эту статью, — Гарри понимающе кивнул. — Чтобы с самого начала обелить её. Седрик сполз с газетного листа, и Гермиона перелистнула на следующую страницу, а затем ещё на одну. Пробежавшись взглядом по уже четвертой, она вскинула в удивлении брови и зачитала: — «Рита Скитер заявила о своём новом сенсационном личном и тайном расследовании, которое выйдет в конце этого месяца!» — она нахмурилась. — Гарри, она никак с тобой не связывалась? — С чего бы? — вскинул бровь Гарри. — Я о ней вообще ничего не слышал с прошлого года. — Ну ладно, — подозрительно протянула Гермиона и пролистала газету до конца. — Ничего интересного. Нам пора. Рон и Гермиона сразу пошли к кабинету истории магии, а Гарри шмыгнул в один из тайных проходов. Седрик тут же обратился и тяжело выдохнул. Гарри с минуту глядел на него, а затем выпалил: — Ты не голоден? — У меня ещё есть кровь со вчерашнего дня, — ответил Седрик и как-то странно посмотрел него. — Всё в порядке? — А что, должно быть не в порядке? — нервозность ударила в голову с неожиданной силой, у Гарри даже голос задрожал. «Да что же происходит?» — мысленно завопил он. Седрик чуть склонил голову вбок и нахмурился. — Я начинаю беспокоиться за тебя, — честно ответил он. Гарри опустил голову, глубоко вдохнул и сказал: — Много думаю, ничего серьёзного. Правда. Седрик сощурился, но кивнул, после чего слегка улыбнулся. Гарри не смог сдержать ответной улыбки. Он передал ему мантию-невидимку и быстро вышел из тайного хода. В груди было неприятно пусто, будто там образовался вакуум, а улыбка слезла с лица. На истории магии хотелось укрыть голову, но не подушкой, а учебником. Ничего интересного: Бинс всё так же тоскливо вещал о какой-то там давней истории. Гарри достал пергаменты с рецептом и списком ингредиентов и принялся заново всё разбирать. К концу урока он исписал уже третий пергамент. Там в столбик были записаны ингредиенты, которые, возможно, понадобятся. На зельеварение шли, как на казнь. Рон готовился к своей ужасной оценке за работу по лунному камню, Гермиона пыталась его как-то успокоить, а Гарри отвлечённо рассматривал голые каменные стены перед кабинетом. Вакуум в груди никуда так и не исчез. А потом всех запустили в кабинет. Сев за парту, Гарри подпёр голову кулаком и уставился на Снейпа, подошедшего к своему столу забрать работы учеников. Как всегда — похож на огромную летучую мышь. Если бы в такую превращался Седрик, то в Литтл Уингинге родилась бы страшилка, разбавившая скучную там жизнь. Гарри улыбнулся и тихо хмыкнул. — Вам смешно, Поттер? — он резко выпрямился, будто его только что огрели палкой по спине, и с испугом посмотрел на Снейпа, стоявшего прямо около его парты. — Нет, сэр, — промямлил Гарри, пока его сердце словно хотело выскочить из груди. — Тогда перестаньте ухмыляться и сосредоточьтесь, — произнёс Снейп и положил на парту пергамент, после чего отошёл. Гарри проводил его рассерженным взглядом и раскатал свой пергамент. И тихо охнул, когда увидел своё полностью нетронутое сочинение и жирное «Т» в верхнем углу. Несколько раз моргнув, он непонимающе посмотрел на Снейпа, уже заканчивающего обход, и быстро наклонился к Рону, сидевшему перед ним. — Что у тебя? Рон вздрогнул, обернулся, и Гарри нахмурился, увидев на его пергаменте «С», а также зачёркнутые красными чернилами слова и целые предложения. Так вчера Гермиона проверяла работу Гарри по трансфигурации. — Так себе, — огорчённо прошептал Рон. — А у тебя? — «Т», — ответил совершенно сбитый с толку Гарри. — И ничего не зачёркнуто. — Как это? — Рон вытянул шею и заглянул в работу Гарри. — Почему у меня такой ад, а у тебя чистота? И что такое «Т»? Впервые слышу. — Без понятия, и вряд ли «Т» означает что-то хорошее, — пробормотал Гарри. — Минус десять очков Гриффиндору! — прогремело в классе голосом Снейпа. — Поттер, Уизли, не разговаривать на уроке! — Извините, — в унисон прошипели они и нормально сели. Когда Снейп сказал, что поставил такие оценки, которые все бы получили на СОВ, Гарри ещё раз посмотрел на таинственное «Т». Свернув домашнюю работу, он убрал её в сумку прежде, чем ушлый Малфой успел что-то заметить. На доске появилось название зелья и рецепт. Гарри несколько раз моргнул и чуть улыбнулся. Укрепляющее зелье. Именно его ему дала мадам Помфри. Встав перед котлом, Гарри медленно вдохнул и принялся варить. Под конец урока его руки болели, как после тяжелой работы. Он размолол когти грифона и положил порошок на чашу весов. И тут его как будто молнией прошибло. «Расчёт» — мелькнуло в его голове. — «Строгая определённость. Как для новых зелий рассчитывают, сколько надо раз помешать зелье и в какую сторону, а сколько надо тех или иных ингредиентов?». Он моргнул и протяжно выдохнул, заканчивая считать граммы порошка из когтей. После того, как порошок был добавлен, зелье сначала окрасилось в голубой, а затем стало прозрачно-бирюзовым. Таким, каким должно быть. Гарри вцепился руками в парту, чуть не рухнув на пол от облегчения. Получилось. Перед глазами поплыло, котел превратился в черную кляксу с бирюзовым пятном сверху. Тряхнув головой, Гарри медленно