***
Даже ночью в Хогвартсе не было тишины. Её изгонял отсюда Пивз, поющий песни в отдалённых уголках замка, призраки, ведущие светские разговоры и мимоходом просачивающиеся через стены, и картины, у которых была привычка спать только днём. Домовики же, снующие по коридорам и убирающие замок, наоборот, были почти неслышными, Седрик и не замечал бы их, не преследуй его стук их сердец. Хогвартс жил что днём, что ночью, хоть и по-разному. И было сложно найти укромный уголок, кроме библиотеки и Астрономической башни, но последнюю часто облюбовывал Пивз или Серая Дама. Но сегодня ночью Седрик не хотел проводить время в окружении книг. Сегодня он вылетел из гриффиндорской башни. Около получаса он кружил вокруг школы, пока не нашел нужные окна. Благо форточка оказалась открыта, и он без труда проник в Больничное крыло. Ещё в начале года он узнал, что двери мадам Помфри имеет привычку закрывать. То ли чтобы никто не смел тронуть лечебные зелья, то ли чтобы никто не сбежал оттуда. А было от чего сбегать — некоторые методы лечения сложно назвать приятными. Вдохнув, Седрик поморщился от знакомого солёного запаха, распространившегося, казалось, в каждый уголок. Но он определённо был слабее, чем в библиотеке. Седрик бесшумно прошёлся до нужной койки. На ней, завернувшись в одеяло, тихо спала Чжоу, спрятав лицо в подушке. По крайней мере, не путалась в кошмарах. Седрик осторожно присел на койку и чуть склонил голову вбок, задумчиво глядя на девушку. У него был простой и ясный план, который разрушился вчера. И как бы странно ни было, Седрик был почему-то рад. Вряд ли бы это вызвало в нём подобные чувства летом. Как бы Гарри ни старался, а Седрик ещё на Святочном Балу понял, что тому нравится Чжоу. А после произошедшего казалось хорошей идеей подтолкнуть его. Чтобы они оба были рады, чтобы Чжоу не страдала, потому что ей ведь тоже нравится Гарри. Что могло быть проще? Он устало вздохнул и тряхнул головой, затем ероша волосы рукой. Чжоу справится. Всегда справлялась, если не одна, то с кем-то. У неё есть Мариэтта и Гарри, они помогут. Но что-то всё равно не давало Седрику покоя, какая-то мысль вертелась в отдалённом уголке сознания. И она не вышла в свет, когда он пришёл сюда. Ничего не прояснилось, будто стало только хуже. Что он вообще хотел здесь найти? Он встал и направился к окну. Отодвинув штору и впустив лунный свет, он собрался превратиться в летучую мышь — как обмер. Ритм сердца Чжоу начал медленно меняться с сонного на «живой». Седрик тряхнул головой, резко обратился и вылетел в окно, но вернулся и замер, заглядывая в крыло. Койка скрипнула, Чжоу села, медленно озираясь по сторонам, затем вздохнула и упала обратно, накрывая голову подушкой. Седрик покачал головой и полетел обратно в гриффиндорскую башню.***
Когда Анджелина заявилась на завтрак сияющая, как начищенный галлеон, Фред с Джорджем среагировали быстрее остальной команды. Однако их попытка побега провалилась: Анджелина поймала их за шивороты около дверей и радостно объявила, что очередная тренировка состоится через час. У Рона дёрнулся глаз, а Гермиона, судя по виду, едва удержалась от ехидного замечания. Впрочем, Гарри вообще не понимал, почему эти двое расселись на расстоянии полуметра друг от друга. Но память подсказывала ему, что всё дело в ссоре, которую он вчера очень удачно прослушал. На тренировку все тащились под общие жалобы близнецов. «Воскресенье! Второй день подряд! Утром!» — всё это пролетало над головой Гарри, пока он переодевался и думал. К началу тренировки он заключил: всё, что он вчера почувствовал, всего лишь странное наваждение, от усталости, очевидно. И совсем не важно, что он сегодня чуть не упал, когда Седрик привычно спланировал ему на плечо утром. Встряхнувшись, Гарри взлетел в пасмурное и холодное небо. Солнце встало, тренировка продолжалась. Рон летал хмурый, как туча, и огрызался сильнее обычного на братьев. На вопросы про друга Гарри стыдливо пожимал плечами и отворачивался. И с каждым вопросом стыд всё усиливался. Спустя полчаса Гарри был готов отправиться к земле и просто уйти. Голова начинала немилосердно болеть. Когда Анджелина решила, что с команды на сегодня достаточно, все с облегчённым и усталым вздохом направились в раздевалку. И даже там Рон был мрачнее подземелья Снейпа, будто был не рад, что долгая тренировка подошла к концу (а время подкрадывалось к полудню). Гарри нагнал его по пути в башню. Пропустив мимо себя остальную команду, он тихо спросил: — Ты чего? — Что? — Рон резко обернулся к нему, а затем недовольно повёл плечом. — А что со мной не так? — Ну, не знаю, — саркастично протянул Гарри и красноречиво посмотрел на друга. Тот хмыкнул и тяжело вздохнул. — Из-за вчерашнего, догадаться сложно? — съязвил он, и Гарри слегка поморщился. — Я прослушал всю вашу ссору вчера, — просто ответил он и вжал голову в