***
Нет в Хогвартсе страшнее существа, чем злая Анджелина. Когда Гарри сказал это, то Рон тут же возразил, потому что есть. В виде злой Гермионы. С этим пришлось тихо согласиться, продолжая вместе с остальной командой наблюдать за шагающей капитаном от одной стены раздевалки до другой. Если Вуд реагировал на резкие изменения в расписании турниров мрачной миной, то Анджелина, казалось, была готова сломать собственную метлу о колено. А прошло всего несколько минут после резкого: «Играем против Когтеврана!» В отличие от третьего года, где расписание тоже поменялось, и Гриффиндор играл против Пуффендуя, а не Слизерина, у них было на подготовку каких-то пять дней, а не одна неделя. Впрочем, что тогда, что сейчас — виноваты были охочие до раненных рук слизеринцы. — По словам Снейпа, Монтегю даже квоффл не удержит с «таким обширным ожогом ладони»! — бушевала Анджелина. Близнецы сделали такие постные лица, что Гарри на секунду поверил, что это не они устроили из подземелий Слизерина полигон для проверки салютов собственного производства. Все переглянулись. Алисия устало подпёрла кулаком голову и задала вопрос, от которого Рон побледнел сильнее прежнего: — Так, мы и против Пуффендуя будем играть потом? Два матча за месяц? Анджелина встала как вкопанная прямо посреди раздевалки с широко распахнутыми глазами. С тихим вздохом Алисия прикрыла рот, будто ей действительно не стоило спрашивать. Гарри прикрыл глаза, тяжело вздыхая и поглядев на Рона. Сил у них обоих не хватит, а ведь в башне ещё ждут горы домашнего задания. И Гермиона с Седриком — только они на трибунах. — Надо спросить у МакГонагалл, — пробормотала Анджелина, отмирая и встряхивая головой. Снаружи провыл февральский ветер, и она резко распахнула дверь, словно собиралась наорать на погоду. Вместо этого лишь крикнула через плечо. — На поле, живо! У нас не так много времени! Как наяву Гарри уже видел, как собрание клуба в воскресенье полетит ко всем чертям, если Голдстейн и Анджелина не перегрызут друг другу глотки в бое за время на поле. Вроде, капитаном у Когтеврана значится Роджер Дэвис. Или его сместили в результате какой-то внутренней «революции»? С такими мыслями Гарри взмыл в жемчужное небо вслед за остальной командой и поёжился: без чар согревания продрог бы за секунду, а так даже неплохо. На трибунах привычно устроилась Гермиона, закутанная в шарф, с шапкой почти по глаза и в перчатках. Чёрным пятном из сумки выглядывал Седрик, и Гарри встряхнулся. Ещё неделя прошла как-то быстро и сумбурно. Особенно после того разговора. Особенно, когда «Монолог вампира», казалось, может прочитать только вампир, потому что не уснуть за этим чтивом было невозможно. После третьей попытки, окончившейся сном в кресле и упавшей на пол книгой, Гарри чистосердечно отдал её Седрику. Тот восторга на следующий день не высказал. Эта книга могла посоревноваться в сложности с книжкой некроманта, всё так же остающейся неприступной. — На ней замочные чары! — с ликованием во вторник оповестила Гермиона, прочитав от корки до корки, казалось, все книги по заклинаниям из Запретной секции. Даже с тем условием, что Флитвик давал ей передышки. — Их нельзя открыть без «ключа». — Что за «ключ» такой? — вздохнул Рон, заглядывая в раскрытую книгу. Гермиона охотно пояснила: — Пароль, как на карте Мародёров. Их, как правило, два: один открывает предмет, а второй — закрывает. — Хорошо, — протянул Гарри и поднял взгляд от титульного листа книжки, где Автор продолжал просить ничего не пытаться узнать, — и какой же пароль? В миг радостная Гермиона стушевалась и пожала плечами. Все остальные переглянулись и разом вздохнули. Седрик забрал из рук Гарри книжку, повертел её так, будто мог увидеть этот неизвестный пароль прямо на обложке, и сказал: — Если это чары, то их можно снять. Контрзаклятия влетали в обложку и страницы безрезультатно, лишь подсвечивая. После нескольких попыток, не увенчавшихся даже минимальным успехом, Гермиона опять убежала к Флитвику. Вернулась ни с чем. И так книжка некроманта опять лежала тайной в Выручай-комнате. Ещё одной тайной там лежали книги по магическим связям, которые теперь промуштровал вдоль и поперёк Гарри. Будто там могло что-то измениться, и вместо пространных объяснений про возникновение связей и их исчезновение появился бы чёткий ответ. — Их что, никто не пытался разорвать? — бурчал Гарри, держа над собой книгу и борясь с желанием уронить её себе на голову — может, какая-то идея придёт. Вместо этого он опустил её на живот и посмотрел на Седрика. Тот повёл плечами, снова перебирая пальцами взъерошенные черные волосы. — Они упоминаются в истории только в языческом подразделе, который больше относится в Восточной Европе, — проговорил он. — Говорили, что это было важным этапом в жизни каждого. — И в каждом из проходивших этот «этап» сидел кусочек чужой души? — вскинул брови Гарри. Седрик недовольно покачал головой и отвёл взгляд в сторону, впрочем, не останавливая руку. Гарри прикрыл глаза, чуть склоняя голову и щекой почти касаясь колена Седрика. Для того, чьё тело было холодным, Седрик должен был быть жёстким, а не мягким. — Ты не хочешь рассказывать обо всём Рону и Гермионе? — вдруг спросил Седрик. Гарри едва сдержал стон и вновь посмотрел на него. Устало моргнув, он сказал нарочито насмешливо: — Мне хватает одного, кто будет беспокоиться о моём самочувствии. — Чем дольше тянешь, тем злее будет Гермиона, — резонно заметил Седрик, впрочем, выдавливая слабую улыбку. Гарри хмыкнул, стирая поддельную весёлость с лица, и слабо кивнул. Если Гермиона обижалась на то, что Гарри не рассказал ей о своих чувствах к Седрику, то, вероятно, он лишится головы за тайну крестража. «Гермиона, знаешь, тебе не надо меня убивать, потому что я и так скоро могу умереть» — почему бы не начать с этих слов разговор, тогда он точно избежит кары. Или он это сделает, если в какой-нибудь книге обнаружится способ о разрывании связи. С такими мыслями он пролетал всю тренировку, порой отвлекаясь на мечущегося из стороны в сторону Рона. В какой из моментов близнецы завладели квоффлом и начали на манер бладжера перекидывать его друг другу с помощью биты, а затем, ловя момент, посылали в сторону колец. Зависшие в воздухе охотники глядели на орущего на братьев Рона. Судя по лицу Анджелины: она передумала останавливать их спустя примерно секунды три раздумий. — Отлично справился! — воодушевлённо похлопала она по спине хрипящего и желающего осесть на мокрую траву Рона. Тот качнул головой, и бросил на лучащихся, но тоже запыхавшихся близнецов, ненавистный взгляд. Всего-то пропустил около десятка ударов. Судя по горящему энтузиазмом взгляду Анджелины — близнецы теперь будут гонять Рона так каждую тренировку. В субботу на обед команда Когтеврана завалилась вся мокрая и в грязных мантиях — как только Филча избежали. Однако несмотря на неприглядный вид, от которого за столом учителей за сердце схватился Флитвик, Роджер Дэвис бросил на Анджелину очень внимательный и какой-то воинственный взгляд. Та ответила ему тем же, а затем они отвернулись друг от друга. — На матче будет мясорубка, — поделилась Джинни мыслями, заметив эти переглядки капитанов. Рон повёл плечами и поморщился, в который раз за день потирая висок. — После проигрыша Пуффендую они хотят разгромить Гриффиндор, не завидую, Гарри, — неожиданно сказал он. Гарри вопросительно взглянул на него, а затем посмотрел на стол Когтеврана. И почти тут же поймал прищуренный взгляд Чжоу. — Не драматизируй, — вздохнула Гермиона, — это же игра, а не война. Близнецы, Гарри и, кажется, даже Седрик, находящийся в образе летучей мыши, издали оскорблённый звук. Рон ограничился взглядом, полным откровенного недовольства и покачал головой разочарованно. — Это квиддич! — важно и всё ещё оскорблённо произнёс Фред. — А не просто какая-то «игра»! — добавил Джордж под кивки остальных. Гермиона закатила глаза и спряталась за книгой по нумерологии. Однако