сел на стул и вытер лоб рукой. Гермиона на другом конце класса тоже закончила. И она точно не выглядела как Гарри: она спокойно и без каких-либо признаков усталости уже лила идеальное зелье в колбу. Гарри встряхнул, встал и тоже взял склянку. Он вторым подошёл к учительском столу. Снейп наградил его подозрительным взглядом и сквозь зубы произнёс: — Поттер, задержитесь после урока. Гарри вернулся на своё место в смешанных чувствах. Задержаться и так было в его планах. Поставив очищенный котел в угол, он сел на стул и повернулся к Рону. Тот с отчаянием взирал на своё тёмно-синее варево. Прозвучал гонг, ученики поспешили сдать колбы. Гарри с откровенным злорадством смотрел на Малфоя, нёсшего к столу склянку с сероватым зельем. Рон и Гермиона переглянулись, когда Гарри махнул им, как бы говоря: «Идите без меня». Но кивнули и вышли за всеми остальными. — Поттер, — начал Снейп и раздражённо сощурился, — вы ведь понимаете, что жульничать на моём уроке не стоит? Гарри нахмурился. — Я не понимаю, о чём вы, — сказал он. Тогда Снейп взял колбу с его именем и осмотрел её. — Оно слишком идеально сварено для человека, который прошлые четыре года не показал на моих уроках ничего, что заслуживало бы чего-то выше оценки «удовлетворительно», — холодно отчеканил он и смерил Гарри подозрительным и полным неприязни взглядом. Гарри несколько раз моргнул, а затем выпалил: — Поэтому вы мне поставили «Т» за сочинение? — Потому что списанная работа большего не заслуживает, — проговорил Снейп, отставляя колбу в сторону. — Да у кого я списывал! — взорвался Гарри и тут же умолк после краткого от Снейпа: — Минус пять очков Гриффиндору. Не кричите, Поттер, вы не у себя в гостиной. Начните использовать собственную голову, а не голову Грейнджер, иначе не сдадите СОВ даже на «У». — Я сам думал, — прошипел Гарри, выпрямляясь и прожигая взглядом профессора. — Самостоятельно сварил и самостоятельно написал! — с последним он слукавил, однако небольшие исправления от Гермионы многого не значат. Снейп внимательно посмотрел на него, а затем сказал: — Раз вы так уверены, то не откажитесь остаться после уроков и написать проверяющую работу? Расценивайте это как наказание за ваше отвратительное поведение. Гарри едва удержался от злобного крика и из последних сил сдержанно кивнул. Снейп мерзко ухмыльнулся и махнул рукой на выход. Гарри вылетел из подземелий стрелой.***
Седрик угрюмо смотрел на разложенные по всему столу листы с хроникой событий. Взяв один из середины, он придирчиво его осмотрел, а затем положил на место и вздохнул. Ничего. Сотня имён, всплывающих в совершенно разных отрезках времени и иногда не связанных с другими. Там было целых пять Эдуардусов, но ни один из них не был Лемиттом, и все они были разбросаны по разным временным участкам. Один, Эдуардус Комалум, был в отряде контроля некромантии и участвовал в «охоте на ведьм». Второй, Эдуардус Митис, был одним из подозреваемых и дело дошло до суда, но все обвинения были сняты из-за улик, которых было недостаточно. Третий был сквибом, он играл немаловажную роль в задержании нескольких некромантов, поскольку следил за ними. Четвёртый вовсе из чистокровных и уехал в Америку в 1870-х, когда «охота» перестала быть чем-то тайным и шла по всей Британии, и упоминался он только из-за связи с одним из тогдашних министров магии. Пятый был путешественником, не имеющим к войне с некромантами никакого отношения, и был занесён в учебник только потому, что открыл какое-то редкое растение. Все эти пергаменты были безнадёжно испорчены и больше не имели никакой ценности. Седрик взъерошил волосы и сгрёб всю свою работу в одну неряшливую стопку на краю стола. «Надо начинать заново» — подумал он с отчаянием, доставая из кармана колбу с кровью и открывая её. — «Где искать теперь?». Он осторожно отпил, а затем залпом опрокинул кровь в себя. По горлу прокатилась до жути приятная сладкая волна, осевшая глубоко в груди, но стоило ей уйти, как лёгкое царапанье жажды вернулось. Седрик помрачнел и спрятал колбу. Постучав пальцами по столу, он обвёл взглядом ближайшие полки. Он встал, натянул на себя мантию-невидимку и ушёл. Через несколько минут он держал в руках книгу под кратким названием «История зельеварения за 19 век. Том первый». В содержании не было ничего, связанного с вампирами, только с оборотнями. Тогда Седрик вернул её на место и взял «Историю зельеварения за 19 век. Том второй». Так он дошёл до шестнадцатого века, содержащего всего один том, да и то — тонкий. Не то что «История за 19 век», в которой было толстых томов аж четыре штуки. С «Историей зельеварения за 16 век» Седрик и направился обратно в свой угол, однако замер, так и не дойдя до него. До стола было всего ничего — обогнуть один стеллаж и уже на месте. Однако именно оттуда шел звук бьющегося сердца. Седрик медленно выглянул, стараясь не шуршать мантией, и с трудом подавил быстро возникший в горле тяжелый вздох. Светловолосая подруга Чжоу, имя которой он не помнил, стояла около стола и рассматривала его хронику, перемешав всё. — Мариэтта! — Седрик вздрогнул от голоса Чжоу и перестал