плечи от озадаченного и слегка злого взгляда Рона, но затем добавил. — Что? У вас их слишком много, привыкаешь не слушать! — Мы не ссорились целый месяц! — мгновенно взвился Рон. — Это, несомненно, достижение, — внезапно вспылил Гарри и не удержался от яда в голосе, — но что вчера тогда было? — Мне откуда знать! — взмахнул руками Рон, его метла прошлась по стене, и он тут же спохватился и прижал её к своей груди, будто пытаясь успокоить. Или сам успокоиться. Гарри вздохнул и опустил плечи. — Так что случилось? Рон поднял на него тяжёлый взгляд и вымученно вздохнул. — Она сказала, что я бесчувственный, припомнила домовиков и моё отношение к первокурсникам, — он зло фыркнул, всем видом показывая, что всё перечисленное Гермионой — лютый бред. Гарри очень медленно кивнул, как бы давая понять, что он услышал Рона, а затем медленно и неуверенно спросил: — А в ответ ты.? В секунду Рон покраснел то ли от нового прилива злости, то ли уже от стыда. Гарри очень надеялся на второе, потому что вряд ли его бы порадовала новость, что Рон не чувствует вину за слёзы подруги. Всё же надо было заканчивать с их постоянными ссорами. — Слушай, я уже получил от Джинни, хорошо? — вдруг сказал Рон, на всякий случай отходя на шаг от друга. — Это когда? — вскинул бровь Гарри. — Когда на завтрак опоздал? — Ага, она меня поймала и повторила, что я действительно черствый идиот, если не собираюсь перед ней извиняться, — он сложил руки на груди, но под конец фразы растерял весь боевой вид и теперь глядел как-то растерянно. Неуверенно помявшись, он спросил. — Она реально плакала? — О, очень даже, — закатил глаза Гарри, на секунду сжав кулаки от злости. — Вам надо поговорить и помириться. — Все попытки заканчиваются сам знаешь чем, — бросил Рон и умолк. Они подошли к портрету Полной Дамы. Со вздохом Гарри назвал пароль. В гостиной было тихо, все уже либо ушли в Хогсмид, либо пропали в библиотеке. Гарри подошёл к дальнему столу и вздрогнул, когда сидящий за ним человек прояснился. Седрик озадаченно поднял бровь, отвлекаясь от записей. — Всё нормально? — спросил он. Гарри закивал и слегка удивлённо оглядел толстую стопку пергамента. — Как-то много, — сказал он, присаживаясь и начиная перебирать листы. Внизу каждой страницы стоял номер, как в книгах. — Ты их начал нумеровать… — Потому что некоторые перепутались, — вздохнул Седрик и слегка поморщился. — Так будет проще. Наверное. — Ага, — не зная, что ещё сказать, ответил Гарри, аккуратно возвращая листы в стопку. Затем он встал и что-то сказал про метлу, после чего резво убежал в сторону спален. Он решил не думать о том, почему сердце стучит быстрее, а кровь вдруг решила зашуметь в ушах. Просто усталость после тренировки. Или злость на Рона ещё не прошла. Или что-то ещё. Так, подбирая хорошую причину, Гарри прятал метлу под кровать. Когда он с этим справился, то окончательно решил, что это из-за усталости. Послышался едва слышный скрип двери. Рон вышел, прихватив с собой шахматную доску. Гарри замер в лёгкой растерянности около своей кровати, а затем медленно опустился на неё. За окном солнце уже достигло зенита и не двигалось, времени было предостаточно. Он мог бы сходить в Хогсмид. Прогуляться, проветрить голову, которая в последние часы нещадно гудела и напоминала котёл, по которому ритмично стучали палкой. Но в Больничном крыле лежала она. С ней надо поговорить. На ногах, будто мигом налившихся свинцом, Гарри спустился в гостиную. Остановившись внизу лестницы, он бросил взгляд на Рона, в одиночестве играющего с самим собой около камина. От доски доносился писк недовольных фигур. Гарри медленно свернул в сторону стола Седрика, затем замер, тряхнул головой, разозлившись на себя за какие-то невнятные действия, и сделал несколько уверенных шагов. — Я схожу к Чжоу, — выпалил он, перейдя границу заклинания, и тут же захлопнул рот. Слишком глупо прозвучало, он будто хотел оправдаться за какой-то проступок. — Хорошо, — улыбнулся Седрик, словно не заметив ничего странного. — Мне… пойти с тобой? — Нет! — мотнул головой Гарри, поджал губы и медленно опустился на стул. — У меня такое ощущение, что со мной что-то происходит, — это он сказал прежде, чем успел подумать. И почти пожалел, но Седрик прервал его вновь было начавшийся мысленный поток оправданий: — Что-то плохое? — от улыбки Седрика и следа не осталось, теперь он смотрел с вниманием и серьёзностью. Гарри поднял взгляд на него и медленно пожал плечами. — Это не ощущается как нечто плохое, — проговорил он, — но оно должно таковым ощущаться. — Почему? — Седрик посерьёзнел ещё сильнее, даже нахмурился. Он слегка наклонился вперёд, и Гарри тихо, но быстро выдохнул. Его будто утягивало. Может, это была «магия» вампиров, но Седрик никогда бы не применил её без нужды или разрешения. А Гарри всё равно плыл… — Это неправильно! — он так резко вскочил