по пути в Выручай-комнату она всё же нашла слова, чтобы продолжить прерванный диалог. — Вы так серьёзно не относитесь к экзаменам, — укоризненно сказала она, и Рон с Гарри синхронно закатили глаза. — Тем более, что это опасно! — То, что Рону чуть не прилетел мяч в голову — не так опасно, как ты думаешь, — фыркнул Гарри, и отвернулся от горящего взгляда Гермионы. Неожиданно Седрик боднул его в подбородок. Опустив взгляд, Гарри наткнулся на взгляд, который он вряд ли увидит у обычных летучих мышей — у них не бывает столь явной укоризны в глазах. — Ладно, ладно, — бурчал он уже в Выручай-комнате, складывая карту в сумку и склоняя голову от взъерошившей его волосы пятерни Седрика. — Возможно, это было немного опасно. — Не хочу, чтобы ты ловил головой во время матчей мячи, — ответил честно Седрик, садясь за стол. Гарри плюхнулся на соседний стул и отстранённо взглянул на Гермиону, уже принявшуюся штудировать Рона по травологии. Седрик проговорил почти шепотом. — Не расскажешь им? — Чем они помогут, — вздохнул Гарри, отворачиваясь и доставая из сумки пергаменты с рецептами и расчётами по зельеварению. Взглянув на них, он отбросил их на стол и устало прикрыл глаза. — Мы не знаем точно, но искать будет проще, — сказал Седрик доверительно. Гарри взглянул на него и пожал плечами, снова смотря на рецепты. Шрам, как назло, начал пульсировать сильнее, чем обычно, но никто ему в голову не врывался и не падал он в темноту. Гарри нахмурился и проговорил медленно, не уверенный в своих словах: — Мне не снились коридор и дверь уже давно, — он поднял голову. Седрик удивлённо посмотрел на него, и Гарри продолжил. — Очень давно, кажется, весь этот месяц. Или больше. Волдеморт потерял интерес? — Или у тебя вышло с окклюменцией, — пробормотал Седрик и улыбнулся. Гарри похлопал глазами и усмехнулся, теперь довольно, даже выпрямился на стуле. Глубоко вдохнув, он всё же кивнул, затем вдруг спросив: — Окклюменция работает на крестраже? Седрик пожал плечами, теперь глядя растерянно. Гарри постучал пальцем по столу, раздумывая, и тут Седрик повернул голову к книжному шкафу и пробормотал: — Книги по очень сложной магии? В ту же секунду Гарри подскочил с места, а через пару минут на столе появилась новая стопка из учебников. Седрик оглядел новый фронт работ и сразу же притянул к себе один из особо увесистых томов. Началась новая неделя с той вести, от которой вся сборная Гриффиндора выдохнула с облегчением: матч с Пуффендуем перенесли на май, а на следующей неделе с ними должен был играть Слизерин. Монтегю в зале сидел с обмотанной толстым слоем бинтов ладонью и кое-как ел второй рукой. Однако настроение опустилась до отметки «дно Чёрного Озера», когда пришло время спускаться в подземелья на урок. — Что такое, Гарри? — тихо спросила у него Гермиона, улучив момент, когда Снейп находился на другом конце класса. Гарри перестал жечь профессора взглядом и посмотрел на свой конспект, тихо скрипнув зубами. — Трудно объяснить, — вздохнул он, записывая доносящиеся до него слова Снейпа. Гермиона недовольно покачала головой, тоже возвращаясь к своему пергаменту, но не прошло и минуты, как она снова задала вопрос. Видимо, решила, что к экзамену по зельеварению что она, что Гарри и так уже готовы. — Это связано с окклюменцией? — Не совсем, — уклончиво ответил Гарри, ставя вместо точки кляксу. Скосив взгляд на ставшую ещё недовольнее Гермиону, он бросил взгляд в потолок, будто там мог быть ответ, и проговорил. — После завтрашнего матча расскажу. С лёгким удивлением Гермиона кивнула и, теперь уже, до конца урока писала конспект. Конечно, об его обещании узнал и Рон, буквально стоило ему выйти в коридор. А за ним и Седрик — он ограничился одобрительным кивком, и Гарри захотелось скривиться. Когда вечером того же понедельника Снейп увидел лишь омут памяти в воспоминаниях, но не собственный жизненный опыт, который совсем недавно подглядели, Гарри не сдержал ликующей улыбки. Раз Волдеморт не посылает ему никаких снов, и теперь болит лишь шрам временами, то ему удалось. Это было не ради недовольного лица Снейпа, но то тоже привнесло какую-ту радость в уходящий день. Однако всё равно от одного взгляда на сияющий и уже по факту бесполезный омут памяти всё внутри леденело. Собираясь уже возвращаться в башню Гриффиндора, Гарри невольно замер на пороге кабинета, бегая взглядом от одной стены до другой. Снейп знает, о каком пророчестве речь. Только Гарри очень сильно сомневался, что получит ответы, а не заклинание в голову, стоит ему спросить про этот разговор Снейпа и Дамблдора. — Что ещё вам, Поттер? — похоже, он слишком долго стоял истуканом. Тряхнув головой, Гарри внимательно глянул на профессора, уже вернувшегося к своему столу. Тот глядел на него напряжённо и чуть ли не враждебно, будто о чём-то догадывался. — Как вы думаете, сэр, — протянул Гарри, мысленно мечась между самоубийственным вариантом и тем, что менее самоубийственен. Наткнувшись на уже становящийся злым взгляд Снейпа, он всё же остановился на втором. — Можно ли исцелить вампиризм? Лицо Снейпа окаменело. Взгляд всё ещё походил на злой, однако теперь в нём читался чёткий вопрос, который Гарри бы растолковал как «Что ты только что сказал?». Потому он поспешил добавить, поправляясь: — Я хотел сказать не «исцелить», а… — Вам стоит понять, какие термины употреблять в своей речи, Поттер, а то Ваши и так большие шансы выставить себя идиотом увеличиваются, — процедил Снейп в откровенном презрении. Гарри замер, сощурился и в тон ответил: — Значит, Вы не считаете вампиризм болезнью? — Это обращение, Поттер, никакая не болезнь, — презрение в его голосе увеличивалось с огромной скоростью, чуть ли не с каждым произнесённым звуком. Гарри стиснул челюсти и выпустил воздух сквозь зубы. Лучше бы Белби остался в Хогвартсе. Чутьё подсказывало Гарри, что если он упомянет профессора на замену, то Снейп взорвётся не хуже салютов близнецов. Потому он бегло оглядел кабинет, пытаясь выцепить из мыслей слова, которые сойдут за вежливые. Пока молчание не затянулось, он сказал: — Вампиром становятся после смерти, при помощи переливания, верно? Снейп выгнул бровь на его последнем «верно», которое вышло слишком уж вымученным. Гарри не отвёл взгляда, и Снейп ответил со внезапно уменьшимся презрением — теперь там мешалось раздражение: — Не делайте вид, будто знаете. — Профессор Белби помогал разбираться с этим, — брякнул Гарри и едва сдержал злорадство, когда глаз у Снейпа дёрнулся. Злорадство сдержал, но не следующие слова. — Вампиризм не является болезнью, профессор Белби назвал вампиров отдельной расой… — Вы слишком наглы для того, кто не встречался с вампиром, — прервал его Снейп, и Гарри мгновенно захлопнул рот. — Дамокл Белби посвятил их изучению многие годы, и если Вы считаете, что способны превратить вампира обратно в человека, то у меня для Вас плохие новости, Поттер, — глаза Снейпа наполнились чем-то страшным, тем, что сильнее презрения и гнева вместе взятых. Он чуть не перешёл на шипение, произнося следующие слова. — Вы улучшили свои оценки, но это не значит, что Вы способны создать что-то действительно стоящее, раз даже Ваша идея касательно зелья из крыльев фей, скарабеев, чая и омелы закончилась провалом. Перестаньте строить из себя всезнающего зельевара, Поттер. Вон из моего кабинета! Гарри до боли вцепился ногтями в сумку и выскочил из кабинета, хлопнув за собой дверью. Шагая по коридору, он шумно дышал, щурясь и оглядываясь так, словно на него должны были напасть Пожиратели Смерти. Сердце тарабанило о рёбра так быстро и резко, что становилось больно и казалось, что должны проявиться синяки на груди. Стучало в голове: развернуться и сколдовать на Снейпа нечто такое, чтобы он всю следующую неделю не мог вести уроки. Он остановился посреди одной из лестниц и медленно опустился на ступени. Лестница вдруг дёрнулась и поехала в сторону. Гарри проводил уплывающее нужное ему крыло, и