дышать. К стуку сердца Мариэтты прибавился ещё один. Чжоу выскользнула из-за другого стеллажа и подошла к столу. — Что ты тут… — Смотри! — Мариэтта не дала ей договорить и прямо под нос сунула стопку пергаментов. — Тут всё по датам! — Это девятнадцатый век, — вздохнула Чжоу, бросив быстрый взгляд на даты. — У нас это только через год. Верни. — Да ладно тебе, — фыркнула Мариэтта. — Тут никого не было, когда я пришла. Даже сумки ничьей нет. Наверное, они уже не нужны. Давай возьмём себе, а в следующем году пригодится. — Хитро, но нет, — помотала головой Чжоу, забирая у неё бумаги, но всё же вчитываясь в них. — Может, их просто забыли… — Да кто забудет такое? — закатила глаза Мариэтта, а Чжоу рассеянно кивнула, затем нахмурилась и ещё раз прочла. После чего медленно спросила: — Скажи, а тебе он не кажется знакомым? — она на секунду оторвала взгляд от пергамента. — Кто? — вскинула бровь Мариэтта. — Почерк, — пробормотала Чжоу, щурясь, словно у неё резко испортилось зрение. Седрик тяжело сглотнул, в его живот словно ледяной шар упал. А Мариэтта склонилась над бумагами и пожала плечами. — Не кажется. Вполне обычный почерк, — она вздохнула. — Так забираем с собой или как? — Никак, — вдруг жестко отрезала Чжоу и положила стопку на стол. — Пошли уже, скоро звонок, у нас руны. — Да-да, — закатила глаза Мариэтта, без энтузиазма следуя за подругой. Седрик впервые за три минуты вдохнул и прикрыл глаза, когда снова учуял витающий в воздухе аромат духов. Подойдя к столу, Седрик стянул мантию и сел. Прежде, чем принялся за изучение «Истории зельеварения», он прожёг взглядом хронику. «Надо же было так облажаться».***
— «Т» значит «Тролль», — проворчал Гарри, раскатывая по столу своё сочинение по зельеварению. Седрик в удивлении взглянул на нетронутый красными чернилами текст, и Гарри пояснил. — Снейп сказал, что списанная работа большего не заслуживает. И теперь я вечером буду доказывать ему, что сам думаю. — Хорошо, что не на всю неделю он тебя забрал, — отозвался Рон, устроившийся на другом конце стола и заканчивающий быстро дописывать свой дневник сновидений. — Джордж сказал, что Анджелина убьёт тебя за очередной пропуск тренировки. — Кстати, ты рассказал Фреду с Джорджем про письмо Перси? — повернулся к нему Гарри, на что Рон неопределённо повёл плечами и, помолчав, нехотя ответил: — Вечером, — и скатал дневник. Гарри медленно кивнул и посмотрел на Седрика, листающего опять какую-то неизвестную книгу. Странно, что стопка с хроникой без дела лежала на краю стола. Гарри притянул её к себе и принялся перебирать, а в голове крутилось одно: «Как он вообще смог написать всё это?». Седрик поднял голову и тихо сказал: — Она не нужна. — Ты уверен? — приподнял брови Гарри. Седрик мрачно кивнул, а затем подтолкнул к нему новую книгу, раскрытую почти в самом конце. На старых пожелтевших страницах с трудом читались буквы и цифры. — Ганхильда из Горсмура, — указал Седрик на строчку в середине страницы. — Она создала заклинание, сжигающее вампиров. — Она их так ненавидела? — удивился Рон, но Седрик помотал головой. — Она была целительницей, тут сказано, что она хотела излечить вампиров от проклятия, но вместо этого случайно создала против них оружие. Это её расстроило, она решила, что её запомнят только из-за этого. Потому изобрела большинство целительных зелий, среди которых — лекарство от драконьей оспы. — А, за её статуей скрывается тайный вход в «Сладкое королевство», — проговорил Гарри, перелистывая страницу и продолжая читать про целительницу. — Хорошо, а есть книга про её целительные зелья? — Пойду поищу, — сказал Седрик и тут же встал, надевая мантию-невидимку. Гарри лишь в тихие шаги вслушался и тяжело вздохнул. — Ты сегодня какой-то пришибленный, — фыркнул Рон спустя минуту. — Вот скажи, — выпалил Гарри, пододвигаясь к нему и доверительно наклоняясь, — мы же друзья, так? И ты доверяешь мне, а я — тебе, так? — Ну да, — озадаченно протянул Рон, кивая. — И Седрик тоже друг, — продолжал Гарри, — однако ты знаешь о нём что-нибудь, кроме общеизвестного? — То есть тебя беспокоит именно это? — Рон закатил глаза, а Гарри яро кивнул. Тогда Рон вздохнул и пожал плечами. — Под «общеизвестным» ты предполагаешь, что он староста, капитан и всё это? — получив ещё один кивок, он задумался, а затем пожал плечами. — Без понятия, типа, может, ты сам у него спросишь про это, если это так тебя напрягает? — Нет, так… нельзя, — в мгновение стушевался Гарри и отстранился. Рон приподнял одну бровь и спросил: — Я же тебе тоже не всё рассказываю, ты уж извини. Да и Гермиона. Она даже не ответила, куда ушла! А её нет уже половину перемены, — на слегка раздражённый взгляд Гарри он вздохнул. — Я просто к тому, что это нормально. Только вот не понимаю, почему тебя это так сильно беспокоит. Да и ты же понимаешь, что он может подслушивать сейчас. — Да не подслушивает он, — отмахнулся Гарри. — Не знаю, почему меня это беспокоит. Беспокоит и всё тут. — Как скажешь, — пожал плечами Рон и вернулся к пустому разглядыванию одного из шкафов. А Гарри вздохнул и откинулся на спинку стула, снова беря в руки