со своего стула, что тот чуть не опрокинулся. Тряхнув головой и не поднимая больше взгляд, он повторился. — Неправильно. Вот почему. Прежде, чем удивлённый Седрик успел что-либо сказать, Гарри вышел за черту заклинания, бросив что-то про Чжоу, и унёсся к выходу из гостиной. Спину ему ещё долго жёг тёмный взгляд Седрика. И Гарри бежал до самого Больничного крыла, будто пытаясь скрыться от него. У дверей Гарри был взмокшим и раскрасневшимся. Мадам Помфри удивлённо его оглядела, но когда он прохрипел имя Чжоу, то с неожиданным пониманием на лице улыбнулась и пустила. Гарри старался не так явно шататься, пока входил. Мадам Помфри провела его до нужной койки, на которой лежала Чжоу. — Гарри, что с тобой? — она округлила глаза, когда он подошёл и обессиленно опустился на край её кровати. — Немного пробежался, — тряхнул он головой, пытаясь сфокусировать взгляд на девушке. Она определённо выглядела лучше, чем два дня назад. Волосы не были так сильно взъерошены, синяки под глазами перестали выделяться синевой, кожа больше не напоминала лист пергамента по цвету. Гарри невольно облегчённо вздохнул. Интересно, Мадам Помфри может излечить и его? Он сказал. — Ты выглядишь лучше. — Спасибо, — слегка вымученно улыбнулась Чжоу, а затем потянулась к тумбочке. Только теперь Гарри заметил, что на ней полно исписанных листов, и его настроение вмиг испортилось, стоило ему вспомнить, зачем он здесь. — Я взяла свои записи, — тем временем начала Чжоу, шурша пергаментом. — Нигде нет упоминания о воскрешении, это потому, что некромантия была уничтожена, но есть альтернативные варианты… — Что? — Гарри показалось, что его ударили. Он посмотрел на Чжоу в лютом изумлении. — Альтернативные варианты? Было вспыхнувшую в нём надежду Чжоу отсекла тут же: — Возможно, Седрик впал в так называемый летаргический сон и… — Стоп, это бред, — прервал её Гарри и тяжело вздохнул, когда Чжоу осеклась и недовольно взглянула на него. А он снял очки, провёл рукой по лицу и ещё раз вздохнул. — Чжоу, послушай, — он надел очки и посмотрел на неё, — я не знаю, что случилось с Седриком… С каждым словом от чего-то становилось всё труднее и труднее. Казалось, Гарри просто выталкивал их из себя. И с каждым его словом Чжоу мрачнела, опустив искрящийся от злости взгляд в свои записи. Но дело было даже не в ней. Он знал, что видел тогда. Он видел, как Седрика ударила в грудь зелёная молния, отправив его в полёт по тёмному заброшенному кладбищу. И потом Седрик был холодный, остывающий, когда Гарри смог захватить его с собой. И то, что произошло через несколько дней, было страшно, непонятно, но при этом это принесло море облегчения. Потому что Седрик был жив. Он был рядом, ходил, говорил, пусть и с опасной жаждой крови. Но он был жив, в каком бы то ни было смысле. И Гарри понимал Чжоу. А также понимал, почему Седрик не хочет, чтобы она знала. Пусть он жив, но он больше не человек. Он не хочет, чтобы она видела его таким. Потому ей надо забыть. Почему эти мысли кольнули иглой Гарри глубоко в грудь — он не знал и попытался отмести это так же, как и навязчивые мысли о Седрике. Они должны быть далеко, потому что они неправильные. Потому что всё, что Гарри чувствует по отношению к другу, всего лишь какое-то странное наваждение. Что-то вроде хорошей привязанности. К другу. — …это сложно, я понимаю, но… я не думаю, что твои поиски приведут хоть к чему-то, — он сделал глубокий вдох. Его речь о том, что все попытки Чжоу — бесполезны и пустая трата времени закончилась немного быстрее, чем он предполагал. Оказалось, ему почти нечего ей сказать. Она смотрела на него злым, немигающим взглядом. Затем она шумно вдохнула, сжала в руках пергамент и с трудом выдавила, почти прошипела: — То есть мне надо забыть о нём? Забыть о Седрике? — Нет! — Гарри схватился за голову, взъерошил волосы и тихо простонал. — Не надо забывать, надо просто двигаться дальше, не зацикливаться на нём и… — Ты обещал помочь! — крикнула Чжоу, и Гарри вжал голову в плечи от волны её голоса, облетевшей всё Больничное крыло. — Как я могу двигаться дальше, если… — Если что? — холодно спросил Гарри. — Если Седрик действительно в Хогвартсе? Если он прячется? Да даже если и так, то почему он не пришёл к тебе? Не дал знать? Хотя бы что-то! — а внутри у него предательски вилась какая-то странная радость от понимания, что Седрик пришёл к нему, а не к ней. И от этой радости стало так паршиво, что Гарри показалось, будто его отравили. — Я… не знаю почему! — Чжоу смяла в руках листок пергамента и отбросила его в сторону, вцепляясь пальцами в свои волосы. — Я не знаю! У него должны быть причины… — Тогда не надо его искать! — выпалил Гарри и судорожно вздохнул, когда Чжоу замерла, а на её одеяло упало несколько капель. Гарри отвернулся и прикрыл глаза. Лучше бы он ещё три часа тренировался под руководством Анджелины, только