вздохнул. Загляни ему сейчас в голову Снейп, то точно бы увидел и Седрика, и все попытки, и летучую мышь, и колбы с кровью, и Гермиону, колдующую заклинание на пускание крови. Гарри взъерошил волосы, смаргивая, а затем рвано, до боли около глаз, стирая выступившие слёзы. Мельком оглядевшись, он снова опустил голову. Обычно, занятия со Снейпом заканчивались где-то за полтора часа до отбоя. Вряд ли кто-то будет гулять по лестничным пролётам в такое время, разве что зазевавшиеся в библиотеке или с ужина. Гарри подпёр голову рукой и всё же встал. В гостиной Седрик, Рон и Гермиона. Как дотерпеть до завтрашнего матча, не проиграть его, а потом всё рассказать? Он потёр шрам. И что делать с вампиризмом? Седрик порой сильнее обычного сжимал пальцы, хоть сейчас быстро спохватывался, и если бы не его виноватый вид, то Гарри вряд ли заметил. С мрачными мыслями он добрёл до дверей библиотеки. Они сами раскрылись ему навстречу, и из-за них выскочили две девушки. Поймав настороженный взгляд Мариэтты, а затем и Чжоу, он едва сдержал вздох и сказал: — Привет. — Привет, — улыбнулась Чжоу приветливо, хотя в её глазах вспыхнуло то, что обычно могло быть у Оливера Вуда во взгляде — соперничество. Хотя у бывшего капитана сборной Гриффиндора оно не просто вспыхивало — оно полыхало. — Ты чего поздно по коридорам ходишь? — с каким-то подозрением спросила Мариэтта, будто он замышляет нечто ужасное. Чжоу тут же дёрнула её за рукав мантии и проговорила: — Не следит никто из гриффиндорцев за нами, успокойся. — А нам надо следить? — удивился Гарри и закатил глаза, когда Мариэтта уже как-то зло сощурилась. — Дополнительные у меня были, по зельеварению. — Видишь? — спросила Чжоу, и Мариэтта нехотя кивнула, впрочем, недоверчиво фыркая. Гарри хмыкнул и сказал: — Встретимся завтра на поле? Чжоу взглянула на него со всё тем же желанием посоперничать и твёрдо кивнула. На секунду по её лицу пробежалась тень какого-то сомнения, но она тут же исчезла. Девушки переглянулись между собой, обошли Гарри и направились прочь по коридору. Глянув им вслед, Гарри почесал затылок. — Когтевран не даёт победу просто так, — раздался сбоку по-старчески хриплый голос. Гарри в ужасе вздрогнул и обернулся. На стене висела картина почти что в человеческий рост. Гарри удивлённо похлопал глазами: ему казалось, что она всегда пустая. По крайней мере он никогда раньше не видел старика в чёрной остроконечной шляпе и с узкой длинной бородой. Кресло, в котором он сейчас сидел, обыкновенно, пустовало. — Да, — только и смог пробормотать Гарри. Старик важно кивнул и опустил взгляд в какую-то книгу у себя в руках. Гарри медленно кивнул и всё же зашёл в библиотеку. Когда он вышел из неё со списком книг из Запретной секции, то кресло в картине вновь пустовало, будто в нём никто и не сидел.***
Вторник начался с воинственной Анджелины и её наставлений, от которых Рону хотелось выть. Гарри подпирал голову рукой, вполуха слушая о том, что когтевранцы играют не как пуффендуйцы, и что стоит следить за их передвижениями по полю и не попадаться под бладжеры — Голдстейн бил от души и слишком хитро, так что близнецы не всегда успели возвращать ему мяч. «Мясорубка», которой вслед за Джинни Фред с Джорджем окрестили матч, начиналась сразу после обеда. Утром же никто не отменял занятия, и на сдвоенном уроке заклинаний Гарри боролся с диким желанием поспать ещё немного. Наверное, не стоило листать до поздней ночи книги по зельеварению — он уже получил осуждающий взгляд от Седрика. Казалось, с каждым часом Рон становился всё бледнее и бледнее, и резко зеленел, когда на горизонте вдруг возникала Анджелина со своими советами и напоминанием об успешности тренировок. Первой вида Рона не выдержала Гермиона. — Она же говорит, что у тебя всё хорошо получается! — говорила она, пока все тащились на трансфигурацию. — Просто делай, как на тренировках! — А если не получится, как на тренировках? — сипел Рон. Гарри посмотрел на него и испытал дикое чувство дежавю, после чего поманил к себе Гермиону. Наклонившись к её уху, он прошептал: — В прошлый раз он взбодрился, когда ты его поцеловала, попробуй ещё раз. В миг лицо Гермиона вспыхнуло. Она отшатнулась от Гарри и умолкла, глядя в пол. Гарри закатил глаза и зевнул. Кабинет трансфигурации приближался, и когда до него оставалось всего ничего, то Гермиона всё же вернула себе свой обыкновенный вид. Откашлявшись, она сказала: — У тебя всё выйдет Рон, мы же будем тебя поддерживать, — и неловко похлопала его по плечу. Гарри ещё раз закатил глаза. Настроение взметнулось вверх от «В», стоявшей в углу его контрольной по трансфигурации. Гарри провёл по ней пальцем, как проверяя на подлинность — вряд ли МакГонагалл будет так шутить, но всё же, — и вздохнул. Глянув на работу Рона, где тоже стояла «В», он удовлетворённо кивнул. — Если ты так переживаешь, — предприняла ещё одну попытку Гермиона в перерыве между уроками, — то спроси у рун, кто выиграет. От столь гениальной идеи Рон резко вернул себе нормальный цвет и в каком-то ужасе уставился на неё. Гермиона стушевалась, вжимая голову в плечи. Гарри покачал головой и сказал: — Тогда в чём смысл? — Руны покажут птицу, значит Когтевран победит, — бледно ответил Рон. Гермиона на мгновение закрыла лицо рукой и протяжно вздохнула. — Предсказания не всегда точны и не всегда сбываются, — повела она плечами. Гарри вскинул брови, и Гермиона вздохнула. — Ну да… Еле досидели до конца урока, после которого Гарри потащил Рона в сторону зала, а Гермиона на всех парах унеслась на верхние этажи. За столом Гриффиндора уже сидела Джинни с двумя шарфами и двумя парами перчаток, оглядываясь. Стоило ей увидеть Рона, как она не сдержалась: — Опять? — Лучше помоги, — прохрипел Гарри, усаживая друга и пододвигая ему тарелку, однако Рон стряхнул его руки и сам положил себе еды. Гарри осмотрелся и сощурился, всматриваясь. — Анджелины ещё нет? — Если бы была, то снова начались бы наставления, — сообщила Джинни, подталкивая к брату ещё и стакан с соком. — Ты справишься, давай! — Готов упускать мячи и в этом матче, Уизли?! — раздался крик Малфоя с другого конца зала. Рон подавился и закашлял, теперь уже краснея, словно к концу дня собирался перебрать всевозможные цвета лица. Гарри скрипнул зубами и обернулся, отвечая прежде, чем среагировала Джинни: — Готов сбивать собственного вратаря в игре с Пуффендуем, Малфой?! Со стола чёрно-жёлтого факультета донеслись смешки, а со стороны слизеринского стола — неразборчивые выкрики. Джинни уважительно кивнула Гарри, который подумал, что к концу этого дня у него точно кончатся нервы. Рон оправился и тоже глянул себе за спину и с каким-то остервенением начал есть дальше. — Ты как? — рядом бухнулась Гермиона, тут же передавая летучую мышь Гарри. Рон ограничился рваным кивком, над чем-то усиленно хмурясь, словно не к матчу готовился, а сдавал по крайней мере ЖАБА. За него ответила Джинни: — Вроде в себя пришёл, — она пожала плечами, будто тоже сомневалась, и ещё раз внимательно взглянула на брата. Тот всё же вернул себе нормальный цвет лица и быстро поглощал с тарелки еду. Около двери мелькнули головы Анджелины и Алисии, и Гарри вздохнул, возвращая Седрика обратно Гермионе. Та кивнула, быстро обняла Рона, как провожая на какую-то очень опасную миссию, подскочила из-за стола и вместе с Джинни убежала к выходу из зала. За столом Когтеврана начали подниматься Голдстейн, Дэвис и Чжоу. — Что-то не так, — проговорил Рон, отодвигая от себя тарелку и встряхивая головой. — Ты просто опять переволновался, — отозвался Гарри, вставая. Рон поморщился, возражая: — Нет, это уже другое. — О чём ты? — тревога оказалась заразной, и волнение в животе отозвалось холодом сильнее обычного. Будто первый матч на первом году обучения, только Вуда не хватало для полноты картины и ощущений. — Предчувствие, — ограничился Рон, тоже вставая и быстрым шагом направляясь к выходу из зала. Гарри подавил тяжёлый вздох. — Оно же