хронику. Пролистав её, он убрал её в сумку. Пусть пока тут побудет, вдруг ещё понадобится. Спустя несколько минут тишины он тоже принялся за дневник сновидений. Кое-как написав, что ему снилась овсянка, он убрал его и скучающе обвёл взглядом стеллажи. И вздрогнул, когда из-за одного словно из воздуха возникла Чжоу. На секунду она остолбенела, затем смущённо и как-то нервно улыбнулась. — Привет, — сказала она. Гарри улыбнулся ей в ответ, а Рон озадаченно посмотрел на неё и выдал: — Что ты тут делаешь? Гарри наградил друга таким злым взглядом, что тот заткнулся. Чжоу неуверенно мялась у стеллажа и вертела в руках какой-то конверт. Она разглядывала стол и пол, а затем спросила: — Вы не видели тут стопку пергаментов? Там ещё даты и имена и много чего ещё. Рон резко вскинул брови, Гарри застыл, во все глаза глядя на неё. Затем он откашлялся, сделав вид, что у него в горле першит, и решил уточнить: — А что такое? — Просто… потеряла тут свою работу, — ответила она, и её лицо в секунду покраснело то ли от того же смущения, то ли от стыда за ложь. А это была именно что ложь. Каким образом Чжоу узнала про хронику Седрика Гарри не знал и быстро мысленно сказал себе «спасибо» за то, что несколько минут назад спрятал её у себя в сумке. — Не видели мы тут такого, — буркнул Рон и с некой неприязнью посмотрел на Чжоу. — Мы тут почти с самого начала перемены, наверное, кто-то забрал твою работу. Гарри пнул его под столом, от чего Рон тихо охнул, и сказал: — Да, тут ничего не было. — Жаль, — упавшим голосом ответила Чжоу и сжала в руках конверт. — Тогда я пойду, пожалуй. Пока, Гарри. — Пока, — промямлил Гарри и, когда Чжоу ушла, гневно повернулся к Рону. — Вот тебе обязательно быть таким грубым? — Ты что, в Гермиону превращаешься? — прошипел Рон. — Она же соврала! Это не её работа! Хотела к рукам прибрать, потому что эта работа, считай, на вес золота! — Она бы такого не сделала, — холодно донеслось от другого стеллажа. Гарри повернулся. Седрик стащил с себя мантию и жестко посмотрел на Рона. — Она не такая. Это её подруга, Мариэтта, хотела так сделать, а Чжоу её остановила. — Тогда что она тут делала? — вскинул брови Рон. — Мне кажется, хотела сверить почерк, — медленно ответил Седрик, садясь на стул и кладя перед собой книгу, на которой серебряными буквами было написано «Все сто целительных зелий Ганхильды из Горсмура». — Хочешь сказать, она поняла, что это ты писал? — похолодел Гарри, но Седрик пожал плечами и непривычно раздраженно процедил: — Скорее подумала про это. Но если бы сверила, то точно бы поняла. Где работа? — Тут, — Гарри хлопнул по сумке, не отрывая взгляда от нового для себя зрелища. Седрик кивнул и, нахмурившись и став от этого будто ещё злее, спросил: — Что-то не так? Гарри моргнул и резко отвёл взгляд. Помотав головой и зажмурившись, он ответил: — Нет, нет, всё просто отлично! Задумался. — Как скажешь, — Седрик толкнул ему книгу без злости, кажется, успокоился. Либо причина такой неожиданной реакции была не столь значительна, либо он быстро остывает. Гарри сделал мысленную пометочку об этом. Гермиона так и не вернулась к концу перемены, потому на прорицания Гарри и Рон шли в полнейшем одиночестве. И чуть не уснули на уроке, потому что толковать выдуманные сны — дело полностью идиотское и скучное до невозможности. Тем более что надо было назвать возраст того, кому снился сон, дату этого сна и число букв в теме. Может, прорицания для кого-то штука очень занимательная, но ни Гарри, ни Рон, ни добрая половина курса так не считала. Хотя бы обошлось без очередного предсказания про скорую кончину. Вообще, в этом году Трелони решила не мучить Гарри этим. Возможно, решила, что за прошедшие два года и так в этом преуспела. Около кабинета Амбридж Рона и Гарри схватили за руки и утащили в угол, подальше от галдящих сокурсников. Гермиона пресекла все вопросы и кратко сказала: — МакГонагалл и правда написала в Министерство с жалобой на Амбридж. Перси не врал, там действительно сейчас должна царить суматоха из-за этого. А это значит, что Амбридж лишилась доверия Фаджа. Потому, Гарри, лучше молчи весь урок. — Если моё невольное самобичевание привело к потере авторитета Амбридж в Министерстве, то я с радостью отбуду ещё неделю! — прошипел Гарри, потерев шрам на руке. — Сама подумай, может, её и вовсе выгонят из Хогвартса! — Анджелина тебе ещё один пропуск не простит, — разрушил его хитрый план Рон. — Гарри, я на тебя наложу заклятие немоты, если ты будешь опять бунтовать, — Гермиона предупреждающе сжала палочку в руке. — Не надо её провоцировать, ты же и так знаешь, что она лжет. Никому не нравится её метод преподавания, однако есть те, которые до сих пор верят Министерству, и тебе не стоит усугублять ситуацию! И так всё лето тебе кости перемывали! Её последнее слово утонуло в гонге. Курс начал затекать в кабинет. Гарри, прищурившись, смотрел на Гермиону, жестко смотревшую в ответ, и всё же кивнул. После этого вся троица зашла в класс. Как самый прилежный ученик, Гарри достал учебник, пергамент и перо и с притворной внимательностью уставился на Амбридж, сидевшую за