бы не вести этот разговор. Молчание затянулось, а затем его нарушила прибежавшая мадам Помфри. — Если ты пришёл довести её до очередной истерики, то лучше уходи! — сердито сказала она, грозно оглядывая смотрящих в пол студентов. Гарри медленно поднялся и сказал: — Я ухожу. Поправляйся, Чжоу, — напоследок он всё же оглянулся. Чжоу выпрямилась и упорно вытирала никак не перестающие бежать слёзы. Её глаза снова раскраснелись. В очень смешанных чувствах Гарри вышел из крыла и двинулся по коридору. Хотелось верить словам Седрика: Чжоу оправится, с ней всё будет хорошо. Успокоится, поймёт, что не может закрывать глаза на очевидные дыры в её идее. Прекратит поиски и всё будет хорошо. Но она не забудет Седрика, а когда Седрик снова станет человеком, то он, естественно, придёт к ней. Хотя это может случиться и через несколько лет. Если только в этом году не произойдёт чудо и Гарри не найдёт что-то, что исцелит вампиризм. Да, прямо в туалете Миртл и изобретёт, а потом поедет по Англии, поить всех вампиров этим зельем. А потом и по Ирландии, и по Шотландии; может, ему даже составят компанию Рон и Гермиона. А Седрик останется тут, навёрстывать упущенное, с Чжоу. Горечь озером разлилась в груди, будто хотела затопить лёгкие. Гарри тряхнул головой, отгоняя странные и неприятные мысли, и огляделся. Он почти вышел во двор, и его обдало холодным порывом ветра. Зажмурившись, Гарри развернулся и хотел было шагнуть, как во что-то врезался. Отшатнувшись, он поправил чуть не слетевшие с носа очки и поднял взгляд. — Прости, Гарри! — выпалил Невилл, и Гарри облегчённо выдохнул. Ну хоть не Снейп или кто похуже. — Всё нормально, — отмахнулся он, поднимая взгляд на однокурсника и удивлённо вскидывая бровь. — Что-то случилось? Невилл выглядел одновременно и уставшим, и взволнованным, и вряд ли это из-за того, что он врезался в Гарри. И тот не особо хотел снова погружаться в не нравящиеся ему мысли и потому сделал как можно более участливый вид. Ему стоит отвлечься от всех проблем. Ненадолго. И Невилл немного помялся, оглядел коридор и неожиданно сказал: — Ты не видел пару женских школьных туфель? На пару секунд Гарри озадаченно замер, а затем медленно помотал головой. Невилл тяжело вздохнул и быстро пояснил, когда понял, что Гарри не спускает с него удивлённого взгляда: — Полумна их потеряла, — смущённо пробормотал он. Гарри усмехнулся и бросил взгляд вверх, вспомнив слова этой странной девушки: — Потолки проверяли? — Да, — нехотя ответил Невилл, покраснев либо от того, что реально это сделал, либо от чего-то ещё. — У эльфов спрашивал? — Гарри решил не уточнять. Невилл несколько секунд хлопал глазами, а затем мотнул головой. Тогда Гарри усмехнулся и кивнул в сторону коридора, ведущего в подземелья. До большой картины с весёлыми фруктами они добрались быстро. Пока Невилл непонимающе пялился на неё, Гарри потянулся к груше и пощекотал её. Невилл вздрогнул, когда груша резко захохотала и превратилась в ручку. На эту ручку он смотрел так, будто она стала демоном. Гарри же с совершенно спокойным лицом взялся за неё и открыл проход. Всё вокруг тут же затопило запахом еды. Гарри удовлетворённо улыбнулся и шагнул внутрь. По огромной комнате, размером с Большой Зал, сновали туда-сюда сотни эльфов в наволочках. Они бегали от плиты к плите, что-то резали, жарили, переговаривались друг с другом. Иногда в воздух взмывали уже готовые блюда, чтобы затем исчезнуть куда-то. Запоздало Гарри понял, что скоро обед. Эльфы обернулись к вошедшим, стоило двери закрыться. От дикого замешательства Невилл даже побелел, когда эльфы обступили его, спрашивая, желает ли он чего-то или нет. А Гарри быстро оглядел собравшуюся толпу, не нашел знакомого и спросил: — А где Добби? Не успели эльфы и рта раскрыть, как над кухней разнёсся восторженный вопль: — Мистер Гарри Поттер, сэр! — к нему нёсся эльф с чем-то непонятным на голове, напоминающим то ли шарф, обмотанный вокруг головы на манер тюрбана, то ли плохо связанную шапку. На последнем мысли Гарри резко застопорились, и он вгляделся в это ворсистое нечто. А Добби начал пробираться сквозь толпу других эльфов, на его фоне выглядевших слишком неказисто в своих наволочках. Всё же свобода пошла Добби на пользу. — Привет, — улыбнулся ему Гарри. Толпа домовиков начала разбредаться по своим местам на кухне, только Невилл до сих пор находился в «оккупации», и он в растерянности водил глазами из стороны в сторону. Гарри ободряюще улыбнулся однокурснику, и тот окончательно потерялся, а Гарри повернулся опять к Добби и сказал, как бы невзначай. — Классная шапка. — Мисс Гермиона дала мне её! — надувшись от гордости, ответил Добби, затем неожиданно воровато огляделся и поманил пальцем. Гарри наклонился, и эльф доверительно прошептал. — Она хотела дать их другим, но они отказались и всё теперь принадлежит мне! — Это… круто, — с