как-то связано с птицей, да? — спросил он, вспомнив рассказ Седрика. На это Рон встал как вкопанный, глядя перед собой круглыми глазами, а затем с силой взъерошил волосы и оглядел шедших мимо взбудораженных предстоящим матчем учеников так, будто они могли объяснить ему все эти странные слова рун. — Говорил же, что это Когтевран, — простонал он. Гарри потащил его дальше, уже начиная подозревать, что ещё несколько минут, и Анджелина спустит на их поиски близнецов как ищеек. На поле уже шумели студенты, и трибуны медленно окрашивались в синие-бронзовые и красно-золотые цвета, иногда мешаясь меж собой. Гарри взглянул в небо и нахмурился, тыкая в бок мрачного Рона. Указав на нависшие над Хогвартсом тяжёлые, местами опасно чернеющие облака, он сказал: — Дождь может начаться. — Отлично, — проворчал Рон, теперь осматривая почему-то трибуны. Краем глаза Гарри углядел, как в раздевалку открылась дверь и наружу выглянула Анджелина, и потянул в её сторону друга. Она наградила их укоряющим взглядом и быстро запихнула за дверь. В руки им полетели квиддичные мантии, и вскоре вся сборная Гриффиндора, одетая в красное и с водоотталкивающим заклинанием на лицах, шагала к полю. Сборная Когтеврана тоже уже скучковалась около мадам Трюк. Дэвис, в отличие от Монтегю, пожал руку Анджелине без желания раздавить ей все пальцы и ограничился серьёзным кивком. Гарри посмотрел на Чжоу, цепляющуюся за свою метлу как-то слишком уж усердно, и коротко ей улыбнулся. Она тут же расправила плечи и улыбнулась сначала ему, затем медленно сереющему Рону. Тот рассеяно кивнул в ответ. — Седлайте мётлы, — после этой команды все взлетели в небо под перекличку от воодушевлённого Ли Джордана. Ветер свистел в ушах, а облака, казалось, тянулись до самого конца Запретного леса. Гарри прищурился, вглядываясь в кромку деревьев, а затем закружил над полем. На другом конце поля маячила Чжоу, а у колец напряжённо дрейфовал из стороны в сторону Рон. Крик Джордана вдруг прорвался сквозь вой и всеобщий гомон трибун: — Брэдли завладевает мячом, делает перепасовку и — Анджелина перехватывает! Сегодня не день Брэдли, это точно! Когтевранский охотник синей стрелой полетел вслед за Анджелиной, сжимающей в руках мяч. Квоффл резко вылетел из её рук, и его уже поймала Алисия. До колец противника оставалось всего ничего, как Алисия вильнула в сторону, затем вниз и выронила мяч, ускользая от несущегося на неё бладжера. — Голдстейн защищает кольца с помощью подачи! Мяч снова у Когтеврана! — заорал Ли Джордан под всеобщий крик синей стороны трибун. Гарри вздохнул и сделал ещё круг. За это время мяч перехватывали ещё трижды, до тех пор, пока он всё же не залетел в крайнее кольцо Когтеврана. Кэти, забившая первый гол, вытерла лоб и понеслась вслед за Дэвисом. Тот с намерением разъярённого быка нёсся прямо через всё поле, игнорируя летающих рядом близнецов, пытающихся отобрать контроль над бладжерами у загонщиков противника. В творившейся вакханалии на поле вдруг сверкнуло золото. Гарри перехватил древко метлы поудобнее и спикировал вниз, прямо в начавшуюся между загонщиками заварушку — они теперь будто не по мячам целились, а по головам друг друга. Джордж в панике вскрикнул, чуть не задев Гарри битой, и отлетел в сторону. Снитч маячил прямо над головой Голдстейна. — Снитч замечен! — крик Джордана около земли стал отчётливее, Гарри вытянул руку. Вдруг прямо перед его пальцами просвистела бита, и золотой шарик отлетел в сторону, мгновенно пропадая в неизвестном направлении. Гарри пролетел над Голдстейном и удивлённо обернулся — тот опустил биту, которой только что сшиб снитч, и сощурился. Гарри недовольно вернулся на свою позицию. — Снитч потерян благодаря Голдстейну! — заорал Джордан под всеобщий гул студентов. В пронзительном птичьем крике потонули его последующие слова, и Гарри услышал только заключение. — …не нарушение правил, Гарри, поднажми! Гарри тяжело вздохнул и ещё раз оглядел поле. Чжоу летала уже по всему полю, иногда спускаясь на уровень колец, а затем резко поднимаясь и делая круг. — У Алисии отбирают Квоффл! Чэмберс несётся к воротам Гриффиндора! Рон, соберись! Перед кольцами зигзагами заметался Рон, будто его метлу заколдовали. Чэмберс приостановился, занося руку с мячом, а за ним уже неслись сразу все оставшиеся охотники: Дэвис и Брэдли чтобы защитить, Алисия, Анджелина и Кэти — чтобы отобрать квоффл обратно. Над их головами свистели бладжеры — близнецы начали играть в перепасовку с когтевранскими загонщиками, взмахивая битами как на бейсболе. Чэмберса сбили и без помощи загонщиков — Алисия врезалась в него. Квоффл взлетел в воздух, Анджелина метнулась к нему, вытягивая руки, и было коснулась, как Дэвис перехватил его и что есть мощи бросил прямо в среднее кольцо. — ОТБИТО! — заорал Ли Джордан. Рон врезался спиной в кольцо, поймав грудью мяч, и завис. Красные трибуны взревели пуще прежнего, перебивая разочарованный крик синих. — Счёт: десять — ноль, ведёт Гриффиндор! Так держать! Кэти захватила квоффл, и пока Рона пыталась привести в себя Алисия, Анджелина помчалась к противоположным кольцам. Гарри опустился к кольцам и махнул Алисии. Та кивнула, и устремилась к новому столкновению, которое в этот раз образовалось на другом конце поля. Рон тяжело дышал, стискивая мантию на груди и обводя ошалелым взглядом поле. — Думал, помру, если упущу, — прохрипел он. Гарри осмотрел его: на метле сидел, падать, вроде, не собирался, да и дыхание становилось спокойнее. Медленно, но становилось. — Справишься? — всё же спросил он, морщась от очередного птичьего крика со стороны трибун, в котором утонули слова Джордана о том, что вратарь Когтеврана отбил мяч от колец. Рон закивал и посмотрел в небо. Об его лоб вдруг расшиблась капля воды, и Гарри тоже поднял голову. Тучи сгущались с каждой секундой. Когда он снова поднялся над полем, то ветер наполнился влагой. По телу пробежалась дрожь, и Гарри завертел головой — золотого блеска нигде не было. Не мог же Голдстейн вдарить так, что расшиб снитч? — Как он?! — прозвучало рядом. Гарри обернулся и вскинул брови. Неподалёку летала Чжоу, прислонив ко рту руки рупором. Гарри бросил взгляд в сторону гриффиндорских колец, около который акулами кружили Дэвис и Брэдли, и показал большой палец. Рон всё же не упал и продолжал висеть напротив колец. Чжоу довольно кивнула и отлетела в сторону. Гарри всё же опустился пониже, к тому месту, где недавно чуть не попал под биту Джорджу. Голдстейн бил в сторону красных трибун. Гарри пролетел мимо них, зацепил взглядом Джинни и Гермиону, махнул им и улетел обратно вверх — нет, снитч куда-то делся. — Анджелина теряет мяч! — завопил Джордан. — Чэмберс снова несётся к кольцам Гриффиндора! За ним Алисия, нет, Алисия уходит в сторону из-за бладжера Голдстейна! Анджелина, догоняй! Квоффл летит… МИМО! — Гарри было облегчённо выдохнул, как вдруг со стороны трибун Когтеврана ещё раз проорала птица, подхватывая ор болельщиков. Джордан закричал сильнее, пытаясь перекрыть мощную волну голосов. — Счёт сравнялся: десять — десять! Дэвис забивает гол с другой стороны колец! Гарри обернулся. Рон держал в руках квоффл и вертел головой, словно его оглушили. Дэвис быстро потрепал Чэмберса по плечу и кивнул куда-то в сторону, и вскоре все три синих охотника улетели к своим кольцам. Похоже, то самое «мимо» было не случайно. Бладжера засвистели с какой-то яростью, с неба начал уже ощутимо накрапывать дождь — мантия на плечах промокла и потемнела. Гарри заскакал взглядом по полю, хорошо, что капли на стёклах очков из-за заклинания долго не задерживались, попросту отскакивая. — ГОЛ! — закричал Джордан, и теперь в его голосе читалось разочарование. — Двадцать — десять, ведёт Когтевран! Теперь этот мяч забил Брэдли — повторили стратегию. Рон закружил вокруг колец, не отставая от пасущего его Дэвиса. Фред отправил в сторону капитана Когтеврана бладжер, но тот перехватил второй загонщик. Гарри поёжился и ещё