учительским столом. Волна отвращения всё же поднялась в нём, и он опустил взгляд на учебник. — Волшебные палочки убрать, — приторно сказала Амбридж и встала. Шебуршание оповестило о том, что в классе нашлись оптимисты. Амбридж кивнула и продолжила. — Прошу вас открыть учебники на второй главе «Общие теории защиты и их происхождение». От разговоров также попрошу воздержаться. Название главы звучало настолько уныло, насколько только могло звучать. Гарри открыл страницу девятнадцать и лениво подумал о том, что и на этом уроке можно было бы вздремнуть. Как раз он и молчать будет. На мгновение он оторвал взгляд от скучнейшего предисловия к главе. Амбридж вернулась за свой стол, но на её лице не было намёка на самодовольную улыбку, с которой она ходила в прошлый понедельник. Наоборот, улыбка была приторно-вежливая, почти дежурная и скорее натянутая. «Делает вид, что всё прекрасно» — едва заметно улыбнулся Гарри и быстро глянул в сторону сначала Рона, который уже с закрытыми глазами читал главу, а затем в сторону Гермионы, держащей руку поднятой. Гарри нахмурился, но, как и в прошлый понедельник, Гермиона лишь послала ему ответный взгляд. Но в этот раз взгляд был странно-лукавым. Да, его друзья точно не всё ему рассказывают. И почему он тогда так беспокоится из-за того, что этого не делает и Седрик? Прежде, чем его мысли чуть было не свернули не в ту сторону, Амбридж заметила Гермиону. Она поднялась и со всё той же дежурно-натянутой улыбкой прошествовала к её парте. — Что такое, мисс Грейнджер? — прошептала она, и Гарри пришлось напрячь слух, дабы расслышать это. А вот Гермиона не шептала, она как-то даже слишком громко сказала: — Я уже прочитала вторую главу. — Тогда переходите к третьей, — в голосе Амбридж отчётливо послышалось удивление. — Я прочитала весь учебник, — ответила Гермиона и сощурилась. Амбридж резко выпрямилась и бегло оглядела класс, в котором никто уже не читал учебник, даже Рон открыл глаза и повернулся, наблюдая за разворачивающейся сценой. — В таком случае, мисс Грейнджер, что говорит Слинкхард в главе пятнадцатой о контрзаклятиях? — Он говорит, что это неправильное наименование. Люди называют свои заклятия «контрзаклятиями» для того, чтобы это звучало более приемлемо, — спокойно отчеканила Гермиона и, не моргнув глазом, продолжила, пока Амбридж пребывала в небольшом шоке. — Однако я не понимаю, почему он так решил. Возможно, вы сможете мне разъяснить это? — То есть, — прошептала Амбридж. — Иными словами, вы не согласны с Слинкхардом? — Нет, я просто хочу услышать от вас причину, по которой мистер Слинкхард так говорит, — и Гермиона открыто и язвительно улыбнулась. Гарри бросил взгляд в сторону Рона и не сдержал тихого смешка, увидев, как у друга отвисла челюсть. — Что она делает? — тихо спросил Рон, кое-как совладав с собой и наклонившись к Гарри, а Гарри так же тихо, но слегка ликующе ответил: — Не совсем понял, но смотри. А Гермиона продолжала улыбаться, а Амбридж просто стоять и смотреть на неё. По классу пронеслись шепотки, в которых отчётливо слышались насмешки. Амбридж затряслась и громко произнесла: — Класс, тихо. Все смолкли, но продолжили перекидываться откровенно-издевательскими взглядами. — Мисс Грейнджер, всё, что вы хотите узнать, написано в учебнике, — холодно прошипела Амбридж. Гермиона закивала и сказала: — Конечно, профессор Амбридж, однако я хотела бы узнать у своего учителя то есть у вас, как вы считаете, по какой причине мистер Слинкхард думает, что «контрзаклятия» — некорректное наименование. Вы же способны объяснить это? — и она без страха заглянула в глаза Амбридж. Рон снова открыл рот в восхищении. — Думаю, если этот вопрос вас так интересует, мы можем обсудить его после урока, — ответила Амбридж и развернулась, чтобы уйти, однако такое неприкрытое бегство не могло пройти незаметно. Тем более что Гермиона остановила профессора саркастичным: — Но, профессор Амбридж, у нас же урок! Это же самое время для… — Мисс Грейнджер! — взорвалась Амбридж, резко оборачиваясь и опаляя взглядом продолжавшую улыбаться Гермиону. — Вы слишком много себе позволяете! — Но вы же учитель! — вдруг сказал Дин и поднял руку, но это он сделал скорее для виду, чем по необходимости. — Вы же должны нас учить! Почему бы вам не ответить на вопрос Гермионы? Всем нам очень интересно! Ведь так? — Так! — прозвучало с некоторых парт как по команде, а Дин, присоединившийся к плану Гермионы, продолжил: — Сегодня в «Ежедневном Пророке» писалось, что вы были главой Сектора… — он запнулся и часто-часто заморгал, пытаясь вспомнить. — Сектора борьбы с неправомерным использованием магии, — услужливо подсказала Гермиона, за что получила гневный взгляд от Амбридж и благодарный взгляд от Дина. — Да, именно, — закивал Дин. — То есть вы должны быть хорошо знакомы с магией, заклятиями и контрзаклятиями в том числе. Но если наименование контрзаклятий «контрзаклятиями» неверно, то какое наименование верно? — Просто «заклятия», мистер Томас, — ответила Амбридж, снова начиная улыбаться, однако её губы заметно подрагивали. — Хорошо! — Гермиона перехватила инициативу. — Но