трудом оценил такое «богатство» Гарри, а затем вдруг улыбнулся и добавил. — У меня тоже остались несколько таких шапок, если хочешь… — Добби не смеет забирать чужие подарки! — неожиданно затряс головой Добби, и Гарри спохватился, затараторив: — Это не мне подарки, а домовикам! От его слов все эльфы кухни в ужасе обернулись, и только глаза Добби засияли от восторга. Гарри бегло оглядел напрягшихся домовиков и быстро исправился: — То есть для тебя! — Мало шапок не бывает! — воскликнул радостный Добби, а остальные эльфы вернулись к работе, хоть и продолжали бросать слегка недоверчивые взгляды. Что-то подсказывало Гарри, что некоторые из них всё же случайно наткнулись на хорошо запрятанные шапки. Хотя, вроде, Гермиона начала вязать лучше в последнее время… — Гарри! — вдруг окликнул его Невилл, наконец отвязавшись от домовиков. — Да, точно, — вспомнил Гарри и повернулся к Добби. — Тут одна девочка потеряла пару школьных туфель, ты или кто-то из вас, — он окинул взглядом кухню, — не видел её? На несколько долгих секунд Добби задумался, а затем пожал плечами и сказал: — Добби не видел, но он поищет! Может, мистеру Гарри Поттеру нужно что-то ещё? Услышав про туфли, Невилл тяжело вздохнул и направился к выходу. Бросив в его сторону взгляд, Гарри чуть сощурился, а затем стремительно зашептал: — Добби, если можно, мне нужно какое-нибудь место, про которое мало кто знает и чтобы там был хотя бы какой-нибудь стол. И чтобы это не был старый класс или вроде того, — он понятия не имел, есть ли в Хогвартсе что-то такое, но, с другой стороны, никто столетия не знал о существовании Тайной комнаты, тогда почему бы и нет. На его просьбу Добби закивал, как болванчик, и пропищал, что обязательно поищет и туфли, и «тайное место», после чего с хлопком исчез. Гарри выпрямился и было направился к ждущему его Невиллу, как вход на кухню вдруг открылся и внутрь просунулась голова со спутанными блондинистыми волосами. — Привет, Гарри, Невилл, — ничуть не удивившись, пропела Полумна, входя на кухню, пока гриффиндорцы в непонимании глядели на неё. А к ней так же неожиданно подбежал какой-то домовик и протянул таинственный свёрток с жирными пятнами. Полумна улыбнулась домовику и взяла свёрток в руки, после чего повернулась к друзьям. — Что вы тут делаете? Ищете что-то? — Спрашивали эльфов, не видели ли они твои потерявшиеся туфли, — Гарри закончил фразу с шипением, потому что Невилл резко наступил ему на ногу. В непонимании Гарри воззрился на него, а тот уже бледнел, будто увидел нечто ужасное. — Я не просила помощи, — вдруг холодно сказала Полумна. — Если бы она мне понадобилась, то я бы попросила. — Но… — начал было Невилл, как Полумна расслабилась и развернулась к выходу. — Просто не стоит решать за меня, мог бы спросить, — лёд из её голоса исчез так же внезапно, как и появился. — Пойдёте кормить фестралов? Невилл лишь кивнул, а Гарри, сбитый с толку, скорее по инерции, чем осмысленно, направился за ними. Снаружи опять светило солнце, хоть и дул прохладный ветер. Он и привёл Гарри в чувство. Оглядевшись, он посмотрел в сторону хижины Хагрида, но та что месяц назад, что сейчас казалась брошенной. Полумна уверенно шагала в сторону леса, Невилл отставал от неё всего на несколько шагов. — Фестралов? — Гарри нагнал его и дёрнул за руку, останавливая. — Кормить фестралов? — Да, она о них заботится, — Невилл чуть поёжился. — Три раза в неделю к ним ходит, — и он ускорил шаг, потому что Полумна почти скрылась за первой полосой деревьев. — И ты с ней? — недоверчиво вскинул бровь Гарри, и Невилл отвёл взгляд, промямлив что-то вроде: «Там может быть опасно». — Хочешь с нами? — спросил он с какой-то надеждой и расстроенно опустил плечи, когда Гарри помотал головой. — Я же всё равно их не вижу, — попытался оправдаться тот и прикусил язык. Невилл очень медленно кивнул, с толикой подозрения посмотрел на него и зашагал в сторону деревьев. «Ну да, я же должен их видеть» — с холодком подумал Гарри, замирая на опушке и глядя на то, как спина Невилла пропадает меж тёмных стволов. Бросив взгляд в сторону замка, Гарри вдохнул свежий воздух и быстро зашагал обратно. Хорошо, что он всё же не видит этих лошадей. А мог бы. Он стиснул зубы. И даже раньше, на третьем курсе увидел бы их. Когда Сириус чуть не умер на том берегу озера от ран. Резкий холод, будто рядом пролетел дементор, забрался под кожу, и Гарри ускорил шаг. В замке, даже когда он дошёл до Зала, его всё равно била мелкая дрожь. Хорошо, что фестралы оставались для него невидимыми.***