раз осмотрел поле, затем задирая голову. И тут же резко взлетая вверх, вытягивая руку. — СНИТЧ ЗАМЕЧЕН! — сквозь вой ветра донёсся до него крик Джордана. Золотой мячик метался из стороны в сторону на фоне тёмных облаков, трепыхаясь в воздухе и игнорируя дождь. Капли будто пролетали сквозь него. Гарри вытянул руку, уже готовый закончить этот матч с бесконечными столкновениями охотников на поле, как снитч вильнул в сторону и понёсся прочь. Перед глазами на пару секунд появилась синяя мантия. Гарри в панике резко развернулся и погнался вслед за Чжоу. Они сравнялись, а снитч всё летел и летел перед ними, как дразня. Гарри вытянул руку, щурясь и краем глаза видя, что у Чжоу не менее напряжённое лицо. В небе громыхнуло, глуша ор с трибун. Небо разорвало вспышкой, и Гарри на мгновение зажмурился. На бок что-то навалилось и пропало спустя мгновение. Когда он открыл глаза, то Чжоу оказалась немного позади, встряхивая головой и удивлённо оглядываясь. Гарри осмотрелся и тут же приспустился вниз — снитч не пропал, а попросту просел в воздухе. И снова рядом оказалась Чжоу, словно и не было никакой заминки. Теперь дождь ощутимо хлестал в спину, с водой перестало справляться наложенное на очки заклинание. — ТРИДЦАТЬ — ДЕСЯТЬ! — проорал Джордан снизу. — Ведёт Когтевран! Рон, что с тобой?! На короткий миг Гарри опустил взгляд на кольца своей команды. Рон попросту завис на одном месте и будто бы не слышал, что орёт ему Анджелина, парившая рядом. Он глядел в небо как в приступе. Гарри снова посмотрел на снитч перед собой. Раздался свист, пробивающий даже крик ветра. Гарри резко взметнулся вверх, краем глаза замечая чёрное сбоку. А затем — треск. Гарри непонимающе посмотрел вниз. И открыл рот в шоке: Чжоу цеплялась за накренившуюся и прогнувшуюся в древке метлу. Она жмурилась от бившего в лицо дождя, а метла с каждым мгновением всё сильнее и сильнее наклонялась. — Хватайся! — крикнул Гарри, протягивая руку и теперь слыша шум в голове, а не вой ветра. Чжоу приоткрыла глаза и вытянула руку, почти касаясь его. С неба опять прогрохотало. Оно вспыхнуло молнией. Сердце Гарри полетело в желудок, когда пальцы Чжоу едва коснулись его протянутой ладони, а затем метла резко просела, прогнувшись сильнее, и Чжоу сорвалась. Гарри устремился за ней, чуть не глохнув от стучащей в ушах крови и протягивая руку. — СОРОК — ДЕСЯТЬ, ВЕДЁТ КОГТЕВРАН! Рон, соберись, ну же! — голос Джордана был слишком близко, также близко, как и земля. — Что… ЧЖОУ ЧАНГ СОРВАЛАСЬ С МЕТЛЫ! Дыхание вырвалось из него в панике, когда его пальцы сомкнулись на её мокрой ладони. «Молния» под ним опасно дёрнулась, как проваливаясь в воздушную яму, и поле оказалось слишком близко. Древко метлы вжималось в грудь, Гарри стиснул пальцы сильнее, с холодом ощущая, как рука из них выскальзывает. Чжоу ошарашенно глядела на него, повиснув в воздухе. — Поттер! — рядом закружил Дэвис. — Только держи её! До земли было около двадцати футов. Хоть поле и было усыпано песком, но он промок под дождём. Гарри закивал, боясь пошевелиться и лихорадочно думая. Если метла под ним ещё раз дёрнется, то он вряд ли удержит Чжоу — мышцы уже начинало тянуть, а пальцы — неметь. Дэвис и Чэмберс опустились к Чжоу и осторожно подхватили её. Она осторожно опустилась на метлу Дэвиса и разжала пальцы. Гарри выдохнул и отпустил. Когтевранцы спланировали вниз. Гарри огляделся — остальные как замерли. Похоже, он прослушал свисток от мадам Трюк, говорящий о перерыве. — Что произошло? — подлетела к нему Анджелина. Он размял руки, встряхнулся и осмотрелся: на другой стороне поля мадам Трюк поднимала с песка перебитую в середине метлу. Гарри вздохнул: — Бладжер сломал Чжоу метлу. Она упала. Всё. Четверо зависших загонщиков переглянулись между собой растерянно: похоже, понятия не имели, чей это был бладжер. Анджелина тяжело вздохнула и провела рукой по лицу, стирая влагу. Затем она вдруг резко повернулась к Рону. Тот сжался под её взглядом и закивал заранее. — Мы по тебе тоже попали, что ли? — вдруг спросил Джордж с намёком на беспокойство. Рон помотал головой, и близнецы закатили глаза. — А что случилось? — спросил Гарри быстро, уже видя, как когтевранцы возвращаются из раздевалки с новой метлой. Чжоу шла медленно, но не хромала, и Гарри облегчённо вздохнул. Значит, её попросту оглушило. — Да он как гримма увидел, — буркнула Анджелина. — Завис напротив колец и висел так, смотрел в небо. Пропустил два мяча! — добавила она уже с откровенной злостью. Рон вжал голову в плечи и отвёл взгляд, краснея. Все спустились на землю. Мадам Трюк погрозила загонщикам («Не ломайте школьные мётлы!»), затем капитаны снова кивнули друг другу, и матч возобновился. В этот раз Рон был поживее, и защитил левое кольцо от очередного мяча. А затем снитч оказался в руках у Гарри. — Со счётом сто шестьдесят — сорок побеждает Гриффиндор! — ликование в голосе Ли Джордана показалось каким-то смазанным, зато трибуны отпраздновали победу оглушительным криком. Полумну было видно издалека — шляпа с орлом, порой махающим крыльями, выделялась на фоне остальных учеников. Когда она подошла ближе, то Гарри удивлённо понял, что орёл ненастоящий, хотя перья и клюв выглядели очень натурально, подвели лишь глаза — как чёрные бусины. Рон криво ей улыбнулся. Полумна кивнула ему, качнув орлом на голове, и направилась в замок. — А птица кричала пронзительнее в этот раз, — пробормотал Гарри. Выставив руку, он поймал несколько маленьких капель. Дождь прекращался. — Это было страшно, — раздался позади голос Гермионы. Говорила она зло, но при этом пристально оглядела что Рона, что Гарри с головы до ног. — Ладно Гарри, — она махнула рукой, и тот фыркнул, ловя в руки перелетевшего к нему Седрика. Солнце до сих пор скрывалось за так и не ушедшими, но опустевшими тучами. — Что с тобой-то случилось? Рон посмотрел на неё внимательно, затем указал на сборную Когтеврана, окружившую Чжоу, и произнёс: — Тоскливая птица, — затем его палец ткнулся в небо и он закончил уже суровее, — падающая в дожде. Я же говорил: это связано с Когтевраном. Гермиона застыла, округлив глаза. Бросила взгляд на когтевранцев, на облака, на Рона и отступила на шаг. Крайне удивлённо она покачала головой, и вздохнула. — То есть, — она ещё раз осмотрелась, — ты все два месяца предчувствовал вот это? То, как Чжоу сорвётся? Но её же спас Гарри! — Да, — помрачнел сильнее Рон. — Но думаю, что могло быть хуже. — Хуже? — выдавил Гарри и поджал губы, когда он кивнул. Он взглянул на Чжоу, которую душила в объятьях Мариэтта, и поёжился. Седрик мягко боднул его в щёку, и Гарри провёл по нему пальцами, моргая. В молчании он снял в раздевалке с себя мокрую мантию, переоделся и тяжело вздохнул, вспомнив, что из уроков осталась ещё травология. Посмотрев на всё такого же задумчивого и серьёзного Рона, он повёл плечами, внутренне дрожа. После травологии Гарри всерьёз задумывался о том, чтобы пропустить собрание. Даже Гермиона обронила про это во время ужина, косясь в сторону Дина. В итоге всё равно брели к заброшенному крылу Хогвартса. Привычно укрепляя стулья, Гарри взглянул на Рона, до сих пор не вернувшего себе хорошее расположение духа, и Гермиону, что-то тихо ему говорившую. — Ни матча без приключений? — вздохнул Седрик, и Гарри хмыкнул, поворачиваясь к нему. — В мае я буду спасать Захарию? — предположил он насмешливо и поёжился. Седрик взъерошил ему волосы и проговорил: — Сам не попадись. — Не попадусь, — поморщился Гарри, опуская глаза на палочку. Затем снова посмотрел на Рона и сказал уже без прежней беспечности. — Чжоу могла ведь покалечиться, да? Рон сказал, что всё могло быть хуже. Рука Седрика на его плече на мгновение сжалась. Гарри обернулся к нему и добавил уже увереннее: — Понятия не имею, что это за пророчество такое, но оно может и не сбыться. А крестраж, — он потёр шрам и поморщился. — Возможно, мне стоит попробовать что-то сделать с ядом василиска. — Отличный план, — улыбнулся