разве это не вносит путаницу? Контрзаклятия — это заклятия, которые отменяют действие ранее наложенных заклятий! К таким контрзаклятиям можно отнести, например, «Нокс». — Или «Фините Инкантатем»! — подхватил Дин. Гермиона ликующе взглянула на сбитую с толку Амбридж и закончила свою атаку простым: — Так, вы нам объясните, профессор? Повисла тишина. Дин откинулся на спинку своего стула и самодовольно улыбался, даже не скрывая этого. Гермиона с притворной невинностью глядела на застывшую около своего стола Амбридж, а Гарри встряхивал Рона, дабы вернуть того в реальность. Спустя полминуты Амбридж медленно опустилась на свой стул и, сложив перед собой руки, перевела взгляд с Гермионы на Дина и обратно, а затем вдруг посмотрела на Гарри. Гарри лишь вскинул брови в немом «Что? Я тут ни при чём». — Мисс Грейнджер, мистер Томас, минус двадцать очков Гриффиндору, — медленно проговорила Амбридж, и её слова утонули в протестующем крике всего класса. — Они задали вопросы, а вы не смогли на них ответить! Они не виноваты! — вскричал Симус, подскакивая из-за своей парты. Амбридж наградила его ледяным взглядом и взмахнула палочкой. В воздухе раздался оглушительный хлопок, и класс притих. — Ваша задача, — трясущимся голосом начала Амбридж, — не в том, чтобы задавать какие-либо вопросы. Вы должны готовиться к экзаменам, и для этого у вас есть учебники… — А тогда зачем нам вы? — Гермиона встала со своего места и нагло посмотрела на Амбридж. Гарри вдруг захотелось прикрыться учебником Слинкхарда, потому что именно сейчас должно случиться нечто страшное. — Мисс Грейнджер, неделя отработки! — жестко отсекла Амбридж. Гермиона кивнула, кажется, ни разу не разочарованная таким решением, и сказала: — Так зачем нам вы? — Вон из класса, — прошипела Амбридж. Гермиона вздохнула, скинула учебник в сумку, развернулась и вышла за дверь под оглушительное молчание, напоследок кратко кивнув Дину. Тот вдруг тоже встал и сказал: — Учебник я и самостоятельно могу прочесть, — и было засобирался, как Амбридж взвизгнула: — Если вы не хотите, чтобы ваш факультет лишился ещё пятидесяти очков, то вам стоит остаться на месте! Дин ошеломлённо замер, но, фыркнув, плюхнулся обратно на стул, показательно не доставая учебник обратно. Гарри переглянулся с Роном и испустил слегка истеричный смешок. Оставшееся время урока все молчали, но краем глаза Гарри успевал замечать летающие на задних рядах записки. Амбридж же не видела их, так как что-то яростно писала. — Как думаешь, она даст мне наказание, если я подойду и спрошу про ящик с кровью? — тихо спросил Гарри, когда прозвенел гонг и весь класс почти тут же начал покидать класс. Рон усмехнулся, казалось, после произошедшего с Гермионой в нём не убыло запала. — Рискни, она не имеет права тебе отказать, — он широко улыбнулся. — А если накажет, то расскажем МакГонагалл. Гарри медленно подкрался к учительскому столу и кашлянул. Амбридж подняла на него холодный взгляд своих выпуклых глаз. — Что вам, Поттер? — Вы сказали, что вернёте мне ящик с кровью, который забрали у меня на прошлой неделе, — ответил Гарри, изо всех сил давя улыбку. Амбридж долго смотрела на него, а затем ответила: — После ужина зайдёте ко мне в кабинет и заберёте, — Гарри аж рот приоткрыл от удивления, но затем помрачнел и ответил: — А можно попозже? Я отбываю наказание у профессора Снейпа… Амбридж мгновенно расплылась в приторной и открыто-издевательской улыбке. — Тогда заберёте завтра, — она взяла со стола конверт, — и передайте это вашей подруге, Грейнджер. Проклиная Снейпа за несвоевременное наказание, Гарри вышел из класса. Там его ждал Рон, на его вопросительный взгляд Гарри мотнул головой. В Зале стоял оглушительный гул. Гермиона что-то быстро говорила Дину, который только кивал и улыбался. Затем он встал, махнул Фреду с Джорджем и улетел к ним. Гарри и Рон синхронно упали за стол напротив подруги и с не утихшим восхищением посмотрели на неё. — Что? — смутилась Гермиона и поковыряла вилкой пирог. — Это ты придумала на большой перемене? — спросил Рон, и Гермиона кивнула. — Дин согласился мне помочь в этой небольшой диверсии. — А нас почему не попросила? — Гарри на миг нахмурился, но когда Гермиона максимально серьёзно ответила, то улыбнулся: — У вас квиддич, насколько я помню. Если бы вы схлопотали по наказанию, то Анджелина ненавидела бы уже меня, — она огляделась и вжала голову в плечи. — Дин слишком быстро справляется. Гарри тоже огляделся и вскинул брови в удивлении. Большая часть учеников переговаривалась и смотрела в их сторону, а Дин волчком вился между столами, как и Фред с Джорджем. Произошедшая на уроке защиты от тёмных искусств ситуация грозила распространиться по всему Хогвартсу до отбоя. — Не боишься наказания? — спросил Рон. — Я всё продумала, — спокойно отозвалась Гермиона. — Амбридж не посмеет снова применить это жуткое перо. Слишком опасно, для неё это может усугубить ситуацию в разы. И я много думала над письмом Перси. Если авторитет Амбридж уже расшатан в Министерстве, то авторитет самого Министерства стоит расшатать тут с помощью Амбридж, — она отрезала от пирога кусочек и съела, после чего продолжила. — Я считаю, мне это удалось. — С блеском удалось, — фыркнул Гарри и протянул ей конверт. — Амбридж просила передать. Гермиона вскрыла конверт, быстро прочитала и смяла письмо. — Моя отработка начинается завтра в шесть. — А мне сейчас надо идти к Снейпу, — вздохнул Гарри. Поев, он с воинственным настроем направился в сторону подземелий. Встав напротив двери в кабинет, он сделал глубокий вдох, постучал и, после краткого «Войдите», зашел. Снейп сидел за учительским столом. Подняв взгляд на Гарри, он молча указал рукой на первую парту, на которой уже лежал лист с вопросами. — Приступайте, — коротко приказал Снейп и засел за своими книгами. А Гарри достал перо и чернильницу и принялся отвечать.***