«…и хоть про саму семью Диггори сказать можно мало: они не были столько выдающимися, как другие семьи, тем более что они не до конца чистокровны — в одном из поколений они связались с магглами, что и привело к их исключению из списка. Однако всё не так просто с другой родственной ветвью Седрика Диггори. Конечно же, я имею в виду родственников его матери. Семья Сэвидж тоже мало кому известна, но у них есть что-то вроде семейной традиции — работать Мракоборцами в Министерстве. Но это мало интересно, интересно как раз другое. Именно с этой стороны Седрик Диггори и мог взять всё плохое, что только можно, ведь Сэвиджи далеко не чисты не то что на руку, но и на кровь…»***
В один момент он поймал себя на очень неприятной и злой мысли. И с тех пор она очень сильно грызла его, будто пыталась найти ответ, которого не было. Он не знал, что ему делать. После выхода статьи Риты Скитер стало не просто противно — стало страшно. Он не мог улететь ночью, навестить родителей и попытаться узнать, всё ли с ними хорошо, а затем вернуться. Он не знал дороги, не знал, насколько ему хватит крови, не знал, что хочет найти. Но надо было. Отцу могло стать хуже, мама — он не хотел даже думать. Естественно, она не будет одна. Рита Скитер могла сколько угодно говорить про то, что Сэвиджи ужасны во всех ипостасях, но Седрик помнил горы писем с поддержкой, которые он обнаружил в тот день, когда узнал, что его отец помешался. А судя по запахам в доме — там бывал кто-то ещё, и Седрик подозревал кто. Учитывая, что мама знала про остатки тёмной магии на могиле, вариант оставался только один. «Знакомый мракоборец». Дядя Ховард. И неизвестность напрягала, заставляла нервы шататься и будто специально делала всё, чтобы Седрик сорвался с места. Но он не мог рисковать. Не мог рисковать никем, кроме себя самого, но сейчас всё обстояло так, что шелохнись он — и Гарри, Гермиона и Рон тут же попадут под раздачу. Он понятия не имел, можно ли заглянуть в разум вампира, но пробовать он не мог. И в подобном напряжении прошла целая неделя, и он бы продолжил держать всё в себе, пока не поссорились Рон с Гермионой. А затем стало немного легче, его будто отпустило. Гермиона пришла через полчаса после ухода Гарри. Она, прижимая к груди несколько книг, быстро прошла через гостиную не глядя по сторонам — потому что Рон до сих пор играл сам с собой около камина — и в полном молчании опустилась на стул, рядом с Седриком. Многие люди ссорятся, но Седрик редко когда видел, чтобы так. И с такими обидными словами. Может, сказалось всеобщее напряжение из-за всей ситуации в целом, из-за учёбы, Амбридж и всего остального. А может, всё это копилось внутри. Тем не менее, теперь Рон был хмурый всё время, переваривая свою «чёрствость», а Гермиона просто не смотрела на него. Похоже, «заучка» — это слишком больная тема для неё. — Что искала? — решил отвлечь её от плохих мыслей Седрик. Гермиона пододвинула к нему книгу. На обложке черными буквами было выведено: «Как использовать магию для защиты себя и других». — Мадам Пинс сказала, чтобы я вернула эту книгу к концу следующей недели, — Гермиона встряхнулась и нахмурилась, но уже точно не из-за мыслей о Роне. — Она редко устанавливает такие короткие сроки, — ответил Седрик, кожей чувствуя что-то неладное. Когда он брал эту книгу в прошлом году для подготовки к Турниру, то самым минимальным сроком было три недели. — Это из-за инспекторов, — Гермиона подняла на него тяжелый взгляд. — Они конфискуют все книги, в которых может говориться о применении заклятий для защиты от тёмного волшебства. — Что? — Седрик замер. В его голове мысли никак не могли выстроиться в какую-то логическую цепочку, по которой подобное решение хотя бы как-то оправдывалось. Это что-то за гранью фантастики. — Похоже, Министерство не хочет, чтобы мы имели доступ к практике даже таким образом, — ответила мрачная Гермиона, открывая книгу на содержании. — Мне нужна будет твоя помощь. — Конечно, — пришёл в себя Седрик. — Надо переписать все заклятия, которые могут помочь нам защищаться, одна я не справлюсь, — она подняла умоляющий взгляд. Седрик кивнул, не раздумывая, а затем всё равно спросил: — Хочешь начать практиковаться? Гермиона с секунду смотрела на него, а затем загадочно улыбнулась и так же загадочно ответила: — У меня появилась одна идея… По тому, как она её рассказывала, было ясно — думала о ней она долго. И осталось убедить Рона и Гарри, чтобы они согласились, иначе ничего не получится. Во время рассказа Седрик несколько раз бросал взгляд в сторону Рона. Что-то подсказывало ему, что он согласится, даже несмотря на ссору. На обед Седрик остался в гостиной, начал переписывать заклинания. Судя по толщине книги, это займёт около двух ночей. Весь остаток дня он этим и занимался, порой отвлекаясь. Рон и Гермиона до сих пор делали вид, что не замечают друг друга, а Гарри выглядел каким-то потерянным. Он то листал учебник по зельеварению, то доставал недоделанную работу по травологии, то бросал её, не закончив предложения, и принимался за астрономию. А затем возвращался к зельеварению. Гермиона же, казалось, не видела всех этих странных мельтешений, и Седрик