Седрик, притягивая его к себе, но резко останавливаясь. Гарри похлопал себя по карману, где прятался браслет Полумны, и уткнулся в холодную грудь. Всё, что произошло на матче, конечно же не осталось в рамках поля. Когда все пришли на собрание, то Чжоу бросала по сторонам недовольные взгляды, а на неё смотрели с тревогой. Гарри тоже ловил на себе повышенное внимание, но его он хотя бы мог списать на то, что он играет тут роль учителя и его стоит слушать. Хотя один плюс был: Захария решил отложить шуточки в сторону и возникал редко, больше тренируясь в заклинаниях. К концу собрания за окном снова разбушевалась буря, сметая остатки снега — на следующей неделе ждали март. Казалось, ещё немного и треснут стёкла в коридоре. Все выходили по парам или по одному. Почему-то думалось, что так они вызовут меньше интереса у слизеринцев или Амбридж. Гермиона шепнула перед концом собрания, что кроме них в этом крыле никого — карта Мародёров кочевала из сумки в сумку которую неделю подряд. — Гарри, — вдруг позвала его Чжоу, когда в кабинете оставалось всего пара человек, в том числе Мариэтта. С плеча тут же упорхнул Седрик, и Гарри неловко подошёл к Чжоу. Та улыбнулась и сказала. — Спасибо. Правда. — Всё в порядке, — пробормотал Гарри, вздрагивая от мурашек, пробежавшихся по спине. Он глянул в сторону — конечно, Мариэтта прожигала его взглядом так, будто прямо на её глазах он делает что-то ужасное. — Ты ведь в порядке? — Рука слегка болит, но уже всё нормально, — отмахнулась Чжоу и огляделась. И удивлённо посмотрела на Мариэтту, которая вряд ли походила на образец спокойствия, после чего улыбнулась и быстро добавила. — В общем, если тебе тоже понадобится помощь, то обращайся. — Это у вас когтевранское? — вскинул брови Гарри и пояснил, поймав озадаченный взгляд Чжоу. — Не любите оставаться в долгу. — Не знаю, — растерянно ответила она, снова посмотрела на Мариэтту. — В общем, я пойду. Напоследок кивнув, она поспешила за подругой в коридор. Гарри потянулся, осмотрелся: больше никого из ОД, только Рон, Гермиона и Седрик, уже обратившийся, стояли около покорёженной парты. Гарри неуверенно помялся и вздохнул, готовясь лишиться головы в ближайшие минут пять. Подойдя к друзьям и заглянув в глаза Седрику, он обернулся к Рону с Гермионой и произнёс: — Мне надо вам кое-что рассказать.***
«Монолог вампира» читался с трудом и огромными перерывами. Написавший это определённо издевался над всеми, кто мог уснуть, потому что страниц там было больше четырёхсот, а в содержании — лишь предисловие, закончившееся на странице десятой. Когда Гарри сказал, что не смог осилить это самое предисловие, то Седрик был крайне озадачен. Озадаченность прошла, когда он сам еле прочитал начало. Не уснул только потому, что вампиры не спят. И всё же книга растянулась на недели две, не меньше, хотя подобный объём заканчивался за ночь. И всё же он не мог чистосердечно сказать, что книга была скучной. Сначала шли размышления о смерти, о сложной судьбе, о человеческом бытие и его мимолётности. А затем с сотой страницы, будто автор изначально планировал, что до неё доберутся разве что неспособные спать или слишком упёртые, началось про то, о чём Седрик не хотел думать. Вряд ли все пространные описания имели бы смысл для того же Гарри, сумей он продраться к ним сквозь полотнище текста из потока мыслей двухсотлетнего вампира, однако для Седрика они были слишком очевидными. Слишком похожими на то, что он ощущал постоянно. О стучащих сердцах, о чужом дыхании, о звуках текущей в венах крови других людей. О запахах, о чёткости зрения — когда даже в дождь Седрик без труда видел, как в небе трепещет крыльями снитч. О жажде, дерущей горло, о чувстве сытости, почти что пресыщения, которое не давала еда, когда он был человеком. О силе, охватывающей всё тело в мгновение обращения в летучую мышь, о том, как она струится по телу при быстром беге и при желании стать сильнее. О том, насколько она отличается от того, как колдуют волшебники. Как Седрик мог поставить свой опыт в каких-то жалких девять месяцев бытия вампиром против почти что двухсот лет? «Монолог» оказался написан слишком подробно для того, кто эти двести лет не пережил. До конца оставалось около сотни страниц, а Седрик уже исписал несколько листов у себя в книжке, делая пометки обо всём, что узнал. Наконец, у всего того, что он ощущал, появилось определение. «Очнулся я спустя несколько лет, оставив позади реку из крови и тел тех, кто охотился на меня, пытаясь поймать, и ощущал я такую опустошённость, что страшно самому становилось от этого, от того, что душа моя погрязла во тьме настоль долгий срок, настоль, что дальше я мог двигаться лишь вперёд, подчиняя себе свою чёрную душу и успокаивая её глубоко внутри себя, и думая о том, что пора бы встретить давних друзей, спросить у них совета и заодно посетить наконец дальний уголок этой страны…» Если бы в первый день, когда он выбрался из могилы, он не ограничился одной жертвой из Хогсмида? Помутнение могло затянуться не на несколько дней, а на несколько лет, полных скитаний в поисках живых. Седрик незаметно косился на Гарри, когда тот делал домашнюю работу, говорил с Роном и Гермионой или обучал заклинаниям на собраниях клуба, и думал, что ему действительно тогда повезло. Повезло, что Гарри пришёл к Запретному лесу после его письма. Повезло, что не сдал сразу же, не бросил и не попытался атаковать. Повезло, что остался рядом. Нечто такое сильное рвалось изнутри, что Седрик всё чаще становился летучей мышью — почему-то именно в этом облике удавалось сохранять контроль над мыслями. И всё же, когда Гарри был рядом, руки сами тянулись к нему, и контроль отметался как помеха. Затем, конечно же, почти мгновенно возвращаясь. Разве что один вопрос продолжал возникать в голову от прокатывающейся по горлу боли. Ответ на него пришёл в день матча Гриффиндор-Когтевран, когда Гарри каким-то чудом избежал биты Джорджа, затем бладжера, а под конец чуть не расшибся вместе с Чжоу. После он ещё весь вечер морщился, трогая руку — потянул. Гарри — человек. Он чувствует боль, у него бежит кровь при укусах, ему нужно дышать и у него бьётся сердце. Гарри — смертен. Гарри медленно умирает из-за бегущего времени, из-за того, что для Седрика не имеет больше значения в этом смысле. Гарри умирает, потому что является человеком. В день, когда оставшаяся сотня страниц закончилась, Седрик смог сформулировать, хотя бы мысленно, то желание, терзавшее его последние месяцы. Как оказалось, Гарри со своей глупой, безрассудной и жестокой просьбой про обращение оказался чрезмерно близок. Настолько, что Седрик даже приложил руку к груди, проверяя — стоит сердце или же нет. «Чувства поедают изнутри, от страха, от неправильности моих деяний, от того, что желаю я причинить боль тем, кто важен для меня, бессмертного уже столь много лет, что хватает увидеть всю страну и побывать в соседних, пройдя по всем дорогам, и чувства эти страшны, полны желания, и стоит задаться вопросом: настолько ли это неправильно — дарить бессмертие тому, кто важен для тебя, дать ему силу, чтобы мог он себя защищать, и, в тоже время, бросить на растерзание собственному сознанию, возродить инстинкты и надеяться на лучшее…» Седрик не имел понятия, к чему в итоге пришёл автор «Монолога» за свои оставшиеся годы, но сам он решил просто: этого не случится. Он не набросится на Гарри и не убьёт его. Должна существовать иная защита. Должно быть что-то другое. — Ты дочитал? — спросил Гарри с искренним удивлением, вытаскивая из стопки книг «Монолог». Седрик скосил взгляд и кивнул. — Кажется, я лучше понимаю теперь собственные порывы, — уклончиво ответил он, пожимая плечами и затем стискивая зубы. Гарри задумчиво кивнул и осторожно спросил: — Значит, всё хорошо? Внимательно посмотрев на него, Седрик медленно кивнул. Выдавить улыбку всё же смог, как и перестать дышать. Противоречивый вопрос продолжал виться в голове: хорошо или