Казалось, Гермиона решила сделать все уроки на неделю вперёд. Она яростно строчила в своём пергаменте, поднимая взгляд только для того, чтобы посмотреть в учебник. Рядом сидящий Рон нервно косился на неё и попутно листал учебник, ища про противоядия от животных ядов — новое задание Снейпа. Гостиная кишела уставшими после уроков учениками, Седрик от нечего делать незаметно прислушивался к разговорам, но среди болтовни, среди которой слишком уж часто проскальзывали имена Гермионы и Амбридж, и жалоб на учителей вряд ли можно было найти нечто интересное. Потому он так же листал трансфигурацию. «Может, найти книги за седьмой курс?» — уныло подумал он и потёр горло. — Гермиона, — позвал он. Гермиона оторвалась от эссе по истории, и Седрик неуверенно продолжил. — Кровь. — Ох, — вздохнула Гермиона и быстро достала палочку. Оглядевшись, она неуверенно постучала пальцами по столу и обратилась уже к Рону. — Давай тут, что ли, я уверена, что ничего не пролью. Рон освободил от бинтов правое запястье, Седрик достал колбу. Быстрое заклинание, уже не впечатляющая струйка крови, идеальной дугой отправившаяся в колбу, и возвращение бинтов на руку. Пока всё это происходило, Седрик обводил внимательным взглядом гостиную, но никто даже не пытался смотреть в их сторону. — Завтра вечером Амбридж вернёт ящик, — сказала Гермиона бледному Рону, который просто устало кивнул, и посмотрела на Седрика. — Ты в порядке? — Да-а, — протянул он и взял колбу, тут же отпивая из неё. — Просто всё так немного странно. — Каждый год «странно», — пробурчал Рон и, на пару секунд обернувшись в гостиную, достал из сумки письмо. — Гермиона, расколдуй его, пожалуйста. Со вздохом Гермиона сделала это, и Рон вышел за границу заклятия. Седрик вскинул бровь, а затем увидел близнецов, только что вошедших через портрет. Рон подошёл к ним, и они уже втроём отправились в сторону спален. — Как думаешь, — тихо проговорила Гермиона. — Всё будет хорошо? Я про Перси. — Думаю, да, — пожал плечами Седрик и сказал. — Перси же не дурак. Дураки не становятся старостами школы. — Но он верил Фаджу, — Гермиона хмуро дописала ещё строчку в эссе. — А потом переменил мнение, когда узнал про мою могилу и остальное, — Седрик внимательно посмотрел на неё, а она на несколько секунд задумалась и улыбнулась: — Да, дураки не умеют переосмысливать, — она замолчала и продолжила писать эссе. Вскоре вернулся Рон. Фред и Джордж приняли решение, что Перси всё же не лишился мозгов и наконец начал думать. То есть они его ещё не простили за всё, что он в начале лета наговорил родителям, но начали меньше его ненавидеть. И возможно, они что-то задумали, поскольку после возвращения в гостиную Седрика слегка напрягали их шепотки касательно Амбридж и Министерства. Гарри появился внезапно и с диким ликованием на лице, его сердце отбивало такой счастливый и несуразный ритм, что перекрыло все остальные. Он кивнул близнецам, которые делано отвернулись, дабы не видеть, как он зашагивает за границу заклинания. Гарри бросил на стол свёрнутый пергамент и выпалил: — Он изменил мне оценку! — казалось, он сейчас засветится от счастья. Седрик не сдержал улыбку и раскатал свиток. «Т» было зачёркнуто, и рядом с ним стояло размашистое, будто Снейп писал через силу, «В». — У тебя, значит, «выше ожидаемого», а у меня «слабо»! — вспылил Рон и повернулся к Гермионе. — Ты же мне тоже помогала! — Не со всем же, — закатила глаза Гермиона. — Гарри вообще сам почти всё написал, ничего удивительного. Как ты его убедил? — Он дал мне тест, — начал воодушевлённо Гарри, — а там большинство вопросов за четвёртый и третий курс. Я что-то облажался с рецептом Уменьшающего зелья, написал, что там нужна печень не крысы, а совы, и по мелочи. Но в остальном справился. Его лицо надо было видеть! — он счастливо выдохнул и откинулся на спинку стула. — Никогда не думал, что буду так радоваться после теста по зельеварению. — Значит, теперь ты любимчик Снейпа? — беззлобно усмехнулся Рон и рассмеялся, увидев вмиг побледневшее лицо Гарри. — Хотя, думаю, ты никогда им не станешь. — И не надо, — скривился Гарри, — мне и так прекрасно. Он слегка отошёл от переполнявшей его эйфории от честной победы над Снейпом и покосился на Седрика. — Ты как? — спросил он. Седрик озадаченно наклонил голову вбок и пожал плечами: — Нормально, вроде. А что? — Нет, ничего, — отмахнулся