даже подумал, что всё в порядке, но всего на миг. В один момент Гарри всё убрал в сумку, сказал, что ему надо что-то сделать и поднялся в комнату. — Он же ходил сегодня проверять Чжоу, да? — вдруг подняла голову Гермиона, и Седрик вздохнул с таким облегчением, что она удивлённо взглянула на него. — Ты чего? — Я думал, что ты не замечаешь этого, — честно признался он, и Гермиона насупилась, но тут же слабо улыбнулась и понимающе кивнула. — Он говорил тебе что-нибудь про Чжоу? Седрик медленно помотал головой. Они и вовсе не говорили, потому что Гарри не выглядел как кто-то, кто хотел поговорить. Слишком задумчив, сосредоточен, и будто всё это время вёл внутренний монолог, пытаясь разобраться в проблеме. — Он только утром говорил, что чувствует что-то, что неправильно, но оно ему нравится, — ответил Седрик, окончательно вводя Гермиону в ступор. Она озадаченно посмотрела в сторону лестницы к спальням мальчиков и вздохнула. Вдруг на стол упала шахматная доска. Рон переступил через границу заклинания и без обиняков спросил: — Гарри кому-нибудь из вас говорил, что с ним происходит? Он пытливо уставился сначала на Седрика, затем на Гермиону, но на неё он смотрел меньше, после снова устремив взгляд на Седрика. Получив в ответ молчаливое отрицание, он хотел было отступить, как Гермиона сказала: — Может, из-за Чжоу? На это Рон пожал плечами и сел на стул. Седрик открыл было рот, но ничего не сказал, задумавшись. Хоть в Чжоу Гарри, как оказалось, видит только друга, на него же могла повлиять ситуация с её попаданием в Больничное крыло? Хотя вчера он не был таким отвлеченным от всего. Случилось что-то ещё. Седрик прислушался. Среди звуков из других комнат было сложно понять, что делает Гарри. Но он точно не спал. Часы пробили двенадцать, и в гостиной опустело. Даже перебравшаяся к камину Гермиона прекратила вязать, собрала пряжу и спицы, пожелала Седрику спокойной ночи и ушла к себе. А он приготовился к нескольким часам одиночества с учебником по заклятиям, как со стороны лестницы раздались осторожные шаги. Через несколько секунд в гостиную зашёл Гарри, держа в руках охапку пряжи. Он прошагал до дивана и скинул её на него. Комок распался на несколько клочков, и до Седрика наконец дошло, что это первые шапки Гермионы. — Решил всех эльфов Хогвартса освободить? — усмехнулся Седрик, выходя из-под уже бесполезного заклинания. Гарри вздрогнул и обернулся. Ритм его сердца сбился, и Седрик слегка поморщился. — Извини, что напугал. — Ничего, — отмахнулся Гарри и криво улыбнулся, затем быстро отворачиваясь к шапкам и отвечая. — Это для Добби, они ему понравились. — А, — глубокомысленно выдал Седрик. Каждую ночь среди простых эльфов, убирающих гостиную, выделялся один, носящий шапку и носки, как сапоги. — Ты его встретил? — На кухню ходил, — Гарри упорно продолжал разглядывать шапки и вдруг добавил. — Я сказал Чжоу, что ей надо продолжать жить и перестать тебя искать, — он повёл плечом и вздохнул. — Она снова плакала. — В этом нет твоей вины, — сразу сказал Седрик, подходя к нему и кладя руку на плечо. Гарри вздрогнул, обернулся и отступил на шаг назад. Седрик нахмурился на долю секунды, а затем убрал руку. Нечто неприятное и холодное возникло в животе. — Да, наверное, — выдавил из себя Гарри, снова сделал шаг назад, развернулся и двинулся в сторону спален. — Я пойду спать. Спокойной ночи. Хотелось остановить его. Спросить, что происходит. Седрик дёрнулся и застыл на месте, глядя в спину уходящему Гарри. Нельзя требовать объяснений, он не имеет на это права. Если Гарри захочет, то поделится. Неприятное холодное чувство разрасталось, теперь добираясь до груди. Если захочет.***
«…как было уже сказано, Сэвиджи не боялись запятнать кровь, с ними в родстве состояли не только волшебники и магглы, но и иные существа, проклятые и владеющие запрещённой магией. Вот в последнем и кроется вся суть! Запрещённая тёмная магия, часто передающаяся по наследству, могла перейти и к Седрику Диггори и она же его убила!»***
Эта тема редко поднималась, за всю жизнь Гарри слышал о ней всего несколько раз. Впервые она поднялась, когда в соседний дом въехали две женщины. Сначала тётя Петунья говорила, что хорошо, когда семья поддерживает друг друга, ведь те женщины были сёстрами. Как оказалось, сёстрами они не были, и так называемое хобби тёти — как бы невзначай заглядывать в окна к соседям и смотреть через изгородь — разрушило её спокойный и тихий мирок. Крику тогда поднялось неимоверно. Женщины уехали, не прожив и месяца в этом районе. Гарри тогда было всего семь, и он не совсем понимал, что произошло, но смог подслушать, как дядя Вернон втолковывал Дадли: «Такие люди ненормальные! Никогда не общайся с ними». Спустя несколько лет Гарри понял, что тогда случилось, когда по телевизору заговорили о каких-то шествиях за права. Тётя Петунья тут же