плохо то, что Рон и Гермиона не вызывают у него подобного желания? Март наступил, и местом встреч снова стала Выручай-комната. Анджелина дала вольную сборной, и Гарри с Роном вернулись к подготовке к экзаменам, а Гермиона металась от них к книгам по заклинаниям, различным ритуалам, зельям и всему, что могло бы или помочь убедить Автора открыть им тайны некромантии, или уничтожить возможную часть сущности Того-Кого-Нельзя-Называть, сидящую в Гарри. В итоге, спустя ещё неделю бесплодных поисков, она остановилась на ближайшей задаче — книжке некроманта. — Надо связаться с Сириусом и спрашивать, — сказала она жёстко, кладя книжку рядом с Гарри. Тот поднял в миг потяжелевший взгляд и посмотрел на Седрика. Тот просто кивнул: то ли они искали совершенно не там, то ли на книжке помимо замочных чар были ещё какие-то неизвестные. За осколком зеркала сбегали быстро. Вернувшись, Гарри опустился на диван и подозвал всех к себе. Седрик уселся в кресле, которое точно не попадёт в обзор Сириуса, и приготовился слушать. Гарри бросил на него ещё один оценивающий взгляд, будто спрашивая, точно ли он уверен, а затем произнёс: — Сириус Блэк! — Гарри! — спустя пару секунд откликнулся осколок голосом Сириуса, и Седрик выпрямился в кресле. Немного подумав, всё же расслабился. А Гарри расплылся в улыбке, когда осколок спросил. — Как ты там? — В порядке, — Гарри бросил взгляд на Седрика, а затем на Рона с Гермионой. Не успел он ничего другого добавить, как Сириус спросил со всё такой же радостной беспечностью: — С окклюменцией получается? На мгновение Гарри завис, похлопав глазами, а затем кивнул, снова бросая взгляд на Седрика и одёргивая руку, уже потянувшуюся было ко лбу. Рон и Гермиона переглянулись между собой. Гарри набрал в грудь воздуха, попытался убрать из улыбки резко возникшую натянутость и затараторил: — Да, вроде, получается, больше снов не вижу, но, Сириус, хотел спросить о другом. — О чём? — в голосе Сириуса появилось удивление. Теперь Рон и Гермиона переглянулись уже с Седриком. Гарри снова посмотрел на них, и выдавил: — Какие чары вы использовали с Люпином и папой, создавая карту Мародёров? Повисло молчание. Гарри всмотрелся в осколок и немного нахмурился. Тут не выдержала Гермиона: она тихо, чуть ли не на цыпочках, обошла диван и вытянула шею, заглядывая в зеркало. — Привет, Гермиона! — тут же сказал Сириус, и она отпрянула, покраснев так, будто совершила нечто неправильное. Совладав с собой, она ответила: — Привет… — Да, касательно заклинаний, — пробормотал Сириус, как возвращаясь в реальность. Из осколка раздалось шуршание пергамента, затем вздох. — Это было так давно, Гарри, не упомнить уже всех… А вы что, хотите сами что-то такое создать? — Да-а-а, — протянул Гарри, — вроде того. Мы знаем, что на карте гомунколовы и замочные чары… — Картографические, скрепляемые, чары памяти бумаги, — прервал его Сириус, как вспомнив окончательно. Снова шорох пергамента, и он добавил. — Весь список точно не скажу, он, может, где-то здесь, конечно, и спрятан, что вряд ли, но… что именно вы хотите сделать? — Пока ещё не решили, — быстро сказала Гермиона, когда Гарри растерянно огляделся. Молчание в ответ было каким-то подозрительным, и Гермиона добавила, снова наклоняясь к осколку — Гарри чуть вытянул в её сторону руку. — Думали, может стоит спрятать заклинания так, чтобы их могли прочитать только те, кто знает пароль. Заговорила она так уверенно, словно не придумала это только что. Хотя, может действительно у неё был план, всё же, договаривались о связи с Сириусом несколько недель назад. Сириус издал глубокомысленное мычание и уже вслух сказал: — Тогда вам нужны разве что замочные чары и скрепляемые, если вы не хотите зачаровать сразу всю книгу. После нельзя будет новых записей добавить. — Хорошо, — кивнула Гермиона серьёзно и спросила. — А снять их как? — Ну, — хмыкнул Сириус, — потому и нельзя после ничего добавить. Если вы правильно всё сделаете, то снять их невозможно будет. Карта пропитана ими насквозь, и чтобы их убрать, надо будет уничтожить саму карту. Понимаете, о чём я? Рон закрыл лицо руками, глуша стон. Гермиона бездумно оглянулась на свой стол, где лежала книжка некроманта, и её лицо застыло непроницаемой маской. Седрик поймал усталый взгляд Гарри и слабо улыбнулся, не особо рассчитывая на то, что способен хоть как-то улучшить настроение в подобной ситуации. — Понятно, — сказал Гарри, осмотрелся и быстро добавил. — Подожди немного, — после приложил осколок к груди и зашептал. — Хочу поговорить с ним наедине, ладно? — Хорошо, — одними губами ответил Седрик. Со всё таким же непроницаемым лицом Гермиона схватила со стола книжку по некромантии, пихнула её в сумку и направилась к дверям. У них Рон поймал Седрика, обратившегося в летучую мышь, и меньше чем за минуту Гарри остался в одиночестве. Когда дверь в комнату закрылась, Гермиона протяжно выдохнула, на секунду зажмурилась, тряхнула головой и двинулась по коридору. — Куда мы? — осведомился Рон, шагая следом и давя зевки. — В библиотеку, — не оборачиваясь, ответила Гермиона. Рон тяжело вздохнул. — Он же сказал, что чары снять нельзя, — попробовал вразумить её он, но Гермиона помотала головой так яростно, что её волосы будто распушились только сильнее. — Если снять их невозможно, то нам надо найти пароль! — ответила она жёстко. Седрик навострил уши — но никого в такое время уже не было в коридорах. Разве что Пивз, но и он куда-то пропал. Больше Рон не возражал: то ли у него не было сил это делать, то ли попросту не хотел. По пути им встретились несколько сонных пуффендуйцев, а за дверьми библиотеки стояла совершенно оглушительная тишина. Из читального зала доносилась всего парочка сердцебиений, и, казалось, что студенты, сидящие там, находили на грани между сном и реальностью. Вместо того, чтобы двинуться к дальнему столу, Гермиона резко сменила курс в сторону Запретной секции. Рон теперь нахмурился и двинулся за ней уже быстрее, а не лениво переставляя ноги. Вскоре показались ворота секции, а рядом с ними — стол. Мадам Пинс подняла взгляд от каких-то своих записей и сурово сдвинула брови, как сразу ожидая какую-то неприятную просьбу. — Здравствуйте, — сказала Гермиона, стараясь придать голосу немного ученической вежливости, но эта вежливость трещала по швам от слышащегося раздражения. Мадам Пинс кивнула, и Гермиона спросила. — Скажите, а кто составляет список книг, попадающих в библиотеку? — Мисс Грейнджер, — вздохнула мадам Пинс, снимая очки и потирая переносицу. — Если нужной Вам книги нет, то, скорее всего, их забрала инспекция. Говорила она так устало, будто с этим вопросом к ней подходили по десять раз на дню. Гермиона поморщилась и кивнула. Седрик прижал уши к голове: наказание от МакГонагалл Гермиона отрабатывала тут и как раз помогала со списками неугодных Министерству книг. А таких книг были целые стопки. — Я не совсем по этому вопросу, — поправилась Гермиона, — хотела просто узнать, как, например, определяется, какая книга может попасть в Запретную секцию. Мадам Пинс сощурила глаза, став ещё больше похожей на хищную птицу, и с головы до ног осмотрела Гермиону, будто ища в ней что-то такое, что могло бы сойти за причину не отвечать. Гермиона же приняла максимально невинный вид, потупив взгляд и сжав руки на сумке как бы в смущении. Рон тихо фыркнул, впрочем, затем усмехнувшись, а Седрик одобрительно кивнул, увидев, как мадам Пинс вздыхает, сдаваясь. — Мисс Грейнджер, список книг в Запретную секцию утверждает директор, но составляют его чаще всего учителя. — Спасибо! — расплылась во вполне искренней улыбке Гермиона и развернулась к стеллажам, тут уходя по коридору между ними. Рон поспешил за ней. Гермиона поставила сумку на дальний стол и снова убежала куда-то. Рон наложил заклинание на отвод глаз, Седрик обратился и почесал затылок. — До комендантского часа сколько осталось? — спросил он неуверенно. Рон во все глаза уставился на него и