Гарри и поспешно достал из сумки пергамент. Седрик озадаченно вслушался в лихорадочное сердцебиение Гарри и с трудом вернулся к трансфигурации. «Из-за чего он разнервничался? Или радость ещё не прошла?» — подумал он и приступил к следующему параграфу. И вскоре сердце Гарри успокоилось и вернулось в обыкновенный ритм. Тени сгущались, по стенам уже отчётливо плясали отсветы огня из камина. Гостиная начала пустеть, ученики разбредались по спальням. Гермиона уже перестала остервенело писать эссе и сочинения, но упорно доделывала звёздную карту. Гарри и Рон засели над работой по животным ядам, выписывая их из учебника. За книгой по противоядиям придётся снова пойти в библиотеку. — Ладно, спокойной ночи, — потянулась Гермиона, убрала свою внушительную стопку сочинений в сумку и ушла в спальни. Рон проводил её сонным взглядом, зевнул и тоже встал, похоже, решив, что с него на сегодня достаточно. Седрик аж вздрогнул, когда сердцебиение Гарри снова стало лихорадочным. Подняв взгляд, он посмотрел на Гарри, тупо глядящего на своё сочинение. — Слышишь, да? — вдруг убито спросил Гарри. — Да, — просто кивнул Седрик. — Извини. — Как будто есть за что извиняться, — быстро взглянул на него Гарри. — Я не идиот, прекрасно знаю, что это не твоя вина. — Мне кажется, это просто слишком личное, — повёл плечами Седрик и пояснил, поймав ещё один стремительный взгляд. — Копаться в чужих чувствах. — После всего произошедшего, — медленно проговорил Гарри, — не думаю, что я могу что-то от тебя скрывать. — Да? — Седрик чуть улыбнулся и вскинул бровь. Гарри покраснел то ли от смущения, то ли от досады и сказал: — Эту реакцию я никак не могу пока объяснить, сам не знаю. Хотя, — он задумался и повертел в пальцах перо. Его сердце снова успокоилось, и Седрик уже открыто улыбнулся. — Мне кажется, — спустя некоторое время продолжил Гарри, — я понял. Последние несколько дней я думал, — Седрик быстро выдохнул, когда он с непонятным интересом посмотрел прямо ему в глаза. В голове Седрика мелькнула секундная мысль, что за очками не так хорошо видно глаз Гарри. — О чём думал? — он моргнул и вернулся в реальность. Гарри отвёл взгляд и снова уставился в своё недописанное сочинение. — Обо всём, — неопределённо ответил он. — Обо всех разговорах, вообще о произошедшем. Знаешь, — он снова взглянул на него и улыбнулся. — Я правда хочу тебе помочь, справиться с проклятием или вовсе избавить тебя от него. — Это может занять много времени, — вздохнул Седрик и покачал головой. На секунду Гарри замер, затем его глаза резко округлились в каком-то осознании. — Так ты действительно думаешь, что нагружаешь меня? — выпалил он. Седрик нехотя кивнул и поморщился. Гарри часто заморгал, а потом усмехнулся. — Это не так. Совершенно не так. — Ты должен готовиться к экзаменам, — серьёзно ответил Седрик и так же серьёзно, как староста, посмотрел на него. — И это не единственная проблема, учитывая, что Сам-Знаешь-Кто возродился. — Кажется, это благодаря тебе мы узнали про это раскалывание души, — нарочито задумчиво ответил Гарри и шире улыбнулся. Седрик на миг сощурился, а затем тихо хмыкнул и отвернулся. — И всё равно ты слишком много тратишь времени на меня. Да и не только ты, — с небольшим намёком сказал он, снова смотря в учебник. — Гермиона и Рон не против, ты им очень помогаешь, — Гарри откинулся на спинку стула и, спустя пару секунд, добавил. — И я тоже не против. Мне кажется, что если ты исчезнешь, то мне станет не по себе или вроде того. Я привык к тебе, и ты мне нравишься. Повисла тишина. Седрик медленно перевёл взгляд на Гарри, продолжавшего улыбаться, но спустя мгновение улыбка исчезла с его резко побледневшего лица. Его глаза широко распахнулись, он прерывисто и стремительно вдохнул и выдохнул, и замахал руками. И всё это под просто оглушительный стук сердца. — То есть! — он перестал махать руками и закрыл ими лицо. — Я хотел сказать, что ты мне важен! Важен, поэтому я и хочу тебе помочь! Седрик тихо выдохнул и закивал. — Да, я тебя понял, — сказал он и улыбнулся. — Не беспокойся. — Оговорился, — Гарри тряхнул головой, взъерошил волосы и быстро свернул сочинение. Затем всё же посмотрел на Седрика и добавил. — В общем, всё в порядке, честно. Я хочу тебе помочь. Очень. — Понял, — кивнул Седрик. Тогда Гарри встал и, неуверенно помявшись, спросил: — Что ночью будешь делать? Седрик непонимающе взглянул на него и пожал плечами. — Думал ещё поискать что-нибудь про крестражи в Запретной секции. — А, — выдавил Гарри и кивнул. — Хорошо, я тогда спать. И он снял заклинание. Седрик вскинул бровь и покачал головой. Из-за чего-то Гарри не спал нормально уже две ночи. Но ведь спрашивать об этом как-то неправильно. Седрик нахмурился и всё же спросил: — Тебя что-то очень сильно тревожит? Просто ты… — Не хорошо сплю, — просто и честно подтвердил Гарри. — Думаю, это из-за учёбы. Всё в порядке, не стоит беспокоиться. Он улыбнулся и направился к спальням, на прощание махнув рукой. Седрик проводил его взглядом и вздохнул. «Что происходит?» — прошептал он себе под нос и снова склонился над книгой по трансфигурации.