вспомнила неудавшихся соседок, и Гарри окончательно познакомился с этой «ненормальностью». Если человек любит другого человека своего же пола — это ненормально. Таких надо изолировать, потому что они плохо влияют на других. Они аморальны и ужасны. От них надо избавляться. Волшебство для Дурслей тоже было ненормальностью, но другого рода. Когда Гарри понял, что существует целый мир с магией и волшебниками, то решил, что под «ненормальность» это не подходит. Ведь это существует повсеместно. Но любовь к кому-то своего пола — нет, это ненормально. Неправильно. И Гарри не знал, как избавиться от этого чувства. Разговор с Седриком вечером заставил его на следующий день сходить в библиотеку и перерыть множество книг по зельеварению. Должно же было быть хоть какое-нибудь зелье от подобного. Это же болезнь, значит, её можно вылечить. Но либо она была неизлечимой, либо он искал где-то не там. — Ты бледный, — прокомментировал его состояние Рон вечером понедельника. Гарри уныло хмыкнул, переворачивая страницу очередной энциклопедии зелий и всерьёз начал задумываться насчёт похода в Больничное крыло. Если он не найдёт зелье, то мадам Помфри точно должна ему помочь. — Вы опять поссорились с Седриком? — продолжил Рон, не получив никакого внятного ответа. Гарри дёрнулся так, будто друг замахнулся на него, и резко мотнул головой. Ему лучше не разговаривать с Седриком, пока он не решит свою проблему. — Знаешь, мы, вроде, твои друзья и беспокоимся, — закатил глаза Рон, поднимая голову от шахматной доски — снова играл сам с собой. А Гарри внутренне похолодел. Подняв взгляд на Рона, он тихо спросил: — Так заметно? — Заметно, что с тобой что-то не так? — Рон вскинул бровь и сложил руки на груди. — Издеваешься, да? Что случилось, Гарри? Он выдохнул и закрыл учебник. Ну, хотя бы о причине не догадываются. Верно? Он кинул стремительный взгляд в сторону стола, скрытого заклинанием. — Это сложно. Не берите в голову, скоро пройдёт, — слабо улыбнулся Гарри, на что Рон недоверчиво хмыкнул и ответил: — Если что, я могу тебя всегда выслушать. Или Гермиона. Или Седрик, что бы у вас там ни произошло. — Ничего не произошло, — пробормотал Гарри и встал. Рон бросил на него оценивающий взгляд и пожал плечами с таким видом, так и кричащим: «Не верю!». Поджав губы, Гарри быстро ушёл к себе. В комнате никого не было. Бросив учебник на кровать, он взъерошил волосы, постояв так, открыл шкаф, чтобы переодеться. Что-то упало на пол, когда он доставал пижаму. Он опустил взгляд. На полу лежал странный браслет Полумны. Гарри поднял его и зашвырнул обратно в шкаф, тут же захлопывая дверцу. Даже слишком сильно. В голову против воли хлынули воспоминания о тех днях, когда он не мог коснуться Седрика, потому что магия браслета причиняла тому боль. И вместе с этим воспоминанием возникло то радостное чувство, когда он всё же смог это сделать и обнял Седрика. Гарри опустился на кровать и сжал голову руками. — Так, — дверь распахнулась, и внутрь вошёл Рон. В руках он держал вскрытый конверт, но, увидев Гарри, он остановился, очень тяжело вздохнул, закрыл дверь и сел на свою кровать. Обменявшись взглядами с Гарри, он сказал. — Перси прислал новое письмо, и Гермиона его расшифровала, но я ничего тебе не скажу, пока ты не расскажешь, что происходит. Гарри молча уставился на него. — Серьёзно, — добавил Рон, будто это должно было хоть как-то помочь принять решение. — Выскажись. Гермиона сказала, это помогает. Гарри медленно оглядел Рона и сделал глубокий вдох. — Ты не будешь меня ненавидеть после этого? — медленно спросил он. Глаза Рона стали огромными, словно он увидел нечто страшное. — Всё настолько плохо? — прошептал он. Гарри кивнул. Рон сощурился и уверенно ответил: — Не буду. Обещаю. Выкладывай давай. Они же друзья. Рону можно доверять. Гермиона может не понять, а Седрику… Седрику лучше вообще не знать. — Только никому не рассказывай. Даже им, — Гарри сделал ударение на последнем слове. Совсем озадаченный Рон медленно кивнул и даже наклонился вперёд, опираясь руками о колени. Гарри посмотрел в тёмное окно, в котором отражалась вся комната из-за непроглядной тьмы снаружи, и сказал: — Кажется, мне кое-кто нравится. После этого он замолчал. Рон ждал несколько секунд, а затем фыркнул. — Вот это новость, а я и не знал. Да даже Джинни знает, что это Чжоу. — Это не Чжоу, — Помотал головой Гарри, продолжая пялиться в окно. Снова замолчал, а отражение Рона в окне выпрямилось. Не дождавшись продолжения, он сделал жест рукой, мол: «А дальше?». И так с трудом дающиеся слова стали совсем невозможными. Гарри сделал два глубоких вдоха и почти что вытолкнул из себя: — Это парень.***
«Как видно, все мы очень сильно ошибались не только в самом Седрике Диггори, но и во всей его семье. Свои тайны они открывать мне не захотели. Что ж, теперь вы знаете хотя бы часть правды о них!».