чуть ли не в голос застонал. Тряхнув головой, он ответил: — Понятия не имею, надеюсь, не минут двадцать. Что она задумала, ты знаешь? — Полагаю, — начал неуверенно Седрик, — если книжка находилась в Запретной секции, то её должен был кто-то туда занести, верно? — И этот «кто-то» — учитель или Дамблдор? — выгнул недоверчиво бровь Рон. Седрик отвёл взгляд в сторону. — Её могли там спрятать и век назад, — наконец произнёс он. — Или всего несколько лет назад, — появилась Гермиона с толстым томом, на корешке которого значилось почти что родное: «История Хогвартса». Положив её на стол, она вдруг нахмурилась. — Хотя на ней сильные чары сохранности. — Их мог наложить Автор, — покачал головой Седрик. Рон вдруг озадачился сильнее прежнего: — Погоди, а с чего вы решили, что мы сможем узнать пароль? — Это, — Гермиона достала из сумки потрёпанную книжку некроманта, — может быть вообще последнее учение по некромантии, и написали его не смеха ради, а чтобы сохранить магию! Нет смысла накладывать замочные чары просто так, где-то должен быть написан пароль! — И этот пароль написан в «Истории Хогвартса»? — скептично уточнил Рон, и Гермиона пожала плечами, распахивая книгу на содержании и пробегаясь по нему таким взглядом, словно именно там и должны были быть написаны нужные им слова. Седрик тоже посмотрел — ничего странного не было. — Пароль должен быть, — согласился Седрик. Гермиона кивнула, а Рон вздохнул, тоже просматривая содержание. — Что там руны говорили? — пробормотала Гермиона еле слышно. Все посмотрели на неё удивлённо, и она смущённо пояснила. — Это может быть хорошей подсказкой, разве нет? — Наверное, — ответил Рон, теперь роясь в своей сумке. Достав пергамент, он вчитался и сказал. — «Старый хозяин вепря». — Вепрь, — прошептала Гермиона, морща лоб. Седрик снова опустил взгляд в содержание. История основателей, развития школы, Распределяющей Шляпы, факультетов, чар, список директоров, и каждому из них уделили немного места. «История Хогвартса» обновлялась не так часто, это делалось лишь при смене директора, и Седрик немного разочарованно вздохнул: значит, и все упоминания некромантии могли вычистить. — Вепрь, — повторила тихо Гермиона, теперь уже скользя пальцем по содержанию. Рон кивнул, вторя: — Вепрь. Может, это и есть пароль? — Нет, — отозвалась Гермиона слишком серьёзно, и Рон вмиг растерял только-только появившийся насмешливый настрой. Он вздохнул и посмотрел на свой пергамент. Седрик склонил голову и вдруг произнёс: — Это же в переносном смысле, так? — поймав озадаченные взгляды, он пояснил. — Руны назвали Чжоу «птицей», значит и «вепрь» — нечто иное. Рон замер так, будто в него попало парализующее заклятие, как совсем недавно на собрании клуба ему прилетело от Гермионы. Он сжал в пальцах пергамент, медленно и оглушено моргнул, затем выдохнул и подтянул к себе книгу. Гермиона озадаченно взглянула на него, а затем на то, как он переворачивает в самое начало, на параграф о создании школы. Седрик заметил нужную строчку быстрее Рона и удивлённо выдохнул сквозь зубы. — «…с древнего языка значило «вепрь», так и назвали школу магии и волшебства в Великобритании», — зачитала Гермиона строчку, на которую указал Рон. Она подняла взгляд и спросила тонким голосом. — Значит, это Дамблдор? — «Старый хозяин вепря», — повторил Рон и хмыкнул. — Даже не знаю, Гермиона, а кто у нас директор? Седрик поджал губы, смотря на слова в книге, и хмурился. Гермиона стиснула в руках книжку по некромантии и неуверенно взглянула на него. Вдруг Рон тряхнул головой, как прогоняя ненужные мысли, и сказал: — Нет, что-то другое. — Что? — спросила Гермиона, мгновением позже облегчённо выдыхая. Рон потёр висок и ответил: — На квиддиче было похожее ощущение, но сейчас всё не сходится. То есть, не совсем. Когда Чжоу и Гарри начали лететь вверх на матче, то я сразу почему-то подумал, что случится нечто плохое, — он повёл плечами. Гермиона озадаченно посмотрела на него, сощурилась. — Это ведь может быть и не Дамблдор, — вдруг сказал Седрик и поспешно добавил. — Что если книжку принёс директор, который был до Дамблдора? — Директор, который был, например, сто лет назад? — спросила Гермиона и посмотрела пытливо на Рона. Тот растерянно уставился на неё. Гермиона взглянула на книжку в своих руках и произнесла. — Что ж, это возможно. Снова вернулись к содержанию, и через полминуты смотрели на параграф, начинавшийся с фотографии старика с длинной узкой бородой и в остроконечной шляпе. — Бэзил Фронсак, был директором до 1899 года, — проговорила Гермиона и озадачилась. — Хорошо, но пароль же не будет написан прямо тут. А поговорить мы с ним не можем. — Можем, — мягко прервал её Седрик. — Если он был директором Хогвартса, то у него есть портрет. — Да тут тысячи картин! — округлил глаза Рон. — Мы его найдём через месяц, если повезёт! А в кабинет Дамблдора мы не проникнем! — Но он может знать пароль! — возразила Гермиона, закрывая «Историю Хогвартса» и серьёзно глядя на Рона. — Мы должны его найти! Мадам Пинс очень недовольно записала имя Гермионы себе в журнал, и вскоре уже двигались в сторону гостиной. Гермиона держала «Историю» так, будто та была чем-то очень важным и значимым. В гостиной оказался только Гарри, мрачно сидевший у камина. Седрик осторожно вдохнул и обратился. Гермиона поманила Рона прочь, оставляя книгу на ближайшем столе. Осторожно Седрик подошёл к дивану и прислушался: нет, в спальнях тихо кто-то возился ещё, но большинство уже спали. Гермиона поднималась к себе, и её встретили другие девочки, а Рон попросту завалился к себе и, судя по звуку, бухнулся на кровать прямо в одежде. Седрик легко похлопал по спинке дивана. Гарри вздрогнул и резко задрал голову. — Ты не спал, — проговорил Седрик, хмурясь. Гарри поморгал и мотнул головой, вздыхая и оглядываясь. — Задумался, — ответил он, откладывая одну из книг в сторону. Седрик обогнул диван и сел рядом, тут же оказываясь в кольце рук. Гарри уткнулся ему в плечо, шумно вдыхая и спрашивая. — Что-нибудь нового нашли? — То предсказание Рона про хозяина вепря, — проговорил тихо Седрик, давя в горле болезненное чувство, — оно про директора Хогвартса. — Дамблдора? — вскинул голову Гарри и расслабился, когда Седрик помотал головой. — Тогда кто? — В «Истории Хогвартса» есть портрет, — Седрик прикрыл глаза, утыкаясь носом во взъерошенные волосы и стискивая зубы. На пару секунд сознание знакомо помутнело, но затем прояснилось. Гарри в ответ промычал что-то похожее на «Ясно». Одежда на боку натянулась. Седрик приподнял голову и скосил взгляд — Гарри сжал в кулаке ткань. В воздухе снова повисло раздражение, будто Гарри о чём-то вспомнил. Седрик прошептал осторожно: — Хочешь поговорить? — О Сириусе? — фыркнул Гарри, приподнимая голову. — Лучше не надо. Всё нормально. — Хорошо, — ответил Седрик, слабо улыбаясь. Не то чтобы он не понимал Сириуса: кто будет рад узнать, что его близкий состоит в отношениях с вампиром? А с другой стороны: внутри становилось как-то тоскливо. Мама и папа были бы рады, представь им Седрик Гарри, а с Сириусом было сложно. Провести двенадцать лет в Азкабане по ложному обвинению и не сойти с ума — определённо, если бы Сириус захотел, то смог бы справиться с Седриком в считаные секунды. И всё равно не сделал этого. — Тебе надо поспать, — сказал Седрик, слыша, как замедляется дыхание Гарри. Тот недовольно завозился и всё же отстранился. Поднявшись, он потянулся, потом развернулся и наклонился к Седрику в быстром поцелуе. — Что там за портрет хоть, — зевнул он. Седрик хмыкнул и тоже встал. Он раскрыл нужную главу и указал на картинку. Гарри сощурился, затем подхватил книгу и подошёл к ещё горевшему камину, подсвечивая себе. Седрик чуть не залепил себе затрещину за опрометчивость: он-то в темноте видит, как на свету. — Погоди, — поднял голову Гарри и крайне озадаченно посмотрел на Седрика, а затем сказал такое, от чего тот удивлённо распахнул глаза. — Так я его знаю.